Лучше грешной быть,
чем грешной слыть…
* * *
Порой желание души
и стон сердца сильнее,
чем твой разум
…Они дружили с самого раннего детства, хотя вряд ли можно было найти двух более непохожих друг на друга девочек. Быстрая, порывистая темноглазая брюнетка, красавица Тамара и неторопливая блондинка Рада с глазами цвета изумруда и светлой косой, такой длинной, что она несколько раз могла обернуть ей свою гордо сидящую на плечах голову.
Отец Тамары был довольно богатым человеком. Поговаривали, будто свое состояние он сделал не очень праведными путями, и каждый заработанный им рубль щедро полит слезами обманутых им бедняков. Но было это в далекие девяностые, когда такие состояния возникали, как грибы после дождя. И никто не мог понять, откуда вдруг брались у одного человека, живущего рядом на лестничной площадке, бешеные деньги, а у другого такого же исчезало, как дым, последнее.
Теперь уже редко кто вспоминает об этом – наши нувориши стали вполне цивильными мужиками, и спрятались от посторонних глаз в своих роскошных особняках, огороженных от нас, грешных, высоченными заборами с упитанными охранниками на воротах. Многие из них уже сносно «чешут» на английском, посылают своих отпрысков учиться в Гарвард и Сорбонну, и считают себя чуть ли не «графьями парижскими», совсем позабыв при этом, что еще недавно жили, как и все, в густо населенных коммуналках на скромную зарплату совкового инженера, и имели один-единственный приличный костюм на все случаи жизни.
Отец Тамары не построил особняка – по крайней мере, пока. Он просто выкупил для себя все квартиры на своем этаже, объединил их в одну, сделал в ней дорогой евроремонт, где теперь и жил со своей женой и дочерью припеваючи.
Семья Рады, хоть и считалась вполне благополучной, жила только на зарплату. Ну, а, согласно старинной пословице, «на труды праведные не построишь палат каменных». Жили они в небольшой трехкомнатной квартире, доставшейся им по наследству от родителей матери. Дочка их, Рада, родилась, когда родители пребывали уже в немалых летах, и были уверены, что так и умрут бездетными. Но тут Бог смилостивился над ними, и мать произвела на свет чудесную девочку. Радости родителей не было предела, поэтому и дочь свою они решили назвать Радостью, но по совету работников ЗАГСа немного изменили имя. Вот так и появилась в их доме девочка по имени Рада.
Несмотря на такую разницу в положении их семей, родители Тамары не запрещали детям общаться, и, можно сказать, даже поощряли их дружбу. Все дело в том, что Рада с самого раннего детства была девочкой умной, понятливой, трезво оценивала ситуацию, хорошо знала свое место, и всегда оставалась на втором плане. Ее присутствие только выгодно подчеркивало яркую красоту, острый ум и обаяние Тамары. Рада стала как бы фоном для своей более удачливой и красивой подруги, и никогда не старалась хоть в чем-то её не только превзойти, но и просто стать равной.
Время шло. Обе девочки хорошо окончили школу, и в тот же год поступили в один из самых престижных ВУЗов Москвы. Тамара – играючи (несколько звонков отца нужным людям и пухлый конверт с американскими деньгами для ректора), а Рада – после нескольких месяцев упорных занятий с преподавателями и весьма изнурительных вступительных экзаменов.
В институте их дружба продолжалась по-прежнему. Они всегда были вместе – и на лекциях, и на вечеринках, и на лыжных прогулках с однокурсниками.
Однажды летом, когда девушки только что сдали экзамены за четвертый курс, Тамара пригласила Раду на свое двадцатилетие, которое собиралась отмечать у себя дома.
- Ты придешь, Радуш? – спросила она у подруги, нисколько не сомневаясь в ее ответе.
Но Рада вдруг почувствовала, что ей совсем не хочется идти в гости к подруге. Вероятно, это чувство отразилось на ее лице.
- Ты что? Заболела? Или я обидела тебя чем-то? – заволновалась вдруг Тамара. С годами она привыкла к присутствию подруги, как человек привыкает к своей собственной тени, и без нее чувствовала даже какой-то дискомфорт и некоторую неуверенность в себе. Вероятно, так же неуверенно чувствует себя инвалид, оказавшись посреди улицы без своих костылей, к которым так привык за время болезни.
- Да нет, что ты, я обязательно приду, - ответила подруга, пытаясь изобразить на лице улыбку.
- Ну, то-то же! – сразу успокоилась девушка, и сразу заговорила о чем-то другом.
…И вот, в ближайшие выходные Рада шла к Тамаре на день рождения, держа в руках красивый букет роз, а на душе у нее скребли кошки. Почему-то было предчувствие, что этот вечер не принесет ей ничего хорошего… Более того, ей казалось, что уже сегодня вся ее жизнь изменится, причем изменится обязательно к худшему, и беды посыплются на нее, как горошины из прохудившегося мешка.
Девушка вошла в подъезд, где жила подруга, быстро поднялась на четвертый этаж, и нажала кнопку звонка на двери в огромную квартиру Тамары, откуда слышались громкие звуки музыки, веселый смех молодежи, и неслись аппетитные запахи вкусной еды.
Дверь сразу открылась, как будто ее ожидали. В ярко освещенном проеме Рада увидела молодого мужчину. И сразу поняла, что боялась именно этой встречи, а теперь она совсем, совсем пропала…
Мужчина же с улыбкой смотрел на пришедшую. Было совершенно очевидно, что девушка пришлась ему по душе. Неожиданно рядом с ним оказалась Тамара.
- Ой, Радка! Заходи! Познакомься! Это мой жених Денис.
Рада протянула юноше руку, и представилась.
- Какое красивое имя – Рада! И сама вы такая красивая! – произнес Денис, поднося руку девушки к своим губам для поцелуя.
- Противный, - кокетливо ударила по плечу жениха Тамара. – Ну, скажи, скажи, кто здесь самая красивая?
- Конечно ты, дорогая! В этом нет никакого сомнения! – поспешил поправиться Денис, приобняв невесту за плечи, и целуя ее в щеку.
И вдруг в первый раз в жизни Рада почувствовала сильный укол в сердце. Но ничего не могла поделать, и молча проглотила обиду – слишком привыкла за двадцать лет к такому отношению Тамары. Ведь она – всего лишь подходящий фон для своей ослепительной подруги, и ничего больше…
…Вечер прошел весело, молодежи было много, но Рада так и не смогла окончательно прийти в себя. Отбыв положенное время, чтобы не обидеть хозяев, девушка попрощалась со всеми, и собралась уйти домой, сказав, что у нее разболелась голова. И она почти не лукавила. Голова и в самом деле болела. К тому же щемило сердце, о существовании которого девушка до сих пор никогда не вспоминала.
- Я провожу Раду? – спросил Денис, обращаясь к Тамаре.
Та обиженно поджала губы, но промолчала.
- Нет, пожалуйста, не надо! – попросила Рада. – Мне же совсем недалеко идти, я живу в нескольких шагах отсюда, в этом же дворе…
- Ну, если так…- смущенно пожал плечами Денис, понимая, что зря потакает капризам невесты, и надо бы настоять на своем, и проводить эту милую девушку, хоть немного, но не в силах отказать Тамаре ни в чем. Она сразу же, с первого дня знакомства, стала для него настоящим наваждением, и из-за ее чудных глаз, темных как сама ночь, он мог пойти на любые безумства. Молодой человек отлично представлял себе, что избалованная, капризная девушка из богатой семьи может стать несчастьем всей его жизни, но ничего не мог с собой поделать – он любил ее, и ради нее был готов на все…
…Рада вышла из квартиры подруги, и спустилась на лифте вниз. Выйдя на улицу, она заметила поблизости скамейку, и, совершенно обессиленная, опустилась на нее.
- Господи! Этого не может быть! – прошептала девушка. – Ведь в жизни так не бывает!
Рада вспоминала свои сны, которые повторялись изо дня в день в течение вот уже нескольких месяцев, в которых постоянно присутствовал один и тот же мужчина. И этим мужчиной был жених её подруги - Денис! Она не могла ошибиться! Это было его лицо. Это была его атлетическая фигура. Рада привыкла к своим снам, и влюбилась в красивого парня. Он был очень ласковым, горячо обнимал ее, шептал ей слова любви и гладил ее волосы своей теплой ладонью. И вот теперь неожиданно возник перед ней живой, из плоти и крови, но уже принадлежащий другой женщине, которая ни за что не выпустит его из своих сетей. Да он и сам, наверное, не захочет из них выбираться. Тем более, из-за неё.
Рада прекрасно осознавала, что ей не выиграть поединок с Тамарой, даже если она приложит к этому все усилия. Наверно, девяносто девять мужчин из ста предпочли бы яркую, ослепительную красоту Тамары. Хотя и Рада тоже была хороша. Ее идеальная белая кожа прямо-таки светилась, на лице блестели крупные глаза цвета изумруда, окруженные длинными ресницами, пухлые розовые губы так и манили поцеловать их. А главное, каждый, кто видел ее, сразу понимал, что девушка эта добрая и ласковая, как милая домашняя кошечка…
Итак, Рада очнулась на скамейке возле дома Тамары. Она тяжело вздохнула, и медленно пошла домой, заставив себя больше не вспоминать о случившемся. Ведь она ничего не могла тут поделать. Единственным выходом было, пожалуй, больше не видеться с Тамарой, и не приходить в ее дом. И девушка решила, что сделает именно так – просто перестанет общаться с подругой. А та пусть думает, что хочет! В конце концов, они давно уже не дети. У Тамары своя жизнь, а у нее – своя, и она вправе распоряжаться ею по своему усмотрению!
Придя домой, девушка приняла ванну, и легла спать, твердо решив выполнить то, что задумала.
Во сне она снова увидела Дениса. Тот нежно целовал ее волосы, и шептал, что все у них будет хорошо, просто замечательно, надо только немножко подождать…
Когда Рада проснулась, она уже не была так уверена в своем решении больше не встречаться с подругой – хоть изредка видеть любимого стало для нее совершенно необходимым. Пусть он и принадлежит другой. Пусть. Она согласна даже на это…
…Наступила верхушка лета, и занятия в институте закончились. Тамара с Денисом уехали отдыхать за границу, а Рада поехала на дачу, которую только что купили ее родители, собираясь поселиться там после выхода на пенсию. Домик очень понравился Раде. Он был двухэтажным, удобным, только требовал небольшого ремонта и тщательной уборки. Вот этим и занялась Рада.
Наняв себе в помощь двух пожилых местных мужчин, она принялась за починку дома, попутно наводя в нем порядок и красоту. После того, как все в доме блестело чистотой, девушка занялась садом, высадив в нем огромное количество всевозможных цветов – уж, Рада знала в этом толк!
Вскоре ее участок стал одним из самых красивых в поселке, и очень часто она видела у своего заборчика людей, которые хотели посмотреть на всю эту красоту. Рада никому не отказывала – подробно рассказывала о растениях, и щедро делилась отростками и рассадой. Поэтому в поселке у нее появилось много друзей – всем нравилась симпатичная общительная девушка, всегда готовая прийти на помощь.
Пробыв на даче до осени, Рада с замиранием сердца шла в институт первого сентября.
Увидев подругу в аудитории, Рада прежде всего посмотрела на правую руку Тамары – обручального кольца на ней пока не было, но это еще ни о чем не говорило.
- Радка, привет, - кинулась Тамара к подруге. – Ты где пропадала? Кажется, мы не виделись целую вечность!
- Да вот, приводила дачу в порядок! Родители купили небольшой домик за городом, и мне пришлось заниматься ремонтом, а потом разбить цветник.
- Здорово! На будущий год мы с Денисом обязательно приедем посмотреть, как ты там устроилась!
- Да ради Бога, приезжайте! Я гостям всегда рада!
- А у меня новости – мы с Денисом подали заявление в ЗАГС. Извини, что не приглашаю тебя в свидетели. Я обещала это своей двоюродной сестре. Но ты будешь на бракосочетании?
- Конечно, буду. И когда же состоится ваша свадьба?
- Уже через месяц. И ты должна помочь мне выбрать свадебное платье!
- Ой, а вот это не ко мне! Лучше попроси кого-нибудь еще.
- Как? Ты не хочешь мне помочь? – искренне удивилась подруга. - А я думала, тебе будет интересно!
- Извини, я, наверно, не смогу…
Если говорить честно, то и на свадьбу к Тамаре идти особого желания у Рады не было. Но тут уж ничего не поделаешь – никто не поймет, если ее не будет. А потом она подумала, что в этот день сможет, наконец, насмотреться на Дениса – ведь на свадьбе все смотрят на молодых, и это не привлечет к себе внимания. Ну, а то, что он будет целовать другую… Что ж! С этим уже ничего не поделаешь. Остается только отойти в сторону, и жить дальше, как сумеешь.
Теперь оставалось выбрать, в чем она пойдет на это бракосочетание. Рада подумала, и решила сшить платье сама. Она купила шелк светло-зеленого цвета, придумала фасон, и села за швейную машинку.
Платье получилось на удивление красивым. Оно напоминало одежду древних гречанок - оголяло одно алебастровое плечо Рады, и было собрано на другом плече, соединяя перед со спинкой большой блестящей брошью, похожей на цветок. Больше никаких украшений на ней не было. Свои длинные волосы она собрала в красивый узел на затылке, выпустив несколько локонов на шею.
В это утро она поняла, что не очень хорошо себя чувствует. У нее ничего не болело, просто было как-то не по себе – так пожилой человек чувствует недомогание к перемене погоды. Вроде, и не болит ничего, а все равно ясно – ненастье не за горами. Но Рада пересилила себя, взяла подарок и роскошный букет чайных роз, купленных на рынке ранним утром, и села в такси, чтобы ехать в ресторан.
Она немного опоздала из-за многочисленных пробок по пути. Когда такси подъехало к дверям, там уже стоял пустой лимузин, который привез из ЗАГСа молодых супругов, и в зале уже закончилась суета первых поздравлений и вручения подарков. Рада постаралась войти как можно незаметнее, но получилось как раз наоборот – все глаза обратились вдруг на нее, и девушка стояла в дверях, держа в руках свой огромный букет роз, сама розовая от смущения, не в силах сделать еще хотя бы шаг.
Вдруг по залу прошел шумок:
- О, да это сама Афродита явилась к нам! Смотрите, какая красота! Действительно, настоящая богиня! А какие чудные золотые волосы…
От этих слов Рада смутилась еще больше, а невеста была сильно раздражена – ну, что за дела, в самом деле! На собственной свадьбе делают комплименты не ей, а подруге, которую она, в общем-то, не хотела и приглашать! Потом Тамара все-таки смогла взять с себя в руки, и приняла букет Рады, и даже облобызала подругу, мазнув губами по ее лицу где-то возле уха.
Поцеловал Раду и жених. Чувствовалось, что делал он это с удовольствием, и мог бы целовать ее много раз подряд, если бы не ревнивый взгляд молодой супруги.
Рада поздравила молодых, и прошла в самый конец стола, потому что все остальные места были уже заняты гостями. Со своего места она совсем не видела невесты, утопающей в белом облаке атласа и кружев, но зато очень хорошо видела жениха, что её вполне устраивало…
…Все остальное пронеслось перед ее глазами сплошным калейдоскопом – длинные и нудные тосты гостей, крики «горько!», затяжные поцелуи молодых, танцы… Она очнулась уже дома, у себя в постели, и почувствовала прохладную руку матери на своем горящем лбу.
- Что с тобой, девочка моя? – спросила мама, и погладила ее по волосам.
- Не знаю, мам. Наверно, простудилась! Мне так плохо! Все горит внутри.
- Сейчас я градусник принесу! – сказала Надежда Васильевна, и вышла из комнаты.
Она сунула градусник дочке подмышку, и присела на кровать рядом с дочерью.
- Ну, как там свадьба?
- Не помню, мама… Все как в тумане…
- Бедная моя девочка! Да как же ты добралась домой?
- Тоже не помню, - ответила Рада, и закрыла глаза.
Мать достала градусник, и увидела, что ртутный столбик почти уперся в самый конец шкалы – температура была выше сорока.
- Боже мой! – воскликнула Надежда Васильевна, и побежала звать мужа, который уже укладывался спать.
- Васенька, Радость наша заболела, температура больше сорока! Что делать-то?
- Как что? «Скорую» вызывай! – сказал отец, дрожащими руками опять натягивая на себя только что снятые домашние брюки и футболку.
Пока мать набирала дрожащими пальцами короткий номер на телефоне, отец прошел в комнату дочери. Рада лежала на постели с закрытыми глазами, и никак не реагировала на приход отца – ей становилось хуже с каждой минутой.
Приехавшая бригада «Скорой» осмотрела девушку, и не нашла у нее никакой страшной болезни – обычная простуда. Летом такое часто бывает. Ну, выпила стакан молока из холодильника, или на сквозняке продуло. Так что, сделав девушке укол, врачи отбыли, сказав, что нужно обязательно вызвать на следующий день районного терапевта.
Назавтра мать не пошла на работу, и вызвала доктора на дом. Тот пришел, опять осмотрел девушку, которая к этому времени была в полубессознательном состоянии, и тоже не нашел ничего особенного.
- Ну, что? Попробуем антибиотики, обильное питье, аспирин, чтобы снять жар… Не волнуйтесь, Надежда Васильевна! Думаю, дня через два все пройдет!
Но и через два дня лучше Раде не стало. Девушка металась в бреду, выкрикивая какие-то отдельные бессвязные слова, и почти не приходила в себя.
Тут врачи вдруг засуетились, быстренько прислали машину, и Раду увезли в больницу. Мать сидела рядом с дочерью, не в силах ничем ей помочь, и только молила Бога, чтобы тот сохранил жизнь ее единственной дочке Радости.
На третий день в палату, где лежала девушка, заглянула с ведром и шваброй старенькая нянечка. Старушке этой надо бы уже давно греть на печке свои старые больные косточки, но разве проживешь в наше время одна на мизерную пенсию! Вот и приходилось ей два раза в неделю приезжать из своей подмосковной деревни в Москву, чтобы сутки отдежурить в больнице.
Увидев, кто лежит в палате, нянечка внимательно посмотрела на больную, а потом сказала ее матери:
- Не то ей тут лечат, милая! Тело-то у нее здорово, душа болит!
- Да что ж делать-то мне, посоветуйте! К кому за помощью обращаться?
Нянечка покачала седой головой, украшенной на затылке крошечной фигой пучка, и сказала:
- К бабке вам надо ехать, к знахарке! Да поторопитесь! А то, не ровен час, помрет девка!
- Так где ж ее найти, знахарку? – безнадежно махнула рукой Надежда Васильевна. – Не по газете же – там одни прохиндеи, им бы только голову людям морочить, да деньги лопатой грести, что б им всем пусто было...
- Упаси Бог, по газете-то! Настоящие знахари рекламу себе не делают, и денег за врачевание не берут – народ и так к ним валом валит, и платит, кто сколько может. А если совсем не может, так и ничего не платит, и те не обижаются. Есть у нас в деревне одна такая. Только стара уж очень. Боюсь, сюда приехать не сможет. Придется девку к ней везти. Ты как?
- Диктуйте адрес!
Уже на другой день, всеми правдами и неправдами, Раду выписали из больницы. Честно говоря, врачи сопротивлялись ее выписке довольно лениво – больная была слишком тяжелой, и могла умереть в любую минуту. А смерть молодой девушки в стенах лечебного учреждения могла здорово подпортить всему отделению показатели, и лишить персонал квартальной премии. Да и расследования не избежать. А какое расследование, если даже диагноз установить не удалось?! Так что к обеду, взяв с матери расписку, что она снимает с них всякую ответственность за жизнь дочери, врачи вздохнули с огромным облегчением, а санитары уже выносили Раду на носилках, чтобы погрузить в специальный медицинский транспорт, который больница выделяла для таких случаев бесплатно – только увозите побыстрее с глаз долой…
…Через три часа езды они уже были на месте, и отец с помощью шофера вынес носилки с дочерью из машины. На пороге своего дома их встречала невысокая сухонькая старушка в белоснежном ситцевом платочке.
- Несите, несите ее, вот сюда! Да осторожно, тут вот ступенечка! - предупреждала старушка, мелко семеня ногами рядом с носилками.
Девушку внесли в дом, и положили на высокую кровать с мягкой деревенской периной, которая стояла в светлой, довольно большой и чистой комнате. Высоко под потолком в ней были натянуты тонкие веревки, и все они были заняты подвешенными к ним на прищепках пучками каких-то пахучих трав. А красный угол занимали многочисленные иконы в серебряных окладах. Рядом с ними горел крошечный язычок лампады.
- Ну, а теперь подождите меня на улице! Мне надо с девочкой наедине побыть! – сказала ведунья родителям, выпроваживая их из комнаты, и плотно прикрывая дверь.
Мать с отцом вышли из избы в сад. Была середина сентября, и в саду отцветали последние цветы. На деревьях уже пожелтели листья, и хотя на улице еще светило неяркое солнце, сердце щемило от предчувствия скорой зимы – холодов, снегопадов, высоких сугробов, коротких сереньких дней, нескончаемо длинных вечеров и скользкого льда под ногами.
Но родителям Рады было не до красот увядающей природы и не до тоски по уходящему теплу – они сидели на лавочке, тесно обнявшись, и ждали, когда старушка выйдет к ним, и объявит свой приговор – будет или не будет жить на свете их единственное счастье, их свет в окошке - ненаглядная дочка Радость…
Через несколько минут голова пожилой женщины в белом платочке появилась в окне, и она рукой попросила их зайти в дом.
- Ну, что, Евдокия Степановна? Что скажете? – с нескрываемой тревогой в голосе спросил отец.
- Горячка у нее, нервная горячка. Давно уже такого не видала, не скрою! Это раньше женщины от любви так страдали, что от горячки мёрли, а теперя и не бывает уже такой-то любви!
- Да что вы такое говорите? Какая любовная горячка? У нее и парня-то нет, и никогда не было!
- Ну, родители всегда всё последними узнают, так уж почему-то повелось. Ладно. Возьмусь я вашу дочь лечить. Хорошо, что привезли её сюда - еще немного, и потеряли бы вы дочку-то. А сейчас чайку вам сделаю, да поезжайте домой с Богом.
- Нет-нет, не надо чаю, мы уж поедем! А то шофер совсем нас заждался, неудобно.
- Тогда час вам добрый, путь легкий …
Она проводила их со двора, и помахала сухонькой рукой вслед. А потом вошла в ту комнату, где лежала Рада, и стала дергать из пучков, висящих под потолком, разные травы, чтобы сварить нужное питье.
Напоив девушку густым коричневым отваром, бабушка поставила пустую чашку на стол, и, кряхтя, с трудом опустилась на колени перед иконами. Она долго и истово молилась, часто крестясь, и периодически поворачивая голову, чтобы посмотреть на больную. И уже совсем скоро температура у Рады стала спадать, и она сильно вспотела. Бабка обтерла влажное тело девушки старинным льняным полотенцем с вышитыми петухами по краям, поменяла влажную сорочку, и та уснула спокойным сном впервые за несколько дней. По всему было видно, что заботы Евдокии Степановны не прошли даром, и угроза жизни девушки миновала…
…На другое утро Рада открыла глаза, и долго не могла понять, где же это она находится. Потом увидела в углу за столом маленькую старушку, согнутую годами и тяжелым крестьянским трудом, которая читала какую-то старинную книгу огромных размеров, лежащую перед ней на столе, и спросила:
- Доброе утро! А что случилось, бабушка, и где я нахожусь?
- Ну, очнулась милая! Вот и хорошо! В деревне ты, а зовут меня Евдокия Степановна, можешь звать просто бабой Дуней.
- И как я тут оказалась, баба Дуня? Совсем ничего не помню!
- Болела ты сильно. Родители тебя ко мне привезли, когда все другое перепробовали. И правильно сделали! Не жилец ты была на этом свете! Горячка к тебе прицепилась, так я ее молитвой да травками прогнала. А теперь завтраком тебя кормить буду – силенок набираться надо, милая.
Только теперь Рада поняла, как проголодалась, и вдруг почувствовала, что в этой чистой избе, насквозь пронизанной солнечным светом, кроме запаха трав витает еще запах какой-то вкусной еды.
Она легко соскочила с кровати, умылась, а баба Дуня в это время поставила на стол тарелку золотистых блинов, крынку с молоком и стеклянную вазочку, полную густой деревенской сметаны.
- Ну, что, любишь блины-то?
- Очень…
- Давай, ешь, набирайся сил, а я пойду, чайник посмотрю – уж сейчас закипит, наверное!..
После плотного завтрака Раду снова сморил сон – то ли от слабости, то ли оттого, что в чай бабка снова подмешала своих мудреных травок. Только сон этот был глубокий и освежающий. Евдокия Степановна в это время продолжала читать ту же книгу, а потом снова молилась на висящую в углу икону, и щедро кропила Раду святой водой…
Через три дня приехали родители, и нашли свою дочь живой и здоровой. Они щедро заплатили пожилой женщине, и вышли на улицу, чтобы ехать домой.
Перед этим баба Дуня позвала в комнату мать, и сказала:
- Ну, вот! Все, что могла, я для нее сделала. Сняла я с нее любовный дурман, насколько сумела. Но сделать так, чтобы она совсем забыла того, кого любит, не смогла. И все хорошо будет, пока она снова его не увидит, а там – кто знает! Я вам тут травок дам. Если что – ложку заварите, да дайте как следует настояться. А потом поите ее несколько раз в день. Может, все и обойдется!..
…Следующие месяцы промелькнули для Рады, как один день. Она ездила в институт, иногда встречалась с подружками. Но в основном все-таки занималась учебой – приближалась защита дипломного проекта, и она хотела как следует подготовиться – красный диплом был ее единственной надеждой найти достойную работу в будущем.
Ее дружба с Тамарой почти сошла на нет. Виделись они только в институте, да и то редко – Тамара почти не ходила на занятия. Она теперь была замужней дамой, и у нее были занятия поинтереснее, чем зубрежка законов макроэкономики и основ менеджмента. Отцовские деньги делали доступными для нее любые удовольствия – дорогие рестораны, казино, бесшабашный шопинг по дорогим бутикам и отдых за рубежом на теплых островах Средиземноморья. А то, что рядом с ней был обалденно красивый мужчина, только добавляло этим удовольствиям остроты.
Денису же такая жизнь слегка надоела. После свадьбы молодому мужчине пришлось уволиться с работы, которая была ему по душе. Тесть открыл для него небольшую фирму, и теперь он был ее владельцем, только вот, времени руководить ей не было совсем – приходилось повсюду сопровождать свою непоседливую жену, таскаться с ней по магазинам, всевозможным тусовкам и вечеринкам с обильным количеством спиртного. К тому же утомлял и сам взрывной характер жены. Ее планы менялись по нескольку раз на день, бурное веселье сменялось слезами, а спокойствие – нервным перевозбуждением, граничащим с истерикой. Ему же по душе был покой, тишина и домашние семейные вечера. Он хотел, чтобы жена родила ему ребенка, и даже, может быть, не одного. Но ей было не до того. И Денис понял, что ошибся, женившись на ней. Хотя жена по-прежнему возбуждала его, он не чувствовал уже такой потребности быть рядом с ней все двадцать четыре часа в сутки. Короче говоря, он устал от ее бешеного темперамента. Он хотел каждый день ходить на работу, заниматься любимым делом, а потом немного уставшим приходить домой, где жена вкусно покормит, и ночью прижмется к нему теплым телом. Но ничего изменить уже не мог. Оставалось надеяться только на то, что с годами ее потребность в удовольствиях немного поутихнет, и жизнь войдет, наконец, в определенное русло, где найдется место и беспокойным увлечениям жены, и тихим семейным радостям мужа.
Время шло, вот уже зима постучала в окна, укутав в чистое снежное покрывало все вокруг, и скрыв под собой осеннюю серость, слякоть и грязь. Новый год был уже не за горами, и все строили планы, как и где будут отмечать самый веселый праздник в году.
- Ну, и где мы с тобой будем встречать Новый год? – спросила Тамара у Дениса. Сама она склонялась к поездке в теплые края – куда-нибудь в экзотический Таиланд, Вьетнам или Камбоджу. Сейчас это было очень модно среди золотой молодежи, для которой выкинуть пару сотен тысяч рублей за неделю отдыха не составляло никакого труда.
- Я бы хотел остаться дома, - вдруг неожиданно возразил муж. - В конце-концов, Новый год – это семейный праздник. Да и привык я к холоду и снегу зимой. Хочу вдоволь на лыжах покататься, чистым воздухом подышать.
- Фу, какая проза! – наморщила хорошенький носик жена. - Хотя… Кто-то не так давно говорил мне, что обзавелся домиком за городом. Сейчас, погоди, я попытаюсь вспомнить… По-моему, кто-то из девчонок… Ну, да! У Радки дом в Подмосковье! Все! Решено! Собираем друзей, и едем встречать Новый год к ней на дачу!
- Я думаю, это не совсем удобно, дорогая. Вполне вероятно, что она сама и не собирается встречать Новый год за городом. И потом, может, у нее там летний дом, в котором невозможно жить зимой!
- А зачем гадать? Да сейчас я все узнаю у нее самой. Нет проблем!
Тамара набрала хорошо знакомый номер телефона, и начала что-то быстро говорить подруге. Денис встал, и вышел из комнаты. Он не хотел слушать, как жена будет уговаривать Раду поменять свои планы в угоду собственным интересам.
Уже через пять минут веселая, возбужденная жена выскочила из комнаты:
- Ну, все! Новый год встречаем на даче у Радки. Я договорилась. Берем с собой еще несколько человек, чтобы было повеселее, и вперед… Думаю, мы чудесно проведем время за городом!
- Зря ты все это затеяла, Тамара! – сказал Денис, и покачал головой.
- Ну, а тебе бы только диван напротив телевизора протирать! – начинала злиться на мужа Тамара.
- Да нет, я не против, Рада девушка хорошая…
- Какая разница! Хочется просто выбраться на природу. Представляешь, на улице снег, мороз, печка в доме потрескивает, - теперь уже Тамара убеждала мужа в прелестях зимнего отдыха на природе.
- А я лыжи с собой возьму! Уже сто лет не катался.
- Да бери! Только я – пас. Хватит мне и уроков физкультуры в институте. До сих пор их забыть не могу – аж скулы сводит от злости. Никак я в нужное время не укладывалась!
Итак, утром тридцать первого числа Рада приехала к себе на дачу, растопила камин, убрала комнаты, и теперь накрывала стол в ожидании гостей. Они не заставили себя ждать. Вскоре две иномарки подкатили к ее участку, и остановились рядом с автомобилем Рады.
Выгрузив привезенные с собой деликатесы и бутылки спиртного, гости поднялись на крыльцо, где их встречала радушная хозяйка.
Войдя в дом, приехавшие увидели, что стол уже накрыт, в камине полыхает огонь, и знакомство вполне можно продолжить и за столом…
…Было очень весело. Один тост сменял другой, сыпались шутки и поздравления, шампанское лилось рекой. Рада незаметно меняла тарелки и опустевшие салатники, приносила новые блюда и напитки. Делала она это не торопясь, даже как-то лениво, но получалось так ловко, что никто и не замечал, как и когда это делается. Казалось, что все это происходит само собой.
Наконец, часам к четырем утра все устали, и захотели спать. Тут оказалось, что и постели уже застелены, и для всех найдется место, где можно как следует отдохнуть.
Часов в одиннадцать утра Денис проснулся, и вышел из спальни. На кухне вовсю хлопотала Рада. В воздухе витал запах свежесваренного кофе и какой-то выпечки, на столе стояла стопка вымытых тарелок.
- Доброе утро! – сказал Денис, глядя на Раду, которая поменяла вечернее платье на домашний халатик и цветастый фартук.
- Ой, ты уже встал, Денис! Доброе утро! А где же Тамара?
- Ну, думаю, что Тамара и все остальные раньше двух не встанут. А я вот собираюсь на лыжах пробежаться!
- Отличная мысль! Погода сегодня – прелесть. Ночью снег прошел. Конечно, иди на воздух. Только вот, поешь сначала, а то сил не будет!
Она поставила на стол толстую фаянсовую кружку и налила в нее кофе. Тут же мгновенно появилось блюдо с только что испеченными булочками, сливочное масло, сахар и сливки в фарфоровом кувшинчике.
- А ты будешь? – спросил Денис. Ему не хотелось, чтобы она уходила с кухни. Почему-то очень приятно было видеть ее домашний вид, и пшеничную косу на плече, и этот нарядный фартук, и даже полотенце, по-простому перекинутое у неё через плечо.
Денис быстренько умылся, и сел за стол. Напротив него, поставив локоть на стол и опершись на него подбородком, сидела Рада. Она улыбалась. Сколько раз в своих снах она видела эту картину – стол, кружка горячего кофе на нем, и Денис… И вот ее сон сбылся! А значит, сбудется и все остальное, надо просто не отчаиваться, и ещё чуть-чуть подождать…
Позавтракав, Денис оделся, и вышел из дома, держа в руках лыжи. Следом за ним, накинув на плечи короткую дубленку и захватив шаль, на крыльцо вышла Рада. Она наблюдала, как мужчина застегивал крепления, и как он бежал по снегу, легко управляя своим сильным молодым телом, и вскоре скрылся за деревьями. А Денис чувствовал ее взгляд, и почему-то было очень приятно, что его вот так провожает молодая женщина, чуть прищурив глаза от нестерпимого блеска кипельно-белого снега. И перед тем, как совсем исчезнуть в лесу, он еще раз обернулся, и помахал рукой. Ему в ответ Рада тоже махнула платком, сорванным с головы.
Потом девушка вернулась в дом, и стала наводить в нем порядок. И к тому времени, как гости, наконец, проснулись, не осталось никаких следов того, что творилось здесь накануне.
Оживленная молодежь, действительно, появилась на кухне только около трех часов дня. Быстренько перекусив, все снова стали искать развлечений, но почему-то никак не могли решить, чем же заняться. Потом мобильный телефон Тамары залился замысловатым звоном. Она ответила на звонок, поговорила пару минут, и вдруг закричала:
- Ура! Нас приглашают на продолжение банкета! Мы едем к Стасу! У него огромный дом, там есть сауна, и даже бассейн! Ну, как? Согласны?
Конечно, все были согласны. Оставаться в маленьком домике посреди пустынного в это время дачного поселка никому больше не хотелось – хватит с них экзотики! Хотелось больших пространств, громкой музыки и всевозможных безумств.
- Едем! Едем! – закричали все, и стали быстро собираться в дорогу.
- Но как же Денис? – спросила Рада.
- Денис? А что Денис? – удивленно воскликнула Тамара, которая даже не заметила того, что мужа нет среди молодежи.
- Он еще утром ушел кататься на лыжах!
- Да-да, он что-то говорил о том, что хочет недельку побыть за городом, побродить по лесу. Так пусть остается!
- Один?
- А если и один… Ну, хочешь, оставайся и ты с ним. Или поедешь с нами?
- Вообще-то я хотела остаться, и побыть здесь немного.
- Вот видишь, как все хорошо складывается! А будешь возвращаться, не забудь взять моего мужа с собой.
- Ты все это серьезно говоришь? – удивилась Рада такому решению подруги.
- Более чем! Мне надо немного отдохнуть от его капризов и нравоучений. Да и он с удовольствием разделит твое одиночество. Будете по вечерам говорить о добром и вечном! Только не забудь потом вернуть мне его в целости и сохранности, - ехидно хихикнула Тамара, глядя в глаза подруги.
Все высыпали на улицу, и на двух автомобилях быстренько покинули поселок, а Рада пошла в дом. Надо было придумать, что готовить на обед Денису, если вдруг он решит остаться с ней.
Молодой человек вернулся, когда короткий зимний день был почти на исходе, и от деревьев на снег пролегли длинные сиреневые тени. Он вошел в дом, и поразился тишине, царящей в нём. Не верилось, что там, где находилась его жена, могло быть так тихо.
- А где же Тамара и остальные гости? – спросил Денис у хозяйки дома, снимая с себя верхнюю одежду и вешая её на крючок.
- Все уехали. Их пригласили еще куда-то, они за пять минут собрались и укатили. Если хочешь, я могу отвезти тебя тоже.
- А ты почему не поехала?
- Соскучилась по тишине. Здесь так здорово! Пожалуй, поживу тут несколько дней.
- Я бы тоже с удовольствием составил тебе компанию. Не прогонишь?
- Оставайся, конечно! Сейчас я накормлю тебя обедом.
- Уже и обед готов? И когда ты только все успеваешь?
- Ну, если очень захотеть, то можно сделать многое!
Рада быстро накрыла на стол. После обеда девушка пошла на кухню мыть посуду, а когда вернулась, увидела, что Денис спит тут же, на диване – легкий морозец и свежий воздух сделали свое дело. Девушка накрыла его пледом, и присела рядом на стул, чтобы насмотреться на лицо молодого мужчины, которое столько раз виделось ей в ее снах. Потом она вдруг решилась, и тихонько, едва прикасаясь рукой, погладила его по волосам. Вдруг ей показалось, что он слишком горячий – наверняка простудился во время своей лыжной вылазки! Тогда она наклонилась над ним, и чуть прикоснулась к его лбу губами, пытаясь понять, действительно ли поднялась у него температура, или это только ей показалось. Конечно, повод был хорош, но Рада прекрасно понимала, что себя не обманешь, и что ей просто хочется поцеловать его, пусть даже он никогда не узнает об этом. И потом этот поцелуй будет долго вспоминаться ей одинокими зимними вечерами, как самое лучшее, что произошло в ее двадцатилетней жизни. И вдруг почувствовала, что его руки сомкнулись у нее за спиной, и прижали ее тело к своему, а губы уже искали ее губы.
Она немного отстранилась, и сказала:
- Я разбудила тебя, извини! Просто мне показалось, что у тебя температура. И я решила прикоснуться к твоему лбу губами, как делает моя мама.
- Ну, и как? Я сильно болен?
- Не успела понять…
- Попробуй еще раз…
- Но…
- Тогда я сам!
Денис снова прижал ее к себе, и поцеловал.
Она вдруг обмякла вся, и подчинилась ему, и уже не стесняясь, обнимала его, и отвечала на поцелуи.
- Ты так хороша, милая! Кажется, я уже не смогу отпустить тебя, прости, - прошептал ее любимый, и снова целовал ее, явно не собираясь на этом останавливаться…
…Следующие три дня промелькнули для них, как пять минут. Они не могли оторваться друг от друга, как будто наверстывая упущенное, и с каждым днем все больше осознавая то, каким прекрасным может быть союз двух сердец и двух тел.
