Р. Бернхардт. Кальвин об экономической этике

КАЛЬВИН ОБ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ И ДЕЛОВОЙ ЭТИКЕ
Райнхольд Бернхардт (2009)

1. Связь между верой и действием у Кальвина

Этика - это ответы на вопрос: что мне делать? Как я могу, как мы можем действовать ответственно вместе? С богословской точки зрения ответственность ведет к центру веры и действовать ответственно - плод веры. Экономическая и деловая этика Кальвина, к которой я обращусь сегодня, может быть понята только на основании этого неразрывного союза между верой и действием.
Слово «ответственность» ведет к центру нашей темы. Лингвистически «быть ответственным» означает просто "быть в состоянии дать ответ", и это уже указывает путь к соотношению между верой и действием. Verantwortung, ответственность  - это калька с латинского Respondere , а ответ - Antwort. Re-spondere содержит слово spondere: взять на себя обязательство, пообещать, предложить. Бог "предлагает" Своему творению Самого Себя, запечатлевая это в Своем завете с людьми. Respondere означает реагировать на это действие Бога с верой и действием, чтобы обрести единство с Богом. Так что верить - значит принять Божье предложение и ответить доверием и действием.
Жизнь и  богословие Кальвина были запечатлены его положением беженца и эмигранта, как уже часто подчеркивалось в рамках этого цикла лекций (1). Среди политической, экономической и религиозно-церковной неопределенности человеческого существования для Кальвина великолепное предложение Бога заключалось, в частности, в обещании Им работы провидения. Бог постоянно активен не только в творении, но и в его сохранении и руководстве Им, и не только в целом, но  Бог «поддерживает и питает нас и заботится в Своем особом провидении обо всем творении, которой Он создал,, вплоть до малой птицы" (2), как пишет Кальвин в своем opus magnum, "Наставлении". Для Кальвина естественная ответственность человеческого существа проистекает из Божьей провиденциальной заботы: «Ибо Тот, Кто установил свой предел  нашей в то же время доверил нам заботу о ней, и дал нам понимание и средства для того, чтобы сохранить ее" (3). Для Кальвина этичное поведение с верой означает ответственное использование таких средств, вверенных нам - каковы разум, материальные блага, изобретения, исследования и т. д. И слава за все это принадлежит только Богу  - а таково краткое резюме всей мысли Кальвина,, ибо  сами люди не способны к добру, и только через Своего Святого Духа и Его дары Бог дает им великую возможность действия и ответственности.  Согласно Кальвину, Бог действует через дары как верующим, так и неверующим.
Таким образом, у Кальвина обе стороны антропологии ясны: человеческие существа совершенно испорчены первородным грехом и сами по себе не способны ни на что доброе, как мы уже описали это. Но для Кальвина существует и другая сторона вещей: новый человек во Христе - это человек, благословленный бесчисленными дарами. И это весьма позитивное отношение к дарам творчества, как мы увидим, имеет большое влияние на открытость Кальвина и его ориентацию на будущее.
III книга "Наставления" носит название "О том, как быть причастником благодати Иисуса Христа, о плода, которые мы от этого приобретаем, и о результатахх действия благодати" (4).   На протяжении его 350   страниц Кальвин показывает, что участие в Божьей благодати «приносит нам пользу через тайную работу Духа" (4). Таким образом, для Кальвина этика коренится в пневматологии и имеет эсхатологическую направленность. Поэтому этическое действие имеет совершенно новое значение для веры. Оправдание только верой освобождает нас от заботы о спасении через оправдание делами и приносит нам свободу. Бог любит и поддерживает нас и мы ничего не можем добавить к Его действию. И именно так мы становимся способными любить и действовать этически: «Свобода от принуждения закона в первую очередь делает нас способными к радостному послушанию" (5).

