Вдаль уплывали пароходы

                Вдаль уплывали пароходы.
                (Ох, вы, дочки-матери).



                Оглавление.

1. Продал «по дружбе» за коньяк…………………………....2
2. И снова Старый Новый год……………………….……………3
3. Жара плыла, в июле было это……………………………….5
4. Меня «окатило холодной водой»..………………….……7
5. Вдаль уплывали пароходы……………………………………11




                1. Продал «по дружбе» за коньяк.

     Начался 1982 год. Я второй год работал директором ресторан-пивбара «Волгарь» в Тольяттинском тресте столовых и ресторанов. Прошли новогодние праздники. Я приехал по делам в Куйбышев (ныне Самара) в Областное управление общепита. Оформился в гостинице и позвонил своему самарскому другу Борису Биркову на работу, договорились вечером после работы созвониться и встретиться. В конце рабочего дня я опять позвонил Борису, спросил, где встречаемся. Боря говорит: «Я свою Анютку сегодня с утра отвёз к Элле Михайловне, сама Элла в отгулах и согласилась сводить Анну сначала в музыкалку, которая недалеко от них, а потом присмотреть за ней до моего приезда. Вот сейчас я поеду её забирать. Приезжай туда же, примерно в семь встретимся. Ехать  тебе удобнее на трамвае. Сказал адрес и объяснил подробно, как пройти.
 
   Я спрашиваю, а почему не сразу к тебе, тоже тем же трамваем можно доехать. Да, понимаешь, говорит Борис, Элла нас с Анной обещала праздничным ужином угостить в честь Старого Нового года, приезжай вместе попразднуем, а то у меня, сам понимаешь, праздничный ужин некому готовить, а потом мы вместе на такси уедем к нам, допьём и погутарим по-мужски. Слушай, говорю, Боря, неудобно как-то. Одно дело, мы у тебя дома сели, по-мужски погудели, а тут ты с Аней в гости к Элле, да плюс ещё одного здорового мужика ей навяливаешь. Потом, Боря, насколько я помню, у Эллы там живёт мать и дочь.  «Стас, не переживай, во-первых, её дочь больше года замужем и живёт отдельно, а мать её как раз у внучки дома помогает няньчить малыша. И потом - я с Эллой уже разговаривал. Она, как узнала, что я планирую с тобой вечером встретиться, сразу уговорила меня провести совместный праздничный вечер у неё дома».
 
   Элла Михайловна была школьной подругой Бориной жены – Вали. Раньше, до смерти Вали, мы все иногда виделись у Бирковых на днях рождения Вали или Анечки или Бориса. Они все втроём (Валя, Борис и Элла) когда-то учились вместе в Куйбышевском политехе, в одной группе. Все они были на шесть лет старше меня. Элла была весьма интересной, хорошо сложенной и весьма ухоженной женщиной. Я слышал от Бирковых, что Элла жила без мужа то ли с матерью, то ли с дочерью, то ли с обеими.

   Однажды на день рождения Вали Бирковой Элла Михайловна пришла со своей дочерью – симпатичной рыжеволосой девушкой лет 17-ти. Тогда Элла Михайловна похвалилась, что у дочери уже есть жених - одноклассник, и что они хотят пожениться сразу после школы и его родители не против. Сама  Элла Михайловна двумя руками «за» женитьбу, поскольку родители жениха  обещали дать им сразу двухкомнатную квартиру в ихнем же квартале.
   Его родители работали в системе «Аэрофлота» и были по советским меркам весьма состоятельны, а Элла Михайловна работала инженером в каком-то проектном институте. Когда-то при первой встрече Борис нас представил друг другу по имени-отчеству: «Элла Михайловна» и «Станислав Станиславович». Я на всех совместных встречах продолжал называть её Эллой Михайловной, хотя она предлагала звать её Эллой, а меня она усиленно называла «Стасом» (как и Боря с Валей).
 
