Гл. 36-37. Маленькие гонорары за большую измену

21+
Роман фентези категории ХХХ содержит сцены мучений. Кому такое читать не нравится - нажмите крестик в правом верхнем углу экрана. Спасибо!

36. Маленький гонорар за большую измену
***
Ангел Хранитель: в этом раунде победа за тобой! Не вынесла Софья искушения!
Ангел Искуситель: До полной победы осталось совсем чуть-чуть! Да куда ты смотришь? В них чуть не въехал встречный грузовик!
Ангел Хранитель: что-то я расстроился!
"Я гадкая падшая девчонка! – Софья кулаком вытирала слезы и одевалась.
От Бориса Георгиевича она уже не пряталась.
 "Хорошо, хоть он ее не убил!" – думала ворона, не решаясь вылететь из гнезда. Она помнила, как ее мужа застрелили из такого пистолетика чисто для забавы, и не решалась подлетать близко.
– Поехали! – Борис Георгиевич вывел наскоро приведшую себя в порядок девушку к машине. – Какой ресторан предпочитает мадемуазель?
Софья стушевалась, совершенно не зная, что ответить. И ьтут какое то чкло спасло их от лобового столкновения с грузовиком. Борис Георгиевич тихо выматерился и вытер платком пот со
лба.
– Ла Кукарача? – Борис Георгиевич поставил машину на обочину стал звонить по мобильнику. – Столик на двоих. Обед и банановый десерт.
– Выбираю сам! Начнем с мексиканской кухни. К нашему приезду все будет готово.
Софья с интересом слушала и в конце кивнула, усаживаясь на сиденье и морщась. Везде болело.
В ресторане их ждали бараньи ножки, соус, салат из тунца, огромные бокалы с банановым коктейлем. Борис Георгиевич взял себе и кофе. Хотелось выпить, но за рулем... он не хотел попасть в ДТП.

Софья смотрела на блюда с широко открытыми глазами. В ресторане она оказалась впервые. Даже попа отошла на второй план, тем более что девушка не знала, как себя нужно вести и старалась не попасть в неловкую ситуацию.
– Тут демократическая обстановка: вот ложки и вилки. Можно есть, как обычно. В ресторан, где требуется строгий этикет, надо иначе одеваться.
Софья кивнула и принялась с ножом и вилкой уплетать баранью ножку.
– Отрезай мясо и в соус сырный макай, – Борис Георгиевич ел салат. После такой приятной работы аппетит разыгрался нешуточный.
"Хоть поем!" –  Софья снова кивнула и стала макать кусочки в соус. Борис Георгиевич смотрел на оголяющуюся косточку.
– Десерт пьют, как коктейль, через соломинку, а вот сливки сверху можешь снять ложкой, – он показал, как расправляться с десертом. – Ты как, приходишь в чувство? У нас еще покупки!
– Немного, – улыбнулась Софья, – а я не захмелею?
"Узнает жена..." – Мужчина чувствовал холодок в спине, ведь его деяние тянет на очень крутую статью! И теперь его судьба была в руках вот этой красотки. Как она себя поведет? А ее поведение было странным. Девушка по большей части молчала. "Пережитое для нее было большим потрясением, – думал Борис Георгиевич. – Впрочем, боль при порке гораздо сильнее, чем при прочих шалостях в первый раз, а в первый ли? Ничего, все образуется!"

– Нет, ек захмелеешь! Это молочный коктейль, в который вместе с ванильным мороженым мелко разбивается банан, пьется через толстую трубочку. Украшается верху сливками и кусочками лимона. Алкоголя тут нет. Но, может, шампанского?
– Мне ещё рано пить, – уверенно заявила Софья, вспомнив печальный инцидент на свадьбе родителей.
Когда все было съедено, парочка собралась в магазин.
– Я тебе колготки обещал, полотенце и не только!
– А что ещё? – полюбопытствовала Софья.
– Увидишь!
Покупок набралась полная машина.
"А папу я ушлю в командировку! А как она вертится под розгами!"
Несмотря на молчание, шопинг Софью немного отвлёк, и она с интересом все мерила.
Сейчас машина Бориса Георгиевича была завалена кучей "подарков". Полотенца, банный халат, колготки, трусы, по несколько пар разных, несколько платьев, джинсовый костюм, черное платье от Шанель для походов в ресторан и на все случаи жизни, купальный костюм, несколько кофточек разного покроя, тренировочный костюм "Адидас".