2. Действуя в доверии Богу в свободе и умеренности
 
Этика Кальвина методологически и догматически отмечена четырьмя взаимосвязанными факторами: это его доверие к Богу , его понимание свободы Евангелия, понимание закона, которое из этого следует, и его метод библейского толкования.
Доверие к Богу стоит в центре всей мысли Кальвина. Для него провидение не является абстрактной догматической конструкцией, но пастырским утешением, которое создает надежду. Точно так же цель учения о предопределении была в конечном счете связана с заботой о душах, а именно с уверенность в том, что мы не должны беспокоиться о спасении наших душ, но можем посвятить себя нашим ближним и служению миру.
 Свобода, полученная в вере, освобождает нас от принуждения закона; мы можем свободно использовать Божьи дары. Но это не дает права на расточительство и угнетение слабых (6), на  произвол, либертинизм или хаос. Скорее, это освобождает нас для умеренной жизни, ориентированной на праведность. Мы можем позволить себе хорошее вино, но не пьянство, которое разрушает нас и наши отношения, можем наслаждаться комфортом, пока мы умеем также терпеть лишения и, следовательно, быть свободными от материальной зависимости. Таким образом, Кальвин далек от ханжества. Для него умеренность, правильный баланс между слишком многим и слишком малым, является этическим принципом, который, как мы увидим, проходит как алая нить в его этических высказываниях. Позднейший пуританизм не достигает этого баланса (сомнительное заявление! - пер.).
 Делает ли эта свобода законы Библии излишними? Нет, считает Кальвин. Закон имеет  тройное значение: «Первое применение закона состоит в том, что он показывает нам праведность, то есть то, что приятно для Бога, и таким образом напоминает каждому  из нас его неправду (usus elenchticus)» (7). Закон показывает нам как в зеркале наше растление и то,  что слава за наше освобождение принадлежит только Богу.  Второе значение закона (usus politicus) - это политический порядок, который, подобно узде делает возможным общение и совместную жизнь в обществе и «предотвращает впадение всех в ужасающий беспорядок; это то, что случилось бы, если бы каждый мог делать то, что хотел» (8). Это не внутренняя праведность перед Богом но "мирская праведность", как называл ее Цвингли. Третье, самое важное использование закона (usus renatis) состоит в том, чтобы дать верующим руководящие принципы для жизни в послушании, стимул, поощрение не упускать из виду Царство Божье в своих собственных действиях. Это подтверждает завет с Богом, как печать (9).
Сказанное теперь приводит к методу библейского толкования у Кальвина - я имею в виду лекцию Экхарта Штегемана в этом цикле - который очень серьезно относится к библейским текстам, включая тексты закона, но упорядочивает и истолковывает их в свете свободы Евангелия, искупления во Христе и тройственного понимания закона.

3. Надеяться на Бога вместо жадности и веры в деньги

 Это вложение этики Кальвина в его догматику так важно для меня, потому что таким образом можно показать, что его деловая этика не вытекает из духа времени или из экономических соображений, но имеет очень глубокую богословскую основу. Спокойствие веры, основанное на доверии Богу, имеет большие последствия для деловой этики, как покажет цитата из проповеди Кальвина на Втор. 24.19-22), которая звучит очень актуально: «Люди крайне недоверчивы и всегда боятся, что земля не дает им  должное. Поэтому Бог говорит: Я позволил вам процветать. Мое благословение и Моя благодать сделают вас многочисленными, если вы примете их. Нет сомнений, что здесь Бог хочет исправить то отсутствие веры, при котором каждый воображает, что ему не хватает. Это причина, по которой люди все тянут на себя. Они пытаются держаться за свое, и всем недовольны. Чем больше они имеют, тем сильнее жгучая жажда большего, как у пьяницы к спиртному" (10).
Женевский реформатор Кальвин выразил эту критику жадности и свою веры в Божье благословение в проповеди произнесенной 11 февраля 1556 года, во время сильной напряженности в городе, фактически переворота. Это также актуально в 2009 году, который является годом страха инфляции, безработицы, постоянных перемен в условиях делового и экологического кризиса. Меня впечатляет, как преуспел Кальвин, переведя свое глубокое доверие к Божьей заботе и провидению   кристально чистую рациональную, ориентированную на будущее этику и взгляд на общее благо. Вспомним, что осознание того, что не деньги, а в конечном итоге только Бог может обеспечить доверие и безопасность, запечатлено на наших деньгах, например в девизе "Господь обеспечивает" на швейцарских пятицентовых монетах, таких же, как в старом Берне. С  1864 года слова "Мы верим в Бога" печатаются на однодолларовых банкнотах США; в последние месяцы банкирам на Уолл-стрит приходится читать это новыми глазами.
Сейчас я со всей краткостью продемонстрирую деловую и экономическую этику Кальвина, особенно в четырех областях: его доктрина интересов («банковская этика»), его понимание собственности, его трудовая этика и его отношение к науке.  Кальвин описывает это в своем "Наставлении", но также особенно во многочисленных проповедях, особенно по Второзаконию (11). Для понимания этого нам необходимо кратко взглянуть на экономическое развитие Европы и особенно в Женеве во времена Кальвина.