В те редкие часы, когда Денис засыпал, совершенно выбившись из сил, Рада любовалась красотой его тела. Чувствовалось, что этот мужчина силен, как бык. Но мышцы его не накачивались в фитнес-клубах, и не росли, как на дрожжах, от анаболиков и витаминных коктейлей. Сила эта была природной, она досталась ему от его далёких предков. Может быть, они занимались тяжелым крестьянским трудом, может, бились мечами на полях сражений, а теперь передали красоту и мощь осанки своему потомку – пользуйся, друг, и вспоминай о нас, хоть иногда!
А Денис все больше понимал, что именно Рада и есть та женщина, о которой он мечтал. И что его женитьба – это чудовищная ошибка, которую он не в силах исправить – слишком многое теперь связывает их с женой… Мало того, что она до сих пор волновала его как женщина, хотя уже совсем не так, как это было сразу после свадьбы. Теперь от брака с Тамарой зависело все его будущее – фирма, подаренная ему тестем, встала на ноги, и теперь приносила неплохой доход. Кроме того, теперь он вращался в том обществе, куда никогда не был бы допущен, если бы не жена. Да и вообще, большие деньги приносили такие удовольствия, о которых человек победнее не может и мечтать. Променяв Тамару на славную девушку Раду, которая все сильнее нравилась ему, он должен был отказаться от всего того, чего уже добился с таким трудом. Он сам прекрасно понимал, что не сможет оставить жену. Понимала это и Рада. Она наслаждалась каждым мигом близости с любимым, зная, что вот-вот все закончится, и молилась лишь об одном – чтобы после этого безумия у нее, как самый дорогой подарок, остался ребенок от любимого…
…Через несколько дней у Дениса раздался телефонный звонок. Трубку взяла Рада.
- Алло!
- Радка, привет! – пропела Тамара. По голосу женщины чувствовалось, что она немного пьяна. – Ну, и где там мой супруг?
В телефонной трубке, кроме голоса Тамары, слышалась громкая музыка и веселый женский смех.
- Как всегда, ушел кататься на лыжах, - ответила та, глядя на обнаженное тело лежащего рядом Дениса.
- Ну, передай ему, как придет, что пора уже подумать о том, чтобы вернуться к жене!
- Хорошо, я передам, обязательно! – сказала Рада, и нажала на кнопку отбоя.
- Ну, вот, - сказала она, обращаясь к Денису. - Тебе надо ехать.
- Я позвоню домой вечером, попозже. И тогда у нас будет еще одна ночь впереди…
…Наутро Рада с Денисом закрыли дом, и сели в машину, чтобы ехать домой. Их сказка подошла к концу. И продолжения не предвиделось, оба хорошо понимали это. По дороге в Москву они молчали, и каждый из них думал о своем. Рада – о том, что кончилось ее короткое женское счастье, а Денис – о том, как трудно ему будет отказаться от этой девушки и совсем не видеть ее. Хотя, ну, почему же совсем…
Рада остановила машину, не доезжая квартала до дома, где теперь в своей собственной квартире жили Тамара с Денисом.
- Ну, вот, ты и дома. Пришла пора расставаться. Прощай, Денис!
- До свидания, Радость. Должен сказать, что твое имя полностью соответствует тебе самой. Ты, действительно, радость. И я не смогу жить, не видя тебя. Ты согласна хоть изредка встречаться со мной, скажи?
- Я сделаю все, как ты скажешь, дорогой.
- Тогда я позвоню! – сказал Денис, и еще долго целовал ее прямо в машине, как можно дольше оттягивая тот момент, когда надо будет открыть дверцу, и выйти…
…Он отпер дверь квартиры своим ключом, и вошел. Тамара была дома. Она, как обычно, занималась тем, что готовилась к очередному «выходу в свет».
- О, какие люди! – сказала она, увидев отражение Дениса в большом зеркале, и даже не встала с пуфика, на котором сидела, чтобы встретить и поцеловать мужа.
Тот тоже не сильно жаждал ее поцелуев, так что встреча супругов получилась более чем прохладная.
- Ты куда-то уходишь? – спросил мужчина.
- Да, у меня сегодня встреча с друзьями.
- А я – в душ, и в постель.
- Ну, и как отдохнул? – поинтересовалась Тамара.
- Как говорил один известный сатирик, «отдохнул хорошо, только устал очень». Но зато надышался чистым воздухом на целый год вперед.
Готовая к выходу жена, благоухающая французскими духами, вскочила с пуфика, и чмокнула мужа в щеку.
- Я пошла, милый!
- Приятного вечера, дорогая!
Тамара, накинув шубку, выпорхнула из квартиры, а Денис кинулся к телефону – он уже очень соскучился по ней – своей Радости…
…На другой день, придя в свой офис, он с самого утра занимался тем, что подыскивал по интернету съемную квартиру. И уже во второй половине дня подобрал именно то, что было нужно – небольшую однокомнатную квартирку, совсем неподалеку от дома, в котором жила Рада.
- Это как раз то, что надо! – подумал мужчина, и снова набрал по мобильнику номер, который помнил уже наизусть.
Девушка сразу взяла трубку, как будто ожидала звонка.
- Радость моя, я снял квартиру, и очень хочу тебя видеть…
- Скажи адрес, и я приеду в любое время. Я тоже с нетерпением жду встречи!
Их грешный роман продолжался. А то, что необходимо было прятаться ото всех своих знакомых, придавало всему происходящему особую остроту…
…Миновал январь, кончался февраль. И вот, в самом конце февраля произошло два события, которые резко изменили жизнь этого любовного треугольника.
Рада, наконец-то, обрела то, чего так хотела – врач подтвердил, что у нее восьминедельная беременность. И теперь она собиралась родить ребенка Дениса, как бы ни отнеслись к этому все окружающие и ее собственные родители. Но она не хотела, чтобы об этом узнал сам Денис. Неизвестно ещё, как он к этому отнесется. Да и лишних проблем создавать ему тоже не хотелось. И она решила, что расстанется со своим любимым мужчиной, как только ее положение станет хоть чуть-чуть заметным постороннему взгляду…
…Поведение мужа стало в последнее время волновать и Тамару. Она чувствовала, что с Денисом что-то происходит. И это «что-то» не сулило ей, Тамаре, ничего хорошего. Он стал часто задерживаться где-то после работы, по выходным у него тоже появились какие-то личные дела, да и в постели он стал совсем не так пылок, как всего несколько месяцев назад. И Тамара решила поговорить с матерью. Она неожиданно нагрянула к родителям домой, и сказала матери, что ей нужно посоветоваться.
- Ты знаешь, мама, мне кажется, что у Дениса появилась другая женщина! – тяжело вздохнула она.
- Ну, что ты говоришь, детка, где он мог разыскать женщину лучше и красивее тебя! Думаю, ты ошибаешься. Не бери в голову! Ну, а потом, насколько мне известно, ты тоже зря времени не теряешь! Ведь так?
- Да как ты не понимаешь, мама! «То, что позволено Юпитеру, не позволено быку!», - капризно возразила дочь на весьма справедливое замечание матери в свой адрес.
- Знаешь, дорогая, я не стала бы примерять эту древнюю мудрость на наши времена. Все так изменилось вокруг. В общем, если ты хочешь получить дельный совет, лучше обратись к отцу. Он легко разберется с твоими проблемами. Боюсь, что мне это не под силу.
- Пожалуй, я так и сделаю, - сказала Тамара, и пошла в кабинет к отцу, где тот после ужина просматривал какие-то документы.
- Пап, можно к тебе?
- Конечно, дочка, заходи! Как дела? Что у тебя новенького?
- В общем-то, ничего нового нет. Просто я думаю, что мой муж изменяет мне с некоторых пор.
- Ты уверена в этом?
- Да, он стал вести себя совсем не так, как в первые полгода после женитьбы.
- Ну, знаешь ли, дорогая! Медовый месяц всегда когда-нибудь подходит к концу, и нельзя требовать от мужчины его продолжения всю оставшуюся жизнь, - сказал отец, приподняв руки вверх, как будто призывая небеса в свидетели сказанному.
- Нет, здесь совсем другое. Он стал очень редко бывать дома по вечерам.
- Но ведь и ты, насколько я знаю, нечасто бываешь дома вечером, - возразил отец, и хитро улыбнулся.
- Вы с мамой прямо-таки готовы обвинить во всем меня! – покраснела от злости Тамара.
- Упаси Бог, дорогая! Я всегда на твоей стороне, и сделаю все, что ты скажешь, просто пытаюсь правильно оценить ситуацию.
- Я ведь пришла посоветоваться…
- Ладно. Тогда скажи мне, когда все это началось?
- Пожалуй, сразу после новогодних праздников.
- Если я не ошибаюсь, тогда ты сама оставила его на даче наедине со своей подругой… Как её там… Какое-то странное плебейское имя… Может, это она и есть – новая пассия твоего неверного супруга?
- Радка? Ну, нет! Даже говорить об этом не хочу! Такая разляпуха беспородная… И мой утонченный красавец муж… Смешно!
Она живо представила себе Дениса рядом со своей подругой, и действительно рассмеялась.
- Ладно. Тогда скажи мне – чего ты хочешь. Я могу нанять детектива, и через неделю мы будем знать о нем все, и предъявим ему доказательства измены. Но думаю, на этом твой брак можно будет считать законченным. Или есть еще один путь – мы оставляем все на его совести, а я посылаю его, ну, и тебя с ним, конечно, на работу за границу, в свой филиал. Ну, скажем, на полгода. Думаю, за это время он забудет о своем увлечении. А ты уж постарайся проявить себя с лучшей стороны. А то до меня доходят слухи, что ты тоже вовсю «чертишь ножкой по паркету».
- Я подумаю до завтра, папа, и позвоню тебе вечером. Хорошо?
- Хорошо. А я, на всякий случай, попробую уже завтра подыскать подходящего неболтливого детектива, которы в случае твоего согласия последит за нашим Казановой…
…На другой день Денис опять сильно задержался, и приехал домой в отличном настроении. Открывая дверь в квартиру своим ключом, он насвистывал веселый мотивчик, и был немало удивлен тем, что его жена сидит дома, и даже не собирается никуда уезжать.
- Ты сегодня скучаешь дома, дорогая?
- Да, я жду тебя. Соскучилась…- промурлыкала женщина, и подошла вплотную к мужу, пытаясь приласкаться.
Но ласки с женой никак не входили в планы Дениса – он и так уже получил сегодня все, что хотел, был совершенно без сил. И в его ближайших планах было только завалиться спать сразу же, как приедет домой. Все это Тамара ясно прочитала на его лице. И поняла, что с той женщиной, с которой он был сегодня, у него все очень серьезно, и если она поставит его перед выбором «Я – или любовница!», то неизвестно еще, на чьей стороне будет победа. Поэтому хитрая жена не стала заострять проблему, и, поцеловав Дениса в щеку, ушла к себе в спальню, дав возможность своему супругу уйти к себе. Он же, оставшись, наконец, один, сразу набрал номер Рады, чтобы пожелать ей спокойной ночи, и еще раз сказать, как сильно любит ее…
Назавтра Тамара, не в силах дождаться вечера, позвонила на работу отцу, и сказала, что согласна на второй вариант – она с Денисом уезжает за границу, и там пытается вернуть его чувство. Ну, или, по крайней мере, сделать так, чтобы он забыл свою любовницу.
Сказано – сделано. Тесть тут же позвонил своему зятю, и попросил его приехать как можно быстрее. Денис ехал к нему в офис, и не мог представить, зачем он так экстренно понадобился «папе». Но почему-то не ждал от этого визита ничего хорошего.
Тот встретил зятя если и не ласково, то вполне доброжелательно, поставив на стол пузатые бокалы, бутылку дорогого марочного коньяка и открыв коробку шоколадных конфет.
- Ну, вот что, сынок… Я помог тебе встать на ноги, и твои дела сейчас идут совсем неплохо. Пришло время тебе выручать меня, уж извини!
- Что надо делать, Степан Ильич? Скажите, и я все сделаю!
- Так вот какое у меня к тебе дело, Денис…
…Уже через неделю Денис и Тамара уезжали в Голландию. Там, в филиале компании Степана Ильича, было совершенно необходимо присутствие «своего человека». Этим «своим человеком» и должен был стать муж дочери. Дениса предупредили, что командировка будет длительной, и что вряд ли дело уложится и в полгода, но там видно будет…
Денис позвонил Раде, как только вышел из кабинета своего тестя.
- Рада, милая, я только что узнал, что должен уехать!
- Надолго?
- Да. По крайней мере, на полгода.
- И куда ты едешь?
- В Голландию, в Амстердам.
- Далеко…
- Одно твое слово, и я останусь, - сказал Денис, очень хорошо понимая, что ни за что не откажется от возможности пожить за границей и повидать мир. И слова эти он произнес лишь только для того, чтобы порисоваться перед девушкой своим самопожертвованием, прекрасно зная, что она никогда не скажет этого слова.
- Нет, я никогда не заставлю тебя сделать что-то во вред себе! Если надо, то поезжай. А жизнь на этом не кончается. Думаю, что все будет хорошо! И когда ты едешь?
- Через неделю. У нас впереди только семь дней…
- Целых семь дней, дорогой…
И все эти семь дней Денис приходил домой далеко за полночь, а раздраженная жена не говорила ему ничего, зная, что одно ее слово может подтолкнуть мужа к окончательному разрыву.
- Ладно, пусть попрощается. Недолго осталось! - с некоторым злорадством думала молодая женщина. – А дальше видно будет, за кем останется победа!
…Через неделю Денис и Тамара уехали. Оставшись одна, Рада не находила себе места. Ей не хватало любимого, она чувствовала настоящую физическую боль от разлуки с ним. Эту боль могло чуть уменьшить только время. Но времени прошло еще слишком мало, чтобы заглушить тоску о том счастье, которое теперь было потеряно для нее. И, скорее всего, навсегда.
Мать заметила, что с дочерью опять происходит что-то неладное. То она пропадает из дома вечерами и вся светится от счастья, то опять целыми днями сидит, запершись в своей комнате, отказываясь от еды.
- Ну, что случилась у тебя, моя хорошая? Расскажи мне, и мы вместе подумаем, что делать. Может быть, опять отвезти тебя в деревню, к Евдокии Степановне?
- Нет, мамочка. Не надо меня никуда везти. Это скоро пройдет. Просто я рассталась с тем, кого люблю.
- Он что, бросил тебя?! – ахнула мать.
- Он никогда и не был моим. Просто у нас было несколько чудесных ночей, которые мы провели вместе. А теперь он уехал за границу, надолго. И мне необходимо время, чтобы к этому привыкнуть. Но у меня осталось то, чего я хотела больше всего на свете, и чего никто не сможет отнять – его ребенок.
- Господи, ты беременна? А он-то знает об этом?
- Нет, мама. Это только мой малыш. И он не должен узнать о нем – никогда.
- Значит, ты не выйдешь за него замуж, даже когда он вернется?
- Не выйду. У него уже есть жена.
- И это именно тот человек, из-за которого ты чуть не умерла от горячки?
- Да…
- Ну, что ж! – тяжело вздохнув, сказала мать. - Это не самое худшее, что может произойти с женщиной. В конце-концов, ты сама этого хотела. А мы с отцом поможем. Не переживай! Все будет хорошо… Только вот диплом… Ты как? Надеюсь, не собираешься бросить институт перед самым его окончанием?
- Не волнуйся, мамочка! Я успею защитить диплом. Мой ребенок родится только в сентябре…
- А как ты смотришь на то, чтобы сразу после защиты поехать в Зеленомысск, к тете Вале?
Валентина Федоровна была старшей сестрой матери и ангелом-хранителем их семьи. Казалось, что она может успешно разрешить любую проблему. Конечно, родственники старались не пользоваться ее добротой каждую минуту, но в таком случае, как этот, ее участие в судьбе родной племянницы было бы неоценимо. Она жила в огромной благоустроенной квартире в небольшом южном городке, совсем недалеко от моря, и морские купания тоже могли бы положительно сказаться на здоровье Рады. К тому же той требовался полноценный отдых после защиты дипломного проекта и сопутствующей этому нервотрепки.
- Да, пожалуй, поеду! Не буду мозолить глаза соседям своей изменившейся фигурой. Хотя сплетен по этому поводу все равно не избежать!
- Ну, кто сейчас осуждает женщину за то, что она хочет иметь ребенка?! Это не прежние времена, когда провинившуюся могли вызвать «на ковер» в комитет комсомола и «песочили» на общем собрании. Ну, а если соседям хочется посудачить, так Бог им судья! Ты у меня все равно самая лучшая дочка в мире.
- Спасибо, мама! В твоей любви я не сомневалась, но все-таки немножко побаивалась – как ты воспримешь мои новости. И вполне могла бы понять твое неудовольствие…
- Все, больше не будем об этом! А сейчас я позвоню Валентине, и поговорю по поводу твоего приезда! Уверена, она не будет против. Она же так любит тебя!
Конечно, тетя Валя ничуть не возражала против того, что любимая племянница приедет к ней в гости – в большой четырехкомнатной квартире она после смерти мужа жила одна, и гостям была рада. Тем более что своих детей у нее не было, и свою огромную квартиру в центре курортного города она давно завещала Раде…
…Итак, после успешной защиты диплома мать повезла Раду к своей сестре. Она не решилась отправить ее одну – семимесячная беременность не позволяла дочери нести огромный чемодан с вещами, которые ей собрала с собой в дорогу мать. Да и вообще, в таком случае всегда лучше, чтобы кто-то был рядом. Ну, а потом тетка сама сможет о ней позаботиться не хуже матери!
Стоял конец июня – жаркое время на Черноморском побережье. Рада стеснялась показываться на пляже в своем положении, и поэтому морским купаниям предпочитала прохладную ванну с утра и душ по вечерам. А днем она бродила по городу, пока не уставала. Тогда девушка покупала себе мороженое, садилась на лавочку в парке, и отдыхала в прохладной тени под высоким раскидистым деревом. В такую жару мысли медленно текли в голове. Чаще всего Рада думала о том, что должно произойти совсем скоро – родится ее долгожданный ребенок, и она будет любить его так же сильно, как и его отца. Хотя, почему же «будет»? Она уже и сейчас любит своего малыша, и приходит в восторг от каждого движения его маленькой ножки внутри себя…
Вот и в этот день Рада пришла в тот же парк. К счастью, ее любимая скамейка под огромным тенистым деревом была свободна. Она села, перекинула косу на плечо, и та свесилась с лавочки почти до земли. Хотя девушка сидела в тени, зеленая листва пропускала немного солнца, и оно играло в ее волосах, делая их золотистыми и воздушными. К тому же оно немного просвечивало легкое шелковое платье, которое было на ней, и от этого ее состояние было еще более заметным. Одна рука Рады свободно лежала на спинке скамейки, а вторая покоилась на животе. От всей фигуры женщины веяло каким-то необыкновенным спокойствием и счастьем ожидания. Или, если сказать вернее, ожиданием счастья. Об этом говорило и ее лицо - необычные яркие зеленые глаза, как будто обращенные внутрь себя, ее слабая улыбка, играющая на пухлых розовых губах, и темные брови, чуть приподнятые вверх, вроде бы в некотором удивлении от того, что происходит с ней.
За отдыхающей на лавочке молодой женщиной внимательно наблюдал мужчина. Он тоже был относительно молод, но весь его вид говорил о том, что страсти его не так светлы и прекрасны, как у девушки, сидящей в нескольких метрах от него. А довольно симпатичное лицо ясно выдавало сразу несколько его пороков – было очевидно, что мужчина очень любит выпить и не пропускает мимо ни одной юбки. На плече у мужчины висел черный кожаный кофр с дорогущей фотокамерой.
Понаблюдав за девушкой еще несколько секунд, мужчина открыл кофр, достал фотокамеру, и начал снимать. Он снимал ее со всех сторон, благо в парке в это время не было ни одного человека, и никто не мешал ему работать. Когда же тот же посчитал, что снимков уже достаточно, подсел к девушке, которая не обращала никакого внимания на то, что происходит вокруг.
- Простите, вы не скажете, который сейчас час? – спросил он, задав вопрос, на который обычно любой, даже не жаждущий общения человек, дает ответ.
Девушка, до сих пор неподвижно сидящая на скамейке, встрепенулась, и посмотрела на мужчину. Глаза ее, сначала безучастные, постепенно сфокусировались, и теперь с интересом смотрели на мужчину.
- Простите, я немного задумалась… Что вы сказали? – спросила она голосом, который зазвучал для молодого человека прекрасной музыкой.
- Я хотел узнать, сколько времени.
Посмотрев на наручные часики, Рада ответила:
- Сейчас четверть второго.
- О, а я думал, значительно меньше!
- Честно говоря, я тоже не предполагала, что уже так поздно. Мне, пожалуй, пора идти.
- И мне тоже! Вам в какую сторону?
- В сторону центра.
- В самом деле? А у меня там встреча. Не возражаете, если я немного провожу вас? Ну, просто буду идти рядом?
- Нисколько не возражаю, - улыбнулась девушка.
Рада встала со скамейки, и медленно пошла по аллее.
- А вы приехали сюда отдыхать, или живете в этом городе? – спросил мужчина.
- У меня здесь живет родственница, сводная сестра моей матери, вот, собираюсь отдохнуть у нее месяц-другой, чтобы вернуться в Москву к самым родам.
- Да, здесь сама атмосфера располагает к отдыху. Ведь кругом так много праздных людей, которые тоже приехали, чтобы провести здесь отпуск. Я советую вам совершать ежедневные вечерние прогулки к морю. Они очень полезны для здоровья. Этот воздух, наполненный свежестью, и шум набегающей на берег волны… Хорошо успокаивает нервы, знаете ли. Вы гуляете вечерами по набережной?
- Нет, я недавно приехала, и еще ни разу там не была.
- Может быть, найдете время прийти сегодня вечером, и я покажу вам город, погуляем немного. Я понимаю, что ходить вам тяжело, и не настаиваю… Но…
- Ну, хорошо, уговорили. В восемь часов, ладно?
- Кстати, я не представился! Роман Гончаров, живу здесь, в этом городе, с отцом и матерью.
- А меня зовут Рада… Ну, вот, мы уже и пришли! – сказала девушка, подходя к своему дому. - Спасибо, что проводили!
Девушка вошла в подъезд, а молодой мужчина посмотрел на часы, которые снова оказались на его руке, и быстрым шагом стал удаляться в ту сторону, откуда только что пришел…
…Роман был очень талантливым фотохудожником. Его работы имели неизменный успех, и специалисты предрекали ему настоящую известность, и не только у себя на родине. Однако, в последнее время слава молодого мастера несколько померкла. Дело в том, что его богемная беспорядочная жизнь имела самые печальные последствия для его таланта. Постоянные пьяные кутежи, многочисленные связи с женщинами и легкие наркотики, на которые он перешел в последнее время, уже не удовлетворяясь действием спиртного, не способствовали той сосредоточенности, которая требовалась при работе с фотокамерой. Конечно, его работы по-прежнему отличались высоким профессионализмом, но не было в них той изюминки, той внутренней глубины, которой раньше так славились его фотошедевры.
Наверно, в какой-то мере карьере Романа способствовало то, что его отец был достаточно богатым и очень влиятельным человеком в городе. Поэтому сыну не нужно было трудиться «в поте лица своего», чтобы заработать денег себе на жизнь. Все, что хотел, Роман получал из щедрых отцовских рук, и поэтому работал исключительно для собственного удовольствия, когда чувствовал в своих руках «зуд творчества». Но в последнее время вдохновение посещало его все реже и реже, даже не пытаясь пробиться сквозь тяжкое утреннее похмелье.
Отец делал все, чтобы как-то поддержать быстро убывающее реноме своего отпрыска, и теперь вот договорился об очередной персональной фотовыставке сына. Но новых работ было до смешного мало. Выставлять работы повторно – люди не поняли бы этого. Поэтому Роман с трудом «наскреб по сусекам» довольно средние снимки прошлых лет, которые беспощадно выбраковывал раньше, и собирался выставляться с тем, что удалось набрать. Это всё могло бы сойти ему с рук, если бы среди довольно посредственных работ был хотя бы один настоящий шедевр – как говорил незабвенный штурмбанфюрер Штирлиц, «человек лучше всего запоминает последнюю фразу». Вот такой «запоминающейся фразой» и должна стать работа, стоящая отдельно на подставке в самом конце экспозиции, которую и должны запомнить посетители. И только о ней все должны говорить потом, нахваливая мастерство необыкновенно талантливого автора. Но где же взять такую работу?! Вот в чём вопрос…
Увидев молодую беременную женщину, сидящую на скамейке в парке, Роман понял, что это его шанс, и почувствовал тот зуд в руках, который бывал у него только в минуты наибольшего напряжения всех его творческих сил. И теперь мужчина торопился домой, в свою студию, чтобы проявить и напечатать снимки, и посмотреть, что же у него получилось.
Он совершенно забыл о том, что этим вечером опять приглашен на тусовку в один из ночных клубов, где будет полно доступных красивых молодых баб, море спиртного и чудная травка, которая делает тебя на короткое время необыкновенно сильным, умным и талантливым. Сейчас ему требовалась настоящая работа, он снова хотел творить…
…Так, сама не ведая об этом, Рада вернула к творческой жизни молодого мужчину.
Напечатав серию снимков Рады, Роман понял, что это его шанс – фотографии получились отменные. Он выбрал самую лучшую из них, и увеличил снимок. Он даже придумал название для этой работы. Она будет называться «В ожидании чуда».
Роман провозился в своей лаборатории несколько дольше, чем рассчитывал, и теперь торопился, чтобы не заставлять ждать эту чудесную девушку с волосами цвета зрелого пшеничного колоса и необыкновенными изумрудными глазами Хозяйки Медной горы.
Он сбрил трехдневную щетину со своего лица, делающую его значительно старше, надел отглаженные прислугой брюки и дорогущую шелковую рубашку с коротким рукавом, и оказался молодым человеком лет двадцати трех - двадцати пяти.
Пробежавшись до своей иномарки, брошенной прошлой ночью у самого въезда на территорию огромного имения отца, чтобы не будить родных шумом мощного мотора, Роман включил зажигание, и поехал в город, чтобы встретиться с Радой. Ему понравилась эта женщина. Кстати, обручального кольца на ее пальчике он не заметил. Да это и не имело никакого значения – Роман совершенно искренне считал, что его невеста еще не родилась на свет.
Через несколько минут Роман затормозил, вышел из машины, и дальше пошел пешком – не хотел смущать молодую женщину своим шикарным кабриолетом. Неизвестно, как она отнесется к тому, что он из богатой семьи, хотя редко для какой женщины богатство является препятствием для того, чтобы «подружиться» с мужчиной.
…Он увидел Раду, как только добрался до набережной. Девушка стояла лицом к морю, и разглядывала небольшую яхту, легко скользившую по спокойному морю. Роман подошел к ней, встал сзади, и тихонько спросил:
- Простите, леди кого-то ждет?
- Кажется, она уже дождалась, - сказала Рада, и засмеялась. Ее смех показался молодому мужчине мелодичным перезвоном маленьких серебряных колокольчиков, которые кто-то случайно задел рукой.
Они пошли вдоль берега моря, потом по пути им повстречался небольшой ресторанчик, где они ели мороженое и пили свежий апельсиновый сок, сидя за столиком, стоящим на улице под огромным цветастым тентом. Роман поддерживал разговор, пытаясь выяснить у девушки, кто она и чем занимается, и попутно прислушивался к себе. К своей огромной радости, он не замечал у себя ни малейшей потребности пропустить стаканчик-другой спиртного, что уже вошло у него в привычку. Не хотелось даже сигареты с травкой, чтобы почувствовать свою значительность и неотразимость. Сейчас ему было достаточно просто сидеть рядом с этой милой девушкой, слушать, как она рассказывает о себе то же самое, что могли бы рассказать сотни и даже тысячи ее ровесниц, и любоваться ее глазами, которые без конца меняли свой цвет, становясь то прозрачно-зеленоватыми, то изумрудно-зелеными, то вдруг неожиданно темнели, становясь почти черными, напоминая собой море перед бурей. Он смотрел на нее, и понимал, что может сделать сотни, и даже тысячи снимков, и везде она будет разная и неповторимо-прекрасная. И опять чувствовал знакомый зуд в руках – он хотел работать, хотел творить, хотел, чтобы эта женщина смотрела на эти снимки, и хвалила его работу. Только это важно было для него теперь, а то, что было в его жизни еще вчера, отошло на задний план, и казалось ему каким-то совсем незначительным – далеким, и почти нереальным.
Погуляв с девушкой еще немного, Роман довел Раду до ее подъезда, и вернулся к своей автомашине. Через двадцать минут он уже входил в отцовский особняк, на пороге которого увидел самого хозяина.
- Ну, как дела, сынок? – спросил его отец, немало удивленный тем, что сын так рано явился домой. Еще больше его удивило то, что Роман был абсолютно трезв.
- Пап, ты знаешь, что произошло сегодня…- ответил сын, и стал рассказывать отцу, как встретил девушку в парке…
- Так что, я уже могу посмотреть твою работу?
- Да, если хочешь.
- Ты даже не представляешь себе, как хочу! Может, поднимемся в студию сейчас же?
- Конечно, я и сам хочу ещё раз посмотреть на свои работы. У меня такое чувство, что все произошедшее со мной сегодня – это просто сон…
…Отец долго стоял у фото, совершенно не в силах оторваться. Он хорошо знал, как талантлив его сын, но не предполагал, что увидит такое. Тем более что в последний год сын доставил ему немало хлопот. Его дела шли все хуже, и многие поговаривали, что от Романа уже не стоит ждать интересных работ. И что в будущем он способен лишь прожигать жизнь, тратя немаленькое наследство, которое оставит ему отец. И вот, наконец, появился шанс все изменить!
- Сынок, ты должен познакомить меня с этой женщиной! Или лучше, знаешь, что? Пригласи ее к нам на обед в выходные.
- Я попробую, пап. Но… Мы почти незнакомы, если не считать сегодняшней прогулки по набережной.
- Ну, думаю, до выходных ты сумеешь узнать ее получше. Кстати, ты не забыл, что в понедельник открытие выставки? Мне кажется, она тоже должна это увидеть!
- Как скажешь, пап!
Некоторое время отец сосредоточенно молчал, что-то обдумывая, а потом сказал:
- Ты не должен терять эту девушку из вида, сынок! Я думаю, что тебе надо будет создать целую серию ее снимков. К примеру, ты можешь сделать неплохие снимки, когда она будет кормить своего младенца грудью. Тут возможны даже какие-то параллели с картинами Рафаэля. Скажем, старинные костюмы, соответствующий антураж…Ну, не мне тебя учить, Рома!
- Отец, ты, как всегда, абсолютно прав! Можно сделать отдельную выставку. Это будет классно! И назвать ее «Мать и дитя», или что-то в этом роде.
- Тогда действуй, сынок! Все в твоих руках!
- Да, но она живет в Москве, и сюда приехала к своей тетушке, чтобы немного отдохнуть после защиты диплома. И собирается уехать домой еще до родов.
- А муж…
- Я не спрашивал об этом в лоб, но думаю, что мужа у нее нет, хотя она сама в полном восторге оттого, что скоро родит. Вероятно, эта молодая женщина очень влюблена в отца своего будущего ребенка.
- Ну, тогда все это поправимо!
- Но как?!
- Ты забыл одну маленькую деталь! Мы заплатим ей такие деньги, от которых ни один человек, если он в своем уме, не сможет отказаться! Кстати, постарайся выяснить, кто ее родные. Хотя… Это дело начальника службы безопасности. А твоя задача – пригласить ее к нам в дом. И постарайся, чтобы в этот день больше гостей не было, не надо смущать её лишний раз…
На следующий день Рада опять встретила Романа в парке. Он пришел к той скамейке, на которой увидел ее в первый раз, и обрадовался, увидев, что она снова там.
- Добрый день, Рада!
- Ой, это вы, Роман! Добрый день! Очень рада видеть вас, - совершенно искренне сказала девушка.
- Я тоже рад. Может быть, погуляем немного?
- Конечно, пока солнце еще не очень припекает!
Девушка встала, взяла со скамейки широкополую шляпу, и надела ее на себя. И опять Роману захотелось снимать ее, потому что сейчас она была совершенно другая – веселая и непосредственная.
- Рада, я вчера говорил с отцом… О вас…
- Обо мне? Но ведь мы едва знакомы! – удивилась девушка.
- Ошибаетесь! Мне кажется, что мы знакомы с вами уже долгие годы. И я не могу представить себе, что не увижу вас завтра.
- Ну, это немного слишком, - испугалась Рада такого поворота дела. В ее планы никак не входило столь бурное объяснение молодого человека. Хотя, она прекрасно понимала, что ни о какой любви и речи не могло быть – в её-то интересном положении - и все-таки…
- Простите, кажется, я слишком увлекся. Просто мой отец просил привести вас завтра к нам на обед. Гостей не будет – только вы, я и мои родители. Отец очень обидится, если вы откажетесь!
- Ну, хорошо. Я не вижу причин, почему бы мне не познакомиться с вашими родителями, если они вдруг этого так захотели.
- Значит, договорились, я заеду за вами в два часа! – обрадовался Роман тому, что ему не пришлось уговаривать девушку слишком долго.
…На другой день в назначенное время Рада услышала гудок автомобиля. Она выглянула в окно, и увидела открытый красный автомобиль, а в нем – Романа. Она наклонилась из окна вниз, и крикнула:
- Я сейчас иду!
Рада спустилась по лестнице, и села в автомашину. Уже через полчаса кабриолет въехал в ворота особняка. Увидев, где живет ее новый знакомый, девушка ахнула. Белоснежный дом с колоннами утопал с зелени пальм и кипарисов, кругом цвели розы и какие-то неизвестные ей цветы, источающие такой аромат, что от него сладко кружилась голова. От их запаха хотелось прилечь на зеленой лужайке, закрыть глаза, и вдыхать этот необыкновенный воздух, забыв обо всем на свете…
Когда автомобиль остановился около входа, Роман помог девушке выйти, и повел в дом, где ее встречали родители.
- Мы очень рады вас видеть, дорогая! – воскликнула мать юноши, высокая худая женщина с застывшим недовольным лицом, на вид лет пятидесяти с небольшим. – Меня зовут Ирина Петровна.
- Очень приятно. А я – Рада, - представилась девушка.
Ирина Петровна прижала девушку к себе, и чуть прикоснулась к ее лицу своей щекой, изображая поцелуй.
- Жена абсолютно права. Мы очень рады, что вы пришли. Позвольте представиться. Владимир Иванович, - представился отец Романа.
Мужчина взял протянутую руку Рады, и поднес ее к губам. А потом повел ее внутрь дома.
Такую красоту Рада видела разве что в кино. Она ходила по дому, разглядывая мебель, картины, и прекрасные вазы с живыми цветами, которые ей показывала хозяйка. Минут через десять горничная пригласила их в столовую.
Когда с обедом было покончено, Ирина Петровна приказала принести кофе и десерт на уютную террасу, с которой открывался чудесный вид на море.
- У вас очень красивый дом и сад, - похвалила Рада. – Наверно, это замечательно, жить здесь!
- Я рад, что вам у нас понравилось, - сказал Владимир Иванович, добродушно улыбаясь.
Потом они долго беседовали, и отец Романа выяснил у девушки почти все, что хотел. Единственно, чего избегала Рада – это разговоров о своем будущем ребенке и его отце. Но это было вполне понятно, ведь она не была замужем.
- Мой сын сказал вам, что он - знаменитый фотохудожник? – с оттенком гордости спросил Владимир Иванович.
- Нет, мы не говорили об этом.
- Да, он подает большие надежды, его хорошо знают и у нас, и за рубежом. И послезавтра открывается его персональная выставка. Надеюсь, у вас найдется время посетить ее?
- Конечно, найдется! Это так интересно!..
…Пробыв в гостеприимном доме еще немного, Рада попрощалась с любезными хозяевами, села в автомобиль Романа, и тот отвез ее домой, поцеловав руку на прощанье.
Приехав домой, она приняла прохладный душ, и прилегла. Из головы не шел этот неожиданный визит в богатую семью родителей Романа.
- Интересно, в качестве кого меня там принимали? Ведь не в качестве же потенциальной невестки – мое состояние достаточно красноречиво говорит о том, что я не собираюсь выходить замуж, по крайней мере, в ближайшем будущем. Но эти люди ничего не делают просто так. И, думаю, что очень скоро все выяснится…
Рада не доверяла ласковому доброжелательному обращению сильных мира сего с обыкновенной молодой девушкой из простой семьи. Те, кто сделал себе состояния в шальные девяностые, не отличались мягкостью характера. Ведь тогда выживали только самые сильные и безжалостные люди, они могли насмерть затоптать человека, и потом без сожаления переступить через его труп, чтобы шагать дальше. Это она смогла понять уже давно, наблюдая за родителями своей подруги Тамары. И то, что они разрешали ей дружить с собственной дочерью, еще ни о чем не говорило. Один неправильный шаг – и ее выгнали бы из дома, как безродного щенка, случайно забредшего к ним на кухню.
Только теперь, после того, как прошло уже некоторое время после расставания с Денисом, она поняла, какой опасности подвергала жизнь своего любимого, да и свою собственную. Отец Тамары был злопамятен, скор на руку, и имел возможности свести счеты с кем угодно.
- Мы сошли с ума! – думала девушка. – Если бы отец Тамары узнал о нас… А, кстати, что бы он сделал? Ну, для Дениса это был бы развод, он лишился бы своей фирмы, да еще ему могли бы приписать какое-нибудь неблаговидное дело типа растраты. А потом его вечером избили бы до полусмерти неизвестные бандиты. Это в лучшем случае. В худшем он просто исчез бы без следа…
В желудке девушки зашевелился комок страха, а по спине поползли мурашки. Но она, помимо своей воли, продолжала думать об этом, как будто то, что она проигрывает варианты в своей голове, может хоть как-то уберечь от беды ее любимого.
