Пятёрка с минусом фрагмент из книги

Аннотация: Хотите ребёнка? Сдайте экзамен и получите разрешение! Теперь общество живёт по таким правилам. Четыре      женщины знакомятся на благотворительном вечере.        Эмма — убеждённая чайлдфри, Ольга — многодетная мать, Анна — девушка из высшего общества и юная, беспечная Ника. Для каждой из них жизнь приготовила свой урок.               


      Александр Максимович

  Роберт молча смотрел на своего босса, который всего несколько минут назад давал ему последние наставления, а теперь лежал абсолютно безмолвный, раскинув руки на постели. Сердце великого наставника, руководителя самого масштабного проекта двадцатого века, больше не билось. В голове Роберта всё ещё звучал его хриплый уставший голос: «Разбирайся, совершенствуй, думай, готовь себе достойную смену. Эта программа непременно даст нужный результат!»
  — Наташа! — позвал Роберт.
В комнату вошла симпатичная полная женщина в кружевном переднике. Посмотрев на застывшее лицо мужчины, лежащего на кровати, она сразу всё поняла и беззвучно заплакала. Роберт позвонил куда следует, озвучил случившееся.
  — Скоро приедут. Уберите здесь, — сухо сказал он и вышел.
  Домработница, всхлипывая, собрала на поднос кружки, ложки, нетронутые пирожные. Выкинула бумажки, которых порядком накопилось на столе. Маленький помятый листочек, валявшийся рядом с кроватью, тоже отправился в урну.
  Со стороны могло показаться, что смерть начальника совсем не тронула Роберта, настолько спокойным было его лицо. Никто и представить не мог, какие эмоции в действительности бушевали в этот момент в его сердце.
Похороны организовали быстро, уже на следующий день. На поминки Роберт не поехал. Хватило злобных пытливых взглядов, прикованных к его персоне на кладбище. Он отправился домой к боссу, закрылся в его кабинете, расположился в уютном кожаном кресле и налил себе виски. Сами собой стали всплывать картинки прошлого…

     ***
   Медсестра

  — Ай! — симпатичная девочка с аккуратно зачёсанными назад волосами сморщилась от боли, и было видно — она сжала зубы, стараясь не закричать сильнее.
  — Ещё немного потерпи, — медсестра прижала ватой с дезинфицирующим раствором место укола.
  — Ничего, Маргарита Васильевна, я же понимаю, что вы не виноваты. Это же необходимость. Спасибо вам большое.
  «Эта сдаст без проблем, такая уж заучка и правильная, как из института благородных девиц», — подумала Маргоша, а вслух с улыбкой сказала:
  — Ты очень умная девочка для своих лет, молодец! Можешь идти, Ираида. Пусть заходит следующая.
  В этот момент Маргоше на телефон пришло сообщение. Она с замиранием сердца открыла его и почувствовала, как её бросило в жар. В кабинет заглянула маленькая остроносая девчонка: «Можно?» Медсестра кивнула, жестом указала на стул, а сама спряталась за ширмой и с трудом перевела дыхание.


    Знакомство

  Жизнь непредсказуема. Никогда не знаешь, с кем она тебя сведёт в следующую минуту, и насколько долго ты будешь потом общаться с этим человеком. Однажды, в одном месте сошлись четыре женщины. На первый взгляд — абсолютно разные по своей сути, мироощущениям и образу жизни. И ни одна из них не могла представить, что именно этот день подарит ей трех подруг.
  Проходил необычный благотворительный концерт, организованный главой города. Особенность его заключалась в том, что, помимо эстрадных исполнителей и профессиональных коллективов, выступить мог любой желающий. Люди вносили свои пожертвования и голосовали за понравившегося исполнителя. Четыре женщины, ничем и никем ранее не связанные, любили музыку, умели петь и, конечно, имели желание помочь нуждающимся.
  Первой выступила Анна. Нежным проникновенным голосом исполнила романс.
После неё — энергичная и заразительная Ольга. Кантри.
Третья — Ника. Публику покорил свежий молодой голос и экспрессивный танец, которым девушка дополнила своё выступление. Среднего пошиба попса, но с искрой.
И, наконец, Эмма. Девушка, словно сошедшая с обложки глянцевого журнала. Великолепный сильный голос. Рок.
Все четверо, так совпало, выступили одна за другой. И каждая по-своему поразила воображение зрителей. Пока шёл подсчёт собранных средств и зрительских голосов, всех исполнителей-добровольцев пригласили в кафетерий, расположенный неподалеку от места проведения концерта. Они попали за один столик. Познакомились, выпили по чашечке кофе, поболтали о разном. Скорее всего, они бы расстались со спокойной душой и вряд ли друг о друге вспоминали, если бы не одно удивительное, прямо скажем, мистическое обстоятельство.
  Выиграли все. Точнее, набрали одинаковое число голосов. Организаторы пребывали в полной растерянности и даже всё заново пересчитали. Но результат остался прежним. Когда об этом объявили со сцены, народ отреагировал бурными аплодисментами.
  Символический приз, знак благотворительной организации, изображающий ромашку в детских ладошках, решили оставить у владельцев. Случившееся всех позабавило, и победительницы обменялись телефонами.
Как известно, противоположности притягиваются. Женщины не стали исключением. С того дня, минимум раз в месяц, они встречались. Пили чай, кофе, иногда кое-что покрепче. Случалось, ходили вместе в караоке. У каждой имелся свой круг знакомых, но их отчего-то тянуло друг к другу и встречи «большой четвёрки», как они сами себя прозвали, проходили регулярно. Чем дольше они общались, тем больше точек соприкосновения находили.


