Караван выходит на дорогу

1. Камень: имя и судьба

Бакыт Карибаева родилась 2 ноября 1943 года в Жана-Аркинском районе Карагандинской области в старинном местечке Каражартас на берегу реки Сарысу. Ее предки из казахского рода Карпык с давних времен  кочевали вдоль этой реки.
Дед Омарали Калжан-улы был председателем сельского совета Тугискен, в состав которого входило 13 аулов. Холодной осенью 1937 года по доносу односельчанина его арестовали сотрудники НКВД, и он 7 лет отбывал срок в исправительном лагере на Колыме. Мать Бакыт Гульбарам Омиралина была первой женщиной-коммунисткой в своем крае, ее избрали председателем сельского совета Тугискен, затем председателем правления колхоза «Женис». Она принимала участие в слете работников сельского хозяйства в Алма-Ате. Отец Карибай Мажырабаев был первым председателем правления впервые сформированного в этих краях колхоза «Карсыадыр». В 1940-1942 годах по доносу односельчанина он оказался в тюрьме, затем был отправлен на работы в трудовую армию.
О своей семье Бакыт Карибаева рассказала в  интервью, данному газете «Ана тілі»: «Меня, новорожденную девочку, назвали редким именем Тас – Камень, чтобы жизнь моя была прочной, как камень. Таким образом, первым словом, которое я услышала в этом мире, было это слово. Непростой человек придумал такое имя, которое стало для меня не столько именем, сколько судьбой. Этого человека звали Дос, и он был сыном поэта Жумабая-кажы, родного брата моего прадеда. Одаренные потомки Жумабая несомненно унаследовали его поэтический дар: я нередко была свидетелем их красноречия, искусства пения и игры на домбре, умения свободно излагать прозу  стихами.
Два брата, Жумабай и Калжан, трижды совершившие хадж в  Мекку и Медину, мои прадеды по материнской линии,  были уважаемые в округе  люди из рода Тама, кочевавшего по Бетпак-Дале и Чу. Мой дед по матери, Омарали Калжан-улы, наделен поэтическим даром и женился на своей возлюбленной Жаксыбале без калыма, поразив ее своим искусством в айтысе.
Омарали, подобно Шакариму, был всесторонне развит: он был не только  мастером по пошиву обуви и великолепным охотником, но и  с большим удовольствием исполнял на домбре кюи своего родича, знаменитого Таттимбета. Омарали прожил долгую жизнь – 100 лет: для меня он был воплощением образа мудрых старцев Востока. Покидая этот мир, он  сам себе прочел молитву (иман) и, подобно Бернарду Шоу и Калибеку Куанышбаеву, легко ушел из этой жизни без каких-либо страданий. В свою бытность непобедимым борцом и лихим жигитом он занимался крупными торговыми сделками, сопровождая караваны в Сары-Арку из Узбекистана, Киргизии и России.
Моя мать Гульбарам была старшей дочерью Омарали. Когда Омарали отбывал срок  на Колыме, его жена скончалась  при родах своего последнего, десятого сына, такая же участь постигла всех ее предыдущих  сыновей. Десятый сын Омарали впоследствии также умер. Моя мать Гульбарам сохранила опустевший очаг своего отца. Будучи первой женщиной-коммунисткой в нашем крае, она выписывала и регулярно читала журнал «Коммунист», благодаря чему расширяла свой кругозор и свои литературные познания.
Мой отец Карибай Мажырабаев, являясь  первым начальником управления впервые сформированного колхоза «Карсыадыр», вместе со своим тестем Омарали руководил деятельностью всего районного края. Его энергия и широкий кругозор во многом превосходили кампанейские мероприятия того времени. Не считая, что ущемляет свой мужской авторитет, он всячески поддерживал свою жену Гульбарам, нередко подсаживая ее в седло на коня Аккуйрык и отправляя на дальние отгоны по служебным делам».

После окончания в 1961 году сельской средней школы Бакыт Карибаева самостоятельно принимает решение ехать на учебу в столицу КазССР Алма-Ату. Отец Карибай всячески содействует ей в этом. В 1961-1965 годах Бакыт обучалась в Казахском Педагогическом институте имени Абая в Алма-Ате по специальности «Казахский язык и литература».
КазПИ им.Абая в Алма-Ате – одно из первых высших учебных заведений Казахстана, организованное на базе Института просвещения в Ташкенте. Это заведение послужило своеобразным творческим гнездом для лучших представителей казахской интеллигенции начала ХХ века. Санжар Асфендияров, Кудайберген Жубанов, Мухтар Ауэзов, Ахмет Байтурсынов, позже Сакен Сейфуллин в стенах этой альма-матер занимались научно-практическими проблемами просвещения казахского народа. В связи с переносом столицы Казахстана в Алма-Ату Институт переехал в столицу и сменил название на КазПИ: Казахский педагогический институт. Но заложенные казахскими учеными мирового масштаба, деятелями литературы и искусства традиции долгое время сохранялись в стенах этого старейшего ВУЗа. Даже после репрессий 1930-х годов Ахмет Байтурсынов продолжал свою деятельность как видный ученый-просветитель казахского общества ХХ века.
Поступив в КазПИ, Бакыт Карибаева сделала правильный выбор. Этот храм науки времен оттепели 1960-х годов долгое время оставался одним из ключевых центров образования, ведь здесь трудились такие специалисты своего дела, как Халел Адильгереев – выпускник Казанского университета, соратник самого Ермахана Бекмаханова, знатока историографии, Шайкы Карибаев, занимавшийся исследованием оригинальных произведений лучших  мастеров слова, выходцев благодатной Сары-Арки. Кажым Жумалиев, получивший тюремный срок  из-за своих консервативных взглядов в оценке крупных казахских поэтов, расходившихся со стандартами и советской идеологии, основанной на программах Сталина. Молодой оригинальный ученый Хасен Адибаев, философ по специальности, защитивший кандидатскую диссертацию по Одоевскому на русском языке, вел литературные кружки, прививая интерес к подлинной литературе в духе Серебряного века. Общение и живая связь с такими личностями оказали благотворное  влияние на творческое и личностное становление молодой девушки из сельской глубинки.
Строгий и величавый участник Второй мировой войны, вся грудь которого была увешана  орденами и медалями, считавшийся исключительно объективным в оценке знаний студентов, Халел Адильгереев нередко принимал участие в студенческих вечерах, где обычно танцевал вальс с Бакыт Карибаевой старостой группы. Когда его приглашали на танец другие студентки, он им тактично отказывал, отвечая присущим ему мягким голосом, что хотел бы танцевать со старостой. Так он подавал студентам пример культурного общения и тактичного поведения.
Бакыт Карибаева до сих пор с благодарностью вспоминает своих учителей: Бараеву, преподававшую французский язык, Дроздя по физкультуре, с любовью и полной отдачей передававшим знания по своим предметам. По физкультуре объединяли по две пары, на которых одновременно проходили занятия по музыке и музыкальной гимнастике. Особое мастерство и любовь преподавателей к своим студентам позволяли им приобщать их к подлинной культуре, воспитывать качества воспитанного человека.  Весной и летом Дроздь проводил свои занятия в парке имени Горького, вместе со студентами сам выполнял разные упражнения и фигуры, таким образом на личном примере прививая своим студентам интерес к физической культуре. В будущем такая спортивная закалка пригодится Бакыт Карибаевой в жизни…
Как не быть благодарной такому воспитанию, полученному в стенах КазПИ! Тесный контакт и дружеское общение со своими преподавателями Бакыт сохранила и после окончания института. Кажым Жумалиев тогда заведовал кафедрой казахской литературы в КазПИ и  лично позаботился о ее литературном будущем, закладывая в сознание расхожий афоризм – в науке нет столбовой дороги, сама судьба уже распоряжалась ею.

После окончания КазПи в 1965–1967 годах Бакыт Карибаева проработала учительницей в двух сельских школах своего родного района. В 1967–1970 годах она трудилась библиотекарем в Карагандинском педагогическом институте, создала семью, у нее родилась дочь Дана. В 1970-1973 годах Бакыт Карибаева училась в аспирантуре, родного КазПИ в Алма-Ате, на кафедре казахской литературы.
В 1975-1996 годах она проработала в Карагандинском государственном университете им. Букетова – сначала старшим преподавателем, доцентом, заведующей кафедрой казахской литературы. В 1995 году стала доктором филологических наук. Ее приняли в Союз писателей Казахстана, избрали членом правления. На самом пике творческой и научной карьеры 13 ноября 1996 года по сфабрикованному обвинению Бакыт Карибаева была задержана, затем арестована сотрудниками Комитета национальной безопасности Казахстана. Предъявленное ей обвинение в получении взятки в размере 2600 тенге так и не было доказано в суде, дело развалилось из-за неоспоримого доказательства, представленного опытным адвокатом Георгием Матвиенковым. При этом большую роль сыграл благородный поступок начальника СИЗО КНБ Медведева Георгия Николаевича, который и предоставил адвокату очень важное доказательство для защиты. В реальности никакой взятки Бакыт Карибаева вечером 13 ноября 1996 года не получала, а на самом деле была искусно проведена инсценировка получения взятки. Об этой спорной ситуации в юридической газете «За;» вышла статья «История о недоказанном преступлении» (24.09.1997).   
По объективным причинам Бакыт Карибаева переехала в Алматы, где продолжила свою творческую и научную карьеру. 8 июля 1998 года ее приняли на работу в дом-музей Мухтара Ауэзова на должность заведующей научным отделом. 11 января 2001 года Бакыт Карибаева была приглашена в Женский педагогический институт, известный как ЖенПИ. 6 января 2002 года научный совет ЖенПИ во главе с председателем Сериком Пиралиевым подал заявку в ВАК на утверждение ее кандидатуры в качестве профессора. В ЖенПИ Бакыт Карибаева подготовила научно-исследовательский проект «Казахская литература в парадигме XXI века» и представила его концепцию в Министерство образования и науки. Данный проект был одобрен в 2006 году, и ему был присужден грант от Министерства образования и науки Казахстана на 2006–2008 годы.
Исследовательская программа Бакыт Карибаевой «Казахская литература в парадигме ХХI века» вызвала интерес у ряда специалистов в Министерстве образования и науки. Департамент среднего образования Министерства образования и науки включил книгу Бакыт Карибаевой «Художественные аспекты развития современной казахской литературы» в приложение №4 списка учебников и учебных пособий для 5–11 классов средних школ на 2006-2007 учебный год.
В 2005–2006 годах в соответсвии с  приказом Департамента образования Карагандинской области книга Бакыт Карибаевой «Художественные аспекты развития современной казахской литературы» прошла апробацию в казахских школах Караганды.
В 2013 году Бакыт Карибаева приняла участие в Международной конференции, выступив с докладом  на тему «Интерпретация текста: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты» в городе Чита Российской Федерации. Ее статья «Живой Жумекен» о творчестве казахского поэта Жумекена Нажимеденова, автора текста гимна Казахстана, вызвала большой интерес у российских коллег-филологов.
В 2015 году в Национальной библиотеке в Алматы Бакыт Карибаева провела презентацию своей концептуальной книги «Керуен», изданной в 2014 году в издательстве «Фолиант» Астаны в рамках программы «Библиотека Сары-Арки». Из газеты «Казахстанская правда» от 20 июня 2015 года: «В выставочном зале Национальной библиотеки состоялась презентация книги доктора филологических наук, профессора, писателя и критика Бакыт Карибаевой «Керуен». В своем новом научно-художественном труде автор задается вопросами: зачем казахской литературе нужна новая концепция и как презентовать ее миру в качестве мерила национальной духовности? Бакыт Карибаева представляет свое научно-художественное решение этих актуальных вопросов литературоведения».
На презентации этой книги положительно о самой книге и творчестве автора высказались известные ученые и писатели Алибек Аскаров, Аманхан Алим, Газизбек Ташимбай, Болат Шарахымбай, Торегали Ташенов, Сауле Ержанова. Свое благословение новой книге и Бакыт Карибаевой дала вдова поэта Жумекена Нажимеденова Насип Нажимеденова.   

