Сиреневое убийство

По мотивам романа Агаты Кристи «Трагедия в поместье Марсден» и текстам Александра Блока.

Посвящается Катрин Карабановой



Действующие лица:
Гордей Ипатович Черемшин – пожилой банкир, хозяин поместья;
Селестина Черемшина – его молодая супруга;
Фрол – дворецкий;
Нина Шаргородская – секретарь Черемшина;
Андрей Мечиславцев – приятель Черемшина;
Доктор Ефим Петрович Карпов – врач;

Мадам Вера – декадентка-детектив;
Славин – хозяин гостиницы;
Эрнст Джеветский – надворный советник из полиции;
Загробный – хозяин салона похоронных услуг;
Полицейский.

Пролог
Небольшой домашний театр в котором почти нет свободного места от людей. Все шумно говорять. Занавес чуть колышется и на сцену выходит мадам Вера.

Мадам Вера (загробным голосом):
...Что я вижу: явь–не явь?..
Сказки ночью пишет навь...
Жуть бывает здесь порой,
Как пойдешь во тьме ночной.

Что-то будет! Вижу-слышу!
Кто бредет ко мне из леса?
Чу!.. Рассеялась завеса –
С фонарем в руке,.. не дышит!

Красный свет в стекле сгорает –
Путь-тропу не освящает;
Вот он рядом!.. Вот он тает…
Слышу, будто пёс залает,
А луна заходит и восток пылает.

Крики публики: Brava! Brava! Ещё! Бис.
Кто-то громко: Madame Vera! Вы Сафо наших дней!
Мадам Вера (таинственно): Я знаю… 

Сцена 1
В поместье. Черемшин читая газету, расхаживает по комнате.
Входит его супруга, Черемшин переводит на нее взгляд и спотыкается о ковер.
Черемшина (подбегая к нему в испуге): Гордей! Я здесь, дорогой.
Черемшин: Все в порядке, Селестина. Я просто споткнулся, вот и все!
Черемшина: Тебе не надобно было вставать. Ты же знаешь, что сказал доктор Карпов. После операции...
Черемшин: Да, я знаю, что сказал доктор. Много лежать, много спать, но я еще жив, Селестина, и это не для меня! Черт бы побрал эту проклятую язву…
Черемшина: Милый, ты еще слаб. Она заживет, но на это требуется время. Тебе надобно учиться быть терпеливее… (она застывает, как каменная глядя куда-то в пространство перед собой).
Черемшин: Что такое, Селестина?
Черемшина: Вот там, в картине, снова, это лицо. Ты слышал на этот раз, Гордей? Не говори мне, что не слышал. Это ужасное, дьявольское хихиканье. Она, как и прежде, смеялась. Она смеялась!
(Камера показывает картину «Сирень» висящую на стене, а потом опускается и увеличивает записку в газете о том, что скончался Михаил Врубель ).

Сцена 2
В отеле. Мадам Вера въезжает в свой номер.

Сцена 3
В поместье.
Доктор: Здесь болит?
Черемшин: Нет.
Доктор: Я думаю, никакой серьезной травмы нет, но ради Бога, Гордей Ипатович, будьте более осторожны. Вы же знаете, что такие вещи иногда заканчиваются прободением и здесь вопрос не только диеты. Вам надобно избегать даже малейшего волнения и напряжения.
Черемшин: Благодарствуйте, Ефим Петрович. Кончайте эту лекцию и присоединяйтесь к нам на ужине.

Сцена 4
В гостинице.
Мадам Вера: Я жду газету почтой. Вы ее получили?
Славин: Да, сегодня утром. Вы останетесь здесь еще на день?
Мадам Вера: Не думаю. Я хожу по этим залам «как бы ощущая прикосновение чьих-то бесчисленных рук к своим плечам в лилово-пурпурном сумраке, который начинает просачиваться в золото, предвидя приближение каких-то огромных похорон».
Славин: Вам тут не уютно? (передает мадам Вере газету)
Мадам Вера: Я привыкла… 
 (Мадам Вера получает газету «Ребус» и замечает сверток в газете «Харбинскiя В;домости». На первой полосе надпись «Удивительное изобр;теніе химика Маркова)
Хм. Кажется, кто-то только что вернулся из Китая.
Мечиславцев: Небольшой сувенир для одной особы (забирает сверток из ее рук).
Мадам Вера: О! Извините меня. Я лишь обратила внимание на то, как быстро стали распространяться новости. Недавнее открытие уже попало в «Харбинские Ведомости».
Мечиславцев: Да-да. Телеграф, телефон!.. Всего дорого (надевает шляпу).
Славин: Вы не останетесь ужинать в гостинице?
Мечиславцев: Нет! У меня друзья в поместье Черемшина. Это недалеко?
Славин: Совсем рядом. Я прекрасно знаю это место. Сейчас объясню!

Сцена 5
В поместье. Мечиславцев и Черемшина стоят у камина.
Мечиславцев передает сверток Черемшиной. Та разворачивает его и видит статуэтку бога Шоу-Сина.
Мечиславцев: Я купил это на одном из базаров. Мне показалось, он неплохо сделан. Как раз то, что может оценить художник. Предполагается, что это своего рода талисман, охраняющий от злых духов. (Черемшина меняется в лице). Извините, я что-то не так сказал?
Черемшина: Вы знаете Федора Маркова?
Мечиславцев: Его, кажется, зовут Фрицем… и вовсе не Марковым.
Черемшина: Это не важно. В России его так привыкли звать.
Мечиславцев: Я его совсем не знаю. Впрочем, встречался... Он вас интересует?
(Черемшина удивленно пожимает плечами. Мечеславцев тихо и обольстительно).
Вы, понятно, любите мужа?
Черемшина: Ну, понятно.
(В комнату входят Черемшин и доктор)
Черемшин: Андрей, вы, кажется, не знакомы с Ефимом Петровичем Карповым, моим врачом… и другом. Это Андрей Мечиславцев, старый приятель нашей семьи.
Мечиславцев: Надеюсь не очень старый! (смотрит на Черемшину)
Черемшин: Андрей только что вернулся из Китая.
Доктор: Правда? И где вы были?
Мечиславцев: В Харбине.
Черемшин: Пойдем, дорогая.
Доктор: У меня кузен в Харбине.
(Черемшин хочет идти с ними, но вдруг, словно что-то вспоминает и идет в другие комнаты)