- Ну, а если предположить, что Тамара не хочет развода. Ведь Денис – такой удобный муж для нее! Он терпит все ее выходки, позволяет делать все, что ей заблагорассудится, да к тому же красив, как греческий бог! Что сделает отец в этом случае? Да, конечно же, пошлет зятя в длительную командировку, чтобы прекратить его любовную связь! Что он и сделал… Значит, Тамара, скорее всего, знает об измене мужа, но решила не разводиться. И теперь устранила соперницу, уехав из страны. Ничего не скажешь, умно! Обо мне она, конечно, не догадывается. Как можно подозревать женщину в том, что та уводит у тебя мужа, если и за человека-то эту женщину не считаешь! Надо будет предупредить Дениса, когда он позвонит в следующий раз, что это небезопасно. Его звонки могут как-то фиксироваться.
Все эти мысли заставили Раду разволноваться, лишили сна, и на следующий день она почувствовала себя абсолютно больной. Девушка решила провести этот день дома, да к тому же и погода не радовала. Небо куксилось тяжелыми темно-серыми облаками, угрожая вот-вот разразиться дождем, море было неспокойно, сильно штормило, и шум его хорошо доносился до окон комнаты Рады. Однообразный рокот набегающих на берег волн еще больше усилил тревогу. Вдруг захотелось плакать – горько и громко, как в детстве. И чтобы мама услышала, подошла, и погладила по голове своей ласковой ладонью.
В комнате вдруг заверещал телефон. Рада вздрогнула, и попыталась взять себя в руки. Немного погодя, она сняла трубку, которая заливалась звоном, и услышала голос Романа.
- Добрый день!
- Добрый день, Роман!
- Вы не забыли, что завтра обещали прийти на мою выставку?
- Конечно, нет! Я обязательно приду.
- Я буду там с открытия до самого конца. А за вами заедет мой отец. Вы не возражаете?
- Хорошо.
- Тогда завтра, в пять часов вечера, за вами придет машина.
- Поняла, спасибо.
- Буду ждать с нетерпением!
Рада повесила трубку, и опять погрузилась в свой сплин.
- Господи, ну, когда же кончится этот тоскливый день, и снова выглянет солнце!
Но солнце никак не могло пробиться через низкие густые облака, которые с утра грозили пролиться дождем, и теперь, наконец, привели свою угрозу в исполнение – по пыльному асфальту загрохотали капли летнего ливня, и уже через несколько минут в комнату ворвалась долгожданная прохлада.
А по улице бежали люди, которые боялись промокнуть, и спокойно шли те, кому бояться было нечего – эти уже вымокли до нитки, не сумев вовремя найти укрытие. И в один миг переполнились многочисленные городские кафе – все хотели совместить приятное с полезным – скрыться от ливня и заодно немного перекусить.
Рада наблюдала в окно за прохожими, и постепенно ее тоска отступала, хотя сердце щемило от какого-то предчувствия грозящих неприятностей, уже стоящих на пороге ее жизни.
А в четыре часа дня, как обычно, раздался звонок мобильного телефона.
- Здравствуй, моя любимая! – услышала она голос Дениса.
- Здравствуй, дорогой! Я очень ждала твоего звонка!
- Что-нибудь случилось?
- Денис, выслушай меня внимательно и не перебивай, пожалуйста! Ты знаешь, я, кажется, поняла, почему тебя отправили за границу. Тамара догадалась о твоей измене, рассказала все отцу, и тот не нашел ничего лучшего, как отправить тебя подальше от Москвы.
- Да это все ерунда!
- Нет, не ерунда! Ты не представляешь, какой опасный человек отец Тамары! Он может сделать все, что угодно. Да и Тамара тоже. Думаю, тебя спасло только то, что ты всё еще нужен ей. Иначе, мы не разговаривали бы сейчас с тобой…
- Мне кажется, ты все преувеличиваешь! – никак не мог поверить в такое Денис.
- О, хотелось бы думать, что так, но нет! Я не удивлюсь, если твои телефонные звонки проверяются – куда, кому ты звонил и сколько раз!
- Ну, этот телефон зарегистрирован не на мое имя!
- Это очень хорошо, но я все равно волнуюсь за тебя, дорогой. Не надо дразнить дикого зверя, который в любой момент может наброситься на тебя. Наверно, лучше нам с тобой расстаться, пока не поздно…
- Как ты можешь говорить такое, Рада! Я не смогу жить, не слыша больше твоего голоса!
- Пойми, так будет лучше! По крайней мере, ты останешься жив. А потом, когда вы вернетесь в Москву, будет видно. И, пожалуйста, проанализируй все, что происходит с тобой! Я уверена, что ты совсем скоро поймешь, что я права. Не заставляй меня идти на крайние меры – исчезнуть для тебя навсегда. Я этого не переживу…
- Ладно. Я сделаю все так, как ты скажешь. Но разреши звонить тебе хотя бы изредка, когда рядом не будет абсолютно никого!
- Конечно, дорогой! И помни, что я очень люблю тебя!
- Я тебя тоже, дорогая!..
После этого разговора на душе Рады стало немного легче – она сделала все, чтобы отвести опасность от Дениса. И пусть она не будет слышать каждый день его голос, зато душа её будет спокойна за жизнь дорогого человека…
…В понедельник к ее дому подъехал автомобиль отца Романа в сопровождении охраны. Рада уже ничему не удивлялась, и просто ждала развязки. Ну, должно же, наконец, выясниться, зачем она нужна этому семейству!
Когда девушка вышла из подъезда, перед ней услужливо распахнули дверцу автомобиля, и она села на заднее сидение.
- Здравствуйте, Рада! – поздоровался отец Романа.
- Здравствуйте, Владимир Иванович! Надеюсь, я не сильно задержала вас?
- Совсем нет, - сказал мужчина, и сделал знак шоферу, что можно ехать.
Автомашина помчалась, и уже через десять минут остановилась у высокого красивого дома, весь первый этаж которого был отдан под выставочную галерею.
- Ну, вот, мы и приехали! – сказал Владимир Иваныч, и помог девушке выйти из машины, протянув ей руку.
Они прошли в большой зал, где проходила выставка. Народу было довольно много, несмотря на то, что погода в этот день звала отдыхающих скорее на пляж, чем в прохладный зал галереи.
Рада с удовольствием разглядывала работы Романа. Они ей нравились. Чувствовалось, что молодой художник очень талантлив. У девушки был хороший вкус, а в детстве она немного рисовала – так, ничего серьезного, просто посещала детскую студию. Но отличить талантливую работу от плохой могла запросто.
Владимир Иванович шел рядом, и спрашивал ее мнение о той или иной работе. И услышал очень точные оценки работ сына.
- А вы неплохо разбираетесь в фото!
- Ну, что вы! Я полный дилетант! И вполне допускаю, что мое мнение не совсем совпадает с мнением специалистов. Но в целом мне здесь очень нравится!
- Я рад. Признаюсь, что мне приятно это слышать именно от вас!
- Ну, а мне приятно, что приятно вам!
При этих словах Рады они оба весело расхохотались. Очень многие посетители оборачивались, чтобы посмотреть, кто это так заразительно смеется. Услышал этот смех и Роман. Он извинился перед дамой, с которой разговаривал в это время, и поспешил навстречу Раде и отцу.
- Вы уже здесь? Отлично! Ну, и как вам мои фото?
- Вы очень талантливы, Роман! – сказала Рада. – Отличные работы! И думаю, что лучшие из них еще впереди!
- Вы абсолютно правы, я тоже так думаю!
В это время они увидели группу людей у одной из фотографий, стоящей отдельно на специальной подставке. Люди эти бурно обсуждали то, что видели, и оценки их были очень высокими.
- Давайте попробуем подойти туда! – попросила Рада отца Романа.
- Ну, конечно! Вы обязательно должны увидеть это! – сказал тот, чуть заметно улыбаясь.
- …Это изумительно! – восклицала полная дама в смешной соломенной шляпке, стоя около портрета. – Роман и в этот раз превзошел себя! Юноша явно взялся за ум!
- Да… Талант не пропьешь! – сделал умозаключение молодой мужчина, который был приятелем Романа, и видел, как тот проводит свои вечера.
- Прелестно, прелестно! – шептала экзальтированная старушка в открытой футболке, длинной темной юбке и большой белой панаме на седой голове, прижимая к груди худенькие морщинистые руки.
Остальных присутствующих Рада не запомнила, потому что в это время смогла, наконец, поближе подойти к той фотографии, которую так хвалили окружающие.
- Боже мой! – воскликнула девушка, увидев на фото себя, сидящей на скамейке в парке. – Это ужасно!
Этими словами она привлекла к себе внимание всех остальных, а те, заметив ее, вдруг поняли, что эта девушка и есть та очаровательная дама с фото, которой они любуются уже не один десяток минут.
Толпа загудела. Рада беспомощно оглянулась, и увидела, что к ней спешит Роман.
- Пожалуйста, мне надо выйти отсюда! – попросила Рада.
- Да-да, конечно, - сказал молодой человек, и вывел ее из расступившейся на мгновение толпы.
- Ну, как? Вам понравилось? – спросил мужчина.
- Как вы могли? И что теперь будет?
На глазах девушки показались слезы.
Что будет? Роман ясно понимал, что произойдет дальше. С утра здесь побывало телевидение – отец позаботился. Теперь они смонтируют сюжет, и уже вечером в «Новостях» его увидит вся страна. И ничего уже нельзя изменить. Да он и не хотел менять. Он жаждал заслуженной славы, хотел, чтобы его работы выставлялись за границей. Ну, а кто из нас этого не хочет? Но девушка явно была расстроена.
Тут к ним подошел Владимир Иванович, неся в руке стакан сока для Рады.
- Ну, как?
- Все отлично, но я устала, и хочу домой, - ответила Рада, а отец переглянулся с сыном.
- Я отвезу вас.
Все трое вышли из галереи, Рада и Владимир Иванович сели в автомобиль, а Роман вернулся на выставку, чтобы еще побыть с гостями…
…На следующий день девушка встала с сильной головной болью. Она не успела позавтракать, как в квартире раздался телефонный звонок. Это был Роман.
- Рада, вы идете сегодня на прогулку в парк? Я бы с удовольствием составил вам компанию.
- Нет, не пойду. Скорее всего, я уеду отсюда через несколько дней, так что, наверно, мы с вами уже не увидимся больше. Вам я желаю всех благ и дальнейших творческих успехов. Только уже без меня!
С этими словами девушка положила трубку, не дав молодому человеку сказать ни слова. Она предполагала, что все на этом и закончится. Но через час раздался звонок в дверь. Ее тетушка открыла, и, узнав того, кто пришел, совершенно обалдела.
- Рада, девочка моя, посмотри, кто к нам пришел! Это же надо – сам Владимир Иванович у нас в гостях!
Потом послышались восклицания, просьба не стоять в дверях, а проходить в гостиную, и дифирамбы тому букету цветов, который мужчина держал в руках.
Рада вышла из своей комнаты, и получила букет роз, который был изумительно красив. Потом Владимир Иванович подошел к ней, и галантно поцеловал руку.
- Прошу простить мой неожиданный визит! Но мне надо с вами поговорить. Это очень важно!
- Ну, хорошо! Я слушаю вас!
Тактичная тетушка вышла из комнаты, и плотно прикрыла за собой дверь.
- Рада, мой сын сказал мне, что в самом скором времени вы собираетесь уехать.
- Да, это так!
- Я прошу вас, я вас умоляю не делать этого! Конечно, то, что никто не предупредил вас о портрете, нехорошо. Но поймите! Мой сын – талантливый художник, и вы стали его музой. Останьтесь! Он будет много снимать вас, получит известность, а вместе с ним эту известность получите и вы, как его модель. Многие женщины мечтают об этом, и не могут добиться, а вам все само идет в руки!
- Но я не могу! Поймите! Я – довольно замкнутый человек, и никакая известность мне не нужна. Я хочу родить своего ребенка, растить его, и работать по специальности экономистом в какой-нибудь небольшой фирме. Ведь не зря же я в этом году окончила институт с красным дипломом!
- Значит, вы никак не хотите остаться?
- Не хочу.
- Ладно. Тогда я вынужден сказать вам всю правду. Мой единственный сын – талантливый человек. Но в последнее время он почти перестал снимать. Теперь у него другие интересы – вино, женщины и наркотики. Чего я только ни делал! Но вытащить его из этой трясины не мог никак. И вдруг появляетесь вы. И он снова на коне, снова готов работать, у него появились творческие планы, которые он готов воплотить в реальность. Теперь только вы можете сделать так, что он останется таким, как вчера. Или я опять буду разыскивать его по ночам в притонах и дорогих кабаках, где он с такой легкостью просаживает мои деньги…
- Мне очень жаль, но…
- Так докажите, что вам и в самом деле жаль моего сына! Будьте рядом с ним, а я сделаю вас богатой женщиной, и вам не придется каждый день корпеть над бумагами в маленькой фирмочке – через несколько лет вы сами будете владелицей такой фирмы, если только не передумаете! Надеюсь, сумма в полмиллиона долларов вас устроит?
Он достал уже заполненный банковский чек, и положил его на стол перед девушкой.
- А без меня вы никак не можете обойтись? Думаю, я не сумею стать моделью для вашего сына, даже если очень сильно захочу. А деньги… Деньги я принять от вас не смогу, потому что в нашей семье их привыкли зарабатывать, а не получать вот так, ни за что!
- Значит, вы отказываете мне?!
- Да, мне очень жаль, но…
- Тогда остается последнее!
Мужчина встал со стула, на котором сидел до сих пор, и упал на колени перед девушкой.
- Прошу вас, спасите моего сына, он погибнет без вас!
- Что вы делаете, Владимир Иваныч, встаньте сейчас же! Я не могу этого видеть!
- Я не встану, пока вы не дадите своего согласия!
- Господи, ну, что же мне делать!
- Прошу вас!
- Хорошо, я согласна! Только, пожалуйста, встаньте с колен!
Мужчина встал, поцеловал ей руку, и, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты.
После его ухода Рада почти упала в кресло. Она еще не вполне осознала, что сделала со своей жизнью, но понимала, что будет горько сожалеть о том, что произошло.
Через минуту в комнату вплыла тетушка.
- Радушка, что здесь произошло? Владимир Иванович был очень сильно возбужден.
- Кажется, только что меня купили, тетя Валя…
- Как… Как это купили?
- Вот, посмотри!
И девушка показала на стол, где лежал чек на сумму в полмиллиона долларов.
- О!!! – только и смогла вымолвить женщина, прочитав сумму. – И что ты должна сделать для него за такие деньги? Взорвать в Вашингтоне Белый дом?
- Не для него, для его сына! – поправила тетушку Рада.
- Ну, его сына знает весь город! Пьяница, бабник и шалопай, каких мало! Надеюсь, тебе не придется выйти за него замуж?!
- Нет, я буду позировать для его фоторабот.
- Только-то и всего? Ну, это не так страшно! Зато с такими деньгами тебе не страшны никакие жизненные невзгоды. Ведь в наше время все продается и покупается. И если есть деньги, то дело в шляпе, и можно считать, что жизнь удалась.
- Может быть, ты и права, тетя Валя. Может быть… Только счастье за деньги не купишь, к сожалению…
- Да, я, конечно, согласна. Счастье человека не зависит от количества денег, которые есть у него. Но, знаешь ли, как говорится, «и плакать лучше в лимузине, а не в автобусе»...
Рада же считала, что даже плакать лучше в автобусе, купив билет, чем «зайцем» сидеть в чужом лимузине в ожидании того, что тебя в любой момент вышвырнут оттуда по дороге…
…Владимир Иваныч ехал домой, и думал о той молодой женщине, которая так неожиданно ворвалась в жизнь их семьи, сама того не желая. Он был очень рад, что смог уговорить её остаться в городе, и стать фотомоделью для его сына. Теперь он был спокоен за своего Ромку. По крайней мере, некоторое время, пока и Рада не надоест ему, и он опять не сорвется, и не кинется во все тяжкие.
- Ну, время пока есть, а там я обязательно придумаю что-нибудь ещё, - с удовольствием думал мужчина, сидя за рулем автомобиля, а перед его глазами по-прежнему стояло лицо этой необыкновенной девушки, чем-то напоминавшее ему прекрасный образ Рафаэлевской Мадонны. Лицо это мешало ему сосредоточиться на дороге, и грозило аварией, благо до дома оставалось всего несколько минут езды.
Он свернул на зеленую аллею, засаженную деревьями, и вскоре припарковался около своего дома.
В холле его ждал взволнованный сын.
- Ну, как дела, пап? Ты говорил с ней? Что она сказала? – забросал он вопросами отца.
- Все в порядке. Она останется в нашем городе, и будет тебе позировать. Я хорошо оплатил её работу, и согласен платить еще. Только ты постарайся, сын, чтобы эти деньги не были выброшены на ветер!
- Обещаю, папа, я буду много работать. Тебе не придется жалеть ни о чем! – заверил отца сын.
- Договорились. Сейчас я позвоню своему адвокату, и он подготовит контракт. Завтра ты привезешь Раду сюда, и мы подпишем его. И тогда можешь снимать её, сколько хватит сил. Только вот её беременность… Она не говорила, какой у нее срок?
- Кажется, ей рожать месяца через полтора. Но я все равно буду снимать её – пусть не в студии, а где-нибудь на прогулке, около моря. Ведь она все время меняется. У нее такое выразительное лицо! Это просто чудо!
- Да уж не влюбился ли ты в нее, сынок? – спросил Владимир Иваныч, внимательно глядя на сына.
Честно говоря, это совсем не входило в его дальнейшие планы.
- Нет, отец, она совсем не в моем вкусе. Уж слишком целомудренна и скромна. Мне больше по душе более раскрепощенные женщины, давно расставшиеся со своими комплексами.
- По-моему, здесь ты не совсем прав. Как можно считать целомудренной девушку, которая через месяц с небольшим родит ребенка, не будучи замужем?
- Вот, представь себе! Я совершенно уверен, что её ребенок – это совсем не случайность, а вполне осознанный шаг. И она безумно любит того мужчину, от которого ждет малыша, хотя и не может по каким-то причинам быть рядом с ним. И никакой другой мужчина ей не нужен. По крайней мере, пока.
- Ну, что ж! Наверно, это даже хорошо! Ваши личные отношения не будут мешать твоей работе, - сказал отец, который теперь узнал о Раде почти все, что хотел.
Он взял телефонную трубку, и позвонил адвокату, который обещал бросить все дела, и через час приехать к своему самому важному клиенту, чтобы составить необходимые бумаги.
На другой день Рада прочитала контракт, по которому она в течение одного года обязуется работать только с Романом. И за это будет получать солидный гонорар.
- Мне бы вполне хватило тех денег, которые вы уже дали мне, - прошептала Владимиру Иванычу Рада, наклонившись к его уху.
- Уверяю вас, что денег никогда не бывает много, и вы сами совсем скоро это почувствуете. В мире так много соблазнов для красивой молодой девушки!
Рада улыбнулась, и поставила свою подпись на документе. Теперь обратного пути у нее не было…
Роман открыл бутылку шампанского, стоявшую на столе в серебряном ведерке со льдом, и налил в бокалы.
- Надо обмыть наш договор, - сказал он, подавая один из бокалов девушке.
- К сожалению, в моем положении алкоголь мне противопоказан. Хотя… Я так люблю шампанское! Думаю, один бокал не принесет особого вреда!
- Конечно, нет! – подтвердил Владимир Иваныч. – Это самое лучшее шампанское, какое можно купить в нашем городе! Ну, а сейчас вы с Романом можете погулять в саду. До обеда есть еще полчаса – мы сегодня быстро управились с делами.
Рада и Роман вышли в сад. Молодой человек сорвал самую красивую розу, подарил её девушке, и что-то прошептал ей на ухо. Та весело рассмеялась в ответ.
За всем этим внимательно наблюдал из окна Владимир Иваныч. Смотреть на Раду доставляло ему удовольствие. Он откровенно любовался девушкой. Кстати, она снилась ему каждую ночь с того самого дня, как Роман привел её к ним на обед. И вообще, с ним творилось что-то странное. Мужчина чувствовал невероятный нервный подъем. Любое дело, которое он начинал, было ему по плечу. Он просыпался утром в предвкушении чего-то хорошего, что обязательно ждет его впереди. И целый день его не оставляло это состояние некоторой эйфории, происхождение которой ему было непонятно до сегодняшнего дня. И вдруг сегодня понял, что означают все эти признаки, и испугался – перешагнув свое пятидесятилетие, имея взрослого сына и стареющую жену сорока семи лет, он, как мальчишка, влюбился! Это было на него совершенно не похоже! Даже во времена далекой юности чувство влюбленности обходило стороной не по годам серьезного молодого человека. Потом он женился. Произошло это, когда он только-только окончил институт. Но Ирина была слишком выгодной партией, чтобы тянуть с женитьбой – желающих завладеть её рукой и сердцем было предостаточно!
Его будущая жена была некрасивой сухопарой девицей, вполне уверенной в том, что выйдет замуж именно за того человека, который понравится ей. Такие гарантии девушке давали деньги отца – вряд ли кто из молодых мужчин мог отказаться от такого приданого, дающего шанс начать совершенно новую жизнь! Вот и Владимир не устоял, и через пару месяцев после того, как начал ухаживать за девушкой, оказался стоящим рядом с ней перед алтарем.
Надо сказать честно, Ирина оказалась неплохой женой – покладистой и не слишком любопытной. Уже через год у супругов родился сын, который, к сожалению, так и остался единственным.
Отдав все свои деньги мужу, молодая жена занималась домом и ребенком, и не вникала в бизнес, предоставив ему самому вести все дела. Владимир же с удовольствием принялся за работу, и с помощью тестя и своего отца, который тоже был весьма влиятельным человеком в городе, и вскоре занял достойное место среди них, быстро приумножив те деньги, что имел.
Наверно, его работа, которая часто требовала напряжения всех сил, и заменяла ему все то, чего он недополучил в юности. И вот теперь, вдруг…
…Владимир Иваныч, стоящий у окна, чуть ослабил галстук, и повертел седеющей головой, как будто хотел сбросить с себя то чувство, что охватило его при виде улыбающегося лица этой девушки, которая, в принципе, была ему едва знакома, и к тому же носила в себе ребенка от своего любимого мужчины…
…Уже через минуту Ирина Петровна позвала его обедать, а потом спустилась в сад, чтобы позвать и молодых людей.
За обедом они очень мило провели время, перекидываясь ничего не значащими фразами – о погоде, о красоте роз в саду, и о том, что небольшой дождик в ближайшее время совсем не помешал бы.
Потом Роман увел Раду к себе в студию, а супруги остались одни.
- Ну, как прошел день, дорогая? – спросил заботливый муж.
- Всё как обычно, - сказала Ирина Петровна. – Ты чем сейчас собираешься заняться?
- У меня дела в офисе. Но к ужину вернусь обязательно.
- Хорошо. Если будешь задерживаться, позвони!
Прежде чем уехать, Владимир Иваныч поднялся в студию к сыну, где Роман усаживал в кресло Раду, чтобы сделать несколько снимков.
- Не помешаю? – спросил отец.
- Да нет, пап, что ты!
- Рома, я уезжаю. Надеюсь, ты отвезешь вечером Раду домой? Наверно, она устала, и ей хочется отдохнуть.
- Конечно, отвезу! Моя работа не займет много времени.
Бросив взгляд на Раду, Владимир Иваныч вышел из комнаты.
- Ну, вот! Увидел её еще раз, теперь можно ехать, - сказал он про себя, и усмехнулся, качнув головой. – Вот уж, поистине, «седина в бороду, а бес в ребро!»…
…Он приехал домой поздно, и, быстренько перекусив на кухне, поднялся в спальню к жене.
Ирина Петровна уже лежала в постели, держа в руках книгу.
- Ты совсем не жалеешь себя, дорогой, - сказала она, снимая очки, и кладя книгу на тумбочку. – В твоем возрасте надо бы больше заботиться о своем здоровье!
- Это кто тут говорит о моем здоровье? – воскликнул тот, заключая жену в крепкие объятия.
Такое теперь случалось в их спальне совсем нечасто, и больше насторожило жену, чем обрадовало. Она уже смирилась с тем, что их молодость прошла, а вместе с ней закончились и постельные игры, большой любительницей которых, кстати, она никогда не была. И удивилась тому пылу, с каким муж занимался с ней любовью этой ночью.
- Что-то здесь не так! – думала женщина, сначала довольно равнодушно принимая ласки мужа.
Но потом страсть охватила и её, и она уже с удовольствием отвечала на его поцелуи, совершенно позабыв о своих подозрениях и страхах.
А муж думал о том, как было бы чудесно, если бы рядом с ним была не эта стареющая женщина, равнодушная к сексу, а чудесная фея с копной волос цвета спелого пшеничного колоса и удивительными изумрудными глазами в пол-лица.
Утром Владимир Иванович позавтракал и уехал в свой офис, а его жена сидела на террасе, допивая свой утренний кофе, и задумчиво смотрела на море. В её жизни всё, казалось бы, осталось по-прежнему, и все-таки что-то не давало ей покоя. Как будто вдруг появилась угроза всему тому, что было ей дорого – покою, стабильности и благосостоянию. Чувство это взялось как будто ниоткуда, и оставалось где-то на уровне подсознания – так человек предчувствует грозу, хотя она еще очень и очень далеко. Но своей женской интуиции она доверяла. Было рядом что-то такое, что угрожало её семье, и необходимо было срочно принять меры, чтобы уберечь себя и своих близких от беды. Знать бы еще, с какой стороны она явится, эта беда!
Чтобы выяснить, откуда взялось это чувство грядущей опасности, Ирина Петровна стала перебирать в памяти все события, которые произошли в жизни её семьи за последние три месяца, день за днем. Но никак не могла ни за что «зацепиться» - вроде бы, все было, как всегда. И единственное, что приходило ей в голову, так это событие, заметно изменившее жизнь её сына – знакомство в парке с той беременной девицей, в которой он как художник усмотрел что-то особенное. И теперь почти не расстается с ней, а её фотографиями завешены все стены в его студии.
- Господи, а вдруг он влюбился в нее? И как только она родит, сразу потащит её в ЗАГС, чтобы сделать своей женой? – ахнула Ирина Петровна, и её тело покрылось холодным потом от охватившего её ужаса.
Перспектива получить такую невестку заставила женщину сильно занервничать. Она была воспитана в строгих семейных традициях, и вольные отношения нынешней молодежи приводили её в полное уныние. Но одно дело – это ничем не обязывающие развлечения её дорогого мальчика где-то там, на стороне. И совсем другое дело – эта зеленоглазая колдунья с косой чуть не до земли, которая принята у них в доме, и которая проводит с Ромочкой целые дни наедине. Ведь посмотришь на нее – милая скромница, каких сейчас днем с огнем не найти, и только беременность выдает то, что и она в свои двадцать с небольшим уже успела вкусить запретных удовольствий, тем самым ещё раз подтверждая то, что внешний вид человека бывает очень обманчив.
- Надо будет сказать Владимиру, чтобы он потихоньку отвадил эту девчонку от дома. Хватит уже Роме каждый день щелкать её своим фотоаппаратом! Ну, а остальное… Девочек на одну ночь у нашего сына и без нее хватает, а невесту я подыщу ему сама, когда придет время. Это будет воспитанная девушка из хорошей семьи, с которой не стыдно появиться в порядочном обществе.
Никто не сказал Ирине Петровне, что с Радой заключен контракт на целый год, и что та будет по-прежнему ездить в их дом, нравится это хозяйке, или нет. И тем более не знала она о том, что опасность от знакомства с Радой грозила отнюдь не её сыну, а непосредственно ей, потому что её собственный муж потерял голову от любви к этой девушке, и неизвестно ещё, кого он оставил бы в этом доме хозяйкой, если бы пришлось выбирать – свою жену или зеленоглазую красавицу Раду…
…С трудом дождавшись мужа вечером, она дала ему возможность спокойно поужинать, а потом начала трудный разговор.
- Дорогой, я хотела бы поговорить с тобой о нашем сыне…
- О Ромке? А что случилось? Он опять стал чудить? – заволновался Владимир Иваныч.
- Да нет, если ты имеешь в виду его мелкие шалости в прошлом.
- Ничего себе «мелкие шалости»! – усмехнулся и покачал головой отец. – Именно так ты называешь пьяные кутежи и его прочие небезобидные увлечения?
- Вот именно! Меня теперь волнует совсем другое.
- И что же это, позволь узнать? – заинтересованно спросил муж, внимательно глядя на жену.
- Мне кажется, что он чрезмерно увлекся своей натурщицей…
- Что??? – с неподдельным испугом воскликнул Владимир Иваныч.
Он знал звериную проницательность своей жены, и очень доверял её интуиции. И теперь сразу поверил в то, что она сказала. Это привело его в полное замешательство – что он будет делать, если Рада и его сын полюбят друг друга! Он же не перенесет этого! Его жизнь превратится тогда в настоящую пытку, в тяжелую затяжную болезнь, от которой нет лекарства…
- Да, я почти уверена, что она нравится ему. Ну, а ей, конечно, по душе наши деньги. Слава Богу, что пока невозможны более близкие отношения, хотя… Как знать! В нынешние-то времена полной вседозволенности… Так что, ты должен поговорить с сыном, и объяснить ему, что она – совсем не пара для такого юноши, как он. Думаю, что тебя он послушает.
- Хорошо, дорогая. Я поговорю с ним, сегодня же. Кстати, он уже дома?
- Нет, но недавно звонил, и сказал, что будет через полчаса.
- Вот и отлично!
Не успел Владимир Иванович произнести последнюю фразу, как в столовую вошел их сын.
- Добрый вечер, - сказал он, и сел за стол.
- Добрый вечер, сынок! Будешь ужинать? – нежно проворковала мать, и погладила сына по голове.
- Нет, спасибо, мама. Я поужинал в ресторане.
- Тогда, может быть, поднимемся к тебе в студию? – спросил отец. – Хочется посмотреть твои последние работы. Не возражаешь?
- Нет проблем! Там есть несколько замечательных снимков, я думаю, они должны тебе понравиться!
Владимир Иваныч встал со стула, и посмотрел на жену. Та чуть кивнула ему головой, а он в ответ на секунду закрыл глаза в знак того, что помнит, о чем надо спросить у сына…
…Фотографии, о которых говорил сын, и в самом деле, оказались отличными. Роман долго объяснял что-то про игру света и тени, и заставлял отца смотреть свои работы еще и еще раз, обращая его внимание именно на те детали, что тот не заметил раньше.
- Хорошие снимки, сынок. Отличная работа! – заметил отец, и улыбнулся.
- Тебе, правда, они понравились?
- Да. Ведь я же никогда не обманывал тебя! А теперь скажи-ка мне, и тоже честно. А сама девушка тебе нравится? Ты с таким энтузиазмом говоришь о ней часами!
- С чего ты взял, пап? – совершенно искренне удивился Роман.
- Ну, красивая девушка рядом, вы столько времени проводите с ней наедине, что поневоле начнешь думать…
- Нет, на сей раз ты ошибаешься. Я же говорил тебе - это не мой тип женщин. Она слишком серьезна и закомплексована. К тому же по уши влюблена в отца своего будущего ребенка. Ну, и зачем мне все эти заморочки? То, что она может дать мне после нескольких месяцев утомительных ухаживаний и нежных признаний, я могу получить уже через полчаса, сделав один звонок по телефону. И девушка будет ничуть не хуже нее.
- Я понимаю. Для легкого флирта она тебе не подходит. Ну, а, например, жениться…
- Что? Жена? Да еще и чужой ребенок в придачу? – еще сильнее удивился Роман, и расхохотался. – Да оно мне надо, пап?
- Действительно, любые чувства между вами будут только мешать твоему творчеству.
- Вот-вот, - сказал сын, и, снова став серьезным, углубился в анализ тех работ, которые рассматривал вместе с отцом.
Владимир Иваныч незаметно перевел дух. Он убедился – его сын не будет стоять на его пути, и это замечательно…
Через час отец с сыном разошлись по своим спальням.
- Дорогая, - сказал Владимир Иваныч, обращаясь к жене, - на сей раз интуиция тебя подвела – Ромка абсолютно равнодушен к этой девушке, и не собирается выходить за рамки деловых отношений. А когда я намекнул ему о женитьбе, просто посмеялся надо мной. К тому же его не прельщает перспектива быть отцом её незаконнорожденному ребенку. Так что, на этот счет ты можешь быть абсолютно спокойна!
- Ну, и славно! – сказала жена, поудобнее устраиваясь на постели. Хотя слова мужа её нисколько не убедили – под ложечкой сосало по-прежнему, а это означало, что она все-таки что-то упустила из виду, и полностью расслабляться еще рано.
Через несколько минут муж вышел из душа, и лег рядом. Теперь у него перед сном было несколько минут, когда он мог спокойно помечтать в тишине о той женщине, которая стала для него настоящим наваждением. Он вспоминал её глаза, её губы, её улыбку, представляя все в мельчайших деталях…
…Задремавшая было Ирина Петровна опять почувствовала на себе тело мужа. И опять с некоторым удивлением принимала его супружеские ласки.
- И кто их поймет, этих мужчин, - думала она. – Может быть, так всегда бывает перед тем, как его мужская сила исчезнет навсегда! Кстати, надо будет спросить об этом у нашего врача при случае…
…Прошел месяц. Рада по-прежнему каждый день встречалась с Романом, и он фотографировал её, делая и портреты, и жанровые сценки – на рынке, в парке, на лодочной станции.
Срок беременности Рады подходил к концу, и это было очевидно.
- Рада, завтра я не буду тебя снимать! – сказал Роман. Они уже давно были с девушкой в дружеских отношениях, и перешли на «ты».
- Это еще почему, Ром? Я тебе надоела? И ты расторгаешь наш контракт? – улыбнулась Рада.
- Скажешь тоже! Просто я вижу, что тебе уже тяжеловато все это. Пора отдыхать!
- Но ведь я же на работе, и у нас действительно заключён контракт, за который твой отец заплатил мне кучу денег…
- Можешь считать, что сегодня я отпустил тебя в декретный отпуск!
- Вообще-то, если честно, ты прав. Кажется, я и в самом деле совсем скоро стану мамой.
- Ну, ты звони, если что-нибудь будет нужно. Я с удовольствием помогу.
- Спасибо. Ты замечательный парень, Рома!
…В субботу Владимир Иванович с нетерпением ждал семейного обеда – обычно по выходным Роман спускался в столовую вместе с Радой, и он мог изредка смотреть на нее, конечно, так, чтобы этого не заметила жена. Но в этот раз сын был один.
- А что, Рада не будет сегодня обедать с нами? – как можно равнодушнее спросил отец, пробуя суп, вкус которого был выше всяких похвал.
- Нет, она вообще не будет пока приходить – ей рожать уже со дня на день.
- Может быть, навестим её, дорогая? – спросил Владимир Иваныч, обращаясь к жене. Но та посмотрела на него такими глазами, как будто он предложил ей прямо здесь, за столом, заняться чем-то совсем уж неприличным.
- Ну, хорошо. Мы не поедем к ней. В конце-концов, она обычная фотомодель, которой мы платим деньги за работу, не более того…
- Вот именно…
- Ну, не знаю, как вы, а я обязательно навещу ее в больнице. Она хорошая девчонка, - сказал Роман.
- Делайте, что хотите! – взорвалась мать, и встала, бросив на стол салфетку. - Только я больше не хочу слышать её имя в своем доме!
С этими словами женщина вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Она была сильно раздражена – с некоторых пор в её семье почему-то все шло не так, как ей того хотелось бы. И это сильно тревожило.
Оставшись за столом вдвоем, отец с сыном спокойно поговорили, обсудив свои дела.
- Пап, ты все-таки съезди к Раде! Ей будет приятно, что ты заботишься о ней, – попросил сын.
- Ну, если ты так считаешь, я готов. Только если мать узнает, ты берешь всю вину на себя!
- Ладно, договорились. Ну, а пока есть время, я буду готовить свои работы к выставке. Кстати, есть шансы, что меня пригласят за границу. Последние отзывы о моих фотографиях в зарубежной прессе были замечательные!
- Отлично! – сказал отец, и потрепал сына по плечу, хотя отъезд Романа обозначал, что скоро он надолго расстанется с Радой – они наверняка уедут за границу вместе…
…После обеда все разошлись по своим комнатам. Владимир Иванович пришел в свой кабинет, сел в кресло, и закурил сигару. Ему предстояло решить для себя, стоит ли ему добиваться этой девушки, или надо оставить все так, как есть. Ведь в том случае, если жена хоть что-то заподозрит, она сумеет превратить его жизнь в настоящий кошмар. Это он знал наверняка. Вот ведь, уже почувствовала что-то, и насторожилась, сделав стойку, как хорошо натасканная борзая, хотя он еще ни разу не прикоснулся к этой девушке, не говоря о большем.
При мыслях о Раде её лицо возникло перед ним, и все остальное исчезло, как будто растворилось – только она, одна она, любой ценой. Милая, любимая, прекрасная принцесса из волшебной сказки, прочитанной в далеком детстве… Ради неё он готов на всё, хотя отлично понимает, что добиться её расположения, а тем более каких-то нежных чувств, совершенно нереально. Ведь у них колоссальная разница в возрасте – почти тридцать лет. Правда, у него много денег, и он может кинуть их к её ногам. Но, к сожалению, она не относится к тем людям, которых можно купить. Он вспомнил, как уговаривал Раду остаться, и стать моделью для его сына. Её не прельстила сумма в полмиллиона долларов, и только встав перед ней на колени, он смог убедить её не уезжать. И теперь ему, наверно, снова придется использовать тот же прием – валяться у нее в ногах, чтобы она утолила его страсть. И пусть это будет всего одна ночь, лишь бы, наконец, почувствовать её тело в своих объятиях!
- Да, так я и сделаю! – подумал мужчина, довольный тем, что принял необходимое решение. Несмотря ни на что, эта молодая женщина будет принадлежать ему, какими бы последствиями это ни грозило ему самому!..
…Владимир Иваныч встал с кресла, принял душ и переоделся. А потом пошел на террасу, где жена сидела с книгой.
- Дорогая, я по делам.
- К ужину вернешься?
- Обязательно. Может быть, даже раньше. Я позвоню.
С этими словами он вышел из дома, сел в свой автомобиль, и поехал в город. Его желание увидеть Раду немедленно стало непреодолимым…
…Подъехав к знакомому дому, в котором ему уже пришлось побывать, он поднялся на лифте, и позвонил в квартиру. Дверь открыла тетушка Рады.
- Ой, Владимир Иваныч! Здравствуйте! Какими судьбами? – спросила женщина, пропуская гостя в квартиру.
