Девочка и дождь

Лето. Жара. Середина июля. Самый зной в нашем не большом провинциальном городке. Когда в тени плюс сорок пять, когда метут песчаные бури и когда жизнь местных жителей течёт своим чередом, несмотря на капризы природы.
Девочка лет тринадцати идет по пыльной улице, закрывая лицо платком. Идёт почти вслепую, но вряд ли собьётся с пути — тут ей каждая кочка с рождения знакомая и родная. Знает, что в такую погоду без платка из дома выходить просто нельзя. Пусть это будет лёгкий газовый шарфик, но без этой защиты вся голова будет забита песком, всё лицо — суровая песчаная буря не пощадит, вздохнуть свободно не даст. Отмываться потом не всегда есть возможность — вода у них по расписанию из крана течёт, вот и расходуют бережно. А мыться принято ходить в баню, по выходным, целыми семьями. В этом городке принято все делать по своему укладу, по заведённым традициям. Так все дружно и живут.
Родители девочки на работе, вот и идёт она сама в поликлинику. Надо сдать анализы, чтобы получить справку и устроиться на работу. Мама девочки уже договорилась со своими знакомыми и её берут до конца лета подработать в местном кинотеатре уборщицей. Девочка рада. Стыдно сидеть у мамы на шее, хочется быть полезной семье. Да и в тринадцать лет тебя уже ребёнком никто и не считает, пора самой зарабатывать и становиться самостоятельной. Новую форму надо покупать, совсем девочка выросла из старой, прошлогодней.
Так, в своих думах, идёт девочка, согнувшись под порывами песчаной бури. Надо успеть вовремя и не важно, какая погода. Тем более, девочка знает, что это ненадолго — после таких залётных песчаных бурь всегда следом приходит дождь — теплый, долгожданный, спасительный. Который усмирит разгулявшуюся песчаную бурю, напоит живительной влагой растрескавшуюся землю и ссохшиеся, пыльные и несчастные тополя, почти единственные деревья в их городке, которые способны расти хоть на камнях и песке, мужественно выдерживая как безумно жаркие лета, так и суровые, лютые зимы. И земля, и тополя, и девочка — все ждали дождя!
И вот — грянул гром, сверкнула молния, небо развёрглось и туча пролилась долгожданным упоительным дождём. И не просто дождём — настоящим ливнем.
Девочка уже прошла всех врачей, сдала анализы и была абсолютно свободна. Душа её пела от радости, что всё удалось. А тут ещё и этот столь желанный июльский ливень!
О, как она любила прыгать-скакать-танцевать под струями льющейся с неба воды. Когда тебе легко и свободно, когда капли стекают по всему телу и оно становится столь гибким и послушным, что можно делать всевозможные па, танцуя в унисон со льющимися потоками летней живительной влаги. Быть в это время в состоянии такой внутренней свободы, когда не надо переживать, что тебя увидят и начнут дразниться и смеяться. Другие люди ведь спешили скорее спрятаться от дождя подальше, а она, девочка, в такое время наоборот, стремилась в самое начало дождя и до его последней, лениво упавшей капельки, прыгала, радовалась и танцевала, чувствуя себя один на один с природой.
Сейчас её душа так же поддалась долгожданному порыву и она стремительно выбежала на улицу, под струи ливневого дождя.
 — Безумная! Ты куда? — кричали ей вслед те, стоящие в коридоре поликлинике люди, боязливо прижимаясь друг к другу и съёживаясь от каждого удара грома и молнии, в мольбах, чтобы этот разгул стихии как можно скорее прошёл.
 — Там сумасшедший ливень! Пережди! — кричали они ей вдогонку, но девочка уже никого и ничего не слышала.
    Она растворилась в этом вожделенном потоке воды, целиком и полностью отдалась во власть тёплого для неё, летнего июльского дождя и ничегошеньки совсем не боялась. Смело, вприпрыжку, она покружилась вокруг себя и поскакала сначала по тротуару, а потом через дорогу, на другую сторону улицы. Машин не стоило бояться — они все остановились и замерли на том месте, где их неожиданно настиг ливень.
Дождь стоял такой сплошной белой стеной, что даже рядом с собственным носом ничего не было видно. А девочке и не надо. Она совершенно спокойно и уверенно проходила вприпрыжку через завесу стены дождя, как сквозь белые молочные облака. Когда на миг теряется ощущение реальности и ты не понимаешь уже, где явь, а где не явь. Девочка словно ничего этого не боялась, а принимала легко и радостно, кружась и танцуя, танцуя и кружась. Она подняла свой платок над головой и танцевала, танцевала в ритме дождя...
Ни одной живой души вокруг. Никого и ничего. Только они вдвоём, девочка и дождь. Одни в целом мире, во всей вселенной — такие были ее внутренние ощущения души и тела, сердца и разума.