   Встреча большой четвёрки

  Смуглая молодая женщина с синими глазами, длинными черными волосами, чьи губы покрывала вызывающе яркая помада, сидела в уютном кафе в ожидании подруг. Впрочем, вызывающей в ней была не только помада. Всё существо брюнетки — от кончиков длинных ресниц до изящных ступней, казалось, кричало: «Я — прекрасна, я — чудесна, я — идеальна, чёрт возьми». И с этим вряд ли кто-то взялся бы спорить. Даже ярые любители блондинок, без сомнения, сняли бы шляпу перед красотой этой молодой женщины.
Эмма, а это была именно она, пленила своей обаятельной улыбкой и ясными, будто звёзды, глазами. Нежные обнажённые плечи, тонкие запястья, идеально округлые колени. Вся фигура её и черты лица имели восхитительные очертания. Мужчины неизменно обращали на неё свой взор. Но её их внимание не интересовало. Красотка была давно помолвлена.
  Эмма посмотрела на часы — начало одиннадцатого.
— Привет, дорогая! — раздался голос за спиной. Ольга обняла Эмму и чмокнула в щечку. — Смотрю, не я одна опаздываю.
— Да уж, что-то девочки не торопятся, — сказала Эмма. — Я, пожалуй, сделаю заказ, ужасно хочу есть.
— Я тоже.
  Ольга — старшая из их четверки по возрасту, указанному в паспорте. Но в душе, кажется, она младше любой из них. Загорелое лицо, морщинки в уголках глаз, приятная, но излишняя полнота — всё это показывает возраст истинный. Но стоит ей улыбнуться, как тут же проступает тот возраст, который бережно хранится в душе. Лёгкая на подъём, искренняя, смешливая, с хорошим чувством юмора. Даже самые суровые личности меняют выражение угрюмых лиц, стоит ей заговорить. Впрочем, проблем у неё хватает, но она не позволяет селиться печалям в душе надолго. Ей попросту некогда. У Ольги четверо сыновей. Она замужем второй раз.
  Не успел официант принять заказ, как к столику, слегка пошатываясь на высоченных каблуках, подошла симпатичная девчушка. Волосы переливались всеми оттенками красного, хотя ещё в прошлом месяце юная нимфа утверждала, что её цвет — фиолет, и с ним она не расстанется ни при каких обстоятельствах. Озорные серые глаза, ресницы, накрашенные в десять слоев, широкая улыбка. Платье на ней дорогое, с претензией на шик, но ужасно безвкусное и для раннего утра явно неподходящее. Цвет — зелёный с жёлтыми вставками — никак не гармонировал с её красно-алой шевелюрой. Чувство вкуса у юной грации было довольно специфическим.
Ника молода, ей всего двадцать один год, поэтому отголоски юношеского максимализма всё ещё будоражат девический незрелый ум. К сожалению, научить её премудростям стиля было некому.
  Она радостно обняла подруг. Заказала себе огромный гамбургер и колу.
  — А Аня где? — спросила, усаживаясь в кресло.
  — Не знаю. Я, пожалуй, наберу её, — сказала Ольга и тут же покачала головой. — Отключен телефон.
  Действительно, Анна самая пунктуальная из них. Обычно она приходит на полчаса раньше и, в ожидании подруг, читает что-нибудь полезное.
  Она появилась спустя полчаса. Тоненькая, словно сотканная из воздуха, маленькая симпатичная женщина. Ей чуть за тридцать. Для многих женщин — самый сок, однако, её этот возраст не украшает. Со спины, из-за невысокого роста и худобы, она напоминает совсем юную девушку. Но лицо выглядит довольно уставшим. Ей можно дать с равным успехом и сорок лет, и двадцать. Одета со вкусом лучшими стилистами, прическа тщательно уложена, ногти и макияж ; идеальны.
Компания, наконец, собралась в полном составе.
  — Девочки, можно я первая? — Эмма молитвенно сложила ладоши, и, не дожидаясь ответа, выпалила, — мы подали заявление в ЗАГС! Через месяц свадьба! Вы все приглашены!
  Каждая из подруг отреагировала в свойственной ей манере.
  — Вау, детка, круто! — немедленно подскочила Ника и восторженно кинулась целовать новоиспечённую невесту.
