Рукописи, найденные в Альканросе. 1

Могильные плиты – письма, адресованные вечности. Учите мёртвые языки. Скоро мёртвые заговорят.
               
         Доминик Опольский.               
               



               
Ветер трепал верхушки деревьев, трава заплетала ноги и я понял, что сегодня вряд ли дойду до Старого кладбища. Не зря его называют Ведьминым, не зря. Поправив за спиной сумку и переложив меч из правой руки в левую, я снял с пояса фляжку с водой. Прямо над головой ухнул филин, с веток дерева посыпались листья. Вспомнив Тёмного и его приспешников, я присел на небольшой камень, нагретый за день лучами Солара, сделал глоток воды, посмотрел по сторонам. Почему наши предки хоронили умерших так далеко от города – не понятно. Но известно точно, что раньше люди к выбору кладбищ подходили с трепетом и с должным уважением, вызывали знающих в выборе мест специалистов. А сейчас.. сейчас людей хоронят там, где это удобно живущим – недалеко от жилищ, на окраинах городов, поселений. Со стороны города Старбеля я услышал два удара колокола: два часа ночи. Всего-то? Мне казалось, что я шёл по лесу не меньше четырёх часов. В принципе, можно было подобраться к кладбищу засветло, где-нибудь спрятаться, но помешала срочная работа, которую мне навязал мастер-артефактчик Дин Морган. Хороший человек, но жадный. Разве жадный может быть хорошим человеком? Я тихо засмеялся, поднялся с камня, повесил на крючок поясного ремня фляжку. Пройдя около ста шагов, остановился: справа от меня хрустнула ветка, я услышал чьё-то бормотание и потом леденящий кровь женский крик. Билора, ночная блудница, соизволила показаться из-за облаков и я увидел, что нахожусь в ста шагах от Ведьминого кладбища. Забор, покосившийся от времени, сторожка, в которой зияют чернотой глазницы окон. Интересно, зачем кладбищам заборы? Те, кто находится по ту её сторону, выйти не могут, а те, кто находится по эту сторону, вовсе туда не стремятся.

Последний ряд деревьев, густые заросли дикого орешника. Я присел на корточки, достал из внутреннего кармана куртки кожаный мешочек, из него кусок выделанной телячьей кожи с картой захоронения великого Луги Предсказателя. Дорого же мне обошлась эта карта! Я отдал за неё ровно золотой и если Зун меня обманул, то с него я вытрясу не меньше двух золотых, может и три. Но Зуну, работающему в городской библиотеке, можно доверять – он меня никогда не обманывал. Был один случай, но .. От неожиданности я распластался на земле: из заброшенного домика смотрителя кладбища вышел человек в длинном плаще с наброшенным на голову капюшоном. Высокий мужчина посмотрел по сторонам и его взгляд, пронизывающий и ледяной, остановился на мне. Или это показалось со страха? Да, скорее всего, показалось. Не вставая с земли, я поднёс к глазам карту. Билора была непривычно яркая, линии, начерченные алхимическим карандашом, отчётливо просматривались. На карте был обозначен вход на кладбище, центральная аллея. От входа, на расстоянии ста пятидесяти шагов, крестом было обозначено место, куда мне нужно было попасть. Склеп Предсказателя, по рассказам Зуна, ни с каким другим перепутать невозможно: он самый высокий на кладбище и построен из блоков тёмно-синего силурийского мрамора. Но мудрый Луга при жизни знал, что ему не дадут покоиться в склепе с миром и поэтому распорядился тайно перезахоронить его останки. Могила Предсказателя также была обозначена на карте: от склепа направо двадцать шагов, потом налево тридцать шагов. На надгробье должна быть скульптура скорбящего старика, сидящего на белом камне. В самом низу карты было написано самое известное изречение Предсказателя: «Я был самым несчастным человеком. Я знал день своей смерти».

Как сдвинуть в сторону плиту надгробья, никто не знал и подсказать не мог, придётся с этим секретом разбираться на месте. Всё бы ничего, если бы не странный посетитель кладбища в тёмной накидке. Я понял, что меня насквозь пропитал страх, когда начал складывать карту и прятать её в мешочек: руки тряслись, во рту появилась сушь. Надо идти, переступить через страх и идти: нет никакой гарантии, что проныра Зун не продал, или не продаст в ближайшее время копию карты ещё кому-нибудь. Если артефакт Провидца попадёт не в те руки, то.. Что произойдёт я не знал, но был уверен, что может произойти что-то очень плохое. Во всём, в том числе и в спешке, виноваты мои сны: в них я видел горящие города и людей-призраков. Они тянули ко мне руки, о чём-то просили и умоляли. Закрыв глаза, я затаил дыхание и сосредоточился: через несколько минут увидел руны. Выбрав руну невидимости Тайхо, я влил в неё немного энергии и  сразу же почувствовал, как по телу пробежала волна обжигающего холода. Отодвинув рукой ветки орешника, я еле сдержал себя чтобы не закричать: незнакомец в длинном плаще находился от меня на расстоянии двадцати шагов. В правой руке у него был прямой метровый меч, отливающий серебром, в левой руке – узкий клинок, миллиметров триста длиной, полыхающий багровым светом.