– Папе можешь сказать, что я тебя высек. Остального говорить не надо!
– Хорошо, Борис Георгиевич, – кивнула Софья, – а вещи?
– А вещи я тебе подарил! Сейчас мы их отвезем. Скажешь, гонорар за порку. Надеюсь, ты проведешь со мной еще часик голенькой?
Софья, улыбнувшись, кивнула.
Дома она быстро разделась и побежала раскладывать вещи.
Девушка была такой вкусной, что Борис Георгиевич решился на последний штурм. Он почувствовал, что опять хочет красотку... Такого с ним не было никогда! Она казалась юной богиней.
– Повернись ко мне спиной.
Софья, не ожидая подвоха, с радостью повернулась надранной попой. Почему-то показывать себя сзади было не так стыдно, как спереди.
– Он в упоении ласкает стыдливой девы красоту! Александр Сергеевич Пушкин, Руслан и Людмила. Наряд невинный и простой, наряд амура и природы. Как жаль, что вышел он из моды! – Борис Георгиевич уже решил, что больше церемониться не будет. – Подойди ко мне, дева стыдливая.

Опустив взгляд в пол, Софья сделала несколько шагов спиной вперёд.
Борис Георгиевич стал ощупывать нежное тело от шеи до лодыжек.
– Вы меня еще хотите выпороть? – Софья напряглась, выпрямила шею и снова зажмурилась. – Но две порки подряд – бооольно!
– Нет, моя сладкая, у нас с тобой совершенно другая программа, – Борис Георгиевич положил на ковер ее махровое полотенце. – Ложись и раскинь ножки в стороны. Будет немножко больно, но не так, как это было под розгами.
– Бооольно на спину, Борис Георгиевич, – простонала Софья, расстилая полотенце, и стала со стоном устраиваться на нём.
– Сейчас ты станешь взрослой!
– Взрослой? – немного удивилась Софья, а потом замерла, не зная, как реагировать.
– Да! Тебе понравится! – Борис тяжело дышал. Как у любого джентльмена в бумажнике у него был презерватив и любрикант. – В противном случает моя крыша узнает, при каких обстоятельствах твой названный папа получил контузию. Сама понимаешь, что они с ним и с тобой сделают! Так что просто слушай меня и тебе понравится,
– Понравится? – Софье стало интересно. – Это очень больно?
– Терпимо, – мужчина разделся, повесил мокрую после ванны одежду к теплопушке, надел презерватив и смазал его любрикантом. – Лежи смирно, и все будет хорошо!
"И я позволяю ему это сделать?  – Софья согласно повела глазами, продолжая стараться не сильно тревожить попку и наблюдая за мужчиной.– Или у меня не будет папы!"

Она застонала, когда на неё лёг взрослый мужчина, и беспомощно забила руками.
– А теперь терпи! – мужчина навалился на девушку и уперся в преграду.
Софья напряглась, почувствовав, как фалл Бориса Георгиевича стал проникать в самую главную щёлочку, и завизжала. А он не останавливался. Дикая боль разрывала и сжимала одновременно, лицо Софии окаменело от ужаса и пережитых мучений. Она прогнулась, когда фалл стал продираться вглубь, и сжала коленками таз мужчины. Хрипя, тот пошел на последний штурм. Даже смазанный любрикантом ход расширялся с трудом.
– Мама! Ой! – Софья сделала очередной вдох и снова завизжала, пытаясь, однако, восстановить дыхание.
"Неужели это происходит со мной? А я для Владимира берегла – а он не брал!"
Еще несколько движений, и все закончилось. Преграда порвана. Но извержения не произошло. Теперь мужчина работал, погружая фалл на две трети.
Вскрикнув в последний раз, Софья тяжело задышала, стеная от боли и небольшой порции удовольствия.