   А сегодня, как я понял Бориса, Элла Михайловна была одна, без матери, и  она организовала новогодний пикник для Бориса с Анной ну и меня заодно решили «припахать». Ну, ладно, думаю, коньяк, сыр  и варёно-копчёную  колбасу я уже заготовил для ужина у Бориса, но с учётом предстоящего заезда в гости к Элле Михайловне надо взять ещё шампанское и конфеты. Я заехал в фирменный магазин Куйбышевской кондитерской фабрики «Россия» на Самарской площади и купил всё что надо.

   В семь часов вечера я позвонил в дверь по указанному адресу. Открыла Элла Михайловна. Привет, говорит, заходи, раздевайся. Привет, говорю,  с наступающим Старым Новым годом. Снял пальто, ботинки. Элла дала тапочки, провела в зал двухкомнатной квартиры. Смотрю, больше никого дома нет. А где, спрашиваю, Боря с Аней. Да, говорит Элла Михайловна, Анна в честь праздника затребовала с Бориса тортик и он решил с ней сходить в кондитерский магазин, напротив, через дорогу. Ты располагайся, смотри телевизор, а я пока стол накрою. Я преподнёс хозяйке шампанское и конфеты, она сразу поставила шампанское в холодильник.
 
   Минут через тридцать я заволновался, что-то Боря с Анной  долго ходят. Элла говорит: «Да, ладно, не волнуйся, давай пойдём на кухню, поможешь мне там пока. На кухне стол был практически готов и накрыт на две персоны, стояли уже и запотевшая водка и салат «Оливье» и селедка «под шубой». Давай, говорит, пока по водочке за наше здоровье выпьем и слегка закусим. Ладно, говорю, давай, а сам думаю: «Что-то идёт не так». Выпили, закусили, еще разок. Потом Элла сказала, что ей очень хочется шампанского, попросила открыть бутылку. Открыл. Выпили по бокалу, потом ещё. Я держу себя настороже, сейчас придёт Боря с Анной и нам потом надо уезжать к ним в 15-ый микрорайон.
 
   Раздался телефонный звонок. Элла подошла. По разговору я понял, что это звонит Борис. Элла говорит по телефону: «Да, он давно уже здесь, мы уж выпиваем, закусываем, но он всё про тебя спрашивает. Стас, Боря тебя просит к телефону». Я подошел, Боря  говорит: «Стас, ты извини, тут так получилось, что мне пришлось срочно с Анной домой поехать, сейчас я её спать укладываю. Да, ты не волнуйся, ничего страшного не случилось, просто Аня немного переутомилась, они ведь с Эллой Михайловной на музыку ходили. Ты отдыхай там спокойно (?!?!?), а завтра мы с тобой железно у меня вечером встретимся, допразднуем и поболтаем. Ну, пока».  Ну, ладно, думаю, то ли Анне стало плохо, то ли Боря хитрит, то ли они вместе с Эллой Михайловной меня дурачат, но дёргаться уже нет смысла. Пытаться вежливо уйти сейчас от Эллы – смешно. Она уже поит и кормит меня «как гуся на убой».  Да и хрен с ним, думаю, «где наша ни пропадала». …

***

   А на следующий день я приехал вечером к Борису и спрашиваю: «Боря, Иуда, ты за сколько серебряников меня продал?». Он смеётся: «Стас, честно скажу – за бутылку коньяка, банку салата «оливье», две котлеты (всё равно они нам с Анной предназначались), плюс торт для моей Анны. Не волнуйся, ещё осталось полбутылки коньяка, немного салата и половина торта. Я, говорит Боря, конечно, очень хотел провести праздничный вечер вместе (и Анна тоже), но я не в силах был спорить с Эллой Михайловной, тем более что мне на следующей неделе Анну опять к ней вести, она же её в музыкалку водит недалеко от их дома. Но самое главное, Стас, я вчера не в силах был устоять перед напором этой женщины. А как ты, неужели устоял?» и он захихикал.
 
   Я молчу. Боря понимающе хмыкает и говорит: «А, что, Стас, разве у тебя пикник в эту староновогоднюю ночь не удался?» 
   Ну, ладно, говорю, Боря, хватит подкалывать – наливай, давай взаимно отмываться будем. Ты первый согрешил: ты продал друга за бутылку коньяка и спровоцировал конфликтную ситуацию для моей семьи.
 

                2. И снова Старый Новый год.