«Не дури, парень, выходи из леса, – услышал я тихий хриплый голос. – Ты уже сделал большую ошибку, выбрав для своего развлечения именно эту ночь».
Присмотревшись, я понял, что руна Тайхо меня надёжно спрятала и незнакомец, обращаясь ко мне, смотрит в сторону. Он меня не видел, но, скорее всего, почувствовал рунную магию. Кто он, Тёмный его задери? Словно услышав мои мысли, незнакомец произнёс:
«Я – Руф Охотник, может слышал обо мне, парень? Если выйдешь из леса, останешься в живых, если нет, то я не уверен, что ты протянешь до рассвета. Нет, не я тебя убью, а те, кто пришли на кладбище в ночь Призыва. Выбирай, парень, жизнь или мучительная смерть».

Я лихорадочно вспоминал, что слышал о ночи Призыва и о Руфе Охотнике. Ничего, абсолютно ничего об этом не знаю. В это время, где-то в глубине кладбища, раздался нечеловеческий, скорее звериный крик, потом одновременно закричали несколько женщин. Руф Охотник выругался, побежал в сторону кладбища. Перед входом он остановился, крикнув: «Не вздумай пересечь эту линию».
Руф провёл остриём меча по земле, исчез за забором. Я вскочил на ноги и, вложив меч в ножны, бросился бежать. Но не по лесу в строну Старбеля, а в сторону кладбища. Я бежал по центральной аллее, а впереди, исчезая в ночи и появляясь вновь, мелькал Охотник. Он миновал склеп Луги Предсказателя, я же остановился возле склепа и спрятался за куст дикого винограда. Отдышавшись, прислушался: где-то далеко был слышен лязг мечей, чьи-то крики о помощи. Небо над кладбищем озаряли вспышки света, по яркости затмевающие свет Билоры. Двадцать шагов от склепа, остановка. Свернув налево, отсчитал ровно тридцать шагов. Старца с длинной бородой я не увидел, на надгробье, с высеченными на нём словами, остался огромный белый камень. Разбитая на части скульптура лежала между могилами, я посмотрел на лицо старца. Самый обычный человек, правильные черты лица, усы, борода. Какую же ты тайну унёс с собой в могилу, Луга Предсказатель?

Я прочитал слова на надгробии слева направо, потом справа налево и ничего не понял. Слова как слова, но их смысл терялся, получалась какая-то мешанина, набор букв и слов. Вспомнив об изречении Луги, я прикоснулся к выпуклой букве «Я». Она плавно ушла вниз, в надгробие. Где-то внизу, под плитой, раздался щелчок. Потом я надавил на слово «был». Опять щелчок и тишина. «Я был самым несчастным человеком. Я знал день своей смерти». Надгробие дрогнуло, сдвинулось вбок и я увидел ступени лестницы, ведущей вниз. На стене, в держателе, находился факел, в нише, в промасленной бумаге, – огниво. Возиться с огнём – терять время, поэтому я достал из накладного кармана куртки флакон с алхимическим «кошачьим глазом», выпил дурно пахнущую жидкость. Через несколько минут мир вокруг меня стал зелёно-серым, я ступил на первую ступень лестницы, на вторую, на третьей задержался. Надгробие со скрежетом закрылось. Воздух в подземелье, на удивление, был сухим и чистым, я взял в руки меч, начал спускаться вниз.

