Ваза

        Окна зашторил снег. Мело. За тюлем на окнах монастырской трапезной белело смятение лёгких снежинок. Они были похожи на белых бабочек, которые танцуют на ветру. 
        Послушница Наташа с острым чувством одиночества в сердце протирала иконный угол трапезной. Никого не было вокруг. Наташа в очередной раз брызнула на тряпочку розовой водой и протёрла иконочку Богородицы «Всех скорбящих Радосте». И девушке вдруг показалось, что Матушка Божия рядышком, и утешает её, что Она – Её Мама, и в мрачной душе Наташи стало светло.
        Тут в трапезную зашла инокиня Рафаила – маленькая, тощая, она утопала в подряснике с плеча крупной послушницы Даши. Этот подрясник не успели на неё перешить.
  - Наташ, ты что не пришла на правило? Матушка Игумения меня за тобой из храма послала, - сказала Рафаила. Она старалась сдержать раздражение, которое передалось ей от Игумении.
- Иду, - сказала Наташа и слезла с табуретки.
        Наташа с Рафаилой прошли по метели из снежных мотыльков и вошли в старинный монастырский храм. Шло Богородичное правило. Наташа встала между колонн. Сегодня молитвы к Пресвятой Богородице особенно чисто и ярко проникали в её душу. Через некоторое время послушнице Наташе стало жарко, и она сняла сапоги и носки, и положила их рядом, а сама осталась босяком. Как раз мимо проходила послушница со свечами и тряпочкой в руках. Она посмотрела на Наташины ноги и от удивления её лицо перекосилось. Потом она шепнула благочинной – смотри, что делает Наташка.
Та посмотрела и сказала:
  - Вообще не обращай внимания.
После правила все подошли к иконам и под благословение матушки. И тут матушка сказала:
  - Сёстры, после правила не расходитесь. Будет разбор Ангельских полётов.
        Все от этих слов приуныли. Каждая сестра вспомнила своё: кто-то – что велела рабочему вывалить кучу угля посредине монастырского двора , кто-то – что без благословения выкинула поеденную молью крупу, а кто-то – что проспала на утренние молитвы в храме.
        Но матушка грозно сказала:
  - Кто разбил подаренную владыкой вазу?
У всех от этих слов мурашки пошли по коже, а Наташа громко и радостно ответила:
  - Это не я!
        Матушка спросила каждую сестру лично, но все молчали.
  - Хорошо, тогда все будут делать по двадцать земных поклонов, а у того, кто разбил эту вазу – будет это на совести.
        И тут Наташа вспомнила, что это она разбила вазу! Разбила неделю назад при уборке храма, а потом забыла, а сейчас вспомнилось, как она плакала, потому что ей казалось, что она эту вазу убила, ведь ваза была, а теперь её нет. Когда сёстры и матушка стояли на выходе в прохладном светлом притворе, и разговаривали, Наташа подошла и сказала:
  - Матушка, простите меня! Я вспомнила, что эту вазу разбила я.
  - Ах, ты врунья! За то, что ты подвела сестёр – тебе сорок поклонов! Всем по двадцать оставляю, а тебе – сорок! – сказала гневно Игумения.
  - Хорошо, матушка, только простите меня, пожалуйста! Простите!– сказала Наташа со слезами.
        Тут пятнадцатилетняя трудница Настя сделала шаг вперёд, и сказала:
  - Матушка, эту вазу я разбила, меня накажите!
  - Нет, это разбила я, - сказала горячо Дарья.
  - Да нет, это я, - удивлённо возразила Наташа.
  - Нет, это не она, не слушайте её, матушка, меня накажите сорока поклонами, виновата я, - сказала инокиня Рафаила.
  - Я разбила, - проговорила Наташа, круглыми глазами глядя на матушку.
Тут все сёстры начали убеждать матушку, что вазу разбила не Наташа. Каждая говорила на себя. А Наташа всё твердила, что разбила она.
Матушка улыбнулась сквозь слёзы и сказала:
  - Я благодарю Бога за то, что у меня такие сёстры. Поклоны снимаю и с Наташи, и со всех.
        Все стали обниматься, а потом пошли пить чай, потому что настало время полдника. Над храмом и над сестринским домом всё кружил невесомый прозрачный снег.
24.09.2019г.