    Прошёл год. По служебным делам мне достаточно часто приходилось ездить в Куйбышев. Временами я созванивался с Эллой и мы встречались. Всё шло достаточно приятно и культурно. Подошел очередной Новый старый год, я опять приехал по делам в Куйбышев. Позвонил Элле, она радостно откликнулась и мы договорились встретиться с 13-го на 14-е января и опять отметить Старый Новый Год. В восемь вечера я постучал в дверь, Элла открыла. Привет. Привет. Она была весьма эффектна, очень ароматна и  обаятельна. «А, за-ходи!» - сказала она и эффектно махнула своей прекрасной медно-коричневой шевелюрой. По квартире «плыл» аромат мандаринов и праздничного стола. Я тоже пришёл с полным новогодним набором и передал Элле мои добавки к трапезе.
 
   Элла предупредила, что сегодня и завтра до обеда мы будем одни, её мать, которая с ней живёт, ушла в гости к внучке Валерии – Эллиной дочке, это на той стороне квартала. Валерия два года назад вышла замуж и сейчас растит годовалого малыша. Её муж недавно окончил лётное училище гражданской авиации и начал летать по рейсам, его двое суток не будет. Вот бабушка и пошла помочь внучке поглядеть за малышом. (Ясно, бабушку сбагрили).
 
   Мы не спеша поужинали, потом Элла предложила мне принять душ, а сама пошла стелить постель. Когда я в халате выходил из ванной, то обратил внимание, что застеклённая дверь кухни плотно закрыта, а там кто-то сидит. Я позвал Эллу, она проводила меня в большую комнату, где была застелена постель. Тихо работал телевизор, рядом стоял журнальный столик с коньяком и шампанским, с фруктами и конфетами. Я спросил: «Что, кто-то пришёл?» «Да, дочь пришла зарёванная, похоже, она поругалась с бабушкой. Сейчас я её успокою и минут через десять отправлю назад. Пока глотни коньячок, да ложись спокойно смотри телевизор».
 
   Я «спокойно» смотрю новогодний огонёк, периодически потребляю по 25 грамм коньяка. Прошёл, наверное, час. Я встал и потихоньку подошёл к кухне, слышу там ещё в полном разгаре разборка типа «дочки – матери». Я в душах «плюнул», пошёл   в комнату, открыл шампанское, выпил подряд коньяк – шампанское – коньяк. Стало хорошо. Я лёг, стал смотреть телевизор и, видимо, заснул.

   Просыпаюсь, чувствую, что мою «немощь» подняли и заставили работать. Идёт неистовый секс. В призрачном свете телевизора едва различаю копну летающих надо мной кудрявых рыжих волос. Я такого напора от Эллы не ожидал. Слышу шёпот: «Я так люблю тебя, я так хотела тебя, сегодня ты мой, мой, ты мой!»  А я чувствую, что сейчас из меня душа вылетит и я в ответ шепчу: «Эллочка, чуть полегче, пожалуйста, ты так из меня душу вынешь». Тут меня охватил оргазм и … я больше ничего не помню.
 
   Утром Элла меня будит, вставай, позавтракаем. Окей, встал, умылся. Ну, ты, говорю, меня ночью вырубила. Она никак не комментирует, пьёт чай. Позавтракали. Чувствую, она не в настроении. А что тогда было ночью? Что-то я её недопонимаю  - похоже, надо уходить, хотя вчера она настраивала меня отдыхать до обеда. Ну, да ладно. Насильно мил не будешь.
 
   Поехал в гостиницу. Полдня отлеживался, пил нарзан, пробовал осмыслить ночные события - всё равно ничего не понял. На следующее утро надо было уже работать и жизнь покатилась дальше. На мой следующий звонок Элла сослалась занятой и на следующий тоже. Ладно, думаю, проехали: «Баба з возу, кобыле легче». …


                3. Жара плыла, в июле было это.
 
   Шёл 2000-ый год, лето. В нашей Самарской области, как и во всей стране, идут разделы и переразделы собственности и сфер влияния. У нас начались перевыборы губернатора области. «Напруга» везде и повсюду. Кого-то «опускают» в прессе, кто-то тонет в Волге, кого-то средь бела дня в центре города расстреляли.
 
