Тревожное время

 Дни   предзимья  короткие, как  серёжки  на  берёзах. И  летят  скоро:  смеркается  рано,  рассветает  поздно, темнота  наваливается  на землю, на  леса.  В  чащобах  ночь  пасмурная  и  не  выветривается вовсе.  Выпадал и  таял  снег,  жалили и  отмякали  морозы.  И  не  осень, и  не  зима – глухое,  тревожное  время.
Пора  предзимья  не  оставляет  никакой  надежды, что  вдруг  да  минует  самое   суровое  время  года  с  затяжными  морозами,  с  хлёсткими  метелями.  Не  будет  чуда,  не  проскочишь   зиму  налегке.
Она  уже  высылала  свою  разведку:  белила  снегами  поля, луга,  крыши   деревенских  изб,  брала  в  ледяную  оправу  речушку  Липенку.  Но  проворачивался  тёплый  день – другой  и  опять  восстанавливал  осень  в  её  хозяйских  правах.   
В   тревожную  пору  предзимья  меня   больше  всего  поражает   лес: как  он  открыто,  заметно  меняется!  Чёрный и  чёрно – фиолетовый.  Сквозит, проглядывается  насквозь  березняк.  Погрустнели  осинники. И  только  рябины  приметны  и  видны   далеко – далеко.  На  рябинах  пасутся  дрозды.      
На  ветках  деревьев- ни единого  листика.  Опавшая   листва  пожухла,  никакой  ковровой  пестроты  и  яркости, даже  первоначальные  шорохи  и  шелесты   уже  утрачены. И  только  запах  опавших  листьев,  помеченных  морозом, ещё  терпкий  и  свежий.  Шелест  деревьев  предзимья  совсем  не  похож  не   летний,  густой, мягкий  и  терпеливый.  В  этом -  сплошная   тревога,  загадка,  предупреждение,  таинственность,  неожиданность.  Тревожно  в  пору  предзимья   в  лесу. 
И  стоят   деревья,  теперь  какие – то  строгие  и решительные,  как  солдаты.
На  самой  кромке  болота   вспугнул  птицу  с  высокими  ногами.  Журавель.  Одно  крыло  у него   болтается, как   метёлки  камыша  на  ветру.  Глаза  жалобные.  Отбежал  в сторону.
Как  ему  помочь, выживет  ли  зимой?
Послышался   тонкий   тревожный  голосок.  Голосок   сыпался  с  еловой  ветки.  Рябенький  рябчик – петушок, помаргивая  веками, остро  взглядывал  на  меня,  раскрывал  и  закрывал  клювик.  Непонятно:  поёт  или  спрашивает,  тревожится, а  может, и  выговаривает:  дескать,  это  моя   тайная  поляна. 
На  околице  деревни  Михейцево, с  восточной  стороны, над  полем   огромные  стаи  грачей  перед  отлётом   выкидывают  иной   раз   такие   пируэты  в  воздухе, что
невольно   заглядишься  и  подумаешь:  зачем  это  им   нужно -  перед  отлётом растрачивать  огромную  энергию?
А   может  быть, это  и  есть  птичий  ритуал, последний  домашний    праздник?    
Приглядишься  ко  всему, поразмыслишь  и  поймёшь:  да  это  они  все  подготовились  к  самому  трудному  походу – зимнему.  Тут  будешь  строг  и  собран – такие  испытания  ожидают.  И  нужно  их  выдержать – все  натиски  морозов, все  метельные  и  ветровые  штормы.  Будут  потери, но и  будет  желание  победить,  выдержать, будет  долгожданная  весна  впереди.  Весна!... И  опять   загудят  по  стволам  бражные  соки  и  вылетят  стаями  весёлые  зелёные  листья, и  опять  обласкает  солнце,  и  споют  свои  песни   птицы.