Судьба и небо. Август 1942 г. Случай в п. Насосный

    У дверей столовой на солнцепеке выстроилась длинная очередь. Где-то в середине, ближе к началу стояли Труд, Голубев и Покрышкин. Труд и  Голубев о чем то разговаривали. Александр в разговоре участия не принимал. Хмурый и мрачный, стоял он в насквозь мокрой от пота гимнастерке. Мысли его одолевали невеселые. Жара в конце августа в этих краях обычно невообразимая – до 45 градусов в тени. Духота, пыль, на зубах скрипит песок, солнце палит нещадно. После череды непрерывных напряженных боев сотни  летчиков-истребителей из нескольких полков с дымящимися еще нервами вдруг оказались в тылу в совершенно несносных условиях вместе с новичками после летных школ. Ни питания нормального, ни элементарно налаженного быта, ни условий для занятий.  Вот он, девиз «Все для фронта, все для победы» в действии.  Здесь же не фронт!  Чего же вы хотите? Питайтесь почти одной только перловкой, сразу после завтрака занимайте очередь на обед, берите столовые на абордаж,  ночуйте в переполненных, как тюремные камеры, общежитиях и ждите своей очереди на получение новой техники. Даже вилок и ложек не достать! Их под залог фуражек выдают, кому повезет. Остальным  кашу приходится есть сухарями. Абсурд,  бред, материал для журнала «Крокодил»!

      Покрышкин  внимательно оглядел очередь обозленных пилотов. Некоторые в нарушение строгих приказов о дисциплине явно находились под градусом.  Немудрено!  Вино то дешевое на рынке в изобилии. Вот и сходит народ с катушек от вина и безделья. Перебранки, ссоры, попойки. Дошло до того, что стали в «русскую рулетку» играть, как офицеры царской армии. Позор невообразимый!  Недавно один опытный воздушный боец, орденоносец, таким манером застрелился.  Родных пожалели,  написали, что погиб от несчастного случая.

Очередь, между тем, хоть медленно, но продвигалась. Наконец, зашли в столовую. Зайти – это еще полдела. Теперь надо получить свою порцию и найти место за столом. Это тоже проблема немалая. Хорошо, что хоть гвардейцам выделяют отдельные столы.        

- Вот что, ребята, я пока здесь постою, а вы идите  и займите места для нас троих, а не то стоя придется обедать, - дал капитан поручение подчиненным.
-  Будет сделано, командир.

Голубев и Труд подошли к столам для гвардейцев. На их любимом месте сидел какой-то незнакомый майор. Гвардейского значка у него на гимнастерке не было.

- Здравия желаем, товарищ майор. Свободно?
- Занято! – сердито буркнул майор.
- Извините, но это вообще-то столы для гвардейцев… - попытался вежливо возразить Андрей.
- У тебя что, старлей, со слухом плохо? Сказано тебе – стол  занят!
- Но…
- Кругом марш! – рявкнул майор.
- Как это «кругом марш»?!  - голосом, не предвещающим ничего хорошего, спросил сердитого майора подошедший  Покрышкин.
- А вам что нужно, капитан?
- Нам нужно, чтобы вы освободили стол, предназначенный для гвардейцев, и извинились за свое поведение. Это звание мы заслужили кровью!
- Да вы что, капитан, с ума сошли? Вы как себе позволяете разговаривать со старшими по званию?!
- А как вы себе позволяете разговаривать с боевыми летчиками?

Вид и тон Покрышкина были столь грозными, что майору стало не по себе. Вокруг места конфликта уже стал собираться народ, который явно разделился на две враждебные части. С одной стороны стояли летчики 16-го и 45-го ГИАП, с другой - остальные, не имевшие гвардейского звания. Обстановка накалялась. Начались взаимные оскорбления.

- Подумаешь, гвардейцы!  Носы задрали! – говорили с одной стороны.
- Молчать, крыса тыловая!  Окопались тут!
- Это кто крыса?!  Это я крыса?!
- Прекратить! – послышался возглас протиснувшегося сквозь толпу подполковника Тараненко, командира 298-го истребительного полка. Подполковник подошел к майору, который, по всей видимости, для него и занял место.
- Что тут происходит? – спросил он майора.
- Да вот, товарищ подполковник, какой-то капитан здесь потасовку затеял, со стола нас пытался прогнать!  – растерянно сказал майор, показывая на Покрышкина.

Тараненко обернулся к Александру.

- Ваша фамилия?
- Гвардии капитан Покрышкин.
- Вы что себе позволяете, капитан Покрышкин?  Вы хотите, чтобы вас выставили отсюда?
- Интересно посмотреть, как это у вас получится…- процедил капитан.

За его плечами сомкнули ряды гвардейцы и стали угрожающе надвигаться на противников. Зря  Тараненко пригрозил выставить Покрышкина из столовой – обстановка, разрядившаяся было с его появлением, вновь начала накаляться. Особо горячие головы стали уже сдвигать столы, готовясь к потасовке. Кто кого первым  ударил, выяснить впоследствии не удалось, но только в голову подполковнику откуда-то полетела тарелка, а затем моментально началась всеобщая свалка, которая вскоре захватила и улицу. Понять что-то в этой кутерьме было уже невозможно. Накопившееся раздражение выплеснулось наружу и вылилось в ожесточенную драку вооруженных людей. Кто-то уже начал палить из пистолетов для острастки вверх. Еще немного, и они бы стали стрелять друг в друга, но в самый решительный момент  к столовой подъехал автомобиль «Додж», из которого высыпали автоматчики под командованием начальника гарнизона полковника Губанова и оцепили место потасовки. Дружная очередь из автоматов в воздух остановила драку. Губанов вышел вперед. Все взоры устремились на него.