– Уф! – мужчина наконец-то разрядился. – Теперь ты взрослая! – он сел рядом и стал рассматривать результаты своей работы. Между ног было в крови.
– Все? – девушка лежала, не решаясь пошевелиться. – Мне можно встать?
Со стоном она перевернулась на бок и свела ноги. На полотенце расплывались темные пятна. Гость свернул его и бросил в горящую печь.
– Отдохни пока. Я тебе два новых купил, – следом в пламя полетел использованный презерватив и упаковка от  него.
Софья с большим трудом повернулась на бок, кивнув в ответ.
Наскоро помывшись, Борис Георгиевич вернулся в комнату. Девушка лежала на боку и тихо всхлипывала. Дикая боль разрывала и сжимала одновременно, лицо Софии окаменело от ужаса и пережитых мучений.
"Так-то лучше, – подумал гость. – Хорошая конфетка! Помогла сбросить с плеч два десятка лет!" Борис Георгиевич оделся и вдел в брюки ремень.
– Разлеглась тут! Вставай! – насильник поднял девушку с пола и отвесил несколько хлестких пощечин. – Давай снова в ванну! Марш! Мыться!
Софья с взвизгиванием подпрыгнула и побежала в ванную, но, встав под горячую струю, застыла.

Прикосновение холодных рук заставило Софью вернуться из забытья.
– Так-то лучше! – он помогал девушке намыливаться и смывать все следы. – Ноги раздвинь! – он стал поливать массажной лейкой точно между ног.
"Теперь все равно!" – Софья послушно выполняла все команды. От стыда почти ничего не осталось, так, небольшой румянец на щеках, а мощные струи колючей воды отвлекали от воспоминаний.
***
Ангел Искуситель: ну что, любовь ушла, увяли помидоры? Не надолго же твоей любви хватило! Даже по земным меркам!
Ангел Хранитель: Она совершила ошибку! На ошибку все имеют право!
Ангел искуситель: Ты это опекуну объясни! Чтоб он за эту ошибку до смерти ее не запорол! Впрочем, запорет – душа моя! Я выиграл!
Ангел Хранитель: Не запорет. Любовь не исчезла из его сердца. А вот обиды многовато! Не запорет!
Ангел Искуситель: запорет  – душа Софьи моя.
Ангел хранитель: Согласен, но не запорет!
***
– Вот и умница! А теперь под пушку сушиться! Мокрая, прямо как есть – так и иди!
Ноги несчастной подкосились, она еще не могла осознать, что было, и что с ней происходит. Туман пеленою закрывал глаза.
"И все дала и ничего не попросила! – мужчина придал ускорение шлепком по попе. – Ну, теперь мой черед давать!"
Софья помотала головой, когда первый шок от пощёчин прошёл, и посмотрела на голого мужчину.
– Спрячь! Тут месячная зарплата твоего папы. А за несделанные уроки получишь двойку, и папа тебя выпорет. Деньги убери! И не спорь! А то будет не две, а три порки подряд! Я на своем доме меняю сайдинг на металлический, а пластиковый отам вам, с доставкой и сборкой!

– Спасибо! – Вздохнула Софья. – А что папе сказать?
– Папе про сайдинг я сам скажу! Скажу, что премиальные от меня!  А еще запомни: о том, что было, никому рассказывать не надо! Или и тебя, и твоего папу ждут очень большие неприятности. Мои компаньоны из Чечни с удовольствием узнают, в каком развед-выходе его контузило. После этого его по частям собирать придется!..
Дверь Борисом Георгиевичем закрылась, и Софья услышала шум отъезжающего автомобиля.
Несчастная осталась один на один со своими мыслями, от которых хотелось бежать, только вот куда?
Потом она вернулась в гостиную, и стала убираться.
"Вот я и дома! Вот я и женщина! – Софья надела ночную рубашку. – Вот я и предала папу! А что я хотела? Сама в дом пустила, сама разделась, сама легла, сама все позволила! Что хотела, то и получила!"
Вдруг обжигающая волна слез хлынула из глаз, за секунду вся ночнушка пропиталась соленой влагой.

