Вкус любви

Она села к окну в полупустом вагоне. Одной рукой придерживала телефон, иногда украдкой поворачивая экран к себе. Достав из кармана салфетку, быстрым движением протерла стекло от испарины.  Повесив на шею наушники уже потянулась к разъему, но тут же одернула руку, словно обжегшись, и намотав провод на палец убрала их в карман. Она, не обращала внимания ни на кого, казалось, что она вот-вот заговорит с невидимкой за стеклом. Ее губы, поблескивая от гигиенической помады, чуть заметно шевелились. Послышался тихий сигнал телефона. Она, прочитав полученное сообщение, что-то быстро набрала в ответ. Пряча взгляд от посторонних, отвернулась к окну. Губы сильно сжались, чуть дрожа, слезы побежали по щекам наперегонки с каплями воды на стекле. Она зашмыгала, достала еще одну салфетку. Чтобы не расплакаться еще сильней, стала высматривать в окне знакомых людей, хотя на этой станции она никогда не была.
Вид за окном стал замедляться. Гнусавый голос в динамиках неразборчиво объявил остановку. В распахнутые двери вагона вваливались люди. Женщины, окрикивая сорванцов-детей, занимали ряды сидений. Молодежь, грохая распашными дверьми, веселой гурьбой решила сменить вагон, чтобы не попасть на контролеров. Когда стихла суета, в вагон вошел мужчина, одетый солидно, но старомодно. Черная шляпа с атласной черной лентой, длинное черное пальто с поднятым воротником, из-под которого виднелась белая рубашка и галстук. Он был чуть худощав – тонкие линии его лица, подчеркивались бакенбардами. Щеки и подбородок были покрыты седой щетиной. Он сел напротив нее – сел статно, держа прямо спину. Обе руки в черных лайковых перчатках положил на старый кожаный портфель, который определил себе на колени, пододвинул ноги ближе к сиденью, чтобы не занимать чужого пространства. Его глаза с прищуром сквозь очки в черной тонкой оправе стали изучать случайную попутчицу. Мужчина сидел без движенья, покачиваясь вместе с вагоном. Прошло менее минуты, и он чуть заметно, осторожно улыбнулся. Она, почувствовала его взгляд на себе, и взаимно окинув его взглядом с ног до головы, снова отвернулась, вытирая салфеткой нос.
Давно не новая электричка шумела. Под полом слышался вой механизмов и стук колес по стыкам рельсов. Любая беседа становилась достоянием случайных слушателей и зевак.
Мужчина снял одну перчатку, приоткрыл портфель, из которого достал конфету в яркой обертке и протянул ей.
– Угощайтесь, – негромко предложил он.
Вокруг стало как будто тише.
Она повернулась к нему, но от неожиданности на секунду оторопела.
– Нет, спасибо!
Окинув взглядом ряды сидений, убедившись, что на нее больше никто не смотрит, она снова осмотрела мужчину и остановила взгляд на его лице.
Он все так же загадочно улыбался, но сейчас улыбка была более открытой. Он держал в пальцах конфету, еще немного приблизив к рукам девушки.
– Не стесняйтесь и не бойтесь, берите, – он кивнул, убеждая ее. – Вы такую больше нигде не найдете.
Вагон опять наполнился шумом. Электромоторы под полом ускоряли пейзаж за окнами, выстукивая быстрый такт металлическими колесами.
Она приняла от незнакомца конфету, стала вертеть ее в руках в попытке найти название. На блестящей перламутровой обертке не было букв. Немного сомневаясь, она освободила конфету от шуршащей бумаги и положила ее в рот.
У нее высохли слезы. Она почувствовала приторно-сладкий вкус глазури, отчего даже прикрыла глаза.
– Сладкая? – услышала она голос незнакомца.
– Даже очень, – ответила она, не открывая глаза.
– Это только сверху – глазурь, потом будет другой вкус.
Тут же по языку тягучей жижей растеклась горечь. Она сморщилась, широко раскрыв глаза, уставилась на попутчика. Хотела было сразу выплюнуть конфету, но почему-то не смогла разомкнуть губы.
Он поднял указательный палец перед ней.
– Терпите! После этого вы почувствуете неведомый ранее букет.
В вагоне снова стало будто бы тише. Горечи сменили нотки цветов, ванили, каких-то незнакомых специй. Вкус конфеты стал одновременно сладким и терпким, отдавал кислинкой и остротой. Это было блаженство. Она снова прикрыла глаза, но теперь от удовольствия, а во рту остался приятный привкус. Она аппетитно облизала губы и спросила:
– Что это за конфета?