Сцена 6
В кабинете сидит Шаргородская и что-то пишет. Входит Черемшин.
Черемшин: Мадемуазель Шаргородская, мы собираемся ужинать, не хотите присоединиться?
Шаргородская: Спасибо, г-н Черемшин, но мне надобно тут кое с чем разобраться.
Черемшин: Что ж, хорошо! Быть может, вы присоединитесь к нам позднее?
(Шаргородская смотрит на него с неодобрением и Черемшин закрывает дверь).

Сцена 7
Картины Врубеля «Сирень» - камера отъезжает и мы видим, что она висит в гостиной вечером, где четверо пьют чай.
Черемшина: Как будто она издевается надобно мной. И вдруг неожиданно все прекращается, словно бы мне все это привиделось…
Мечиславцев: Итак, давай все уточним. Вы говорите, что там, в картине, живет приведение умершей девочки?
Черемшина: Ах! Сколько раз я просила Гордея продать ее!
Черемшин: Дорогая, это же Врубель!
Черемшина: Он – Человек, познавший сладострастие тоски.
Черемшин: И хорошее капиталовложение, надежнее всякого банка… Особенно после того как другой вариант этой картины так высоко оценил Государь! А ведь он  известный консерватор в искусстве.
Черемшина: Так жаль Врубеля, умер в самом расцвете творческих сил… вероятно и его постоянно обуревал страх, продавший безумие… От того-то он и продал эту картину, чтоб избывать себя от ужасного приведения.
 Доктор: Приведение в картине?
Черемшин: Дело в том, что существует предание о том, что для этого варианта картины художнику позировала, не его супруга, а некая девушка, которая покончила жизнь самоубийством… Она якобы была обманута своим возлюбленным... или что-то в этом духе.
Доктор: Из опыта могу сказать, что обычно люди сами себе это внушают. Люди верят, что были свидетелями каких-то метафизических проявлений.
Черемшина: Доктор Карпов, я знаю, что я это видела.
(несколько тревожных планов гостей)

Интерлюдия
Снова крупный план картины Врубеля «Сирень».

Сцена 8
Черемшина рисует в своей студии портрет. Ей позирует Шаргородская.
В дверном проеме она замечает гуляющего с тростью Черемшина.

Сцена 9
Черемшан входит в гостиную, где Фрол поливает цветы.
Черемшин: Прохладное утро, Фрол, не правда ли!
Фрол (с поклоном): Здравствуйте, барин. Завтрак изволите в обычное время?
Черемшин кивет и замечает сирень в вазе.
Черемшин: Вижу, что ты приготовил свежий букет сирени! Это очень мило с твоей стороны!
Фрол: Я лишь собрал цветы. Вазу подбирала г-жа Черемшина!
Черемшин: Ах, душечка! Всегда хочет порадовать меня.

Сцена 10
В отеле. Мадам Вера входит в столовую.
Славин: А, Мадам Вера! Хорошо спали? Все было в порядке?
Мадам Вера: Я всегда сплю как убитая, но утром мне явился интересный образ. «В лиловом сумраке необъятного мира качался огромный белый катафалк, а на нем лежит мертвая кукла» (замечая чемодан), но похоже, г-ну Мечиславцеву не понравилось его пристанище!
Славин: Думаю, вы правы. Вчера вечером он собрался остаться на всю неделю и даже заплатил вперед, а сегодня утром уже уезжает. Может быть, его испугали приведения? К завтраку рекомендую рыбу.
Мадам Вера: Мне Creme de Violette. Утро надо начинать с окрыления иначе весь день ползаешь.
Славин: Но сейчас уде половина четвертого.
Мадам Вера: Тем более! Так, вы сказали приведения?
Славин: О, да. Поместье Черемшина наводнено приведениями, а г-н Мечиславцев как раз давеча туда ездил.
Мадам Вера: Вы сами их видели?
Славин: Конечно, сам я не видел…
Мадам Вера: Откуда же вы знаете, что они свежие?
Славин: Извините?
Мадам Вера: Рыбины.
Славин: Да, они свежие, с этим все в порядке. Нам привозят их дважды в неделю из Погорелкино.
Мадам Вера: Так значит, это место, где обитает зло? Где «в лиловом сумраке» нахлынувших миров качается тот «белый катафалк» и повсюду витают духи мертвецов?
Славин: Погорелкино?
Мадам Вера: Поместье Черемшина!
Славин: Ах, простите…
Мадам Вера: Будьте добры, мой Creme de Violette… А уж после перейдем к таинственному!

Сцена 11
В поместье. Черемшина все еще рисует и ей также позирует Шаргородская. Шаргородская смотрит на часы.
Шаргородская: Г-н Черемшин все еще гуляет?
Черемшина: Думаю, да.
Шаргородская: Уже почти четыре!
Черемшина: Ого! Обычно к этому времени он принимает пилюли.
(Вбегаете, с трудом переводя дыхание, Фрол).
Фрол: Г-жа! Там г-н Черемшин! Я думаю, вам лучше самой пойти посмотреть. Скорее!