Где-то на середине дороги, как ей казалось, девочка на миг остановилась, чтобы выдохнуть накопившиеся эмоции и вдохнуть полной грудью новую волну свежего, напоённого дождём, воздуха, а потом снова продолжить свой танец под дождём. Она выдохнула, наклонившись всем корпусом вниз, снова вдохнула полной грудью и подняла руки вверх, подставив лицо льющимся струям. Буквально на секунду, а потом встряхнулась радостно всем телом и открыла глаза, чтобы двинуться дальше, но увиденное заставило её замереть на месте.
Перед нею стоял высокий, худощавый мужчина, закутанный в брезентовую темную плащпалатку.
Девочка искренне удивилась — секунду назад никого и близко не было. Может, из поликлиники кто-то за ней побежал, чтобы укрыть от ливня? Но какой-то странный дождевик на мужчине, совсем не современный. Такой она видела однажды в старом бабушкином сундуке. Бабушка рассказывала, что он ей от предков достался, хранила его, как память, на дне своего не менее древнего сундука, который возила с собой, куда бы они не переезжали. Молнией пронеслись эти мысли в голове девочки и она изумлённо воскликнула:
 — Ой, а вы кто?
И даже немного наклонилась вперёд, чтобы увидеть лицо мужчины под большим капюшоном, но за пеленой дождя ничего невозможно было разглядеть. Да и не очень это вежливо, заглядывать незнакомому человеку в лицо. Она выпрямилась и стала ждать ответа. Мужчина стоял неподвижно и не отвечал, только дождь и ветер трепали полы дождевика. Вдруг девочка услышала где-то внутри себя его голос, который спросил:
 — Девочка! Ты любишь дождь?
 — Да, люблю, — весело и громко ответила девочка, не то ему, не то себе. И добавила: — Да, очень. Я очень-очень-очень люблю дождь!
Озорно так сказала девочка, играючи. Находясь на волне своих внутренних ритмов. В унисон каплям, которые звонко падали в образовавшиеся на дороге озёрца, а потом отлетали вверх и снова падали, уже вместе с новыми. И такая звонкая стояла капель, словно огромный оркестр играл на все лады свою дождевую какофонию. И девочка снова задвигалась, стоя на месте, танцуя вместе с каплями один, только им известный, волнообразный танец.
Мужчина в дождевике стоял так же чинно-важно, скрестив руки впереди себя, а дождь его словно обходил стороной, почти не попадая на него. От его дождевика пошёл пар. Девочка подумала, что пар должен быть позже, когда закончится ливень и выглянет солнышко. Но от него пар шёл сейчас. Кажется, он стал ещё выше и тоньше. Девочка подумала, что так он совсем может вытянется в тонкую струнку и превратиться в струйку дождя — так ей показалось на миг.
 — Так ты, девочка, любишь Дождь? — снова услышала она внутри себя его голос, восхищённый и удивлённый одновременно. И далее мужчина задумчиво и медленно сказал ей следующее:
 — Девочка! А ты знаешь, что когда ты вырастешь и станешь взрослой, ты будешь жить в городе Ленинграде. Там очень-очень-очень много дождей...
Конечно, девочка слышала в школе, что есть такой город-герой Ленинград. Но это же где-то в другой жизни. Смеётся над ней, что ли, этот Дождевик? Ленинград — это что-то далёкое, неизвестное, таинственное и загадочное. Может ли она об этом и мечтать! Ей до Ленинграда, как до Луны! Так и ответила, смеясь и не веря. Шутка, не более. Но услышала опять его голос в себе:
 — Ты, девочка, верь мне! Ты обязательно будешь жить в этом волшебном и величественном городе! Это город твоей судьбы. Запомни это.
Голос Дождевика был твёрд, он даже немного рассердился, что ему не верят — так опять показалось девочке. Она радостно и беззаботно рассмеялась, крутнувшись на одной ножке вокруг себя и взмахнув платочком.
Всего миг ушёл на движение, но Дождевика не было рядом, когда она повернулась. Где же он?
Девочка попыталась разглядеть сквозь пелену дождя, куда он пошел? В какую сторону? За этот миг он не мог уйти так, чтобы она его совсем не увидела. Да и дождь вдруг словно иссяк. Словно тучке перекрыли кран и вода из нее вроде капает, но совсем последними каплями.
Вот и всё, кончился ливень. Так же внезапно, как и начался. Только очень-очень -очень тихо.
Девочка еще раз внимательно осмотрелась вокруг. Да, она стояла как раз посередине дороги, как и чувствовала. Дождевик исчез. Не иначе. Просто уйти так не смог бы никто.
Она прошлёпала босиком до тротуара, по быстро исчезающим лужам — ещё минут пять и солнце испарит бесследно остатки влаги, что не успели впитаться в землю, асфальт и песок. Девочка стала задумчивой и тихой, как те последние капли, медленно стекавшие с её одежды. Обув босоножки, выжав подол платья и волосы, девочка стряхнула платок и медленно-медленно, в глубокой задумчивости, побрела домой...
   