В период работы в КарГУ им.Букетова Бакыт Карибаева занималась вопросами литературоведения, которые ранее не исследовались в рамках советской литературы. Таким образом она заложила основы специальных научных курсов «Эстетика фольклора», «Поэтика казахской лирики», «Современная казахская проза» (стилистически-жанровые аспекты). Сегодня вышеназванные труды ученого-критика Бакыт Карибаевой по-прежнему актуальны. Есть основания считать Бакыт Карибаеву первым литературоведом, утвердившим в казахской литературе новую методологию после публикации статьи «Познает ли литературоведение литературу» («Орталык Казахстан», 04.03.1991). Читателям Бакыт Карибаевой, поднимавшей острые животрепещущие вопросы казахской литературной критики, известна ее устойчивая научная позиция.
Бакыт Карибаева с первых дней преподавания в высшем учебном заведении Караганды прошла серьезный профессиональный путь от талантливого критика, литературоведа со своим собственным видением тех или иных проблем  до концептуального ученого и исследователя. С тех пор, как вышла в свет ее первая научная статья «Несколько слов о рассказе» («Жулдыз», 1974, №3), возвестившая  о приходе в научно-литературную среду литературоведа новой формации, Бакыт Карибаева опубликовала 8 монографий и около 300 научно-критических статей и художественных эссе.
Основные ее монографии: «Поиск безымянного» (Алматы: Жалын, 1984), «Высота» (Алматы: Жазушы, 1984), «Поэтика современной казахской лирики» (Алматы: Жазушы, 1988), «Современная казахская лирика» (Караганда: КарГУ, 1993), «Ауэзов – мировая величина» (Алматы: Мерей, 1999), «Казахский традиционный стих и лирика» (Алматы: Академия образования, 2001), «Художественные аспекты развития современной казахской литературы» (Астана: Елорда, 2001), «Керуен» (Астана: Фолиант, 2014).
Уже  первый исследовательский опыт Бакыт Карибаевой «Поиск безымянного» свидетельствует об умении автора выработать свой оригинальный взгляд в исследовании творчества писателя. В этой книге повествуется о жизни и творчестве настоящего гуманиста писателя Мукана Иманжанова, оказавшего положительное влияние на творческую и общественную среду. Б. Сартбаева находит в его произведение благодатные истоки педагогики и эстетики, проникает в мастерскую писателя в концепции исследований творчества Самуила Маршака и Сергея Михалкова. Эта концепция может быть полезна сегодняшним учебным и научным заведениям.   
Книга «Высота» (1984) раскрывает в языковом и жанровом контексте особенности творческого  метода таких признанных мастеров стиля, как Такен Алимкулов, Саин Муратбеков, Оралхан Бокей.
Монография «Поэтика современной казахской лирики» (1988)  расширяет границы концептуального исследования стилистики и рассматривает ее в тесной связи с проблемами национальной поэтики.
В книге «Казахский традиционный стих и лирика» (2001) генезис современной казахской лирики прослеживается по направлениям жанра, поэтики и языка. Выявляются  ассоциации и стихотворные приемы основателей казахской поэзии, поднявших ее на классический уровень: Биржан Сала, Ахана Серы, Бухар Жырау. В книге затрагиваются теоретические проблемы, ранее не рассматривавшиеся в казахском литературоведении. В продолжение этого исследования была написана монография «Художественные аспекты развития современной казахской литературы» (2001), в которой в контексте всемирного литературоведения рассматривается художественное развитие всей казахской литературы в жанрах эпоса, лирики, прозы и критики, раскрываются национальные особенности динамики каждого жанра.





