К 75-летию Великой Победы

Храбрый защитник Родины, педагог от Бога и просто хороший человек

 Осень богата на  славные памятные даты, напоминающие о кровопролитных боях с немецко-фашистскими захватчиками на Северном Кавказе, об оборонительных и освободительных операциях, тяжелом и незабвенном ратном подвиге не только советской армии, но и всего народа. Среди них —   Туапсинская освободительная операция и Новороссийско-Таманское наступление. Непосредственное участие в боях за Туапсе и Новороссийск принимал наш земляк из  станицы Калининской, ветеран Великой Отечественной войны и педагогического труда, Почетный житель Калининского района, большой друг  районной газеты Виталий Павлович Попков.  Судьба этого человека причудливо переплела разные горькие, порой, трагические и счастливые события, преподнесла ему удивительные сюрпризы и неимоверные испытания, в которых его характер только закалился. Даже дата его рождения стала судьбоносной. До самого 1945 года это был обычный девятый майский день. И Виталий даже не мог представить, что он совпадет с большим народным праздником — Днем Великой Победы над фашизмом.
16 сентября он позвонил мне, пригласил на чай и сказал, что сегодня у него большой праздник — День освобождения от немецко-фашистских захватчиков Новороссийска. «Знаете, - вздохнул он, - я ведь много лет этот день проводил в Новороссийске. А сегодня позвонил  в городской музей, куратору нашей 165-й дивизии, она всегда нас встречала и сопровождала. Но оказалось, что она уже там не работает. Другая сотрудница пригласила мне приехать на торжества, но где там, уже не те года...». По голосу чувствовалось, что неутомимому оптимисту и радетелю о своей малой родине, ведущему в свои 94 года очень активный образ жизни, взгрустнулось. Видно, нахлынули воспоминания, а оставаться с ними один на один было невмоготу. Предчувствия меня не обманули. Весь вечер, забыв об остывшем чае, слушала я рассказ о далеких боевых днях, когда мой собеседник был еще совсем мальчишкой. Через несколько дней собрала записи его воспоминаний, сделанные в прошлые годы. Получилась довольно внушительная стопка бумаги. Немало времени ушло на то, чтобы их систематизировать, восстановить в памяти то, что отмечено сокращенно, что оставалось, как бы между строк. А новое повествование давалось трудно, будто спрятанное за пеленой пыли от разрывов снарядов и занавешенное  кисеей послевоенных десятилетий.
Из Тимашевской — пешком до Сочи
В 1941 году, когда в ноябре фашисты взяли в первый раз Ростов-на-Дону, на Кубани провели масштабную мобилизацию. 16-ти и 17-и летних парнишек, учеников девятого класса из пяти районов (Кагановичского, Брюховецкого, Каневского, Приморско-Ахтарского и Тимашевского) разместили в лесополосе за Тимашевской. Было их человек 400.  Среди них и Виталий Попков из Поповичевской, выделявшийся  из всех высоким ростом. Выстроили офицеры военкомата пацанов и поинтересовались, умеет ли кто-то варить борщ? Все молчали, один Виталий откликнулся. Вот и назначили его поваром. Дал капитан ему в помощники несколько человек и снарядили в «экспедицию». Поехали молодые хозяйственники по колхозным бригадам с бумагой, в которой предписывалось в связи с военным положением изымать для нужд армии кухонные котлы и провиант. На СТФ брали поросят, там же их резали. Непривычно было парням выступать в такой роли, конфузились, глаза прятали от колхозниц. На одном полевом стане большой котел был вмонтирован в печь. Пришлось ее по варварски разрушить.
Возвратившись в полевой лагерь, установили котлы на кирпичи рядом с лесополосой, там и приготовили первый обед. Потом большая колонна двинулась в путь пешком. Состав хозяйственной части был на подводах вместе с посудой и продуктами. Новобранцы не знали, что идти им придется к самому морю, в Сочи. Шли с остановками, не  спешно. Возле станицы Саратовской переправились через Кубань. Тут и получили мальчишки желторотые первое боевое крещение.  Услышали гул — черной тучей летели самолеты. Пересчитали — 47 штук. Подумали, что наши и не волновались. Но тут крылатые машины сделали разворот и начали пикировать над беспомощной, не охраняемой колонной. Все — врассыпную по полю, а укрыться-то негде, ближняя черта леса аж в 300 метрах. Виталий будто остолбенел, какое-то время стоял, как вкопанный, потом побежал не туда, куда все, а в  противоположную сторону и оказался у обрыва реки Псекупс. Он ничего не видел, только слышал не прекращающиеся взрывы и вой самолета, расстреливавшего людей на бреющем полете. Когда стервятники улетели, отовсюду доносились крики, стоны, тогда начали оставшиеся в живых собираться вместе, а офицеры — подсчитывать потери. Иван Потапович Мизин из Кагановичского военкомата, уже довольно пожилой мужчина, сказал: «Хлопцы, це ж наши люди, надо их заховать по-людски». Так и сделали, оставили перед въездом в Саратовскую свежую братскую могилу, а сами двинулись в путь. Еще не раз, пока добрались до пункта назначения, пришлось Потаповичу говорить те скорбные слова, а новобранцам — хоронить своих товарищей.