Сцена 12
Мадам Вера, закончив завтрак, встает и собирается идти, как ее чуть не сбивает с ног полицейский.
Джеветский: В сторону! Срочный вызов… О, простите… мадам Вера? Как раз у нашего порога.
Мадам Вера: О! Мосье Джеветский? Какая неожиданность.
Джеветский: Да, меня перевели в местное отделение. Небольшое повышение!
Мадам Вера: Мои поздравления, господин надворный советник!
Джеветский: Благодарю, а вы тут какими судьбами?
Мадам Вера: Я просто приехала отдохнуть. И теперь понимаю почему! Говорят, что в поместье Черемшина все кишит призраками!
Джеветский: Кажется, сегодня на одно так прибавится!
Мадам Вера: Не зря я видела тот белый катафалк…
Джеветский: Где?
Мадам Вера: Во сне!
(Мадам Вера осушает бокал с ликером и они спешно уходят).

Сцена 13
Мадам Вера и Джеветский осматривает гостиную. Помимо них там Фрол и Шаргородская.
Мадам Вера бросает взгляд на картину «Сирень», а потом не покойного.
Мадам Вера: Признаюсь, я любила этого мужчину…
Шаргородская: Вы знали Гордея Ипатовича?
Мадам Вера: Нет. Даже не представляла раньше, как он выглядит. (подходит ближе к покойному, изучая его). Заурядная внешность!.. Но незаурядная душа!
Джеветский: Что вы имеете введу?
Мадам Вера: Отметить такую картину и повесить ее в своей гостиной мог только человек, наделенный хорошим вкусом. Посмотрите, «как сквозь прорванную плотину, врывается сине-лиловый мировой сумрак при раздирающем аккомпанементе скрипок и напевов, подобных цыганским песням». «Лучшее изображение всех этих цветов – у Врубеля!»
(осматривает тело покойного).
Фрол: Госпоже эта картин не очень-то нравится!
Мадам Вера: Здесь ничего не трогали?
Фрол: Что вы! Все, как было, когда я его нашел.
Джеветский: Премного благодарен.
Шаргородская: Доктор предупреждал нас всех, что это может случиться. Что эта язва может вызвать прободение желудка, и будет внутреннее кровотечение. Наверное, он захлебнулся кровью. Если бы он следовал советам. Порой судьба бывает так жестока. Простите меня! (выходит).
Мадам Вера (смотрит на картину, отрешенно): «Миры, которые были пронизаны… золотым светом, теряют пурпурный оттенок». (Фролу, неожиданно): Вы говорите, что обнаружили тело?
Фрол: Да, сударыня.
Джеветский: В котором часу?
Фрол: В четыре часа, сударь.
Джеветский: До этого, в какое время вы видели хозяина живым… в последний раз?
Фрол: Около половины третьего. Он как раз устроился в своем любимом кресле напротив этой ужасной картины… Он частенько сюда заходил почитать газеты перед обедом.
(Мадам Вера рассматривает картину, замечая сирень в вазе)
Мадам Вера: Покойный любил сирень?
Фрол: О, да! Это были его любимые цветы. Мне жаль молодую госпожу – это она собирала сегодня рано утром. Всегда о нем заботилась… Ах, сударыня, она так убивается… Они ведь не были женаты даже двух лет.
Мадам Вера: Как они познакомились?
Фрол: Встретились на одном из этих приемов в обществе. Головокружительный роман!
Джеветский: А другая дама?
Фрол: Мадемуазель Шаргородская? Они знакомы намного дольше. Она была секретарем хозяина, наверное, лет двадцать. Фактически она вела все его дела.
Джеветский: Значит, он был не самым организованным человеком!
Фрол: (подходя к покойному): Ужасное зрелище! Что-то странное в его взгляде. Как будто он увидел приведение.
Мадам Вера (подходя к покойному): Вы тоже это заметили?

Интерлюдия картины «Сирень».

Сцена 14
В будуаре Черемшиной. Та лежит в постели, у которой стоит Шаргородская.
Шаргородская: Давай, дорогая, выпей это.
Черемшиной (пьет): Вся наша жизнь нескончаемое разложение…
Шаргородская: Что?
Черемшиной: Разложение… ты не ведешь? Я разлагаюсь.
Шаргородская: Что ты такое говоришь?
Черемшиной: А ты не видишь?.. Я разлагаюсь… Разложилась… на этом сиреневом ложе.
(Черемшина пьяна!)

Сцена 15
Мадам Вера и Джеветский все еще в гостиной. С ними доктор.
Мадам Вера:    «В эту ночь золотисто-пурпурную / Видно, нам не остаться вдвоем…»
Доктор (Дворжецкму): Зачем вы ее привели?
Джеветский: Это дело полиции, а не ваше! (серьезно) Я давно знаком с этой дамой и доверяю ее мнению!
Мадам Вера:  «И сквозь розы небес что-то сдержанно-бурное / Уловил я во взоре Твоем».
Доктор: Я закончил осмотр! Нет сомнений, что это внутреннее кровоизлияние. Думаю, что оно могло случиться на почве волнения…
Фрол: Это все новости в газете! Вчера хозяин узнал, что умер его любимый художник.
Доктор: Да-да… Расстройство, волнение… и прободение язвы!
Джеветский: Печальный финал!
Мадам Вера: Одинокий художник, противостоящий безликой массе, его вселенские переживания против пустоты светского быта и мещанской прозы жизни. (В это время мадам Вера снимает скатерть со столика и ложится на пол. Это вызывает удивление Джеветского).
Джеветский: Что вы делаете, Мадам Вера?
Мадам Вера: Пребываю в поиске!
Джеветский (наклоняясь): Я ничего не вижу.
Мадам Вера: Я изучала пол.
Джеветский: Нашли что-то?
Мадам Вера (вставая): Нет!
Джеветский: Признаться, я не вижу тут ничего сложного. У бедняги было плохое состояние. Вы же слышали, что сказал врач. Внутреннее кровоизлияние. Очевидно, оно и явилось причиною его смерти.
Мадам Вера: Несомненно, что это заключение очевидно. Но, возможно, слишком очевидно, что бы не вызвать сомнения! (с торжественностью выходит из комнаты)
(Доктор застывает с немым вопросом)
Джеветский: Да. Дама специфическая, не спорю. Но с потрясающим чутьем в области сыска.
Доктор: На вид – очередная околобогемная особа, проповедующая эстетствующий индивидуализм, культ гения, искусства и утонченных наслаждений?
Джеветский: Признаю, она несколько склонна к эпатажу.
Доктор: А эти странные эротические мотивы?.. Что ж. Это все хорошо укладывается в тот комплекс, что в психиатрии зовется синдромом "экстазов любви и скорби". Скажите, свойственны ли ей мотивы надломленности, трепета перед непостижимым...?
Джеветский: Учитывая тот факт, что у нее «всегда смерть в душе» – полагаю, что да! Некоторое тяготения к смерти имеется, но, знаете, если бы его не было у каждого из нас – стали бы вы доктором, а я полицейским?
(Доктор мысленно ставит Джеветскому диагноз)

