Юность моя огнем опаленная Глава 8

Ежедневно я занималась почтой, поступающей от населения города. В основном это были жалобы на беспредел полицейских, на то, что принудительно у кого-то угнали в Германию сына или дочь. В каждом письме крик души. Самое страшное, что помочь им никто не собирался, а давала я отписку, что принято к сведению, комендант разберется.

 В очередной раз в конце дня я подготовила документы для сдачи в архив секретарю коменданта и уже собиралась уходить, как в приемную вошел группенфюрер СС в сопровождении свиты.

 Каждый старался перед ним выслужиться, один бежал открыть перед ним дверь, другой предлагал услуги убрать в шкаф его плащ. Я стояла, опустив голову, не глядя на него.

Он прошел в кабинет коменданта, дверь за ним плотно закрыли, у двери стал часовой. Я собрала документы и подошла к столу секретаря, положила на стол, и отошла к окну в ожидании, когда освободиться он и выйдет от коменданта.

 Я услышала речь группенфюрера: он говорил о положении на фронтах. По этому поводу Адольф собирает у себя в бункере всех участников основных ключевых битв на фронтах.

 С фронтов будут отозваны на два дня те, кто не справляется с поставленными задачами. Будут произведены замены, а виновные в срыве сроков будут понижены в должности.

- Когда Адольф намечает совещание?- спросил комендант у группенфюрера СС.

- Через неделю, двадцать четвертого.

 Я отошла от окна и сказала часовому, - мое рабочее время вышло, передайте секретарю, что документы я приготовила и оставила ему на столе.

 Я вышла из комендатуры, в сторонке стояли полицейские, один из них отделился от компании и пошел мне наперерез. -Разрешите вас проводить,- сказал он, с ехидцей в голосе.

- Если я сейчас вернусь и скажу господину коменданту, что какой-то неряшливый полицейский предлагает свои услуги, вы сразу же будите расстреляны.

 Он отскочил от меня, как будто его кипятком ошпарили. Я пошла дальше. Было очень неприятно ощущать на себе их взгляды: Сами в грязи так чего же они меня задевают?

 Здесь надо подумать, толи мужское нахальство, толи кто-то из них служит по принуждению.

Я торопилась на квартиру. Через час приехал Никита, я передала услышанный мной разговор  ему дословно.

- Ты молодец! Я буду через два часа, тороплюсь на сеанс. Он взял плащ и быстро вышел.
Вернулся Никита с хорошим настроением.
 
- Завтра мы должны в лес переправить группенфюрера СС, а значит и ключ должен быть у меня. Вечером в честь приезда высокого гостя в ресторане будут заказаны праздничные столы, ты должна   попасть на этот вечер любыми путями.
 
–Но как?!- спросила я.
 
-Лялька, я думаю, что комендант должен тебя пригласить, завтра наденешь на работу самое нарядное, но скромное платье, он не может не пригласить такую красавицу как ты. Тебе нужно не только вытащить ключ, но и постараться привлечь к себе внимание группенфюрера.  Кокетничай, но  осторожно, не переигрывай, ни в коем случае, иначе провал.

 По мне бегала противная дрожь, я налила горячего чаю, и глотала его, не остуживая, стараясь выгнать из себя неприятные ощущения.

В эту ночь как всегда перед ответственным делом, я не спала. Утром, умывшись теплой водой, хорошо позавтракав, в новом нарядном платье я отправилась на работу.

 Поднимаясь по ступенькам, я нечаянно подвернула ногу. Растерялась, или мне хромать дальше,  или вернуться домой.

 Сзади я услышала голос, - что фрейлин повредила ногу?

 Я оглянулась, за моей спиной стоял комендант с группенфюрером и свитой. Но этого мне еще не хватало. Я посторонилась, как бы их, пропуская, но группенфюрер предложил свой локоть, я взяла его под руку и мы вошли в помещение.

- Я надеюсь, - сказал он, до вечера ваша нога заживет, и вы будите на торжестве в ресторане, я вас приглашаю.

 Такая удача и во сне не приснится. Домой после работы я летела как на крыльях.

- Ты что такая веселая,- спросил меня Никита.

- Никита, мы спасены! Меня группенфюрер лично пригласил на вечер в ресторан, в присутствии коменданта, значит, я могу танцевать и с тем и другим.

-Лялька, какая ты все же молодец.

