Главная дистанция

     По телевизору показывали Олимпиаду.  На Пекинском стадионе  «Птичье Гнездо» шёл женский стипл-чейз. Бег на длинную дистанцию с препятствиями. Лидировала наша. Её преследовали матёрые соперницы: сначала толкали в плечо и били локтями, затем дышали в спину и наступали на пятки, но теперь  им оставалось только зло «прожигать» спину лидера ненавистными от бессилия взглядами. Русская уходила вперёд, уверенно преодолевая препятствия самым опасным из которых, сразу после высокого барьера, была яма с водой. Выходя на барьер, соперницы втихаря толкали и били друг друга, пытаясь занять позицию поудобнее.  При этом сбивалось дыхание, приходилось семенить и «подбирать ногу» перед прыжком. Кто, не доступив, больно ударялся о барьер ногами, кто запрыгивал на него верхом и пытался, оттолкнувшись, перемахнуть яму не замочив ног, а кто обессилено плюхался прямо в воду и уже не в силах был продолжить дистанцию. Только русская на красивом, длинном, уверенном шаге легко и грациозно взмывала над барьером и преодолевала яму на раз-два. Так она отрывалась всё больше и больше не замечая, казалось, ни соперниц, ни препятствий, ни своих промокших ног.
     За этим действом, вместе с миллионами телезрителей земного шара, в маленьком городке бывшего СССР, заворожённо наблюдала пожилая женщина и двое её уже взрослых правнуков.  Правда удивлённые правнуки смотрели больше не на экран, а на неё. На свою любимую бабушку Иру. Такую странную сегодня. До боли сцепившую на груди руки в замок и тихо шептавшую: «только не упади, только не упади...»
Все они не были заядлыми болельщиками. И спорт по телеку смотрели не так часто. Тем более бабушка. Разве только Олимпиаду. Мировое событие!
 
    Она бежала быстро и легко. Бежала свою главную дистанцию в жизни. Но сейчас некогда было думать об этом. Она слушала своё часто бьющееся сердце и в ритм ему твердила: «только не упади! Только не упади!..» В ушах всё ещё звучал наглый и самоуверенный окрик: «Русская, стой!»  И звук автоматной очереди... А память с калейдоскопической скоростью перелистывала страницы счастливой довоенной жизни.

     ...Весенний солнечный день. Она звонко-звонко смеётся. В этот день она познакомилась с ним. С её Ванечкой. Когда-то он был сыном полка Котовского.
Освобождал их город в гражданскую. Да так и остался навсегда, влюбившись
сначала в город, а потом в неё... 
               
     ...Вечер. Духовой оркестр. Её щёки горят. Его глаза сияют. Их первый  вальс...
     ...1938-й  год. Для них – радостный!  Рождение первой дочки. Лидочки...
     ...Июньское утро 1941-го.   Ваня  очень  серъёзен и собран. «Береги детей...
Я напишу...» - произносит он и целует детей, Лидочку и Томочку. А потом её.  В последний раз. Тогда она не знала, что в последний.
      ...Треугольный фронтовой конверт... Его первое и последнее письмо.
      ...Наглые, самоуверенные немцы рыщут по её городу. По их с  Ванечкой городу. Топчут грязными сапогами улицы их молодости. Улицы их любви.
      ...Собрав девочек она уезжают в деревню. К родственникам.
      ...Ночь. Стук в дверь... Страшный стук в дверь! Фашисты с автоматами и пьяные бандеровцы-полицаи врываются в дом, переворачивая и роняя на пол стулья, книги, вёдра и кастрюли на кухне, требуют документы...
     ...С испуганными, заплаканными дочками она оказывается во дворе. Скоро рассвет. Фашисты ещё буйствуют в доме. На улице только переводчик. Русский, знающий немецкий язык.
     - Ты Степанова? Ирина?.. Твой муж Иван?.. - Как сквозь туман доносится до её сознания странный, спокойный тихий голос. -  Им донесли, что он коммунист.  И русский. Они  убьют тебя. И детей. Беги... Беги…
     И она вдруг успокоилась. Дыхание стало ровным. Мозг заработал чётко и ясно. «По тропинке через огороды… Потом заборчик. Возвышенность. Кусты. Коновязь. Виноградник. Ещё пара заборчиков. Дальше открытая местность… Три стога сена! Они её прикроют. И снова забор. Самый высокий! А за ним яма. С водой...  А там уже по прямой до леса рукой подать!»  Всё это за долю секунды пронеслось в её голове. Но ещё раньше руки уже подхватили детей, а ноги начали движение...
     - Русская, стой! - Раздалось за спиной и через секунду ударила автоматная очередь.
     - Мимо! - Шёпотом отметила она, крепче прижимая к груди своих девочек. Их с Ваней девочек.
      «Впереди заборчик. Только не упади...» - Продолжала шептать она, заходя на препятствие. Сзади раздалось гиканье и смех. Ирина уверенно оттолкнулась выбросила ногу и…  «взяла» барьер! Послышались ругательства на немецком и уже несколько очередей ударили с остервенением...
      «Кусты, коновязь, виноградник...»
      Пули со зловещим шорохом пронзали виноградные листья. Одна гроздь на уровне лица буквально взорвалась соком. Девочки молча ещё сильнее вцепились в неё ручками. А выстрелы прекратились. Стрелки перезаряжали обоймы, ожидая появления жертвы на открытой местности.  Но угроза не миновала.