4. Женева и экономическая «глобализация»

С конца XV века в Европе начался беспрецедентный экономический рост. После 25 млн. (!) смертей от чумы начались сельскохозяйственные кризисы и голод, а затем последовал подъем. Ренессанс и гуманизм высвободили огромные духовные и научные силы. В 1543 году Коперник, современник Кальвина, опубликовал свой великий астрономический труд, позже названный коперниканской революцией. Открытие Америки Христофором Колумбом произошло только за 17 лет до рождения Кальвина; португалец Васко да Гама достиг Индии, а в 1505 году Бальтазар Спрингер из Тироля с лицензией от португальского король отплыл в Индию и вместе с другими открыл туда торговый  путь и импорт товаров в Европу. Торговля и банковское дело сыграли центральную роль в динамике бизнеса. Я возьму Фуггеров в качестве примера всего этого развития*.

5. Дифференцированная этика капитала

 На этом фоне становится ясно, что Кальвин, конечно, не был изобретателем капитализма (Макс Вебер никогда не утверждал это. Мы вернемся к этому вопросу позже). Скорее он жил уже во времена денежной экономики, которая разрасталась, но также имела заметную дополнительную потребность в деньгах на дальнейшее расширение экономики и международной торговли.  На этом фонее католическая церковь дискредитировала себя, с одной стороны, своим жестким официальным требованием соблюдения ветхозаветного запрета на ростовщичество, а с другой - своим запутыванием в многочисленных скандалах и двойной морали, в которой интерес был официально запрещен, но на самом деле терпим и эксплуатировался Ватиканом. Меланхтон уже одобрил интерес. Отношение же Кальвина к ростовщичеству можно прекрасно показать из его самого важного текста в этом отношении, а именно его письма к банкиру.
 7 ноября 1545 года банкир Клод де Сачинус написал Кальвину, которого он описывает как брата (fr;re) в вере и спросил его мнение о взимании процентов. Современники, по его словам, считали, что взимание процентов, насколько это было честно, справедливо(«Uns sorte d'usure honn;te») и в меру (правильная «пропорция»), может быть допущено для христиан.  Для него как протестанта Священное Писание было единственным критерием истины, даже если оно противоречило его собственным деловым интересам (14). Вот выразительное свидетельство христианского предпринимателя, который на рынке ищет руководящие принципы в Библии!
Кальвин, со своей стороны, с большой интеллектуальной честностью, хочет отдать должное библейскому тексту, который в Ветхом Завете провозглашает запрет на ростовщичество и стремится истолковать его в соответствии с упомянутыми критериями справедливой заботы Бога, христианской свободы и тройственного использования закона. Он сделал это в длинном письме, которое, по всей вероятности, было адресовано самому банкиру (15). В нем он описывает, как смысл ветхозаветного запрета ростовщичества заключается в том, чтобы помочь бедным, для которых выплата процентов может быть угрозой их существованию. Он бы действительно предпочел полностью запретить взимание процентов, так как им часто злоупотребляли, и он также опасался, что если он скажет  нечто положительное о ростовщичестве, больше людей позволит себе практику, которую он считал неправильной. Тем не менее, деньги с процентами также могут служить общей пользе (utilita communa).
Таким образом, мы ощущаем борьбу Кальвина за ответ, который по справедливости основан на Библии. Здесь руководящий принцип не может быть единственным библейским отрывком; это должен быть Дух Божий и «верховенство справедливости» («r;gle d';quit;»). Наконец, Кальвин осторожно утверждает, что есть определенная умеренность в кредитовании денег с процентами, но сразу добавляет: «Я не поддерживаю, если кто-то не просто предлагает получать прибыль, одалживая деньги, но делает это своей профессией. Более того, я не допускаю ничего, что не уважает определенные правила ». Он упоминает семь таких« исключений » (ограничительные правила, особенности, исключения), которые должны быть четко соблюдены. Теперь я хочу посмотреть на них более конкретно, потому что они дают глубокое понимание этики банковского дела у Кальвина и могут быть описаны сегодня как критерии «справедливой политики и процентной ставки».
Вот семь правил (исключений) для взимания процентов (16).