2. Истоки жизненного пути

Прослеживая биографию Бакыт Карибаевой начиная с  ее истоков, можно обнаружить ее связь с белыми пятнами истории казахского народа. Например, местность, где она родилась и окончила среднюю школу, Тугискенский аульный совет, имеет по этимологии исторические корни. Реорганизованный Советами в 1930-х годах ХХ века Тугискенский  аул неслучайно получил свое название. По представлениям казахов еще со времен легендарного Асана Кайгы, выбирая для соплеменников благодатные земли с пахучей густой полынью и другим разнотравьем, эту местность назвали Тугискен, что означает «богатая травой земля». По этим же соображениям знающие люди в ходе установления советской власти старались сохранить древние традиции при переименовании ныне Жана-Аркинского района. Как раз в это время, находясь в тех местах в связи с  исследовательской работой, Алькей Маргулан с исторической точки зрения не случайно  дал название Асанкайгы новоиспеченному району. А через год Сакен Сейфуллин переименовал его, исходя из  новых стандартов советского сознания, на Жана-Арку – «Новая Степь», а не на  Сары-Арку, воспетую в свое время репрессированным и находящимся в  Бутырской тюрьме в Москве Магжаном Жумабаевым. И не зря Алькей Маргулан в этих краях последовательно продолжал свои исследования и раскопки наперекор тенденции обновления истории и сознания народа. Например, его находки, обнаруженные при  археологических раскопках в  тех краях, где родился отец Бакыт Карибаевой Карибай Мажырабаев – на месте усадьбы знаменитого Шон-бия – по сей день актуальны и ценны как древняя история казахов, представляющая часть мировой цивилизации. Алькей Маргулан очень подробно описывает эти экспонаты в виде различных женских ювелирных украшений из драгоценного камня и благородного металла, нисколько не утративших свою первоначальную ценность как изделия из золота и серебра высшего качества, так и с точки зрения тонкой ювелирной работы. Также он находил в целости и сохранности женские головные уборы, а также  мужскую и женскую одежду из дорогих тканей, свидетельствующую  о  культуре быта и высоком вкусе при выборе одежды. Неоднократно Маргулан, сообщая о своих находках на раскопках усадьбы Шон-би, называл ее  хозяина «знаменитым Шон-би», как влиятельного человека былых времен в этих краях.
В этой же местности как в родовом имении прожили свой век дед и прадед Карибая Мажырабаева, отца Бакыт Карибаевой. По преданию имя Беккожи-батыра связывают с  восстанием Кенесары Касымова, прогремевшем на всей казахской земле подобно восстанию Пугачева. В той сложной ситуации батыр Беккожа, дед Карибая и прадед Бакыт Карибаевой, противостоял самому хану Кенесары Касымову, объявившему себя освободителем казахского народа от колонизации царской России. Зная о влиянии и авторите  батыра Беккожи, хан Кенесары начал беседу  с ним дружелюбно, не скрывая своей симпатии к нему как к батыру и личности, но Беккожа не поддался ни на какие уговоры мятежного хана. Он отказался поддержать хана и категорически заявил в ответ,  что не даст ему ни одного жеребенка, не то что табун лошадей или породистых скакунов, которые имелись  у большей части  населения тех мест в центре Сары-Арки. Всемогущий хан правильно расценил его, ответ и  проявил дружелюбие по отношению к Беккоже, предложив ему свою дружбу. Беккожа-батыр согласился, высказав  свои соображения по поводу этого восстания, обретшего почти всенародный характер. Он сказал, что признает Кенесары-хана национальным вождем и освободителем казахов от несправедливых действий царских властей. Беккожа напомнил хану лучшие времена Аблай-хана, деда Кенесары, и сказал примерно следующее: «Свобода от всякой тирании – дело благородное, но это тебе не под силу. Поэтому нам в данное время ценнее покой людей, который дороже всего. О полной свободе в свое время мечтал хан Аблай, но предвидя, что ему одному этого не добиться, он держался в фарватере царской власти. От безысходности сложившейся исторической ситуации он нашел более приемлемый выход для своего народа, обратившись к политике дипломатии. А ты, дорогой Кене-хан, ни в чем не превосходишь своего мудрого деда Аблая. Так что, не сможешь убедить нас, прибегнув к привычным методам демонстрации силы. Кенесары не стал наказывать Беккожу, так как тот произвел на него впечатление  своим психологически смелым вызовом.
Влияние Шон-би и затем его семьи продолжалось до 1930-х годов, пока его имение не было захвачено Советами. В 30-х годах разбежались его сыновья, Оспан и Ахметжан, они оказались в акмолинской тюрьме, в народе это место называлось Караоткель. Отец Бакыт Карибаевой Карибай оставил берег Карануры и переселился к реке Сарысу, берущей начало с юга Каратауских гор. Там был организован параллельно Жана-Аркинскому району Сарысуский район, где люди жили по родовому принципу на одной территории в сердце Сары-Арки. После Голодомора 1932 года этот район полностью с населением этого рода переехал в Джамбульскую область, при этом  сохранив свое название «Сарысуский район». На этом же месте организовали Тугискенский аульный совет в составе 13 аулов с населением, которое не имела возможности переехать на юг. Председателем этого аульного совета был избран Омарали Калжанов, представитель одного из знатных семейств рода Тама, дед Бакыт Карибаевой по линии матери. Так Карибаю довелось породниться с родом Тама и с родными Жанайдара Садвокасова, выдающимися государственными и общественными деятелями Динше и Байсеитом Адиловыми также из рода Тама, кочевавшего между Атырау через Бетпак-Далу на летовку в Сары-Арке и зимовавшего в Чуйской долине.
Карибай любил повторять фразу «Су а;ады – тас ;алады», что означало  «Вода течет – камень остается». На самом деле от сталинских репрессий никто не уцелел из этого региона из вышеназванных имен, начиная от государственных деятелей Жанайдара, Динше, Байсеита до председателя местного аульного совета Омарали Калжанова. Их  лидерство в плане моральных качеств перешло Карибаю в соответствии с традициями  предков и волостного правителя Шон-Би. На самом деле, как философски рассуждал Карибай поток воды унес своим бурным течением духовные и материальные ценности, оставив только самое ценное и такое же прочное, как гранитный камень. Сегодня Бакыт Карибаева видит такими гранитными камнями своего деда Омарали Калжанова и отца Карибая Мажырабаева. Омарали вернулся через 7 лет из колонии на Колыме, а Карибай отсидел в  тюрьме и трудовом лагере в Казахстане.
Одним из таких гранитных камней был видный деятель кочевой цивилизации того края Шон-би, с 13 лет находившийся на  государственной службе в должности письмоводителя большого Акмолинского округа у старшего султана Конуркульджи Кудаймендина. Бакыт Карибаева в архивах нашла заявление Шон-би при вступлении в эту должность в 1843 году и поразилась, как такому молодому человеку доверили вести делопроизводство крупного региона. Тут от него требовалось не только знание двух языков и грамотное владение письмом, но и особые математические способности для того, чтобы составлять отчеты для царских властей, которые тщательно собирали их в конторах по всей степи. На эти цели выделялись значительные  суммы на содержании привилегированных султанов, на постройку зданий, не говоря уже о содержанием своих сотрудников и вооруженных отрядов, охранявших покой и права степняков.
Шон-би с возрастом стал правителем одной из крупных волостей рода Тока, воплотив в жизнь мечту Шокана об образованном правителе. И как бий он пользовался авторитетом  как  главный судья всей Сары-Арки, и даже за ее пределами. Легендарный Шон-би был мудрецом, знатоком человеческих душ, самородком, продолжившим  дело своего деда, самого Жангельды-би, который с малых лет отдал его обучаться русскому языку у ссыльного русского демократа с революционными взглядами.
Мудрость настоящего степного демократа Шон-Би в немалой степени была основана на его глубоких знаниях, которые он черпал в том числе в своей огромной библиотеке. В ней в изобилии были представлены восточные источники, начиная с аль-Фараби, произведения тюркской  литературы, в том числе Махмут Кашгари и Юсуп Баласагун, и заканчивая авторами литературы  Древнего мира. Его библиотеку на нескольких верблюдах везли из его поместья через Тугискен в сторону Ташкента с целью сохранить это бесценное богатство. Оставшуюся часть библиотеки захоронили в земле под его сараем, так же поступали в свое время потомки с рукописями Абая и Акан-Серы. К сожалению, ни одной странички из той библиотеки советские ученые не нашли даже при всем своем желании.
По внутреннему убеждению Бакыт Карибаевой, духовное наследие Шон-би как код к духовности казахского народа сохранилось на невидимых скрижалах реальности, как бы ни старалась советская власть избавиться от накопленной веками казахской духовности. Это означает, что гений Шон-би не исчез бесследно. В чем-то он проявляется через биосферу в деяниях его потомков.
Отец Бакыт Карибаевой Карибай Мажырабаев родился и рос на этой же земле, с детства впитывая благодатную ауру Шон-би, питаемую самой биосферой. Изучая мельчайшие привычки и разумные действия Шон-би, можно приметить в какой-то мере сходство характеров Карибая и Шон-би. А деда Бакыт Карибаевой Омарали можно связать со школой Яссауи, переданной через гены и прямое воспитание отца Калжана, вместе с братом Жумабаем, на свои средства трижды посетившего Мекку. Кроме того, прадед Омарали Ниязбек в раннем детстве оказался на земле Яссауи по велению судьбы.
Омарали выдал замуж свою самую любимую дочь Гульбарам за Карибая без калыма со словами: «Малды; ;;ла;ын ;райын, Карибайды; басы ;ымбат», то есть «Дороже калыма мне голова Карибая». Тем самым Омарали продемонстрировал, что он получил в Сары-Арке рыцарское воспитание. В таком согласии и сохраняя свои убеждения Омарали и Карибай прожили  свои жизни и были похоронены на этой же тугискенской благословенной земле, где они вместе трудились во благо будущих поколений. Оба они прошли тернистый путь через труднейшие испытания, которых никому из видных казахских лидеров не удалось избежать.
В последний путь Карибая проводил сам Омарали, соблюдая все нормы ритуала по казахским традициям, находясь в совершенной физической и психической  форме, несмотря не всем свой девяностолетний возраст. Похоронный обряд прошел на классическим канонам, как описывает Мухтар Ауэзов его в своем романе-эпопее «Путь Абая». В нем приняли участие все видные люди со всех  концов Казахстана, как близкие, так и дальние родственники, хорошо знавшие Карибая.
Месяца за три до смерти Карибая приехавшая из Алма-Аты его проведать жена известного ученого, писателя Сайдиля Талжанова воскликнула: «Ой-бай! Мынау Абай ;ой («Это же сам Абай!») Бакыт Карибаева тогда вздрогнула, не веря глазам своим. Ее отец Карибай лежал в постели высокий, стройный, с особо прямой осанкой, с большим разрезом сияющих красивых глаз, прямой нос не казался толстым, а выглядел узким на продолговатом лице. К тому же он был одет не как умирающий казахский старик. На нем был длинный бархатный халат черного цвета с выглядывавшей из-под ворота белоснежной рубашкой, очерчивавший его высокую статную фигуру. Он всегда при жизни одевался со вкусом, видимо, интуитивно подражая своему родственнику Шон-би. На самом деле, в этой округе усадьба  Шон-би служила своеобразной  нравственно-эстетической школой для окружающих, как и  имение графа Толстого, что не могло не оставить культурного  следа в сознании будущих поколений, в том числе Карибая. Этому способствовала сама живописная природа тех мест, ее неописуемый пейзаж, на берегу реки Кудайменде, названной так в честь старшего султана правителя Конуркульджи Кудаймендина.
В быту и в жизни Карибай ничем не выделялся среди  своих соотечественников, тружеников села, пастухов. И в зрелом возрасте он особенно любил природу, даже после лагеря, уже не на берегу Кудайменде, а на берегах реки Сарысу, поселившись вдали от жителей Тугискенского аульного совета, недалеко от озера Бозголь, расположенного  посреди степи. Эта была древняя историческая местность с сохранившимися на ее территории многочисленными могилами и называлась Коптам, что означало «много могил». Здесь, вдали от оживленных аулов, Карибай в одиночку занимался разведением верблюдов для колхоза.
Главная его человеческая черта заключалась в том, что он был немногословен, не любил распространяться о своих прошлых делах и пережитых им исторических событиях. О его прошлом можно было узнать только от его современников. Так, его дочь Бакыт Карибаева впервые услышала от Акмагамбета о том, что Карибай проявил себя настоящим героем, будучи участником известных исторических событий 1916 года. Акмагамбет – сын Тахира Омара, легендарной личности, одного из главных участников национально-освободительного движения 1916 года, описанного в романе «Лихая година» Мухтара Ауэзова.
На родине Карибая природный лес под названием Карагаш расположен на равнине Сары-Арки, окруженный вместе с холмами и горами Айгыржал и Аймысык речками Сыртозен и Кудайменде.А самое красивое место Кызылагаш принадлежало деду Шон-би наместнику правителя Жангельды-би, человеку всесторонне развитому и имевшему торгово-культурные связи на западе и востоке казахской земли. Шон-би продолжил его дела, и в возрасте 13 лет 25 августа 1843 года написал следующее  прошение о приеме на должность в Акмолу. «Его Высокоблагородию господину состоящему в должности погранишнаго Начальника Сибирских Киргизов. Айткожа Карпыковской волости киргизца Чона Тельгозина. Прошение. Зная татарскую грамоту и приспособясь к русской,  я осмеливаюсь покорнейше просить Ваше Высокоблагородие, Если не встретится препятствия, Не оставить определить меня в Акмолинский приказ письмоводителем. Августа 25 дня 1843 года. Киргизец Чон Тельгозин руку приложил».
Алькей Маргулан приводит очень ценные сведения о потомственной усадьбе Шон-би: «Найденные у зимовки знаменитого Шон-би при раскопках драгоценные ювелирные женские украшения, головные уборы, мужская и женская одежда из дорогих материалов, с очень красивой отделкой дорогими мехами и драгоценными камнями говорят о том, что они имели возможность жить в мировом цивилизованном контексте». Естественно, что варварское уничтожение материальной и духовной культуры казахского народа, стремительно обнищавшего морально и материально, не означает, что этот особый мир исчез бесследно. Эту усадьбу в свое время посещал первый казахский ученый востоковед с мировым именем Шокан Валиханов, встретившись с Шон-би, правителем современно образованным, каким сам Шокан мечтал стать для просвещения своего народа.
Советская власть сделала все, чтобы полностью стереть память об этих фактах  через репрессии; выследив правнука Шон-би Абдукарима, спрятавшегося в зарослях камыша на берегу Сарысу, работники ГПУ схватили мальчика и расстреляли его на том же месте без суда и следствия. Так был разгромлен очаг цивилизации, уцелевшие наследники родового гнезда Шон-би разбежались кто куда. Одним из них был Карибай, но потомка легендарных батыров Серкебая и Беккожи не удалось сломить как личность. Он был в том возрасте, бесстрашный дух которого некогда воспевал Мади: «Жігіттік к;к семсерді; ж;зі емес пе» – «Жигит подобен остроте самой отточенной сабли». Карибай всегда поступал по велению сердца, ведь в его жилах текла кровь его предков батыров, отважно защищая их славные имена во имя справедливости. В начале 1930-х годов в самый разгар драматических событий Карибай оказался на берегу реки Сарысу примерно, в 100 километрах от родного края, но в другой волости, где обитали представители  рода Тама, больше века проживавших в этой местности и давно уже породнившихся с родом Тока. Зять Омарали Карибай здесь не считался  чужим для рода Тама. Дальнейшая судьба Омарали и Карибая сложилась для обоих одиноково: вместе они пережили  Голодомор и репрессии, помогли своим сородичам предотвратить многие беды своими  благородными действиями.
В 2004 году Болат Абдыкаримов, старший брат сенатора Оралбая Абдыкаримова, на праздновании 110-летнего юбилея Сакена Сейфуллина сказал Бакыт Карибаевой, что род батыра Серкебая может иссякнуть  потому, что его нынешние потомки не достойны его славного имени. Батыр Серкебай, предок Карибая, отличился как отважный защитник своего народа  в самое смутное время XVIII века, когда перед всем казахским народом нависла угроза полного исчезновения. Этот период в истории известен как «актабан шубырынды», когда вынужденные покинуть свои дома  беженцы переполняли степные дороги, ища приют у чужеземцев. В тот критический момент, сплотившись вокруг Аблай-хана, истинные казахские патриоты объединились и прогнали джунгар с родной  земли. Вот почему по сей день к Серкебай-батыру сохранилась горячая любовь народа.
Карибай никогда не рассказывал о своих славных предках, не восхищался их подвигами. Но вся его натура, все лучшее качества  его личности характеризуют его  как истинного наследника их родового очага. Не зря Карибай так долго живет в памяти своих современников, с которыми прожил всю свою жизнь. Прежде всего благодаря  своему бесстрашному  сердцу, будто принявшему эстафету от самого Серкебая. По словам очевидцев, Карибай был настоящим батыром, его  сверстник Тажыгул даже о престарелом Карибае говорил: «Сабазым-ай! ;;дайдан да ;оры;пайды-ау», («Самого бога он не боится»), восхищаясь мужеством Карибая. До конца преданный Карибаю Тажыгул посещал его в последний раз в больнице, специально приехав в город и заказав для него снохе Журсин пельмени с бульоном. Вернувшись из больницы, он восхищенно делился своими впечатлениями: «О, мой неповторимый Карибай, даже в таком состоянии как он красиво, аккуратно ел пельмени, совсем как князь. Ни одного пельменя не уронил, не запачкался, ел с закрытым ртом. Мы бы уже запачкали  весь дастархан». Когда Карибай слег по болезни, его тесть Омарали приободрил свою дочь Гульбарам словами: «Карибай – это же лежащий тигр».
Когда уже подступила смерть, сидевший у изголовья мулла, приехавший специально издалека, решил подстричь усы и бороду умирающему, но Карибай вдруг высунул руку из-под одеяла и показал мулле свой крепко сжатый кулак, демонстрируя свой батырский характер. Мулла, качая головой, убрал ножницы в сторону, незаметно улыбнулся и сделал несколько поклонов по пояс перед Карибаем, жестами пояснив, что больше не будет трогать его бороду. Тогда только Карибай, как обычно, закрыл глаза и погрузился  в свое прежнее умиротворенное состояние.
Он и остался в памяти своих  современников именно таким человеком, ставшим подлинным образцом мужчины, никогда не уронившим  свою честь и совесть. В то же время среди них бытовало и такое мнение: «Карибайдан шайтан ;ашады» («От Карибая черти бегут»). Видимо, его столь безупречная духовная чистоплотность и бесстрашный дух создали в  его окружении такой образ. Его современники испытывали к нему безграничную благодарность как к человеку, проявлявшему по отношению к ним особенную заботу и внимание. Людей к Карибаю будто притягивала какая-то сила, поэтому в его дом ежедневно приходили люди и он  угощал их чаем из самовара со сливками, испытывая при этом нескрываемое удовольствие от искреннего общения.
Карибай был для своей единственной любимой дочери не только заботливым отцом, но и дальновидным учителем, указавшим ей жизненный путь. Как иначе можно объяснить, что будучи человеком старой феодальной формации, он отпустил свою своенравную дочь учиться в далекую Алма-Ату, поддержав ее стремление учиться только в Алма-Ате. Так он проявил уважение ее самостоятельному выбору, ее наивной мечте, казавшейся на тот момент неосуществимой, ведь у нее не было в столице родственника или хорошего знакомого, который на первое время мог бы поддержать сельскую девушку из глубинки. Карибай обстоятельно обдумал и эту проблему и нашел такого надежного человека, Балтабека из Караганды, старшего брата Героя Советского Союза Маратбека Мамыраева. Карибай был с ним в приятельских отношениях и по-дружески попросил опекать на первых порах свою дочь в Алма-Ате.
Карибай был не только человеком прогрессивных взглядов, но присущая ему культура исходила от его  внешнего облика, выделяя его из своей среды. Он одевался не только как подобает современному интеллигенту, но также в соответствии о своим особенным тонким вкусом. Носил китель из дорогой ткани, которую покупал сам, сам же заказывал пошив в ателье, носил шляпу в ансамбле с длинным халатом такого же цвета. Шляпа выгодно подчеркивала его высокий сократовский лоб, обаятельное красивое лицо с прямым носом, у него была очень стройная высокая фигура с прямой осанкой. Карибай строго следил за личной гигиеной, даже делал себе маникюр, отращивая ногти на длинных худощавых пальцах, как у Пушкина на картине Ореста Кипренского.
Дочери запомнился тот день, когда в аэропорту Караганды Карибай провожал ее на вечерний рейс самолета Ил-18 в Алма-Ату. В тот день  на нем был летний плащ с капюшоном светло-болотного цвета со шляпой. Почти в сумерках Карибаю пришлось одному возвращаться в городском транспорте как городскому человеку. В первый раз Бакыт взволнованно задумалась об отце, осознав его совершенно особенную стать среди многих людей. Вот и расположением  братьев Мамраевых он как-то сумел завладеть, много раз вместе с дочерью  гостил у них. Балтабек со своей женой Калимой всегда радушно принимали Карибаевых в своем доме в Караганде по улице Доскея 7, названной в честь народного поэта Доскея Алимбаева.
Карибай никогда не стремился демонстрировать свой  незаурядный ум и привлекательную внешность. При решении самых сложных вопросов, личных и общественных, он никогда не выступал первым, зато со всей ответственностью ставил точку, выступая последним. Он не разбрасывался словами, а всегда ярко и емко говорил по делу, демонстрируя свою внутреннюю культуру как наследника школы Шона Тельгозина, влиятельного волостного правителя Сары-Арки. А восседая  на коне в своем длинном зимнем тулупе, сшитом на заказ из выбранного им материала, он был чем-то похож на своего предка батыра Серкебая. В самом деле, в Карибае жила культура его деда батыра Беккожи и правителя Шон-би, которую так и не смогли вытравить бесконечные советские совещания и многочисленные агитационные пункты типа «;ызыл отау».
Очень тактичный в общении, с виду милый и простодушный, в реальности Карибай был айсбергом, большую подводную часть которого не каждый мог разглядеть, потому что он никому никогда до конца не раскрывал свою душу. Не рассказывал он о своих поступках, совершенных в годы или Голодомора, в драматическом 1937 году, или в 1916 году, когда он принимал активное  участие в национально-освободительном движении. Лишь из воспоминаний его сверстников стало известно о героических поступках Карибая. Некоторые из его подвигов, о которых говорили вполголоса, были самой настоящей семейной тайной. Сам Карибай рассказывал, как в тюрьме в 1940–1942 годах он собственноручно расправился с уголовным авторитетом, оскорбившим его. Тогда главный из уголовников, огромный и хитрый зэк, напал на него, но завязавшаяся между ними яростная драка закончилась полной победой Карибая.
Недюжинная сила Карибая проявлялась, когда он укрощал самых диких коней, дрессировал скакунов или же приручал дойных кобылиц, демонстрируя свое человеческое превосходство над природой. Он представлял собой в духовном и физическом плане подлинный образец могучих казахских силачей.
Карибай очень любил слушать людей, например, сказитель Торгай часами рассказывал ему об истории края, об известных личностях, найдя в его лице благодарного слушателя. Да он и сам был исторической личностью, о которой современники слагали легенды.
Даже переселившись в другую местность в связи с приходом советской власти, Карибай по-прежнему был преданно привязан к своей родине. Он часто ездил в родные края и любовался красивым имением с окружавшим его  лесом «Шоннын Кызылагашы», где ныне захоронен Шон-би в мавзолее, отличающимся особой архитектурой.
 Карибай всегда поддерживал внутреннюю духовную связь со своими  предками, хранил в памяти каждую тропинку, ведущую к родным местам. Свою любовь к памяти предков он подтверждал достойными поступками. Карибай сам похоронил своего старшего брата Сулеймена, жившего с ним под одной крышей на самом отдаленном отгоне Тугискенского сельского совета. Он в  одиночку перевез  в знойную пору его тело  на телеге по  степному бездорожью и похоронил в родных краях рядом с могилами родителей в заранее обозначенном месте.
Когда его тесть Омарали был объявлен врагом народа и отправлен в тюрьму, от него отвернулись все родственники. Лишь один Карибай оказал ему поддержку. Рискуя своей жизнью, он всеми возможными путями заботился о нем и его семье. Ночью на телеге он привез юрту Омарали, соорудил кухню возле тюрьмы, где он сидел,  и обеспечивал своевременно едой, добивался  свидания с ним, прекрасно понимая, чем это может для него  обернуться.
Хорошо зная Карибая, жена Омарали Жаксыбала без колебаний  доверила ему своих беззащитных малолетних дочерей, оставшихся на произвол судьбы после ареста отца. Жаксыбала, передавая ему своих детей, сказала Карибаю следующие  слова: «Карижан, я получу своих Манар и Турсын из твоих рук на том свете, вверяю их судьбу в твои руки». И Карибай до конца выполнял этот святой завет Жаксыбалы, заботясь о  ее дочерях как о родных. Жена его Гульбарам рассказывала, как в любом настроении, заходя домой, он первым делом интересовался, готов ли куырдак для Турсын. Такую же личную заботу, не доверяя жене, он проявлял о дочери Омарали Манар.
Жаксыбала не была родной матерью Гульбарам, которая с малолетства воспитывалась у бабушки Айгары. Гульбарам очень повезло с бабушкой и с мачехой. Обе они были очень талантливыми, обладали поэтическим даром и были воспитаны в самых лучших народных традициях. Гульбарам до самой старости помнила наизусть все поэмы Шакарима, что было заслугой Айгары, которая вырастила, внучку приобщая ее к миру поэзии.
        Мачеха Жаксыбала также с детства поддерживала  поэтический дар Гульбарам. Умирая, она завещала Гульбарам: «Дом поставь на новом месте. На моем платье сзади есть маленькое пятнышко, отстирай его. Позаботься об этом младенце мальчике, чтобы остался после Омарали хоть один наследник. Вверяю судьбу своего очага в твои руки». Таким было последнее обращение Жаксыбалы к ней. И Гульбарам до конца своей жизни бережно относилась к памяти этих двух выдающихся женщин.