   Моя «крыша», прознав, что я нахожусь в давних дружеских отношениях с семьёй главы правительства области и, отрабатывая задание «сверху» из Москвы, якобы от «Фонда имени Льва Яшина», предлагают в общих финансовых интересах продвинуть через этого главу правительства вопрос о предложении губернатору достаточно известной кандидатуры в его замы по спорту. Цена решения вопроса  1.000.000 долларов. По их понятиям это всего-навсего «смотрящий в Самарской области по футболу».  Ну, ни фига себе! Миллион долларов! Они с усмешкой процедили: «да не таращи глаза – это всего лишь цена входного билета в команду губернатора. А дальше ещё придётся платить.  И не пужайся, никакого криминала тут нет, просто надо поработать ради хорошего дела, да и гонорар всем вам будет хороший».
 
   Я переговорил со своим самарским другом – родственником главы правительства. Тот через некоторое время сказал, что можно попробовать – есть встречное понимание.

   Вскоре моя «крыша» выдала авансы для меня и для «родственника» в  «кейсиках» с долларами. Начали работать. Друг согласился «подсобить» в этом мероприятии потому, что у него был срочный интерес – хотел сделать квартиру дочери за один раз, а не за три года. Его родственник (зам губернатора) тоже дал «добро» (как ни как, аванс 100 тысяч долларов, плюс обещаны 400 тыс. долларов по итогу).
 
    Вскоре мне было предложено приехать на приём к главе правительства. В назначенный день я приехал. Меня принял Председатель правительства с заранее придуманным и подготовленным прошением. Осмотрелись, поговорили корректно, я озвучил кандидатуру на «смотрящего» по спорту. Договорились связь поддерживать через общего родственника. Через него обговорили все процедуры и суммы. Всем казалось, что всё идёт как по маслу. Вроде и губернатор был уже проинформирован и вроде он тоже дал добро на эту кандидатуру и на проведение встречи. Была назначена дата встречи с губернатором.
 
   На эту встречу наша команда приехала двумя машинами: на первой - я с коллегой Анатолием (он за рулём), на второй – двое из моей «крыши» и представитель Москвы (от фонда имени Льва Яшина) с большим кейсом. Идти на встречу должен был я с представителем Москвы.

   Мы приехали к 13:00 и ждали звонка из приёмной. Ждали предварительно оговорённого приёма в 14:00 у Председателя Правительства (цена захода 100 тыс. долларов, они были у меня в чёрной папке), потом с Председателем и с «москвичом»  втроём мы должны были пройти к губернатору с авансом в 500 тысяч долларов (эти деньги лежали в кейсе у «Москвича»). Вся процедура была предварительно оговорена.  Контрольные звонки прошли. Все ранее оговоренные суммы подготовлены. Вроде бы все уже на местах, но что-то  начинает затягиваться, что-то где-то тормозится. Родственник предложил часа полтора подождать где-нибудь недалеко до прихода «Верховного» и до получения его чёткого «добро» на встречу.
 
   Просидели в машинах больше часа, звоним – предлагают подождать ещё часа полтора. Но сидеть в машинах больше нет сил. Во-первых, в машинах жара, во-вторых, мы проголодались. Поговорили с «крышей», предложили прерваться на обед. Те дали добро, но чтобы недалеко и оставаться на связи. Мы пошли с Анатолием поесть. Спустились вниз на набережную. Зашли в палаточное кафе прямо на набережной. Сидим с ним, жуем шашлыки, запиваем нарзаном. Июль, жара. Время еле тянется.

   Мы с Анатолием в этом кафе опять съели по шашлыку и запили чаем. Сидим, ждём. Жара. Хоть Волга и рядом и в кафе раздвинуты шторы  – слегка тянет с реки прохладой, но никуда двигаться не хочется. В кафе заняты всего  три-четыре столика. За одним из столиков во втором ряду сидят две женщины – лет сорока и лет двадцати, похоже, это мать и дочь. У обеих пышные кудрявые волосы, у старшей тёмно-рыжие, а у младшей светло-рыжие, как солнце яркое. Старшая что-то часто посматривает в нашу сторону. Странно, кого-то она мне напоминает.