Следующей, по-матерински нежно, Эмму обняла Ольга и даже смахнула украдкой слезинку. Анна, как всегда, была предельно вежлива и сдержанна. Пожала руку Эмме и сказала:
  — Поздравляю! Вы уже решили, где будете праздновать?
  — Собираемся снять небольшой ресторанчик на берегу реки, ничего сверхъестественного, обойдёмся без пышных церемоний и платья с фатой.
  — Не может быть! У такой красавицы не будет главного свадебного атрибута? Хотя бы на торжественной церемонии в ЗАГС?
  — Меньше всего на собственной свадьбе мне нужна подобная мишура. Я же не ради этого выхожу замуж! — твёрдо сказала Эмма.
  — А я бы прикупила себе платьице! — вдруг сказала Ника.
  — Ты тоже выходишь замуж? — недоверчиво спросила Анна.
  — Я тебя умоляю! — девчонка в голос захохотала. — Просто люблю красивые вещи. Я ещё не так стара, чтобы возле меня день и ночь пыхтел один и тот же мужик. Мне пока нравится разнообразие. К тому же, я опять нашла работу!
Все разом посмотрели на неё.
  — Трудно привыкнуть к тому, что ты называешь своё занятие работой, — покачав головой, сказала Ольга.
  — Деньги платят неплохие. Значит, это работа! — хмыкнула Ника.
  — Проституткам тоже платят… — подмигнула Эмма.
  — Зачем ты равняешь, — вступилась Анна. — Она помогает людям.
  — Точно, помогаю! — хихикнула девушка. — И получаю законно заработанные бабки. Это, между прочим, капец как нелегко! В прошлый раз я думала, что сдохну от токса!
  — Никуль, скажи, только честно! Неужели твоё сердце к ним настолько равнодушно? — недоумевала Ольга. — Ведь ты девять месяцев носишь под сердцем живого человечка!
  — Но он же не мой! Я даже не вижу его после родов, не знаю, мальчик там или девочка. На УЗИ я надеваю наушники и закрываю глаза. А чувства... Когда внутри тебя кто-то танцует или футболит твой мочевой, у меня лично одно на уме — скорее бы это закончилось! — Ника нервно застучала пальцами по столу.
  — Ты не общаешься потом с этими людьми?
  — Нет, конечно! Для чего? Мне их не понять. Они же богачи! Ну и жили бы в удовольствие сами по себе.
— Почему ты уверена, что они богачи? — возразила Ольга. — Одна моя подруга продала машину и из большого дома переехала в квартиру. А вырученные деньги потратила на ЭКО. Ей повезло только с третьего раза.
  — Пфф, тем более! Отдавать последнее ради ребёнка? Ну и бред! — Ника закатила глаза.
  — Боюсь, мне тоже этого не понять, — кивнула Эмма. — Вокруг все только и твердят о счастье материнства. Моя мама лет с пятнадцати подсовывает мне фото с миленькими голозадыми младенчиками. Смотрит мне в глаза в ожидании реакции и рассказывает, как она мечтает о внуках. А меня тошнит от этих разговоров.
  — А я не могу согласиться с вами, девочки! — задумчиво произнесла Анна. — Ребёнок
  — это здорово. Продолжение рода, в конце концов!
  — Вот скажи мне, кому будет хуже, если загнётся мой род? — скривилась Ника. — Да всем глубоко наплевать, и мне, в том числе!
  — Не выражайся, пожалуйста! Ты знаешь, я это не люблю! — Анна нахмурилась.
  — О, пардон! Но мне, реально, всё равно. Ну, умру я, ну, не останется после меня никого. Зато я буду жить, как хочу, а не стирать ссаные ползунки! — девушка изобразила тошноту.
  — Вообще интересно, почему тебе доверили такое ответственное дело, как суррогатное материнство? Разве по закону не положено, чтобы у тебя был собственный ребёнок?
  — Не знаю… — пожала плечами Ника. — А какое это имеет значение? Платят, да и ладно. Кстати, меня ведь тестировали. Наверное, на тот случай, чтоб мне не вздумалось стырить мелкого. Знаете, сколько баллов я набрала на экзамене?
  — Пятьдесят? — сказала Анна.
  — Тридцать? — предположила Эмма.
  — Шестнадцать, и то, кажется, по ошибке! Я самая дерьмовая мамаша в мире. И должна сказать, что мне это только на руку! Терпеть не могу ни состояние беременности, ни, тем более, рожать. Больно и противно, фу! — Ника прикурила.