       У Карибая был настоящий наследник, родившийся в канун 1937 года. Мальчик был так похож на него, что все ахнули, увидев поразительно схожие черты лица, фактически копию Карибая. Когда Омарали был арестован, Гульбарам, не выдержав горя, расцарапала свое лицо в кровь, а сидящий на ее коленях сын Зарубай стал гладить эти раны, как бы утешая мать. Мальчик был слишком мал и слаб здоровьем, чтобы выдержать настигшее семью несчатье  и умер на руках матери, оставив в воспоминаниях родных только ангельскую легкость и сиюминутную радость. Зарубай умер под утро, играя с солнечным лучиком, проникавшим на рассвете в юрту. Очень внимательно, пристально мальчик наблюдал за ним. Вновь и вновь он ловил ослабевшей рукой этот лучик света, улыбаясь от души и полностью преображаясь. В этот самый момент мать смиренно попросила разрешения у Ыскак-кажы поцеловать на прощанье сына в носик.
     Вернувшись из командировки с дальнего отгона и увидев пустую колыбель, Карибай понял всю глубину своей трагедии. От горя он громко закричал во весь голос и рыдал три дня подряд, положив голову на колыбель, где лежал его сыночек. Излив свое безутешное горе в обильных слезах, Карибай внутренне собрался и всю дальнейшую жизнь больше никогда не вспоминал о нем.
      После ареста Омарали в 1937 году всю ответственность за его семью Карибай взял на себя, объединил две юрты в одну и не дал погаснуть очагу Омарали, согревая теплом и заботой его малолетних дочерей Турсын и Манар. А когда самого Карибая постигла участь Омарали и он оказался в тюрьме, его заменила жена Гульбарам.
     Гульбарам была очень привязана к отцу, они хорошо понимали друг друга благодаря воспитанию Айгары. Молодой Омарали слишком рано стал заниматься общественно-экономическими проблемами своего рода, добился больших успехов на этом поприще. Месяцами он находился в пути с огромным торговым караваном как в казахской степи, так и за ее пределами. А за домашним хозяйством и годовалым новорожденным ребенком присматривала его мать Айгара. Гульбарам на всю жизнь сохранила в памяти ее образ, трепетно вспоминая все ее действия и ее наполненные  поэзией речи. Наверняка между ними существовала поэтическая связь, сопровождавшая Гульбарам всю ее жизнь. Она запомнила наизусть творчество Айгары, которое проявлялось в импровизаторском даре. До самой старости Гульбарам помнила такие ее  выражения, как  например: «Омарали садится на пестрого коня, Гульбарам –  крыло своего отца», так Айгара воспитала внучку в привязанности к отцу. Омарали похоронил свою дочь, когда ему было 95 лет, он плакал как ребенок на ее могиле.
     Айгара каждое утро будила Гульбарам со словами «Бисмилля рахман рахим, Гульбарам, мені; шыра;ым (мой светоч)». В воображении маленькой девочки по рассказам бабушки отец всегда представлялся ей  героем народных эпосов. В выборе второй жены Жаксыбалы Омарали не ошибся, она понравилась Айгаре. Не зря казахи говорят «Настоящая невестка сотворена из плоти свекрови». Жаксыбала была такой же искусной поэтессой-импровизатором, как и сын Айгары Омарали. Поэтому они поженились, не соблюдая древних традиций, а по настоящей любви. Они нашли друг друга по духовным качествам, по слиянию родственных душ на публичных поэтических состязаниях, иногда длившихся  всю ночь. И только после такой своеобразной проверки своих чувств пришли к решению пожениться. Отец Омарали Калжан, вместе с братом Жумабаем трижды совершивщий хадж в Мекку, также был одаренным поэтом, как и его брат. Жумабай-кажы оставил богатое поэтическое наследие. Он не раз попадал в Караоткельскую тюрьму (находившуюся на месте современного города Нур-Султана), как известный  поэт Мади Бапи-улы и другие создавал свои философско-лирические и саркастические стихотворения, порой достигавшие уровня сатиры Абая. Поэтому в народе до сих пор бытуют  написанные им строчки из стихов, напоминающих по своей глубине и мастерству басни Эзопа. От этих двух братьев пошли такие же поэтически одаренные потомки, как внук Жумабая Мукан, внук Калжана Касым, племянник Жумабая знаменитый певец Игилик Омаров, продолживший традиции  поэзии Жумабая и Калжана. В Игилике Омарове, попавшем благодаря своему непревзойденному голосу в золотой фонд казахской музыки в советское время, Гульбарам находила  прямое влияние Жумабая.
         Времена Калжана и Жумабая были очень благодатными для творческих личностей, почти ренессансом казахской поэзии, о котором русский ученый Радлов говорил «вся казахская степь поет», а польский революционер Янушкевич в своем дневнике высоко отзывался об устно-поэтическом искусстве таких одаренных личностей, как Кунанбай Барак и поэт-импровизатор Орынбай.