   Через полчаса позвонил мой «родственник» и сказал, что на его взгляд встреча явно срывается, якобы произошло какое-то ЧП в аппарате губернатора. Я позвонил и проинформировал «крышу». Те в ответ выматерились и сказали, что мы встретимся завтра у них и обговорим все детали. Я понял – придётся возвращать все авансы. Хреново. А так хотелось хорошо заработать.
 
   В течение недели нам пришлось вернуть все авансы представителю «фонда Льва Яшина». Как случайно прояснилось примерно через год, сорвал этот процесс «наш родственник» – он поделился этой ситуацией с женой и та ему сказала, что это явная подстава и категорически порекомендовала ему отстраниться от этой ситуации. Он и отстранился. Но Губернатор-то уже ждал встречи и ждал обещанного аванса (деньги ведь очень нужны во время предвыборной кампании), поэтому за срыв встречи Губернатор через неделю после своей победы снял Председателя со словами: «Устарел (хотя тому было всего лишь 62 года), мышей уже не ловит». Так что «наш родственник» слишком перестраховался.


                4. Меня как холодной водой окатило.

   Вернёмся в наше летнее кафе на набережной Волги. Поняв, что процесс вообще сорвался,  я пошел и заказал по третьему шашлыку и  200 грамм водки себе – надо снять напряжение. Анатолий с места кричит, меня корректирует: «Стас, и мне 200 грамм, только чая чёрного». Буфетчица уже с участием смотрит на нас как «на приговорённых» и спрашивает: «Ребята, что-то не срослось?»  Ага, говорю, милая, облом на все 100%, поэтому теперь мы не торопясь посидим у вас в кафе и «погорюем».
 
   И вдруг сбоку слышу мягкий женский голос: «Станислав, это Вы?»  «Так, думаю, похоже, это меня (имя Станислав всё-таки у нас редкое)». Медленно поворачиваюсь:  ко мне подходит старшая из тех двоих женщин, что сидели за столиком. Она говорит утвердительно: «Станислав Станиславович – это, конечно же, Вы». «Простите, говорю, - мы разве знакомы? Чем могу быть полезен?»  Она говорит: «Я сегодня давно присматривалась к Вам, а тут услышала, что вы уже никуда не торопитесь. Я вас очень прошу, давайте присядем, немножко поговорим, у нас ведь есть общие добрые знакомые». Странно, но эта женщина мне явно кого-то напоминала. Ладно, говорю, давайте присядем. Мы прошли и присели за их столик. Девушка встала и говорит: «Мам, а я пока схожу в институт и проверю, может уже списки вывеситли». Мы остались вдвоём за столиком.

   Я спрашиваю женщину: «Так, позвольте узнать, а кто же это наши добрые общие знакомые?». Она говорит: «Закатов, Бирковы и Элла Михайловна, а Элла Михайловна – это, к стати, моя мама».  ?!?!? …   Да, первые двое это мои друзья самарские, а последнее имя вообще меня ударило «как обухом по голове». Я тут же осознал, что эта женщина похожа на Эллу Михайловну. На меня, как цунами, надвигается волна воспоминаний почти двадцати-летней давности. Да, говорит она, позвольте представиться, меня зовут Валерия, а это (она показала рукой в сторону ушедшей девушки) ушла Наташа - моя дочь и … Ваша».
 
 «Что?!?!?»  Хорошо, что я уже сидел на стуле.
 
   Меня как холодной водой окатило. Спрашиваю заикаясь: «Простите, а когда и где же это у нас случилось?»  Она с милой улыбкой говорит: «С удовольствием напомню. Это было в ночь с 13-го на 14-е января 1982 года. Вы отмечали Новый старый год с моей мамой - Эллой Михайловной. Я вообще-то жила на другой стороне этого же квартала в двухкомнатной квартире с мужем и годовалым сынишкой. Муж на двое суток улетел куда-то по графику. В этот вечер ко мне пришла ночевать бабушка. Я поругалась с бабушкой и пришла к маме, а там Вы в ванной комнате душ принимаете. Мама попыталась меня сразу же отправить назад, а я ревела и отказывалась уходить. Мама говорила мне, что у бабушки больные руки и она не сможет поднять ребёнка из люльки и перепеленать, что она его уронит. Но я наотрез отказалась идти. Тогда мама, обматерив меня, оделась и пошла к нам домой.
 