Между тем, Виталий со своей кухонной бригадой  двигался впереди, чтобы приготовить еду перед очередным привалом для усталых участников горького похода.
Переправы, переправы...
Не считали новобранцы, сколько было на их долгом пути переправ. И на каждой скорбные караваны  растерянных, уставших, голодных беженцев: стариков, женщин, детей, пытающихся уйти от войны пешком или на конных подводах. Особенно больно было смотреть, когда начиналась бомбежка и они, не готовые к такому повороту дела, суетились, не знали, что делать и погибали. Матери часто закрывали собой детей... Такое не забывается с годами, пусть даже и 100 лет пройдет.
Остатки большой колонны призывников наконец-то добрались до Сочи. За городом, в небольшом селении целый месяц они проходили соответствующее обучение. «Не вспомню, как то село называлось, - вздохнул мой собеседник, - знаю, что там родился наш командующий армией и потом по его фамилии - Лиселидзе, и название новое дали населенному пункту».
Виталий, когда распределяли прошедших обучение бойцов, попал в минометчики, в 395-ю шахтерскую дивизию, стоявшую на горе Кохт. Позже ее перебросили на Кокчановский перевал, где шли особенно ожесточенные, кровопролитные бои.
И родные горы помогали
Виталий Павлович сокрушенно добавил: «Знаю, что в Туапсинском сражении погибло 100 тысяч человек. Все, что довелось пережить там, невозможно передать словами! А память все сохранила! Как будто это было вчера, мелькают перед глазами эпизоды сражений, лица погибших боевых товарищей. Иначе, как чудом нашу победу не назовешь! Наверное, нам тогда и родные горы Кавказа помогали. Через какое-то время нас перебросили на Малую землю. Я попал в 165-ю бригаду». Он показывает одну за другой старые, выцветшие фотографии, комментирует: «Вот это все из нашей бригады, приехавшие на первую встречу в Новороссийск. Это вагон, оставленный потомкам, как памятник. Вот это отверстие видите в стене вагона? Через него я каждую ночь ходил за боеприпасами. За день-то весь запас мин мы расходовали, а пополняли ночью сами. В общем, днем воевали, а ночью мины носили, доставить их другим способом на позиции не было возможности. И все время у нас не было более страстного желания, как выспаться! Прямо на ходу и засыпали. Однажды в дреме я даже сошел с тропы, хорошо, что вовремя проснулся. Мы тогда стояли возле кладбища, где сейчас на Мысхакском шоссе мемориал «Передний край». 
Письма от комбата
Бережно хранит, как самую дорогую реликвию или бесценную награду  ветеран солдатский треугольник — последнее письмо своего комбата. Получил его уже в 90-х годах, больше весточек не было. Читал, видно, Виталий Павлович письмо бесчисленное количество раз,  и наизусть заучил, в беседе он подчеркнул: «Главное,  что ценно - уважительное обращение: «Дорогой боевой друг, Виталий!» в начале и в конце: «Твой комбат Сослан Худиев». Такое  отношение не случайно. У комбата  под началом было три тысячи человек, несколько офицеров, самый младший из них — семнадцатилетний Виталий из Поповичевской, не окончивший даже курс средней школы, но получивший после курсов лейтенантское звание и взвод минометчиков.
Витей ласково называл его комбат и знал, что этот худой, долговязый парень молниеносно, навскидку определит ориентиры, скорректирует направление выстрела на  вражеские орудия. А все потому, что единственный из всех, он видел мину в полете, тут же делал поправку, и  промаха не было.
«Мы с комбатом не раз встречались после войны в Новороссийске. На Малой земле, обменялись на память поясами. В первый раз на 30-тилетие Победы. Я выступал тогда перед нефтяниками и сказал, что из четвертой батареи, которой командовал комбат Худиев. Тут прямо на сцену выскочил мужчина и кинулся ко мне обниматься. Я удивился, спросил: «Ты кто?». «Так я ж и есть Худиев! Что, не узнал!». Потом много лет каждый год встречались в Новороссийске на День Победы».