Он, чуть склонившись к ней, чтобы было слышно только ей, шепотом произнес:
– Это любовь! Сначала сладкая и наивная первая любовь. Потом может наступить и горькое разочарованье. Но самая настоящая любовь она не простая, – мужчина, вглядываясь в ее блестящие крупные глаза, продолжил, – вот и вы найдете свою настоящую любовь. Послезавтра, в полдень.
Вагон вновь наполнился шумом. Гнусавый диктор объявил остановку, после чего незнакомец стал натягивать перчатку, поглядывая за окно.
– А как я его узнаю? Как его хоть зовут? – удивленно спросила она.
Мужчина встал, улыбнулся, кивнул ей и, собираясь к выходу, ответил:
– Вы его узнаете. А звать его будут вашим любимым мужским именем.
Она провожала его взглядом сквозь запотевшее окно. Хотела помахать незнакомцу рукой, но он пропал из виду.
Под полом загудели механизмы и моторы, разгоняя вагон. На глазах появились слезы, но с лица теперь не сходила улыбка.
Остаток пути пролетел незаметно. Она поглядывала на экран телефона, но уже более безразлично, делала это уже как бы между прочим – по привычке. Выйдя из вагона, шла сквозь суету, не обращая внимания, представляя свою встречу со своей любовью, рисовала образы парней. Ей хотелось, чтобы он был симпатичным, высоким, брутальным, но не грубым. Блондин или брюнет, не важно, главное – имя. Ее глаза загорелись. Бросая взгляд на лица проходящих людей, она думала, чуть заметно шевеля губами: «Какое же имя у него будет? Мне очень нравится Владимир, есть в нем что-то сильное. Пусть будет Володя. Хотя у меня у самой имя иностранное, необычное. Нет, оно мне очень нравиться, родители были оригинальны, нашли ведь имя – Беатрис! Но что он скажет? Спросит – как вас зовут? А я ему – Беата! А он – иностранка что ли? Блин, вот ведь… Да ладно! Хоть Дормидонт.»
От своего умозаключения ей самой стало смешно. Она улыбаясь дошла до общежития. В комнате, удобно расположившись на кровати, заняла часть стола, который стоял рядом, поставив на нем тарелку и чашку с горячим чаем. Положила на ноги ноутбук и, откусив смачный кусок наскоро состряпанного бутерброда, зашла в студенческий чат.
– Пятый курс, помогите с курсовой, тема в ссылке! – написала она, и свернув страницу стала искать новую музыку на страницах сайта.
Через пять минут, звуковой сигнал оповестил ее о полученном сообщении. Она вновь открыла чат.
– Привет! Могу помочь, есть такая же тема, – ответил ей незнакомец, и видимо, тоже учащийся ее института.
– Пришлешь? – спросила она напрямую.
– Там много всего, объяснять еще надо, – ответил ей однокурсник.
Она увлеклась перепиской, забыв про бутерброд.  После обсуждения курсовой работы, стали общаться на отвлеченные темы. Шутки и смайлы сыпались от собеседника. Ее это веселило. По окончании беседы он предложил встретиться в кафе, обсудить все сложные моменты задания. Она согласилась, но предложила кафе сама, которое ей самой нравилось.
Уютное, небольшое заведение располагалось в центре города на улице свободной от машин. В нем обычно играла негромкая музыка, а интерьер напоминал домашнюю обстановку. Договорились на полдень следующего дня.
Вдруг она вспомнила, предсказание мужчины в электричке, у нее забилось сердце, она прикрыла губы рукой.
В это время в комнату вошла подруга-соседка. Увидев ее необычную позу, она села на свою кровать напротив и чуть выждав момент, спросила:
– Беат, ты чего зависла?
Беатрис, набрав полную грудь воздуха, закрыла ноутбук и стала эмоционально рассказывать обо всем случившемся с ней сегодня: о мужчине в пальто, о конфете, и о том, что она действительно завтра встретится с молодым человеком, которого, судя по никнейму в чате, зовут Владимир.
– Ого, круто! А с твоим бывшим-то что? ; спросила подруга.
Немного остыв, Беатрис махнула рукой. На минуту замолчала, потом разглядывая ногти, призналась:
– Мы расстались сегодня утром. Меня так никто еще не обижал. Он меня выставил перед родителями, как шлюху, урод. Потом извинения прислал. Но я ему ответила, что не прощу.
