Жора, подержи мой макинтош...

   Простившись с подругой Люсей, что жила неподалёку, Лара направилась домой. Хотя время оказалось не позднее, но уже наступила темнота. Лара безмятежно шагала по пустынной дороге. Машины не проезжали мимо, не встречались и прохожие. Метров за сто от своего дома, Лара увидала человека, который стоял, притаившись в кустах, будто поджидая жертву. Сердце ёкнуло, и какое-то звериное чутьё подсказало: «Опасность!» Лара побежала, но охотник бросился за ней и заорал во всю глотку: «Стой сука, бл@дь, а то врежу. Мало не покажется!». Слова возымели своё действие. Бегущая рванула с такой скоростью, что, вероятно, побила мировой рекорд в забеге на сто метров. Толкнула калитку, заскочила во двор, вошла к себе домой и, наконец, отдышалась. Слава богу, преступник её попросту не догнал. Домашним ничего не сказала, ведь все обошлось. Только начался стресс. Теперь, даже утром, шагая на работу по малолюдным переулкам, увидев вдалеке идущего, убегала, что было сил. Ничего не могла с собой поделать.
А возвращаясь домой вечером, каждый раз испытывала нечеловеческое напряжение. От трамвайной остановки приходилось идти по глухой улице Колодезной минут 10-15, где часто с ней что-нибудь случалось. Может, район Москалевки, где она жила, оказался недобрым, а может один только её вид привлекал злодеев. Посудите сами: метр с кепкой, в очках! Типичная жертва! Не атаковать же громилу? Ну, конечно, нет. Себе дороже. Поэтому нападали на неё, вырезали зонтики из сумки, вытаскивали кошельки, грабили, приставали и так далее.
А ведь просто хотелось не сидеть взаперти, а жить нормальной жизнью: ходить на концерты и в кино, общаться с друзьями, посещать театры. Харьков, где она жила, занимал третье место в Союзе по количеству вузов и слыл культурным центром, где — навалом технической и гуманитарной интеллигенции. Правда, Лара не принадлежала к элите, поэтому попасть на какие-нибудь интересные мероприятия всегда оказывалось для неё проблемой. Когда в Харьков приехал Зиновий Гердт, Лара поехала в Клуб Строителей на встречу. Но, увы! В кассе все билеты проданы, а достать лишнего билета не получилось. Уже начался творческий вечер, и Лара попыталась сунуть деньги женщине, проверяющей билеты. Все зря! Так не солоно хлебавши, Лара уехала домой. На второй день выступления Гердта, Лара опять приехала с надеждой добыть билет, но опять не повезло. Уже начался концерт, но жаждущие не расходились. Лара тоже бродила перед входной дверью в надежде на чудо. И чудо случилось.
— Девушка, идите сюда! — позвала её билетёрша. Лара подошла. — Проходите. Я вижу вас уже второй день подряд и понимаю, как вам хочется попасть на концерт.
Когда Лара попыталась дать ей деньги, та наотрез отказалась.

Конечно, игра стоила свеч. Встреча с Гердтом запомнится ей навсегда. Концерт закончился. Лару доехала трамваем номер 14 до своей остановки и вышла.  Её до краев переполнял восторг. Она шла по дороге и вспоминала байку, что рассказывал Зиновий Гердт:
— Была у меня соседка, милая и добрая женщина Марина, но очень уж серьезная, никакого чувства юмора. Однажды решил её разыграть. Ровно в шесть вечера звоню ей по телефону и измененным голосом спрашиваю: "Простите, а Сан Саныча можно к телефону?"
— Нет, вы не туда попали.
Перезваниваю ей ровно через полчаса и задаю тот же вопрос другим голосом. И так каждые полчаса.

Другой бы уже послал подальше или трубку снял, но Марина — женщина интеллигентная, отвечала на все звонки и вежливо говорила, что такого здесь нет.