1. "Первое (исключение) состоит в том, что никто не может пренебрегать бедными, и что никто не будет обязан платить (проценты), если он крайне нуждается или посещен несчастьем". Бедные люди также нуждаются в капитале для своей маленькой торговли или для создания бизнеса, но они получить его в виде беспроцентной ссуды. Со стороны бедных нет обычного интереса. Погашение капитала необходимо, но без интереса в случае крайней необходимости, так как даже погашение тогда является большим бременем. Прибыль не может быть заработана на спине слабых.
2. "Второе правило заключается в том, что никто из тех, кто кредитует, не должен быть настолько обеспокоен получением прибыли, что он в результате пренебрежет своими необходимыми обязанностями или, потому что он хочет сохранить свои деньги в безопасности, будет презирать своего бедного брата". Обязанности здесь - это благотворительная деятельность,  пожертвование денег бедным. Как и инвестиции, все это должно быть достаточным. Опять же, критерий заключается в том, что пропасть между бедными и богатыми уменьшается. Это также правило против жадности. «Не надо брать везде, всегда и от всех" - говорит Кальвин в комментарии к Иез.18.
3. «Третье правило заключается в том, что (при кредитовании под проценты) ничто не должно мешать гармония с естественной справедливостью, и что если кто-то исследует вопрос согласно правлению Христа, то есть следует делать другим то, что бы вы хотели, чтобы люди делали с вами и т. д., и вы найдете это в целом справедливым". Здесь естественная справедливость - золотое правило взаимности. Это означает политически разумное и необходимое использование закона в смысле человеческой справедливости для человеческого общества.
4. «Четвертое правило заключается в том, что тот, кто берет в долг, должен иметь такую же или большую прибыль из одолженных денег (чем кредитор)». То, что должник может заработать продуктивно с помощью ссудного капитала, должно дать как минимум столько же прибыли как проценты для кредитора. Здесь опять ориентация на благополучие ближних и обращенное золотое правило, но и кое-что еще. Здесь также становится ясно, что Кальвин имел в виду интерес только для производственных кредитов. Он не допускал кредитов потребительских.
5. "В-пятых, мы не судим о том, что разрешено нам ни общим правом, ни обычаем, относящимся к интересам, и не меряем мирской справедливостью, что правильно и правильно, но извлекаем наше поведение из Слова Божия". Исторические, экономические, политические или оппортунистические критерии не могут быть ориентиром для понимания интереса, но только то, что соответствует воле Бога и служит Его чести. Здесь отражен подход Реформации - возвращение к апостолу: человек должен повиноваться Богу, а не человеку.
6. "В-шестых, мы учитываем не только личную выгоду того, с кем мы имеем дело, но и то, что полезно для общества. Ибо совершенно очевидно, что интерес, который имеет коммерсант, представляет собой вклад в общественное благо. Так что надо беспокоиться о том, чтобы контракт приносил пользу, а не вредит общему благу». Отношения между торговлей и капиталом касаются не только двух сторон договора, но и оказывают влияние на общество в целом (экономические внешние факторы, макроэкономические эффекты). Нынешний экономический кризис, возникший в результате финансового, делает это более чем очевидным. Ориентация Кальвина на общее благо (общественность) становится ясной, так как она формирует всю его этику. Несмотря на акцент на личность в Реформации и в гуманизме, вся его этика ориентирована на общество. Действия индивида должны учитывать его эффекты в целом.
7. В-седьмых,  человек не может выходить за пределы той меры, которую позволяют законы округа или города, хотя этого не всегда достаточно, потому что часто они позволяют то, что они не изменить или ограничить по закону. Поэтому нужно отдавать предпочтение таким законам, которые ограничивают больше, а не меньше".
Здесь делается ссылка на общественный порядок, который должен соблюдаться, но который, согласно пятому правилу, подчиняется слову Божьему и подвергается критическому допросу в свете этого.  Не может быть оправдано и неэтичное банковское дело, если указывать на то, что все, что закон не запрещает разрешается.  Нет, закон может регулировать только минимум.  Кредитор со своей совестью должен - выйти за рамки этого. Здесь Кальвин обращается к Tertius Usus: Закон как ориентир и ободрение для верующих. По соображениям справедливости может потребоваться ограничение прибыль, например, с добровольным ограничением (будь умеренным!) или налогом на капитал (17).