А в небе — бесстрашные «ведьмы»
Каждый день, каждая ночь боев на Малой земле были наполнены и горечью утрат, и верой в непременную победу. Ночью подкрепляли ее с неба, ставшие потом легендой советской авиации, летчицы бомбардировочного полка Бершанской. На неуклюжих фанерных крылатых  машинах они давали небольшую передышку нашим бойцам, ведь враги вынуждены были заниматься небом, оставив в покое земные позиции. «Мы с земли наблюдали, как их ловили в тиски прожекторов и пытались сбить, расстреливали трассирующими пулями.  Били из тяжелых орудий, установленных в Цемесской долине, минометов и даже «Ванюши» - самого огромного фашистского орудия.  Наши сбрасывали иногда бомбы на один прожектор (могли взять на борт только две!), а другой прожектор расстреливали из крупнокалиберного пулемета. После войны немало прочитал об этих бесстрашных летчицах, которых враги называли ночными ведьмами. А тогда, на Малой земле, мы и представить себе не могли, что в ночном небе были женщины! Преклоняюсь перед их подвигом!», - воскликнул ветеран горячо, как совсем молодой человек.
Там проходил передний край 
Все дальше отодвигаются грозные военные годы, годы   боевой юности ветеранов Великой Отечественной войны. Все меньше остается их среди нас. Когда-то Виталий Павлович старался каждый День Победы бывать в Новороссийске, потом — один раз в пять лет.   А все для того, чтобы  на торжествах в Городе-Герое   хотя бы один человек из  165-й бригады присутствовал, ведь  ряды   малоземельцев с каждым годом все больше редели.  А в нынешнем году не удалось и ему там побывать. В нашей беседе вспомнил он о сущем кошмаре, происходившем на Малой земле: «Ночью к нам подплывали мотоботы с пополнением, а обратно на них грузили раненых. Немцы включали прожекторы и расстреливали мотоботы, как спичечные коробки. А земля-то, земля вся была перекопана, перерыта бомбами, ни одного живого местечка. Как мы там уцелели — не знаю! Потери были огромные. Когда несколько бригад, в том числе и нашу, перебросили на Курскую дугу, то из моего взвода остались я и боец Мамедов. После войны искал его — не нашел, видимо он погиб».
Он немного помолчал, потом с улыбкой рассказал случай уже из мирного времени. На праздновании  шестидесятилетия освобождения Новороссийска разместили  ветеранов в санатории «Широкая балка». Под вечер по радио объявляют: «Выходите встречать пополнение». И подумал Виталий Павлович с грустью: «Наших все равно не будет». Но все же, вышел, стоит в сторонке. Выходит из автобуса высокий полковник артиллерии, направляется прямо к   нему и спрашивает: «Вы не знаете, есть ли кто-либо из 165-й бригады?».  Познакомились и поселились в одной комнате. 
Георгия Никонова сопровождал сын Олег, тоже военный. Не слушались ноги бывшего фронтовика. Всю жизнь он служил в разных уголках страны и никак не мог выбраться на места былых боев. Попросил  свозить его  туда, где были в войну наши позиции. Приехали туда, где сейчас морская академия, чуть ближе к морю. Ничего не узнает полковник, сокрушается: «Никогда я здесь не бывал!». Но когда  прошли еще метров на 50, в  Канонерскую балку,  увидел  полковник  две трубы торчащие из земли, кинулся, как мог, бежать к ним. Подбежал, упал на колени, обнял цементные трубы и начал причитать: «Да, это же мое КП (командный пункт), это же мой НП (наблюдательный пункт)! Здесь мы тогда стояли, врага выбивали!». Долго   потом  фронтовики вспоминали дни боевые. А спустя некоторое время умер полковник, а жил он в Горячеключевском районе, в селе Подречное». Попросил Виталий Павлович своего ученика Лешу Мишина из   Новороссийска набрать земли в Канонерской балке, где две трубы с войны остались. Ту священную землю с места жестоких боев сын  полковника разбросал  на могиле отца,  чтобы земля с Малой земли была пухом фронтовику, освободителю Новороссийска.
На одном из последних  торжеств в Новороссийске встретился Виталий Павлович с однополчанином из 395-й стрелковой дивизии Иваном Литовкой, с которым сражался на перевалах Кавказа и  под Туапсе. Тот оказался писателем и подарил  ему свою последнюю книгу  «Кубань в огне». Сделал на ней такую надпись: «Уважаемому однополчанину Попкову Виталию  Павловичу от автора на всю жизнь».

 На огненной Курской дуге
На Курской земле из остатков частей, прибывших с Малой земли, и поступившего пополнения сформировали новые дивизии. Виталий Попков попал в 218-ю, шахтерскую, переброшенную с Центрального фронта. Сообщили всем, что дивизия попала в резерв главного командования. И подумалось кубанцу, что будет небольшая передышка, удастся, хотя бы отоспаться. Но как же он ошибался! Резерв то и дело бросали в самое пекло, где складывалось безвыходное положение, которое надо было выровнять. С этой дивизией наш земляк освобождал Белгород. Ему довелось буквально «выкуривать», хорошо укрепившихся  немцев из массивного здания Госбанка. Следом, будто на одном дыхании, за Белгородом освободили и Орел. Именно после этих побед в Москве после всех значимых побед начали салютовать из 224 орудий 24-мя залпами. Так отметили освобождение Киева и других крупных городов. И знаменитый Левитан так и объявлял по всесоюзному радио. Это хорошо помнят до сих пор все, кому за 80. А у въезда в Белгород построили арку, на которой написано: «Город первого салюта».