Развязка должна была состояться в полночь. Я звоню ей в очередной раз и говорю: "Здравствуйте, это Сан Саныч. Мне никто не звонил?" Ответ сразил наповал: "Сан Саныч, вы куда пропали? Вас же полгорода ищет! Какое счастье, что вы, наконец, нашлись. Я так рада. Доброжелательную Марину разыграть невозможно.

Воспоминания Лары прервала почему-то очень медленно проезжающая машина, обогнала идущую и остановилась в переулке на небольшом расстоянии от её жилища. Лара не могла не пройти мимо ожидающей засады. Сердце ушло в пятки. Она развернулась и шмыгнула во двор, где жил одноклассник её дочери, прошла в конец двора, где, к своему счастью, увидала светящееся окно. Несмотря на поздний час, около половины двенадцатого ночи, она постучалась к Заславским. Ей открыла Галя, мама Эдика.
— Что случилось?
— Меня преследуют, — ответила Лара и объяснила ситуацию.
Галя погасила свет, и они, молча, уставились в окно. Двое мужчин, вышедших из машины, искали пропавшую. Во дворе ютилось несколько домишек со множеством дверей, и неизвестно, именно за какой скрылась прохожая.
Они рыскали повсюду, недоумевая, куда исчезла жертва. Пошарив по двору и никого не найдя, ушли. Через некоторое время Лара пришла в себя от пережитого, Галя оделась, вышла на улицу и, убедившись, что все спокойно, пошла провожать соседку.
— Мне не страшно, — убеждала она Лару.

У Лары уже не за горами был возраст ягодки. Помните: « В сорок пять — баба ягодка опять.»  Замужество не сложилось, и она куковала разведенной уже много лет. Может, внешностью не вышла, а  может ещё чем-нибудь, но мужчины на неё не западали, а если, кто и приставал, так лучше и не надо.
Дом Лары, исконной харьковчанки, находился вроде недалёко от центра города, где возвышался четырёхэтажный «Центральный универмаг». Надо только перейти кладки. Так харьковчане прозвали висячий деревянный мостик через речку, затем пересечь улицу Мариинскую, пройти Москалевскую, которая тогда называлась «Октябрьской революции», и уткнувшись в недлинную улочку Черепановых, всего 45 одноэтажных строений, дойти по ней почти до конца. Осенью рано темнеет, добираться домой всегда оказывалась испытанием. Конечно, неплохо бы найти спутника, но где ж его взять? Кругом, куда ни посмотри, её окружали женщины. В бюро, где она работала, насчитывалось пару мужиков и то женатых. Подруги, ещё со школьной скамьи, в основном, замужем. Если с ней заговаривали на улице, то какие-то пьяные или подозрительные. Сплошная невезуха. Тетя Поля, сестра её мамы, нашла какого-то хорошего племянника своей подруги, который согласился с ней познакомиться. Хотя Лара ничего хорошего от встречи не ждала, но накрасилась, нарядилась, и надев золотые украшения, направилась на свидание. Они встретились, зашли в кафе выпить кофе, и затем несостоявшийся поклонник посадил её в трамвай, даже не соизволив проводить. Да, и время оказалось не позднее, около 9 вечера. Попала же Лара домой около 3 часов ночи. Когда бедолага возвращалась домой по улице Колодезной, на неё напал грабитель. Несчастная попыталась вырваться и кричать о помощи, но разбойник начал её душить. Правда, закончилось все не так плохо. Бедняга отделалась только разодранными в кровь царапинами на лице, украденной одеждой, золотыми украшениями и югославской сумочкой. К тому же, к великому её сожалению, негодяй разломал пополам её очки, без которых близорукая стала абсолютно беспомощна. Наступила зима, не жарко, ко всему прочему, преступник утащил также её колготки, трусики с лифчиком и умотал. Пострадавшая добрела до Лены, подруги дочери, тут же на Колодезной и постучалась. Оля, мама Лены, увидев знакомую, открыла дверь и, увидев кровавые разводы, смешанные с чёрной тушью, ужаснулась: «Что произошло?»  Потом Оля вызвала от соседей милицию. Пока потерпевшая дожидалась оперативников, ездила с ними на место преступления, подавала заявление об ограблении, прошло много времени, и опера доставили её домой где-то часа в три ночи. На следующий день Лору отправили снять медицинскую экспертизу в здании рядом с моргом. В помещении выстроилась бесконечная очередь. Вышла медсестра и увидев расцарапанное лицо Лары с осуждением объявила: «А тех, кого мужья избили, в отдельную очередь.»
— Какой, к черту, муж? — разозлилась Лара.
Преступника никогда не нашли, но почему-то её знали все работники Октябрьского района милиции.
Наступили новые времена. В Харькове начала выходить новая газета: «Харьковская реклама», и подруга Жанна надоумила Лару подать объявление в эту газету в раздел знакомств. В те времена письма писали на бумаге ручкой и чернилами. Пора электронных писем наступит значительно позднее. Через пару недель Лара получила около восьмидесяти посланий от разных соискателей. Некоторые, безграмотные или дурацкие, после просмотра, она тут же выбросила, какие-то решила проверить, потому что непонятно, кто за ними скрывался. Вот, например:
Здравствуйте, незнакомка!
Меня зовут Георгий Привалов. Мне 48 лет.  Рост 175 см, волосы русые. Закончил ХИСИ и работаю бригадиром на стройке. Разведён. Есть уже взрослые дети. Не курю и не пью. Вредных привычек не имею. Хочу познакомиться с привлекательной и интеллигентной брюнеткой. Мне можно позвонить по телефону 72-11-38 вечером или в выходные.
Георгий.
  Претендент ждал Лару возле исторического музея. Ей нравилось это место, так как оно находилось в центре, а вечером музей закрывался и даже редкие посетители музея уже не появлялись. Лара подошла к месту встречи. Там уже стоял Георгий и, подойдя поближе, она его рассмотрела. Внешне он выглядел как разведчик или, даже, преступник. Лицо невыразительное. Все среднее и никакое. Лара бы ни за какие коврижки не смогла бы описать его особые приметы. Не худой и не толстый. Все усреднённое. Взгляду не за что зацепиться. Волосы не чёрные и не светлые, видавший виды костюм.
— Жора, — представился пришедший.
— Ну, и имечко! Настоящее блатное — и в памяти всплыли строки, написанные для Аркадия Северного.