Двенадцать ступеней узкой лестницы привели меня в комнату пять на пять метров. На небольшом возвышении установлен каменный гроб, на нём я увидел череп, в глазницах которого полыхал белый свет, книга в кожаном переплёте и лежал какой-то артефакт-браслет. На полу, по углам комнаты, стояли красивые вазы, заполненные свитками, которые были перевязанны лентами. Есть правило расхитителей гробниц: перед тем как взять в руки ту или иную вещь, необходимо проверить гробницу на предмет ловушек. Зачастую старатели, забыв об этом правиле, оставались навеки погребёнными под завалами камней, или под осколками мраморных плит. Только как проверить склеп, где строители-маги могли спрятать хитрые охранные заклинания? Во мне «кошачий глаз», поэтому контуры магических заклинаний для меня невидимы. Я, чтобы не терять время, поднялся по ступеням, взял в руки факел. Вспыхнул огонь, факел зачадил, тени в подземелье зашевелились. Услышав внизу какие-то звуки, я сильнее сжал в руке меч, и стараясь не шуметь, начал спускаться по лестнице. В комнате, как мне это сразу показалось, ничего не изменилось. За исключением того, что из вазы, расположенной слева от входа, выпал свиток. Он лежал на полу и светился матовым жёлтым светом. Воткнув факел в настенный кронштейн, я подошёл к свитку, взял его в руки. Лента, обвивающая пергамент, сама скользнула вниз, упала к моим ногам.

«Чтобы что-то найти, нужно что-то потерять».

Логично, но непонятно. Я задумался над очередным мудрым изречением Луги Предсказателя. Услышав звук падающего свитка, я оглянулся: на полу, возле вазы, расположенной справа от входа, лежал очередной свиток. Лента, скрепляющая концы пергамента змеёй скользнула вниз.

«Если решил идти вперёд, забудь о страхе и никогда не оглядывайся на прошлое».

Это выражение мне очень хорошо известно: его любил повторять мой дед. Действие «кошачьего глаза» сходило на нет, ярко-белое пламя факела стало жёлтым. Линии охранных заклинаний появились сразу же, как только я перешёл на истинное зрение. Эти линии шли по стенам подземелья, изгибаясь, поднимались вместе со ступенями лестницы вверх. Исходная точка линий заклинаний была на черепе. Его глазницы загорались насыщенным жёлтым светом и гасли, череп умолял взять его на руки, положить в сумку. Я покачал головой: на этот трюк мог купиться только новичок. Я внимательно посмотрел на череп и увидел руну внушения Синь. На книге, толщиной в два пальца взрослого человека, никакой охранной руны не было, к ней не подходили линии заклинаний. Ловушка? Да нет, не похоже. Я прикоснулся к кожаному переплёту и почувствовал за спиной движение воздуха. Шаг в сторону, разворот на каблуках, левая нога чуть назад, меч в вытянутой руке описал дугу. Никого. Прямо у меня на глазах из третьей вазы выпал свиток, через секунду – из четвёртой.

«Не всякому под силу справиться с грузом знаний».

Хорошие слова, правильные, но опять же, – не совсем понятные. Если багаж знаний это книга, то.. то есть смысл попробовать её забрать с собой, для тщательного изучения. Книга, несмотря на небольшие размеры, весила непомерно много. Проще говоря, я сумел её приподнять всего лишь на несколько миллиметров и потом силы резко покинули меня. Я замер, когда услышал вздох и:
«Ты не готов. Эта ноша не для тебя, ты пока очень слаб. Когда познаешь смысл жизни, окрепнешь духом, – возвращайся».
Вот теперь стало всё понятно: я не готов, чтобы взять в руки книгу в чёрном кожанном переплёте и приобщиться к пока запретным для меня знаниям.
 На другое рассчитывать, если честно, было бы глупо и наивно. Я нагнулся над четвёртым свитком, взял его в руки и прочитал единственное слово: «Беги!».
Пол под ногами задрожал, пламя факела начало искрить. Схватив с гроба узкий браслет, отливающий серебром, перескакивая через ступеньки лестницы, я поднялся наверх. На третьей ступеньке остановился, крышка надгробия скользнула вбок, я увидел чёрное небо с россыпью звёзд и скучающую Бирону. Тридцать шагов налево, потом двадцать направо и я вышел на центральную аллею кладбища. Тихо, даже для кладбища. Небо больше не озаряли яркие вспышки света, не было слышно звона мечей и криков женщин. Ветер стих, над могилами колыхались призрачные огни зелёного цвета. Жуткое место, страшная ночь, полная загадок. Что же здесь делал Руф Охотник? Охотник за чем? За нечистью, или созданиями из потустороннего мира? Разве это не одно и тоже?