Сцена 16
В студии. Черемшина сидит в креслах. У нее на столике стоит пустой бокал, сосуд с коньяком и лежит газета.
Мадам Вера, Шаргородская слушаю ее стоя.
Черемшина: Два месяца назад мы были близ Ялты. Там-то все это и началось. Нам пришлось прервать свой отдых, чтобы сделать ему операцию. Врачи гарантировали полное выздоровление при условии, что он не будет перенапрягаться. Но Гордея невозможно удержать дома. Он начинал задыхаться, раздражался (наливает себе коньку).
Шаргородская: Дорогая, возможно, вам больше не стоит…
(Входит Джеветский)
Черемшина: Я знаю, это была она. Она убила его.
Джеветский: Г-жа Черемшина? О ком вы?
Шаргородская: Думаю, всем сейчас лучше уйти. Она все еще в шоке.
Черемшина: Там, в гостиной, на картине. На этой безумной картине… Та ужасная хохочущая женщина. Вот что он увидел. Вот что его так напугало до смерти.
(Она роняет бокал на пол и тот разбивается)

Интерлюдия картины «Сирень».

Сцена 17
За столом в гостинице. Мадам Вера и Джеветский поедают омара.
Джеветский предает ей некую сложенную вчетверо бумагу с вензелями.
Джеветский: Страховой полис, Мадам Вера.
Мадам Вера (округлив глаза): Вы решили застраховать свою жизнь?
Джеветский: Не я, покойны господин Черемшин.
Мадам Вера (изучая бумагу): Несомненно, это большая сумма денег.
Джеветский: Если бы не ваше наблюдение, Мадам Вера, я бы заподозрил тут самоубийства!
Мадам Вера: Что?
Джеветский: Черемшин застраховал свою жизнь на такую значительную сумму. Неожиданно его здоровье ухудшилось. Он стал обузой для своей несчастной молодой жены. Возможно, он решил, что будет более полезен, будучи мертвым, а не живым!
Мадам Вера: О! обыкновенно так и бывает… Но вы, конечно, рассматривали вариант мошенничества со страховкой?
Джеветский: Разумеется… Господа из страховой компании сами провели проверку. По всей видимости, в последнее время дела у г-на Черемшина шли неважно. Фактически, на момент смерти, он стоял на пороге банкротства.
Мадам Вера: Это довольно сильный мотив, чтобы спланировать свою смерть…
Джеветский: И заплатив своим должникам, обеспечить жену на всю оставшуюся жизнь!
Мадам Вера: Скажите мне, надворный советник, каким образом г-н Черемшин расстался с жизнью?
Джеветский: Возможно это какой-то редкий яд, который вызывает кровотечение. Мы не забываем и об Андрее Мечиславцеве, который был в Китае и так поспешно куда-то уехал.
Мадам Вера: Вы, конечно, отрядили своих молодцев, чтобы те его отыскали?
Джеветский: Его описание разослано всюду… Но, если это было не самоубийством, и не было естественной смертью,.. какие тут еще варианты? 
Мадам Вера: Ужели вы не заметили, что в поместье обитает зло?

Сцена 18
На кладбище. Г-жа Черемшина подходит к могиле и читает надпись.
Черемшина: «Она не умерла, а просто спит».
Мадам Вера: Но иногда, когда спят, они ходят, да? Возвращаются, чтобы посещать нас, как напоминание о злодеяниях прошлого.
Черемшина: Вы считаете меня сумасшедшей?
Мадам Вера: Напротив, г-жа Черемшина. Я, как и вы, считаю, что в гостиной что-то случилось. Нечто ненормальное!
Черемшина: Это было не только в гостиной, мадам Вера, но и в нашей спальне. Пару недель назад (далее инсценировать ее слова). Мы готовились ко сну. Гордей был в ванной, а я только что выпила снотворное. Я повернулась к зеркалу, чтобы расчесать волосы, и... на зеркале была кровь. Багровыми комьями стекала она по стеклу. А из темного угла ко мне выступила та женщина… во полти!.. Я потеряла сознание…
(они прогуливаются)
Мадам Вера: Да… это должно было быть сильным потрясением для вас и вашего мужа…
Черемшина: Ах… Мадам Вера, муж один понимал меня… знаете сейчас это прозвучит не к месту, но мы никогда не ссорились…
Мадам Вера: В самом деле?
Черемшина: У меня всегда было правило: прежде чем ссориться надобно, подумать: намереваетесь ли вы мириться! Если собираетесь — будьте конструктивны, если же нет — не тратьте сил понапрасну!
Мадам Вера: Это очень мудро! Муж разделял ваше мнение?
Черемшина: Полностью… Он был так деликатен… и всегда мне сочувствовал. Я так молюсь за то чтобы его душа обрела покой!..
Мадам Вера: Но скажите, сударыня, перед тем, как он отправился в гостиную, вы видели его?
Черемшина: Я видела, как Гордей выходил из спальни. Затем он сразу пошел в гостиную. Я писала портрет секретаря мужа,.. Татьяны Шаргородской.
Мадам Вера: Значит, мадмуазель Шаргородская была при вас?
Черемшина: Да. Постоянно до четырех часов, я как раз закончила рисовать, когда она спросила, где Гордей. В этот момент и появился Фрол... (плачет и закрывает лицо)
Извините, Мадам Вера (убегает).