– Я гадина! – пытаясь приглушить свой собственный вопль, Софья зажала зубами уголок подушки – все бесполезно: она не могла справиться с собой.
***
Ангел Хранитель: А тебе Софью не жалко? Она сдалась без боя... Забыв о любви к папе... Вон, смотри, как ее колбасит!
Ангел Искуситель: Но ведь папа ей отказал уже...
Ангел Хранитель: Он ее берег! И папу я тебе не отдам! А вот ее грешную душу я проиграл…
Ангел Искуситель: Коллега, обрати внимание, ее даже совесть не мучает! А ведь изменила любимому мужчине!
Ангел Хранитель: Она изменила ещё и с одноклассницей. Он сам это сказал... Наверное, дело в этом! Думаю, весь ужас содеянного дойдёт через пару часов... Сейчас у неё ещё эйфория после порки. Ещё одна причина несопротивления...
Ангел Искуситель: Пошла девушка вразнос. Мало ее пороли!
Ангел Хранитель: Вынужден с тобой согласиться, мало ее пороли!
Ангел Искуситель: Ага! Теперь она может потрошить Бориса как денежный мешок. И его душа досталась мне вообще без труда, хотя проходит он по смежному ведомству.
Ангел Хранитель: В общем, она стала блудной женщиной. Как ты и хотел. Но у нее есть шанс покаяться!



37. Зверская расправа за измену

Ворона блаженствовала в своем гнезде. На это раз объедков было так много, что она сделала небольшой запас. Даже мороз показался ей не столь любым, как раньше.
"Эх, человеческому вороненку не повезло!  – думала она. – Я знаю, что визит постороннего ворона в гнездо ни к чему хорошему не приводит! А она его пустила! Жаль ее, но моих советов она не послушалась!"
Ангел Искуситель: Ну что, коллега, и где тут любовь? Легла под любовника за подарки как последняя проститутка.
Ангел Хранитель: Девушка совершила действительного великий грех, но еще не поздно покаяться. Главное, чтобы папа ее простил!
Ангел Искуситель: Он не простит! Сам в грехах по уши увяз! Впрочем, сделаем так – посмотрим, не вмешиваясь, что будет дальше.
Ангел Хранитель: Только я не позволю прибрать ее душу сейчас!
Ангел Искуситель: Ее время пока не пришло! Пока!

"Ну вот, теперь я прибарахлилась! Продала свою девственность! Интересно, продешевила я или нет? – Софья, по своей наивности, сложила все подарки в своей комнате. – Главное, чтобы папа не догадался…"
Перебирая подарки, Софья и не заметила, как во входной двери повернулся ключ.
Ворона сидела в своем гнезде и дулась на людей. Сегодня ей не вынесли ничего вкусного. "Пустили в свое гнездо очень плохого человека, – думала она, – я жизнью рисковала, а они так и не поняли! Вон, большой человек идет, небось, опять своего маленького птенчика будет мучить!"
Папа пришел с работы злой и усталый, зашел в комнату Софьи и увидел обновки.
– И что это?
– Это Борис Георгиевич подарил, – ответила Софья, подпрыгнув от неожиданности.
– Насколько я знаю, просто так он такие подарки не дарит! – Папа покраснел, что не предвещало ничего хорошего красотке. – Сайдинг мне обещал старый... Обновки! Ты что, с ним спишь?

– НЕТ! – воскликнула Софья в ответ, вытаращив удивлённо глаза.
– Раздевайся! Проверю! – тон папы не предвещал для дочки нечего хорошего. – Я тебе уже не верю!
Девушка вздохнула и обиженно, стараясь спрятать страх, стала раздеваться. В этот момент к ней вернулось позабытое уже чувство стыда.
– Ночевать ты с ним вряд ночевала... – папа злился еще больше. – У него такая супруга, что хочешь – не хочешь, а заночуешь дома. Со своими пассиями он встречается так... В свободное время!
Для девушки начались страшные минуты. Предчувствие чего-то ужасного затмевало сознание.
– Садись на стол! Ноги раздвинь!
Софья, краснея как маковый цвет, разделась и, немного помедлив, залезла на стол, широко раздвинув коленки и положив перед самым стыдным местом свои руки, обхватив столешницу.
– Руки на затылок! – папа задрал ноги девушке и осмотрел попку. – По крайней мере, не порвал!
– Папа… Не надо! Пожалуйста! – Софья нехотя переложила руки на затылок и ойкнула, упав на спину.
– Не надо, говоришь? Проверим! – папа приступил к осмотру стыдного места. – Понятно! Б... блудница!