      В такой поэтической, глубоко нравственной среде росла Бакыт Карибаева, с детства постигая  умом и сердцем все богатство казахского языка. Первым ее именем было Тас, что означает «Камень», но девочку в ауле прозвали  Курттай – («маленькая, как червячок»). И уже подростком она получила свое настоящее имя Бакыт, что означает «Счастье», потому что в год ее рождения вернулись из лагерей дед Омарали и отец Карибай. Новорожденная девочка принесла родным, испытавшим немало горя, настоящее счастье. Девочка с детства росла в атмосфере любви к ней близких, а также всего аула. Всю горечь от потери сына Карибаю частично возместила его любимая дочь Бакыт.
     Судьбоносным стало в 1961 году решение Бакыт Карибаевой поступать в Алма-Ату учиться по специальности «Казахский язык и литература». Это решение она приняла самостоятельно и настояла на нем. Отец Карибай предлагал ей выбрать профессию  бухгалтера или швеи, но с выбором дочери спорить не стал и всячески содействовал  ей в ее стремлении достичь своей цели.
      Как показала жизнь, Бакыт Карибаева сделала правильный выбор. Она стала известным в Казахстане писателем, критиком, литературоведом, профессором и доктором филологических наук. На ее долю выпали  сложнейшие испытания, но она с честью выдержала их, доказав, что не зря является дочерью Карибая, потомка великих казахских батыров Беккожи и Серкебая.   

3. Научная концепция

Какие тенденции существуют сегодня в казахской литературе, в чем ее национальная направленность? Если провести анализ литературных и литературоведческих произведений, касающихся обновления национального самосознания, можно заметить, что в современной  казахской литературе существует немало проблем. Мы часто слышим мнения о развитии таких тенденций в художественной литературе. Это связано с качеством школьных учебников, с состоянием литературоведения и критики.
Проведя далее анализ работ литературоведа-ученого, писателя, доктора филологических наук, профессора Бакыт Карибаевой, можно ясно увидеть, что необходима программа-концепция, направленная против плачевного состояния современной казахской литературы. Если рассматривать инновационные проекты, определяющие сегодня стратегию развития Казахстана, с позиции художественной литературы, проект исследовательских работ ученого-критика Бакыт Карибаевой можно безусловно является  назвать соответствующим им трудом. Бакыт Карибаева прогрессивным ученым-критиком, предлагающим новое видение казахской литературной критики и литературоведения на пути возрождения казахской национальной литературы. Бакыт Карибаева выделяется тем, что объединив литературоведение и жанр критики в едином русле, вывела их в современную целостную концепцию.
Об этом свидетельствуют ее монографии и критические статьи в печатных изданиях, затрагивающие злободневные темы литературоведения и критики. Принимая во внимание слова Лидера нации о том, что «нельзя подходить к труду с точки зрения советского периода», мы должны помнить, что следует освобождать наше мышление и научные поиски от вчерашней подневольной психологии. Если смотреть с этих позиций, то многочисленные труды Бакыт Карибаевой, ставшие особой системой в современном казахском литературоведении, до сих пор не включены в официальный оборот. Таким образом, издание ее трудов в настоящее время игнорируется государственным заказом. Чтобы служить национальному образованию и науке с национальным отношением, необходима «новая система взглядов», соответствующая политике Лидера нации, поскольку не секрет, что художественная литература нового качества сегодня в дефиците. Разве наука и образование не общее благо для всех казахстанцев?!
У Бакыт Карибаевой, учителя-ученого, долгие годы всесторонне исследовавшей судьбу национальной литературы, ее историю и теорию, не упускавшей и прикладные ее аспекты, имеется немало трудов, основанных на «новой системе взглядов».

Существует ли конкретная концепция модернизации учебников по казахской литературе? Слышали ли мы в прессе мнения наших специалистов по этому поводу? Бакыт Карибаева по этой проблеме берет за основу классически-научный подход к национальному достоянию – языковым достижениям казахского народа. Согласно концепции ученого, заложив в основу казахской литературы абаеведение-ауэзоведение, национальную литературу можно будет вывести на европейский уровень. Этим вопросом методологии Бакыт Карибаева занялась заблаговременно, опубликовав статьи «Абай – наш современник» («Орталы; ;аза;стан», 10.07.1985), «Всенародная важность абаеведения» («Орталы; ;аза;стан», 28.07.1994), «Реализм Абая» («Шипагер», 16.03.1995), «Белые пятна в абаеведении» («Ж;лдыз», №10,11 1996), «Значение ауэзоведения» («Ана тілі», 03.12.98). Из этих статей, научных докладов на конференциях, статей в научных сборниках вузов вырисовывается концепция современного абаеведения. А в статье «Ауэзов – мировая фигура» («;аза; ;дебиеті», 15.10.2000) ученый рассматривает Ауэзова в контексте мировой классики. В том же ключе исследуется соответствие национального достояния периода «советской литературы» современным требованиям, проверяется в аспекте новой методологии.
Согласно Бакыт Карибаевой, концепция начале ХХ века, Ахмета Байтурсынова «Абай – главный казахский поэт», заявленная в  не устарела, напротив, сегодня крайне необходимо развивать эту идею. Если эта концепция не будет научно развиваться, обратится в советский формализм, это будет означать, что современное абаеведение окажется отстраненные от жизни и искусства. Концепция Байтурсынова и Ауэзова по абаеведению в рамках советского литературоведения не имела возможности полноценного воплощения. А поэтические проблемы, вызванные к жизни прямым участием Ауэзова, остались на уровне схематичного подхода к абаеведению, не были реализованы, превратившись в догму.
Когда Бакыт Карибаева исследовала древний жанр – поэтику лирики, в казахском литературоведении еще преобладала  теория «социалистического познания», применявшаяся к изучению Абая. В опыте казахского литературоведения теория «Искусство ради искусства» укрепилась благодаря ренессансным фигурам, появившимся на горизонте казахского искусства и науки начала ХХ века , абаеведение начало входить в орбиту мирового литературоведения. Однако в тридцатые годы прошлого века основанные на мировой лингвистике труды Кудайбергена Жубанова по творчеству Абая «Литературоведение» (1926 г.) Ахмета Байтурсынова (теория казахской литературы) вышли из оборота, их место заняла поддельная под теорию русской литературы«теория». Такая бессистемная «наука» не смогла обрести своего подлинного продвинутого ученого.
Профессор Бакыт Карибаева убеждена, что из такого тупика науку может вывести только новая концепция. Ее зерно – национальная модель, связывающая древность с современностью, оригинальные исследования в литературоведении, отвечающие требованиям времени. Неслучайно, что сегодня время снова предъявляет спрос на творчество Абая. А значит, закономерно, что Бакыт Карибаева подходит к Абаю через ауэзоведение.
Нападение в свое время КазАПП на Абая, на школу Абая, на «буржуазную концепцию Ауэзова» демонстрирует, что Абай и Ауэзов – это родственные искусство и наука. Концепция Бакыт Карибаевой устремлена к методу систематизации этого учения. Отдельные исследования советских ученых, не сумев прояснить научные методы и не заложившие теоретические начала, так и не смогли стать системным учением. В то же время Бакыт Карибаева, соединив свою «поэтику лирики» с прерванными корнями познания, выходит на уровень оригинальных исследований. Она обеспечивает целостность национального мышления. Если, согласно концепции Ауэзова, творчество Абая питалось из трех источников – Запад, Восток и родная литература, то Бакыт Карибаева в своей концепции через исследования «Казахский традиционный стих и лирика» (2001 г.) рассматривает национальную поэтику Абая в контексте мирового литературоведения.

