Бобровая плотина

Жаркая,  сухая  погода, установившаяся  за  майскими  продолжительными  дождями, продолжала   прочно  удерживаться.
Обрадованное,  теплом  первых  ясных  дней, сменивших  непогоду  сырой  затяжной  весны, всё  разом  ожило, буйно  зазеленело, распустилось, зацвело,  ходко пошло  в рост.
Но  один  тёплый   день сменялся  другим, ещё  более  ясным  и жарким, за  первой  погожей  неделей  пришёл  знойный  без единого  дождя  июнь. И  благо  стало  настоящим  бедствием.
От  зноя   преждевременно  блекли  молодые  травы, жухли, осыпались  листья  на деревьях, словно  обожжённые,  покрывались  желтизной  ветвистые  берёзы.
В  безветренные  дни  вся  природа  замирала  в  каком –то  нелепом  оцепенении, даже  птицы, словно  испуганные  общим  безмолвием, перестали  петь.  Густая  чёрная  пыль  на  просёлках  поднималась  к  небосводу  столбами.
Полдень …  Солнце   полыхает  отвесно, густо. Очень  хочется в  тень,  в  прохладу  или  на  берег  речушки  Липенки.  У  петухов   в  деревне  Антушово  и  то  пересохли  глотки,  не   поют  с раннего  утра.  Даже  певчие  птицы  примолкли  за  оврагом, в  березняке.
   Речушка   Липенка  открылась   мягкой  синью  омутов,  песчаных  отмелей: смешенный  лес  стоял, с   
левой   стороны  берега  плотным  зелёным  строем. Сторожевые   лобастые  сосны  тянулись  до  самого  посёлка  «Труда».   
Лоси  торопились  к  речному  берегу, в  прохладу  ивняка, поднимают  головы, ноздрями  шумно  затягивают  речной   свежий  воздух  и  срываются  с торопливого  шага  на  бег.
Лоси  вошли  разом  в  заводь, попили. И  началось  веселье, игры.  Красивая  лосиха  с  белыми  ногами   забрела  в  воду  омута, смешно  так  приседает, моргает  длинными  ресницами.
Комолый  лось  вдруг   поднимает  ногу  и  бьёт по  воде  отрывисто, сильно, чтобы булькнуло, чтобы  вода  рассыпалась  на мелкие  брызги, взметнулись  высоко-высоко  и   окатили  соседа.  А  сосед  тоже  не отстаёт.  Бурлит  обмелевшая  речушка  Липенка, гремит  от  лосиных  всплесков,  взлетают  брызги,  просвечиваются  жарким  солнцем,- кажется, серебряный  дождь  моросит.
Купание   лосей  шло  своим  чередом.  Постоял,  отмахнулся  от  сухопарых  настырных  комаров, разглядывая   лосей.  Как,  откуда  они  здесь  взялись, появились?   Непонятно?
Лесная  песчаная   тропинка   всё – всё  мне показывает:  молодую  осинку,  гнездо  дрозда, огнистый   от  мелких ягод  малинник,  ольхи, опутанные  зелёными  шнурами  с  огромными  листьями  хмеля.
Тропинка  выводит  меня  на  лесной   закроек, в  тени  густо – ветвистой  берёзы  я   остановился  ещё  раз. Отдохнул.
Кругом  был  лес,  тропинку  дружно  стерегли, кусты  черёмухи,  малины, заросли  чистотела, дягиля,   бузины, папоротников  и  крапивы. В  двух  местах  зелёный  коридор  смыкался  над  головой – то  бузина  закрывала  проход.
Спугнул  дроздов  с  молодой  осины.  Обиделись,  зацокали  в  спину.  С  берёзы  на  ёлку, с ёлки  на  сосну   легко, непринуждённо, словно  зеркалом  перекидывали   рыжее  солнечное  пятно, -  скакала  белка.  Задорный  переплеск  ключа  усиливался.  Тугая   струя  воды  слетала с  желоба  и  разбивалась  об  камушки.  Она   была  хрустальной, но  за свой  краткий  полёт  успевала  уловить  солнечные  лучи  и  отразить  зелёный  свет  листвы….  Живая  вода!
Солнечный   свет   разливался  по -  всюду, нестерпимо  хотелось  пить,  пить  живую  воду   лесного  ключа.
Из   лесной   глуби  послышался  сварливый  стрекот  сорок.  Справа  и слева  мохнатые   ели, между  ними- узкая   пересыпанная    хвоей  тропа.  То  там, то  тут  тяжёлые  ветки  перегораживают  лосиную   тропу.  Зацепишь   ветку -  за  шиворот  посыплются      
сухие   иголки,  как  колючий   снег. 
На  речной  луговине  заскрипели  коростели. Голос  их  слышится  далеко.  С  определённым   ритмом  повторяют:» Скрип -  скрип – скрип»
На  самом  краю  вырубки  рядками  стояли  сосёнки  и  ёлочки.  И  такой   у  них  был  задорный  вид, что  душа  порадовалась. Всё  чин  по  чину:  стройные,  каждая  веточка   щедро  опущена  зелёной  хвоей. 
Тихо   тенькнула  синичка  и  опять   глухая, сонная,  давящая,  тревожная  тишина.   
Говорливый   ручей  весь- весь  залит  щедрым  жарким  солнцем.  Раздвигая  кусты  дикой  калины,  молодой  осинник,  ольховник  я  вдруг  остановился  в  изумлении: бобровая  плотина. Из  обрубков  осины,  целых  кустов  ольхи, раскидистых   берёз. 
Смотрю  на  склоне – осина  внизу, у самого  корня,  стала  заточенной, как   карандаш, и  вот – вот  упадёт.  Это  поработал  бобёр,  запасая  себе  корм.  Наступит  зима, а  бобру  всё  нипочём:  берёт   себе  из  этого  склада  понемногу  и  так  питается  семья. 
Бобрам   и  жара  нипочём, такую  плотину,  отгрохали, что  диву   даёшься  их  «умению».  Зубы   у  бобра  как  долото – острые,  мощные, он  деревья  грызёт, словно  репу.  По  всему  берегу  ручья  заточены  молодые  осины, зато  вода  поднялась.
    Жара  сошла.  Вечерело.  В  воздухе  разлилась  влажная   теплынь.