"Он все понял!" – девушка испуганно посмотрела на названного отца и добавила, стараясь унять дрожь в голосе:
– Ты же не захотел...
– Я тебя берег... – папа отвернулся. – Одевайся!
– Ты меня отверг... – шмыгнула носом девушка и, получив свободу, стала быстро одеваться, пока мужчина не передумал.
– С этой минуты ты больше ко мне в комнату не заходишь! А я не захожу в твою! Больше раздетой видеть тебя не хочу! Хитон немедленно порвать на тряпки!
Софья отвернулась и всхлипнула.
– Всхлипы для Бориса Георгиевича оставь! Он от них тащится... Ужин погреешь себе сама, а я уйду телевизор смотреть!
Софья ещё раз шмыгнула носом, протёрла глаза и затихла.
– Не беспокойся, свою клятву перед Кириллом и Марией я выполню! Выполню свой родительский долг, подстилка дешевая!

Софья забралась под стол, и села там, поджав колени к подбородку.
Папа ушел в свою комнату, включил телевизор и смотрел, не видя экрана. На глаза его навернулась скупая слеза. "Проворонил я девушку, не уберег!"
Софья так и просидела под столом до ночи, даже не заметив, как заснула. Проснулась от голода, когда было уже темно, и тихонько пошла на кухню поужинать. Папа не спал. Он смотрел в потолок и думал...
"Потерял я своё счастье!"
"Правильно! Потерял!" – подсказывал ему ход мыслей Ангел Искуситель.
"Потерял я ее навсегда... Сам привел Бориса Георгиевича в дом! Обменял на строительный мусор!"
Софья не знала, что думал папа, она тихонько кушала холодный ужин, и сама думала, как ей быть дальше...
"Избить? Нет! Ей это только понравится... А за такую выходку захочется ударить слишком жестоко... Лучше воздержаться!"
Покушав и помыв посуду Софья вернулась в свою комнату и, раздевшись, забралась в постель.
– А ты выпори так, чтобы ей не понравилось! – подсказывал Ангел Искуситель. – Или твердости духа не хватит?
– Ты сам виноват, – не давал забыться Ангел Хранитель. – Твоя задача заботиться о красотке, а ты? Баньку захотел с печкой! Вот и получил!
Всю ночь папа не спал, ворочался с боку на бок.
"Борис Георгиевич затащил в постель мою Софью! Пожалуй, устрою ей такое воспитание, чтоб неповадно было! – папа подошел к секретеру, выпил водки, и выдернул из компьютера сетевой шнур. – Впрочем, сделанного не воротишь!"
***
Ангел Искуситель: Ну вот, скоро я заберу Софочку в Ад!
Ангел Хранитель: А я не позволю!
Ангел Искуситель: Вот увидишь, он забьет ее до смерти, а сам на этом же шнуре и повесится.
Ангел Хранитель: Он ее любит и ничего у тебя не получится!
***
Софья продремала до утра. Завтракать и собираться в колледж предстояло при папе...
– Утро доброе... – папа вошел на кухню, сжимая в руках сетевой шнур. – Чайник вскипел?
"Шнур!" – Софья, забыв про приказ о хитоне и одежде, молча кивнула, грустно посмотрев на отца. Одета она была по-прежнему в хитон. По спине у девушки побежали мурашки. Она поняла, что сейчас будет самая зверская порка в ее короткой жизни.
– Я же сказал – порвать хитон на тряпки! – одежда, им же самим придуманная, подействовала на него, как красная тряпка на быка. Папа поставил девушку на колени, зажал ее голову между своими коленями, провал хитон на полосы и сдернул до колен трусики.