- Вот, сын попросил заехать, навестить Раду. Сам он очень занят сегодня, а я как раз проезжал мимо…
- Проходите в комнату, я сейчас её позову, - сказала женщина, и громко позвала: - Рада, детка, посмотри, кто к нам приехал!
Девушка вышла из своей комнаты, держась рукой за поясницу.
- Здравствуйте, Рада! Как вы себя чувствуете? Сын волнуется за вас, - сказал мужчина, преподнося молодой женщине цветы.
- Здравствуйте, Владимир Иваныч! У меня все в порядке. Большое спасибо, что навестили. В этом городе у меня совсем нет друзей.
- Я приготовлю чай! – сказала тетя, и пошла на кухню, оставив Раду и Владимира Иваныча наедине.
- Присаживайтесь, пожалуйста! И мне тоже надо сесть. Что-то сегодня спину ломит.
- Может быть, я отвезу вас к врачу?
- Нет, пока не стоит. Думаю, это скоро пройдет. Тем более что тетя Валя испекла сегодня чудные плюшки с корицей, и мне очень хочется попробовать.
- Плюшки к чаю – это замечательно, - сказал мужчина, и улыбнулся, придерживая Раду за локоть, пока она садилась.
Тут дверь отворилась, и в комнату вошла Валентина Федоровна с подносом. Комната сразу наполнилась ароматом свежей выпечки.
Потом они втроем пили чай, шутили, и обстановка была почти семейной.
Вдруг Рада охнула, и схватилась за поясницу. Глаза её при этом потемнели, и стали немного испуганными.
- Что случилось, девочка? – спросила тетушка. – Началось?
- Кажется, да…
- Вызывайте «Скорую», Валентина Федоровна, а я помогу Раде прилечь, - сказал мужчина, вставая.
- Да-да, конечно, - сказала та, чуть растерявшись, а Владимир Иваныч помог Раде встать, и повел её в спальню, обнимая за плечи.
Уложив Раду, он по-прежнему не выпускал её руки, нежно поглаживая её пальцами, и говорил какие-то пустяки, пытаясь помочь её побороть страх перед тем, что вот-вот должно было случиться.
Приехавшая «Скорая» забрала Раду в больницу, и мужчина поехал с ней. А когда её увозили из приемного отделения, крепко прижал девушку к себе, и поцеловал в щеку.
- Все будет хорошо, детка! – прошептал он, а Рада доверчиво припала к его груди. Этого было достаточно, чтобы мужчина оказался на десятом небе от счастья…
Рада родила сына в тот же день, поздно вечером. Об этом сразу же сообщили Владимиру Иванычу. Он сам попросил медиков позвонить ему, когда был в больнице днем. Теперь он мог вздохнуть спокойно – мать и сын чувствуют себя хорошо, и уже завтра он сможет навестить Раду, которая, благодаря его стараниям, лежит в отдельной комфортабельной палате вместе с ребенком.
Он явился в больницу утром, неся пакет с соками и фруктами в одной руке, и букет роз – в другой. Его сразу же проводили в палату.
- Ну, как ты, девочка? – спросил Владимир Иваныч, почти по-родственному целуя девушку в щеку. Та нисколько не была против этого, и даже обняла его – она была очень признательна ему за заботу и участие.
- У нас все нормально, спасибо.
Мужчина подошел к крошечной кроватке, и посмотрел на ребенка, который уже проснулся, и, судя по всему, собирался заплакать, требуя материнской груди.
- Симпатичный малыш! Как мы назовем его?
- Василием, как и моего отца.
- Отличное имя!
В это время ребенок громко заплакал. Вошедшая медсестра взяла его из кроватки, и положила рядом с матерью.
- Я, пожалуй, пойду. Не хочу вам мешать! – сказал Владимир Иваныч, не желая смущать молодую мамочку, да и самого себя, видом соблазнительной женской груди, полной молока. – Постараюсь навестить вас завтра.
- Спасибо вам за все, Владимир Иваныч, - сказала Рада, глядя на него потемневшими от чувства глубокой признательности глазами…
…Меньше чем через неделю Рада была уже дома. И она, и её сын были абсолютно здоровы, и нуждались теперь только в небольшом отдыхе, чтобы окончательно прийти в себя. На несколько дней к ней приехали родители, чтобы повидать дочь и внука. Роман тоже часто навещал их. Иногда появлялся и Владимир Иваныч. И только его жена так и не приехала ни разу – она на дух не выносила эту девицу, около которой по-прежнему увивался её непослушный сын.
Потом отец с матерью уехали в Москву, ажиотаж вокруг Рады с ребенком немного улегся, и жизнь вошла в свою колею. Еще через две недели она снова начала работать – теперь Роман делал серию снимков матери с ребенком. Все получалось именно так, как он хотел, работа спорилась, и отец уже договорился о выставке его работ на следующий месяц. Эта выставка должна еще больше упрочить положение его сына как одного из лучших фотохудожников страны.
Владимир Иванович часто заходил в студию к сыну, и смотрел, как тот работает. Это нисколько не смущало молодого человека – ему даже нравилось, что отец издали наблюдает за ним. А тот, не отрываясь, смотрел на Раду. Теперь она часто была полуодетой, с обнаженной грудью, у которой держала своего сына. Когда же она заканчивала кормить ребенка, и относила его в кроватку, стоящую тут же, в студии, он с трудом сдерживался, чтобы не кинуться к ней, и не сжать её в объятиях, хорошо понимая, что сделать такое может только в своих безумных мечтах…
Вот и сегодня все опять повторялось. Рада кормила своего малыша, сидя на узенькой кушетке, живописно задрапированной темно-красным бархатом. Девушка распустила свои длинные белокурые волосы, что-то легкое и полупрозрачное было надето на ней, а одна грудь оголена совсем. Роман без конца щелкал своей фотокамерой, давая ей какие-то указания, которые она быстро и беспрекословно выполняла. Владимир Иваныч сидел в кресле в противоположном конце большой комнаты, его руки лежали на подлокотниках, а пальцы впились в них так, что от напряжения побелели суставы. Он уже готов был уйти – хватит с него на сегодня этого издевательства над собой! Но на это совершенно не было сил, и сладкая пытка для него продолжалась.
Вдруг у Романа зазвонил мобильный телефон. Чертыхнувшись, что его отрывают от работы, он схватил трубку, и переговорил с кем-то пару минут. А потом решительно выключил освещение.
- Пап, я вынужден уехать. Это срочно. Там на таможне какие-то заморочки с моей предыдущей коллекцией, просят приехать. Надеюсь, ты позаботишься о Раде?
- Не волнуйся! Конечно, я отвезу её домой. Или ты собираешься вернуться, и поработать сегодня еще?
- Давай договоримся так! Сейчас половина двенадцатого? Я приеду часа в три-четыре. Если же в четыре меня не будет, то работа отменяется. Лады? А Рада с ребенком пусть пока побудет здесь.
- В любом случае позвони мне, когда будешь возвращаться. Мама наверняка спросит, будешь ли ты к обеду. И я должен знать, что ей ответить.
- Хорошо. Я помчался! Не скучайте тут без меня!
Уже через минуту Роман исчез, и Владимир Иваныч неожиданно остался наедине с девушкой в абсолютно пустом доме, о чем не мог мечтать еще полчаса тому назад.
Рада в это время положила в кроватку спящего сына, и, чуть заметно улыбаясь, повернулась к нему.
- Рада, я давно хотел поговорить с тобой…
- Я вас внимательно слушаю!
- Мне уже пятьдесят, я женат, и у меня много денег…
- Я все это знаю, Владимир Иваныч!
- Не перебивай, пожалуйста! Я и так с трудом подыскиваю нужные слова! Так вот… Недавно со мной случилась беда – я влюбился в прекрасную молодую женщину. Я сопротивлялся этому чувству, сколько мог, но это сильнее меня! Ради этой любви я готов на все. Ты… догадываешься, кто та женщина?
- Кажется, да…
- Я понимаю, что ты не сможешь полюбить меня, я и не прошу об этом! Но одну ночь любви ты можешь мне подарить! Проси за это чего хочешь. Деньги? Драгоценности? Все, что угодно! Умоляю тебя!
Он подошел к ней, и опустился на колени.
- Мне не нужны ни деньги, ни драгоценности. Я подарю вам эту ночь, - произнесла Рада, сама не понимая, почему. Но вдруг почувствовала, что её тоже тянет к этому мужчине, взгляд которого она постоянно чувствовала на себе, и который буквально гипнотизировал её.
Уже через мгновение она оказалась в его объятиях, и наслаждалась ими. А он был в восторге оттого, что, наконец, сбывались его мечты – он держит в руках её тело, и уже через минуту эта женщина будет принадлежать ему…
…Время пролетело незаметно. В три часа позвонил Роман, и сказал, что через час будет дома. К тому же вот-вот из салона красоты должна вернуться жена. Но он все никак не мог выпустить молодую женщину из своих рук, и целовал её еще и еще раз.
- Пожалуй, нам пора привести себя в порядок, - тихо сказала Рада, пытаясь высвободиться из объятий.
- Ещё одна минута, прошу, - прошептал мужчина.
- Да, одна минута, не больше…
Она снова обняла его, и прильнула к нему всем телом…
…Сегодня она не думала о том, что натворила, и какого джинна выпустила из бутылки. Она просто наслаждалась близостью с любящим её мужчиной. Ей очень не хватало мужской ласки все это время, а его прикосновения были так нежны и полны страсти!
Прошло еще полчаса, и только тогда они смогли разжать объятия.
- Мне отвезти тебя домой?
- Да, пожалуй! Думаю, что я уже не смогу сегодня позировать, - сказала Лада, и взяла спящего ребенка из кроватки.
Они вышли из дома, сели в автомобиль, и помчались в город. Остановившись у знакомого подъезда, Владимир Иваныч помог Раде выйти, и поднялся с ней наверх, чтобы помочь открыть дверь.
В квартире было тихо.
- Кажется, тети нет дома, - сказала Рада, и вдруг увидела лежащую на столе записку:
Заболела моя подруга, Анна Ивановна.
Я у нее, буду поздно. Ужин на плите.
Владимир посмотрел на стоящую рядом женщину, и сказал, расстегивая пуговки на её блузке:
- Кажется, наша ночь еще не закончилась, дорогая…
Она же была нисколько не против этого, и уже через минуту сладко стонала от его ласк, а сам он был наверху блаженства, абсолютно не представляя теперь, как жил без всего этого до сих пор…
Потом заплакал ребенок, и Раде пришлось встать, чтобы перепеленать и накормить его.
- Пожалуй, мне лучше уехать, - сказал мужчина, быстро одеваясь. Он почувствовал, что еще немного, и он совсем не сможет уехать от неё, и останется здесь на всю ночь, а, может быть, и на всю жизнь...
Полностью приведя себя в порядок, он поцеловал сидящую в кресле с ребенком на руках Раду, и ушел, захлопнув за собой дверь…
…Теперь у Рады было время, чтобы как следует подумать о том, что она натворила. Ясно было одно – мужчина на этом не остановится, и через некоторое время всё выйдет из-под контроля. И неизвестно, как на измену мужа отреагирует его жена, которая совершенно ясно давала понять, что недолюбливает её.
- И зачем я сделала это? Наверно, моему телу очень захотелось мужской ласки, я так давно не видела её. К тому же совершенно невозможно отказать человеку, который умоляет тебя о чем-то, стоя перед тобой на коленях…
В общем, ничего исправить было нельзя, и оставалось только надеяться на то, что беда обойдет её стороной…
…Тетя Валя, вернувшаяся домой, прервала ход её невеселых мыслей.
- Ну, как ты тут без меня, девочка? – спросила она.
- У меня все в порядке. А как твоя подруга? Ей уже лучше?
- Плохо. Давление зашкаливает. Врачи говорят, что вполне может случиться инсульт. А она никак не хочет ложиться в больницу, представляешь? Так что, придется мне несколько дней пожить у неё. Ты как, не против? Справишься тут одна?
- Не волнуйся, конечно, справлюсь, все будет хорошо! А теперь давай ложиться спать. У нас обеих сегодня был трудный день, не так ли?
Они разошлись по своим комнатам и легли в постель, но Рада не могла уснуть. Она думала о том, что сегодня в первый раз изменила своему любимому. Хотя… Тот ведь тоже не хранил ей верность, каждую ночь ложась в постель с другой женщиной. Так уж получилось, что они вряд ли будут вместе когда-нибудь. И уж тем более невероятно, что она будет вместе с тем мужчиной, который сегодня неожиданно стал её любовником… Наверно, судьба у неё такая – всегда быть у мужчины на втором месте, после жены…
…Назавтра она опять целый день позировала, прервав это занятие только на обед. Владимира Ивановича, по-видимому, дома не было. По крайней мере, он не сидел, как обычно, в кресле неподалеку, глядя на нее с выражением восхищения и тоски одновременно.
- А что, Владимир Иваныч сегодня уехал куда-то? – спросила Рада у Романа.
- Да, сказал, надо слетать куда-то по делам. А что?
- Ничего. Просто непривычно видеть перед собой пустое кресло.
- Да, отец живо интересуется моей карьерой! И иногда дает очень ценные советы.
- Мне кажется, что твой отец отлично разбирается во многих вещах. И вообще он замечательный человек.
Именно её последние слова услышал Владимир Иваныч, в это время входящий в фотостудию сына. Увидев его, Рада смутилась и покраснела, а Роман, улыбаясь, сказал:
- Пап, это мы тебя так хвалим!
- Весьма польщен, - сказал мужчина, садясь в кресло. - Ну, как у вас тут дела? Много успели сделать?
- Я уже почти закончил на сегодня, да и Рада устала. Пожалуй, сейчас отвезу её домой.
- Занимайся своими делами, я сам её отвезу. Ты не против, детка?
- Конечно, нет. Мне абсолютно все равно, кто поможет мне добраться до дома. Лишь бы побыстрее. Я и в самом деле что-то устала сегодня.
Спустившись вниз, они встретили Ирину Петровну. Та холодно поздоровалась с девушкой, и спросила у мужа:
- Ты опять уезжаешь?
- Да, у меня сегодня вечером важная деловая встреча, а по дороге надо отвезти домой Раду. Так что к ужину не ждите, буду поздно…
Ирина Петровна из окна наблюдала, как Рада садится на заднее сидение автомобиля, её муж подает ей ребенка, а потом сам садится за руль. Роман в это время снова ушел к себе в студию – хотел что-то доделать до ужина.
Мать поднялась к нему, и, как бы между делом, спросила:
- Сынок, папа сам вызвался отвезти Раду домой?
Почему-то этот вопрос покоробил Романа. Его мать опять кого-то в чем-то подозревала, что-то вынюхивала и плела бесконечные интриги. Иногда он просто ненавидел ее за это, хотя и знал, что та безумно любит его, своего единственного сына, и готова для него на всё.
- Нет, это я попросил его. Ты же видишь, у меня полно дел. А он просто будет ехать мимо. А в чем, собственно, дело?
- Я спросила просто так.
- Насколько я знаю, ты никогда и ничего не делаешь просто так, мама! – вспылил сын.
А мать подумала:
- Ну, вот! Ни одно из моих подозрений не подтвердилось – ни сыну, ни мужу эта девчонка неинтересна. Тогда почему же так щемит сердце?..
… Подъехав к знакомому подъезду, Владимир Иваныч остановил автомобиль, и помог Раде выйти. А потом опять поднялся к ней в квартиру.
- Твоей тетушки опять нет дома?
- Да, она сказала, что ближайшие несколько дней поживет у своей приятельницы. У той серьезные проблемы со здоровьем, - ответила Рада, укладывая в кроватку спящего малыша.
Она еще не успела закончить фразу, как почувствовала его руки на своих плечах. Он развернул её к себе, и стал целовать.
- Я же обещала только одну ночь, - слабо сопротивлялась девушка, но уже через мгновение отвечала на поцелуй. Безумие, охватившее её вчера, продолжалось и сегодня…
…Поздно вечером, когда надо было уезжать, мужчина достал из кармана пиджака коробочку.
- Это тебе, дорогая, - сказал он, целуя ее шею.
- Что это? – удивилась Рада.
- Ну, открой и посмотри!
Она открыла коробочку, и увидела серьги с крупными ярко-зелеными изумрудами в окружении бриллиантов.
- Это мне? – ахнула девушка.
- Конечно. Я хотел подобрать что-нибудь к твоим необыкновенным глазам. Но даже эти изумруды не могут затмить их… Возьми, пожалуйста! Сегодня я специально летал за ними. Ведь если бы я захотел купить их здесь, у нас, моя жена сразу же узнала бы об этом – мне трудно сохранять инкогнито в этом городе.
- Ни один мужчина никогда не делал мне подарков, тем более таких дорогих. Они удивительно хороши. Но я не могу принять их, поймите!
- Тогда просто выброси их из окна! И на зеленой лужайке их никто и никогда не найдет.
- Нет, я не могу так поступить.
- Так что же мы будем делать?
- Знаете что, я возьму их от вас на память, но никогда не буду носить.
- Это твое право. Они принадлежат тебе, и ты можешь делать с ними все, что захочешь. Только примерь их сейчас, прошу тебя!
Рада надела серьги, стоя лицом к зеркалу, а потом повернулась к Владимиру.
- Боже, как ты хороша… И как мне хочется остаться с тобой! Но я помню о своей просьбе – только одна ночь любви. Скажи хотя бы, тебе было хорошо со мной?
- Да. Вы и сами поняли это. Мое одиночество очень угнетало меня. Вы спасли меня от него.
- И ты ничуть не жалеешь о том, что нам надо расстаться?
- К сожалению, это слишком опасная игра. И прежде всего для вас. Я не хочу быть причиной ваших несчастий, а, может быть, и гибели. Я этого просто не вынесу.
- Я понял. Ты права. Моя жена очень проницательна и умна. И она не простит мне измены после стольких лет супружества.
- Вы умный человек, Владимир Иваныч. И это тоже нравится мне.
- Ну, если есть слово «тоже», значит, тебе нравится во мне и что-то еще. И что же это, если не секрет?
- Никакого секрета. Мне проще будет сказать, что в вас нет ничего, что бы мне не нравилось.
- И ты… Могла бы полюбить меня? – спросил мужчина, с волнением ожидая ответа.
- Конечно, могла бы. Только есть одно «но» – мое сердце до краев наполнено любовью к другому мужчине.
- Могу я узнать, кто он?
- Он – муж моей подруги, с которой я дружу уже много лет, с самого детства. Она необыкновенно красива, а ее отец очень богат. Ну, а у нашей семьи нет ничего, кроме собственных рук и головы. Денис выбрал в жены её, и я не могу обвинить его в этом – человек всегда ищет, где лучше. А я провела с ним всего несколько ночей вместе. Мне повезло – я забеременела, и родила от него ребенка.
- Так он даже не знает, что стал отцом?
- Нет, не знает. Это совсем ни к чему. Ребенок создаст ему лишние проблемы. Я не хочу быть причиной его неприятностей. Поэтому я и приехала сюда.
- Ты удивительная девушка, Рада! Ты никому не хочешь создавать проблем, а у самой их предостаточно. Я думал, что таких женщин уже нет на свете. И вдруг встретил тебя.
- Вы преувеличиваете мои достоинства, Владимир Иваныч. Я самая обыкновенная. Мне тоже хочется иметь семью, и каждый вечер засыпать на плече у любимого мужчины. К сожалению, пока мне не везет. Судьба не дает мне шанса встретиться с таким мужчиной. И, наверно, это правильно. Ведь все равно нам придется расстаться, если меня, пусть даже на одну ночь, позовет мой любимый.
- Н-да… Честно говоря, я не предполагал…
- Забудьте все, что я вам рассказала. Давайте считать, что этого разговора не было. И пусть все останется, как было – у меня контракт с вашим сыном, я на него работаю. И это все…
- Я постараюсь забыть, - сказал мужчина, вставая со стула, и надевая легкий плащ – начало октября в этом году здесь было прохладнее обычного…
…Владимир Иваныч сел в свой автомобиль, и включил зажигание.
- Постараюсь забыть… Сказал тоже! Ну, как я могу забыть эту зеленоглазую волшебницу! Это же совершенно невозможно, нечего и пытаться…
…Он приехал домой, наскоро поужинал прямо на кухне, и лег спать. Его жена поглядывала на мужа из-под полуопущенных ресниц. Но тот пожелал ей спокойной ночи, и выключил свет. Сегодня ему ни к чему было обременять жену супружескими обязанностями – все, что ему было нужно, он получил сполна, и теперь с удовольствием еще и еще раз вспоминал то, что произошло между ним и этой удивительной девушкой по имени Радость…
…В это же время Тамара с Денисом вернулись из Амстердама в Москву. И первое, что сделал Денис, оказавшись в своей квартире – это стал набирать знакомый номер, запершись в ванной комнате, и открыв кран с водой.
- Здравствуй, моя Радость!
- Денис, дорогой мой…
- Я приехал, я уже в Москве! Мы можем встретиться с тобой сегодня?
- К сожалению, я сейчас тоже далеко от Москвы!
- И не можешь приехать хоть ненадолго? Я так соскучился!
- Нет… У меня контракт, и очень жесткий график. И если я его нарушу, то всех заработанных денег не хватит, чтобы выплатить неустойку, - на ходу фантазировала девушка.
Конечно, если бы Рада не кормила грудью своего сына, она бы прямо сейчас кинулась в аэропорт. Но везти с собой крошечного ребенка она не могла – не хватало еще, чтобы Денис узнал о своем сыне, и наделал непоправимых глупостей, которые невозможно будет исправить!
- Ну, извини, - обиженно сказал тот. – Позвони мне, как только твой график станет менее насыщенным.
- Но, послушай, Денис…- начала было девушка, но из телефона уже неслись гудки отбоя – её любимый положил трубку, не дожидаясь её объяснений…
…Быстренько приняв душ, Денис вошел в спальню.
- Ну, какие планы на вечер? – спросила жена. – Наверняка ты захочешь встретиться со своими друзьями, которых так давно не видел!
- Какие друзья, дорогая, когда у меня есть моя женушка! Никакое другое общество мне не нужно.
- Позволь тебе не поверить.
- Вот увидишь, я еще надоем тебе завтра.
- Это мы еще посмотрим, кто и кому надоест…
…Тамара решила на следующий день навестить родителей – она соскучилась по отцу и матери за то время, что пробыла с мужем за границей. К тому же она хотела увидеть Раду. Почему-то мысль о том, что именно она могла стать «яблоком раздора» в их семье, все чаще посещала её голову, хотя, на первый взгляд, и показалась ей абсурдной.
- В конце-концов, проверить не помешает, - думала молодая женщина, надевая пальто. Октябрь в Москве тоже был холодным и не в меру дождливым даже для середины осени.
Денис не ехал с ней сегодня. Она убедила его в том, что ей нужно посекретничать с матерью – так, маленькие женские пустяки. А тот не настаивал. У него с утра было плохое настроение – ведь он не смог получить того, о чем мечтал, и это сильно раздражало его.
- Раньше Рада прилетела бы ко мне по первому моему зову, несмотря на все графики и неустойки. Что же у нее все-таки случилось? Неужели другой мужчина? А почему бы и нет, в конце-концов… Она свободная женщина, и может распоряжаться собой.
Молодой мужчина почувствовал, как в его душе поднимается раздражение. Это было впервые после того, как он увидел Раду. До сих пор она только радовала его, угадывая и исполняя малейшие его желания.
- Пожалуй, мне надо выпить, - подумал Денис, и налил себе приличную порцию коньяка. Коньяк до обеда – это было необычно для него. Но он осушил бокал до дна, и плеснул еще. И делал так до тех пор, пока бутылка не опустела.
Алкоголь быстро сделал свое дело – Рада и все связанные с ней проблемы отошли куда-то в сторону, как и супруга с её взбалмошным взрывным характером. Остался только он сам, Денис. Ему было плохо сейчас, и он зарыдал, некрасиво размазывая руками слёзы по лицу. Благо квартира была пуста, и никто не видел того, как слаб и беспомощен этот мужчина с идеальной фигурой древнегреческого божества…
… Тамара приехала к родителям, и долго обнималась с матерью, которая не могла насмотреться на красавицу-дочь после долгой разлуки. Отец тоже не поехал сегодня в свой офис – очень хотелось пообщаться с дочерью, и узнать у нее все новости. Только дочь не спешила делиться с родителями своими подозрениями – ни к чему волновать их, не имея на то веских доказательств! Тамара решила сначала сама все проверить. И, если подтвердится то, о чем она думает, жестоко отомстить этой похотливой суке, покушавшейся на её семейное счастье.
Наговорившись с родителями, она, наконец, достала привезенные для них подарки. После того, как она вручила их отцу и матери, в ее сумке осталось еще несколько пустяков.
- А это я привезла для Рады, - сказала Тамара, показывая дешевенькие сувениры. – Мам, ты не знаешь, она сейчас дома? Я хотела бы забежать к ней ненадолго.
- Честно говоря, я давно не видела её. Мать как-то встретила на улице, а её… нет, даже не помню, когда видела её в последний раз!
- Ну, какая, в принципе, разница! Забегу к ней на минуту, все-таки были подругами когда-то…
- Господи, ну, какая она тебе подруга! – воскликнула мать, картинно всплеснув руками. - Кто ты, а кто – она! Не забывай об этом! Она должна быть благодарна, что ты снисходила до нее, и мы принимали её в своем доме.
- Ну, а если она за эти полгода вышла замуж за олигарха? – усмехнулась дочь.
- Да Бог с тобой, какой олигарх! Небось, пашет в какой-нибудь захудалой конторе за гроши с утра до вечера, а предел её мечтаний – лишняя пара туфель из кожзама с дешевой сезонной распродажи.
- Хорошо, если так, - прищурив красивые глаза, тихо процедила сквозь зубы молодая женщина…
…Пробыв у родителей почти целый день, Тамара собралась уходить. И, прежде чем ехать домой, пошла в тот подъезд, где жила Рада.
Нажав на кнопку звонка, она с некоторым волнением ждала, когда откроется дверь, и она увидит подругу, которую подозревала в связи со своим мужем. Но дверь распахнулась, и она увидела мать Рады, которая приветливо заулыбалась, увидев, кто пришел.
- Здравствуйте, Надежда Васильевна! – как можно приветливее произнесла девушка.
- Здравствуй, Тамарочка! Очень рада тебя видеть! Заходи, дорогая! – пригласила женщина, ещё шире открывая дверь.
Тамара прошла в комнату, и села.
- Ты теперь так редко к нам заходишь!
- Меня не было в Москве. Мы полгода жили с мужем в Голландии, в Амстердаме у отца филиал компании.
- Ах, вот оно что!
- Я тут привезла сувениры для Рады. Кстати, она дома?
- К сожалению, нет. Она уехала к моей сестре в Зеленомысск сразу же после защиты диплома.
- Зеленомысск? Это, кажется, где-то на черноморском побережье… И что же она там делает так долго? До сих пор отдыхает?
- Ну, почему же отдыхает? Устроилась на работу.
- Что вы говорите? И кем же, если не секрет? Подавальщицей в местный кабак?
Насмешливо-пренебрежительный тон Тамары немного отрезвил голову матери Рады, у которой на кончике языка уже вертелась новость о рождении внука. И, хотя это не было ни для кого особым секретом, она решила пока не говорить об этом высокомерной подруге дочери. Да и чем тут хвастаться! Родить ребенка без мужа – невелика заслуга для молодой девушки, даже в нынешние эмансипированные времена. Поэтому она промолчала, и этим чуть отсрочила неприятности Рады, которые так или иначе должны были возникнуть в её жизни. Тамара была не только взбалмошной, но и очень мстительной особой, к тому же отличалась хитростью и жестокостью леопарда…
- Ну, не буду вас больше задерживать. Приятно было повидаться. Передавайте привет дочери, когда та будет звонить. А сейчас мне надо ехать – дома ждет муж. Нельзя, знаете ли, надолго оставлять молодых мужчин одних – мало ли, какая блажь может прийти им в голову!
С этими словами она вышла из квартиры, оставив на столе привезенные безделушки.
- Ну, надо же! Как будто подержала в руках ядовитую змею, - расстроено подумала Надежда Васильевна, захлопнув за неожиданной гостьей дверь, даже не предполагая, как точно смогла сформулировать свои ощущения от этой встречи…
…Приехав домой, Тамара застала мужа спящим. В воздухе спальни стоял густой запах спиртного – как поняла молодая женщина, её муж был мертвецки пьян.
- Это что-то новенькое, - подумала она, и настежь открыла окно, несмотря на сильный дождь и холод на улице. Она терпеть не могла запах перегара.
Проветрив комнату, женщина закрыла окно, пошла к себе в спальню, легла на постель, и стала рассуждать.
- Ну, что ж! Если мои предположения правильны, то все происходящее четко укладывается в одну картинку. Мы приезжаем, муж сразу звонит любовнице, и узнает, что той нет в Москве. Могло так быть? Могло. Именно поэтому он и остался сегодня дома. А от сильного расстройства по поводу того, что не может увидеть свою ненаглядную, еще и напился, как сапожник. Значит, всё действительно так, как я и предполагала… Ну, Радка, ну, дрянь! Я покажу тебе, как вставать на моем пути! Ты еще не раз пожалеешь о том, что сделала! Белобрысая подлая тварь!
Тамара вдруг почувствовала, как покалывает в левом боку, и её охватила паника – она никогда не испытывала сердечной боли, и теперь сильно испугалась. Женщина кинулась в прихожую, и достала из сумки упаковку валидола, который всегда носила с собой на всякий случай. И такой случай ей, наконец, представился. Она кинула таблетку под язык, и подумала:
- И эти мои страдания тоже зачтутся тебе, дорогая… Так что возвращайся домой побыстрее, я тебя очень жду!..
…Наконец, настал день открытия выставки. На этот раз народу здесь было значительно больше, чем летом. Теплая солнечная погода уже не манила на пляж, и люди с удовольствием шли на выставку, чтобы посмотреть работы Романа. В этот раз рядом с автором фотографий стояла его муза. И редко кто из посетителей мог равнодушно пройти мимо нее – почти все просили автограф. Для Рады такое было очень непривычно. Она смущалась и краснела, и от этого становилась еще милее.
В общем, это был большой успех. Роман остался доволен. Опять приезжало телевидение, и это было отлично. Теперь вся страна увидит его фотографии, и вполне вероятно, что не за горами и зарубежные поездки. Не так уж плохо для двадцатипятилетнего юноши!
Ближе к закрытию на выставку приехали родители Романа.
- Ну, что ж, сынок! Думаю, я не погрешу против истины, если скажу, что ты поднялся на следующую ступень мастерства. Это здорово! Поздравляю, – похвалил сына Владимир Иваныч, похлопав его по плечу.
- Это просто замечательно, Ромочка! – сказала мать, целуя сына в щеку.
Раду же она просто как будто не заметила. А Владимир Иваныч подошел к девушке, и поцеловал руку, шепнув ей что-то, отчего она разрумянилась еще больше. А потом подвел её к жене и сыну.
- Ну, что? Я считаю, что это надо отметить. Я заказал столик в ресторане, и сейчас мы едем ужинать! Отказов я не принимаю!
Все четверо погрузились в автомобиль, и поехали в ресторан, чтобы отметить удачное начало выставки.
- Вы хорошо поработали, - сказал Владимир Иваныч, поднимая бокал с шампанским. – И я рад, что у меня есть сын, которым я могу гордиться.
Они выпили шампанского, и тут оркестр заиграл танго.
- Дорогая, я могу пригласить тебя на танец? – спросил Владимир Иваныч у жены.
- Ты же знаешь, я терпеть не могу эти вихляния под музыку, - ответила мужу Ирина Петровна, которая плохо танцевала, и очень стеснялась этого – что поделаешь, если «медведь на ухо наступил».
- Рада, тогда, может быть, ты доставишь мне удовольствие потанцевать с тобой?
- Пожалуй… Кажется, я не танцевала целую вечность,- сказала Рада, подавая ему руку. И вдруг увидела направленный на себя взгляд Ирины Петровны, полный презрения и неприкрытой злобы. Но предпринять что-либо было поздно – рука партнера по танцу уже лежала на ее талии, и они направлялись к танцполу, где под томную музыку медленного танго двигались несколько пар.
- Господи, что вы делаете, Владимир Иваныч! Мне кажется, ваша жена сейчас прожжет мне спину своим ненавидящим взглядом!
- Не стоит так расстраиваться, милая! Моя жена ненавидит всех женщин моложе шестидесяти, особенно таких красивых, как ты. Тем более что мы не делаем ничего предосудительного. Это же просто танец, который кончится через несколько минут.
- Кстати, мне пора ехать домой, к сыну. Иначе он изведет своим криком мою бедную тетушку!
- Я понимаю. И постараюсь отвезти тебя сам, чтобы остаться с тобой наедине хоть одну минуту.
- Не стоит. Вы шутите с огнем! Оставайтесь с женой. Я вполне могу добраться до дома на такси.
- Как скажешь. Только у меня есть еще подарок для тебя. И я должен отдать тебе его сегодня же.
- Прошу вас, не надо никаких подарков! – сказала Рада, чуть не плача.
Тут музыка закончилась, и Владимир Иваныч помог своей даме сесть.
- Ну, что ж! – сказал он уже через несколько минут. – Раде уже пора домой. Я помогу ей поймать такси, и через несколько минут вернусь.
Рада встала, попрощалась, и пошла к выходу. Рядом шел Владимир Иванович, и все официанты, попадавшиеся им навстречу, угодливо изгибались перед ним в подобострастном поклоне.
Рядом с рестораном стояли несколько свободных такси, и мужчина подвел девушку к одному из них.
- Пожалуйста, отвезите даму домой, - сказал он, и протянул шоферу крупную купюру.
- Конечно, сделаем, Владимир Иваныч! – сказал водитель, убирая деньги в карман.
Прежде, чем открыть дверцу, мужчина поцеловал Раде руку, а потом надел ей на палец кольцо с изумрудом, окруженным бриллиантами – точную копию серег.
- Напрасно вы это делаете…
Ничего не ответив, Владимир распахнул дверцу автомашины, помог ей сесть, и долго стоял, глядя на удаляющиеся красные огоньки…
В это время его жена сидела за столиком. Она была сильно раздражена. Её раздражала и сама девушка, и то, как её муж заботился о ней.
- Нет, я должна предпринять какие-то меры! – решила она про себя. - В конце-концов, даже если результат будет отрицательным, деньги не будут потрачены впустую – мое спокойствие этого стоит. Если же я все-таки права, и между ними что-то есть, то она поплатится… Уж это я могу ей гарантировать!
…Сказано - сделано. Уже на следующий день Ирина Петровна созвонилась с частным детективным агентством, и договорилась о встрече с его владельцем.
Офис детективного агентства находился не в самом фешенебельном районе Зеленомысска – довольно обшарпанная многоэтажка затерялась среди частных домиков с еще зелеными палисадниками. Автомобиль Ирины Петровны долго кружил по улицам, прежде чем женщина увидела тот дом, который искала.
Она припарковала свой автомобиль около нужного подъезда, и увидела скромную вывеску.
- Значит, это, действительно, здесь, - подумала она, и, поставив машину на сигнализацию, торопливо поднялась по ступеням крыльца. Чем черт ни шутит! Вдруг кто-нибудь увидит её здесь, на улице, входящей в офис детективного агентства! Потом слухов не оберешься!
Позвонив в нужную дверь, она попала в небольшую комнату, обставленную тяжелой дорогой мебелью. За рабочим столом, украшенным письменным прибором из натуральной яшмы, сидел лысый мужчина лет сорока в массивных очках с затемненными стеклами.
- Добрый день. Константин Петрович, если не ошибаюсь?
- Да, это я… А вы…
- По известным причинам я хотела бы сохранить инкогнито.
- Вполне вас понимаю, только волноваться вам нечего – ни одного слова из того, что будет здесь сказано, никто и никогда не узнает. Даю слово джентльмена!
- И все-таки… Ну, я хотела бы начать…
Она быстро изложила причину своего прихода, и попросила детектива помочь ей в одном весьма пикантном деле.
- Ну, такое бывает сплошь и рядом, - не удивился детектив. – Жена, с которой прожито много лет, и молодая красавица – обычная ситуация. Думаю, что никаких сложностей не предвидится.
- Это радует. Сколько?
Детектив придвинул к себе блокнот, и написал на нем сумму гонорара. Она была довольно крупной, но не запредельной.
- Договорились.
Дама открыла сумочку, достала пачку долларов, и отсчитала нужное количество купюр. Потом положила деньги на стол, и те сразу исчезли в ящике письменного стола хозяина кабинета.
Получив расписку, Ирина Петровна собралась уходить.
- Я позвоню вам, Ирина Петровна, как только что-нибудь прояснится.
- Как?! Вы… Знаете мое имя?! – остолбенела женщина.
- Редко можно встретить в нашем городе человека, который не знал бы жену Владимира Иваныча, - сказал детектив, и вышел из-за стола, чтобы проводить важную посетительницу до двери. Потом он переоделся в костюм работника телефонной компании, надел парик, сменил очки, взял чемоданчик с инструментами, и вышел из своего офиса, чтобы сегодня же включиться в работу. Полученные деньги надо было отрабатывать по полной программе, и чем быстрей, тем лучше – как понял Константин Петрович, с этой женщиной лучше шутки не шутить!
Так появились миниатюрные видеокамеры в офисе господина Гончарова, в фотостудии его сына, и даже в квартире Рады. Сам же детектив тенью следовал на своей автомашине за иномаркой Владимира Иваныча, держа мощную фотокамеру и навороченный ноутбук наготове…
…Ирина Петровна села в свой автомобиль, и нажала на газ. Теперь её душа была спокойна – она сделала всё, что хотела, и уже через несколько дней будет знать о своем муже всё. Да, это было не очень красиво с её стороны. Может быть, даже непорядочно. Но жить так, как жила она эти последние месяцы, дальше просто невозможно. В конце-концов, для того, чтобы выздороветь, надо обязательно вскрыть назревший нарыв. Иначе, воспаление может привести к печальному концу. То же самое собиралась сделать и она. Даже узнав о связи мужа и этой девчонки, она ничего не скажет Владимиру – между ними всё останется так же, как и было. Весь гнев разъяренной женщины должен обрушиться на ту непотребную девицу, которая хитростью проникла в их дом, и соблазнила её дорогого супруга, до сих пор верного и преданного своей семье.