Злободневность научно-критических мыслей на тему «Интеллектуальная нация»
Говорить об интеллектуальной нации, отбросив при этом элементарные азы науки, все равно что предаваться фантазии. В конечном счете нужно уберечься от субъективизма, от замены чисто научного подхода доморощенными местечковыми методами. Спор в свое время начался со столкновения двух разделившихся общественно-политических взглядов, которое затем перешло в репрессии, ставшие невосполнимой трагедией казахского народа. Вместо вчерашнего дня наших личностей сегодня отдельные лица продвигают различные идеи-полуфабрикаты. Эти идеи-полуфабрикаты уже подготовили школу, готовящую «красных активистов» уровня пролеткульта (Б.Карибаева, «;аза; ;дебиеті» 4.02.2011). В такой ситуации невольно приходит на ум творчество Бакыт Карибаевой – учителя-ученого, долгие годы всесторонне исследовавшего судьбу национальной литературы, не упускавшего прикладные ее аспекты. Аналитические труды Бакыт Карибаевой с научно-практической позиции как будто относят нас во времена казахских интеллигентов начала ХХ века. Значит ли это, что эта проблема не сильно сдвинулась с того положения, в котором ее оставили те интеллигенты. Если так, то не случайно ученый Бакыт Карибаева выступает в качестве просветителя в процессе стратегического развития Казахстана в период духовного возрождения. Бесспорно, что ее научно-критические мысли (статьи и исследования) последних 10–15 лет, особенно с методологической точки зрения, несут новое веяние времени для современных литераторов.
«… Сталинский период – в контексте «литература и эпоха» является горячей темой для СМИ России и подпитывает общественное сознание на профессиональном уровне. Прошлой весной ведущий российский историк Рой Медведев начал, а известный поэт Евгений Евтушенко подхватил тему творческой судьбы, казалось бы, целиком советского поэта Твардовского, его белых пятен в контексте советского времени. А мы до сих пор не избавились от поведения, описанного в пословице «не приближайся к проигравшей собаке». Не от этого ли была так выхолощена казахская литература?!»
«Глубоко чувствуя эту трагедию языка, один из последних представителей настоящей казахской интеллигенции Габит Мусрепов написал статью «Начнем с авгиевых конюшен» и сказал свое на самом деле эпохальное историческое слово. 1976 год – время, когда по образному выражению жаворонок вил гнездо на спине овцы, время расцвета социализма. И в то время статья Габена была предвидением, прорицанием, а также пронзительным возгласом в защиту казахского языка. Габен, можно сказать, в одиночку ополчился против тех перегибов, которые были в отношении языка, он осмелился высказать всю горькую правду. Этот поступок Габена вызвал сильное сопротивление со стороны «большинства», подпавшего под влияние «времени». Однако у Габена хватило мужества поставить свою совесть выше всего и совершить подобно Гераклу свой подвиг в области языка. Судьба родного народа, его истории была на краю пропасти, и Габен не мог оставаться в стороне. Он действовал подобно Бухар Жырау, которого современники прозвали «гортанный святой».
«Многое понимающему, человеку эпохи, Габену современники не дали в свое время кафедру истории, поводья времени… Казахи, как и любой другой народ, это прежде всего язык. Эту установку он как классик казахской литературы всю жизнь нес как знамя. Геноцидная политика в свете большевистского переворота успела пустить свои корни на казахской почве. То «ложного пафоса» представление до сих пор живет в сознании, в сфере науки и образования, даже если по-прежнему не торжествует, все равно существует».
«Уцелевший от расстрела, последнее звено исчезнувшей культуры Алаша – Мухтар Ауэзов, например, всю жизнь был под колпаком ОГПУ. Подпитанный Абаем, всемирно признанный первый казахский академик, будучи профессором в сфере образования, он не имел права растить специалистов, оставлять после себя преемников. Будучи фактически руководителем целой научной школы, он так и не смог стать заведующим кафедрой. Он прожил жизнь, замкнутый в себе, удаленный от советского мэйнстрима. Кроме того, в качестве алашевского «вредителя» он постоянно подвергался унижениям, травле в общественно-литературной среде. Постоянно в любых условиях  на него показывали пальцем как на контру, изгоя, «белую ворону».
Сабит Муканов в своей трилогии «Школа жизни» художественно описал советское строительство, взяв за основу всю тогдашнюю политическую ситуацию. 23 апреля 1932 года ЦК ВКП(б) принял решение «О реорганизации учреждений литературы и художественного искусства». Сабит Муканов так написал об этом: «От «Алки» вошел только Ауэзов». «Алка»  – контрреволюционное объединение, такое в свое время было на него навешано политическое обвинение. Этим «делом» (фальшивым. – Б.К.) заклеймили деятелей Алашорды, целое поколение интеллигенции. То обвинение так и не сняли с «оправданного» Ауэзова, в сборниках Сабена оно благополучно дошло до 1980-х годов.
А в учебных программах (высших, средних, специальных школ. – Б.К.) творчество Сабита Муканова широко преподавали, ему по сравнению с Ауэзовым уделяли намного больше часов – этому я была свидетелем. Дело в том, что политическую платформу Сабена преподавали молодому поколению без всяких изменений, с еще горячим дыханием времени «пролеткульта». Вместо того, чтобы по-новому обучать поколение сегодняшнего Казахстана, находящегося на переходном этапе движения к мировой цивилизации, мы держим общество в тех же грубых примитивных условиях.
А значит, не находят возможности попасть в оборот науки, образования, воспитания казахского общества не только Мусреповы, но и другие талантливые представители всей классической казахской литературы, прокладывающие путь к человеческой цивилизации».

Что сегодня означает «новая концепция», которую стали обсуждать на примере творчества Бакыт Карибаевой ее соотечественники, придерживающиеся  прогрессивных взглядов в литературоведении?
«Казахской литературе нужна новая концепция: ее мы находим в творчестве литературного критика и ученого Бакыт Карибаевой» («Ана тілі», 6–12 декабря 2012 года). «Для чего казахской литературе нужна новая концепция?» («А;и;ат», №4 2015 год). «Нужна ли новая концепция?» («Ай;ын», 11.02.2012).
Для казахского литературоведа советской эпохи заниматься языковыми проблемами было не только «не престижно», но могло быть даже опасно. После ухода из жизни ярких деятелей казахской культуры Байтурсынова и Жубанова, теоретиков казахского языкознания мирового уровня, национальная поэтика стала развиваться хаотично. Однако творчество носителей живого языка и литературы во главе с Ауэзовым, Мусреповым, Алимкуловым, признанными мастерами слова, послужило источником для исследований талантливого начинающего литературоведа Бакыт Карибаевой. Она стала заниматься углубленным изучением языковых проблем как художественного явления. Тема ее докторской диссертации «Поэтика современной казахской лирики», являвшаяся новаторской для казахского литературоведения того времени, претерпела разные испытания, в конце концов долгожданная защита диссертации состоялась в Бишкеке. Не случайно в тот день известный казахский поэт Мухтар Шаханов подписал Бакыт Карибаевой свой поэтический сборник с фразой «С победой на Манасской земле».
А академики, признанные теоретики того времени, З.Ахметов и З.Кабдолов четко и верно обозначили миссию исследования Бакыт Карибаевой: «Анализ поэтики как внутренне динамической и в то же время наиболее устойчивой и определяющей субстанции национального художественного творчества». В архиве Бакыт Карибаевой сохранились их памятные автографы, так же как и заключение при первоначальной защите докторской диссертации в КарГУ им.Букетова.
Идея Бакыт Карибаевой о «новой концепции» находила поддержку прогрессивно-просвещенной части общества независимого Казахстана. По убеждениям Бакыт Карибаевой, казахская литература бесспорно является краеугольным камнем национальной духовности, определяющим будущую судьбу казахского народа.
Исследовательская программа Бакыт Карибаевой «Казахская литература в парадигме ХХI века» вызвала интерес у ряда специалистов в Министерстве образования и науки. Департамент науки Министерства направил в феврале 2005 года официальное письмо в Карагандинский департамент образования. «Согласно анализу соответствующими специалистами концептуального проекта Бакыт Карибаевой: «предложенный проект имеет большое научно-практическое значение. Следует отметить, что данный проект приоритетен с педагогической стороны, соответствует учебно-хрестоматийному формату и, кроме того, редко встречается в практическом использовании».
В этом направлении Карагандинский областной департамент образования провел ряд мероприятий. В учебный процесс казахской школы №2 с углубленным изучением казахской литературы в качестве учебного пособия была принята книга Бакыт Карибаевой «Художественные аспекты развития современной казахской литературы»; институтом повышения квалификации директорам и завучам школ было дано указание о внедрении указанной книги в учебный процесс; в областных школах под ее руководством были проведены методические мероприятия в рамках новой концепции.
Департамент среднего образования Министерства включил книгу Бакыт Карибаевой «Художественные аспекты…» в приложение №4 списка учебников и учебных пособий для 5–11 классов средних школ на 2006/07 учебный год. Но в силу определенных противодействий данная книга Бакыт Карибаевой так и не дошла до школ.