 6. Собственность и ориентация на общее благо

Важной основой этики бизнеса и интересов Кальвина является его отношение к собственности. Как и другие реформаторы, Кальвин отвергает иерархию профессий, которая была обычной в католической доктрине того времени, согласно которой духовное состояние и внутри него монашество с разделением благ без частного имущества является высшим состоянием по сравнению с мирским владением (18). Доктрина Кальвина о собственности снова напрямую связана с его богословием, для которого Бог является единственным Владельцем собственности. Все Его творение принадлежит Ему. Божье провидение означает, что Он предоставляет в распоряжение людей то, что им нужно для жизни. И наоборот, люди обязаны ответственно использовать эти богатые дары как Божьи управители (Лк.12.45). Собственность - это дар, который они получили с обязательством использовать, а не оставить лежать, не растратить впустую, а возрастить его ценность, притом ради общего блага.  Сегодня мы поговорим о социальных обязательствах в этом плане.
В изложении ветхозаветной заповеди, процитированном в начале этой статьи, оставить часть плодов поля бедным (Втор.24.19-22), Кальвин пишет: "Это привилегия, данная Богом людям, и мы должны высоко ценить ее, если каждый хочет назвать свою собственность своей без вреда. Любой, кто владеет полем, может пожинать зерно, которое оно производит, и кормить свою семью. Даже если мы можем сказать по-человечески:  «Это мое», мы должны смотреть на Бога, Который поставил нас в это привилегированное положение. Божьи дары не должны оставаться только нам. Они  должны быть распределены - с одной стороны, в соответствии с нашими возможностями, а с другой в соответствии с потребностями наших ближних"(19).
В простой и точной форме Кальвин формулирует три далеко идущих принципа деловой этики: социальные обязательства, связанные с собственностью (с имуществом, но в связи с обязательством разделять справедливо), справедливое разделение бремени (например, налогообложение связано с финансовыми возможностями) и простая необходимость (распределение товаров и услуг на борьбу с бедностью) .

7. Трудовая этика, запрет на попрошайничество и социальное государство как конституционное государство.