…Выставка Романа продлилась целую неделю, и закончилась фуршетом для самых близких друзей. Автор остался доволен – отзывы о его работах были самые хвалебные, и ему по интернету уже поступили несколько интересных предложений из-за рубежа.
Владимир Иванович щедро оплатил работу Рады, и дал ей отдохнуть от работы пару недель. Потом предстояли сборы, заполнение документов и отъезд за границу, где Романа и девушку уже ждали.
Получив небольшой отпуск, Рада с удовольствием занималась ребенком, не отходя от него ни на шаг.
Мальчику уже исполнилось два месяца. Он был спокойным здоровеньким карапузом, и ухаживать за ним было для матери огромным удовольствием. До отъезда в Париж оставалось чуть больше недели…
В этот вечер её тетушка опять уехала ночевать к подруге. Теперь у той были совершенно другие, но тоже очень важные проблемы – её любимая кошка была на сносях, и должна была вот-вот окотиться. Пожилая женщина считала, что ей одной никак не справиться, вот поэтому Валентина Федоровна и поехала к ней, оставив Василька на попечение матери.
Девушка не ждала сегодня гостей, и поэтому заплела волосы в косу, перекинула её за спину, и надела на себя скромный домашний халатик.
Прозвеневший в прихожей звонок привел её в некоторое замешательство. Но она все-таки подошла к двери, и распахнула её – на пороге стоял Владимир Иванович.
- Боже мой, это вы! – воскликнула она, пропуская его в квартиру.
- Вот, очень соскучился. Решил заехать ненадолго.
Он дал ей в руки два целлофановых пакета с гостинцами.
- Может быть, пригласишь меня выпить чаю?
- Да-да, конечно! Проходите в комнату! Я сейчас переоденусь, и приготовлю чай, - сказала Рада.
- А где же твоя милая тётушка? Обычно она всегда выходила поздороваться.
- У нее снова дела. Поехала к подруге. Будет принимать роды у кошки. Без нее никак!
- Надеюсь, кискины роды не будут преждевременными, и тетя не вернется домой в самый неподходящий момент, - шепотом произнес мужчина, и открыл дверь в спальню, где девушка в это время уже сняла с себя домашний халатик, чтобы переодеться в платье…
…Сидящий в машине неподалеку мужчина заинтересованно смотрел на экран своего ноутбука, и, увидев, что происходит в спальне девушки, плотно сложил свои ладони одна в одну, и потер их между собой.
- Ну, вот. Дело сделано. Теперь можно смело сказать, что я не напрасно получил деньги с мадам Гончаровой. Она получит свой фильм эротического содержания, где главную роль играет её муж. Что ж! Этого и следовало ожидать. А девчонка хороша! И, судя по всему, неравнодушна к своему любовнику – зуб даю, что это именно так! Мужику можно позавидовать! Меня бы кто так приласкал! Хотя, кто их там поймет, этих баб! Хитры, как тысяча чертей! И любая из них может изобразить страсть получше профессиональной актрисы.
С удовольствием досмотрев постельную сцену до конца, он закрыл свой ноутбук, и набрал на мобильнике номер заказчицы.
- Ирина Петровна?
- Да, я, - тут же ответила та, как будто с нетерпением ждала звонка.
- Я выполнил ваш заказ, и готов передать вам дискету хоть сейчас.
- Значит, всё именно так, как я и предполагала?
- Да. Вы и сами увидите, когда просмотрите отснятый материал.
- Хорошо. Тогда встретимся через полчаса на набережной, в кафе «Чайка».
- Договорились, через полчаса я вас жду…
…Детектив с трудом припарковал свою машину, потеряв при этом несколько минут, и вошел в кафе. Народу там было немного – большинство курортников уже разъехалось, им нечего тут делать в ноябре, а местным жителям не до вечерних развлечений.
Окинув взглядом полупустой зал, он увидел, что заказчица уже ждет его, сидя за столиком и потягивая кофе из крошечной чашечки.
- Ирина Петровна, прошу прощения за опоздание – долго не мог припарковать машину, - сказал мужчина, галантно целуя даме руку.
- Садитесь, Константин Петрович. Заказать вам кофе?
- Спасибо, я не пью кофе по вечерам! Это мешает мне заснуть.
- Тогда прямо к делу. Где то, что вы хотели мне показать?
- Но… Надеюсь, вы не собираетесь просматривать дискету прямо здесь?
- Не собираюсь. Конечно, я возьму её с собой. Вы только скажите мне – того, что на ней заснято, достаточно для бракоразводного процесса? Или вы хотите впарить мне за такие деньги двух невинно целующихся голубков?
- Нет-нет, Ирина Петровна! Вы сами увидите, что там все более чем серьезно! И совершенно недвусмысленно!
- Я вам верю, голубчик. Вы хорошо поработали. Надеюсь, вы сможете выполнить и вторую часть моей просьбы.
- Но… Мы не договаривались ни о какой второй части! Я полностью выполнил свою работу, вы её оплатили, и теперь мы в расчете.
- Вы правы. Я неверно выразилась. У меня есть к вам еще одно дело, так сказать, продолжение предыдущего. И за его выполнение я готова заплатить хорошие деньги.
- Я готов его выслушать. Но, может быть, продолжим наш разговор в моей машине? Я, знаете ли, не любитель разговаривать при свидетелях. Привычка!
- Как скажете, Константин Петрович.
Она бросила на стол купюру, расплачиваясь за кофе, и быстро пошла к выходу из кафе. Детектив пошел следом за ней.
Открыв перед дамой дверцу своей автомашины, Константин Петрович помог ей сесть в машину, а потом сел и сам.
- Так что вы хотели мне сказать, Ирина Петровна? Я вас внимательно слушаю!
- Могли бы и догадаться! Не стройте из себя наивного юнца, милейший Константин Петрович! Вы прекрасно знаете, что такая женщина, как я, не прощает обид.
- Понял.
- Мне все равно, кто это сделает – вы, или кто-то другой. Но она должна исчезнуть из его жизни. Насовсем…
- Это дорогое удовольствие…
- Надеюсь, этого хватит? – спросила женщина, вытаскивая из сумки и кидая на сидение рядом с собой толстые зеленые пачки.
- Да, вполне…
- Расписки не надо…
- Сроки?
- У вас всего неделя. Потом она должна уехать за границу. Так что, придется поторопиться!
- Думаю, что на подготовку уйдет дня три-четыре.
- Ну, это уже ваши трудности, я ничего не хочу о них знать! А сейчас давайте прощаться! Вы не представляете, какое нетерпение я испытываю! Так хочется посмотреть ваш киношедевр! Прощайте!
- Прощайте, Ирина Петровна!
С этими словами женщина открыла дверцу, и выскользнула из автомашины, а детектив развернулся, и поехал к дому своего объекта.
Сегодня он попытается начертить план той квартиры, в которой живет девушка. Насколько понял Константин Петрович, вместе с ней в этой квартире находится её родственница и грудной ребенок. Он должен действовать так, чтобы ни пожилая женщина, ни ребенок не пострадали. За их убийство ему не заплатили. А просто так, из собственного удовольствия, Константин Петрович людей не убивал. Он вообще не считал себя убийцей. Он просто выполнял конфиденциальные поручения своих клиентов, за которые ему щедро платили. Кстати, ему даже жалко эту молодую девчонку, которая попала, «как кур в ощип». Но что он мог поделать? Ему тоже нужно каждый день кушать, содержать любовницу, да и вообще, мало ли какие потребности могут быть у молодого мужчины?! Так что, заказ важной клиентки будет выполнен. Обязательно!..
…Ирина Петровна гнала машину по ночному шоссе. Ей не терпелось оказаться дома, закрыться в своей комнате, и вставить дискету в ноутбук.
- Интересно! Неужели у меня в характере появились мазохистские наклонности? – думала женщина, анализируя свои ощущения. – Иначе, почему же я так хочу видеть своего мужа, занимающегося сексом с другой женщиной? Ведь мне будет очень больно видеть его в объятиях этой девчонки…
Она въехала на свой участок, вышла из машины, и быстро удалилась в свою комнату, даже не выяснив, явился ли домой её муж, или до сих пор не может расстаться со своей любовницей.
Наконец, она включила ноутбук, вставила в него дискету, и стала смотреть, как её муж ласкает женское тело, а потом занимается с ней любовью, а женщина тоже обнимает его, и целует, и даже дураку понятно, что она тоже получает от этого удовольствие...
…Она не знает, сколько времени просидела так. Но, когда, наконец, очнулась, запись давно уже кончилась, экран погас, а её глаза были сильно заплаканы.
Взяв себя в руки, женщина встала, и произнесла:
- Ну, что ж! Будем считать, что сегодня они попрощались…
…После того, как Владимир Иваныч ушел от нее, Рада покормила ребенка, и попыталась снова укачать его. Но ребенок капризничал – похоже, у него начали резаться зубки. Или, может быть, он чувствовал, как взвинчена его мать, и волнение передалось и ему. С трудом успокоив сына, она без сил рухнула на постель. Но сна не было. Женщина вспоминала то, что произошло совсем недавно на этой постели, и вдруг подумала, что хотела бы снова оказаться в объятиях этого мужчины, который так жаждал её любви, что ради неё был готов на всё. А образ Дениса немного потускнел – кто знает, может быть, сыграла свою роль долгая разлука, или рождение ребенка чуть заменило ей его отца, но она уже без острой боли сегодня вспоминала о нем, хотя и понимала, что все еще может вернуться, если она вдруг увидит его снова, и ощутит его горячее тело подле своего…
…Утром Рада проснулась от запаха кофе. Она сладко потянулась, встала с постели, и подошла к кроватке сына. Василек еще крепко спал, широко раскинув ручки.
Молодая женщина вышла на кухню, где вовсю хлопотала тетя Валя, вернувшаяся от своей подруги рано утром.
- Доброе утро, милая!
- Доброе утро, тетя Валя! Ну, как там кошкины роды? Надеюсь, все в порядке?
- Мурка побила рекорд – в этот раз она принесла пятерых. Представляешь? Не завидую я своей подруге. Что она будет делать с этой оравой?
- Я думаю, она сумеет раздать их соседям. Насколько я знаю, Мурка у нее необыкновенно хороша!
- Дай Бог, если так. Ну, а ты как, Радушка?
- Нормально. Только Василек сильно капризничал вчера вечером. Еле уложила!
- Надеюсь, он не заболел?
- Вроде, нет.
- Ну, и хорошо. Иди, умойся, я тут завтрак приготовила – думаю, моя каша тебе должна понравиться.
Рада быстро позавтракала, и покормила ребенка. Сегодня он не плакал, и Рада вздохнула с облегчением – ей через неделю уезжать, ну, куда она поедет с больным ребенком на руках!
…Наступил вечер, малыш опять никак не хотел засыпать, и молодая мать всю ночь носила маленькое тельце на руках, пытаясь успокоить его. Он немного забылся только под утро.
Это продолжалось и два последующих дня. Рада очень устала, осунулась, и просто падала с ног от усталости.
…В этот вечер, снова укладывая плачущего ребенка, она услышала вдруг голос тети Вали.
- Рада, детка, иди, поспи у меня в комнате. А я побуду с малышом. На тебе лица нет!
- Да, что-то я сильно устала за последние дни…
- Иди, конечно, я сама тут справлюсь!
Рада ушла в спальню тети Вали, рухнула в постель, и тут же отключилась – её организм очень нуждался в отдыхе, и, наконец, получил его.
Валентина Федоровна качала кроватку, тихонько напевая Васильку старую, как мир, колыбельную. То ли ребенку понравился этот немудреный мотивчик «про серенького волчка», то ли сам он, бедный, устал от своего крика, то ли боль, мучившая его, немного отпустила, но уже через полчаса малыш крепко спал, дав возможность отдохнуть и бабушке. Та легла, хорошенько закуталась в одеяло – в квартире было довольно прохладно, и тоже заснула, сладко зевнув и перекрестившись сухонькой рукой на сон грядущий…
…После того, как вся квартира погрузилась в темноту, из машины, стоявшей напротив их окон, вышел мужчина в темной неприметной одежде, вошел в подъезд, и уверенно стал подниматься по лестнице – за те три дня, что были у него до этого, он как следует узнал маршрут, и продумал все свои действия до мельчайших подробностей.
Спокойно вставив отмычку в замочную скважину, мужчина бесшумно открыл дверь, и проник в квартиру. Там было тихо и очень темно, все обитатели крепко спали, не ожидая его визита.
- Так, теперь прямо по коридору, вторая дверь направо, в комнате справа кровать младенца, а слева – кровать матери, - повторил он про себя еще раз, как повторяет школьник перед уроком выученное дома стихотворение.
Он легко нашел вторую дверь справа по коридору, и постель молодой женщины слева от входа, и различил даже женский силуэт под одеялом. Тогда он вынул из кармана нож, и ловким движением всадил его под ребро, как раз туда, где билось сердце молодой любовницы неверного мужа своей щедрой заказчицы. Потом он вытащил нож, чуть повернув его для верности в ране, и так же спокойно покинул квартиру, аккуратно прикрыв за собой входную дверь, чуть слышно щелкнувшую стареньким замком…
…Спустившись по лестнице, он вышел на улицу, где снова начинался занудливый осенний дождь, сел в свою машину, и поехал домой.
- Ну, что ж! Все прошло, как нельзя лучше, - удовлетворенно думал он. Теперь я смело могу сказать, что отработал все деньги, которые мне дала Ирина Петровна. И на эти деньги могу спокойно прожить несколько месяцев, не утруждая себя нудной и грязной работой. Отлично! Теперь, наконец, можно и отдохнуть…
…Утром Рада проснулась от детского крика. Она открыла глаза, и не увидела кроватки сына подле себя.
- Господи, да я же в спальне тетушки! – вспомнила она, легко соскочила с постели, и бросилась в свою спальню.
Она взяла сына на руки, и посмотрела на спящую тетю Валю, которую так и не смог разбудить истошный крик малыша.
- Бедная! Наверно, она так измучилась за ночь, что теперь её вряд ли разбудишь самого до обеда! – с нежностью подумала Рада о любимой тётушке, и стала пеленать Василька, а потом села в кресло, чтобы покормить ребенка.
Через полчаса сухой и досыта накормленный малыш снова лежал в своей кроватке, и теперь занимался игрушками, которые висели над его головой.
Рада снова посмотрела на спящую женщину, и что-то в её неподвижно замершей позе не понравилось ей.
- О, Господи! Может быть, она так сильно устала в эту ночь, что у неё стало плохо с сердцем!
Молодая женщина подошла поближе к кровати, и положила руку на плечо тетушки. Та не пошевелилась. Тогда Рада попыталась перевернуть женщину на спину, и это неожиданно легко у нее получилось – тело сухонькой тети Вали было неожиданно легким. Молодая женщина посмотрела на её лицо. На неё смотрели широко распахнутые мертвые глаза, полные удивления и нетерпимой боли. И тут же Рада заметила кровь, которой густо была вымазана вся постель…
В ужасе и растерянности носилась Рада по квартире, не зная, что предпринять – в этом городе у нее не было никого, кто мог бы помочь ей в этой непростой ситуации. Разве что, один человек… Она бросилась к телефону, и дрожащей рукой набрала номер.
- Алло! – прозвучал в трубке знакомый мужской голос.
- Владимир Иваныч, это Рада! У меня беда…
- Что случилось? Ребенок? – сразу заволновался тот.
- Нет, тетя Валя! Кажется, её убили…
- Что?! Я сейчас приеду. А пока не трогай там ничего, и постарайся успокоиться. И помни, что я никому не дам тебя в обиду. Поняла?
- Да, я жду вас…
Рада нажала кнопку отбоя, и бессильно откинулась на спинку дивана.
Девушка не помнила, сколько просидела так, и очнулась, только услышав дверной звонок. Открыв дверь, она увидела, что это приехал Владимир Иваныч, и как только тот зашел в квартиру, кинулась к нему. Он обнял её за плечи, и погладил по спине.
- Ну, ну, не стоит так нервничать! Все будет хорошо! А теперь расскажи мне, что тут произошло.
- Я ничего не знаю… Проснулась утром, вошла в свою спальню, а там…
- Я не совсем понял, девочка, – ты сначала проснулась, а потом пошла в свою спальню? Ты так сказала?
- Да…
- Давай еще раз, и с этого места поподробнее…
- Василёк сильно капризничал последние дни. Я измучилась, и вчера вечером просто падала с ног от усталости. Тётя Валя сказала, что побудет с ребенком, и отослала меня спать к себе в комнату. Я сразу легла, и спала до утра как убитая. Проснулась от крика ребенка. Побежала посмотреть, что там случилось, и очень удивилась, что тетушка не проснулась от того концерта, который устроил нам мой Вася. Я подошла к кровати, и тихонько потрясла её за плечо. Но она даже не пошевелилась. Тогда я повернула её на спину… и…и…
Дальше девушка говорить не могла.
- Ты хочешь сказать, что она эту ночь провела в твоей постели? – спросил Владимир Иваныч, и схватился рукой за сердце – ведь это могло означать только одно - скорее всего, жертвой должна была стать именно Рада! Хорошо хоть, что она сама, кажется, еще не догадывается об этом!
- Ну, да! Иначе пришлось бы тащить в спальню тети Вали кроватку малыша и все его вещи!
- Понимаю… А теперь я хотел бы увидеть все… так сказать… собственными глазами!
- Да-да, конечно! Тем более что мне надо забрать оттуда ребенка!
Они вошли в комнату. Василий весело агукал и пускал пузыри в своей кроватке, лупя ручкой по яркой игрушке – он улыбался, это занятие ему очень нравилось. Тетя Валя по-прежнему лежала, глядя в потолок широко распахнутыми мертвыми глазами, в которых все так же ясно читались боль и удивление.
Откинув одеяло с уже остывшего трупа, мужчина увидел, что вся постель залита кровью, а в одеяле зияет дыра, явно от того ножа, который и стал причиной смерти.
Владимир Иваныч достал мобильный телефон, и набрал номер начальника охраны.
- Илья Михалыч? Бери свою бригаду, и ко мне! Я жду тебя! Запиши адрес: Приморская, восемь, квартира двадцать один. И побыстрее! Дело очень срочное!
Уже через минуту четверо мужчин богатырского вида садились в огромный джип, а еще через пять минут машина затормозила около дома, указанного шефом. Городок был небольшой, и офис господина Гончарова находился совсем рядом с улицей Приморской.
- Ну, вот, мужики. Смотрите!
Владимир Иваныч показал на труп женщины, когда мужчины вошли в комнату, и подробно пересказал всё то, что узнал от девушки.
- Интересно, очень интересно, - задумчиво проговорил Илья Михалыч, проработавший опером не один десяток лет, потирая пальцами чисто выбритый подбородок.
- Ну, действуй, Михалыч. Не мне тебя учить, что делать. А я, пожалуй, вызову милицию. Кажется, пора…
Он снова достал мобильник, и на сей раз набрал короткий номер ноль-два…
…Милиция приехала, заполнила необходимые документы, сняла отпечатки пальцев – в общем, сделала все необходимое. Потом капитан подошел к Владимиру Иванычу, и доверительно шепнул ему:
- На вашем месте, если эта девушка дорога вам, я приставил бы к ней охрану – так, на всякий случай. Я, конечно, могу дать человека, и он присмотрит за подъездом. Но вы же сами понимаете, это только на день-два, не больше…
- Вы полагаете, что нападение может повториться?
- Скажем так, я не исключаю такой возможности. Чем черт ни шутит! Ну, подумайте сами, кому придет в голову проникать в квартиру, чтобы прикончить бедную старушку, и ничего не прихватить на прощание! А красивая молодая девушка вполне могла перейти кому-нибудь дорогу!
- Знаете, то же самое пришло в голову и мне, и поэтому я уже позаботился об охране. Но всё равно, спасибо за предупреждение! – сказал мужчина, и одобрительно похлопал капитана по плечу. Капитан был доволен похвалой этого человека. Вполне вероятно, что совсем скоро тот станет мэром города, а, может, и губернатором области, и рассказ капитана о том, что он помог самому Гончарову отвести беду от его протеже, может сослужить ему неплохую службу в дальнейшей карьере…
…Вскоре санитары вынесли из квартиры носилки с телом убитой, потом уехали милиционеры, и в комнате остались только Рада и Владимир Иваныч. Ну, и, конечно, ребенок.
Бесконечные допросы сильно утомили молодую женщину, и она едва держалась на ногах. К тому же сын снова капризничал – просил еды, сухих пеленок и внимания к себе.
- Рада, сейчас ты займешься ребенком, потом соберешь все самое необходимое, и я отвезу тебя в свой дом.
- Ну, что вы, Владимир Иваныч! Ваша жена…
- Не хочу ничего слушать! Ты поживешь у нас до отъезда за границу. Так мне будет значительно спокойнее – надеюсь, разбойникам не придет в голову забираться ночью в наш дом!
На самом деле везти Раду к себе его заставило вовсе не желание защитить девушку. В конце-концов, он вполне мог обеспечить её защиту и в этой четырехкомнатной квартире, дав ей хорошую охрану. Но с тех пор, как он понял, что убить должны были именно её, ему в голову пришла мысль провести один эксперимент, который поможет выйти на киллера. Эксперимент этот был совсем несложным. Просто его жена должна неожиданно увидеть живую Раду перед собой. Только и всего…
Мужчина дал время девушке на сборы, а сам ушел в гостиную, и опять стал звонить по мобильному. Было много вопросов, которые он должен был решить, не откладывая дела в долгий ящик.
Минут через сорок он вошел в спальню Рады, которая уже одела малыша и собрала два небольших чемодана.
- Ну, что? Ты готова?
- Да, пожалуй!
- Тогда через пять минут выходим!
Он вызвал охранника, и тот подхватил чемоданы. Сам Владимир Иваныч взял на руки ребенка – сама Рада едва стояла на ногах, и нести сына была не в состоянии.
Приехав домой, они вошли в гостиную, где в это время Ирина Петровна раскладывала любимый пасьянс, и что-то тихонько напевала себе под нос. У нее с утра было хорошее настроение.
Увидев, кто вошел, она вскочила с дивана, побледнев, как лист бумаги, схватилась рукой за грудь, и вдруг стала заваливаться на бок, теряя сознание.
Охранник, помогавший Раде нести чемоданы, бросил их на пол, и устремился к хозяйке, успев подхватить её падающее тело в самый последний момент.
- Дорогая, что с тобой? – воскликнул муж, тоже подбегая жене, потерявшей сознание. Но, конечно, не получил ответа на свой вопрос.
- Несите её в нашу спальню, - обратился он к охраннику, и тот отнес её наверх, и положил на постель.
Дав распоряжение горничной устроить Раду с ребенком в одной из комнат для гостей, Владимир Иваныч торопливо вошел в спальню жены, и плотно закрыл за собой дверь. Теперь предстояло главное – заставить её признаться. Только сделать это будет совсем непросто – у его жены вместо нервов были стальные канаты, а её самообладанию мог бы позавидовать и египетский сфинкс. Хотя… Как знать! Ведь вот, не выдержала она сегодня вида живой и невредимой девушки, которую с такой легкостью обрекла на смерть!
Ирина Петровна уже пришла в себя, но по-прежнему была очень бледна, и тихонько стонала от боли. Судя по всему, у нее пошаливало сердце.
- Как ты меня напугала, дорогая! – сказал муж, присев на стул около её постели. - Что с тобой? Может быть, врача?
- Болит, - сказала женщина, показывая на грудь.
- Вот, положи под язык! – дал ей таблетку Владимир Иваныч, достав её из флакона с надписью «нитроглицерин».
Женщина кинула в рот таблетку, и закрыла глаза.
- Отдохни немного, я вернусь через минуту, сказал супруг, и вышел из спальни, намереваясь пойти в её кабинет, и кое-что поискать там.
Включив ноутбук жены, он просмотрел дискету, которую ей передал детектив, и которую она забыла хорошенько припрятать. Это убедило мужчину в том, что он был на правильном пути – его женушка узнала о его связи с Радой, оплатив работу детектива для слежки за ним, и наверняка приложила руку к убийству, наняв киллера!
Выключив компьютер, он быстро прошел в комнату жены, которой даже после приема сильного лекарства не становилось лучше.
- Дорогая, ты ни о чем не хочешь мне рассказать?
- Нет, - сквозь зубы сказала та.
- Не вижу никакого смысла отрицать очевидное – я только что просмотрел дискету.
- Ну, и как? Понравилось? – усмехнулась женщина.
- Не надо легкий флирт с молоденькой красоткой ставить в вину стареющему мужчине. Это только блажь, на которую не стоило обращать внимания такой умной женщине, как ты!
- Ты изменил мне с этой сучкой, подлец!
- Надеюсь, ты не думаешь, что это серьезный роман, и я собирался бросить тебя ради неё?
- Ошибаешься, я думала как раз об этом! И не собираюсь менять свое мнение!
- И именно поэтому ты подослала к ней убийцу?
- Что?!
- У нас нет времени на выяснение отношений! Тебя надо спасать, и я сделаю для этого все! Милиция уже землю роет, разыскивая киллера. И если найдет, в чем я не сомневаюсь, он покажет на тебя, как на заказчика! И ты окончишь свою жизнь в тюрьме! Ты это понимаешь?
При этих словах женщине явно стало хуже – она испугалась.
- Скажи мне, кому ты заказала это убийство? Его имя! Если я буду знать, кто он, я сумею заткнуть ему рот навсегда! И тебе ничего не будет угрожать!
Но женщина молчала, продолжать расспросы было бессмысленно, да и опасно для её жизни, и Владимир Иваныч вызвал «Скорую помощь». Та приехала через несколько минут, и сразу забрала Ирину Петровну в больницу.
По дороге муж держал жену за руку, и шептал:
- Потерпи, дорогая, все обойдется! Мы уже подъезжаем! Сейчас тебе станет легче!
Никто из окружающих не должен был догадаться, какие страсти бушевали в это время в его душе, и как хотелось ему отхлестать эту женщину по щекам за то, что она чуть не погубила Раду, и чуть не лишила его единственного счастья…
…Сдав жену на руки врачам, он остался в больнице. Её сразу повезли в реанимацию, посоветовав мужу уехать домой – помочь ей он все равно ничем не сможет, в палату его не пустят, а обо всех изменениях состояния женщины будут обязательно информировать по телефону. Тот, немного посопротивлявшись, внял голосу рассудка, и поехал домой. В этот день у него еще были дела.
По пути домой он позвонил шефу охраны.
- Михалыч, как дела?
- Работаем, - коротко сказал тот, не вдаваясь в подробности.
- Приезжай ко мне, кое-что есть.
- Буду через пятнадцать минут, - по-военному ответил бывший майор, и отключился…
…Короткий осенний день подошел к концу. На улице опять не на шутку разошелся дождь. Редкие фонари не могли разогнать тьму, опустившуюся на город, освещая только небольшой круг асфальта возле себя. Хотелось побыстрее спрятаться где-нибудь от этого холода, темноты и мокрети.
Большинство людей в это время уже вернулись с работы, и теперь сидели в теплых квартирах около телеэкранов, кутаясь в уютные вязаные шали. Те же, кто еще не добрался до дома, быстро шли по улице, подняв воротники демисезонных пальто, и раскрыв над собой зонтики, которые почти не спасали от дождя – сильный ветер, дувший с моря, часто выворачивал их, давая возможность ледяным каплям просачиваться за воротник. Да, конец ноября – не самое лучшее время даже на южном морском курорте…
…Приехав домой, Владимир Иваныч распорядился подавать ужин через час, и поднялся к себе в кабинет. Вскоре туда же зашёл и шеф охраны.
Мужчины сели в кресла друг напротив друга, и хозяин дома налил в пузатые рюмки по глотку коньяка.
- Так что вы хотели мне сказать, босс? – спросил Илья Михалыч.
- Дело в том, что моя жена… Она следила за мной, и узнала о нашей связи с той девушкой, Радой. Детектив сделал отличный фильм с нашим участием.
- Вы думаете, она могла…
- Я абсолютно уверен в этом! Но она ни в чем не призналась, хотя и была сильно напугана, когда увидела живую Раду.
- А могу я сам поговорить с ней? Думаю, мне без труда удалось бы…
- Нет. К сожалению, жена в больнице с сердечным приступом, и к ней никого не пускают.
- Это плохо!
- Да уж чего хорошего!
- Мне можно посмотреть фильм?
- А куда ж деваться-то? За этим, собственно, я тебя и позвал.
Они оба встали с кресел, и пошли в кабинет Ирины. Включив ноутбук, они сидели молча, внимательно глядя на экран…
- Ну, что скажешь, Михалыч?
- Как спец или как мужик? – усмехнулся тот.
- Сначала как мужик!
- Скажу, что девушка обалденно красива, а вы очень сексуальны. И сильно влюблены, к тому же. Я прав?
- Не буду отказываться, я без ума от неё. Только и в мыслях не имел оставлять свою жену после почти тридцати лет семейной жизни!
- Видно, Ирина Петровна думала иначе. Хотя, даже это не дает ей права убивать людей! Теперь о деле. На дискете наверняка есть отпечатки того детектива, что сделал этот фильм. Вот с них-то мы, пожалуй, и начнем! Вполне вероятно, что они есть в картотеке. А если нет, то определим, кто мог поставить видеокамеры, опросим людей. Это будет несколько дольше, но мы все равно его найдем! В конце-концов, у нас в городе не так уж много детективных агентств!
- Ну, работайте! Главное – никакой прессы. Если что-то просочится в газеты, о кресле мэра мне можно забыть навсегда.
- Я это знаю, босс, и приму все необходимые меры, можете быть уверены…
В это время подали ужин, и все собрались за столом в гостиной. Роман тоже спустился из своей студии. Он еще не знал о том, что случилось с его матерью.
Когда все расселись, он спросил:
- А где же мама? Она что, не будет сегодня ужинать?
- Маме стало плохо, что-то с сердцем, я вызвал ей врачей, и её увезли в больницу.
- Надеюсь, ничего серьезного? – спросил сын, принимаясь за куриную ножку.
- Я тоже очень на это надеюсь, сынок!
То, что Рада сегодня тоже здесь, Романа не удивило – девушка часто ужинала у них. Хотя её внешний вид немного озадачил юношу – она была очень подавлена, почти ничего не ела, и ему показалось даже, что глаза её были «на мокром месте», хотя он и не мог бы утверждать этого наверняка.
Поужинав, все разошлись по своим комнатам, а Роман снова поднялся в студию – теперь он пропадал там с утра до вечера, готовя свою последнюю коллекцию к отправке за границу…
…Приехав домой после выполненного дела, Константин Петрович снял с себя все, что было на нем, сунул в черный полиэтиленовый пакет, и спрятал его на балконе, собираясь выбросить в удобное время. Потом принял душ, и пошел на кухню, чтобы выпить грамм сто коньяка – нужно было снять напряжение. Хотя он не мог сказать, что очень сильно переживал. Устал – да. Как устал бы и после любой тяжелой работы, тем более сопряженной с некоторым риском. К счастью, все прошло без сучка и без задоринки, и теперь никто ни к чему не подкопается – ни ножа, ни отпечатков пальцев, ни свидетелей – не завидует он тем ментам, которым достанется это гиблое дело! Еще один «висяк» к Новому году им гарантирован!
Выпив коньяк, он убрал бутылку, и пошел спать. Сон его был спокоен, и в его сновидениях не было ничего ужасного – ни ощущения острого лезвия, входящего в живое женское тело, ни последнего тихого стона жертвы - все, как обычно…
…Проснувшись утром, он потянулся, и вспомнил о тех конвертах, которые ждали его на дне ящика письменного стола.
- Пожалуй, надо сегодня же уехать на время, - пришла вдруг в голову здравая мысль. – И желательно куда-нибудь подальше!
Но потом Константин Петрович подумал, что может хорошо провести время и здесь, сэкономив на этой поездке кучу денег. А деньги подарит своей молоденькой любовнице, которая за такой презент сделает для него все, что он пожелает…
В приятном расположении духа он принял душ, позавтракал, и набрал номер Ирины Петровны, чтобы сообщить ей приятное известие – её обидчицы уже нет на этом свете, она «почила в бозе» прошлой ночью, и теперь уже никогда не будет ей досаждать.
Ирина Петровна молча выслушала все, что сказал детектив, и сразу положила трубку.
- Вот стерва! – в сердцах подумал мужчина. – Могла бы и спасибо сказать, язык не отвалился бы!
Но даже такая черная неблагодарность не испортила настроения Константина Петровича. Взяв с собой приличную сумму денег, он вышел из дома, и поехал к Раечке, которая уже ждала его, приняв душистую ванну, и накинув на пышное тугое тело легкий шелковый халатик…
…Когда детектив поздно вечером возвращался домой от своей любовницы в самом расчудесном расположении духа – он не любил ночевать вне дома, предпочитая собственную постель всем остальным – Ирина Петровна уже лежала в больнице с сердечным приступом, а Илья Михалыч получил заключение дактилоскопической экспертизы, и теперь знал и его имя, и адрес, и номер его машины, и даже то, как зовут его любовницу. И той райской жизни, в которой тот пребывал сегодня, оставалось только двенадцать часов с минутами…
…Трое крепких мужчин в темных плащах вошли в его контору в одиннадцать утра.
- Константин Петрович Носов? – спросил один из них.
- Да… А вы кто? Из налоговой? – сразу предположил тот, не сильно испугавшись их приходу – все налоги он платил исправно, хотя один из двух конвертов, лежащих в столе, собирался «заныкать», потому что не оформлял последний заказ, и поэтому все-таки немного стушевался.
- Одевайтесь, вы поедете с нами, - сказал тот же мужчина, который, вероятно, был среди них главным.
- Куда это? И зачем? – удивился мужчина, начиная немного волноваться.
Мужчина достал из кармана и показал удостоверение сотрудника милиции.
- Что я сделал? – испугался детектив, еще не до конца понимая, как глубоко влип на этот раз.
- Вам все объяснят позже, - сказал мужчина, кидая ему плащ, чтобы тот оделся.
- Я никуда не поеду без своего адвоката! – взвизгнул мужчина, а на его лице появилось выражение неподдельного ужаса. Он вдруг понял – это конец…
- Будет тебе и адвокат, и суд, и все остальное, - сказал другой пришедший, и подтолкнул его к выходу чувствительным пинком пониже спины.
Они ехали в джипе по улицам города, и Константин Петрович смотрел в окно на мелькавшие мимо названия улиц. Он уже давно понял, что забравшие его из офиса люди – никакие не менты. И так как глаз ему не завязали, то понял: или его прегрешения перед ними совсем незначительны, что маловероятно, или назад ему больше уже никогда не вернуться…
…Городские улицы скоро закончились, и через некоторое время автомобиль въехал в поселок, остановившись у ничем не примечательного дома. Там несчастного пленника вытащили из машины, и повели внутрь дома, в подвал. Посадив мужчину на стул, Илья Михалыч начал допрос. К сожалению, спрашивал он как раз о том, что допрашиваемый предпочитал бы сохранить в тайне…
Детектив хорошо понимал, что те люди, которые вели допрос, не будут с ним церемониться, и ему достанется «на орехи». И в то же время, был абсолютно уверен, что если признается, то за его жизнь тоже никто не даст и копейки. И поэтому он молчал, крепко стиснув зубы…
- Ну, вот что, уважаемый! Мне уже надоела эта бодяга. И если ты сейчас же не скажешь мне, кто снимал тот фильм, и кому ты поручил убить девушку на Приморской, я буду вынужден пойти на крайние меры… Не надо меня вынуждать! Это же очень больно…
Но тот молчал.
- Ну, что ж, я ухожу, - тяжело вздохнув, сказал мужчина. – Приступайте, ребята!
…Когда Илья Михалыч вернулся в комнату, детектив имел весьма непрезентабельный вид – лицо его было густо покрыто кровоподтеками, а светлый костюм выпачкан в пыли – видно, ему пришлось полежать на цементном полу. И все-таки, он так и не признался.
Вдруг дверь в подвал отворилась, и в нее вошел тот человек, которого пленник боялся больше всего.
- Ну, как он? – спросил пришедший, кивая в его сторону.
- Признался, что сделал фильм, но никак не признается в том, что именно его наняли убить девушку.
- Сейчас он сделает все, что надо. Ведь, правда, дружок? Тебе не нужно ничего говорить, ты просто подтвердишь то, что сказала моя жена – это она наняла тебя убить ту молодую женщину, которую ты перед этим снимал на видео. И это её конверты лежали у тебя в ящике письменного стола. Объясни-ка мне, приятель, откуда у тебя появился второй конверт, если не убивал? Или такую сумму моя жена отвалила за тот фильм? Я в это никогда не поверю!
Голос мужчины был абсолютно спокоен, и даже доброжелателен. И именно этим еще более страшен для несчастного. Почему спокойный бархатный баритон так действовал на людей, никто сказать не мог, но еще никому не удавалось в его присутствии соврать или утаить правду. Хотя, допросов он не любил, и сегодня согласился приехать сюда лишь только потому, что речь шла о его любимой женщине…
Константин Петрович ничего не сказал – он просто молча кивнул головой. Кстати, лично в его судьбе это уже ничего не меняло – согласившись работать против господина Гончарова, он тем самым уже подписал себе смертный приговор, даже если и попросила об этом его жена…
- Ну, вот! – сказал Владимир Иваныч. – Теперь, наконец, все стало на свои места.
Потом повернулся, и вышел из комнаты.
А несчастный детектив бесследно исчез, дав тем самым пищу для пересудов – одни поговаривали, что он тесно связан с мафией, и та свела с ним свои быстрые счеты, другие – что всему виной муж одной из его многочисленных любовниц, не стерпевший обиды от измены жены. Но точно узнать, что случилось с молодым мужчиной, не мог никто. Честно говоря, узнавать об этом никто особенно и не стремился – себе дороже! Как говорится, меньше знаешь – лучше спишь. И дольше живёшь…
…Уже на следующий день после смерти тетушки Владимир Иваныч отвез Раду с ребенком назад, в квартиру Валентины Федоровны. Именно туда должны были приехать родители Рады на похороны родственницы. Ну, а потом сами похороны, поминки, и все такое. Это – дела семейные, и ни к чему ему светиться на них. К тому же и у него самого было полно проблем – состояние Ирины было по-прежнему тяжелым. Врачи, наконец, поставили ей диагноз – обширный инфаркт. И, несмотря на принимаемые меры, состояние женщины не улучшалось, и наоборот, становилось все более и более угрожающим.