Кряхтя и матерясь, её преследовали  полицаи.  Желая выслужиться они наперегонки  бросились за беглянкой. Шансы были равны: у них на плечах тяжёлые автоматы, а у неё всего лишь лёгкие, как пушинки, кровинушки-дочки двух и трёх лет.
     «Своя ноша...» - шептала она. -  «Только не упади!..»
      На открытой местности снова загавкали автоматы. Ирина прибавила шагу. Первый спасительный стог сена. Нужно, чтобы он всё время был за спиной на линии огня. Рывок. Очередь. Второй стог. «Какой запах!.. Девочки держитесь!»  Рывок... Пули шурша вонзались в сочные травы, так кстати бережно уложенные чьей-то хозяйственной рукой.
     Впереди главная преграда - забор и глубокая яма с водой. Оббежать - нельзя. Да и времени у неё на это нет. Собрав последние силы, не замедляя шага она  прыгнула и... приземлилась в воду. Ей повезло - не в самое глубокое и опасное место. И сейчас сильно толкаясь крепкими, красивыми ногами на раз-два - буквально вылетела из ямы.
     Преследователи-полицаи отстали. Кто завис на заборе, кто запутался в виноградной лозе, а самый настырный, перепрыгнув забор со всего маху плюхнулся в центр ямы с водой да так и остался в ней лежать, хватая открытым ртом воздух и выкрикивая пьяные проклятия.
     Остались последние метры. Самые тяжёлые последние метры самой главной
в её жизни дистанции - до той полосы леса, где уже не достанут ни пули, ни взгляды преследователей. Всего несколько метров и они с девочками спасены.
     Никогда в жизни, ни до того ни после, Ирине не было так тяжело и страшно. Ноги налились свинцом, воздуха не хватало, сердце молотом колотило в груди... Если бы не дети она давно бы рухнула на землю, а дальше - будь что будет! Это гитлеровцам со стороны казалось, что русская легко, непринуждённо, и где-то даже грациозно, преодолела столь колоссальную по сложности и расстоянию дистанцию. Они ещё пальнули несколько раз по скрывшейся в лесу, «на удачу», удивлённо переглянулись и один ошарашено произнёс:
     - Она что - олимпийская чемпионка!?
 
     - Да! Она сделала это! - вскричал телекоментатор. - Она преодолела тяжелейшую, сложнейшую дистанцию. Может главную дистанцию в своей жизни! И она - победила! Наша - олимпийская чемпионка!  На телеэкране радостная чемпионка флагом России утирала крупные слёзы победы. Слёзы счастья.
      В русском городке у телевизора вместе с любимыми правнуками ликовала пожилая женщина. По её щекам, разглаживая морщины, тоже катились слёзы. Слёзы счастья.
                _______________________
                ©  Сергей Светланин