Сегодня крайне важно создать демократические прозрачные условия для развития национального образования и науки. «Замкнутая система» препятствует открытому и справедливому отбору специалистов для участия в государственных программах. Когда от решения таких важных задач отстраняют специалиста, ученого, его место занимают другие вопросы. А значит обоснованно звучит сожаление по этому поводу Бакыт Карибаевой «Подавление научной мысли – преступление перед прогрессом» («Ана тілі», 04.12.2008).
Полемическую статью на тему новой научной методологии опубликовал казахстанский журналист, профессионально занимавшийся темой учебников: «Казахской литературе нужна новая концепция: ее мы находим в творчестве литературного критика и ученого Бакыт Карибаевой» («Ана тілі», 6-12 декабря 2012 года). «Сохранившие свою актуальность научные труды Бакыт Карибаевой фактически являются готовым учебником казахской литературы».
«Казахская поэзия – на международный уровень» («Мысль, №6, 2014), «Казахская филология в фокусе мирового внимания» («;аза; ;дебиеті», май 2014 года), «Могущество казахского слова» («Ана тілі», 21 мая 2014 года). Так писали казахстанские издания о научных трудах Бакыт Карибаевой, на экспертном уровне подтверждая их конкурентоспособность.
Прогрессивная часть общества поддерживает научную новизну трудов Бакыт Карибаевой, соответствующую историческому периоду Независимости Казахстана. «Пример самоотверженности в науке» («Ана тілі», май 2010 года), «Голгофа казахского профессора» («Деловая неделя», 20 марта 2009 года) и другие подобные статьи в казахстанских изданиях являются тому подтверждением.
«Это то, о чем я неустанно говорю еще с советских времен, если быть точной, начиная с тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года. С застойных лет. И, разумеется, отстаиваемый подобный взгляд мне в то время не принес никаких дивидендов. В 1987 году появилась моя статья в журнале «Жулдыз», адресованная корифею социалистического реализма Мухамеджану Каратаеву, где я указывала на концептуальную ошибочность этого метода. Статья вызвала эффект разорвавшейся бомбы в литературной среде. Сам Каратаев тогда в своем ответе выразил восхищение моим литературным талантом.
Сегодня в сфере искусства появляется очень много новых имен. И это – действительно таланты от Бога, способные возродить интерес к родному языку. А значит, нам нужна новая школа. Необходимо работать с этими людьми индивидуально, выводить их на новую ступень развития.
Нам необходима кардинальная реформа в области культуры. Наука и художественная мысль Казахстана были издревле знакомы с мировыми достижениями. И, следовательно, наша задача – восстановить эту, некогда прерванную традицию. Только шагая по широкой, столбовой дороге мировой поэзии и литературы, мы сможем восстановить свой язык и свою национальную культуру» (газета «Мегаполис», 19.11.2007).



4. Караван выходит на дорогу

В декабре 2013 года казахское литературоведение в лице Бакыт Карибаевой вышло на международный уровень. Доктор филологических наук, профессор Бакыт Карибаева представляла казахскую филологию на VI Международной конференции в Российской Федерации «Интерпретация текста: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты». С приглашением об участии в конференции к ней обратились через интернет сами организаторы, прочитавшие ее материал «Живой Жумекен» на сайте современной русской прозы Proza.ru. Согласно аннотации конференции: «Надо сказать, что данный форум явился важным событием для мировой филологической науки. В нем приняли участие ученые из разных стран: России, Украины, Китая, Монголии, Казахстана. В частности, университеты Санкт-Петербурга, Москвы, Тулы, Саратова, Челябинска и другие». На этом форуме был представлен доклад Бакыт Карибаевой «Живой Жумекен», представлявший собой концепцию современной казахской литературы. «В казахской литературе Жумекен стал совершенно уникальным явлением, отдельной бусинкой, добавленной в ожерелье поэзии Абая и Магжана. Его творчество стало как национальным, так и общечеловеческим достоянием, давно признанным мыслителями Евразии и за ее пределами». В частности, Конференция в России была посвящена проблемам интерпретации текста в его широком понимании как любого речевого произведения, обладающего смысловой, композиционной и языковой целостностью, приоритетной являлась проблема рассмотрения художественных и региональных текстов, репрезентирующих народно-речевой тип культуры. К обсуждению предлагались следующие вопросы: «Художественный текст: восприятие, анализ и интерпретация»; «Поэтика художественного текста в вузе и в школе»; «Текстовая деятельность языковой личности в обучении языку и литературе»; «Подготовка учителя-словесника к реализации инновационных технологий»; «Анализ дискурса современной массовой коммуникации»; «Языковая личность в художественном тексте»; «Языковая личность в общенациональном и региональном культурном пространстве»; «Тексты региональной письменности как лингвистический источник»; «Современное состояние регионального типа народно-речевой культуры»; «Национально-региональный лингвистический компонент образования в вузе и в школе: содержательный и методический аспекты».
Бакыт Карибаева как знаковый специалист по современной казахской литературе концептуально близка по всем параметрам этим актуальным проблемам XXI века. Ее передовые научные мысли, которые в официальном порядке находились в забвении, как бы возродились в масштабе глобализации. Участие Бакыт Карибаевой в международной конференции как достижение казахского литературоведения в один голос отметілі казахстанские СМИ.
«Казахская поэзия – на международный уровень» («Мысль», №6, 2014), «Казахская филология в фокусе мирового внимания» («;аза; ;дебиеті», май 2014 года), «Могущество казахского слова» («Ана тілі», 21 мая 2014 года). Эти статьи популяризировали литературоведческие заслуги перед казахской литературой ученого Бакыт Карибаевой. Например, Жумекен Нажимединов казахстанцам знаком в основном как автор гимна, а благодаря методологическим исследованиям Бакыт Карибаевой он обрел новые качества в научно-эстетическом плане, в синхронно-горизонтальной, а также в вертикально-диахронной среде. В результате перед читателем открывается новая информация, ранее неведомая, а исследователям – грани методологии и методики анализа художественного текста. Это не однодневный «показатель» сезонного характера, а последовательно-системная ценность – результат ее кропотливой работы. Ученый немало потрудилась над вопросами национальной поэтики, тем же темпом и методом изучала казахскую литературу в целом. Для казаховедов ее исследования творчества признанных классиков мировой величины, поэтов Бухар Жырау, Ахан Серы, Биржан Сала и других – бесценный вклад в мировоззренческий и нравственно-эстетический направления исследования. Бакыт Карибаева научно обосновала их творчество как истоков профессиональной казахской лирики. Исследование Бакыт Карибаевой «Поэтика Бухар Жырау» о поэте доабаевского периода Бухар жырау, которого в казахском литературоведении изучали лишь в историческом плане, впервые рассматривает Бухар жырау как поэта, а его произведения как стихи. Эта работа была проведена в далеких 1990-х годах, о чем свидетельствуют приведенные ниже статьи-исследования Бакыт Карибаевой, которые, регулярно совершенствуясь и дополняясь, становятся доступными сегодняшнему мировому читателю, ценителю искусства. Например, по сей день русской литературе неведомо вполне сложившееся поэтическое творчество казахов, памятник словесности редкой ценности, который освещают статья Бакыт Карибаевой «О поэтике Бухар Жырау» («Халык конгреси», 28.12.1993) и книга «;ара ;ле; (казахский стих) и лирика» («Академия образования им.Алтынсарина», 2001). Или же весьма крупная фигура казахской поэзии постабаевского периода Магжан Жумабаев, реабилитированный после сталинских репрессий, в качестве примера белых пятен казахской литературы впервые была изучена Бакыт Карибаевой и стала доступной для цивилизованного мира: «Неиссякаемый источник казахской лирики» («Орталы; ;аза;стан», 27.01.1989), «К проблеме об изучении наследия Магжана Жумабаева» («;аза; ;дебиеті», 07.05.1993). Эти же статьи в книгах «Стилево-жанровое своеобразие современной казахской лирики» (Караганда: Изд-во КарГУ, 1993), «Художественные аспекты развития современной казахской литературы» (Астана: Елорда, 2001) перерастают в монолитную монографию. Таким же образом прозаики мирового масштаба постауэзовского периода Такен Алимкулов, Саин Муратбеков в результате системного изучения Бакыт Карибаевой обрели полноценные научно-творческие портреты. Хотя по методологии изучения этих феноменальных личностей казахской словесности резких отклонений нет; допустим, из-под ее пера слишком преждевременно в советские времена стали регулярно появляться материалы в периодических изданиях советского Казахстана. «Профессионализм и эстетическая ценность» (о рассказах и повестях Такена Алимкулова) («Орталы; ;аза;стан», 18.05.1991), «О мастерстве Такена Алимкулова» («Жулдыз», №5, 1982). В продолжение темы Такена Алимкулова уже в современный период ею было опубликовано научно-художественное эссе «Такен», охватывавшее творчество писателя в национальной поэтике в целом («;аза; ;дебиеті», 2013) и включенное затем в книгу «Керуен» (Астана: Фолиант, 2014), что стало не повтором, а новыми веянием, подсказанным новым временами в филологической науке, ставшим для этих казахских писателей новым испытанием на прочность художественного слова. Точно так же самобытное талантливое творчество Саина Муратбекова привлекло внимание Бакыт Карибаевой в самое «суетливое» советское время. «Проблемы лиризма» («Орталы; ;аза;стан», 02.01.1991), «Тайна стиля» («Жулдыз», №5, 1991). Та же самая история  повториласть в исследовании творчества поэта Жумекена Нажимединова; Бакыт Карибаева как знаток казахской литературы открывала изумрудные зерна его поэзии, находила литературные взаимосвязи, занималась ранним периодом его творчества. «Ночной реки морщины для лица мне дай» («Простор», 1993 №3), написанная в языковом плане статья используется затем в ее последующих скрупулезных исследованиях казахского стиха. Таким образом, литературоведческие с лингвистическим подтекстом исследования Бакыт Карибаевой в журнальном варианте для читателей воспринимаются как художественное произведение по форме и как концепция по содержанию. Наверняка поэтому, как только был опубликован очередной аналитический материал «Живой Жумекен» («Простор», №11 2011), тут же на него отреагировала более чувствительная аудитория современной филологии. Ведь Жумекен Нажимединов популярен как автор гимна, представляет собой плодотворную тематику для литературоведов, немало написано о его творчестве и о нем самом, рано ушедшем из жизни, о его судьбе. «Казахстанская правда» в своей литературной колонке обобщает известную о поэте информацию в хрестоматийном формате и тут же ссылается на Бакыт Карибаеву в качестве новинки для информационно-культурной жизни Казахстана («Казахстанская правда», 28.08.2012 года). А в научном мире ее концепция заново стала актуальной, в казахском литературоведении сложилась 15-летняя давность с тех пор, как ее исследование «Художественные аспекты развития современной казахской литературы» было признано как новая концепция, новая школа в обучении казахской литературе в целом и в частности.
И сегодня по-прежнему актуальна произнесенная на презентации вышеназванной книги в Национальной библиотеке в 2002 году речь кандидата филологических наук, доцента Замзагуль Керим: «В наше время, когда проблема преподавания предмета «Казахская литература» не нашла своего решения, книга Бакыт Карибаевой «Художественные аспекты развития современной казахской литературы» для высших и средних учебных заведений представляет собой незаменимое учебное пособие и удобную для использования книгу. Исходя из моего опыта преподавания в вузе, литературное знание было в дефиците, я так говорю, глубоко осознавая эту проблему. Ко мне обратились учителя, узнавшие заранее о выходе в свет книги Бакыт Карибаевой, однако не получившие к ней доступа. 300 учителей подписались под обращением,  высказав свои мнения по поводу книги, имеющей спрос, и попросили поставить книгу в школы. В их числе учитель Улжан Турбенова, которая в процессе преподавания творчества Акан Серы для 7 класса средней школы открыла в этой книге теоретический, дающий знание, источник в виде разработанного новаторского материала «Романтизм Акан Серы». Ранее не рассмотренные в родной литературе, не изученные сведения мои ученики восприняли с особым вниманием и интересом. Язык данного труда также понятен и восприятие на слух очень легкое. Я провела открытый урок и засняла его на видео. На конкурсе этот урок занял первое место. Она сообщает, что книга удовлетворяет нашим потребностям».
А сегодня доктор филологических наук, заведующая кафедрой, в то время кандидат наук, доцент Сауле Ержанова сказала: «Я преподаю в вузах предмет «История критики» по написанным в советское время учебникам. Очередная книга Бакыт Карибаевой «Художественные аспекты развития современной казахской литературы», подробно разбирающая мастеров художественного слова XX века, является научным началом для будущих исследований, основой для будущих учебников, я в этом уверена. Поскольку подобные труды этого человека являются библиографической редкостью. Я сама, когда писала кандидатскую диссертацию по творчеству поэта Саги Жиенбаева, взяла за ориентир книгу Бакыт Карибаевой «Поэтика казахской лирики» (1988). Эту небольшую книгу мои коллеги аспиранты-исследователи всегда ищут, читают, чему я была свидетелем. Особенно сильно я осознаю историческое значение книги «Художественные аспекты развития современной казахской литературы» (2001). Новое мировоззрение должно распространяться посредством науки и образования».
Лауреат международной премии имени Жамбыла Шарипбек Есмурзаев говорит: «Книга написана с учетом требований общественно-духовной ситуации. Критика, которой так не хватало нашей литературе советской времена,  является сильно пострадавшей областью. Талант критика – редкий талант. Оживление жанра критики – крупное движение. Я так говорю, потому что полностью знаком с вышедшими из-под пера Бакыт Карибаевой критическими трудами. В качестве ученого этот человек в советский период критики и литературоведения занималась глубокими исследованиями» («;аза; ;дебиеті», 12.09.2003).