Я был почти у покосившегося забора, возле выхода из кладбища, когда за спиной услышал рык зверя и мужской голос. Голос незнакомца в тёмной накидке. Обругав себя за скверный характер, я развернулся и пошёл в сторону звучавших голосов. Через двести шагов я оказался возле прощальницы – невысокого постамента, шести белоснежных колонн, которые поддерживали двухскатную крышу. Опершись спиной о колонну, на земле сидел Руф, над ним, с мечом в уродливых лапах, склонилось страшное создание: голова человека, туловище змеи с перепончатыми крыльями.
— Значит, Охотник, ты мне не скажешь, кто руководит вашим орденом?
— Нет, не скажу, Стихлорет.
— Готов умереть здесь и сейчас, Руф из Милгрида?
— К этому нас готовят, тварь, с рождения.
— Не понял. К чему вас готовит орден? К смерти?
— Смерть неминуема, урод. Если смерть во благо жизни, то я с радостью умру, Стихлорет.
— Высокопарные слова, но что за ними стоит? Кто за ними прячется, Руф?
— Боюсь, что тебе этого не понять. Убей же, чего ты ждёшь?
Земля под ногами была пропитана кровью и какой-то слизью. Осторожно, чтобы не наступить на сухие ветки, обходя камни и кучи прошлогодних листьев, я приближался к прощевальнице, соображая в какое место необходимо ударить тварь с перепончатыми крыльями чтобы убить сразу. Я почувствовал на себе взгляд Руфа, ледяной и пронизывающий. Он меня видел, не видела тварь, которая собиралась убить Охотника. Зверь праздновал победу над человеком. Ну-ну.
— А скажи мне, Стихлорет, сделай мне прощальный подарок: как таких как ты убивают? Серебро на тебя не действует, как и огонь. Магия?
— Зачем тебе это знать, человек? Заберёшь эти знания с собой, в могилу?
— Хоть бы и так. Порадуй на прощание Руфа из Милгрида.
— Если бы ты был умнее и опытнее, Охотник, то сразился бы со мною с помощью магии. Есть руна, которую боятся все, но лишь единицы могут ею управлять.
— Да, сглупил я. Руна Бесконечность. Как же, оказывается, всё просто, – засмеялся Руф и потом закашлялся. – Силы уходят, как вода в песок и нужно поспешить.
— Ты в очередной раз меня удивил, Охотник, – прорычала тварь, – люди боятся смерти, ты же спешишь попасть в её объятия. Чудно!

Руф последнюю фразу сказал для меня и я, спрятавшись за осколком какого-то обелиска, закрыл глаза, перебирая в памяти руны. Руна Бесконечность появилась сразу. В форме ромба, она слабо мерцала, переливпясь всеми цветами радуги. Кто бы мне подсказал, как ею пользоваться? Не открывая глаз, я скопировал руну на плоскость меча, влил совсем немного энергии. Только для того, чтобы мизихорды заклинания закрепились на металле и руна не исчезла. Меч в руках загудел, на острие появилась яркая белая точка. Пора. Когда до крылатой твари осталось метра два, я услышал слова Руфа:
— Знаешь, Стихлорет, я передумал умирать. В смысле, здесь и сейчас.
Зверь, заподозрив неладное, или почувствовав слабое дуновение моей магии, обернулся. Уродливое лицо, огромные клыки. Вместо глаз я увидел две дырки в мартовском сером снеге, невысокий лоб в глубоких морщинах, спутанные седые волосы. Зверь из преисподней оскалился:
— Щенок!
Он взмахнул крылом в тот момент, когда я ничком бросился на землю и вогнал меч в его серебристое тело змеи. Я увидел, как ярко вспыхнула руна Бесконечность, потом мир на несколько секунд исчез. Кровь заливала глаза, я приложил руку ко лбу: рана была глубокая и рваная. Всё-таки зверь меня достал крылом. Плохо, очень плохо.
— Держи, парень. – Руф, достав из кармана накидки флакон с какой-то жидкостью, бросил его мне. – Смочи рану бальзамом, через несколько минут она затянется. Шрам останется, но малозаметный.
Голову опалило жаром, перед глазами появились разноцветные круги.
— Терпи, Локфрест сын Юнгирима и прекрасной Сольфриды.
— Ты знал моих родителей? – спросил я, соединяя пальцами края раны.
— Знал, – вздохнул Руф. – Я знаю всех охотников. И ныне живущих и отошедших в мир иной.
— Тогда ты должен знать моего деда, Руф.
— Пелергата Одиночку? Да кто же его не знает? – усмехнулся Охотник. – Личность знаменитая. В определённых кругах, конечно.
Я вытер платком лоб, прикоснулся к ране: края сошлись, я нащупал небольшой рубец. Нужно отсюда убираться и сделать это как можно быстрее. Я поднялся на ноги, посмотрел на серое предрассветное небо.
— Давай я тебе помогу встать на ноги, Руф Охотник.
— С радостью, парень, но только нет у меня теперь ног. Демон сожрал, Тёмный ему в глотку. Прямо на моих глазах, представляешь? Вот тварь!
Руф откинул полы накидки и я увидел культи ног.
— Демон? – переспросил я.
— А ты этого ещё не понял? – засмеялся Охотник. – Высший, причём. Можешь собой гордиться, Локфрест из Старбеля. В этом городе отныне появился новый Охотник. Поздравляю.
— Это никому не нужны разговоры. Сейчас я перевешу сумку на грудь, поедешь на закорках, Руф. До города далеко, время на разговоры у нас есть.
— Нет времени, парень, – покачал головой Охотник, снимая с головы капюшон.
Я от удивления открыл рот: длинные, до плеч, белоснежные волосы, светящиеся в сумраке глаза, нос с горбинкой, волевой подбородок. Мы с Руфом были похожи друг на друга как братья близнецы.
— Да-да, – кивнул Руф, – и глаза у тебя светятся, как у меня. Только почему-то синим светом. Это о чём говорит, парень?
— Мне? Ни о чём, – признался я, – просто мы похожи, не более того.
— Ну-ну, – засмеялся Охотник. Он закашлялся и сплюнул на землю кровавую слюну. – Вот и всё, похоже. Пора прощаться, Локфрест. Найди мой меч, будь добр.
— Руф, я донесу тебя до города, позову самого лучшего мага-лекаря. Только не умирай, прошу тебя, Руф, – произнёс я, прекрасно понимая, что мои слова всего лишь слова отчаяния. Не более того.
— Не дури и не теряй времени, Охотник, – тихо сказал Руф. – Эти раны не лечатся. Иди за мечом. Да, и клинок где-то лежит на земле. Почему-то я уверен, что они признают тебя. Иди..

