Трест, который построил Джек

               
     - Ты, Кокий Пармяныч, неверно понимаешь ситуацию, - уже ритуально приступила к камланию дохлая Клара Лучко, мельхиоровой ложечкой выковыривая выпученные от восторга глаза бурковатого председателя, изнеможиденно и пропито лежащего там.
     - Там ходют кони, - тут же встроился в правилово не оправдывающих вонючий и седастый Певзнер, муниципально и летописно подавая глас божий из затхлых полуподвалов предвоенной Москвы, где кто - то тихо пердел и кашлял, пугая косматых детей, вялой и чахлой шеренгой шоблы марширующих по цементной составляющей столицы, - там ахуй и п...дец, товарищ Депп - там просто Жонни, токарный швец, слесарный жнец и на дуде игрец.
     - Истинно, - утверждалась Клара Лучко, бунюэлевской бритвой херача председателя вдоль по бурке, распластывая добрую овчинку выделки в продолговатые ремешки, подвязавшись коими можно было ощутить частичную сметанность банкетов теплоходами и когда сам Грибов, бывалоча, подходя к борту ложил.
     - Циммерман и Финкельзам, - объявил майордом оглоблей, выдвигаясь на роликовой основе бамбуковой дверцы в Залу Шепотов. Чуть посторонился, пропущая объявленного потенциальной гнидой полномочника, и обвис на кожистых петлях, смазанных по сусалам деревянным маслицем, что старина и можно даже тронуть ласково усы, поминая фабричность и курорт в Ялте, где обрела нежданный триппер месткомовская активистка без уточнений, ее потом прямо на Байконур запулили вахтерить, а уж когда народилась у месткомовки родная дочь крыса, то кончился весь космос со всеми составляющими, улетел в чорные дыры нездешних Галактик, шипя вакуумом сквозь просверленные Осокой Бобритцем вредительские дырочки.
     - Добей его, Федор ! - завизжала Клара Лучко, опытнейше осознавая драматургичность перемешанных высказываний с описательными абзацами малыми, чему автор научился несколько ночью в сортире. Срал сказочник говном, куря сигарету и листая растрепанный том советских и мелкобуржуазных пиес, натычкнулся на неизменных вишневосадых гадов и пропитался такой культур - мультур, б...дь, что даже и тоже вот.
     Акт первый.
     - А чо до того было, - задирал безвопросительно растущий нос Пиноккио, бодро вышагивая по берегам Ривер - крик от Брисбена к Сиднею, - послесловие, что ли ? Так устарела такая манера, ее еще Тарантино для Буратины выписывал кренделями, сейчас, слава Богу, третье тысячелетие.
    Мысленная Лиля Брик, от которой Пиноккио порешил отказаться, противоречила, приводя довольно - таки весомые актуальностью аргументы, фактически загоняя деревянного пошехонца в логическую ловушку : если у тебя в башке живет Лиля Брик, то следующим шагом, товарищ Пиноккио, будет не прыжок в чорный Ривер - крик, а воспоминания о Надьке Толокно.
    - Да ни х...я, - спорил Пиноккио, прибавляя бодрости в шаг, исчисляемый китайским пластмассовым шагомером, надежно привязанным бурковым ремешком к предплечью плеча, несущего конский хер для всех читателей этой и других сказочек.
    Акт сотый.
    В горницу входит цоцкий. Он вполне мог бы и способен носить наименование Арбузов или Абрикосов, но, к сожалению, когда рубили лес - летели щепки и потому цоцкий : Иван Абрамыч Чечель. В орденах, шапке косматой, фронтовик контуженный по пояс, знает, как надо.
    Предисловие.
    - Ё...ный в рот, дядя Льюис, - выругалась Алиса, раздеваясь в оксфордской квартире писателя, - вечно выдумаешь х...ню какую - то, а потомкам разгребай полет фантазии. Они же скоты ! - уже орала маленькая девочка, укладывая бухого математика диагонально на постель. - Этим ублюдкам радио смотреть и бложики править опасной бритвой Бунюэля.
    - Х...й на них, - рычал Кэрролл, избавляясь от сюртука.
    Достодолжный стих, перевод не требуется.
    - За зеркалом живет стена,
    Бетонной арматуры дочь и место для всего.
    Мы избежим, товарищи, говна,
    Не публикуя ничего.
    Замечание театрального критика в сторону икающей свиньи Шараповой, некогда воплотившей не предназначаемый для животных сценарий в рашнрулетистый изыск телевизорной блевотины :
    - О, Делия.