  — А тебе разве можно курить? — засомневалась Анна.
  — Вообще-то нет. По договору я не должна ни пить, ни курить в течение трёх месяцев до переноса эмбрионов.
 — Зачем же нарушаешь?
 — Ой, кто узнает? — пожала плечами Ника.
Ольга задумчиво сказала:
  — А у кого-то в этом возрасте уже и муж, и ребёнок имелся.
  — И чем же всё закончилось? Куда делся твой первый муженёк?
  — Был да сплыл. Да, торопиться, пожалуй, не стоит. Но знаете... я ни о чём не жалею!
  — Вот совсем ни о чём? — в разговор вступила Эмма. — Тебе было сколько? Двадцать? Двадцать два?
  — Семнадцать.
  — О, боже! Семнадцать! — Эмма воздела руки к небу. — Самый сладкий возраст безбашенности и разгильдяйства, а ты променяла его на пеленки и горшки!
  — Да, так уж вышло, — рассмеялась Ольга.
  — Но тебе показалось этого недостаточно, — продолжала Эмма, — через три года ты променяла возраст студенчества на ещё одну гору памперсов с какашками!
  — Допустим, не через три, а через шесть лет, — поправила Ольга.
  — О, да, это многое меняет, — иронично заметила Эмма. — Сыну шесть лет, самое время отправить мальчонку в школу, заняться своим образованием, начать вкушать прелести жизни, но нет. Что делает эта женщина? Правильно, она снова вешает себе на шею детёныша, и прости-прощай свобода.
  — Какой кошмар! — Ника даже вздрогнула. — Закажу я себе, пожалуй, коктейльчик. Такие страсти нужно слушать поддатой. Кому-нибудь ещё?
  — Мне молочный с шоколадом, — попросила Ольга.
  — Слишком рано для спиртных напитков, — сказала Анна. — Закажи мне апельсиновый фреш.
Эмма и Ника переглянулись.
  — В приличном обществе я начинаю чувствовать себя алкоголиком, — ухмыльнулась Эмма. — Какое счастье, что меня это нисколько не волнует!
 Ника скинула неудобные туфли и вприпрыжку ускакала к барной стойке, а Эмма продолжила:
  — Итак, ты осталась без личной жизни и образования в возрасте двадцати трёх чудесных лет. Точнее, они были бы чудесными, если бы не два «но»! Орущих, визжащих, бесконечно ноющих «но»! Вместо того, чтобы заняться собой, ты снова вытирала сопли и складывала башни из кубиков.
Ника вернулась за столик и скривилась:
  — Может, сменим тему? Ты рассказываешь ужастики!
  — Ну, уж нет, поговорим, — сказала Ольга. — Должна же я как-то оправдать свою бестолковую жизнь, — иронично добавила она.
Анна молчала, пила сок мелкими глотками. Было заметно, что она переживает, как бы не разгорелся конфликт. Но Ольга спокойно выслушала ироничные высказывания Эммы и с улыбкой напомнила:
  — Еще через пять лет я родила третьего сына. В двадцать восемь. А потом ещё одного. В тридцать два.
Эмма приложила ладонь к лицу, закрыв глаза:
  — О, мой бог! У тебя же целый детский сад! Четверо детей… это выше моего понимания! Ты когда-нибудь жила для себя?
  — Они и есть — моя жизнь. Если бы мне предложили начать всё заново и без детей, и даже дали неограниченное количество денег, я бы отказалась. Никакие богатства и перспективы не заменят мне моих мальчишек. Ты говоришь о потерянных возможностях, но ты не можешь знать о том, сколько мною приобретено. В твоём представлении, дети — это какашки, сопли, головная боль, недосып. Да, всё не так просто. Но детские ручонки, обнимающие твою шею, и шёпот сына: «Ты лучше всех, мамочка» — самое чудесное, что есть на свете. Правда!
— Я могу назвать тебе сотни, тысячи прекрасных вещей, которые существуют в нашем мире! Материнство необоснованно возвели в бешеный культ. Чуть ли не с младенчества вдалбливают — рожать! рожать! рожать! Не иначе, секта какая-то! — Эмма была непреклонна.
  — Ну, окей! Значит, я сектантка! И в очередной раз, в угоду своему дето-идолу собираюсь родить! — Ольга наклонила голову и замолчала, давая время осмыслить ею сказанное.