Ее губы сжались, в интонации появилась печаль, но взглянув на подругу, в глазах снова появились искорки.
– Я завтра с последней пары убегу! – призналась она.

Занятия тянулись как вечность. В большой общей тетради появилось еще несколько конспектов, но мысли были только о встрече. После лекции, выпорхнув из аудитории, она попросила подругу:
– Наташ, прикрой меня. Я побегу… Сама знаешь куда.
– Смотри там, не кидайся на каждого встречного! – громко смеясь, ответила ей подруга, махая в след рукой.

Свежий ветер трепал ее волосы. Весеннее солнце ласкало лицо и слепило. Она надела солнечные очки, и быстрой летящей походкой поспешила к месту свидания. Она все еще мысленно рисовала портрет юноши, что даже перестала обращать внимание на город. Подойдя к проезжей части, устремилась на противоположную сторону, прыгнув с бордюра. Как вдруг ей что-то помешало. Она словно врезалась в невидимую стену. Крепкий хват сзади за воротник оттянул ее назад, да так что она чуть не повалилась, но уперлась спиной во что-то мягкое. В туже секунду перед лицом со скрипом и грохотом остановился трамвай, перекрыв ей путь.
– Вы случайно не Каренина? – раздался мужской баритон сзади.
Из распахнувшейся двери общественного транспорта выглянула женщина в жилете, сердито покрутила пальцем у виска и скрылась обратно.
Беатрис стояла без движения. От испуга ее бросило в жар, после которого сразу же по телу прошел озноб. Она боялась обернуться.
Трамвай с грохотом и скрипом продолжил свое движение. Как только он отдалился, Беатрис повернулась к своему спасителю. Она все еще чувствовала его руки на своих плечах, но уже не крепкий хват, а поддержку. Ей показалось – они такие горячие, что обжигают сквозь плащ. Увидела перед собой молодого человека, выше себя на целую голову, одетого в куртку цвета хаки. Его зеленые глаза, со строго нахмуренными бровями, смотрели на нее, бегали, пытаясь рассмотреть все черты ее лица. Его русые волосы были очень короткие, и казались темнее, чем есть. Мужественные прямые линии лица рисовали образ солдата на плакатах советского периода.
– Спасибо! – еле слышно сказала она.
– Пожалуйста! – ответил он, и опустил руки, освободив девушку.
Чуть заметно улыбнувшись, он помахал рукой и пошел по тротуару вдоль трамвайных путей. Она стояла и смотрела ему в след. Придя в себя после случившегося, она достала телефон и взглянула на время.
– Е-мое, уже двенадцать, я же опаздываю!
Теперь внимательно оглядываясь по сторонам, она поспешила в кафе.

Расположившись вальяжно, высунув одну ногу в проход, за столиком у окна сидел ее новый знакомый Владимир. Увидев девушку на входе, он с важным видом, вскинул руку и посмотрел на время на блестящих золотистых часах.
– Привет, красотка! – прыснул он, в ее сторону тщательно пережевывая жвачку.
– Привет! – сказала она, усаживаясь на диван и подвигаясь ближе к окну.
В это время она пыталась лучше рассмотреть своего сокурсника, но он так пристально ее разглядывал, что ей пришлось отвести взгляд в зал. Она позвала официанта, и пока он шел, она обратилась к Владимиру:
– Ты заказал что-нибудь?
– Пф, нет, конечно. Я же не знаю, что ты будешь, – оправдался он и, наконец-то отвернулся в сторону.
У нее появилась возможность как следует его рассмотреть. Его ухоженное лицо с короткой бородкой, было по-мужски привлекательным. Дорогая рубашка и пиджак в клетку, заметно выставленная в проход обувь, выдавали, что он из обеспеченной семьи.
Баловень судьбы надменно поторопил официанта щелчками пальцев. Получив меню, оба заказали себе по порции салата, кофе и пирожные.
Беседа сокурсников не завязывалась. Беартис, не понимала куда делся вчерашний весельчак и повеса из чата, и у нее уже начинали возникать сомнения по поводу предсказания. Владимир вел себя вызывающе, а когда дело дошло до курсовой работы, объясняя тонкости темы стал повышать голос, когда чувствовал, что она плохо в них разбирается.
По окончании свидания молодой человек потребовал счет от официанта. Получив его, он заглянул в папку, прикинул сумму, расплатился за себя и встал из-за стола.
– Все, мне пора бежать. Давай, пока!
– Пока, – ответила она, не вставая с места.
Она достала из кармана кошелек, из которого последние купюры вложила в папку с чеком.
– Чудно посидели, – прошептала она сама себе грустным голосом.
Ее взгляд потупился за стекло. Допив кофе, она вышла на улицу. Занятия уже закончились, в общежитии сидеть не хотелось, спешить было некуда, и поэтому она решила погулять, тем более что погода располагала к этому. Она достала наушники, вставила их в уши и под романтическую музыку пошла в парк.
 Беатрис шла по тротуару опустив голову, смотрела себе под ноги, иногда пиная мелкие камушки. Полностью погрузившись в мысли, она незаметно для себя оказалась на набережной близко к мосту, лестницы которого были ограждены широкими гранитными парапетами, изогнутыми плавными линиями и с огромными такими же гранитными шарами на краях. Она медленно поднялась на мост. Остановилась, осматривая открывшийся перед ней пейзаж. По реке к мосту приближался пароходик, с его палубы сквозь наушники доносился шум музыки. Беатрис подошла к перилам. Она, держа руки в карманах плаща, склонилась над краем. Вдруг ощутила на себе крепкий хват, аж вздрогнула от неожиданности и взвизгнула. Она, дернув за шнур наушников, вытащила их из ушей.
– Днем Карениной была и сейчас кто? – услышала она баритон, который ей показался уже знакомым.
Она обернулась. Перед ней стоял ее дневной спаситель. Его взгляд в недоумении пристально изучал ее. Вдруг ее разобрал истерический смех. Она от хохота уткнулась головой в его куртку. Он прижал ее к себе немного обняв.
– Не наврал мужик, – пробубнила она, шмыгая носом, когда перестала смеяться.

В этом месте на мосту образовался небольшой затор. Его машина стояла, прижавшись к пешеходной части и моргала аварийными огнями, а попутный поток сигналил наперебой объезжал ее.

– Слушайте, я теперь боюсь вас оставлять наедине. Вы так остановите и наземный и речной транспорт. – Шутил незнакомец, вытянув шею и заглядывая за перила моста.
Он, нежно обняв, держал девушку, поглаживая одной рукой по спине. Она снова затряслась толи от смеха, толи все еще от испуга.
Так оставаясь в объятиях незнакомца, Беатрис подняла на него глаза. Она осматривала все его черты, не боясь того, что он также внимательно разглядывает ее. Сейчас ей не хотелось отводить взгляд. Она почувствовала его запах, какой-то совершенно новый, но такой приятный, что она втянула воздух и замерла на секунды.
– Нам бы отъехать бы отсюда. А-то меня сейчас побьют за пробку, – признался молодой человек, выслушивая брань с проезжей части.
Она молча кивала головой в знак согласия.
Открыв пассажирскую дверь, он предложил ей занять место в машине.
Проехав мост, он остановил автомобиль на ближайшей парковке, повернулся к своей пассажирке и, протянув ей ладонь широко улыбнулся.
– Давайте знакомиться. Я – Дормидонт!
В ответ она взорвалась хохотом. Склонившись, она прикрыла руками лицо, смеялась. Потом, немного успокоившись, но все равно сквозь смех переспросила его:
– Серьезно?
Он, расплывшись в еще более широкой улыбке, признался о шутке.
– Нет, конечно. Я – Денис. Можно просто – Дэн.
– Денис, – повторила она за ним вслух.
– А вас как зовут? – спросил он.
– Беатрис, можно просто – Беата, – ответила она, продолжая улыбаться и рассматривать своего нового знакомого.
– Беатрис, какое красивое имя. Итальянское, вроде бы, – произнес он тихо, и тоже смотрел ей в глаза.
– Да, означает приносящая счастье, – почти перейдя на шепот, объяснила она.
– Здорово! Значит, у меня теперь появилось свое счастье.
Он говорил так тихо, что казалось, почти беззвучно шевелит губами, но она слышала все. Они оба слышали даже те слова, которые они говорили мысленно друг другу.
Вдруг она почувствовала чей-то взгляд с улицы. Она повернулась и увидела мужчину в черной шляпе, старомодном пальто с потертым портфелем в руках. Он стоял на противоположной стороне, внимательно разглядев ее, он приподнял над головой шляпу и после чего скрылся за аркой дворового прохода.
У Беатрис намокли глаза.
– Что за слезы? – заволновался Денис.
Она взглянула на него, немного сморщив носик, ответила:
– Это от счастья.