***
   
Лето. Середина июля. Холодное питерское лето. Дождливое, как никогда. Ливни стоят стеной, давая лишь короткие передышки, чтобы снова, с утроенной силой, обрушить свой праведный гнев на всех жителей города и его окрестностей. Кажется, что все вокруг замерло и жизнь на время остановилась.
Старенький дом стонет и кряхтит от ударов грома и молний, скрипит и шатается от порывов шквалистого ветра и страдает вместе со своей хозяйкой от непогоды и ненастья.
Давно девочка поселилась в этом доме, в далёком восемьдесят втором году прошлого уже столетия. Приехала в гости, по приглашению, к неожиданно нашедшейся родственнице, да так и осталась. Доброй тётушки давно нет на белом свете, да и она сама не так уж молода, как когда-то, но живут вместе со старым домом и садом дружно, в ладу и согласии.
Только к климату так и не привыкла, с каждым годом всё труднее и труднее его переносить. Особенно, когда сплошное ненастье, когда дуют суровые балтийские ветры с Финского залива, когда совсем мало солнца и тепла даже летом. А уж её любимых тёплых летних июльских дождей, какие были в её родном городке в детстве, так и совсем нет. Если и бывает июльский дождь, то в нем уже не покружишься и не потанцуешь так, ни о чём не беспокоясь, не боясь простудиться и заболеть. Пожалуй, жара и зной родных степей были для неё лучше, чем эта бесконечная сырость и гниль питерских болот, на которых когда-то Пётр Первый построил славный город Санкт-Петербург. Тётушка рассказывала, что их предки жили тут с основания. Наверное, были среди тех строителей, как знать...
Вдруг по стеклу резко заколотило, словно горохом — град! Она прервала ход своих мыслей, накинула на плечи старенький пуховый платок и вышла на веранду, чтобы смотреть в окно, как беснуется природа, как крупный град устилает весь двор.

Вспомнился ещё один июльский дождь в её жизни. Более тридцати лет прошло, а не забыть никогда, как стонала так же природа, как ветер хлопал открывшейся створкой окна больницы, впуская в промежутках между порывами крупные капли холодного дождя. Как сверкала молния и грохотал гром, как было больно, страшно и непонятно все происходящее. В ту ночь она впервые стала матерью и вся её жизнь наполнилась новым многоголосьем той июльской дождливой ночи...
   
Град быстро прошёл, оставив после себя крупные горошины. Очень хотелось в сад, просто тянуло невидимой силой, но она не решалась, лишь уткнулась в окно и наблюдала дальше, как ветер в саду клонит деревья долу — вот-вот на них обрушится очередной ливень.
Вдруг ей показалось, что в саду кто-то ходит. Она всмотрелась — высокий, худой мужчина, согнулся под тяжестью стихии, укутавшись с головой в плащ. Отшатнулась от окна — померещилось? Дождевик? И снова вгляделась — да, это точно он. Может, надо выйти?
Она беспокойно засуетилась, надела калоши и быстро открыв дверь, вышла на крыльцо, под навес.
Дождевик никуда не исчез. Напротив, он тут же приблизился и вокруг него опять словно всё стихло — и ветер, и дождь, только белое испарение вокруг, так же, как тогда — белое молочное облако.
 — Здравствуй, девочка! — снова услышала она внутри себя его радостный голос, — Ну как, ты по-прежнему любишь дождь?
 — Здравствуй, Дождевик! Сколько лет-то прошло! И сколько дождей...
 — И ты их по-прежнему так же любишь? — нетерпеливо переспросил он.
 — Да, Дождевик, я по-прежнему люблю дожди. Но здесь другие дожди и порой так страшно...
 — Я оказался прав — ты живешь в Ленинграде! — довольно сказал он и добавил: — В Санкт-Петербурге! Не бойся дождей — это твоя стихия и она тебе никогда не причинит вреда. Дождь тоже любит тебя. Будь счастлива, девочка!
Дождевик приветливо махнул рукой, а хозяйка дома, смахнув не то слезу, не то дождинку, ответила ему:
 — Спасибо тебе, Дождевик, за твои пророчества. У меня все здесь, в Ленинграде, в жизни сложилось хорошо. Но я так тоскую по теплым июльским дождям моего детства!.. Нельзя ли вернуться обратно?
Но только дождь пролил стеной ей в ответ в том месте, где только что был Дождевик, и всё стихло.
Капли звонко и радостно падали с крыши и листьев в саду на основательно напоённую живительной влагой землю...
Следом вдруг выглянуло долгожданное солнышко. Звонко защебетали птицы. Все сразу ожило, зашевелилось, засверкало, запереливалось всеми цветами радуги.
И она, та самая девочка, радостно улыбнулась.

Ленинград — Санкт-Петербург, 2017г.