Сцена 19
У доктора. 
(Входит пациентка).
Доктор: Добрый день! Что у вас?
Пациентка: Вы знаете… у меня одышка… полнокровие…
Доктор: Все ясно!.. Это все из-за курения! Вы не курите?
Пациентка: Нет, доктор!
Доктор: Начните! Одной сигареты в день будет достаточно. Но не больше!
Пациентка: Но доктор!
Доктор: Повторяю – не больше! Даже курение может быть вредно в больших количествах! Через неделю покажитесь! Следующий! (Закуривает)
(Пациентка выходит. Входит пациент).
Доктор: Добрый день! Что беспокоит?
Пациент: Вы знаете… у меня мигрень.
Доктор: И часто?
Пациент: Частенько, доктор!
Доктор (выпуская кольцо дыма): Бросайте курить!
Пациент: И всё?
Доктор: Поверьте – это не мало!.. Через неделю покажитесь! Следующий!
(Пациент выходит. Входит мадам Вера.)
Доктор: Добрый день!.. Мадам Вера?
Мадам Вера: Г-н доктор, позвольте вас побеспокоить. Мне требуется ваша консультация.
Доктор: Что вы, что вы! Итак, на что жалуетесь?
Мадам Вера: Нет… это консультация другого характера… Я пришла как детектив!
Доктор: Что ж, я пропишу вам Капли Иноземцева!
Мадам Вера: От капель не откажусь... Однако! Скажите мне, доктор Карпов, на ваш взгляд, как врача, насколько было опасным состояние здоровья г-на Черемшина?
Доктор: Боюсь, что я не предсказатель, мадам Вера. Я не гляжу в хрустальные шары!
Мадам Вера: О! Я уже пыталась: «золотой меч погас», а «лиловые миры хлынули мне в сердце», но толку было мало,.. Что вы можете добавить?
Доктор: Вы показывались другим врачам?
Мадам Вера: Я спросила о покойном.
Доктор: Гордей Ипатович был силен. Очень силен! У него была крепкая конституция, но мы все понимали, что возможны осложнения после операции. Вы же знаете – всегда есть некая печальная правда…
Мадам Вера: В чем же состояла эта правда?
Доктор: Думаю, это покажется неприятным для дамы.
Мадам Вера: Думаете удивить меня? (смеется) Женщина старше, чем сам грех!
Доктор: Хорошо же. Гордей Ипатович имел пагубную страсть к… сирени! При этом страдал сложным респираторным заболеванием! Это могло спровоцировать его несвоевременную кончину. Я не берусь говорить об этом г-же Черемшиной, чтобы не расстраивать бедняжку. Она и без того винит себя.
Мадам Вера: Скажите, прописываете ли вы лекарства г-же Черемшиной?
Доктор: Думаю, мне не следует напоминать, что это врачебная тайна (встает и подходит к шкафчику с лекарствами): Однако, время от времени все мы принимаем что-нибудь типа снотворного. Она не могла заснуть и ее часто сбивали мысли о той картине…
Мадам Вера: «Врубель, должно быть, глубже всех среди нас» постиг тайну лирики и потому – заблудился «на глухих тропах безумия».
Доктор: Нам важно не последовать его примеру.
Мадам Вера: Г-жа Черемшина обследовалась в вашей клинике?
Доктор: Да…Я прописал ей не курить и... (замечает что-то) Странно!
Мадам Вера: Что-то не так?
Доктор: Пропал один флакон… Не достает хлороформа!

Сцена 20
В поместье. В кабинете сидит и курит Шаргородская. Звонит телефон и она поднимает трубку.
Шаргородская: Поместье Черемшиных. Шаргородская у аппарата… О, Мадам Вера… Нет, боюсь, что ее нет… Она поехала в город выбирать фату для церемонии… Где-то час назад.

Сцена 21
Снова у доктора. Мадам Вера кладет трубку. Доктор смотрит на нее обеспокоенно.
Мадам Вера: Скажите, где в городке находится салон похоронных услуг!
Доктор: Я напишу вам адрес!
Мадам Вера: Благодарю вас, доктор! Позвоните пока в полицию и отошлите туда же надворного советника Джеветского. Это срочно!
Доктор передает ей записку и мадам Вера спешно уходит.
Доктор: Да-с…

Сцена 22
В похоронной канторе Загробного. Черемшина ждет у прилавка, в то время, как еще один посетитель выбирает венок.
Загробный (передавая коробку Черемшиной): Это ваша фата. Мы специально для вас изготовили ее. Ежели желаете примереть – зеркало имеется вот там: в том конце комнаты.
Черемшина: Где?
Загробный: Вот там (показывает)
Черемшина: Благодарствую! (она подходит к зеркалу, разворачивает фату и быстро накидывает ее)… Какой странный запах.
Мадам Вера (вбегая в кантору): Извините меня… Г-жа Черемшина?
(Г-жа Черемшина подает без чувств) Фата! Быстро снимите его!
(Славин бежит к Черемшиной и сдергивает фату).
Загробный: Господь всемогущий! Что происходит?
Мадам Вера (подбегая следом): Дайте немного коньяку и позовите немедленно врача (Загробный бросается к телефону, меж тем, мадам Вера замечает Мечиславцева. В замешательстве) Г-н Мечиславцев?
(Мечиславцев тут же спешит к выходу)
(Загробному). Задержите этого человека!
(В этот момент входит Джеветский)
Джеветский: Куда-то торопитесь, сударь?
(Госпожа Черемшина приходит в себя)
(в корзине для мусора, среди бумажек и обрывков ткани лежит пузырек из под хлороформа, который Джеветский берет в руки.