Прошел  кубанец по Курской земле и до сих пор горько ему вспоминать страшные картины разорения. Не встретился  тогда на его пути ни один сохранившийся населенный пункт, все было разрушено, сожжено, только трубы печные стояли. А во время главного сражения того периода — на Курской дуге его серьезно ранило. Мой собеседник уточнил: «Сейчас я уже не вспомню, как называлось село, в бою возле которого меня ранило. Но когда-то по дороге в Минск проезжал мимо него. Помню, что в том бою три тысячи бойцов погибло, а всего на Курской дуге — 200 тысяч! Можете себе представить 200 тысяч!».
Попал наш земляк в полевой госпиталь и несколько месяцев находился на лечении. Когда выписали, признали его не годным к дальнейшей службе. Поехал демобилизованный лейтенант в родную станицу.

Хочу учиться!
Пришел он в школу, чтобы продолжить учебу, а там удивляются: «Как же ты будешь с пацанами в одном классе, взрослый и высокий вон какой?». Не растерялся лейтенант запаса и отправился в районный отдел образования. Спросил у заведующего Олейникова с болью: «Я  разве не имею права на образование?», и вопрос решили положительно.
Многое изменилось в школе за военные годы. Вспомнилось вчерашнему фронтовику, что несколько лет назад, было семь пятых классов (300 человек!). Он учился в «Ж», учеников которого называли «жуками». А в единственном десятом, куда он попал после фронта, оказалось 12 девочек и он, единственный представитель сильного пола... Все учились старательно и потом окончили вузы.
После школы окончил Виталий Павлович Краснодарский  педагогический институт на физико-математический факультет. А время военное было тяжелым, голодным. Виталий  и еще  три друга – студента рады были, когда удавалось ночью подработать на разгрузке железнодорожных вагонов.   Заработок был для них хорошим подспорьем к пустой  обеденной баланде в институтской столовой.
В институте и повстречался он  со своей будущей женой, Раисой Емельяновной, тоже  бывшей фронтовичкой. Много лет проработали они в родной школе Виталия Павловича.
Время неумолимо,  а  память бессмертна!
Супруги Попковы завоевали у коллег, учеников  и всех станичников непререкаемый авторитет. Об этом и военных дорогах Виталия Павловича рассказывается в многочисленных материалах  районной, краевых газет. А еще,  в    первом томе серии «Фронтовики», выпущенной к 60-летию Победы (на 121-123 страницах). Серия сборников «Книги памяти» Краснодарского края выпущена в издательстве «Периодика Кубани» под патронажем администрации Краснодарского края, краевого военного комиссариата, Краснодарского краевого совета ветеранов войны, труда, Вооруженных сил и правоохранительных органов, краевого совета Всероссийской общественной организации «Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры». В нее вошли статьи и очерки о работе краевого совета ветеранов, других общественных организаций, воспоминания ветеранов, очерки о них, другие публикации и фотографии.  Такие книги - малая часть той дани уважения и благодарности освободителям, которую им  могут оказать поколения, не знавшие войны.
Бережно хранит ветеран не только свои многочисленные правительственные награды, старые фотографии и письма, но и поздравления со знаменательными датами. Особенно - с  70- летием  Курской битвы,  за подписью   Президента Российской Федерации Владимира Путина.
В 2012 году Виталий Павлович Попков похоронил супругу. Тяжело до сих пор переживает эту утрату. Ему нелегко, ведь единственный сын с семьей далеко — живет на Камчатке и приезжает не часто. Но ветеран не падает духом. Старается  быть в гуще общественной жизни, частенько встречается с молодежью, школьниками, бывает на различных мероприятиях. Не был исключением и нынешний праздник первого звонка, когда он побывал в родной школе. Не редко заходил в редакцию, но в последнее время все реже выбирается из квартиры, чаще к нему наведываются в гости ученики разных школ района, молодежь, коллеги и, конечно, ученики прошлых лет, сами уже – бабушки и дедушки.   И эти встречи, воспоминания фронтовика всегда надолго остаются в памяти у его гостей, как и последняя наша с ним беседа. Низкий поклон Вам и огромное спасибо за все, дорогой Вы наш ЧЕЛОВЕК! Спасибо судьбе за то, что подарила нашей Калининской земле такую замечательную личность!