Роману пришлось отложить свой отъезд. Он не мог уехать, зная, что мать так тяжело больна. Кроме того, надо было дать возможность Раде прийти в себя после этого ужаса. К тому же его волновала безопасность девушки. Он был уверен, что хотели убить именно её, и сделал это какой-то маньяк, увидевший её фото на выставке. И поэтому не исключал возможности еще одного нападения.
Весь испереживавшись, он, наконец, решил поговорить с отцом. Ему казалось, что тот неплохо относится к девушке, и постарается помочь – по крайней мере, обеспечит охраной до отъезда.
Вечером, сидя с отцом за ужином, он сказал:
- Пап, Рада уехала к себе, и теперь совсем одна. Я боюсь за нее!
- Чего ты боишься, сын?
- Повторения, конечно!
- Тебе совершенно не о чем волноваться. Я уже позаботился обо всем.
- То есть? Ты дал ей необходимую охрану?
- Нет. Я сделал так, что необходимость в охране отпала.
- То есть ты хочешь сказать, что нашел и обезвредил преступника?
- Вот именно.
- Интересно, и как же ты все это сделал? – усмехнулся Роман. Как ни странно звучит, но с этой стороны он совершенно не знал своего отца, и не подозревал о той роли, которую тот играл в жизни их города.
- Тебе ни к чему вдаваться в такие подробности, сын, - тихо произнес отец. - Твое дело – заниматься своим искусством, а мое дело – обеспечить спокойную жизнь дорогим мне людям.
Отец поднял свои глаза на сына, и у того по телу поползли мурашки страха. Таким он своего отца еще не видел…
…Следующее утро началось с сильного тумана. Быстро захолодало, и вся та вода, что накопилась в воздухе после целого месяца непрерывных дождей, собралась в неряшливые белесые клубы, которые плотно закутали землю в свое липкое дырявое покрывало. Страшно было не только ехать на автомобиле, но и просто идти по улице – отойдя на несколько шагов от своего дома, человек совершенно терял его из вида, и уже не мог вернуться назад. Жизнь в городе замерла.
Но к обеду густые облака вдруг исчезли, на небе появилось неяркое осеннее солнце, и быстро разогнало весь туман. Клочья его остались только кое-где в низинах, да и то ненадолго…
К вечеру приехали родители Рады. Они занялись похоронами, быстро оформив все документы и заказав небольшой зал ресторана для скромных поминок. Сама Рада занималась ребенком. К своему ужасу она заметила, что от переживаний последних дней у неё совсем пропало молоко…
В этот же день Владимиру Иванычу позвонили из больницы, и сообщили, что его жена скончалась – медицина оказалась бессильна помочь ей справиться с тяжелой болезнью…
…Вот так, похоронив своих близких, кое-как собрав вещи, Роман и Рада с ребенком сели в самолет…
Владимир Иваныч проводил их в аэропорт, и расцеловал на прощанье. Что он мог сделать? Попросить Раду остаться? Бросить всё, и поехать вместе с ними, чтобы просто быть рядом? Он один за другим отметал все возможные варианты.
- Ладно! Пусть все идет своим чередом, - подумал он. – Жизнь сама расставит все по местам!..
…Приехав в Париж, Роман снял два больших смежных номера в гостинице с общей дверью между ними, запирающейся на ключ, и сразу занялся организацией выставки. Рада помогала ему в этом, наняв для своего сына няню, которая немного говорила по-русски. Времени на подготовку у них оставалось совсем мало, ведь они запоздали с приездом. Но все-таки успели сделать все к сроку, и в назначенный день галерея распахнула двери для посетителей. Народу было много – устроители выставки дали ей хорошую рекламу на телевидении. Все с удовольствием разглядывали фотографии, и в зале часто слышались одобрительные возгласы зрителей.
Особенно много людей собралось возле одной фотографии, висящей на стене несколько особняком от остальных. Это было большое фото, величиной в человеческий рост. На нем молодая женщина в старинных одеждах, с длинными светлыми волосами, расчесанными на прямой пробор, держала на руках крошечного младенца. Это был тот момент, когда она только что покормила его грудью, и он лежал на её коленях. Глазки его были еще открыты, но видно, что он вот-вот готов уснуть. Лицо матери выражало бесконечную любовь к своему малышу. Грудь молодой женщины еще была оголена – она не успела спрятать её за корсаж, и на темном соске блестела перламутрово-белая капля молока. Вся эта сцена была пронизана каким-то особым покоем и счастьем материнства, которое было вне времени, и оставалось неизменным, в каком бы веке ни жила эта женщина – в нынешние времена, или в давно ушедшие дни.
Кроме всех перечисленных достоинств картина эта имела и еще одно – девушка, снятая на ней, была необыкновенна хороша. А опытный художник подчеркнул и красоту её волнистых белокурых волос, и изумрудный блеск глаз, и алебастровую белизну кожи…
Картина эта никого не оставила равнодушным. Около нее без конца щелкали фотоаппараты - люди хотели оставить это фото себе на память, и показать своим знакомым и родным.
Каково же было удивление присутствующих, когда они увидели эту красавицу в зале, скромно стоящей рядом с молодым человеком, который оказался автором всех этих работ, привезенных сюда из далекой заснеженной России…
…Роман даже не ожидал, что выставка будет иметь такой успех. Уже на следующий день к дверям галереи еще её до открытия выстроилась очередь. Даже избалованные высоким искусством французы хотели посмотреть его работы. Это была настоящая победа!
Теперь у них появилось много друзей. Они получали приглашения на приемы, и с удовольствием посещали их. С Романом старались подружиться. Раду обожали. Газеты взахлеб писали о том, что наконец-то появилась женщина, которая элегантна, как Марлен Дитрих, красива, как Джина Лоллобриджида и сексуальна, как Мэрилин Монро…
Конечно, такой успех своего земляка не могли пропустить и наши корреспонденты. И вот, в одной из передач новостей, которые смотрит вечером вся страна, был показан небольшой сюжет. Камера мельком пробежалась по работам Романа, потом на несколько секунд задержалась на фото под названием «Дама с ребенком», и, наконец, остановилась на самом авторе, молодом фотохудожнике Романе Гончарове, стоявшем под руку со своей очаровательной моделью.
Роман быстро произнес заученные фразы, заранее обговоренные с девушкой-корреспонденткой, и глазок кинокамеры, наконец-то, погас. Тот вздохнул с облегчением. Все-таки слава имеет и свои отрицательные стороны – он терпеть не мог давать интервью, хотя и понимал, что они совершенно необходимы…
Вскоре Рада получила предложение стать лицом одной парфюмерных фирм.
С этой новостью она вбежала в номер Романа.
- Ромка, посмотри, что они прислали мне! Обрати внимание на сумму гонорара! И эти деньги я могу заработать всего за один месяц!
- Ну, и что ты решила?
- А что я сама могу решать, если у меня контракт! Решать должен ты, и деньги мы поделим пополам. Как тебе идея? Ведь в ближайший месяц работы все равно не предвидится!
- И что, тебе мало тех денег, что плачу тебе я?
- Ну, зачем ты так, Ром? Я же хотела как лучше… А денег много никогда не бывает. Заметь, ты сам это мне сказал!
- Господи, да пошутил я! Снимайся ты, где хочешь! Это – твой звездный час, детка. Как и мой тоже. И то, что меня так принимают здесь, наполовину твоя заслуга. Так что лови момент – снимайся, зарабатывай бабки, и люби мужиков – вон их сколько вьется около тебя! В конце-концов, молодость и красота – товар недолговечный, и не стоит зацикливаться на ком-то одном. Верность и преданность сейчас не в моде, сама видишь. Ты подумай обо всем этом на досуге…
- Я подумаю над этим, Рома! Обязательно подумаю…
…Сегодня Денис целый день провалялся на диване. На журнальном столике перед ним стояла начатая бутылка коньяка и хрустальный стакан, а напротив орал включенный плазменный телевизор с огромным экраном.
В таком состоянии мужчина пребывал теперь частенько – его не устраивала та жизнь, которую он вел, но сил на то, чтобы что-то изменить, тоже не было. Он видеть не мог свою жену, она его раздражала, и та платила ему той же монетой, хотя тоже почему-то не хотела перемен.
Денис всегда был любимцем женщин. Они вешались ему на шею и в школе, и в институте. По-своему любила его и Тамара. Но теперь все почему-то изменилось. Тамара стала больше похожей на разъяренную кошку, и шипела на него по любому поводу. Даже Рада, которая раньше с восторгом откликалась на его зов, так и не перезвонила. А он очень хотел опять оказаться с ней в постели, и почувствовать, как он нужен этой женщине, как она его любит, и как высоко ценит каждую минуту, проведенную вместе с ним.
- Вот, такие они все, эти бабы! Хитрые, подлые твари, похожие друг на друга как две капли воды! Они недостойны любви такого мужчины, как я! – воскликнул он, и отпил ещё глоток из хрустального стакана.
Из глаз его побежали слезы бессилия и злости. Одна из них скатилась и повисла на носу, но он даже не заметил этого – его глаза впились в экран телевизора. На экране шел репортаж с какой-то выставки. Камера вдруг остановилась на одной из работ. Денис увидел на фотоснимке Раду – её лицо он не смог бы спутать ни с каким другим. Она кормила младенца грудью, и младенец этот был как две капли воды похож на него самого в детстве!
Хмель мгновенно вылетел из его головы, а слезы высохли.
Голос за кадром говорил что-то еще, потом камера переместилась на лицо молодого мужчины, который был автором этих работ. Рядом с мужчиной, не говоря ни слова, стояла Рада.
- Вот, это номер! А девочка-то нашла себя! Это надо – выставка в Париже, а она – фотомодель! И куда подевалась её застенчивость и скромность! Спокойно фотографируется с обнаженной грудью… Но как хороша, черт подери!
Денис вспомнил тело Рады, которое столько раз принадлежало ему, и которое он считал своим, и по его спине побежали мурашки – он хотел видеть её, причем, немедленно!
- А почему, собственно, и нет? – вдруг подумал он. – Деньги у меня есть, виза тоже. Остается кинуть в чемодан несколько свежих рубашек, и вызвать такси! Надеюсь, с билетами проблем не будет – зимой не так уж много желающих поехать отдыхать во Францию, где погода чуть получше, чем у нас в Москве.
Сказано – сделано. Через час Денис выходил из дома на улицу, где его ждало такси. В руках его был небольшой чемодан.
Для жены он написал записку, что будет через несколько дней, не уточняя, куда именно направляется, считая, что тем самым совершенно обезопасил себя…
…Уже сев в кресло самолета, Денис вдруг вспомнил о том младенце, которого Рада держала на руках.
- Скорее всего, это мой ребенок, - думал мужчина. – А она даже не поставила меня в известность, что он родился. Очень интересно! И зачем он нужен ей? Надеюсь, она не собирается меня шантажировать… Нет, это не в её характере. Да и что можно с меня взять?! У нее сейчас денег, наверняка, намного больше, чем у меня!
Вот так, подумав о ребенке, он снова перешел к мыслям о деньгах, вернее об их отсутствии – ему надоел постоянный контроль за своими тратами со стороны жены и тестя, ему хотелось самостоятельности, хотелось свободы, наконец! Но… Всего этого он был лишен, будучи в неравном браке с капризной, своенравной и эгоистичной женщиной. Но теперь он мог попытаться все изменить! А что? Рада будет неплохой женой. Она его обожает, у них растет сын, и на её деньги он может получить все, что захочет, не боясь сердитого окрика с её стороны. Он был уверен в этом! Ну, почти уверен, если сказать честно…
Узнать в Париже, где остановилась Рада, не составило проблем. Денис пошел на выставку, и просто спросил у любезного служителя, где остановились эти русские – молодой человек, автор этих замечательных работ, и его красавица фотомодель. Взяв такси, он помчался в отель.
Денис снял скромный номер в том же отеле, оставил там свои вещи, и постучал в дверь номера, где жила Рада. Та открыла дверь, не спросив даже, кто пришел, и, увидев его, упала ему на грудь.
- Господи, Денис, как ты здесь оказался?! Неужели это не сон, и я вижу тебя, после такой длинной разлуки!
- Вот, увидел тебя в «Новостях», сел в самолет, и прилетел, - сказал мужчина, сразу увлекая её в спальню…
…Наконец-то он получил то, чего так хотел – обожание женщины, граничащее с восторгом! Именно это и нужно было ему – этому сильному молодому мужчине, который в душе до сих пор оставался слабым и безвольным десятилетним мальчишкой, до дрожи в коленках боящимся домового и темноты.
- Скажи, ты скучала без меня, хоть чуть-чуть? – спросил он, когда они немного пришли в себя после бурной страсти.
- Зачем ты спрашиваешь? Ты же сам прекрасно знаешь, как я люблю тебя, и как плохо переношу разлуку!
- Но ты ведь так и не позвонила мне тогда, а я так ждал! – капризничал Денис.
- Прости… Так много сразу всего навалилось, если бы ты только знал! Но я обязательно приехала бы к тебе, как только закончится эта выставка.
- А ты стала весьма популярна!
- Ты же знаешь, как я к этому отношусь! Мне больше по душе домашний уют и тишина.
- Все в мире меняется, могли поменяться и твои привычки. Надеюсь, ты сумела воспользоваться моментом, и хорошенько заработать на этом?
- Да, Роман хорошо платит мне, - чуть удивленно сказала Рада, и пожала плечами, - но приходится много тратить…
Этот разговор не нравился ей. Она хотела слов любви, нежного шепота и ласкового взгляда любимого мужчины, а не обсуждения в постели её финансовых проблем.
- Вполне вероятно, это твоя единственная возможность выкарабкаться из бедности, и стать богатой женщиной! Имей это в виду, когда будешь подписывать какие-нибудь бумаги! По крайней мере, будь внимательна, и не дай себя одурачить.
- Да-да, я обязательно буду иметь это в виду, обещаю!
- И ещё… Все эти мужчины вокруг тебя… Ты не присмотрела себе мужа? Ну, или богатого любовника?..
- О чем ты говоришь?! У меня же есть ты, и больше мне никто не нужен!
При этих словах у неё неприятно заныло под ложечкой – она обманывала себя и Дениса, говоря так. Был человек, о котором она вспоминала, если и не с любовью, то с большой теплотой – тот, кто был её ангелом-хранителем, кто выручал её из беды и был всегда рядом…
Как будто почувствовав, что Рада не говорит ему всей правды, Денис спросил:
- И что, ты хочешь сказать, что за этот год у тебя не было ни одного мужчины?
- Был… Я провела ночь с мужчиной. Он замечательный человек, и очень помог мне, когда я оказалась в беде. Это было скорее благодарностью с моей стороны…
- А с его стороны? Чем это было с его стороны?
- Давай, не будем об этом, пожалуйста! – попросила девушка, чуть не плача.
Она и сама теперь не знала, чем это было с его стороны – порывом страсти, любовью или обычным желанием мужчины получить именно ту игрушку, которая понравилась больше всего. Ведь он так легко расстался с ней, когда провожал в аэропорту! Будто бы и не было между ними той искры, и не стоял он перед ней на коленях, прося подарить ему хоть одну ночь любви… Сама же она так и не смогла заставить себя забыть те мгновения страсти, хотя и знала, что им никогда не суждено быть вместе. Она отлично понимала, кто он, и кто – она.
Как будто почувствовав некоторое отчуждение девушки, Денис быстро сменил тему:
- Ну, что ты, девочка! Я обидел тебя? Иди ко мне скорее… Я опять соскучился по тебе…
…Роман вернулся в гостиницу поздно – в Париже есть много мест, где молодой человек, имеющий деньги, может хорошо провести время, и он не терял это время зря.
Итак, он вернулся в отель, и поднялся на свой этаж. Он хотел переговорить с Радой – его переполняли эмоции. Ведь о такой насыщенной событиями поездке молодой человек не мог и мечтать! Он постучал в дверь её номера, но девушка не открыла.
- Наверно, устала, и крепко спит, - подумал Роман, и тоже пошел к себе. В конце-концов, поговорить с ней он может и завтра, ведь здесь они проведут еще целый месяц. Отец об этом позаботился! Кстати, сегодня, наконец, решится, станет ли он мэром… И об этом он тоже хотел с ней поговорить…
Роман прошел в свой номер, быстро принял душ, и хотел уже идти в свою спальню, как вдруг заметил, что дверь, соединяющая их номера, чуть приоткрыта.
- Надо же, я забыл запереть её сегодня утром! Пожалуй, зайду! В конце-концов, даже если наша Радость принимает ванну, она несильно смутится - в неглиже я её уже видел, и не раз, - подумал мужчина, и приоткрыл дверь…
…В спальне он увидел двух крепко спящих людей – мужчину и женщину. Их тела были обнажены, и только лица закрыты длинными золотыми волосами женщины, в беспорядке разметавшимися по постели. Мужчина был сложен как Адонис, ну, а тело женщины, больше напоминающее старинную фарфоровую статуэтку, было Роману хорошо знакомо – оно столько времени каждый день было у него перед глазами!
Представившаяся ему картина была настолько прекрасна, что он сразу почувствовал знакомый зуд в руках - схватил свою фотокамеру, и сделал несколько снимков. Просто так, для себя, без всякой задней мысли…
…Тамара вернулась домой вечером, и не обнаружила мужа дома. Кроме того, она не обнаружила и его дорожной сумки, с которой он обычно уезжал по делам. А потом нашла записку, где было больше вопросов, чем ответов – уехал, буду через несколько дней, и все. А куда уехал, и зачем? Значит, есть чего скрывать… Женщина разозлилась так, что схватила дорогую хрустальную вазу, и бросила её в стену. Та разлетелась на тысячи осколков, густо засыпавших пол в комнате.
- В конце концов, это не лезет ни в какие ворота! И надо что-то решать! Немедленно!
Она плюхнулась на диван, и с остервенением нажала на пульт телевизора – она посмотрит новости. Наверняка там покажут людей, которым сейчас намного хуже, чем ей! Хотя это слабое утешение для женщины, открыто обманутой собственным мужем, до которого она снизошла…
Сначала показали жуткую аварию на МКАДе – несколько погибших водителей и пассажиров, вместо автомобилей - груда изуродованного металла, и крупным планом пятна крови на грязном снегу…
- Ну, вот! В конце-концов, им похуже будет, - вздохнув, подумала молодая женщина.
Потом прошел сюжет о кровавой разборке на северо-востоке столицы – киллер в упор расстрелял у подъезда молодого мужчину-бизнесмена.
- Бедный мужик! – посочувствовала бизнесмену Тамара. – Ему уже не нужен никакой бизнес! И стоило лезть в бутылку из-за него, а потом мертвым валяться на снегу в неполные тридцать пять! Дурак ты, братец, вот что я тебе скажу!
Потом дикторша рассказала о визите к нам в Москву какого-то крупного политического деятеля из экваториальной Африки, и перешла к новостям культуры. Эти новости не слишком волновали молодую женщину, впрочем, как и сама культура тоже. Она уже пыталась нащупать пульт на диване рядом с собой, чтобы нажать на кнопку, как вдруг увидела кадры, которые привели её в состояние, близкое к безумию.
Радка, эта белобрысая мымра, эта бессловесная тварь, не умеющая связать двух слов, эта бледнолицая мышь с глазами цвета болотной жабы, появилась на экране с симпатичным молодым мужиком, каким-то художником, или еще кем-то там, дающим интервью центральному телевидению… Это же нонсенс! Такого просто быть не может! Она и Париж – вещи совершенно несовместимые! Ей там не место! Это место уже занято такими, как она, Тамара – богатыми, успешными, красивыми женщинами, с детства схватившими удачу за усы!
- Нет, мне просто необходимо выпить! – воскликнула она, и пошла на кухню. Царивший там беспорядок и недопитая бутылка коньяка на столе красноречиво сообщили ей о том, что не она первая в их семье нуждалась сегодня в глотке спиртного…
Выпив приличную порцию обжигающего напитка, женщина немного подумала, а потом решительно взяла в руки телефон.
Дозвонившись в справочную аэропорта, она взволнованно проговорила в трубку:
- Девушка, милая, пожалуйста, помогите мне!
- Успокойтесь, мадам! Я сделаю для вас все, что в моих силах! Что у вас случилось, и чем я могу вам помочь? – спросил у нее вежливый женский голос – чувствовалось, что руководство хорошо выдрессировало этих обычно хамоватых баб из справочной службы. Еще несколько лет тому назад она не стала бы так с ней любезничать, а, сказав несколько дежурных фраз, шваркнула бы трубку на рычаг!
- Дело в том, что мой муж сегодня улетел в Париж. Но я не знаю, каким рейсом. А мне просто необходимо знать, чтобы сообщить родственникам! Те должны встретить его в аэропорту… Я прошу вас…
- Нет проблем! Его имя…
- Калинин Денис Александрович, паспорт серии…
- Минуту!
- Да-да, я подожду…
- К сожалению, мадам, самолет, в котором летел ваш муж, уже три часа как приземлился в Орли. И думать о встрече уже поздновато. Мне очень жаль…
- Да, жаль! Но все равно, я очень благодарна вам за помощь…
Она нажала на кнопку отбоя, и с силой швырнула телефон на диван – теперь все её подозрения подтвердились!
- Он помчался к ней, увидев то же самое, что и я! И сейчас, наверно, заперся с ней в её спальне!..
…Надо сказать, что её умению просчитывать события можно было только позавидовать – на самом деле все было именно так, как она и предполагала…
…Тамара кинулась в свою спальню, и достала чемодан. Она собиралась вылететь следом. Не в её правилах было терпеть такое! Она отомстит. Так отомстит, что ни ему, ни ей мало не покажется!..
…В тот же вечер еще один человек увидел этот сюжет по телевизору. Только его реакция была совершенно другой.
Владимир Иваныч только что вернулся домой. Сегодня был счастливый день – он, наконец, выиграл предвыборную гонку, и получил пост мэра города. Это было его победой, и по этому поводу завтра он устраивал грандиозный банкет для тех, кто помог ему на выборах.
Он очень устал. День был длинным, и заставил его сильно понервничать. И сейчас, когда он вернулся домой, надо было как-то отвлечься, хоть немного подумать о чем-то другом перед тем, как лечь в постель.
Не считая охраны и слуг, он был в доме один. Никто из родных не поздравил его, никто не встретил на пороге, и любимая женщина не прикоснулась губами к его щеке. Это было полное и абсолютное одиночество…
Он медленно поднялся на второй этаж в свою спальню, где спал один после смерти жены, и сел на диван, откинув голову на спинку. Несмотря на то, что у него были сегодня причины для радости, на душе было паршиво. Захотелось напиться, но даже этого он не мог себе позволить – завтра ему надо быть в своей наилучшей форме, чтобы не разочаровать своих сторонников и не обрадовать врагов.
Подумав немного, он не нашел ничего лучше, как включить телевизор. И, конечно, тоже увидел сюжет в новостях, где его сын давал интервью, а рядом с ним стояла его любимая женщина – Рада. Владимир Иваныч вдруг заметил в её ушках те серьги с изумрудами, которые он подарил ей недавно.
- Она все-таки надела их! – с удовольствием подумал он. – И наверняка вспомнила обо мне, когда взяла их в руки!
Настроение неожиданно улучшилось, непонятно отчего, и вдруг очень захотелось оказаться там, рядом с ней, и снова стоять перед ней на коленях, и ловить её взгляд, и чувствовать, как от сладкой томительной боли трепещет сердце и кружится голова…
В двенадцатом часу ночи позвонил Роман, и спросил у отца, как дела.
- Все в порядке, сын! Можешь меня поздравить!
- Пап, я так рад! Завтра скажу Радке, она тоже обрадуется!
- А сегодня…
- Да-а… Она уже спит. Наш день сегодня тоже был не из легких!
Роман не стал говорить отцу о том, что увидел в спальне девушки – это было бы сплетней, а сплетен он не выносил. Если у нее с этим мужчиной что-то серьезное, она сама расскажет. А если это всего лишь партнер на одну ночь – то не стоит об этом и говорить! В конце-концов, она тоже живая женщина, и иногда ей просто необходима разрядка. Хотя… Не похоже, что она привела к себе в спальню незнакомца. Не в её это правилах…
Проснувшись утром, Рада увидела рядом с собой Дениса. Но вдруг вместо радостного волнения оттого, что видит любимого рядом с собой, опять ощутила в желудке непонятный комок, который всегда был для нее предвестником неприятных вестей или тяжелых событий.
- Господи, мой Денис приехал, чтобы быть со мной, а я не могу даже как следует порадоваться, что наконец-то опять рядом с ним! А ведь совсем недавно считала за счастье хоть изредка слышать его голос… Что же со мной происходит?
Она стала вспоминать всё, что сказал вчера её Денис. Было что-то в его голосе…
- А, ладно! Думаю, у меня будет время поговорить с ним, и все выяснить! По-моему, на сегодня у нас с Ромкой не запланировано ничего особенного.
Она тихонько встала с постели, накинула на себя легкий пеньюар и вышла из спальни.
Посмотрев на ту дверь, которая соединяла её номер с номером Романа, она в ужасе остановилась – та была распахнута настежь…
Она быстро захлопнула её, и повернула ключ в замке. Но почему-то была уверена, что Роман заходил к ней в номер, и видел Дениса. И теперь, при случае, мог рассказать эту пикантную новость отцу. Может быть, именно из-за этого она почувствовала в желудке тот комок необъяснимого страха?
- Хотя… Владимир Иваныч знает, что мой единственный любимый мужчина – это отец Василька. Я сама сказала ему об этом. Но когда это было? До или после той ночи? Ой, все так запуталось…
Девушка вздохнула, и пошла в душ.
Когда она вышла из ванной комнаты, Денис уже проснулся, и с улыбкой смотрел на нее, раскинувшись на постели.
- Доброе утро, дорогой!
- Доброе утро!
- Иди, умывайся, и пойдем в ресторан завтракать!
- Отличная идея! Я сильно проголодался! Дай мне только пять минут, дорогая!
Через полчаса они вышли из номера, и спустились в ресторан, не дождавшись Романа, который вставал значительно позже. Почему-то девушке не хотелось их знакомить…
Сев за столик в полупустом зале, они заказали завтрак, и теперь ждали официанта с полным подносом еды.
Неожиданно к ним за столик подсела молодая женщина, в которой они с ужасом узнали Тамару!
- О, какая встреча, - проворковала она, глядя на растерянную Раду и испуганного Дениса. – Мой муж здесь, и моя дорогая подруга с ним рядом! Очень мило!
- Тамара, ты все не так поняла, - вдруг пролепетал сильно побледневший Денис, у которого при внезапном появлении жены сердце ушло в пятки.
- Ну, расскажи тогда мне, что на самом деле здесь происходит! – уже не скрывая своей ненависти, выдавила из себя женщина. – Я внимательно тебя слушаю, дорогой!
- Мы действительно встретились случайно. Я приехал сюда на пару дней, и снял номер в этом отеле.
- Ты кого хочешь обмануть, муженек? Случайно только школьницы беременеют! Ты удрал от жены к своей любовнице, и провел ночь в её номере!
- Ну… Даже если и так! Ты же не думаешь, что одна ночь перечеркнет всю нашу семейную жизнь! Ну, скажи на милость, зачем мне нужна эта женщина, если у меня есть ты! Разве может она хоть в чем-то сравниться с тобой?!
…Все то, что происходило дальше, было для Рады страшным сном, от которого, к сожалению, нельзя было проснуться. Денис извинялся, плакал, давал страшные клятвы и убеждал жену, что Рада для него – абсолютно пустое место, так, просто баловство… А она сидела, не в силах пошевелиться, думая, как будет жить после всего, что случилось сейчас, в этом зале… Хорошо еще, что окружающие их люди не понимали русского языка, и не слышали, что говорит этот симпатичный молодой человек, стараясь всеми правдами и неправдами выгородить себя в этой пикантной и весьма некрасивой истории…
…Выручил её Роман. Он вошел в ресторан, ища её глазами, увидел сидящих за столиком людей, и понял, что там происходит что-то очень неприятное. Рада сидела спиной к дверям. Он прошел вперед, сел за столик позади Рады, взял в руки меню, и стал прислушиваться к разговору. Вернее, к тому, что говорил красавец-мужчина, проведший в спальне Рады жаркую ночь.
Ему хватило и минуты, чтобы разобраться во всем. Потом он решительно встал, и подошел к их столику.
- Доброе утро, господа!
- Вы кто такой? И что вам здесь надо? – завизжала Тамара, которой появление незнакомого мужчины сломало весь кайф от унизительных извинений блудного мужа.
- Разрешите представиться! Гончаров Роман, будущий муж Рады, - сказал он, а потом обратился к девушке:
- Дорогая, как я понял, супруги здесь выясняют свои отношения. Не стоит тебе участвовать во всем этом! Приличная женщина не должна слушать, как люди, не стесняясь, полощут свое грязное белье, причем на виду у всех!
С этими словами он взял Раду за локоть, и поднял со стула.
- Пойдем, наш столик свободен, там никто не помешает нам позавтракать!
- Да кто ты такой, чтобы говорить мне все это! – завопила женщина, которой совсем не понравилось то, что она о себе только что услышала.
- Молчать! – вдруг произнес Роман спокойным голосом. – Я же представился. Я – Роман Гончаров, собственной персоной. И больше не желаю видеть ни вас, ни вашего мужа, мадам.
С этими словами он посмотрел на Тамару, и она вся съежилась под его взглядом. Оказывается, он был настоящим сыном своего отца, этот юноша!..
Крепко держа Раду за руку, он вывел её из ресторана – сейчас ей было совсем не до еды – и повел в номер.
Усадив девушку в кресло, он сказал:
- Ну, а теперь давай, рассказывай все, и по порядку!
Наверно, это было как раз то, что нужно для неё в тот момент – не думать о том, что происходит сейчас, а вспоминать о том, что уже произошло.
Её рассказ не занял и десяти минут.
- Так это отец твоего ребенка? Тот человек, которого ты так любила? – удивленно воскликнул Роман.
- Да, это он! До этой минуты он казался мне самым красивым и самым замечательным мужчиной на свете.
- Ну, насчет первого спорить не буду, а второй тезис весьма и весьма спорен…
- Я тоже не ожидала такого, Ром! Он вел себя, как последний подонок, всю вину валил на меня, хотя я не искала с ним встреч, поверь! Он сам неожиданно приехал вчера, даже не позвонив, и не предупредив меня о своем появлении.
- И вот с этим человеком ты хотела прожить всю свою жизнь…
- Была не права.
- Так-то вот!
- А как ты умудрился её укротить? Она же никогда не слушает никого, кроме себя, любимой!
- Сам не знаю, как такое получилось. Наверно, это семейное. Только у моего отца всё получается гораздо лучше. Мне кажется, даже тигр не сможет выдержать его взгляда.
- Надо же… А мне казалось, что у него очень добрый и ласковый взгляд…
Роман удивленно посмотрел на девушку, и пожал плечами. А потом вдруг сказал:
- Слушай, я же забыл совсем! Мой отец теперь мэр нашего Зеленомысска!
- Здорово! Я сейчас же позвоню ему, и поздравлю.
- Это было бы очень кстати. Он вчера спрашивал о тебе.
После того, как Рада немного пришла в себя, Роман сказал:
- Знаешь что, давай, я сейчас отвезу тебя туда, где вчера побывал сам! Мне так понравилось!
Он подозвал такси, и они укатили. Целый день сидели в маленьких ресторанчиках, пили молодое вино и слушали музыку, потом купили билеты в театр, хотя ни он, ни она почти не знали французского.
…В одном из ресторанчиков они познакомились с молодым мужчиной, который оказался виноделом с юга Франции. Там у него был небольшой винный завод и обширные земли, занятые виноградниками. Из этого винограда он и делал свое вино. Его предки приехали из России, сбежав от революции, и поэтому Мишель неплохо говорил по-русски, хотя буква «р» и была у него по-французски раскатиста.
Было совершенно очевидно, что он очарован молодой женщиной, хотя та не скрывала, что у неё есть ребенок, который растет без отца.
Они встретились на следующий день, и потом встречались каждый вечер. Мишель показывал им Париж, который очень хорошо знал сам. А через неделю повез их к себе домой, чтобы показать все то, о чем с таким трепетом рассказывал.
Роман понимал, что намерения мужчины более чем серьезны, но совершенно не мог понять, как к этому относится Рада. Почему-то ему казалось, что последние события как будто выжали из нее все жизненные соки, и теперь она могла только двигаться, как обычная кукла на батарейках, но совершенно не испытывала никаких эмоций.
Вернувшись в отель поздно вечером, Роман проводил её в номер, и зашел вместе с ней.
- Я должен поговорить с тобой, Рада.
- А это не может подождать хотя бы до завтра? Что-то я сильно устала сегодня.
- Всего несколько минут. Я о Мишеле. Ты понимаешь, что он не сегодня-завтра сделает тебе предложение?
- По-моему, это совсем не так.
- Ну, да! И к себе домой он возил нас просто так!
- А почему бы и нет?
- И все-таки, ты соберись с мыслями, и подумай, что будешь отвечать ему, если это случится.
- Хорошо, я подумаю об этом! Только завтра…
…Утром Рада проснулась от телефонного звонка. Она подняла трубку, и услышала голос Мишеля. Мужчина приглашал её вечером в ресторан, и намекнул на то, что скажет ей там нечто очень важное.
При этих словах сердце молодой женщины даже не шелохнулось. Но это еще ни о чем не говорило. Совершенно не обязательно девушка выходит замуж за человека, от которого её сердце трепещет, как птица. Многие из них и не представляют, что это такое, прожив в счастливом браке много лет, и воспитав кучу детей.
Итак, после обеда Рада провела больше часа в теплой пенистой ванне, а потом надела на себя вечернее платье, и красиво уложила волосы. В ушках её опять переливались серьги с изумрудами, а на пальчике блестело такое же колечко…
…Приехав в ресторан, молодые люди поужинали, потом пошли танцевать, и только в самом конце вечера Мишель сказал, что любит её, и предложил стать его женой, положив перед ней на стол коробочку с обручальным кольцом.
Рада сидела, опустив глаза, и теребила пальцами перстень с изумрудом, как будто прося у него совета.
Потом подняла глаза, и сказала:
- Вы нравитесь мне, Мишель. Но мы очень мало знакомы, и полюбить вас я еще не успела. И если вы согласны подождать, хотя бы немного, я обещаю подумать.
- Да, я понимаю. И согласен ждать. Думаю, месяца вам хватит? Если через месяц я не получу ответа, то будем считать нашу помолвку расторгнутой, а это кольцо пусть останется у вас на память обо мне.
- Вы очень милый, мне хорошо с вами! – сказала Рада, а мужчина взял её руку, прикоснулся к ней губами, и надел на палец кольцо – он был уверен в её ответе. Такими мужчинами, как он, женщины не бросаются. И многие дамы хотели бы оказаться сейчас на месте этой красавицы, которая пленила сердце бедного винодела своими прекрасными глазами цвета незрелого винограда…
Потом он отвез девушку в отель, где её с нетерпением ждал Роман.
- Ну, как все прошло? Он сделал тебе предложение?
- Да. Он предложил мне стать его женой.
- Ну, а ты?
- Я сказала, что подумаю. Но, скорее всего, я приму его предложение. Наверно, это будет лучшим выходом для меня. После того, что произошло, я не смогу жить в Москве – теперь эта женщина не оставит меня в покое, и превратит мою жизнь в кошмар.
- А почему бы тебе не остаться у нас в городе навсегда? Ты могла бы жить в квартире тети, ведь теперь она принадлежит тебе.
- Я подумаю, у меня еще целый месяц впереди… Ром, я так хочу домой! Пожалуйста, поехали назад, а?
- Хорошо. Я завтра же закажу билеты. Ну, ложись спать, дорогая! Тебе надо как следует отдохнуть перед обратной дорогой!
…Утром Рада проснулась с чувством растерянности. Но никак не могла понять, откуда оно возникло. Вроде бы все было вполне определенно – молодой, симпатичный, хорошо обеспеченный мужчина сделал ей предложение. А она растерялась, как будто у дверей выстроилась очередь из претендентов на её руку и сердце! И каждый из них наперегонки желает усыновить её ребенка, рождённого вне брака!
А ведь у неё нет богатого приданого, ей не на кого надеяться, кроме как на себя. Ведь даже тот чек на полмиллиона долларов, полученный от отца Романа, она в конце-концов порвала, не желая брать от него деньги просто так. И на руках маленький ребенок. Заработанные в Париже деньги быстро кончатся, и что она тогда будет делать? Кстати, это тоже веский аргумент в пользу владельца виноградников.
За этими мыслями её и застал Роман.
- Ну, что! Ты можешь паковать чемоданы! Я заказал билеты на завтра. Так что поторопись!
- Отлично! – захлопала в ладоши Рада, как будто уезжала не из Парижа, а хотела, наконец, выбраться, из заброшенной посреди тайги маленькой глухой деревушки.
- Думаю, что не буду предупреждать отца, - вслух размышлял Роман. - Мы вполне можем добраться до дома сами. У него наверняка полно дел с этими выборами. Пусть это будет для него небольшим сюрпризом!
- Еще каким сюрпризом! Он наверняка соскучился по тебе, и считает дни до твоего приезда! – почему-то тяжело вздохнув, ответила Рада.
…Весь день прошел в суете и сборах. Рада рассталась с няней, щедро заплатив ей, и вечером позвонила Мишелю, чтобы сообщить об отъезде домой. Тот пожелал ей счастливого пути, и ненавязчиво напомнил о её обещании.
Поздно вечером она легла спать, и окунулась в сновидения, полные непонятных волнений и страхов, встреч и расставаний, знакомых и незнакомых лиц.
Проснувшись рано утром, она заметила, что глаза её припухли от слез – она о чем-то горько плакала во сне, только вот, никак не могла вспомнить, о чем…
…Потом был отъезд из отеля, аэропорт, и воздушное путешествие. Рядом был Роман, который помогал ей во всём, и забавлял капризничающего ребенка – Василек устал от всей этой кутерьмы и шума, и поскорее хотел оказаться в той спокойной обстановке, к которой привык.
Наконец, они взяли такси в аэропорту, и поехали в город.
- Ты заедешь к нам? – спросил Роман.
- Нет, только не сегодня. Не хотелось бы показываться на глаза твоему отцу в таком растрепанном виде и растрепанных чувствах. Я должна хоть немного прийти в себя!
- Тогда мы сейчас остановимся, и я куплю тебе что-нибудь на обед!