– Ай! – Софья только успела вскрикнуть от неожиданности...
– Блудница! – папа бил без всякой жалости. Бил, не рассчитывая сил и не давая времени отдышаться... Бил, вкладывая в каждый удар свою боль и свою обиду…
Первые удары Софья молчала. Затем стала вскрикивать, а ещё немного погодя, просто кричать. Потом, сквозь всхлипы и крики, попробовала умолять о пощаде, что было для неё весьма необычно. Однако эти попытки быстро прекратились, и девушка, истошно визжа, просто виляла попой...
А бывший прапорщик никак не мог остановиться. Несколько раз петля попала по самому грешному месту. От самых болючих ударов девушка даже переставала кричать – у неё просто перехватывало дыхание.
Постепенно горло устало, и крики стали стихать.
– Предательница! Развратница! – мужчина лупил, не понимая, что давно уже перестарался...
Ударов он не считал...

Софья этих слов уже не слышала. Боль заполнила её всю, и она же не давала провалиться в темноту.
Девушка успела ощутить, как по её ногам потекла тёплая струйка...
Ангел Хранитель: Ну, хватит! Придется вмешаться! Распоряжение брать их души в Ад у тебя подписано?
Ангел Искуситель: Пока нет, но оно и не понадобится! Сейчас еще немного и…
Ангел Хранитель: И… Не будет!
– Софья... – папа отпустил девушку только из-за того, что боль сжала его костлявой рукой за грудиной, и сердце стало работать с перебоями.
Та упала без чувств на пол. Папа набрал в ведро холодной воды и окатил девушку.
Софья пришла в себя в огромной вонючей луже и мокрая... Попа болела непередаваемо, и совершенно не хотелось двигаться.
– Вставай, умойся и надень сухое! В колледж сегодня не пойдешь! Не сможешь.
Софья попробовала пошевелиться, но вскрикнула и замерла. Похоже, о колледже действительно не могло быть речи... Или, всё же, могло?
– Что разлеглась? – папа рывком поставил дочь на ноги.
Софья истошно завизжала и схватилась за попу, от чего завизжала еще раз и гораздо громче.

– Команды орать не было! – папа взвесил девушке несколько сочных оплеух. – Была команда умыться и переодеться!
Голова мотнулась сначала в одну сторону, потом в другую, потом обратно...
Софья всхлипнула и закивала.
– Блудницы лучшего обращения не заслуживают! – уточнил папа. – Брысь мыться!
Софья ничего не ответила и поплелась в ванную...
"Не слишком ли я жесток? – папа прислушивался к шуму воды. – Она же моя приемная дочь!" – папа налил кофе себе и вынул из микроволновки блины.
Залезть в ванну оказалось труднейшим делом.
– Хватит плескаться! – позвал папа. – Иди завтракать, – шнур от компа он пристроил на место.
Под прохладной водой стало немного легче. Но вылезти оказалось жутко трудно, а уж вытираться...
Второй проблемой оказалась одежда – пока к выпоротой попе нельзя было приложить даже полотенце.
Софья завернула в него волосы и голышом пошла на кухню. Терять было уже нечего, и остатки хитона покоились в мусорном ведре.
– Я требовал не появляться передо мной голой!
Ответом было молчание.
– Будешь наказана за непослушание! – папа, поняв, что происходит, принес простыню и обернул ею Софью под мышками.

Софья благодарно посмотрела на него, немного поморщившись от прикосновения ткани к наказанным местам, и опустила голову.
– Но не сейчас! Сейчас завтракать!
Софья вздохнула и стала завтракать стоя.
– Мой шеф говорил, что с сегодняшнего дня его строители займутся нашим домиком... А цену, значит, ты ему заплатила... Но этот дом и твой дом тоже! И ты приняла решение! Строители уже отзвонились, едут…
Софья вздохнула, не поднимая глаз.
– Ты теперь взрослая... – вздохнул папа.
Софья лишь легонько кивнула...
– У тебя будет своя комната на втором этаже. Реже будем общаться, и слава Богу!
– Своя комната?
– Да на втором этаже. И сауна у нас будет. А теперь позавтракала? Иди в свою комнату. Я слишком зол, чтобы с тобой общаться.
Софья молча кивнула и замолчала.
– Сегодня можешь лежать. Никакой домашней работы не будет. А я пойду, займусь дровами и строителей встречать надо.