Сцена 23
В поместье. В коридоре ждут Мадам Вера и Джеветский.
Джеветский: В этой истории все до чрезвычайности запутано!
Мадам Вера: Неслучайно умершего звали… Гордием.
Джеветский: Простите?
Мадам Вера: Гордиев узел! 
Джеветский: Ах, вы про чрезвычайно сложный узел, завязанный фригийским царём, а впоследствии рассечённый мечом Александра Македонского?
Мадам Вера: Вижу легенда вам знакома. Хотя по свидетельству Аристобула, Александру легко удалось разрешить задачу и освободить ярмо, вынув из переднего конца дышла крюк, которым закрепляется яремный ремень.
Джеветский: Значит меч – фантазия диких людей?
Мадам Вера: Я вижу в этом аллегорию: «лезвие лучезарного меча…» его золотистый свет!.. Либо находчивость Александра – это фантазия, заманившая Аристобула в свои пленительные сети!
(Из спальни г-жи Черемшиной выходит доктор).
Доктор: Г-жа Черемшина. понемногу приходит в себя.
Джеветский: С ней будет все в порядке?
Доктор: Да. Сударь! Отравление не было сильным… (мадам Вере): Это лишь благодаря вам!
Мадам Вера: Ну, что вы, доктор! (Джеветскому) Думаю, вам стоит проведать г-жу Черемшину.
Джеветский: Да, конечно. А вы не желаете?
Мадам Вера: Теперь, когда я знаю, что с ней все в порядке – в этом нет необходимости, однако я попрошу вас об услуге…

Сцена 24
В комнате для сидит Мечиславцев. С тяжелым скрипом медленно открывается дверь.
(Входит мадам Вера)
Мадам Вера: Г-н Мечиславцев! Я слышала, что вы молчите… Это не разумно! Быть может, вы ответите на мой вопрос:
Мечиславцев:  Про фиолетовые миры?
Мадам Вера:  Ну, что вы… про алые! Как давно вы влюблены в г-жу Черемшину?
Мечиславцев: Сударыня!
Мадам Вера: Бросьте, сударь! Правду, пожалуйста.
Мечиславцев: Уже несколько лет… Я думал, что справлюсь с этим. Но как только я снова ее увидел, то понял, что все это напрасно. Я стыдился своих чувств… Но как вы узнали?
Мадам Вера (буднично) Честно говоря, это было пальцем в небо,.. но я попала! (ее глаза стеклянеют) Ведь все алое давно сокрыто лиловым!... Скажите, почему вы исчезли в день смерти г-на Черемшина, словно… призрак?
Мечиславцев: Как я мог оставаться, когда каждая секунда была для меня агонией? Видеть этих двоих вместе. Следующим утром я вернулся в Погорелкино и собирался отправится поездом обратно в Харбин. Я хотел положить всему конец.
Мадам Вера: А как получилось, что вы снова оказались здесь, когда было совершено покушение на жизнь вдовы?
Мечиславцев: Из газет я узнал о его смерти… Естественно, я вернулся...
Мадам Вера: Да, конечно. Газета… Скажите мне, в тот вечер, когда вы приехали в гостиницу, у вас был с собой какой-то сверток в газете.
Мечиславцев: Да, это была статуэтка из Китая. Своего рода талисман, который я купил в Харбине.
Мадам Вера: Да, да, и вы сказали, как я сейчас вспоминаю, что это был подарок для некой особы…
Мечиславцев: Верно, для Селестины. Боюсь только, что она слегка из-за этого нервничала. Она немного суеверна, и верит в подобные вещи.
Мадам Вера: Что ж. Кажется, нас ожидает очередной визит в этот печальный "maison d'Or".

Сцена 25
В поместье. Джеветский у кровати Черемшиной. Рядом сидит Шаргородская.
Джеветский: С вами все будет в порядке?
Черемшина: О, да! Это было чертовски тяжелым испытанием… милочка не принесете ли мне коньяку?
Шаргородская: Не будет ли?
Черемшина: Я вас очень прошу.
(Шаргородская выходит)
Черемшина (дождавшись, как стихнут ее шаги): Боже! Я не выдержу еще одну такую ночь. Одна в доме, вместе с ней.
Джеветский: С мадемуазель Шаргородской? Я не понимаю.
Черемшина: В свое время между ней и моим мужем что-то было. За много лет до того, как он встретил меня. Конечно, все уже было давно закончено, но я не знаю. Что ее это все еще волнует… Прошу вас, приезжайте с мадам Верой к нам на ужин сегодня! Я знаю, что она верит в потустороннее!