-Моей заслуги нет никакой, просто у меня подвернулась нога, он помог войти в здание.
 
-Как бы то ни было, но половина дела сделано. Не зря говорят, дома и стены помогают,- подытожил Никита.

Вечером он принес мне платье, туфли и накидку из белки. - Вот все, что могли для тебя в подполье найти.

 Да, вот еще украшения. Он надел мне бусы из янтаря.

 Я пошла, переоделась, и поняла, что у меня нет чулок под шикарные туфли, что делать? Время остается совсем мало, а в своих, чулках я идти не могу, они в двух местах заштопаны,   швов из-за длинной юбки у меня не было видно, а платье не прикрывало.

-  Жди,- сказал Никита и выскочил из комнаты. Через полчаса принес чулки. Где он достал говорить отказался, но я и не настаивала, быстро натянула на ноги и мы, одевшись,  тепло, отправились пешком в ресторан, неся туфли под мышкой.

  Вошли в ресторан, когда поднимали, тост, за Гитлера, я быстро ушла в умывальную комнату, привела себя в порядок и вышла в зал. На меня обратили внимание офицеры, зазвучала музыка, певица, разукрашенная как павлин, на  немецком языке исполняла песню, о крошке Грет.

 Меня пригласили к столу коменданта. На столе не скажешь, что идет война, все заставлено блюдами до военных лет, стоял коньяк, виски. Фрукты, уложенные горкой в большой хрустальной вазе. Меня посадили между  группенфюрером и комендантом.

 Налили по рюмкам коньяк, снова тост за Гитлера и победу. Затем зазвучала мелодия и я, наклонившись к коменданту, сказала, что приглашаю его на танец. Пойдемте фрейлин, пока вас не увел у меня Хансен.

 Я видела, что комендант уже навеселе. Он прижимал меня к себе, я обнаружила ключ и вытащила его, мимо в танце с девицей легкого поведения   скользнул  Никита. Я положила ему ключ в карман.

 Мы вернулись к столу. Никита появился через минуту и сидел в обществе офицеров, что-то шумно рассказывая. Через две или три песни, меня пригласил группенфюрер  Хансен, кто бы знал, как мне хотелось пустить ему пулю в лоб, стереть с лица земли. Но я улыбалась, спрашивала о его настроении, что ему  нравится в этой стране, и что не нравиться.
 
-Мне не нравиться здесь шум, давайте выйдем на минутку, подышим свежим воздухом,- предложил он.

Я посмотрела на Никиту и закрыла глаза.  Он встал и пошел к выходу. Мы, одев я пальто, а группенфюрер шинель вышли на улицу. В туфлях было холодно, но я не чувствовала   ни чего, кроме страха в груди.

К нам подошли немцы, сказали, что мы можем пройти в теплое помещение и поговорить. Один из них пошел впереди, а мы вслед за ним.

 Что произошло потом, я не успела сообразить, меня оттолкнули, и я полетела в снег, а группенфюрера скрутили, закрыли ему рот кляпом и куда-то потащили.

 Появился Никита,- переобувайся, быстро.

 Я сбросила туфли в снег, обула ботинки, принесенные им и, побежала вслед за Никитой. Впереди нас бежал партизан мы за ним, он  уводил к окраине города. Там нас ждали.

 Я сбросила с себя пальто, надела телогрейку, мне дали ватные штаны и я, затолкав в них свое шикарное платье, приготовилась двигаться дальше.  Мы услышали, что в центре города открыли беспорядочную стрельбу.

- Это наверно нашли твои Лялька туфли,- прошептал мне на ухо Никита.

Через три часа мы добрались до партизанского отряда, немец был уже там, но мы его не видели. Его должны были отправить в Москву.

 Нас с Никитой вызвал командир партизанского отряда и сказал, что он выделяет нам двух партизан для сопровождения до границы, там нас будут ждать.

Я посмотрела на Никиту, он пожал плечами. Для вас оставлен пакет,- сказал командир партизанского отряда,- передали сегодня связным. Никита вышел из землянки, вслед за ним вышла и я.

Нам предписано вернуться в Берлин,- сказал Никита.  Задание получим позже.

 - Но мы же там были! Возопила я. Зачем же снова голову в петлю.

- Значит так надо, Лялька, зря нас туда посылать не будут. Он обнял меня за плечи и повел пить чай настоянный на калине.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