Весть Кальвина о вере в то, что богатое благословение Бога могут получить все мужчины и женщины, привела его, как Лютера и Цвингли, к тому, что называется протестантской трудовой этикой: к задаче усердно работать, чтобы иметь возможность зарабатывать на жизнь собственными усилиями и не быть зависимым попрошайкой, и в то же время жить полностью по благодати, зная, что спасение не зависит от добрых дел. Следовательно, Кальвин поддержал запрет на попрошайничество в Женеве. Так, церковный устав Кальвина 1561 года гласит: "Поскольку попрошайничество противоречит порядку, мы постановляем, чтобы городской совет послал некоторых должностных лиц возбранить просить милостыню у входов в церкви" (20). Безработица также идет вразрез с человеческим достоинством. Государство и церковь несут ответственность за избежание безработицы: «Отнимать у кого-либо работу - значит презирать его жизнь» (21). Церковь и власти должны создавать социальные институты для нуждающихся. Именно в этом подходе к церковной диаконии мы видим  начало «государства всеобщего благосостояния».
 Насколько экономическая производительность и развитие зависят от контролируемости и прозрачности политико-правовых рамок и социальных учреждений, снова было признано в годы нынешнего кризиса. Кальвин как юрист был пионером не только в развитии протестантского церковного устава с четкими служениями, обязанностями и церковной дисциплиной (пусть слишком суровой для современных условий). Конституционные принципы Кальвина, имеют отношение к деловой этике, например, взаимное обязательство между властью и ее субъектами, право государства повышать налоги, обязанность государства защищать собственность и дальнейшие права личности, обязанность гражданина подчиняться государству (в сочетании с правом на сопротивление в особых ситуациях). Государство также должно обеспечить честные правила торговли, которые предотвращают коррупцию и «фальсификацию меры", а также защищают соблюдение договоров «в верности и вере" (22).

8. Наука и техника во славу Божью

 Экономическая активность обусловлена сложным взаимодействием культурных и религиозных ценностей, включая политические рамки и научно-технические достижения. Кальвин выразил - сильнее, чем другие реформаторы - позитивный настрой, на самом деле «великое восхищение» наукой и техникой как дарами Божьими.  Как он говорит об этом в своем великом труде - "Наставлении":  «Поэтому, если Господь хочет оказать нам поддержку через помощь и служение нечестивых в естественных науках, математике или науках о мышлении,  , мы должны использовать это.  Иначе мы бы презирали дары Бога, которые нам в них предлагаются, и были бы по праву наказаны за нашу медлительность» (23). Возможно, здесь имеются в виду астрономические исследования его современника - Коперник (Magnum Opus 1543), Кальвин писал в 1559 году: "Конечно, точная работа была необходима, чтобы установить движения, позиции, расстояния и свойства звезд; и если в таких исследованиях Божье провидение проявляется наиболее четко, здесь уместнее поднять дух, чтобы увидеть Его славу" (24).
Так же, как и вся человеческая деятельность, наука должна в конечном итоге служить славе Бога - Soli Deo Gloria. Положительное отношение Кальвина к научным исследованиям было так же важно для экономического развития западного мира с кальвинистской печатью, как его отношение к интересам и капиталу. Использовать природу и не признавать ее Создателя - позорная неблагодарность», - бушует Кальвин (25) против возможного неправильного использования естествознания. Конечно, экологический вопрос не стоял перед ним с сегодняшней остротой, но он заложил основу для экологической деловой этики, утверждая, что Божье провидение и благодать охватывают все творение в что Бог «держит все существа в своей руке», как говорится в его Женевском катехизисе. Дары творения принадлежат всем людям.