Сцена 26
В поместье. После ужина, за чаем в столовой сидят г-жа Черемшина, Шаргородская, Мечиславцев, Джеветский, доктор и мадам Вера.
Мечиславцев: Я весьма сожалею, но я должен был вернуться…
Черемшина: Это очень мило с твоей стороны, Андрей. Я так признательна вам г-н Джеветский за то, что вы отпустили Андрея.
(Тем временем, мадам Вера замечает газету на столике, разворачивает ее и читает)
Джеветский: Ну, что вы! Это все поручительство мадам Веры.
Черемшина (мадам Вере): Я вам так благодарна.
Мадам Вера (с газетой): Ого!
Джеветский: Что такое?
Мадам Вера: В газете пишут о смерти химика Маркова.
(Эта новость очень тревожит всех, кроме Черемшиной)
Мадам Вера: Марков… это не тот ли, что придумал новый респиратор от астмы…
Джеветский: Как-то раз он консультировал полицию в сложном деле! Хороший был химик! Мадам Вера: Так его себе и вижу: «румяный академик в холщевом сюртучке склоняет седины над грудой непереплетенных книг…»
Черемшина: Он вовсе не был румяным…
Джеветский: Вы его знали?
Черемшина (спокойно): Немного… не знаю, был ли он хорошим химиком, но человеком был никудышным.
(Слышится гром)
Джеветский: Кажется, собирается буря.
Мадам Вера: «Это в полях тоскует мировая душа».
Доктор: В это время года и должны быть сильные бури.
Мадам Вера: Достаточно сильные, чтобы разбудить мертвых.
Черемшина (проливая бокал): О, боже! Извините!
Мадам Вера: Все в порядке. Все в порядке.
Шаргородская: Как протекает расследование?
Джеветский: Признаюсь честно, дело не движется! Если бы не мадам Вера с ее настойчивостью, полиция, вероятно уже отложила бы его.
Черемшина (мадам Вере): Мы вам так благодарны!
Мадам Вера: Для меня это тоже сложное дело... Так или иначе, став царём Фригии, Гордий сделал своей женой девушку, обученную искусству гадания… Вы, моя дорогая, как я знаю тоже открыты к потустороннему?
Черемшина: О да!
Мадам Вера: Для того чтобы разрешить загадку я предлагаю всем устроить сегодня спиритический сеанс. Г-жа Черемшина меня горячо поддержала.
Черемшина: Это так! Надеюсь, сеанс поможет Гордию упокоиться с миром…
Джеветский: Да… Магия просто окутывает это дело…
Доктор: Полезно ли это для ваших нервов?
Черемшина: Я должна знать правду.
Мадам Вера: Остальные не против этого?
Доктор: В студенческие годы у нас с коллегами была одна из попыток спиритического сеанса. Но я оставил эти дела в юности!
Черемшина: Увлекались мистикой? Не боялись, что если долго смотреть в бездну, то бездна начнет смотреть в вас.
Доктор: Я бы сказал, что сейчас вы говорите с этой самой «бездной», но это было бы слишком в духе мадам Веры… Честно говоря, я сторонник более консервативных средств.
Джеветский: О, я тоже, доктор! Но в таком деле как это мы готовы принять любую помощь. Верно?
Мадам Вера: В таком случае после ужина мы с г-жей Черемниной приглашаем всех… в гостиную! (отрешенно) Я рассчитываю на помощь Луны!

Сцена 27
Полная луна.

Сцена 28
В гостиной. Стены завещаны черным. За столом сидят г-жа Черемшина, Шаргородская, Доктор, Мечиславцев, Джеветский и мадам Вера. Она принимает некое снадобье.
Джеветский: Что это!?
Мадам Вера: Микстура! Она поможет мне войти в транс.
Доктор: Спокойно! Это всего-то капли Инозмецева!
Мадам Вера:
«Умершие, познайте слово Ада:
«Я разлагаю с медленностью яда
Тела в земле, а души на луне».