Рада заметила, что Роман как будто повзрослел за это время – стал очень заботливым и внимательным. Куда только делся тот молодой шалопай, каким он был еще полгода тому назад!
- Это хорошо, - подумала молодая женщина. – Наверняка теперь его отцу будет с ним меньше хлопот…
…Роман помог Раде донести вещи, и уехал, пообещав обязательно позвонить вечером.
Рада ходила по квартире, которая теперь принадлежала ей, и воспоминания снова обступили её…
Вот здесь перед ней на коленях стоял Владимир Иваныч, уговаривая её подарить ему ночь любви… И на этой постели они провели эту ночь в объятиях друг друга. А потом на ней была убита её любимая тетушка… Как давно все это было! Кажется, с тех пор прошла уже целая вечность, а на самом деле её не было здесь только один месяц…
Искупав ребенка, она покормила его, и уложила спать. Потом приняла душ сама, и тоже легла в постель. День был тяжелым, и тело настойчиво требовало отдыха, хотя спать совершенно не хотелось. Почему-то вся она, несмотря на теплый расслабляющий душ, была сильно напряжена.
В дверь позвонили. Рада посмотрела на часы – половина одиннадцатого ночи.
- Интересно! Кто это может быть так поздно? – подумала она, и пошла в прихожую открывать, накинув на себя халат.
На пороге стоял новый мэр города Зеленомысска, Владимир Иванович Гончаров.
- Вы?! – воскликнула девушка, потуже запахивая ворот халатика, и отходя от двери, чтобы пропустить гостя в квартиру.
- Да, вот, только что освободился. Дел – невпроворот. Приехал домой, а там – Роман. Говорит, вы сегодня вернулись.
Мужчина снял пальто, и прошел в гостиную.
- Ну, здравствуйте, Владимир Иваныч.
- Здравствуй, Радость!
Он внимательно посмотрел на девушку, и сказал:
- А ты изменилась. И еще больше похорошела. Наверно, Париж пошел тебе на пользу.
- Ну, а вы совсем не изменились, хотя и стали таким важным чиновником! - чуть улыбнулась Рада.
- Ты позволишь мне присесть?
- Господи, что же это я! Конечно, присаживайтесь! Извините, хозяйка из меня сегодня никакая! Я сейчас приготовлю чай. Роман купил отличные пирожные – именно такие, как я люблю.
- С удовольствием выпью чаю с твоими любимыми пирожными.
Рада быстро сервировала стол, и налила чай в чашки.
- Ну, расскажи, как вы провели время! Хотя… Больше всего меня, конечно, интересует все, что касается твоего знакомства с тем молодым виноделом…
- О, Боже! Роман рассказал и об этом!
- Да, его волнует твое будущее, как и меня тоже. Мне кажется, что за прошедшие месяцы мы стали близкими друзьями. Или я неправ?
С этими словами он внимательно посмотрел на молодую женщину, как будто пытался прочесть её мысли.
- Я очень хорошо отношусь и к вам, и к Роману. И очень тронута вашей заботой о нас с Васильком. Но… Поймите, молодой женщине тяжело одной воспитывать ребенка, и содержать семью. А родители мои слишком стары, чтобы помочь мне – они уже и сами скоро будут нуждаться в помощи. Мишель предложил мне выйти за него замуж. Вроде, он хороший парень, к тому же русский. И я склоняюсь к тому, что должна принять его предложение…
- Значит, от моей помощи ты отказываешься…
- Но… Я не совсем понимаю, о какой помощи вы говорите, Владимир Иваныч…
- Ты же знаешь, что я готов взять на себя все заботы о тебе и твоем ребенке!
- Вы никогда не говорили мне об этом! Вы просили только одну ночь любви, и получили её. Я думала, что это всё…
- Тогда я сам был женат, а ты – влюблена в того мужчину, с которым встретилась там, в отеле.
- Роман рассказал вам и об этом?!
- Да. Я знаю всё. И рад, что это наваждение закончилось для тебя. Теперь ты свободна, свободен и я. И решение за тобой.
- Что вы хотите услышать от меня, Владимир Иваныч? Что я не могу забыть ту ночь, проведенную с вами? Что я целую серьги, которые вы подарили мне, прежде чем надеть их, потому что вы касались их своими руками? Что у меня кружится голова, когда я вспоминаю взгляд ваших глаз? Можете считать, что вы это услышали.
- Я не помню, чтобы кто-нибудь говорил мне что-либо более приятное, чем то, что ты сказала сейчас! Я тоже люблю тебя, и сделаю своей женой, если ты согласишься на это!
- Я согласна даже на то, чтобы просто быть рядом с вами. Наверно, люди не поймут, если вы женитесь на мне, вам будет трудно объяснить окружающим свой поступок…
- Если ты не возражаешь, мы обсудим этот вопрос немного позже. Я хотел бы начать свою семейную жизнь прямо сейчас, не откладывая… Я очень соскучился, и считал часы до твоего возвращения…
И снова повторилась ночь любви. И к ней уже не примешивалось чувство страха, что кто-то может узнать об этом. Теперь они оба были свободными людьми, и могли делать со своей жизнью все, что захотят!
Уже на следующий день Рада переехала в дом будущего мужа, и Роман с некоторым недоумением узнал о том, что скоро станет пасынком той женщины, которая была на три года моложе его самого. Эта новость не только удивила, но и обрадовала молодого человека – он был уверен, что его отец недолго останется в одиночестве после смерти матери, и побаивался, что тот может сделать неправильный выбор. Раду же он очень хорошо узнал за то время, что был рядом с ней, и прекрасно видел, как она добра, честна и щепетильна. Кроме того, несколько дней понаблюдав за отцом и Радой, он вдруг с удивлением понял, что эти двое просто без ума друг от друга…
…Не прошло и месяца, как они уже ехали в ЗАГС, чтобы стать мужем и женой: Рада – в белом воздушном платье, с букетом цветов в руке, а Владимир Иваныч – в смокинге и бабочке. Они были очень красивой парой, несмотря на большую разницу в возрасте. Ведь счастье делает человека моложе, а жених был от этого счастья буквально на седьмом небе…
…Когда эта молодая золотоволосая женщина поселилась в доме мужа, всем казалось, что к ним заглянуло солнце. Она была всегда веселой, доброжелательной, и никогда не повышала голоса на прислугу. И очень часто смеялась, заражая всех своим хорошим настроением. Люди платили ей за это любовью, и готовы были идти за ней в огонь и в воду...
…Наконец-то Владимир понял, что такое жить с любимой женщиной. Он понял, как это прекрасно, когда жена встречает тебя с работы на пороге, и с улыбкой кидается тебе на шею. И ты целуешь её губы еще и еще раз, а потом уже не можешь от них оторваться. Наконец, хватаешь жену на руки, и несешь её наверх, в свою спальню, не в силах дожидаться ночи, а прислуга прячет понимающие улыбки, и ждет, пока хозяева «отдохнут», чтобы потом еще раз разогреть для них давно остывший ужин.
Потом супруги ужинали, и снова уходили к себе. У них было о чем поговорить – Раде было интересно всё, чем занимается её муж. Кроме того, девушка могла дать дельный совет, ведь совсем недавно она окончила институт с красным дипломом.
Так шла их жизнь. Кончилась весна, наступило лето… И вот, как-то вечером молодая супруга объявила мужу, что беременна. Тот опять был на десятом небе от счастья!
- Знаешь, дорогой, - шептала жена, прижимаясь к нему теплым боком. – Я хотела бы девочку. У меня ведь уже есть два сына!
- Уж не Ромку ли ты имеешь в виду дорогая? – удивился муж.
- Ну, конечно, его! – придав своему лицу серьезности, ответила Рада.
Услышав такое, Владимир от души расхохотался – это же надо, она считает сыном этого оболтуса, который на несколько лет старше её самой!
Кстати, её старший сын Рома тоже собрался жениться, и в следующие выходные они ждали визита молодой пары в свой дом. Роман жил пока в квартире Рады. Он не хотел мешать отцу, и «путаться под ногами» у влюбленной пары. Кстати, теперь он уже редко занимался фотографией, разве что в выходные. Компания отца, которой ему пришлось управлять вместо него, почти не оставляла ему времени на это увлечение.
Итак, в воскресенье они встречали Романа и его молоденькую невесту. Девушка была прехорошенькой блондинкой, чем-то неуловимо похожей на Раду. Правда, глаза у нее были небесно-голубые, а не зеленые, как у мачехи жениха.
Роман представил молодых женщин друг другу, и они сразу понравились друг другу.
- Ну, и когда же вы думаете пожениться? – спросил отец у Романа.
- В самом ближайшем будущем, - сказал тот, обнимая свою невесту за плечи, и целуя её в розовую от смущения щеку…
…Вот так шла жизнь. Рада по-прежнему занималась домом и встречала усталого мужа по вечерам.
В январе подошел срок, и она родила ребенка. Это опять был мальчик. Отец был в восторге, а Рада немного расстроилась – вот, теперь у неё уже три сына, и ни одной дочки – одни мужчины кругом!
К этому времени Роман уже развелся со своей женой, и присмотрел себе новую. Ветреный юноша никак не мог найти женщину себе по сердцу.
- Уж ты бы выбирал получше, сынок! – мягко журил его отец. – А то я не успеваю заказывать в ресторане свадебные банкеты!
А потом обратился к жене:
- Кстати, дорогая, ты не знаешь, почему все жены нашего сына чем-то напоминают тебя? К чему бы это?
- Наверно, это его тип женщин. Многие мужчины любят блондинок. Ты не сердись на него, милый, он у нас очень хороший! Просто пока ему что-то не везет с семейной жизнью. Так часто бывает, и с этим ничего не поделаешь!
Он не мог злиться на сына. Он вообще ни на кого не мог злиться – ему казалось, что вокруг него все должны быть счастливы точно так же, как счастлив и он сам.
…Так шли годы. Они уже отметили скромный юбилей – пятилетие семейной жизни. Дети подрастали, Роман по-прежнему менял жен чаще, чем перчатки, Владимир с утра до позднего вечера пропадал на работе, а Рада была тем стержнем, возле которого и вертится вся жизнь в доме. Собственно, так оно и было – убери этот стержень, и все разрушится, пойдет прахом – Владимир останется без любимой жены, дети – без матери, а Роман – без задушевной подруги, которая всегда выслушает, даст дельный совет, или просто пожалеет, ласково погладив по голове и чмокнув в щеку.
Все было бы хорошо, если бы не одно «но». Дело в том, что Владимир Иваныч был, конечно, богатым человеком. Но он прекрасно понимал, что богатство это принесли ему самые обычные работяги на своих натруженных плечах, сами ни гроша не получившие от всех этих перестроек, ускорений, приватизаций и прочих небезобидных заморочек сильных мира сего. И очень этих работяг уважал. Он не мог сделать счастливыми и богатыми их всех, но кое-что сделать для них все-таки мог. По крайней мере, поставить дело так, чтобы простым людям доставалась хотя бы часть того, что было им положено по закону. И это очень не нравилось тем, кто называл простых людей не иначе как «надоедливым быдлом» или «овощами». Себя они, конечно, ставили значительно выше всех остальных, хотя исчезни кто-нибудь из них хоть завтра, никто и не вспомнит даже, как зовут того или другого напыщенного начальника, запустившего руку по самый локоть в чужие денежки.
Как только его выбрали мэром, он стал потихоньку избавляться от самых ретивых казнокрадов, а для остальных прихлопнул кормушку, так сытно кормившую их на протяжении стольких лет. Но, как говорится, самое больное место у человека – это его кошелек. И обиженные чиновники затаили на нового шефа обиду, которая с годами переросла в настоящую ненависть…
…А город тем временем расцветал. Денег теперь хватало на все – и на пенсии старикам, и на помощь больным детям, и на ремонт дорог, и на строительство жилья. Люди вздохнули с облегчением, а экзальтированные старушки в старомодных шляпках готовы были буквально носить своего любимца на руках, когда вдруг встречали его на улице. И только своевременные действия недремлющей охраны позволяли избавить обожаемого мэра от этого публичного унижения.
Измученные «нищенской зарплатой» чиновники, которые не могли теперь два раза за год менять свой мерс и содержать молоденьких длинноногих любовниц, становились опасными, и почти этого не скрывали. Но Владимир Иваныч только отмахивался от тех советов, которые давали ему обеспокоенные друзья.
- Да брось ты, Михалыч, - говорил он шефу своей охраны. – Что они мне сделают? Поворчат, поворчат, да и успокоятся!
Конечно, имея такую власть, Владимир Иваныч мог быстро вывести их всех на чистую воду, и через день они уже оказались бы в каталажке, наперегонки кропая показания друг на друга, лишь бы только выйти сухим из воды самому. Но он был противником таких крутых мер, и считал, что люди воруют только от вседозволенности, а как только поймут, что лафа закончилась, быстро придут в себя и будут работать дальше. Не тут-то было! За столько лет любители поживиться привыкли считать деньги из городской казны своими, и никак не могли смириться с их потерей. И готовы были пойти на все, чтобы вернуть прежние времена, вплоть до физического устранения противника.
Конечно, нельзя сказать, что Владимир Иваныч совсем не замечал опасности, грозящей ему. Но эта спокойная безоблачная жизнь в течение последних лет сделала его очень терпимым к человеческим слабостям и недостаткам, и притупила бдительность. И он уже почти не пользовался своим тихим голосом и неожиданным взглядом исподлобья, приводящим людей в трепет. Ну, а если сказать иначе, просто он был очень счастлив, это его и погубило…
…Его убили тогда, когда он уже почти подъехал к дому, и с нетерпением ждал, когда увидит свою ненаглядную жену. Из обгонявшей их автомашины вдруг высунулось дуло автомата, и длинные очереди прошили автомобиль вдоль и поперек. Водитель хотел было вильнуть в сторону и затормозить, но не успел – пуля киллера прошила его сердце. Погиб и охранник, сидевший рядом с водителем, не успев даже достать ствол. Несколько пуль попали в мэра, и тот умер до того, как в городе зазвучали сирены «Скорой помощи» и милиции.
Приехав на место происшествия, медики могли лишь зафиксировать смерть потерпевших, и забрать трупы. Милиции работы предстояло много. Это ведь не простого местного жителя замочили в темном углу, лишив убитую горем семью его месячной зарплаты. Это убили мэра, и теперь начальство будет их поедом есть, пока преступники не будут найдены, и наказаны по всей строгости.
Кстати, насчет «всей строгости» - это тоже еще не факт. Неизвестно, кто теперь будет новым мэром. Очень даже вероятно, что к власти придет как раз один из тех, кто это убийство и заказал. И тогда дело просто спустят «на тормозах», посадив в тюрьму какого-нибудь бедолагу, который, как говорится, «ни сном, ни духом» во всей этой мутной, кровавой истории…
…А народ, который так любил своего городского голову, немного поволнуется, проведет несколько пикетов около дверей мэрии, держа в руках плакаты со словами «Убийц – к ответу!», украсит живыми цветами место трагедии, горько поплачет на похоронах, да и разойдется – некогда ему, этому народу-то. Работать надо, однако…
Было неясно, кто займет этот пост после гибели Гончарова, но то, что денежки опять потекут налево полноводной рекой, опустошая бюджет и лишая людей всех выплат, было ясно даже самому непроходимому лоху. Тут уж и к гадалке ходить не надо!..
…Рада узнала о гибели мужа через десять минут после случившегося. Она в это время поглядывала в окно гостиной, ожидая своего ненаглядного с минуты на минуту. Но его все не было, а около дверей, завизжав тормозами, появилась вдруг машина шефа охраны.
От ужаса, неожиданно накатившего на нее, женщина плюхнулась на стул, стоявший рядом, и откинулась на спинку. В дом пришла беда – она ясно это почувствовала. Но еще не знала, что эта беда будет столь страшной и непоправимой…
Ее уши теперь как будто были забиты ватой. Она с трудом могла разобрать голоса охающей горничной и Михалыча, только что подъехавшего к дому. Но встать и выйти к нему она не могла – ноги отказывались держать её, а тело покрылось липким противным потом, как будто её с головы до ног вымазали канцелярским клеем.
Наконец, открылась дверь, и Михалыч вошел в комнату, глядя на нее глазами побитой собаки, чувствующей свою вину – и действительно, что это за начальник охраны, которому уже некого охранять!
- Что? – спросила Рада.
- Владимир Иваныч…
- Ранен?
- Нет, убит…
Илья Михалыч едва успел подхватить падающее тело, и положил женщину на диван. А потом позвал прислугу.
- Ты уж давай, похлопочи здесь около неё, а мне надо срочно позвонить!
Рада быстро пришла в себя, даже врач не понадобился. И теперь не плакала, не билась головой, не кричала диким голосом от непомерной боли. Просто лежала на спине, уставившись глазами в потолок, и не произносила ни слова…
…Она так и не встала с постели в этот день, пролежала и весь следующий, ничего не ела и не пила. Она не видела, что рядом сидит Роман, и пытается говорить с ней. Не видела врача, не видела сиделки около своей постели – разум оставил её на время, дав возможность сердцу, готовому разорваться на куски, справиться с бедой. Она ничего не чувствовала и не сознавала.
За день до похорон она вдруг вышла из состояния анабиоза, встала с постели, и стала рыться в гардеробе, разыскивая черное платье. За этим занятием её и застал Роман.
- Что ты делаешь, Рада?
- Мне нужно найти черное платье, я же не могу появиться на похоронах без черного платья. Только вот где его разыскать, и есть ли оно у меня – черное платье? – твердила женщина.
- Не волнуйся, милая, я уже позаботился обо всем. Платье и все остальное уже ждет тебя наверху, в твоей комнате. Пойдем, я помогу тебе подняться!
Она охотно подчинилась ему, часто кивая головой.
- Да-да, конечно, мне надо подняться, как скажешь, Ром…
Именно в таком состоянии она и появилась на похоронах, и все присутствующие решили, что смерть мужа свела с ума несчастную вдову. Они были недалеки от истины. Рада была не здесь, она была с мужем совсем в другом месте, там, где нет человеческой злобы и выстрелов в упор, и им было очень хорошо вместе…
Просидев всю неделю после похорон дома, Рада вдруг взяла трубку телефона, и набрала номер Ильи Михалыча.
- Михалыч? Это Рада!
- Рада, милая, как я рад слышать твой голос!
- Приезжай ко мне сегодня, надо поговорить…
- Я буду через полчаса!
- Хорошо, я жду!
…Михалыч вошел в комнату, где его ждала молодая женщина, и увидел, что она такая же, как и была раньше. Разве что зеленые глаза излишне блестят, да щеки осунулись и побледнели. Ну, и еще пальцы, дрожь которых она старалась скрыть, крепко сцепив руки и положив их на колени.
- Ну, что я могу сделать для тебя? Приказывай!
- А то ты не знаешь!
- Догадываюсь… Я тут уже собрал кое-что, - сказал шеф охраны, кладя перед женщиной тоненькую пластиковую папку.
- Отлично! – сказала Рада, открыла папку, и углубилась в чтение. У Ильи Михалыча было чувство, что она совсем забыла о его существовании… Но вот все прочитано, и папка закрыта.
- Что ж! Очень убедительно! Значит, это его заместитель… Кто бы мог подумать! Вроде, такой приличный мужик…
- Да все они там приличные, когда спят зубами к стенке! – сквозь зубы процедил Михалыч. – Шакалы ненасытные…
- Что делать-то будем? Оставим все так, как есть? Ведь эта сволочь уже видит себя на месте Володи!
- Знаю. Только на правосудие тоже надежды мало. Ментам как сверху прикажут, так они и сделают. И винить их за это нельзя. Люди-то подневольные! Что они могут сделать?
- Вот-вот, и я о том же! Тут сам о себе не позаботишься – никто не позаботится.
- Ты хочешь сказать…
- Да. Именно это я и хочу сказать! Я должна отомстить за мужа. Сама! А ты только притащи сюда, ко мне, этого лысого борова. Да достань мне оружие.
- Не надо ничего делать в собственном доме. Для этого есть другие места! Именно в одном из таких мест Владимир Иваныч допрашивал того детектива, который следил за вами.
- Следил за нами? Это как? Я ничего не знаю об этом!
- Да и не надо тебе ничего знать, милая! Просто босс берег твой покой. Он никому не позволил бы обидеть тебя.
- Да… С этой стороны я совсем не знала его…
- И не надо тебе ничего знать с это стороны. Так я пошел!
- Да, и поторопись, пожалуйста. Совсем не осталось сил ждать!
Илья Михалыч ушел, а она оделась, и поехала на кладбище. Теперь она ездила туда каждый день. Иногда в сопровождении детей, иногда вдвоем с Романом, но чаще одна. Она не хотела, чтобы кто-нибудь видел, как она страдает…
…Так прошло несколько дней. И вот, наконец, раздался телефонный звонок.
- Рада Васильевна, это Илья Михалыч. Мы его взяли.
- Отлично!
- Сейчас за тобой придет машина.
- Жду…
…Через полчаса она оказалась на территории какого-то заброшенного завода. Все оборудование и весь металл, который можно было открутить или отодрать, были уже давно откручены и отодраны, и сданы на металлолом предприимчивыми местными алконавтами, и теперь от цехов остались только темно-серые бетонные стены и горы мусора на полу. В одной из стен Рада заметила узкую дверь, закрытую на большой висячий замок. Открыв этот замок, Михалыч распахнул перед ней дверь, и включил тусклую лампочку – почему-то электричество здесь еще было. Наверно, его просто забыли отключить – в такой безалаберной стране, как наша, такое иногда случается.
Она увидела перед собой крутой спуск в подвал, и стала осторожно спускаться вниз по полутемной осклизлой лестнице, крепко держась рукой за холодный железный поручень, густо покрытый ржавчиной.
Внизу женщина увидела довольно большую комнату, в которой почти не было мебели – только стол и несколько стульев. У противоположной стены, прямо на полу, связанный по рукам и ногам, сидел тот человек, который приказал убить её любимого мужа…
Тот, увидев Раду, немного оживился – появление женщины в таком месте давало надежду, что его не убьют. Дамы – существа нежные. Ну, отвалтузит ручкой по щекам, обзовет обидными словами, ножкой топнет, да и отпустит подобру-поздорову… Не то, что эти страшные мужики, неожиданно выдернувшие его из постели молоденькой любовницы в самый пикантный момент, за несколько секунд до завершающего аккорда, когда все мысли и желания мужчины сходятся в одном, вполне определенном месте. Хорошо хоть, что штаны разрешили надеть, а то валялся бы сейчас тут без порток, с голым задом, с них станется…
Рада села на стул, и долго смотрела на мужчину. Молчание затягивалось.
Потом она как будто вдруг опомнилась, и заговорила:
- Сергей Семеныч, какая встреча!
- Да, вот, Рада Васильевна! Встреча довольно неожиданная. Я вообще не понимаю, что я здесь делаю, и почему!
- Ну, это я могу вам объяснить, милейший! Вы здесь потому, что я этого захотела. И сейчас вы будете рассказывать мне о том, как вы убивали моего мужа, и кто вам в этом помогал. И не вздумайте врать! Советую говорить правду – с подробностями и деталями, а вот этот молодой человек будет все записывать.
Женщина показала рукой на молоденького парнишку, сидящего рядом. Перед ним стоял открытый ноутбук, готовый к работе.
- Да, имейте в виду, что вы живы до тех пор, пока говорите. Как только вы остановитесь, я вас убью!
- Но зачем же мне говорить, если вы все равно прикончите меня? – подал голос из своего угла Сергей Семеныч, - Это же нелогично!
- Да потому, что есть вещи и пострашнее выстрела в сердце. Не заставляйте меня идти на крайние меры – я не любительница кровавых сцен. Только ведь ничего, кроме мордобития, вы не понимаете. Итак, начнем…
…Он до последнего не верил, что сегодня расстанется с жизнью – произошедшее с ним было так неожиданно, что казалось всего лишь страшным сном! Еще вчера все складывалось в его жизни как нельзя лучше! Пост мэра был уже почти в кармане, а вместе с ним – и огромные деньги, сулившие самые изысканные удовольствия, недоступные простым смертным. И вдруг – люди в черных масках, с прорезями для рта и глаз, путешествие в багажнике автомашины, и теперь этот жуткий подвал, и эта ненормальная баба с пистолетом в руках… Было отчего потерять самообладание!
- Ну, что ж! В этой жизни каждый – сам за себя! – трусливо подумал мужчина. – Окажись они в таком положении, уж наверняка никто не стал бы меня выгораживать. И, потом, я всегда смогу отпереться от сказанного, ведь меня вынудили дать показания под дулом пистолета! Ни один суд не примет такие доказательства! И, в конце-концов, собственная жизнь дороже…
И он заговорил. Говорил он долго – описывая все детали, называя имена, даты, номера машин, адреса людей. Все это внимательно слушала Рада. Только один раз она остановила его, спросив у того молодого человека, который записывал показания:
- Саша, ты успеваешь?
- Да, Рада Васильевна. Все в порядке.
- Продолжайте, Сергей Семеныч! Я вас внимательно слушаю…
Когда его рассказ дошел до дня убийства, Рада сильно побледнела, а потом на её бледных щеках появились яркие пятна румянца. Но она не остановила его, и выслушала все до конца – как нанимали киллера, как назначали день убийства, и сколько заплатили за жизнь её любимого мужа, смерть которого она оплакивала до сих пор…
А когда он, наконец, замолчал, подняла свой пистолет, и выстрелила, как будто это происходило в тире, на уроке военной подготовки… Урок этот она выполнила на «отлично», попав как раз туда, куда надо.
Потом они вышли из подвала, сели в автомашину, и молодой охранник отвез её домой – все остальное теперь сделают без неё.
…На следующее утро в центре города, около входа в мэрию, лежали два трупа – заказчика и исполнителя убийства мэра. Об этом было написано на большом листе бумаги, наклеенном рядом, на стене здания мэрии. Тела быстро обступила толпа народа. Люди стояли молча, а некоторые что-то тихонько бормотали себе под нос, и смачно сплевывали себе под ноги. Даже у набожных старушек не хватало сил осенить себя крестом и помолиться за усопших. А пожилой мужик, громко произнесший вдруг «Собакам – собачья смерть!», выразил общее мнение всех собравшихся, которые сразу зашумели и согласно закивали головами.
Приехавшая милиция быстро разогнала народ, увезла трупы, и начала расследование, которое на вид не представляло никакой сложности – наверняка это было делом рук друзей мэра, или его родных. Но, проверив всех подозреваемых, следователи поняли, что не всё в этом деле так просто – все, кто мог прикончить этих двоих, имели железное алиби на время убийства – и его сын, и начальник охраны, и даже рядовые охранники именно в данный момент были на виду у десятков людей, и никак не могли прикончить несчастных.
Не было алиби только у вдовы мэра, да у молоденького парнишки, только что принятого на работу охранником. Но кому придет в голову подозревать эту полубезумную женщину, которая так и не пришла в себя после смерти мужа, и до сих пор нуждается в услугах знающего психиатра, да безусого мальчишку, который толком и не знал никого из них…
А потом в интернете появились документы. Они изобличали всех, кто был замешан в этом деле, пусть даже не напрямую. И от этих документов невозможно было откреститься или положить «под сукно». Или перекупить этот компромат. Все желающие могли прочитать его, выразить свое отношение, и потребовать наказания для виновных. Вот времена настали! Вот гласность-то, блин! Совсем распустили народ! И с этим уже ничего не поделаешь. Тем более что и из Москвы послышался грозный окрик – разобраться во всем как следует, и доложить! А чего разбираться-то? И так все ясно, как дважды два… Не пожалел Сергей Семеныч своих подельников, не пожалел… Наверно, хотел этим жизнь себе купить. Да вот, не тут-то было, не получилось. Что ж! Знал ведь, на что идет, и чем рискует! Вот и достался ему в результате этого риска не бокал шампанского, а пуля в лоб.
…Похороны убитого были более чем скромными – проводить его в последний путь пришли только полтора десятка чиновников, половина из которых уже находилась под следствием, и со дня на день ожидала ареста. И заученные слова о выдающихся личных качествах покойника звучали несколько двусмысленно и не особенно задушевно…
…А Рада, вышедшая, наконец-то, из состояния шока, пыталась приспособиться к новой жизни – в чужом городе, с двумя детьми на руках, без любимого мужа…
…Роман снова переехал в свой родной дом. Он развелся с очередной женой, и теперь занимался тем, что оформлял наследство, оставленное отцом. Кроме того, он много времени проводил с детьми Рады, которые нуждались в любви и заботе, но не могли получить их сейчас от страдающей матери. Да и сама Рада нуждалась в его участии. Ведь в этом городе он был теперь её единственным близким другом…
…Надо сказать, что смерть отца очень изменила молодого мужчину, которому скоро должно было исполниться тридцать лет. Вернее, изменился он еще раньше, когда ясно увидел, что отец и Рада любят друг друга. Это было для него полной неожиданностью. Вдруг он понял, что потерял, и схватился за голову. Но было поздно. Он завидовал отцу, на которого эта красивая молодая женщина смотрела с такой любовью и нежностью. Завидовал, когда они поднимались в свою спальню, крепко держась за руки, в предвкушении ночи вдвоем, завидовал, что Рада родила ребенка от отца. Он не понимал, что произошло, почему ему так больно, но в какой-то момент почувствовал, что слишком страдает, и вынужден был уехать из родного дома, и поселиться в квартире Рады. И все его скоропалительные браки были лишь желанием ощутить нечто подобное тому чувству, которое испытывал его отец к своей жене. Но… К сожалению, те женщины, которых он выбирал, не имели с Радой ничего общего, разве что были немного похожи на нее внешне.
Когда отец спросил у своей жены, не замечает ли она у избранниц сына сходства с собой, Роман испугался, что его чувство не останется незамеченным. Но Рада несколькими словами сумела развеять сомнения мужа. Может быть, сама она и догадывалась о чем-то. Но она была настолько деликатной и так дорожила их дружбой, что ни за что не стала бы подтрунивать над стремлением Романа найти копию себя.
Приезжая в отцовский дом, он сразу окунался в атмосферу любви и взаимопонимания. Конечно, часть этой любви доставалась и ему. Рада всегда готова была выслушать, помочь, что-то посоветовать. Ну, а если и не могла успокоить, то просто крепко прижимала его непутевую голову к себе, и целовала в темную макушку.
Дальше – хуже. Через некоторое время она стала называть его своим старшим сыном. Это уже не лезло ни в какие ворота! Не хотел он быть сыном этой женщины, никак не хотел. И не мог даже мысленно выговорить того, кем бы хотел стать для нее…
Роман проклинал себя за то, что не обращал на неё внимания в то время, когда сердце её было еще свободно. Хотя, как знать, в какой момент она вдруг поняла, что влюблена в его отца? Может быть, это произошло задолго до того, как они вернулись из Парижа? Может быть, их тянуло друг другу еще тогда, когда мать была жива? И они только сдерживали себя, пытаясь утаить свое чувство друг от друга, как люди пытаются утаить в мешке острое шило…
Роман вспоминал, как однажды отец спросил его, нравится ли ему Рада. А он ответил, что ничего нового она ему дать не может, что все женщины одинаковы. Как же он ошибался! Ни одна из женщин не сможет дать ему такой любви! Только она! Только Радость! Любой ценой!..
…К тридцати годам Роман очень изменился и внешне. В нем уже ничего не осталось от того немного инфантильного плейбоя, каким он был еще совсем недавно. Он возмужал, сильно раздался в плечах, что прибавило ему солидности, и внешне стал очень похож на своего отца. От матери он взял разве что цвет глаз – они были серыми, а не темно-карими, как у отца.
…Утром Роман встретился с Радой за завтраком.
- Как спалось, дорогая? Все в порядке?
- Да, все хорошо, спасибо, милый.
- Чем собираешься заняться сегодня?
- Буду с детьми. А ты?
- Поеду в офис. Дел накопилось по горло!
- Да, когда твой отец был жив, казалось, что все делается само собой, и только теперь всем стало понятно, как много сил тратил он на свою компанию!
- Тебе его не хватает?
- Да, это очень тяжело – потерять любимого человека. Думаю, что я еще не скоро смогу полностью прийти в себя!
Совсем недавно исполнилось сорок дней со смерти её мужа – слишком короткий срок, и слишком свежа еще рана.
- Знаешь, тебе надо больше бывать на людях. Давай, сходим куда-нибудь! Например, в театр. Я приглашаю…
- Нет, я не хочу в театр.
- Ну, тогда поедем кататься на яхте. Представляешь - море, солнце, и никого кругом, только волны шумят!
- Нет, извини, морская прогулка меня тоже не прельщает!
- Тогда выбирай сама, что ты хочешь!
- Хорошо, я обещаю подумать, - сказала Рада, и сразу забыла о своем обещании, потому что не собиралась никуда выходить из дома, по крайней мере, в ближайшее время.
Роман понял это, и тяжело вздохнул. Пожалуй, ему не на что было надеяться – эта женщина никогда не полюбит его, она просто не воспринимает его как мужчину… Ему надо забыть о ней. Или сделать что-то такое, что хотя бы немного встряхнет ее, и изменит её взгляды…
…Прошел еще месяц. Наступил жаркий июль. В саду буйно цвели розы, море синело на горизонте, все вокруг дышало покоем и какой-то необыкновенно сладкой негой…
…Приехав домой вечером, Роман сказал Раде, как будто между прочим:
- Знаешь, кажется, я опять женюсь!
У женщины сжалось сердце. За то время, что прошло с похорон мужа, она привыкла, что этот молодой мужчина всегда рядом с ней и её детьми, что он – её лучший друг и помощник в делах, и что все его интересы вертятся вокруг неё. И теперь слова Романа больно укололи её. Он снова женится, и в доме опять появится чужая женщина, которая будет здесь такой же хозяйкой, как и она сама. И что самое главное, именно она будет владеть этим мужчиной, его вниманием и его любовью. Конечно, в душе она хорошо понимала, что её общество было сейчас не самым интересным для молодого, полного сил мужчины. И все таки…
Но был еще вариант, что он снова уедет из дома, и она вообще не будет неделями видеть его. Это ужаснее всего! Но что можно с этим поделать? Кто она для него теперь? Ромка вполне самостоятельный, взрослый человек, и сам может распоряжаться своей судьбой, пусть даже действуя методом проб и ошибок, как это было до сих пор. Она не вправе вмешиваться в его жизнь, разве что посоветовать что-нибудь иногда. Но даже в её советах он, кажется, больше не нуждается.
- Ну, что ж! Думаю, что я смогу пережить и это, - грустно улыбнувшись, сказала она, пытаясь скрыть свою растерянность. Но Роман, внимательно следивший за выражением её лица, понял, что попал в точку. Это известие не оставило молодую женщину равнодушной – оно было ей неприятно.
- Тогда я познакомлю её с тобой в ближайшие выходные, не возражаешь?
- Конечно, нет. Я попрошу повариху приготовить что-нибудь вкусное, и испечь наш фирменный пирог.
…В субботу, зайдя в ювелирный магазин, чтобы присмотреть подарок якобы для невесты, он встретил хорошего знакомого своего отца, которого не видел уже несколько лет – тот вел свой бизнес за границей, и редко наведывался в родной город.
- Рома! – удивленно воскликнул мужчина. – Неужели это ты?
- Валерий Петрович! Очень рад вас видеть!
- И я тоже, дружок! Очень, очень рад! Ну, как ты? Как отец?
- Отца убили этой весной, ну, а я вот теперь пытаюсь руководить его компанией.
- Убили?! Как это печально… Я так надеялся увидеть его!
- Знаете что, приходите к нам сегодня вечером, и мы сможем поговорить обо всем за стаканом хорошего вина. Я познакомлю вас с вдовой отца, она очень милая женщина, и обязательно понравится вам.
- Хорошо, тогда часов в шесть я у вас… Но Боже мой, как же ты похож на своего отца! Вот если бы еще и прическа… Прямо вылитый Володька в молодости!
Подумав хорошенько, Роман сел в свою машину, и поехал к тому парикмахеру, у которого обычно стригся отец.
Увидев его, парикмахер расцвел улыбкой:
- Роман Владимирович, рад видеть вас у себя! Что будем делать?
- А постриги меня так же, как стриг моего отца!
- Нет проблем…
…Из парикмахерской он сразу поехал домой. Надо было предупредить Раду о госте.
Когда женщина увидела его, её голова дернулась от испуга. Она как будто увидела перед собой привидение – настолько теперь был похож на своего отца сын.
- Сегодня к ужину мы ждем гостя. Это давний друг моего отца.
- Хорошо, я предупрежу на кухне, - сказала Рада, и попыталась побыстрее уйти, не в силах смотреть на него.
- Подожди, я хочу показать тебе кое-то! Смотри, тебе нравится?
Он показал ей кольцо с крупным бриллиантом, купленное якобы для будущей супруги.
Рада вдруг нахмурила свои красивые брови, что делала крайне редко, и вдруг сказала:
- По-моему, довольно вульгарно!
- Отлично! – подумал Роман. – Кажется, ты разозлилась, дорогая! Это именно то, чего я и добивался…
…Ровно в шесть пришел Валерий Петрович, познакомился с Радой, долго ахал и охал, узнав, что случилось, и в итоге к концу вечера был совершенно очарован молодой вдовой, о чем не преминул сообщить. Она же, в свою очередь, опять сильно расстроилась от всех этих воспоминаний, которые были еще слишком болезненны, и даже всплакнула, отчего её зеленые глаза заблестели еще больше. А Роман кинулся её утешать - сел рядом с ней на диван, прижал к себе золотую головку, и нежно целовал в висок – туда, где билась у нее чуть заметная голубая жилка. Женщина же доверчиво прижалась к его плечу, и вскоре почти успокоилась, только иногда еще всхлипывая, как маленький ребенок.
После того, как гость ушел, Роман отвел Раду в спальню, и поцеловал её на прощание, пожелав ей спокойной ночи…
…В субботу Рада, наконец, увидела будущую жену Романа. Это опять была красивая высокая блондинка. На сей раз голову девушки украшала длинная коса, уложенная золотистой короной на голове, хотя Рада и подозревала, что это был просто удачно подобранный шиньон. Она казалась влюбленной в своего жениха, да и Роман не скрывал своих чувств.
Рада с трудом дождалась окончания обеда, и, извинившись, ушла к себе, сославшись на мигрень. А Роман посадил девушку в машину, и отвез ее домой, хорошо заплатив ей за этот небольшой спектакль, разыгранный ими для одного-единственного зрителя.