«Однажды, в очень хмурую погоду, о боже ж мой!
Я понял, что родителям негож.
Собрал свои пожитки, ушёл от них я к ворам - ша!
Жора, подержи мой макинтош!»

— А в письме мужчина назвался Георгием Приваловым. Георгий это классно: ассоциируется с Георгием Победоносцем, но Жора? — поморщилась Лара и спросила:
— Расскажите мне о себе.
— Был женат дважды, от каждого брака по дочери.
— Можно задать вам нескромный вопрос? А почему распались два брака?
— Обе жены не устраивали меня сексуально.
— Вот это да! Сексуальный гигант, — подумала с уважением о претенденте Лара.  До этого она считала, что только у мужчин бывают нелады в постели, но никогда не слыхивала такого про женщин.
Они медленно направились в сторону Сумской, местный Бродвей.  В воздухе уже чувствовалась весна, навевающая романтическое настроение. Кавалер начал декламировать:

На реке форелевой, в северной губернии,
В лодке, сизым вечером, уток не расстреливай:
Благостны осенние отблески вечерние
В северной губернии, на реке форелевой.
На реке форелевой в трепетной осиновке
Хорошо мечтается над крутыми веслами.
Вечереет, холодно. Зябко спят малиновки.
Скачет лодка скользкая камышами рослыми.
На отложье берега лен расцвел мимозами,
А форели шустрятся в речке грациозами.
— Вы знаете кто написал эти стихи? — поинтересовался Жора.
— Возможно, это Игорь Северянин, — произнесла неуверенно Лара.
— Да, вы правы, — обрадовался Жора.
— Мы люди одной крови, — подумалось Ларе. — У нас все получится.
Чтобы влюбиться в мужчину ей достаточно и одной строчки. А стихи Северянина? Этого уже предостаточно.
Она перестала замечать его убогий вид, неуверенность в движениях и даже смирилась, с режущим ухо, именем «Жора».
— Может, выпьем кофе? — пригласил кавалер.
— С удовольствием, — согласились Лара.
Парочка зашла в «пулемёт», так в народе прозвали знаменитый кафе-автомат на Сумской.
Стоя за высокими столиками и прихлебывая кофе, Лара бросила взгляд на видавший виды серый костюм, где, уже на последнем издыхании, висела пуговица.
— Жора, у вас пуговица отрывается. Давайте пришью, — предложила спутница.
Она достала из косметички иголку, втянула нитку в иголку и пришила пуговицу, чем окончательно покорила вздыхателя.
Они виделись ещё пару раз, и Жора к этому времени уже был сражён наповал.
— Лара, давай поженимся! — провозгласил потенциальный жених.
— Послушай, Жора! Мы совсем не знаем друг друга. Мне необходимо время, чтобы я узнала тебя получше, — смутилась Лара.
А про себя подумала, ведь они ещё даже ни разу не поцеловались, и она совершенно не готова к такому напору.
— Лара, давай в конце недели поедем к маме. Я хочу вас познакомить.
Мама Жоры жила в посёлке городского типа в Луганской области. Договорились встретиться на вокзале, чтобы ехать туда электричками с пересадками. Доехав до какого-то полустанка, они сидели на, заплеванной семечками, станции в зале ожидания и ждали очередную электричку.  Время близилось к полночи, и Лара ощутила приступ голода.
— Чего-нибудь бы поела, — мечтательно произнесла Лара.
