В поисках княжны Таракановой. 1

Эпизод первый.

Какую Княжну выбрать?

Итак, историография, - та, которую используют околоисторические публицисты, - утверждает, что княжон Таракановых было, по крайней мере, две. Одна скрывалась за личиной авантюристки, скончавшейся, в конце концов, при невыясненных обстоятельствах в Петропавловской крепости где-то в году 1775. Её большинство исследователей именуют Лжетаракановой.
К другой Княжне отношение у историков почему-то более лояльное. Ибо была та Княжна человеком тихим, в политику не лезла, не окружала себя западноевропейскими авантюристами и даже на российский престол не претендовала. Содержалась, правда, в изоляции, в московском монастыре и была той самой монашкой, что на упомянутой выше гравюре.
Так вот, перед нами стоит выбор, какую из двух княжон выбрать? Сюжет, излагаемый с различными нюансами, похождений первой Княжны, конечно же, более интересен.  С другой стороны, он все же сильно напоминает авантюрно-любовный роман, написанный чуть позже происшедших с этой Княжной злоключений. Интригующие похождения Таракановой-авантюристки и трагическая гибель то ли от чахотки, то ли при родах в Петропавловской крепости, не оставляют вариантов для нового полета фантазии. Да, еще некоторые исследователи в её гибели усматривают криминальный след, причем не без участия специальных служб того времени. Поэтому эту Княжну, как нам представляется, лучше оставить беллетристам.
Вторая Княжна, пусть и провела остаток дней в монастырской келье, хоть и не отмечена её жизнь – по крайней мере, та её часть, что попала в поле зрения историографов, - яркими событиями, но все же вызывает некое уважение. Ибо отбывала она свой постриг, видимо, со смиренным достоинством и с неким, даже, аристократизмом. Да и была она, по всей видимости, на самом деле по происхождению своему аристократкой, причем самого высокого уровня.
Да и зачем было церковным властям возводить для монашки-затворницы отдельные апартаменты в московском Ивановском женском монастыре? Зачем устраивать ей довольно комфортный быт: отдельное питание, прислуга и прочие блага, недоступные рядовым монашкам? Были, правда, среди монашек этого привилегированного монастыря женщины и девицы аристократических кровей, но эта особа была, несомненно, на особом положении.
Но вот, оказывается, и эта версия о Княжне-монашке имеет два толкования. По одной, почему-то доминирующей, эта Княжна – дочь императрицы Елизаветы Петровны и её долговременного фаворита Алексея Разумовского. Другую версию можно именовать термином «прочие» - т.е. всё, кто угодно, но не дочь Е.П. Романовой от А.Г. Разумовского или же от какого другого фаворита.    
 Однако историки, изучавшие альковную жизнь императрицы Елизаветы Романовой - а таковых специалистов, поверьте, было немало, - не могут привести достоверных сведений о наличии у Елизаветы Петровны детей. Да и анализ календаря её царствования не показывает наличия необходимого для рождения ребенка «отпуска». Мало того, в период, когда Елизавета, по мнению сторонников этой версии происхождения Княжны, могла родить ребенка – указывают на середину 40-х годов XVIII столетия, - её жизнь была, что называется, на виду многочисленных наблюдателей. Это и европейские дипломаты – любители докладывать обо всех дворцовых слухах своим патронам. Это и придворные конъюнктурщики, оставившие свои мемуары и письма. Наконец, наблюдательная великая княжна Екатерина Алексеевна – жена наследника престола… И даже известная европейская сплетница – её мать княгиня Иоганна Ангальт-Цербстская… Никто из них не оставил в своих «записках» и письмах никакого намека на рождение Елизаветой Петровной ребенка.
Да и зачем императрице было прятать своё дитя, в случае его рождения, от, не побоимся этого слова, страны и даже Европы. Наоборот, Елизавета – а по отзывам современников она страстно хотела иметь ребенка, - могла, в силу своего могущества и характера, сделать так, чтобы этот ребенок был признан и в России, и в Европе законным членом династии.  Разве нет?!
Да и зачем императрице с маниакальным упорством требовать производства на свет наследника от пары Петр Федорович – Екатерина при наличии у неё своего ребенка?
Здесь можно возразить, что, мол, в случае рождения ребенка Елизаветой, он считался бы незаконнорожденным, т.к. императрица официально была незамужней. Но следует напомнить, что венчание её отца и матери – царя Петра и Марты Скавронской, - произошло позднее рождения самой Елизаветы и её старшей сестры Анны. Однако этот факт не помешал сестрам Романовым устроить свою жизнь: старшая вышла замуж за Голштинского наследного принца, а младшая стала российской императрицей. Словом, рассуждать на эту тему можно долго, но всё равно эта версия не кажется заслуживающей доверия.
И потом, Княжна-монашка появилась в Ивановском монастыре в 80-х годах XVIII века уже в зрелом возрасте. А как провела она свою жизнь после рождения - допустим, как указывают некоторые исследователи, в 1745 году, - неизвестно. Вроде бы находилась в другом монастыре, а вроде как - жила за границей. Вот это еще более странно! Долгожданного ребенка после рождения изолируют от императрицы-матери и увозят за границу в европейскую страну!? При этом императрица продолжает веселиться и ждать появления на свет законного наследника у Петра и Екатерины… А потом забирает родившегося младенца Павла у родителей и воспитывает при себе…
Но в этом сюжете нет никакой логики! Он не укладывается, не побоимся этого слова, в психотип Елизаветы Петровны. У российской самодержицы в то время были все возможности заставить российское, да и европейское, общество принять её волю. А характер у неё был крутой и рука тяжёлая…               
Но для нас, как для исследователей сего сюжета, всё же главным является отсутствие - причем как российских, так и зарубежных, источниках, – более-менее надежных фактов о рождении Елизаветой Петровной ребенка. Поэтому эту версию происхождения Княжны мы рассматривать не будем.
Остается другой вариант – поискать Княжну среди «прочих». Поиски придется проводить с конца, т.к. надпись на надгробии сей монашки не содержит даты её рождения, а только возраст, и звучит она так:
«Под сим камнем положено тело усопшей о Господе монахини Досифеи, обители Ивановскаго монастыря, подвизавшейся о Христе Иисусе в монашестве двадцать лет, а скончавшейся февраля 4-го 1810 года. Всего её жития было шестьдесят четыре года. Боже, всели её в вечных Твоих обителях».