Никогда тебя не оставлю

Бывали такие минуты (или секунды?), когда я не находил, что сказать. Странное время, особенно для меня, любителя говорить больше, чем стоило бы.

Есть в моей жизни женщина - абсолютно безрассудная! Капризная, избалованная, и самая любимая. Лично я зову её сестрой или "врединой", но другие почему-то ласково говорят "Маруська".

И в какое-то утро, самое обычное и по-утреннему противное, я как обычно слонялся по квартире, довольный тем, что успел откосить от школы. Я был уверен, и праздно восторгался тому, что один в квартире! Но... Со всей скорости влетев в одну из комнат, заметил за креслом розовый комок. Комок о чем-то жалобно пищал и пытался рассказать. Кому-то. Не мне.

Этим комком, конечно, оказалась Маруська, одетая в противно-розовый, вся с заплаканными глазами и невыносимо грустной физиономией.

- Эй! Вредина! Ты чего здесь забыла?

Маруся посмотрела на меня и вжалась в кресло ещё сильнее. В руках у неё была потрёпанная игрушка, которую она бережно прижимала к себе и убаюкивала. И это был тот самый момент, когда я не мог ничего говорить.

- Уходи! - угрожающе пропищала она. - Уходи! Уходи!!!

Я понял, что ситуация безнадёжная. И решил использовать запрещённый приём: лёг на пол, на пузо, и закрыл голову руками.

- Эй... Эй! - розовое нечто выползло из убежища, но я не реагировал. - Эй! Ты снова уходишь? Пожалуйста! Не уходи!

К слову, в таком положении я мог лежать часами, и такое состояние я обычно называл "ушёл, пока, вернусь не скоро". Маруська сильно не любила, когда я так делал, колотила меня, кусала, и не давала спокойной жизни. Но сейчас было что-то другое. Она... Она переживала, и тихо сливала реки своих слез на мою рубашку. Я сел.

- Слушай... Кто это у тебя? Кажется, раньше я его не видел... И вообще, почему ты дома?

- А.. здесь... Ну, дома! Дома я потому, что отменили два урока! Правда! И я пошла. Сюда. Ну, то есть... Домой. Да, домой! А тут он. Прям на дороге! Прям один!! И идти ему некуда.. ну, ты понимаешь... ДОМОЙ.

Маруська перешла на волчий вой, параллельно расплетая свои замысловатые косы, а я смог взять игрушку из её рук. Она оказалась облезшим зайцем. Без одного глаза, в жутких катышках, с оторванной лапой. Зрелище - жуткое. Понимаю, почему она так ревела.

- Ну и с страшный же он! - сказал я.

- Сам ты страшный! - Маруська больно стукнула меня по голове и забрала своего уродца, бережно прижимая его к груди. - Ты... Ты не понимаешь! Он же один! Совсем! Вот ты сейчас - здесь, ДОМА, я - тоже. Нам тепло, вкусно, и сюда даже приходят гости. Да, уроки заставляют делать, но это же... Такая мелочь! Правда? А он... Он сидел ТАМ. Возможно, заблудился. Но, кажется, его бросили. Кто-то не отвел его.. ну, ты знаешь... ДОМОЙ. И вот он сидел там, смотрел... А у него даже одного глаза нет! А теперь он здесь. Со мной. С тобой. И, думаю, он счастлив! По-настоящему счастлив! А я... А я никогда его не оставлю. И вообще... - тут Маруська серьёзно посмотрела на меня - Я никогда. Никого. Не оставлю. Ведь что может быть хуже, чем когда ты сидишь один, с оторванной лапой и без глаза? И без этого, ну... Ты понимаешь. Без дома.

Я молча встал и вышел. Маруську, кажется, это не удивило, она продолжала давать, на мой взгляд, невыполнимые обещания своему новому другу. Вернувшись через 5 минут, я пришил странного вида пуговицу вместо нового глаза и лапу - так, как умеют только мужчины: отвратительно криво, но с душой. Мы отмыли его и посадили вместе с нами пить чай. Вскоре Маруська ушла делать уроки, и напоследок сказала:

- Пусть сейчас он будет с тобой. Я знаю, что с тобой он как дома. Ты и есть - дом. И тебя я тоже никогда не оставлю.

Прошел ни один год. Маруська взрослая, самостоятельная, сама учит детей и гуляет с собакой. И до сих пор на полке у нее сидит тот самый заяц. А ещё... А ещё она ни разу не нарушила своего обещания: все близкие люди рядом. Все далёкие - тоже. Она никогда не предавала свое безрассудное сердце. И никогда никого не оставляла. Никогда. Её - оставляли. Оставляли и на улице, и в торговых залах, и поздно ночью, и ранней весной. Но она... Она - никогда.

И знаете... У этой вредины в сердце этот... Ну, как там его? Ну, тот самый... ДОМ.