Вернувшись домой, он обнаружил, что Рада так и не выходила из своей комнаты. Поднявшись наверх, Роман постучал в дверь, и, услышав тихое «Войдите!» толкнул дверь. Он увидел, что Рада сидит в кресле, а глаза её припухли от слез.
- Ты плакала, милая… Что случилось?
- Ничего… Просто как-то навалилось все сразу.
- Надеюсь, это не я виноват в том, что ты так расстроилась?
- Ну, что ты, совсем нет! Мне понравилась твоя будущая жена, и я очень рада за тебя, милый…
После этих слов на её глазах опять появились слезы, а Роман вдруг подумал:
- Господи, что же я делаю! Ради своих интересов я заставляю страдать женщину, дороже которой у меня никого нет, и которая и так чуть с ума не сошла от горя, потеряв мужа!..
- Успокойся, Рада. Теперь все будет хорошо. И что бы ни случилось, помни, что я всегда буду твоим верным другом.
Он наклонился, поцеловал её в щеку, и вышел, чтобы уехать. Он не собирался больше докучать ей своим присутствием. Теперь он будет только изредка навещать её, когда тоска по ней станет совсем невыносимой.
Кто знает, стало ли кому-то лучше от этого, но визиты Романа в дом отца почти прекратились, а разговоры о его близкой свадьбе и совсем затихли.
- Видно, что-то там у них опять не заладилось, - тяжело вздохнув, прошептала Рада, и озабоченно покачала красивой головой.
…Снова наступила осень, и опять людей замучили дожди и слякоть на улице. Вид бушующего моря из окна тоже вызывал тревогу, а не успокаивал, как тихий шум прибоя летом.
Рада зябко куталась в теплый платок, лежащий на плечах, и пыталась справиться с состоянием паники, царившей в её душе. Откуда вдруг совсем недавно взялось это чувство, заставляющее терять голову, она не понимала, но с каждой последующей минутой оно только усиливалось. И теперь уже занимало всю её, заставляя бестолково метаться по комнате, в безуспешной попытке справиться с необычным волнением и сердечной болью.
За окном опять шумел дождь. Он громко стучал каплями по стеклу, как будто усталый промокший путник просился в их дом на ночлег. Короткий осенний день уже подошел к концу, и землю окутала густая черная мгла. В это время обычно и обуревают человека непонятные страхи. И именно в такую ночь очень хочется прижаться к родному плечу, пожелать любимому спокойной ночи, и получить в ответ нежный поцелуй. К сожалению, теперь она лишена всего этого, и осталась наедине со своими страхами, и некому даже пожаловаться, и рассказать о них…
…Рада поднялась наверх, и зашла в детскую комнату. Пожилая няня дремала в кресле, уронив на колени свое бесконечное вязание, её сыновья крепко спали в своих кроватках.
Поправив сползшее одеяло у одного из них, и спрятав ножку под одеяло у другого, она поцеловала своих мальчиков, и так же тихо вышла из комнаты. Слава Богу, хоть здесь всё было в порядке!
Женщина шла по коридору. В огромном доме стояла тишина. Кроме шелеста дождя за окнами, да тикающих часов на стене, не слышно было ни одного звука. Ей вдруг подумалось, что такая же тишина бывает перед самой грозой, и сердце в очередной раз больно сжалось.
Она вошла в свою спальню, и хотела уже лечь спать, хотя было еще довольно рано.
- Пожалуй, мне сейчас все равно не уснуть, - подумала женщина, лежа в постели, и щелкнула пультом, включая телевизор. Это был один из местных каналов. Там шли бесконечные новости. Причем, как всегда, новости эти были в основном плохими или очень плохими, и она уже собиралась поискать что-нибудь другое, более приемлемое, как тут её внимание привлекло дорожное происшествие – на экране показывали ярко-красный открытый автомобиль, который был совершенно смят, как будто сделали его не из металла, а из обычного тонкого картона. Отдельные части его были раскиданы повсюду. Рядом стояли машины «Скорой помощи» и милиции.
Автомобиль, попавший в аварию, показался ей знакомым. Она прибавила звук, и стала прислушиваться к тому, что говорилось с экрана.
Бодрый голос репортера за кадром объяснял, что авария эта произошла два часа назад на мокрой от дождя дороге - водитель не справился с управлением, и на большой скорости врезался в дерево, растущее на обочине. Автомобиль восстановлению не подлежит. Всем очень жаль, что беда опять пришла в семью Гончаровых – теперь пострадал его сын, Роман Владимирович…
От услышанного у Рады сразу перехватило дыхание. Она совершенно не могла вздохнуть, стала задыхаться, и подумала, что всё, это конец! Но потом грудь немного отпустило, она смогла втянуть в себя воздух, и вдруг завыла, молотя кулаками по собственной подушке, как будто стараясь на ней выместить все те невзгоды, которые постоянно преследовали её в этой жизни, и сегодня, кажется, добили окончательно – ей не справиться с этой бедой!
От собственного крика она не услышала, как распахнулась её дверь, и в спальню вбежал испуганный Роман. Рассеченная бровь на его лице была аккуратно заклеена пластырем, а вокруг глаза растекся огромный фиолетовый синяк.
Он схватил женщину в охапку, и прижал к себе.
- Ну, что ты, что ты, милая! Все в порядке!
- Роман! Господи, ты живой!
- Да, вот, попал в аварию. Но отделался царапинами. А эти журналисты… Им бы только состряпать сенсацию! Я так и знал, что ты будешь переживать.
- Переживать?! Ты сказал переживать?! Ромка, милый, я чуть не умерла. Пожалуйста, не делай так больше! Я не вынесу этого!
- Всё, всё, успокойся, я с тобой…
Женщина вцепилась в него руками, все еще не в силах поверить, что он тут, живой, и почти невредимый. И совершенно не возражала, когда он стал целовать её лицо, залитое слезами, и нашел её губы…
…Очнулась она только тогда, когда почувствовала себя в сильных мужских руках, которые не собирались её отпускать…
…А Роман подумал, что смог добиться своей любимой женщины, только едва не погибнув. Зато теперь он не сомневался в том, что небезразличен ей – ну, не будет женщина говорить, что чуть не умерла, узнав о том, что он попал в аварию, если не испытывает к нему никаких чувств!
- …Рома, зачем мы сделали это? Ведь это нехорошо, - прошептала она потом.
- Ты это о чем?
- Ведь я жена твоего отца! Как же я теперь буду жить?
- Отца больше нет. Ты свободна. И теперь будешь моей женой.
- Господи, Ромка! Что ты говоришь! А как же твоя невеста?!
- Нет никакой невесты, и не было. Есть только ты и я, и никого больше. Я люблю тебя… Тебя одну.
- Как нет? Я ничего не понимаю…
- Давай, сейчас не будем об этом! У нас еще найдется время поговорить обо всем, - сказал Роман, снова крепко обнимая и целуя её…
…Утром она проснулась, и увидела, что сквозь занавески в комнату пробиваются солнечные лучи.
- Кажется, дождь перестал. Как хорошо! – подумала Рада. – Я уже так давно не видела солнца!
И вдруг всю её наполнило ощущение счастья. Откуда оно пришло, это ощущение? Его не было уже так давно, с того самого июньского дня, когда навсегда ушел Владимир, и забрал с собой всю радость и любовь. А теперь она вспомнила, наконец, что молода, полна жизни, и желания жить в полную силу, а не сидя в одиночестве, взаперти, в своем огромном доме. Молодая женщина чуть повернула голову, и увидела рядом с собой спящего мужчину. И сразу вспомнила все.
- Ромка… Это он сделал меня счастливой, сказав, что любит меня! – подумала она. - Ну, а что еще нужно женщине в этой жизни, кроме осознания того, что ты любима? Пожалуй, нужно только любить самой… А разве можно не полюбить этого мужчину – такого нежного, сильного, красивого, который был рядом со мной в это трудное время, и столько сделал для меня и моих детей!
Она закрыла глаза, чтобы не расплескать то чувство, которое овладело ей – оно было так приятно…
- Доброе утро, моя любимая, - вдруг услышала она.
- Доброе утро, Рома.
- Никогда еще не просыпался с таким хорошим настроением, как сегодня! По-моему, сейчас я абсолютно счастлив.
- Знаешь, я только что думала о том же.
- Я хочу признаться тебе кое в чем. Помнишь то кольцо с бриллиантом, которое тебе не понравилось? Я сказал, что купил его для своей невесты. Но это неправда. Не было никакой невесты, я просто попросил знакомую девушку сыграть эту роль, чтобы понять, как ты ко мне относишься. Я купил его для тебя…
- Для меня? – удивилась Рада. - И где же оно?
Роман встал, достал из кармана пиджака маленькую коробочку, и вынул из неё колечко.
- Вот, возьми! Это мой подарок.
- Хм, и кто сказал, что оно вульгарно? По-моему, так очень миленькое, - сказала женщина, любуясь игрой бриллианта на своей руке в солнечных лучах…
- Так, на чем мы вчера остановились? – спросил Роман, целуя руку любимой женщины.
- На чем?
- Я сказал, что ты будешь моей женой.
- Я думаю, нам не стоит вступать в брак. Боюсь, что люди не поймут этого. И будут показывать на меня пальцами.
- Не бойся, я сумею защитить любимую женщину. Пусть только попробует кто-нибудь сказать о тебе плохое!
- И все-таки, Рома! Не надо торопить события. Пусть пройдет время, и ты поймешь, надо ли тебе связывать свою судьбу с женщиной, которая только на три года моложе тебя, и у которой двое детей.
- У меня было время подумать! Но думать о ком-то, кроме тебя, я так и не смог!
- Я верю тебе, дорогой. Тогда дай время подумать и мне – все это слишком неожиданно. А теперь пойдем завтракать. Надеюсь, ты сегодня никуда не торопишься?
- Нет. Сейчас мы позавтракаем, а потом побудем с детьми. Я соскучился по Васильку и Шурке. А потом я унесу тебя наверх, крепко запру дверь и на весь день отключу телефон…
…С этого дня жизнь Рады и Романа изменилась. Утром молодая женщина провожала его на работу, а вечером встречала, с нетерпением ожидая, когда к дому подкатит его автомобиль. И каждый день они оба радовались этой встрече, как будто встретились, наконец, после долгой разлуки…
…В местном обществе их отношения не вызвали особого осуждения, чего так боялась Рада.
- Ну, а что же удивляться, если Ромка влюбился в красивую молодую женщину, пусть даже бывшую жену отца? В конце-концов, они же не кровные родственники. По-моему, браки между двумя мужчинами или двумя женщинами намного более безнравственны. Рада очень славная женщина, и хорошая мать, я лично знаю её. Она сумеет сделать этого шалопая счастливым, если только тот опять не выкинет какой-нибудь фортель. Хотя, конечно, смерть отца совершенно изменила его. Ну, а там, кто знает, - говорила Зинаида Николаевна, жена известного в городе бизнесмена, имеющая большое влияние на местных дам.
И дамы с удовольствием поддакивали ей, кивая головами – большая часть их была вполне согласна с этими словами, а остальные отлично знали, что спорить с Зинаидой Николаевной было делом абсолютно бесполезным и даже небезопасным - так ведь и сама ненароком можешь угодить на её острый язычок.
…Так прошло три месяца. Роман каждый день спрашивал, когда же, наконец, она примет окончательное решение, и он сможет назвать её своей женой. Но она только улыбалась в ответ, и говорила:
- Ну, что ты торопишься, Ром? Я и так твоя жена. И что нам даст этот штамп в паспорте?
А сама со страхом думала о том, что ждет её впереди. Ведь Роман ни с одной из своих жен не прожил больше трех месяцев. И она отнюдь не считала себя исключением.
…В эту пятницу Роман ехал домой пораньше. По дороге он решил завернуть в ювелирный салон, где его хорошо знали. Он любил дарить украшения своим дамам, и не скупился на подарки. И тем более ему приятно было дарить драгоценности своей ненаглядной Радости.
В этот раз он присмотрел для неё изумрудную подвеску на золотой цепочке. Вещица была дорогой, но очень подходила к её серьгам – подарку отца, как подозревал Роман.
Он уже оплатил покупку, и теперь молоденькая продавщица упаковывала её в длинную бархатную коробочку и перевязывала нарядной лентой.
Вдруг он увидел, что в магазин входит его приятель, которого он не видел уже больше пяти лет. Оба они в то время были любителями выпить и оттянуться по полной программе.
- Ромка, ты?! – приятно удивился тот, кидаясь к нему, и хлопая его по плечу.
- Славка! Как же я рад тебя видеть! – обрадовался неожиданной встрече и Роман. – Ты где пропадал?
- Жил за границей, а теперь вот вернулся, - ответил тот.
- Ну и отлично! Значит, потянуло в родные места!
- Да. А ты сейчас куда?
- Домой. Вот, купил подарок своей любимой женщине!
- А ты по-прежнему в своем амплуа - осыпаешь своих женщин драгоценностями! – усмехнулся мужчина, и подмигнул ему.
- Нет, теперь я остановился на одной из них, и вот-вот женюсь.
- Представляю, как она хороша!
- Хороша, не спорю! Да ты её знаешь! Это моя бывшая модель, Рада.
- Помню, помню, как же! Необыкновенная женщина… Многие мужчины теряли голову из-за нее, но, кажется, так и не смогли добиться взаимности – ты всегда был рядом. Значит, она всё-таки сумела свести с ума и тебя… Слушай, давай хоть немного отметим нашу встречу! Тут неподалеку есть отличный ресторанчик, посидим часок, и ты все расскажешь мне о ней, ну, и о себе. Ведь мы не виделись столько лет!
- Пожалуй, это неплохая мысль, если ненадолго…
- Один час, ну, от силы два!
- Тогда поехали…
…Они оказались в ресторане, где много говорили и пили, и с ними вместе пили молодые красивые женщины, появившиеся непонятно откуда. Роман то и дело поднимал тосты за свою любимую, и ему казалось, что все люди, сидящие рядом с ним, разделяют его чувство, и радуются вместе с ним тому, что наконец-то он нашел женщину своей мечты…
…Проснулся он в номере гостиницы, когда часы уже показывали одиннадцать часов утра. Он открыл глаза, и увидел рядом с собой незнакомую молодую женщину со светлыми волосами, которая никак не могла быть Радой, хотя и была натуральной блондинкой. Голова болела так, что её невозможно было оторвать от подушки. А все произошедшее с ним в прошлый вечер тонуло в пьяном угаре…
Поняв, что натворил, Роман ужаснулся. В голове стали медленно проявляться, как изображение на поляроидном снимке, отдельные картины вчерашнего вечера – встреча с другом и веселое застолье в ресторане, бесконечные тосты и веселый женский смех. Все дальнейшее оставалось в тени.
Он еще раз посмотрел на спящую девушку, увидел на её шейке изумрудную подвеску, купленную им в подарок Раде, и ужаснулся еще больше.
Потом еще что-то вспомнил, и простонал:
- Телефон…
Он вскочил с постели, заметался по комнате в поисках своего мобильника, и с трудом нашел его заброшенным в кресло.
Просмотрев пропущенные вызовы, он обнаружил, что Рада звонила ему двенадцать раз, и не получила ответа на эти звонки. Сердце сжалось от нехороших предчувствий, и мужчина застонал. Его глупость могла обернуться большой бедой – Рада была не из тех женщин, которые позволяют так открыто изменять им, хотя и отличалась мягкостью характера и необыкновенным добродушием.
Он быстро набрал знакомый номер, и трубка тут же ответила знакомым голосом:
- Алло!
- Рада…
- Это ты, Ром? Надеюсь, у тебя все в порядке? Я волновалась…
- Да, ты прости меня за вчерашнее! Так получилось… Встретил друга, тот пригласил в ресторан, вот и засиделись. Я сейчас приеду, и все объясню!
- Ничего не надо объяснять. Ты в офисе?
- Да, я на работе, - соврал Роман. Не говорить же ей, в конце-концов, что он только что пришел в себя непонятно где, и непонятно с кем!
- Тогда до вечера! – сказала трубка, и отключилась.
В это время проснулась девушка, которая была в восторге и от ночи, проведенной с молодым темпераментным мужчиной, и от его щедрого подарка – нечасто девицам за одну ночь любви дарят украшение стоимостью в несколько тысяч долларов! Теперь же она готова была продолжить эти отношения, пытаясь снова затащить его в постель. Но тот в ужасе отшатнулся от неё – и того, что он уже натворил, было более чем достаточно!
Быстро натянув на себя одежду, он вышел из номера, и спустился на лифте вниз, стараясь незаметно выскользнуть из гостиницы. Но тут все его хорошо знали, и провожали с усмешками – видно, время ничего не поменяло в жизни этого дамского угодника и любителя приключений, хотя в городе и поговаривали, что он немного остепенился после трагической гибели отца.
За дверью гостиницы, к счастью, тоже никого не оказалось – он боялся, что их шумное застолье привлечет внимание газетных писак. Это порадовало. Он не знал, что всё, что надо, репортеры из желтой прессы узнали о нем ещё вчера, и сделали несколько очень удачных снимков, и теперь весь его вечер в ресторане был описан в утренних бульварных газетах, которые «доброжелатели» утром подкинули и в почтовый ящик его дома.
…Рада, прождавшая его весь вечер, звонившая ему каждые полчаса, так и не дождалась его. Бессонная ночь далась ей нелегко. Болела голова и сильно поташнивало. Хотя тошнило её вовсе не от тяжелой ночи – она снова была беременна, и собиралась сообщить об этом Роману в ближайшие дни.
За утренним кофе она просмотрела газеты, и из них во всех подробностях узнала, как провел эту ночь её будущий супруг. Большое количество весьма недвусмысленных фотографий не позволило ей усомниться в написанном – вчерашний вечер он провел в ресторане с очередной блондинкой, и скрылся потом с ней в одном из номеров отеля.
- Ну, вот и все. Случилось то, чего и следовало ожидать. Он ничуть не изменился. Семейная жизнь не для него. Нет смысла пытаться его переделать – он на всю жизнь так и останется двадцатилетним мальчишкой, бегающим за каждой юбкой, которую увидит на улице. Ну и пусть. Я не собираюсь ему в этом мешать…
Рада попросила няню собрать в чемодан кое-какие детские вещи, и поднялась к себе.
Там она набрала номер начальника охраны.
- Михалыч, привет!
- Здравствуй, Радость! Проблемы?
- Да, кое-что есть. Очень бы хотела увидеть тебя прямо сейчас. Здесь и поговорим.
- Уже еду, - сказал мужчина, и отключился.
В ожидании Ильи Михалыча Рада достала небольшой чемодан, и положила туда несколько теплых вещей, пару платьев и кое-что из белья. Потом сунула в сумочку документы, и обессилено опустилась в кресло.
Уже через несколько минут в дверь постучал Михалыч.
- Ну, что тут у нас случилось? – спросил мужчина.
- Да ты, наверно, и сам уже знаешь обо всем.
- Опять Ромка чудит?
- Да, вот. Ну, и пусть чудит! Только уже без меня… Я уезжаю. А ты помоги мне добраться до моей квартиры.
- Подожди, не делай этого, пожалуйста! Дай ему время все объяснить, и попросить прощения! Очень тебя прошу! – воскликнул Михалыч, и сунул руку в карман, чтобы достать мобильный телефон.
- Вот только не надо меня уговаривать. И звонить ему тоже не надо! По крайней мере, так мы с ним останемся друзьями… Может быть…
Михалыч спрятал вытащенный, было, телефон в карман, и подхватил чемодан Рады. В конце-концов, как бы дружны они ни были, она остается его хозяйкой, и он должен выполнять её приказы, даже если эти приказы ему и не по вкусу.
Тепло одетые мальчики уже ждали их на улице.
Они сели в машину, и поехали в ту квартиру, которая принадлежала Раде. Правда, сначала у нее возникла мысль бросить всё и уехать к родителям в Москву, но она решила пока не делать этого. Её неожиданный приезд заставит их волноваться, а слишком сильный стресс в таком возрасте может стать причиной их гибели. Может быть, через несколько дней она и решится на это. Ну, а пока поживет с детьми здесь.
Илья Михалыч помог Раде занести чемоданы в комнату, и уехал, кляня, на чем свет стоит, ветреный характер своего молодого босса, который сегодня потерял такую женщину, променяв её на очередную доступную красотку, случайно встреченную в ресторане…
…Роман сел в машину, и поехал домой. Ну, какая сейчас работа! Голова трещит так, как будто хочет разлететься на куски, а сердце замирает от страха – что-то там ждет его дома! Он понимал, что просто так это не сойдет ему с рук, но не представлял себе, что предпримет Рада – вполне вероятно, что она будет дуться, и ему сегодня придется спать одному. Хотя он уже с трудом представлял себе, как сможет уснуть без своей зеленоглазой возлюбленной.
Добравшись до дома, он позвонил в дверь, и с нетерпением ждал, когда ему откроет Рада. Но дверь распахнулась, и в дверях он увидел горничную.
- А что Рада?... – спросил он.
- Рада Васильевна уехала, - сказала та, не поднимая глаз. Кому ж приятно сообщать хозяину плохие вести!
- Надолго? Она не сказала?
- Не сказала. Просто попрощалась со всеми.
- А дети? Дети дома? – спросил Роман, с ужасом подумав вдруг, что все еще даже хуже, чем он мог предположить.
- Дети уехали вместе с ней…
Он кинулся вверх по лестнице, и вбежал в спальню, даже не сняв пальто. Тут все было как обычно – все вещи на своих местах. Только на туалетном столике лежала коробочка с тем кольцом, которое он подарил ей в их первую ночь. Рядом лежала записка:
Прощай, мой дорогой. Не надо никаких объяснений – я все поняла и так. Будь счастлив, и забудь обо мне. Оставляю тебе твой подарок. Как я поняла, это переходящий приз, и он недолго пробудет без новой хозяйки.
Так отхлестать его по щекам могла только Рада. Это был конец всему – она не вернется, и не даст ему возможности попросить прощения, сказать, как он любит её, и как сожалеет о том, что случилось…
Он спустился вниз, и увидел газеты, стопкой лежащие на столе. А когда развернул одну из них, то в изнеможении опустился на стул. Папарацци запечатлели все – и как он целует хихикающую девицу, как надевает ей на шейку цепочку с изумрудным кулоном, и даже цифру на двери того номера, куда он вошел с этой девицей потом, чтобы провести с ней ночь.
Роман достал мобильник, и набрал номер шефа охраны.
- Михалыч, это я! Ты не знаешь, где Рада?
- Знаю, конечно. Только что я сам отвез её в квартиру тётушки.
- Она была сильно обижена на меня?
- Обижена? Ты так это называешь? Да она была просто убита. Как я понял, она больше не собирается возвращаться в твой дом.
- Что же мне теперь делать?
- Не знаю. Воспитательные нотации в мои функции не входят, а кроме них сейчас в голову ничего не приходит.
- Зачем ты так?
- А как? Испортить себе всю жизнь из-за какой-то очередной продажной девки! Это ж надо придумать! Хоть бы Раду пожалел! Какой позор для неё! Весь город в курсе! Представляю, как она провела эту ночь, и что ей ещё предстоит вынести в следующую...
- Я поеду к ней, сейчас же!
- Ну, что ж, попробуй! Только я на твоем месте дал бы ей немного времени, чтобы успокоиться.
На столе у Ильи Михалыча ожил телефон.
- Извини, Роман! Мне звонят по городскому, я должен ответить.
- Ладно, я подожду!
- Хорошо. Я быстро!
Шеф охраны снял трубку, и услышал испуганный голос Рады.
- Михалыч, приезжай! Мне плохо, я вызвала «Скорую», и мальчики остаются одни.
- «Скорую»? А что случилось?
- Пожалуйста, всё потом! Привези няню, пусть побудет с детьми!
- Да-да, я еду!
Илья Михалыч поднес к уху мобильник, и быстро сказал:
- Ром, что-то случилось у Рады, я еду к ней!
- И я тоже…
Когда машины Романа и Михалыча подъехали к дому, где жила Рада, там уже стояла карета «Скорой помощи». Испуганные мужчины вошли в подъезд, и стали быстро подниматься по лестнице.
Дверь в квартиру была приоткрыта. Они вошли в прихожую, и прошли в одну из комнат, где кто-то из медиков заносил в карту паспортные данные молодой женщины. В комнате рядом сестра возилась со шприцем, собираясь делать Раде укол.
- Доктор, что случилось? – спросил Илья Михалыч у мужчины в белом халате.
- А вы кто, позвольте узнать?
- Я – начальник охраны этой женщины, - сказал Илья Михалыч, а Роман молчал, не в силах выдавить из себя хотя бы слово от охватившего его ужаса – ведь только он один виноват в том, что здесь происходит!
- Начальник охраны? Очень интересно! – усмехнулся врач.
- Так что же всё-таки здесь произошло?
- Да ничего особенного! Вероятно, сильный стресс, и как следствие, угроза выкидыша. Мы забираем её в больницу.
- Что?! – хором завопили оба мужчины.
- Что слышали! И что за дела? Охраной-то себя обеспечила, а за детьми присмотреть некому, - ворчал врач. – Да и о здоровье могла бы получше заботиться! Беременность три месяца, а ещё на учет не встала. Что за люди, ей-Богу, совсем не думают о себе…
- Есть у нас, кому позаботиться о детях, - буркнул Михалыч.
- Слава Богу! А то я думал, что придется соцработников вызывать, и отправлять детей в детский дом…
В это время двое санитаров вынесли носилки с лежащей на них женщиной. Глаза её были закрыты, лицо побледнело, а губы закушены от боли.
- Рада! – подошел к ней Илья Михалыч, знаком приказав Роману не показываться ей на глаза.
Женщина посмотрела на него.
- Пожалуйста, Михалыч, мои дети…
- Не волнуйся, всё будет хорошо! Я позабочусь о них.
Санитары понесли носилки дальше, а испуганные мальчишки сидели на диване в обнимку с Романом.
- Так что делать будем? Мама просила привезти сюда няню…
- Нет, не надо няню! Мы хотим домой, - хором сказали мальчики.
- Ну, что ж! Домой, так домой! – вздохнул Михалыч. – Рома, вези их обратно, а я в больницу.
- Их вполне могут отвезти твои ребята, а я поеду с тобой. Я хочу быть рядом с ней!
- Это плохая идея! Вряд ли она захочет тебя видеть. В конце-концов, в том, что с ней случилось, виноват именно ты!
- Я хотя бы посижу в коридоре…
- Ладно. Что с тобой делать? Поехали!
В машине они не произнесли ни слова. Каждый думал о своем. Илья Михалыч жалел Раду. Роман думал о том, что Рада почему-то не сказала ему, что ждет ребенка.
- Интересно, почему она не призналась мне? Может быть, не была уверена, оставит ли его. Или просто не хотела, чтобы я узнал? Ясно одно – она не доверяла мне, и теперь убедилась, что правильно делала…
Через несколько минут автомобиль затормозил у приемного отделения больницы, и носилки с молодой женщиной покатили внутрь корпуса. Рядом с ними шел Михалыч, и держал Раду за руку, пытаясь хоть как-то поддержать её. Сзади, немного приотстав, шел Роман.
Осмотр прошел быстро, и носилки с больной покатили дальше. За время осмотра Роман смог оформить для нее отдельную палату. Это было единственное, что он мог сделать для нее.
В палате её еще раз осмотрел врач, медсестра сделала укол и поставила капельницу.
- Ну, как, доктор? – спросил Михалыч у врача после осмотра.
- Ближайшие часы покажут. Делаем всё возможное.
- Мне можно побыть с ней?
- С ней будет сиделка. А вы приходите завтра.
- Нет, я лучше посижу где-нибудь в коридоре…
- Что за мужики, ей Богу, - ворчал врач, быстро удаляясь по коридору. – Сначала доведут женщину до нервного срыва, а потом готовы сидеть за дверью сутки напролет! Как будто ей и ребенку от этого легче…
- Ну, что, Роман Владимирович! Может быть, и в самом деле домой поедем? В палату нас все равно не пустят. Лучше с утра приедем.
- Ты поезжай, Михалыч, а я останусь.
- Ну, как знаешь! – сказал шеф охраны, кивнул головой, и пошел к выходу из корпуса.
А Роман сидел на жесткой лавке в коридоре, и думал о том, как прав был человек, который сказал, что «ждать и догонять – хуже всего»…
…Наверно, под утро он все-таки задремал, потому что, когда открыл глаза, то увидел, что на улице уже почти рассвело, а в коридорах появились медсестры и нянечки, которые занимались своей работой.
Одна из медсестер со шприцем в руке вошла в палату к Раде, и через несколько минут вышла оттуда.
Роман кинулся к девушке.
- Простите ради Бога! Могу я узнать, как чувствует себя больная из этой палаты?
- Насколько я поняла, уже неплохо. Но вам лучше поговорить с врачом – я только что заступила на смену, и не в курсе.
- Понял, спасибо!
Мужчина опять сел на скамейку, чтобы дождаться врача. Врач появился с обходом только часа через полтора. Он тоже подтвердил, что угрозы для здоровья матери и малыша уже нет. У Романа немного отлегло от сердца. Теперь оставалось только увидеть её. И вот, когда сиделка вышла из палаты, он вошел туда, и тихо сел на стул возле её кровати. Молодая женщина лежала с закрытыми глазами и, скорее всего, дремала. Лицо её по-прежнему было много бледнее обыкновенного.
Вероятно, почувствовав, что кто-то сидит рядом, она открыла глаза, и увидела Романа. К счастью, это не вызвало у неё бурной реакции, чего так опасался мужчина. Она просто спросила:
- Это ты? Что ты здесь делаешь?
- А где же ещё я должен быть, если тебе плохо?
- Тебе лучше знать…
- Рада, зачем ты уехала? Ты же знаешь, как я люблю тебя!
- Я тоже люблю тебя, но не собираюсь терпеть унижения. А ты унизил меня, причем публично.
- Поверь, я не помню ничего из того, что произошло! Помню, купил тебе подарок, потом встретил друга, тот предложил отметить встречу в ресторане. Просыпаюсь утром в номере гостиницы…
- …и не один…
- Да, не один, и никак не могу понять, как там оказался, кто эта женщина рядом, и почему на ней тот кулон, который я купил для тебя.
- Ну, если тебе интересны подробности, ты можешь увидеть свои «подвиги» в газете – там все запечатлено на снимках, причем в хронологическом порядке.
- Нет-нет, я хочу поскорее забыть обо всем. Скажи только, ты вернешься ко мне?
- Вообще-то я хотела уехать в Москву к родителям.
- Ну, что мне надо сделать, чтобы ты вернулась, скажи?
Он кинулся к ней, прижался её груди, и вдруг зарыдал.
- Ну, что ты, Ромка, перестань!
Рада не выносила человеческих слез, а тем более слез мужчины, которого любила. В конце-концов, она могла дать ему ещё один шанс. Последний.
- Хорошо, я буду жить в твоем доме, - сказала она, и погладила его по голове, а он схватил её руку и поцеловал её.
- И ты выйдешь за меня замуж? Ведь ты так и не ответила на мое предложение!
- Ром, мы знакомы с тобой не первый год, и очень хорошо знаем друг друга. Сколько раз ты пытался создать семью? И что из этого получилось? Пойми, ты не создан для семейной жизни. И незачем нам пытаться. Ничего хорошего из этого не получится. Так что, давай договоримся - я буду с тобой до тех пор, пока у тебя снова не возникнет желания залезть в постель к очередной красотке. Ну, а когда это случится, мы расстанемся. Ты пойдешь своей дорогой, а я – своей. И нам не придется проходить через жуткую процедуру развода. Мне это ни к чему, да и тебе, думаю, тоже. Я просто уеду, и тогда уже навсегда.
- Неужели ты не поняла, что все эти браки были только попыткой создать семью, хоть немного напоминающую вашу? Ведь те женщины, которых я выбирал, были похожи на тебя. Но такой, как ты, я так и не встретил. Уже давно, когда ещё был жив отец, я понял, что люблю только тебя, и другой такой нет на свете, и быть не может…
- Я этого не знала…
- И хорошо, что не знала. Это ничего не могло изменить в наших отношениях, и принесло бы всем нам одни лишь страдания. Я видел, как ты любила моего отца, и как он любил тебя, и страшно завидовал.
- Он был очень хорошим человеком, твой отец… И я была счастлива с ним.
- Я знаю. И постараюсь стать для тебя мужем не хуже него. А теперь скажи, когда ты собираешься родить моего ребенка?
- Через шесть с половиной месяцев. И мне кажется, что опять будет мальчик!
- Но мальчик – это же прекрасно!
- Да, четверо мужчин и одна женщина! Не семья, а просто мужской клуб какой-то!
- Не расстраивайся, милая. У тебя будет еще попытка, и не одна. Мы же не станем останавливаться на достигнутом. У нас такой громадный дом, в нем должно быть много детей! Мой отец говорил, что всегда мечтал о большой семье.
- Мы обсудим это позже. А сейчас иди. Я должна хорошенько подумать…
А подумать ей было о чем. Она решала собственную судьбу и судьбу своих детей. Теперь уже троих…
Конечно, то, что он сказал ей, несколько меняло дело. По крайней мере, стало понятно, почему он не мог ужиться ни с одной из тех женщин, на которых женился. Но не сыграет ли это злую шутку с ней и детьми? Вдруг он напридумывал себе что-то, и теперь она сама не сможет соответствовать тому, чего он ожидает от неё? Но если она не попытается создать семью, то потом наверняка будет жалеть об этом, оставив детей без отца, и сама оставшись без мужа…
- Да, уж лучше жалеть о том, что сделала, чем о том, что разрушила своими собственными руками, - подумала Рада, и вдруг всё встало на свои места…
…Через три дня Роман забрал будущую жену из больницы, и привез её домой. Все в доме были счастливы, что всё так хорошо закончилось – молодая хозяйка снова с ними, и теперь всё будет так же, как и прежде…
Вечером, когда Рада присела около туалетного столика, чтобы расчесать свои волосы, Ромка подошел к ней сзади и надел на её шейку золотое ожерелье.
- Ну, зачем ты, Ром? – вздохнула она. – У меня и так вполне достаточно украшений.
- Я буду дарить тебе драгоценности каждый день, пока ты не согласишься стать моей женой!
- Тогда я просто вынуждена согласиться, иначе ты совсем разоришь компанию отца! – улыбнулась она.
- Поверь, дорогая! Тебе никогда не придется пожалеть об этом! – прошептал Ромка, целуя её.
…Через несколько дней они подали заявление в ЗАГС, и Роман был счастлив – теперь он получил от жизни все, чего хотел!
- Ром, давай, съездим в Москву, хоть на несколько дней! – предложила Рада. - Я хочу лично пригласить родителей на нашу свадьбу. И Москву хочу увидеть. Столько лет там не была!
- Да конечно, не вопрос! Я завтра же закажу билеты на самолет, - согласился Роман.
…Они хорошо долетели, в аэропорту взяли такси, и поехали туда, где жили родители Рады.
Подъехав к дому, они вышли из машины, и пошли к своему подъезду – впереди ребятишки, которые делились друг с другом впечатлениями о полете, а за ними – Роман под руку с Радой. На улице было довольно скользко, и он не выпускал её руки, боясь, что она может поскользнуться, упасть и этим повредить себе или малышу.
Навстречу им шли мужчина и женщина, которые, подойдя чуть поближе, вдруг остановились. Посмотрев на них, Рада покачнулась, и крепче схватилась за руку Романа – перед ней стояли Тамара и Денис. Вероятно, они тоже приехали в гости к родителям.
- О, какая встреча, - сквозь зубы процедила Тамара. – Не ожидала увидеть тебя здесь.
- Честно говоря, я тоже не сильно жаждала этой встречи, - ответила Рада бывшей подруге.
- Ну, и что же заставило тебя приехать? Я слышала, ты хорошо устроилась в этом своем Зеленомысске!
- Вот, приехала пригласить родителей к себе. Да и очень захотелось побывать в Москве, соскучилась. Собираюсь родить третьего ребенка, потом трудно будет выбраться с малышом.
- Так эти двое тоже твои? – удивленно спросила Тамара, с интересом рассматривая мальчуганов, так непохожих друг на друга, стоящих рядом с матерью.
- Да, это наши сыновья, - сказал Роман с гордостью, и посмотрел на Дениса.
…Тот, не отрываясь, смотрел на мальчика, которого однажды уже видел на фото, и который с возрастом стал еще больше похож на него самого. Он был совершенно уверен, что это его сын, но не мог даже подойти и поцеловать его. Жена, которая в последнее время стала еще злее и подозрительнее, совсем сживет его со свету, если догадается о чем-нибудь. А ему это надо? Он уже привык к жизни с этой женщиной, и неплохо приспособился к ней, получая все, что ему теперь необходимо – вкусную еду, бутылку виски в день, воспоминания о том, что он потерял и чего не сумел достичь, и пьяные слезы перед тем, как окунуться в тяжелый черный сон поздно вечером…
Непонятно было, почему Тамара до сих пор терпела его. Ведь за эти годы красота Дениса несколько поблекла, а идеальная фигура расплылась. Конечно, он до сих пор был довольно интересным мужчиной, но печать порока уже ясно читалась на его лице. Но кто их поймет, этих женщин! Вполне вероятно, что она по-своему до сих пор любила его. Хотя… Какая теперь разница, почему эти двое были вместе, и чего они хотели от жизни!
- Ну, что ж! Прощайте, - сказала Тамара.
- Прощайте, - ответила Рада, и пошла прочь, с удивлением думая о том, что её сердце даже не шелохнулось, и не забилось чаще при виде того человека, ради которого она несколько лет тому назад могла совершить любое безумство.
А Денис думал о том, что отдал бы все, чтобы вновь оказаться в том времени, когда мог еще вернуть себе Раду, и своего сына. Хотя… Что же такого он мог бы сейчас отдать? У него не было ничего, кроме этой деспотичной женщины, собственных невеселых мыслей за стаканом спиртного, да тяжелых безрадостных снов по ночам…
…На улице вдруг опять густо повалил снег. Ветер кидал его в лица людей, заставляя редких прохожих поторапливаться. Похоже, на город обрушился очередной циклон, которые в эту зиму замучили москвичей снежными зарядами.
Обе пары прибавили шагу, отдаляясь друг от друга, чтобы уже никогда не встретиться вновь в этой жизни…
* * *
СЕ ЛЯ ВИ
© Copyright: Татьяна Стрельцова 2, 2019
Свидетельство о публикации №219111501923
Свидетельство о публикации №219111501923
Рецензии