- Кто зачинщик драки? – грозно спросил Губанов.

К начальнику гарнизона подошел тот самый майор. Под глазом у него набухал свежий синяк. Он стал что-то тихо и нервно говорить полковнику, оглядываясь на толпу. Губанов кивнул.

- Кто здесь капитан Покрышкин? – громко сказал начальник гарнизона.
Александр вышел вперед.
- Я капитан Покрышкин.
- Сдайте мне личное оружие.
Покрышкин вытащил из кобуры пистолет и протянул его рукояткой Губанову. Тот взял пистолет и засунул его в карман брюк.
- Вы поедете с нами для разбирательства. Садитесь в машину.
- Есть.
- И вы тоже садитесь, - обернулся полковник к майору.
- Пожалуйста! – пожал тот плечами и первым залез в «Додж».
- Всем расходиться! – приказал оставшимся начальник гарнизона и вместе с автоматчиками залез в автомобиль. Через полминуты «Додж» уехал, поднимая за собой столб пыли. Оставшиеся люди молча и растерянно смотрели ему вслед.

***

- Товарищ командир, у нас ЧП! – возбужденно выдохнул капитан Воронцов, прибежав к Исаеву, едва получил известие о происшествии в столовой.
- ЧП? – оторвал голову от бумаг Исаев. - Что случилось?
- Драка! Безобразная драка произошла в столовой час назад с участием летчиков нашего полка. Нам только что позвонили из гарнизонной гауптвахты. Много пострадавших, среди них командир 298-го полка Тараненко.

Исаев в изумлении уставился на Воронцова.

 -  Да что же там случилось то? Из-за чего драка была?
- Из-за какой-то ерунды. Из-за места за столом, представляете? А затеял потасовку Покрышкин! 
- Покрышкин?!!
- Именно Покрышкин!

Воронцов с довольным видом уселся за стол, закинул ногу на ногу и продолжил:

- Представляете? В грубой форме стал  прогонять со стола подполковника Тараненко и майора, который с ним был. А когда Тараненко справедливо указал ему на недопустимость его поведения, оскорбил его и бросил ему в голову тарелкой. Командиру полка! Вы представляете, до чего дошел Покрышкин?

Исаев был потрясен этим известием, уж больно все это было не похоже на Покрышкина.

- И что же было дальше?
- А дальше началась драка, которую удалось остановить только начальнику гарнизона полковнику Губанову при помощи взвода автоматчиков. Губанов арестовал Покрышкина как зачинщика  и посадил его на гарнизонную гауптвахту. Теперь они спрашивают нас, что с ним делать.
- Что делать? – недобро усмехнулся Исаев. - Пусть посидит там и подумает над своим поведением.
- Правильно, товарищ командир! – довольно воскликнул  Воронцов. - Это просто позор всего нашего полка! Я считаю, что так эту историю оставлять нельзя. Покрышкин почувствовал свою безнаказанность. Он  решил, что ему буквально все позволено. То он оскорбляет меня перед подчиненными, то заявляет, что вы, товарищ командир, мало летаете, а теперь дошло до того, что он на глазах у всех избивает командира соседнего полка!   

При  упоминании о словах Покрышкина в  его адрес Исаев нахмурился. Он встал  из-за стола и подошел к окну.

- И что ты предлагаешь? – спросил он Воронцова после непродолжительной паузы.
- Я, товарищ  командир, считаю, что дело надо передавать в трибунал.
- В трибунал? Ты серьезно?
- Какие уж тут могут быть шутки! Вы сами посудите.  Это же  ЧП!  Мы сейчас с вами должны проявить принципиальность и не заминать это дело, а дать ему справедливую оценку.  Губанов ждет  звонка из штаба нашего полка. От нас зависит, останется ли хулиган  опять безнаказанным или, наконец, получит по заслугам!
- Не слишком ли круто – трибунал за потасовку в столовой? – задумчиво сказал Исаев, все еще колеблясь и борясь с собой.
- Да разве ж дело в одной только потасовке, товарищ командир? - вкрадчиво проговорил Воронцов, поднимаясь с места.  - Ведь он еще и Наставления истребительной авиации систематически нарушает, авторитет начсостава подрывает. Не пора ли всему этому, наконец, положить конец?
- Ладно! - решительно сказал Исаев после краткого раздумья. - Я согласен.  Пусть передают дело в трибунал.

Воронцов отвернулся, чтобы спрятать торжествующую улыбку.

- Правда, мы должны учитывать мнение комиссара  и начальника штаба, - обернулся к нему командир полка.
- Погребной лежит в госпитале после аварии.  А Датского я беру на себя! - немедленно ответил Воронцов.  - Так я подготовлю характеристику на него, товарищ гвардии  майор?
- Готовь.
- Вот и ладненько. Вот и хорошо! – Воронцов еле удержался от того, чтобы потереть руки.
- Разрешите идти?
- Иди.   Да, он же еще член партии…
- И из партии исключить! Я подготовлю материалы для заседания партбюро.
- Представление  на Героя Иванов послал…
- Отзовем!   
- Ладно, иди.

 Окрыленный Воронцов вышел. Исаев с усмешкой посмотрел ему вслед. Уж этот постарается…
***