   А я быстренько приняла душ и потихоньку зашла в тёмный зал, где почти бесшумно работал телевизор. Вы спали, раскинувшись на маминой кровати. Я прилегла к Вам сбоку и шепчу: «Станислав, я давно люблю Вас, я хочу быть Вашей хоть на один миг». Вы продолжали крепко спать, слегка всхрапывая. Я стала целовать Вас всего. Вы стали слегка оживать и я, наконец, поимела с Вами прекрасный секс. Похоже, Вы так ничего и не поняли. Вы только смогли сказать: «Эллочка, потише, пожалуйста, у меня сейчас душа вылетит. Потише, пожалуйста, ты меня убьёшь». (Я вспомнил, эти слова я, действительно, говорил тогда).
 
   Она продолжила: «Не думайте, я не нимфоманка, просто я давно была в Вас влюблена. Я о Вас услышала ещё, когда была школьницей. Тогда тётя Валя моей маме про Вас много и восторженно рассказывала. А потом я увидела Вас на дне рождения у тёти Вали, ну и влюбилась сразу. Тогда же я поняла, что моя мама тоже в Вас влюблена (она давно была не замужем).
 
   А в тот вечер, когда мама помогла бабушке перепеленать Димку и вернулась домой, я уже весёлая сидела на кухне, выпивала и закусывала.  Потом я сказала маме:  «Спасибо за всё» - и ушла. В тот момент я уже точно знала, что рожу от тебя дочку и что она будет моей радостью на всю жизнь.

   А через девять месяцев появилась на свет Наташенька, моя любовь, моё солнышко, моя умница. Она на одни пятёрки школу окончила, а сейчас в архитектурно-строительный институт поступает. Наташенька у нас  победительница нескольких конкурсов по рисованию, дизайну и архитектуре. Она три года посещала дизайн-студию при институте.


                Вдаль уплывали пароходы (Ох вы, дочки-матери).

   Я на пару минут задумался и потом решил её спросить: «Ну, ладно с Бирковыми мне всё ясно, а откуда Вы знаете Закатова?» Она рассказывает: «Когда Наташе исполнилось три годика, нам с мужниной работы дали трёхкомнатную квартиру. Его родители подарили нам к новоселью новый телевизор, а моя мама – стиральную машину. И у нас возникла проблема - на чём перевезти новый телевизор, стиралку и ещё кое что. Мы попросили дядю Борю, но он сказал, что в его «Запорожец» только один предмет влезет. А вот у его знакомого на работе  есть «четвёрка» - туда всё влезет.
 
   Он попросил дядю Славу Закатова помочь, тот согласился. Дядя Слава Закатов сделал два рейса, он помог нам перевезти телевизор, стиральную машину и ещё всякую мелочёвку со старой квартиры. Последним рейсом он забрал также мою маму и сына Димку. Муж у меня был в командировке. А дядя Боря на своём «Запорожце» вёз меня с Наташкой и кучу разных  пакетов. А потом мы все вместе посидели у нас дома, как бы новоселье отметили.

   Во время чаепития мама сказала, что как удобно иметь машину «четвёрку» - можно и вещи перевозить. Дядя Слава сказал, что – да, «четвёрка» очень удобная машина для дома, для семьи, и особенно для дачи. Он «заболел» четвёркой, как только увидел такую машину у Жемповского. И тут дядя Боря спросил дядю Славу, давно ли он знаком с Жемповским Станиславом. Дядя Слава сказал, что знаком с детства, с пятого класса. Тут мы все и дядя Боря, и мама, и я стали его наперебой расспрашивать, что у вас было общего и что дядя Слава может рассказать о тебе. Дядя Слава много чего рассказал, а когда он сказал, что вы вместе ходили в Жигулёвские горы и рисовали картины (пейзажи) с натуры, тут я поняла, откуда у моей Наташки такие способности к рисованию.
 