Жора пошёл к буфету и вернулся с пирожками и какой-то бурдой в граненом стакане, которая называлась кофе.
Пирожки, с повидлом, оказались такими черствыми, что ими можно было забивать гвозди. Лара попыталась их надкусить, но они оказались несъедобными.
Уже глубокой ночью, они постучались в дверь, оббитую обшарпанным дерматином. Дверь отворила мама Жоры, которая выглядела грузной старухой с поникшим взглядом. Она носила застиранный байковый халат, седые патлы свисали сосульками. Комната, которую давно не проветривали, отдавала запахом старости. На деревянных полах облупилась краска, стулья шатались, клеенка на столе зияла дырками.
— Мама, познакомься. Это — Лара, моя невеста.
— Матрёна Тимофеевна, — представилась мамаша, бросив на Лору равнодушный взгляд.
— Садитесь за стол. Будем ужинать, — она сняла с вазочки мятую салфетку, накрывавшую хлеб. Оттуда выскочили прусаки, на которых старуха шикнула: «Пошли вон!» Рядом стояла кастрюля с котлетами, накрытая крышкой, и миска с картошкой.
Старуха сняла крышку кастрюли, и Лара увидала котлеты, напоминающие комки грязи. Преодолевая отвращение, Лара попробовала котлету, но есть не смогла.
— У меня гипертония. Поэтому я все готовлю без соли. Ещё я страдаю диабетом, поэтому в доме нет сахара, — объяснила хозяйка.
Лара, несмотря на голод, ничего не поела и осталась голодной.
Комната Матрены Тимофеевны представляла собой удлинённый прямоугольник, который можно было разделить на две части: в одной стороне стоял дряхлый диван, а на другом конце — тахта, с ковром на стенке.
Старая женщина улеглась на диван и вскорости захрапела, а Жора и Лара расположились на тахте. Лара никогда не анализировала свою сексуальность, ей просто как-то не было до этого дела, и при этом не сильно страдала. То, что произошло дальше не поддаётся никакому описанию. Это смахивало на дешевую пародию любовной сцены. Она не услыхала ни одного ласкового слова, не почувствовала никакой нежности или тепла. Казалось, что партнёру пришлось делать нудную и тяжелую работу, которою необходимо выполнить и избавиться как можно скорее от этого занятия. Такого убогого секса у неё не никогда не было. Как же все это было горько!
— Сексуальный гигант! — подумала с иронией Лара. Понятно от чего он разводился. Расстроенная вконец, она попыталась в душе его оправдать. Может, его сковывала обстановка, где все происходило.
На следующий день парочка поехала к Жориному брату. Брат Коля построил для себя крепкий дом. Был апрель, тепло. Столы поставили во дворе. Собралась куча народа: Коля с женой, чьи-то дети, внуки, сваты, племянники, друзья. Там уже происходило все по-другому. Стол ломился от разнообразия еды: белоснежное сало, соленые помидоры и огурцы, украинский борщ, моченые яблоки, домашняя колбаса, жареная картошка, жаркое, горилка и самогон. Все с интересом разглядывали подругу Жоры и даже пили за них. Все разговаривали на суржике: смеси русского с украинским и горланили песню, без которой не обходится ни одно застолье:

Ти ж мене підманула,
Ти ж мене підвела,
Ти ж мене молодого
З ума-розуму звела.

"Ти казала - Я помру
Я купив тобі труну
Я прийшов - а ти жива
Підманула підвела"

Лара подпевала со всеми шуточную песню, но сомневалась, что пришлась ко двору. Зато с удовольствием уплетала всё подряд и наелась до отвала.
Внутри начало накапливаться какое-то недовольство, и она даже не могла дать себе в толк, что её так раздражало. Как бы все пошло не так, но, что именно?
В воскресенье путешественники вернулись в Харьков, а в понедельник началась трудовая неделя. На следующие выходные, её дочь, уже студентка, уехала с друзьями на вылазку за город, мама отправилась ночевать к сестре, а Жора появился у Лары. Они сели ужинать за журнальным столиком. Когда дошло до постели и повторилась всё то же, что случилось в гостях у его мамы, у Лары неожиданно для неё самой вырвалось: "Пошел вон, ничтожество! Ты такой убогий, что мне даже стыдно познакомить тебя со своими друзьями!" Она ударила этими словами Жору под дых. Не сказав ни слова, разъярённый, он схватил свою одежду и выбежал на кухню. Лара окаменела и в страхе почувствовала, что оскорбленный её просто укокошит. Какого черта она его так обидела и унизила? Ей стало стыдно за свои слова. Так глупо ни с того, ни с сего и закончится её существование! Спустя некоторое время обиженный вернулся:
— Ларочка, ты никогда не встретишь человека с таким хорошим характером, как у меня, — подчеркнул Жора и ушел, закрыв за собой дверь.
Через пару дней он появился у Лары опять и протянул ей в подарок кольцо, даже не серебряное, а какую-то бижутерию.
— Жора, пожалуйста, больше не приходи. Мы не будем больше встречаться. Я тебя не достойна, — пыталась подсластить пилюлю несостоявшееся невеста.
Расстроившись, Жора покинул Лору и исчез из её жизни навсегда.
На ум пришёл старый анекдот с длиннющей бородой:
Еврей жалуется раввину, что ему очень тесно:
Я, жена, теща, трое детей. Что мне делать?
— Возьми козу и посели её в комнате.
— Да что ты говоришь? Куда же козу-то еще?.. И так там шагнуть негде.
— Приведи козу!
— Ну, хорошо. Привел козу. Через несколько дней приходит к раввину:
— Что ты мне насоветовал!.. Тут и без козы житья не было!.. А теперь вообще кошмар!..
— Теперь убери козу. Тот увел козу. Скоро приходит и говорит:
— Спасибо! Так хорошо жить стало! Так спокойно! Так просторно.
Так и Лара почувствовала, что стало очень легко, как будто сбросила с плеч непосильную ношу, и ощущение свободы переполнило её.

Нелли Эпельман-Стеркис
7 Ноября, 2019 г