В этом же формате в Национальной библиотеке Алматы 18 июня 2015 года книга Бакыт Карибаевой «Керуен» (Астана: Фолиант, 2014) стала объектом оживленного обсуждения представителями научно-литературной среды. Причина понятна, Бакыт Карибаева не только оставила свой след в казахской духовности, но и, формируя читателей, воспитывая своих «учеников», является ученым-учителем. Поэтому организованное Национальной библиотекой данное мероприятие является закономерным продолжением проведенной 15 лет назад научно-литературной конференции (июнь, 2003), ее проблемы не потеряли своей актуальности, снова вызвали интерес, нашли свое продолжение, а творчество Бакыт Карибаевой с высоты сегодняшнего времени нашло свое отражение на страницах газет и журналов.
Бакыт Карибаева как литературная личность постоянно совершенствуется, не останавливаясь на одном месте с уже достигнутыми результатами, занимаясь  самыми животрепещущими проблемами сегодняшнего дня. На эту тему во время презентации книги «Керуен» 18 июня 2015 года красноречиво высказался коллега Бакыт Карибаевой по литературоведению филолог, критик Газизбек Ташимбай: «Я знаком с творчеством Бакыт Карибаевой еще по ее первой книге «Высота» (1984), с тех пор являюсь ее читателем, всегда жду выхода в свет ее очередных книг и статей. Чтобы она ни говорила, она говорит со знанием дела, с научных позиций».
Достоинства новой книги Бакыт Карибаевой «Керуен» (Астана: Фолиант, 2014) не остались без внимания казахстанских СМИ: «Караван выходит на дорогу» («Айкын» 19.06.15), «Вопросы и ответы» («Казахстанская правда» 20.06.15), «Книга «Керуен» – новаторское слово для сегодняшнего исторического времени» («Ана тілі» 21 мая 2015), «Для чего казахской литературе нужна новая концепция» («А;и;ат». №4, 2015).
 
Литература – это неустанная работа духа
Бакыт Карибаева на протяжении уже 40 лет занимается самыми значительными критическими и художественными проблемами казахской литературы. В качестве отчетного рубежа ее плодотворной научной деятельности стала презентация 18 июня 2015 года в Национальной библиотеке Алматы  очередной книги «Керуен» (Астана: Фолиант, 2014). 15 лет назад, в 2003 году, в этом формате  прошла презентация книги «Художественные аспекты развития современной казахской литературы». В этот промежуток времени вышедшие из-под пера Бакыт Карибаевой научно-критические статьи, эссе и проза стали доступными для мирового читателя благодаря Интернету.
В сообщении Национальной библиотеки о книжной выставке в 2013 году было сказано: «Приглашаем на книжную выставку. На книжной выставке представлены материалы о жизни и творчестве писателя Бакыт Карибаевой и ее произведения «Высота» (1984), «В поисках безымянного» (1984), «Поэтика современной казахской лирики», «Художественные аспекты развития современной казахской литературы» (2001), «Казахская проза и лирика» (2001) и многочисленные статьи, опубликованные в разные годы на страницах печати (ноябрь 2003)».

По объему и содержанию книга «Керуен» – это весомый вклад в современную казахскую литературу. Об этом свидетельствуют высказывания специалистов на научно-культурных мероприятиях и сообщения казахстанских СМИ. Книга «Керуен» охватывает различные грани историко-литературного процесса казахской духовности и открывает окно для цивилизованного мира.
Газета «Айкын» озаглавила свой репортаж «Караван выходит на дорогу» в прямом и иносказательном смыслах. 18 июня 2015 года на презентации книги «Керуен» в Национальной библиотеке Алматы интеллектуалы современного казахского общества обсуждали присущие ей приоритетные стороны: важные вопросы преобразования отечественной науки и образования.      
Широко обсуждали научно-педагогическую платформу ученого, создающую потенциал для реализации инновационных проектов нового поколения. Однозначно было признано, что в течение многих лет Бакыт Карибаева своими регулярными литературно-критическими статьями повлияла на художественный вкус читателя и на общественное сознание. «По мнению специалистов книга «Керуен» оставляет свой новаторский след в демократически-эволюционном сознании современного Казахстана», – пишет «Казахстанская правда» в своем сообщении «Вопросы и ответы» о прошедшей 18 июня 2015 года в Национальной библиотеке Алматы презентации книги «Керуен».
«Книга «Керуен» интересна широким охватом материала, пронизанного историей и освященного современностью. Наверняка по этому специфическому стилю и художественному методу она впечатляет и напоминает «Былое и думы» Герцена» («А;и;ат», №4, 2015). Статья «Караван выходит на дорогу» («Ай;ын», 19 июня 2015) говорит о весомости и историческом значении очередной книги Бакыт Карибаевой «Керуен». А по сути она является закономерным продолжением монографии «Художественные аспекты развития современной казахской литературы» и отражает ее концепцию «Казахская литература в парадигме ХХІ века».
В репортаже, опубликованном в «Казахстанской правде» сказано: «Это исследование Бакыт Карибаевой отработано в научно-сравнительном методе, охватывающем пространство Евразии и зарубежья: в нем пересекаются критика и художественная литература».
Исследование Бакыт Карибаевой представляет собой скрупулезный анализ казахского литературного языка, при этом обогащая материал собственным индивидуальным стилем. Так она способствует возрождению художественных национальных пластов, которые были гарантом казахской духовности, но были незаслуженно задвинуты на задний план именно по языковому признаку.
Отрадно то, что ее столь системный и самоотверженный труд научно-художественного плана нашел отголоски в обществе. Очевидно, что книга «Керуен», закладывая первые кирпичики демократии в современном Казахстане, остается рубежной книгой при возрождении казахской духовности по принципу «искусство ради искусства». То, что книга «Керуен» ознаменовала собой новое веяние в реалиях современной казахской литературы, было сформулировано в подробной рецензии в газете «Ана тілі» («Ана тілі», 21 мая 2015 года). В обзорном материале этого же издания (6.09.12). нашла свое продолжение мысль Бакыт Карибаевой о новой концепции. Изучая книгу «Керуен», главная редакция журнала «А;и;ат» решилась ответить на вопросы «Для чего казахской литературе нужна новая концепция» («А;и;ат», №4, 2015).
Таким образом, появилась надежда на реализацию оригинальной идеи Бакыт Карибаевой о пересмотре казахской литературы в парадигме ХХІ века и выводе казахского литературоведения на международный уровень.

Видный ученый ХХІ века Лев Гумилев писал: «В деле воспитания, обучения, формирования духовных и материальных ценностей нации нужны ориентиры для нового познания мира, новому поколению необходима новая система картины мира. В такой ситуации письменная культура играет свою благотворную роль. Через нее должны развиваться люди. Таким способом получая знания, они снова вернутся на те вершины, которые в свое время потеряли. В противном случае они останутся там, где упали» (журнал «Da Казахстан», №32, 2012 год).