Когда я вернулся к прощальнице, Охотник, со склонённой на грудь головой, не подавал признаки жизни.
— Руф. – Я прикоснулся к плечу Охотника и он начал заваливаться набок. Придержав его за плечи, я ещё раз позвал Руфа по имени.
— Вилкрест и Стримхол теперь по праву твои, – тихо произнёс Охотник. Он открыл глаза и посмотрел на угасающие звёзды, на розовеющую кромку неба. – На небе всё как в жизни людей. Или наоборот, не знаю как правильно. Есть падения в пропасть и подъём в гору, рассветы и дивной красоты закаты. Я тебя заклинаю, Локфрест, никогда не влюбляйся в тех женщин, которые от тебя будут требовать невозможное. Никогда этого не делай и запомни мои слова на всю жизнь. Какая она у тебя будет, длинная или короткая, зависит только от тебя. Если захочешь стать Охотником, пойти по стопам своего деда и родителей, тогда тебе нужно будет отправиться в мой родной город Милгрид, найти корчму «Красная роза», сесть за третий слева от входа столик и ждать. Они обязательно присядут за столик и тогда решится твоя судьба. На тебе метка убитого демона, поэтому проблем быть не должно. Подошедшему мужчине или женщине покажешь этот перстень и кулон, который снимешь с моей шеи. Не перебивай, парень, дослушай до конца. Если тебе предложат отправиться на учёбу в Альканрос, соглашайся не раздумывая. Редко кто может похвастаться полученным на острове Белых бурь обучением. Мастеру Сволксу от меня передашь привет и скажешь.. Нет, не надо ничего говорить, он всё поймёт сам. Договорились?
— Да, Руф, договорились. Вопрос можно задать?
— Только один, Локфрест, только один.
— Как получилось, что тебя победил демон?
— Стихлорет? – усмехнулся Охотник, – я же тебе сказал, чтобы ты никогда не влюблялся в женщин, которые будут требовать от тебя невозможное. Я, как видишь, поплатился за это жизнью. Подробностей не будет, парень, они ни к чему. А теперь перейдём к самому увлекательному занятию. Ты должен отрубить мне голову, Локфрест.
— Что? – я вскочил на ноги, – что ты сказал?
— То и сказал. Обычай такой у Охотников. Помогать друг другу.
— Я не Охотник, Руф, – произнёс я, пятясь от сумасшедшего человека.
— Поверь, в этом ничего плохого нет. Если не отрубишь голову, я буду приходить к тебе призраком каждую ночь. Ты не сможешь спать, сойдёшь с ума и покончишь жизнь самоубийством. Оно тебе нужно?
— Нет, но..
— Не раскисай, парень. Возьми в руку Вилкрест и сделай то, что ты должен сделать. Избавь меня от мук. Раны ужасно болят и они уже начинают гноиться. Ну, будь мужчиной, Локфрест! Это будет правильным поступком, поверь мне. Ну?

Руф из города Милгрида приподнял белоснежные волосы, оголив шею. Вилкрест, сверкнув в воздухе, пошёл вниз и я закрыл глаза.