Вокруг земли чертя круги вампира,
И токи жизни пьющая во сне —
Ты жадный труп отвергнутого мира!»
 (Мадам Вера впадает в род экстаза. А затем возвещает)
Мадам Вера (в трансе): Пора разрубить Гордиев узел.
Черемшина: Мы не будем соединять руки?
Мадам Вера (в трансе): Духи уже тут!.. Потоп!
Доктор: Потоп?
Мадам Вера: Море… нет… Океан! «Океан – мое сердце, все в нем равно волшебно: я не различаю жизни, сна и смерти, этого мира и иных миров (мгновенье, остановись!)».
(Двери в помещение распахиваются со стуком. Одна из драпировок падает, обнажая картину Врубеля)
Черемшина: Боже, что происходит?
Джеветский: Это ветер. Ничего больше.
Черемшина: Но картина… я хорошо помню, что снимала ее… Кто её повесил туда?
Мадам Вера (голосом Гордея Черемшина): Я!
(Свет гаснет. Молния озаряет комнату. Черемшина хочет встать)
Джеветский: Спокойно, г-жа Черемшина.
Мадам Вера (вставая, обходит стол и сомнамбулично декламирует):
«Там, в ночной завывающей стуже,
В поле звезд отыскал я кольцо.
Вот лицо возникает из кружев,
Возникает из кружев лицо» .
(Мадам вера поднимает руку и указывает куда-то. Сильный гром сотрясает здание).
Черемшина: Гордей?..
Мадам Вера: «Буря уже коснулась Лучезарного Лика, он почти воплощен, то есть - Имя почти угадано. Предусмотрено все, кроме одного: мертвой точки торжества».
(Новый удар грома).
Черемшина: Я… Я не хотела….
(Свет снова зажигается).
Мечиславцев: Что происходит!
Мадам Вера (приходи в себя): Все стало ясно!.. Г-жа Черемшина, говоря, что убийцей вашего мужа была женщина из сирени, вы были правы! Но не женщина с картины, нет! Убийцей были вы сами (она показывает на Черемшину).
Мечиславцев: Что вы такое говорите!
Мадам Вера: Вы злая банши, госпожа Черемшина. На ваших руках кровь! Я это ясно увидела в трансе и теперь сообщаю всем. Вы убили двоих, и эти двое любили вас… как выяснилось, больше жизни.
Мечиславцев: Объяснитесь!
Доктор: Чего тут объясняться? Двери моей клиники всегда открыты.
Мадам Вера: Благодарю за любезное приглашение. Врачи всегда готовы назвать сумасшедшим всякого, кто видит дальше них, однако я понимаю ваш скепсис. Это – совершенно естественное явление, ибо он суть «искание утраченного золотого меча, который вновь пронзит хаос, организует и усмирит бушующие лиловые миры». (пауза)
Джеветский: Мадам Вера, нельзя ли быть яснее и говорить кратче?
Мадам Вера: Помните, что краткость – очень бедная сестра таланта. Но я объяснюсь, если вы готовы услышать то, что я скажу… Итак! Гордей Черемшин страдал сложным респираторным заболеванием, но имел пагубную страсть к сирене и ничего не мог с собой поделать. Это могло стать фатальным, особенно на фоне открывшейся язвы… Однако, организм его был крепче, чем думали врачи. Поэтому г-жа Черемшина при помощи химика Маркова изготовила специальный аппарат, который впрыснул в лицо её мужу яд, когда тот нюхал сирень. Это и стало причиной смерти.
Черемшина: Что за ерунда? Вы этого никогда не докажите.
Мадам Вера: Я – нет! Но это докажет господин Марков.
Доктор: Вы и его дух намерены призвать в свидетели?
Мадам Вера: Это не к чему! Я наведалась в архив покойного – он вел подробные записи и у него в документах я нашла этот чертеж! (показывает бумагу).
(Черемшина выхватывает бумагу и швыряет в огонь).
Как видите, убийца выдал себя с головой, а ведь на бумаге не было улик – это лишь мой счет из прачечной. В архив Маркова меня не пустили… Мужчины!..., однако теперь, уверена – это и излишне!
Джеветский (полицейскому, показывая на Черемшину): Давайте уведем ее отсюда.
Полицейский: Г-жа Черемшина!
Мечиславцев: Вы сделали это из-за меня?
Черемшина: Из-за тебя? Идиот!
(Ее уводят)
Шаргородская: Как она могла...
Мадам Вера: Так же, как она могла придумать все эти сомнительные истории о прекрасной картине в этой гостиной… Конечно, не было никакого леденящего душу смеха... Но Черемшина мастерски создавала атмосферу ужаса, а когда страх начинает закрадываться в душу, воображение разыгрывается.
Мечиславцев: Но зачем все это?
Доктор: Вероятно, чтобы заставить мужа нервничать, свести его в могилу…
Шаргородская: Боже, я видела все это и ничего не сделала… Она знала о его плохом состоянии Гордея Ипатовича, знала, что любая неожиданность или неприятность могут оказаться опасными для его здоровья…
Джеветский: Страховка выплачена, и она избавилась от мужа, за которого вышла только ради денег.
Мадам Вера: Вы правы! Но Г-н Черемшин оказался крепче, чем она предполагала, поэтому злодейка решила принять более решительные меры. С мои приездом она начала паниковать и тогда она решилась на эту театральную сцену с фатой.
Мечиславцев: Она чуть не убила себя, чтобы заставить нас поверить в то, что ее жизни грозит опасность? Невероятно!
Джеветский: Честно говоря, к этому методу часто прибегают, чтобы отвлечь от себя подозрение. Это прием из дешевого романа! К счастью, у вас чудесные дедуктивные способности, мадам Вера.
Доктор (Мадам Вере): Признаться, я поражен! Как вы решили эту задачу?
Мадам Вера: Простая логическая цепочка, доктор. Сухие факты и их следствие! Итак, «события, свидетельствующие об этом, следующие: как бы ревнуя одинокого теурга к Заревой ясности, некто внезапно пересекает золотую нить зацветающих чудес; лезвие лучезарного меча меркнет и перестает чувствоваться в сердце».
Джеветский (ничего не поняв): Вот как!
Мадам Вера: Стоило мне погрузиться в транс и все стало очевидно: «в лиловом сумраке нахлынувших миров уже все полно соответствий, хотя их законы совершенно иные, чем прежде, потому что нет уже золотого меча».
Джеветский: Какая симпатичная девушка! Кто бы мог подумать, что ей в голову придет такая идея.
Мадам Вера: Но надворный советник, это не ее идея. От этой идее она узнала от своего пылкого поклонника. Г-на Мечиславцева.
Мечиславцев: Хотите сказать, что мы вместе это задумали?
Мадам Вера: Нет-нет, г-н Мечиславцев. Дело в газете!
Мечиславцев: Я вас не понимаю!
Мадам Вера:  В той газете, куда был завернут ваш подарок, рассказывалось об открытии Марковым нового респиратора от астмы. Тогда-то она и вспомнила о своем старом воздыхателе.
Мечиславцев: Боже!
Мадам Вера: Скажу больше! Вы сами чуть не стали третьей жертвой этой паучищи! Она весьма ловко пыталась подставить вас. В тот день, когда она поехала в город, чтобы выбирать венок для церемонии она отравила Маркова, и встретив вас, решила воспользоваться этим и пригласив в салон погребальных услуг, подстроила покушение на себя.
Джеветский: Чудовищный план!
Мадам Вера: О да! Госпожа Черемшина думала набросить на это дело морок тайны, обставив его бутафорскими ужасами a la Grand Guignol… Она, стремись сделать мир ареной своих личных действий, своим "анатомическим театром", или балаганом, где сама она играла «роль наряду со своими изумительными куклами...» Она действовала, как художник, но красками ее были обман и предательство, а полотном жестокое преступление. Кровь на зеркале,.. призрак из картины… Возможно такие вещи могу произвести впечатление на восприимчивую и чувствительною натуру полиции, но не на меня… Столько ужасного обмана и все для того, чтобы отвлечь внимание от жестокого убийства несчастного мужа.
Шаргородская: Потрясающе…Мадам Вера, неужели те миры о которых вы говорите правда существуют?
Мадам Вера: Мне, признаться, как-то все равно… «Либо существуют те миры, либо нет. Для тех, кто скажет "нет", мы остаемся просто "так себе декадентами", сочинителями невиданных ощущений, а о смерти говорим теперь только потому, что устали».
Мечиславцев: А вся эта история с девочкой из картины – просто фантазия злой женщины?
Мадам Вера: Этого я ни говорила,.. но к убийству имеют отношение только живые. Именно люди совершают самые страшные вещи в этом мире… Высшее наслаждение дьявола – как известно – власть над невинными существами.
Джеветский: Madame Vera! Вы пифия!
Мадам Вера (таинственно): Я знаю…  (подходит к картине на стене)

Эпилог
Ночь. Пустая гостиная все еще полузадрапирована. Картина «Сирень» без фигуры девушки.
Некто в белом похожий на Гордея Черемшина стоит у окна.

КОНЕЦ