Анна отреагировала первой:
  — Ты хочешь снова забеременеть?
  Эмма недоверчиво посмотрела на подругу. Скучающая с бокалом дайкири Ника заинтересованно округлила глаза.
  — Нет, не хочу.
Все выдохнули.
  — Я уже беременная!
Ольга оглядела подруг, наслаждаясь произведенным эффектом. У всех троих, казалось, пропал дар речи. Первой очнулась Эмма.
  — Ну, мать, ты даёшь! И молчит, главное... Поздравляю!
  — Олечка! Я хоть и не очень-то к детям, но твои пацаны мне нравятся! — Ника кинулась обниматься.
На глазах у Анны заблестели слёзы:
  — Какая ты счастливая! Я так за тебя рада!
  — Спасибо, девочки! Спасибо, мои хорошие! — растрогалась Ольга и, глядя на Эмму, добавила с улыбкой, — не судьба мне, видно, в образованных ходить.
  — Да забудь! — искренне смутилась Эмма. — Не обижайся, я не со зла говорю! Моя точка зрения относительно детей отличается от твоей. Но это же не может помешать нашему общению?
  — Конечно, нет! Я уважаю твой выбор, а у меня свой путь. Я люблю своих детей. И чужих люблю, и работаю с ними с удовольствием.
  — Слушай, а тебя каждый раз тестируют, когда ты собираешься беременеть? — вдруг поинтересовалась Эмма.
  — Ну, первенца я родила, когда ещё не было экзаменов. А потом сдала лишь раз.
  — Забавно. То есть, считается, что единожды сдав экзамен, ты на сто процентов хорошая мать? Но ведь могут измениться обстоятельства, мировоззрение, взгляды на жизнь.
  — Не представляю, насколько должны измениться обстоятельства вокруг меня, чтобы я стала другой. Начала бить своих детей, например. Ну, это же глупость. Я уверена, что человек не меняется внезапно.
  — Я бы поспорила, но мне что-то лень. Итак, эта детская тема затянулась. Плодитесь, размножайтесь, мне это не грозит. Сколько там у тебя уже месяцев?
  — Не месяцев, а недель, — тихо поправила Анна.
  — Пятнадцать, — ответила Ольга.
  — Сложно! — Эмма покачала головой. — Я слишком далека от таких особенностей!
  — Стоп! Аня! — вспомнила Ника. — Ты же тоже сдавала на днях экзамен? Хвастайся!
Анна опустила глаза и еле слышно прошептала:
  — Я снова провалилась... Отказали…
  — Снова?
  — Опять?
  — Да ладно!
  — Четвёртый раз… Мне даже плохо сегодня стало, ездила к врачу.
  — Слушай, ты слишком серьёзно ко всему относишься! — сказала Эмма. — Не принимай близко к сердцу.
  — Эм, ты же знаешь, насколько для неё это важно... — вступилась Ольга.
  — Видимо, я действительно недостойна быть матерью, — Анна совсем поникла. — Так решил Всевышний.
  — При чём тут Всевышний? Его, может, и вовсе не существует! — будучи убеждённым агностиком, Эмма не смогла промолчать. — Сейчас всё решают роботы. Программой, которую заложили в них люди. И по мне, чип — лучшее изобретение после посудомойки.
Анна вдруг закрыла лицо руками и заплакала. Она всегда была скупой на эмоции, поэтому её слёзы стали неожиданностью для всех.
Эмма, буквально секунду назад высказывающаяся довольно жёстко, растерялась.
  — Прости, Анют! Прости меня, не плачь! Я же не хотела! — она села перед рыдающей подругой на колени и взяла её за руки.
Ника тоже подскочила с места:
  — Анечка, и меня прости, дурочку! У тебя всё получится! На, глотни, успокойся! — она протянула бокал с коктейлем.
Анна, не глядя, выпила. Ольга обняла её.
  — Господи... Аня! Ты же и вправду достойна. Верь, у тебя непременно получится. Не останавливайся!
  — Спасибо вам, — дрожащим голосом сказала Анна. — Вы все такие славные! — Она достала маленький белый платочек, зеркальце и принялась приводить себя в порядок.
  — Простите! Я испортила вашу радость своим нытьём. Мне, пожалуй, стоит поехать домой.
Анна вызвала такси. Остальные тоже вскоре разъехались.



Книга издана. Приобрести можно у автора. то есть у меня))