   Когда дядя Боря и дядя Слава уехали, я стала целовать свою Наташку, приговаривая: «Радость ты моя, солнышко ты моё, художница ты моя!». Похоже, тут мама моя и сообразила, от кого у меня дочь. Она сначала переспросила: «Так что, Наташа - дочь Стаса?» Я гордо подтвердила: «Да, стопроцентно». Мать на три минуты потеряла дыхание, а потом спрашивает: «Это что же, пока я в ту ночь у тебя сынишку нянчила, он тебя совратил?» Я говорю: «Нет! Это я его совратила, точнее, я нежно взяла его спящего, пьяненького и тёпленького. И с громадной любовью и страстью поимела его. А он в темноте и с полупьяну так ничего и не понял, всё говорил: «Эллочка, потише, пожалуйста, а то из меня сейчас душа вылетит».

   Мать с минуту молча смотрела на меня вытаращенными глазами, а потом  обозвала меня стервой и козой блудливой. Я запротестовала, сказала, что я тоже, как и она, имею право на любовь и рассказала матери, почему я в ту ночь решилась на это.
 
   Мать немного помолчала, а потом стала плакать, умоляла меня молчать, не проявлять эмоции, чтобы муж не догадался. А в итоге она потребовала, что бы я срочно родила от мужа ещё одного ребёнка. Я, правда, последовала её совету и через год родила мужу ещё одного сынишку – Алёшку. Так что наша семейная жизнь после этого только укрепилась».

   Я спросил: «А муж так и не догадался, что Наташа не его дочь?»  Нет, говорит, что ты, не догадался. Он вообще всю жизнь души в ней не чаял. Он и сейчас, восемнадцать лет спустя, зовёт её «Наташенька, доченька, солнышко моё». Она у нас действительно солнышко – рыжеволосая, жизнерадостная, общительная, ласковая и очень способная к учёбе и к рисованию. Вот она сейчас поступает в институт на архитектора-дизайнера. У неё уже есть жених – кандидат архитектуры, он у них три года преподавал в студии».
 
   Я говорю ей: «Ну и береги эту тайну, не ломай сложившиеся прекрасные семейные отношения». Она отвечает: «Да, что ты, это я вдруг тебя увидела и решила, что это Бог тебя привёл сюда, что бы я смогла тебе сказать «спасибо за дочь». Заодно я и выговорилась чисто по-женски. Больше никому ни слова о своей тайне я не говорила и не скажу».
 
   Мы с Валерией ещё немного посидели и повспоминали кое-что и кое-кого. Мать её (Элла Михайловна) оказывается уже пять лет, как вышла на пенсию, бабушка умерла семь лет назад. Дядя Боря тоже на пенсии, его дочь Анна учится в институте.
 
   Вскоре подъехала «девятка», из неё вышла Наташа (дочь наша), полыхнула на солнце ярко рыжей пышной шевелюрой и позвала маму. Валерия встала, поцеловала меня в щёку, сказала «Спасибо за дочь». Я ответил: «Береги счастье дочери». И с улыбкой добавил: «Привет Элле Михайловне – моей новоиспечённой тёще». Валерия хмыкнула, повернулась, и точно как мать махнув тёмно-рыжей шевелюрой, пошла к машине. Они сели и уехали.
 
   А я повернулся и подошёл к перилам набережной. Передо мной под лучами вечернего солнца плыла и блестела широченная Волга, вдали был виден песчаный берег и село «Рождественное», а за ним виднелись горы Жигули, покрытые зелёными лесами.
 
   Слева, от речного вокзала один за другим с короткими гудками отплывали большие белые пароходы и уходили вниз по Волге. Как будто это уплывали «люди-истории» из моей жизни. Уплывали плавно, красиво, величаво.
 
   Я стоял и думал о перипетиях жизни нашей и о непостижимых дуновениях женской психологии. Только что «проплыли по реке моей жизни» три женщины: две матери и две дочери и оказалось, что все они теперь для меня родственники. Но было чёткое предчувствие, что я с ними никогда и нигде больше не встречусь.

   Станислав Жемповский. 14.11.2019.