 9. Кальвин - это не кальвинизм, это не Макс Вебер

Популярное во всем мире мнение, что Кальвин отец современного капитализма - это просто ложь. Даже социолог религии Макс Вебер, которому приписывают этот тезис, не претендовали на это и столетие назад исследовал только отдельные формы кальвинизма, а не самого Кальвина (26). В своем исследовании «Профессиональная этика аскетического протестантизма» Вебер заявляет: "В нижеследующем наброске может быть подчеркнуто, что здесь мы не рассматриваем личные взгляды самого Кальвина, но кальвинизм в той форме, в которой он развился в XVII  веке в больших областях его доминирующего влияния, которые в то же время были проводниками капиталистической культуры" (27). На деле Макс Вебер описывал, в частности, одну из форм позднего пуританства (по сути, учение Бакстера), и едва ли вообще читал самого Кальвина, и обращался почти исключительно к вторичной литературе со второй половины XIX века. В 393 ссылках Вебер цитирует Кальвина только один раз. Более того, во времена Кальвина капитализм в его индустриальном и современном виде еще не  существовал. Коммерческий капитализм времен Кальвина, промышленный капитализм XIX века и современный информационно-коммуникативный капитализм, основанный на технологиях, позволяющих очень быстрые, волатильные перемещения капитала, резко отличаются в своем отношении к ценностным культурам.
В фундаментальном исследовании Кальвина, кальвинизма и капитализма покойный Макс Гейгер, заслуженный историк Базельской церкви нашего богословского факультета, пришел к выводу: "Лучше вообще не говорить о родстве между Кальвином (кальвинизмом) и капитализмом» (28). Реальное развитие намного сложнее. Мои замечания должны были также прояснить различия между Кальвином и пуританством. Пуританство отстаивало напряженную работу во славу Божию, трудовая этика Кальвина направлена на то, чтобы люди могли себя прокормить, а не зависеть от других, и могли поддерживать других. В то время как пуританство было действительно аскетичным и враждебным ко многим житейским удовольствиям (НЕВЕРНО! - Пер.), для Кальвина эти радости были выражением благодарного использования даров Бога, пока ими пользуются в меру (у большинства пуритан то же самое. - Пер.).
В текущих дебатах о финансах и экономическом кризисе постоянный интерес к тезису Вебера подчеркивает, что в дополнение к технологическим политическим и экономическим факторам, экономическое развитие опирается на важные факторы культурные, религиозные и этические. Внимательное слушание Кальвина позволяет нам объединить:
- Открытость к прогрессу, использованию ресурсов и развитию с благодарностью за Божьи дары;
- Смирение и скромность в осознании того, что Бог является Владельцем мира;
- Уверенность в том, что Бог, Который всегда активен, поддерживает нашу жизнь;
- Мужество в защиту справедливости и слабых.
 Таким образом, Кальвин был и остается пионером деловой этики:
- В ведении дела на служении другим людям;
- В банковской этике,  которая привержена справедливости и общему благу;
- В этике труда и науки, которая стремится к умеренности;
- В защите политической структуры, которая сочетает в себе правопорядок и обязанности личности.
И все это во славу Бога, Soli Deo Gloria!