Софья снова молча кивнула. Что теперь делать, она не знала.
– Главное, прошу по-хорошему, не попадайся мне на глаза! А я подумаю, как выстраивать с тобой отношения дальше... И ты хорошенько подумай... разрешаю валяться! Все равно больше ты ничего сегодня делать точно не сможешь!
Тут раздался гудок машины. Папа ушел встречать строителей.
Софья дозавтракала в одиночестве... Потом помыла посуду, кое-как добравшись до раковины, и поковыляла в свою комнату.
Папа смотрел, как строители ловко утепляют и обшивают комнаты на втором этаже. И старался не думать о приемной дочери, но ничего не получалось.
Стараниями Ангела Хранителя, его начала мучить совесть за слишком суровое обращение с дочерью.


"Может зайти, помириться?" – думал он, помогая рабочим собирать мусор в мешки. Опилки и стружки он выкидывать не стал. На растопку сгодятся.
– Ешь! – Владимир принес ей обед в комнату на подносе. – Комната на втором этаже готова. Завтра твой любовник свою старую мебель завезет. Можешь заселяться!
Софья положила простыню на стульчик и осторожно легла поверх одеяла.
– Я не хочу, чтобы ты умерла от голода или общалась со строителями, – девушка, лежа на животе, стала есть, роняя крошки на пол.
"Это моя работа!" – папа посмотрел на результат своей расправы и ужаснулся.
Девушка была расписана страшными багровыми кольцами. В местах перекреста полосок и петель подсохли капельки крови.
– Болит? – спросил он.
– Ты же сам сказал, что я блудница... – не поворачиваясь, ответила Софья. И заплакала.
– Именно поэтому я не хочу, чтобы ты выходила из комнаты... – папа сел рядом и погладил Софочку по голове. – У меня тоже болит! Вот тут! – он показал кулаком на грудь.

Софья чуть напряглась, но быстро расслабилась.
– Боишься, что они меня возьмут?
– Ты сейчас не в том состоянии, чтобы крутить хвостом перед таджиками, – руки папы были холодными. – Похоже, я перестарался, но наказание адекватно тому, что ты натворила!
– Не в том? – неуверенно переспросила девушка и вазюкнула, подтверждая согласие со следующим высказыванием, щёчкой по подушке.
– Конечно, ты теперь взрослая и сама выбираешь, с кем спать, но мне очень не хочется превращать наш дом в бордель для гастарбайтеров. Поешь!
Софья вздохнула и тихонько встала на колени, чтобы было удобнее есть, а потом спустилась на пол.

Владимиру очень захотелось приласкать красотку, но он подавил в себе это желание.
Софья стала кушать.
Папа украдкой смахнул слезу. Он видел, что каждое движение причиняло ей боль.
– Я перестарался, – честно сказал он. – Но ты это заслужила. Сетевой шнур – страшный инструмент! А колледж три дня потерпит. Как раз пятница, суббота, воскресение.
Софья, в который уже раз, только согласно кивнула:
– Ты теперь всегда так будешь?
– Я был зол на тебя! Дико зол! Конечно, так я не буду. Мне надо теперь как-то успокоиться и оставить в душе только отцовские чувства...
– Как? Ещё раз меня выпороть?
– Пока не знаю. Не решил.

Девушка вздохнула и продолжила кушать.
– Но голой видеть тебя не хочу! – папа прикрыл красотку пледом. – Это точно!
Софья кивнула и хлюпнула носиком, поёжившись, когда одеяло прикоснулось к её наказанным местам.
***
Ангел Хранитель: Папа ревнует, хочет красотку как женщину и страдает...
Ангел Искуситель: Теперь его уже ничего не сдерживает в желании...
Ангел Хранитель: Надеюсь, он не сделает ничего с Борисом Георгиевичем?