1 ср.  например, вклад Ульриха Габлера в этот цикл лекций.
 2 Institutes I, 16.1. Cf. also Eric Fuchs, “Calvins Ethik“, in Martin Ernst Hirzel, and Martin Sallmann
(eds.): 1509 – Johannes Calvin – 2009. Sein Wirken in Kirche und Gesellschaft. Essays zum 500.
Geburtstag, Z;rich 2008, 183-99, esp. 183-185.
3 Institutes I, 17,4. (The standard English edition is Institutes of the Christian Religion, trans. Ford
Lewis Battles, London and Philadelphia 1960.)
 4 Institutes, III/1, title.
5 Institutes, III, 19,1.5.
6 Institutes, III, 19,9 and 10.
Institutes, II, 7,6-9.
8 Institutes, II, 7,10-11.
9 Institutes, II, 7,12-17.
10 Впервые появился на немецком языке у Frank Jehle, Du darfst kein riesiges Maul sein. Freiburger
Vorlesungen ;ber die Wirtschaftsethik der Reformatoren Luther, Zwingli und Calvin, Basle 1996, 93.
 11 На мой взгляд, самой важной работой по деловой этике Кальвина в последнее время, остается
 стандартная работа покойного лозаннского специалиста по этике и экономисту Andr; Bi;ler, La pens;e ;conomique et sociale de Calvin, Geneva 1961, new edition 2009, English first edition: Calvin’s Economic and
Social Thought, Geneva 2005.
12 Mark H;berlin, Die Fugger. Geschichte einer Augsburger Familie (1367-1650), Stuttgart 2006.
13 Цит. по Erwin Brunner, „Jakob der Reiche. Wie vor 500 Jahren ein Kaufmann aus Augsburg
die Globalisierung erfand“, National Geographic, German edition, March 2009, 27-51: 51.
 «История святых» - это идеальное место для моей жизни (время от времени утверждают, что это так), "
"Авторитет Священного Писания имеет слишком большое значение для меня, чтобы я позволил себе отвернуться  от него (даже если оно подтверждает обратное) к предрассудкам людей, какими бы узнаваемыми они ни были »: письмо C. de Sachin to J. Calvin, Calvinus Opera vol 12, cols 210-11, Extract from Cod Genev.109, fol 14, quoted from Edouard Dommen, “Calvin et le pr;t ; int;r;t“, in Finance & bien commun/common good, No 16, Autumn 2003, 42-58 : 44).
15 “Jean Calvin ; l’un de ses amis“, Calvini Opera Omnia, tome 10, 245-49, quoted from Dommen,
“Calvin et le pr;t ; int;r;t“ (n.14), 54-7. См. также Bi;ler, Pens;e ;conomique et sociale (n.11), 456-61.
  Удивительно, но письмо было впервые опубликовано только в 1565 году, через 20 лет после его написания!
16 Christoph St;ckelberger, Global Trade Ethics. An Overview,, Geneva 2003 170-171; также Gerechter Preis?, Institute for Social Ethics FSPC, Berne 1990, 74f. Английский перевод  «исключения» здесь новый и гораздо ближе к оригинальному тексту на французском языке, чем перевод в  английском издании книги Андре Биелера (сноска 11).
 17 Dommen «Calvin et le pr;t ; int;r;t» (№ 14), 47.
18 Bi;ler, Pens;e ;conomique et sociale (n.11), 355.
 19 Jehle, Du darfst kein riesiges Maul sein (n.10), 95.
20 Gestalt und Ordnung der Kirche. Calvin Studienausgabe Vol. 2, Neukirchen-Vluyn 1997, 259.
21 Calvin Sermon 137 on Deut 24,1-6, Op Calv. Vol. 28, 162.
22 Calvin’s commentary on Lev. 19.35, according to Bi;ler, Pens;e ;conomique et sociale (n.11), 384.
23 Jean Calvin, Instruction in the Christian Religion (Institutes), 1559/2007, II/2,16.
24 Ibid., I/5,2.
25 Johannes Calvin, Auslegung der Genesis, edited by D. Goeters and D. Simon, Neukirchen 1956, 6.
26 Christoph St;ckelberger, „Calvin, Calvinism, and Capitalism. The challenges of New Interest in
Asia”, in Edward Dommen/James D. Bratt (eds.): John Calvin Rediscovered. The Impact of his Social
and Economic Thought, Princeton Theological Seminary Studies, Princeton 2007, 121-131. Christoph
St;ckelberger: ”John Calvin und Calvin Klein. Reformierte Wirtschaftsethik im globalen Kapitalismus“,
in Georg Pfleiderer and Alexander Heit (ed.), Wirtschaft und Wertekultur(en). Zur Aktualit;t von Max
Webers “Protestantischer Ethik“‘, Zurich 2008, 241-58: 257.  Так что Кальвин не был отцом капитализма, как он был воспринят во всем мире через исследование Макса Вебера
27 Max Weber, ”Die protestantische Ethik und der Geist des Kapitalismus“, in id., Die protestantische
Ethik, I, Hamburg 1975, 27-278: 195. (English translation The Protestant Ethic and the Spirit of
Capitalism, London 1965).
28 Max Geiger, „Calvin, Calvinismus, Kapitalismus“, in Gottesreich und Menschenreich. Ernst
Staehelin zum 80. Geburtstag, ed. Max Geiger, Basle and Stuttgart 1969, 229-286: 286

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn