Мадам

Виктор Матюк

Мадам

Мадам, я многим обязан вам, нам завещана дорога в храм,
И там бог всё расставит по своим местам, жизнь перед нами в долгу,
Наши головы в белом снегу, в общем, и в целом, вы когда-то торговали телом,
Я шёл у вас на поводу, мы вместе искушали рок и судьбу!
Тиха была речь плотской любви, попробуй её порывы уйми
И заранее определи, что там впереди? Не видно зги, у судьбы интересы свои,
А мы – её рабы! Увы! Реалии таковы, что от греха не застрахован никто,
Только потное чело рассмотреть то удушье вовремя смогло,
Но не прошло и года, как на востоке заалела свобода!
Мысль о ней дрожит, колокольчик любви едва дребезжит,
Сложно любить и водевиль водить, если ты по уши не тонешь в страсти,
Разрываешься на части, находясь во власти новых искушений,
Плоть жаждет наслаждений в месте ином, дым и смрад за окном,
А на стезе – бурелом! Мадам, мы вместе шли по бездорожью,
Вместе делили судьбу, и не доверяли никому, кроме себя,
Мерились с ложью, подойдя к её подножью, опускались на колени,
Но не смогли вырваться из плена неистовой дрожи, немного позже
Жестокое многоточие мы увидели воочию, пустили слезу прямо на ходу!
Как оказалось, не так думалось и считалось, о себе напомнила усталость,
Вдалеке мелькала старость, мы сорвали когда-то куш семейных обуз,
Не по нам оказался тот тяжкий груз, коль нет прежних чувств,
В тело врывается беспредельная грусть! Ужель тебе пришлось изменить суженому своему
И пройти тягостный путь из света во тьму? Твои подвиги у всего околотка на слуху,
В холод и в пургу  ты стояла на виду, не кричала, не орала, тихо плакала и вспоминала,
Всё, что было, прошло, в Лету кануло, и утонула на бездонное дно! Тем темно и глубоко,
До истины добираться далеко, видит око только чужие пороки, а свои – даже вблизи не видать,
Жизнь надо принимать такой, как есть, не потерять бы совесть и честь!
Дурная весть распространяется ветром по весям и долам,
Изредка влетает в божий храм, и там идёт по стопам,
Досаждая бабам и мужикам, им непонятна высшая идея,
Каноны, написанные известным евреем и постулаты от Моисея
Бьют грешников по шее,  мы же потеем в кровати, скрипят полночи полати!
Мы рады, что у тебя и у бабы одни и те же интересы,
Отголоски жёлтой прессы в процессе осознания сути голы разуты,
У них нет ни свободной минуты! Фу ты! Неисповедимы наши маршруты!
Мадам, позволю напомнить, спустя много времени, вам, что грешным телам
Было жёстко спать, жутко скрипела старая железная кровать, надо полагать,
Что мы не тем путем пошли и вот пришли к стене плача, от нас отвернулась удача!
Вот незадача! Так или иначе, все попали под раздачу, не стону и не плачу,
Скромно рыбачу на крутом берегу, играю в быту покорного и робкого слугу,
А на том берегу веселье и гульба, там колосятся буйные хлеба,
Видать господняя рука к тем людям была щедра! Оба-на!
Жизнь обеднена, она проходит на пустыре, не видно света в окне,
Сидишь во тьме, вспоминаешь наедине о злой доле и судьбе,
Кто-то едет на коне, а ты ездишь на старом осле, тебя везут на скрипучей арбе
По грешной и многострадальной земле! То холод, то жара, пустая тара,
Невспаханные гектары, рядом молодые шмары и с ними на пару мужики старые,
Тяжело продвигать высокую идею, если мысль о страсти тебя уже не греет,
Кто умеет, тот не врёт, что баба горло дерет, как полагается, он с той мыслю сам свыкается
И от грехов не отпирается! Тяжело на этом свете праведно жить и страстно любить,
Вспомнить и забыть – этот принцип велит только правду в глаза говорить,
Чтобы не прервалась связующая нить между браком первым и вторым,
Поговорим и помолчим, посидим на скамье, словно бы мы суде!
Нет правды нигде, слуге не полагается знать, когда судьбу за подол хватать двумя руками,
При случае она увяжется следом за нами, чтобы избавить от соблазнов,
Люди говорят разное, мысли праздные, как телефонный зуммер в ночи,
Ему хоть свищи, хоть на ухо кричи, всё равно тебе суждено трубку поднять,
Иначе утром тебя будет баба допекать, да так, что ты не отмажешься от грязи никак!
Везде - бардак, все бабы - ****и, они при полном параде готовы дать и спереди и сзади,
Не хлеба ради, а во имя любопытства, им не к чему давно уже стремиться!
Жить так не годится! Рожь возле хаты колосится, пот с чела струится
И ночами мне не спится, вот этот разговор состоится, и боль в душе прекратится!
Тотчас всесильный творец озарил высокой страсти венец, и пламень любви озарил,
Былой огонь ещё не остыл, в штанах поднялось копье, и он прижал женское нутро,
Как будто не было меж ними ничего, временно отдыхало и страдало естество! 
Проходит всё, но только не то, что душу насквозь пронзило, как копьё,
Да, оно жило грешно, ему не повезло, и что? От себя не убежишь,
Не утерян жизни смысл! Так я полагал и тот момент пережидал,
Жил у мыслей в плену, продолжал наяву любить одну,
Дремлющий ум принял музыку страсти за ветер и шум,
Пошёл наобум Лазаря в неизведанные края, но туда идти и идти,
Мелькали на том пути годы, как птицы, незнакомые лица и молодицы,
И литры выпитой воды, всё выглядело прекрасно, но было страшно
На обочине оказаться и в драку с ватагой незнакомцев ввязаться!
Всякое могло статься! Приходилось сопротивляться интуиции,
Она же по традиции шла напролом, никель и хром воедино смешались,
Вот и расстались, вот и расстались, падали, когда спотыкались,
Тут же поднимались и продолжали идти, боясь свернуть с проторённого уже пути!
Следы заливали проливные дожди, не уходи, останься, подари толику счастья,
Сожми свои запястья на мужской груди, свой гнев остуди, неисповедимы господние пути!
Господи не приведи и помилуй заставлять тебя и себя уходить живьем в могилу,
Ещё не исчерпаны силы, как молоды мы были, как преданно любили и верили в себя,
Звучит последняя песня состарившегося соловья,  он поёт её для тебя полдня! 
Вот свалится гора с плеч, и тогда пойдёт долгая речь об истине в вине,
И мы точно узнаем, почему на лаврах до сих пор почиваем и маску с лица не срываем?
В этой стороне любовь и страсть мгновенно сгорают в огне, во время долгожданных встреч
Полыхание догорающих свеч может нашими домыслами пренебречь,
Когда над ухом просвистит картечь! Страсть продолжает пах жечь,
Выливается наружу желчь, как в любви преуспеть и не сильно вспотеть?
Жизнь не лучше и не хуже, стезя становится всё уже, непроходима в дождь и стужу,
Осенний ветер листья кружит, затылок болит, хочется пить и забыть, что и ты мог
Развеять дым и смог, был недалёк, вовремя не заметил женщины упрёк,
Закрыл рот на замок, но опоздал, козырные карты сопернице сдал
И остался без козырей, только ложь царила в душе твоей!
Годам к шестидесяти примерно будет выпито лжи почти цистерну,
Жизнь подобна вестерну, преодолеваешь терны,
А опосля жизнь начинаешь всякий раз с нуля!
Тополя, тополя, а на *** такая бытность нам нужна?
Нервы на пределе, чем ближе подходишь к заповедной цели,
Ты в полушаге от щели, кто победит – выяснится во время дуэли!
На самом деле мои силы на пределе, бабу как курицу топчу,
И во время оргазма нешуточно кричу: «Ку-ка-ре-ку!»,
Стучу кулаком по стоптанному каблуку, принимаю муку,
И робко подаю страсти руку! О, какое счастье находиться в её власти!
Без лести и фальши хочу всё переиначить, пусть фортуна поплачет,
А судьба новые рубежи обозначит! Они улыбнулись и тут же ужаснулись,
Едва удержались на стуле, вылетели из комнаты пулей,
Дело было в июле!  Окажись в их шкуре, чтобы я делал после загула?
Годы роковые напомнили о себе не впервые,
Они напомнили кошмарный сон, только долго длится он!
Тот, кто по уши влюблён, страсть ослеплён, восхищён и закабалён,
И полн надежд, взгляд к небу устремлен, но он смешён,
Пока же его дух непобеждён! Он точно шаман заходит к женщине в комнату, как в храм,
Она же плачет в подушку, присев на шаткую раскладушку, на полу недопитая чекушка!
Он, как евнух при гареме, цветы и рощи, как в Эдеме, он в латах и в шлеме,
На лоб свисает седая прядь, ему сразу трудно реалии бытия понять,
Он не стал слёзы наземь ронять, трудно ход мыслей на лету закреплять!
Во ****ь! С чего начать? Что предпринять? Устав от прежних пороков,
Не стал действовать наскоком, нет стремления: слушать упрёки,
Кого-то сравнить с богом, время уносить ноги, но некуда бежать,
Нельзя и на месте стоять, полночи не спится, голова кружится,
Жизнь может вмиг измениться, зачем голову зря засорять,
И несчастную женщину во всех грехах обвинять?!
Наоборот, коль ты игрок, а не карточный шулер,
Распутай таинственный клубок, найти между авторских строк
Тайный намёк на новый виток бурных отношений,
Без сожалений и смущений пригни перед падшей женщиной колени!
Жизнь изменится в одно мгновенье, имей терпение, и ты снимешь камень с её души!
В глуши, во мраке заточения грядут изменения, изменится мир вовне,
Любовь, дремлющая во мне, вылетит наружу, людская молва её раскружит так,
Что только простак не сможет понять, что и как? Листья, кружа, думы крушат,
Выливают ушат грязи, могут сглазить и пожурить, при  случае в унитаз смыть!
Жаль мужика, никому и никогда не показавшего кулака, хотя публика та,
Не слишком умна, она, как горна река шумит, бурлит, искры несутся из-под копыт,
А душа горит, и сердце плачет, народ разное судачит, хотя всё от Бога, и нрав и дорога!
Внешне всё течёт нормально, хотя общая стезя смотрится далеко не идеально,
Надо думать головой, когда разговариваешь со злобной толпой!
В речах не простых не обходится без точек и запятых, вся опора на них,
Коль нет аргументов других! Никто не даст мне ответа: на хрена всё это?
Пишется стих в пенатах пустых, не посреди шумных мостовых,
Приняв дозу, пускаешь слёзы, и тут же отметаешь угрозу со стороны,
Соседи убеждены, что слабость души от отсутствия приличной новизны!
Не суди и не судим будешь, что ты в женщине разбудишь,
Тем всю жизнь довольствоваться будешь! Мысль мечется туда-сюда,
И не находит покоя никогда, в голову лезет ерунда, вот-вот погаснет путеводная звезда,
Судьба наставляет рога, беда на пятки наступает, но надежду оставляет,
Ты же при тлеющих свечах думаешь совсем о других вещах!
Тебе присущ страх за себя и близких, выпиваешь виски,
Уменьшаются риски, негатив уходит, его попутный ветер уносит!
Он грешников жалобно просит понять и простить,
Ему не с кем жить, не с кем по душам поговорить!
Когда баба та была красива и молода, к ней благоволила судьба,
Иные времена – иные судьбы, другие стоны и мольбы, грешен не только ты,
Но и те, кто шёл с тобой по очень скользкой и узкой стезе!
Все споткнулись на крутом вираже, погас яркий свет в окне,
Всё, что жило вовне, стало перечить мне! На войне, как на войне:
Не ты, так тебя - на раз и два, к делу не пришьешь слова, но телу нет никакого дела
До разборок тех, что понукают грех! Один - за всех, и все – за одного!
Жалкое меньшинство угнетает большинство, не перечит оно,
На дворе неуютно и темно, соперничающий дух зачах,
Всему виною страх в широко открытых очах!
Слова присыхают к нижней губе, и возвращаются к себе,
На языке – одно, в уме – другое, что-то близкое и родное!
Не напрасен был мой скромный труд, страсти беснуясь вокруг,
Образовали адский круг из друзей и бывших подруг, возник испуг на пару минут,
Шут с ним - с настроением моим, что имеем, не храним, потерявши плачем,
Прикрываясь именем чужим, тихо говорим, что не ужиться двоим в одной берлоге,
Знают только боги и грядущей дороге! К сердцу прильнула радостная весть,
Риск уменьшился на треть, его трудно впритык рассмотреть, в старину он был больше в ширину,
Душу освежил морской бриз, от морских брызг поднялся крик и визг, карьера пошла вниз,
Встала на скользкий карниз, что-то сказала сухо своему собеседнику на ухо,
Посмотрела между ног, сосчитала до трёх, и божий отрок потерю понёс,
Его оглушил пенок между ног, ему как об стену горох, не отступает никак ни на шаг,
С виду не дурак, но не кается никак, сзади мрак, он гол и наг, рядом догорает семейный очаг,
Износился свадебный фрак, новый искать – вре4мя зря терять!
Мужик порылся в стопе устаревших бумаг, сделал взмах рукой,
Странный персонаж появился у него за спиной, образ внеземной
С небес стремглав сошёл, скромно к женщине подошёл,
Что-то на столе нашёл, указал ей на едва заметный силуэт,
Он есть и его нет, что за бред? Что за маета? Здесь сиял свет ещё вчера,
А ныне – пустота! Как явствуют предания старины, мы все бабам неверны,
Но и они не в долгу перед мужиками, много не треплют языками,
Лучше шевелят мозгами, чаще говорят стихами, и редко топают ногами!
Мой взгляд летал по стене, чей-то образ показался в окне,
Признал его чужим, он похож на старинный глиняный кувшин,
Доживший до глубоких седин, ему покой необходим,
С него бы снять грим, вернуть прежнюю осанку,
А бабу посадить на стул, как приманку, пусть ветер дует в хилую грудь,
Мешает уснуть, прошлое уже не вернуть, забудь о том, что было,
Жизнь всё исказила, она не обещала море роз, и не восприняла всерьёз
Немало угроз с другой стороны, принявших край жены! Прошлое не перевернуть,
Вновь настораживает жуть, она везде, даже на алтаре и ржавом гвозде!
Пять пишем, два в уме, не стоит рыться в дерьме, субъект уже переодет,
 Не пьёт, не ест, и готов отдать барину честь, не горит в огне, не тонет в воде,
Вертится на одном каблуке, у него на душе, как в дырявом шалаше после дождя,
Мимо проходя, воспоминания бередят меня! Уходят люди в отпуска,
И быстро покидают шумные города, пока душу не заела тоска,
На природе запахи нутра с вечера и до утра, как запах из котла,
Где пища приятная на вкус убивает тоску и грусть за каких-то пять минут! 
Без них ты стремглав заходишь в тупик, рядом ветер шелестит
 С тобой никто по душам не поговорит, ты всеми забыт,
Взгляд мечется туда и сюда, судьба взмахом своего топора
Рубит обездоленные тела, раздевши их догола!
Ты же не вещ, тот миг зловещ, едва трепеща,
Вступаешь вечером на лезвие ножа, судьба тут как тут,
Хотя её нигде не ждут, но она упрямо нагуливает аппетит,
Ей покой претит! Повседневную жизнь ничем уже не удивишь,
Всякий каприз тащит душу вниз и кричит: «Посторонись!
Пылает восток,  запад приходит в восторг, мы же валимся с ног.
Печален итог: «Всему – своё время, всему – свой срок!»
Жизнь становится короче, мечта присела в дубовой роще,
Ей бы жить проще, впрочем, не тот у неё почерк,
Никто не хочет заблудиться среди трёх сосен!
Член стоит в косоворотке с бутылкой водки в кулаке,
Он собрался налегке в холодном ноябре осмотреться окрест,
И спокойно добраться до заветных мест, его надоумил хмель!
 Отсель он вздумал грозить шведу, авось, образумится к обеду,
Бог в высоте, досужая мысль на земле, пустота в кошельке!
Скрип старой сосны, взгляды мужчины ясны, он хочет тишины,
Сердцебиению вторя, он с небом скромно спорит,
Судьбу благодарит, ведь его затрапезный вид
Кого угодно осрамит! Он был жил в разорённом гнезде.
В слякоти и в жаре, нор не в узде, поднимался на заре,
И ни в чём не отказывал самому себе и женщине той,
Что отделилась от него белокаменной стеной!
Немало растрачено денег на баб, божий раб сам на передок был слаб,
То яма, то ухаб, он пытался впопыхах, то есть на зубах выбраться с той тропы, увы,
Без женской слезы не обошлось, любовь понеслась вкривь и вкось,
Что поломалась даже малоберцовая кость! Как бы ни пришлось,
Быть с женщиной врозь! Мужской крик из соседних квартир, толпа у перил,
Кто-то там нахлебников разместил, и отогнать их от злачного корыта позабыл!
Темнеют черты мужского лица, чуждая среда растопырила пальцы слепца,
Собеседницу, затмив и себя, удивив, удивление скрыл,
Взглянул на себя в профиль – вылитый Мефистофель,
Под ним шатается стул, и дым идёт из-под скул!
Ветер в другую сторону подул, закончить бы речь,
И рядом с дамой прилечь, чтобы прежнюю дружбу сберечь,
Он уверен процентов на сто, что к утру войдёт в заповедное гнездо,
Там и сыро и темно, но бывает жарко и горячо! Ничего из виду не упустив,
Решил. Что нет никаких перспектив для совместного жития, бродит шатия-братия у ручья,
А я ищу душевного огня, страсть, храня, казню себя, а вокруг толчея, у каждого своя стезя!
Толпу заела тщета, жизнь совсем не та, что когда-то была, в жизнь не воплощена мечта,
На голове рога лося, их ношу и я, мы смотрим на жизнь сквозь стекло, но оно не источает тепло!
Смотришь на женщин в лорнет, глядь, а бабы уже нет, меняется рельеф, меняется пейзаж,
Близок крах всего и вся, одна фигня сменяет другую, всуе бытия все заняты поиском гнезда!
Раздевшись донага, падаешь в снега, пусть лучше заметёт пурга, чем попасть в руки врага!
Туман лжи окутал все этажи, приходится самому преодолевать тьму, соображая на ходу:
Что и к чему? Смотришь на баб со стороны, их мозги бог весть, чем засорены,
Со мной рядом стопка книг, черпаю знания из них,  пусть в мыслях женщин других
Сексуальный инстинкт на краткое время притих, даже если там полный штиль,
Всё равно, если мужик лих, он разбудит их от летаргического сна! О времена! О нравы!
Игрища и забавы – детища лукавого! Зато у нас есть нечего, голодное естество
Готово пойти на воровство, только бы холод из них ледяную статую не лепил,
А воплотил замыслы свои в иные труды! Всё подвержено износу,
Разная цена решаемых вопросов, кровь с носа убери со своего ратного пути
Все перекосы! Пусть об ином свидетельствуют соцопросы,
Народ счастьем не балуем, был доволен только своим ***м!
Вот и живём, кому-то даём, кого-то на три буквы пошлём,
Своей доблестью, как латами на солнце сверкнём,
И вновь в зыбкую тень уйдём, рядом тихий водоём!
В зеркало не смотрись, наказания берегись за распутную жизнь!
Мечты способны сбыться, можно лихо влюбиться и так же скрыться от неё,
Пусть в Лету канет всё, что было, что будет и даже то, что уже давно прошло!
Не потускнеет одно – неба волшебство, меня уже не манит ничего!
На многих баб я дулся, пока не задохнулся во всеобщем смраде,
Трудился не хлеба ради, а чтобы подойти к бабе и спереди и сзади!
Трещина меж нами углубилась, она ещё сильнее открылись,
Авось, божья милость соблаговолит иные просторы для жизни открыть!
Мирской шум ещё не ушёл, был и я на многих женщин зол,
Путь познания грешных душ прошёл от начала до конца,
Завоёвывал обезумевшие от страсти дамские сердца!
На гонца и зверь бежит, не стоит время торопить,
Уж лучше наедине пожить, чем зря трубить с испугу на всю округу,
Что готов и в холод и в стужу притиснуть к груди чужую супругу!
На громкие ахи и вздохи ведутся только лохи, когда им плохо на душе,
И сильно сквозит, как в дырявом шалаше! Душою преждевременно увянув,
Собрал изношенные чемоданы, хотя заранее не строил больших планов,
Посмотрел на жизнь с изнанки, на статных баб с Таганки,
Они стали подобием приманки, и вот под звуки старенькой шарманки
Сую в рот барышне свеженькие баранки! Ей оскомину набил весь белый свет,
Ничего в жизнь не вносит огромный круг планет,
Живут те бабы кое-как, страстные желания лишь рассеивают мрак!
Везде бардак, даже законный брак ведёт в глубокий и тёмный овраг,
Дело-табак, не получается никак даже на зубах и на собственных руках
Добраться впотьмах до долины любви, увязшей в полевых цветах!
От дел лихих не отошёл стареющий жених, обветшав и окаменев,
Готов броситься на новую жертву, как свирепый лев,
Обнищав, он впал в объятия местных шалав! Он, конечно же, не прав,
Мужик устал, пуст его пьедестал, он не тех любил, не тех ласкал
В свою постель их запускал, как на арену цирка, на столе бутылка,
В голове дырка, в шприце ширка, всё приготовлено для ночного поединка!
Волшебная картинка с небес на эту землю сошла,
Пот капал с потного чела почти что-то  до утра,
Грешная плоть покой обрела на час иль два!
Освободились номера, заплечных дел мастера:
Шулера и мелкие фраера готовы обезличить брак,
Кое-кто из статных баб тем предложениям не рад и не соглашается никак
В коленно-локтевое положение встать! Сокращая предельно ритуал предпостельный
Пытаюсь говорить как можно короче посреди промозглой и ненастной ночи,
Вижу воочию, как глыбы ворочаю, и счастье пью подобно степному ручью!
Любая тварь обожает жар страстей, ну кто из людей, читая букварь,
Будь он стар или млад, не переиначит на собственный лад любой трактат?
Жизнь под шелест прошлогодних камышей отправит тебя взашей
И в порядке вещей исподтишка посмотрит на лежбище зверей,
Её окрик звучит сильней, чем шум лесов и полей, что-то шевелится под ремнём,
 Это он напоминает о желании своём! Раскрывши рот,
Понимаю наоборот тот развратный намёк, делаю навстречу шажок иль два,
Чтобы кругом пошла седая голова, ничто не чуждо человечье, в ответ звучит просторечие,
В него вставлено одно междометие, в нем цели заветные ярко освещены,
Стоны длятся до утра! От зари и до зари в лесу токуют глухари,
У них ты опыт почерпни, и не навязывай телу своему,
То, что противно уму! Есть шанс всё понять и новый эскиз начертать
Без скобок и реприз, смог над чернью завис, грешная жизнь опускается вниз!
Если баба не даст, значит, она – балласт, то есть только жалкая часть всего,
Во что было поглощено исхудавшее намедни естество! Час придёт,
И страсть тайну соскребёт, возьмёт в оборот и представит грехам особый счёт!
Рок невдалеке от этих дрязг стоял, изредка косматой головой качал,
Вслух не ворчал и прежние провинности не вспоминал, грехов легион,
Он дал им разгон, жизнь же уходит вперёд, хрен его разберёт,
Как без тщеты в жизнь воплоти свои сокровенные мечты?
Страсть, как гиря на ногах, не разобравшись, впопыхах сделан неверный шаг,
Велик его размах, его бы уменьшить, но не сейчас, а через несколько недель,
Основная цель – закрыть в душе бордель, его свирель надоела,
Пришло время выпрыгнуть за его пределы! Вдруг чувство страсти в любовь переросло,
По тело робко потекло странное тепло, в восторженности ранней едва не рухнуло мироздание!
Привычный гул теченья бытия не изменил всесильный учитель и судья,
Мы просили у неба прощенья, но его изреченья застыли в облаках,
И пробуждают невиданный страх! Слабость в ногах, отчаянье в глазах,
Теснение в груди, исписаны все простые карандаши, пришлось поднять ворот,
И выйди в ненастье в город, на дворе холод и стынь, а ты с природой один на один!
Тебя бы взять в руки сучковатый дрын и пройтись им по спинам чужим!
Едва глотает разгоряченный рот свежий кислород,
Не мычит народ и телится, за спинами сизый туман стелется,  женщине не верится,
Что в её года злодейка-судьба ей такой дорогой подарок внезапно преподнесла!
Мерещатся звёзды, едва колышется воздух, льются с неба тонны воды,
Голова болит, рот едва губы шевелит, и не может скрыть, что был избит,
Разум никак не замечает, как промозглый ветер жизнь и так, и сяк качает,
Никто ему не запрещает в приятном виде перед ясными очами предстать
И несколько вежливых слов даме сказать! Ей ровным счётом наплевать: что и как?
Не уходи, потерпи! Задержись на краткий миг, остановись! Перекрестись!
Постой! Не тяготись общением со мной! Есть смысл изменить свою жизнь!
Я вышел из ребячества ещё тогда, когда твоя рука мою шею обвила, как узда,
Любовь не оставила и следа, от неё осталась укороченная культя!
Только даль небес вызывает неподдельный интерес,
На судьбе нельзя ставить жирный крест, уж лучше видеть далеко,
Чем уснуть легко у нового причального столба, его роль в судьбе велика!
Я ожил, твой робкий голос мою душу растревожил и страхи умножил, счастлив, что дожил
До этих времён, и не был счастья жить и любить отстранён!
Кое-кто этому удивлён, но, конечно же, не он, лежат тела раскалённые добела,
Их молодость давно уже отцвела, как два алых цветка, они сюда пришли издалека,
Чтобы в схватке рукопашной вспомнить день вчерашний!
Грудь нараспашку, мужик забыл надеть на голый торс рубашку,
А баба в тельняшке, штаны на подтяжках, в руках какие-то бумажки,
Скажу с натяжкой: жизнь принимает разные раскраски,
В ней даже многоэтажки утопают в красочных соцветьях,
Находясь даже на вторых ролях, в путах и в цепях жизнью любуются
В тот миг, когда чувства беснуются! Жизнь была и сном и дивом,
Хотя никто не жил на острове красивом, тем не менее,
Отречение от греха никому здесь не грозит, вспомнить и забыть,
А потом вновь тот грех вкусить и жить так, как все живут,
И избавления от неба скромно ждут, но на поклон не идут,
 А зачем, ведь те постулаты не приняты никем? Всё – тлен!
Всё – суета! Трудно начать жизнь с чистого листа, но нужно!
Скрипя сердцем натужно, плачешь от веселья,
Слёзы молодой феи текут в нутро земли сквозь половые щели,
Вдребезги рассыпают сокровенные идеи, качаются качели  на неубранной постели,
За окном завистники громко зашипели, весенние ручьи отзвенели,
Зато акварели провели параллели между постелью и ночной дуэлью!
Я во хмелю смело вхожу в чужую и тёплую келью,
Чтобы отметить там своё новоселье!
Ветра колыханье и всеобщее благоуханье
Слышатся и видятся в словах любовного признания,
Страстное  и нежное объятье даёт о жизни полное понятье,
Неблаговидное занятие, как украшение и радостное плетенье мыслей и дум,
Они действуют наобум, бум-бум, в чужую дверь стучится взнузданный скакун,
Он поднял шум и гам, предстоит шум смазливых дам, этот хам стучится точно так же в храм,
Получает поворот от закрытых наглухо массивных ворот!
Грехам потерян счёт, природа своё берёт, если повезёт,
Новое искушение стремглав произойдёт, а если наоборот,
Тогда  полный развод, сворачиваешь вбок и ищешь выход и вход!
Падаешь внезапно в холодный сугроб, жизнь преподносит новый урок,
Ты попал в водоворот событий и по наитию оставил честь свою за дверью на засов закрытою!
После заката, опустела холодная хата, только неподвижные тела, разгорячённые добела,
Вертятся туда и сюда, собеседника не щадя! Голая обезьяна не без изъяна
Ведёт себя странно, разговаривает пространно, путается в словах,
Как падшая баба что-то ищет в ногах, боится сделать следующий шаг,
Теряет шанс впасть в эротический транс, не все так живут, многие бедствуют,
И плохо переносят качку, хотя крепко обхвативши мачту, внимают шорохам белья,
Нет ни денег, ни жилья и самим грозит уголовная статья! Сняв старое платье,
Мадам читает бесовские заклятья, и тут же наращивает мужчине понятья,
Он тупо смотрит в окно, там сыро и  темно, только слух утешает странный звук,
Он в шагах двух и не сулит ни разбоя, ни разрух! Нет ни правды, ни лжи,
Только странные стихи без видимой шелухи долетают из деревенской глуши
До порабощённой души! Он пресмыкается от боли, словно на рану насыпали горсть соли,
Помимо воли идёшь навстречу судьбе и доле, они плутают в диком поле,
На одном месте кружат, словно стая полуголодных волчат! Им никто здесь не рад,
Во имя чего и для кого их родила родимая земля? Независимо от прожитых лет
Судьба изменяет жизнь в один момент, шансов для перемены мест слагаемых нет,
Шатается мачта, продолжается качка, меняются черты знакомого лица,
Углубились трещина на плитке изразца! Ты уже не рад синеве на приграничной полосе,
У тебя на спине появляется зуд, он не пройдёт через пять или десять минут, будет докучать,
По имени и отчеству называть, ты же будешь в досужих мыслях по уши тонуть,
И до утра не сможешь уснуть! Тебе не отыскать причины от странной любовной картины,
Известные долы и равнины издают жуткий и неприятный звук,
Жизнь не резина, она напоминает мою младшую кузину,
Для неё все мужчины – бестолочи и кретины!
На них заметные пятна, они черствы и неприятны,
Приходится идти на попятную, и поворачивать обратно!
Единая потреба: больше игрищ, воды и вдоволь хлеба!
Нет зиме и снегу, окунуться бы в негу,
И на каждом углу видеть новые побеги любви,
Есть желание ощущать бурление ферамонов в крови!
Не зови! Не упрекай, всему есть мера, всему есть край!
Такой акуле, как ты, хочу промолвить  странное: «Хули- хули,
Хулиганка, за тобой давно не плачет многолюдная Таганка!»
В глубине речного ила наши прадеды взрастили золотые россыпи и жили,
Как молоды мы были, как истинно любили и верили в себя,
Страсти нас не тяготили, алая заря ранним утром на рассвете
Лицо освежит свежий ветер, его порывов кое-кто даже не заметил,
Хотя день был светел, утро хмельное, небо голубое в одно мгновенье
Принесло сюда искушенье! Та огромная субмарина не проплыла мимо,
Она наткнулась на мину в лице грешника одного, судьба схватила его за яйцо,
От боли исказилось лицо, но страшного ничего не произошло! Стало светло,
Настежь было открыто окно, после девичьих оглядок, в душе воцарился порядок!
От бабьих запахов пьянея, хочу прижаться к сказочной фее,
У неё на шее есть такое диво, прелестное и красивое!
Вчера она не убрала со скобленого стола,
Там стояли водка и сок, о, чёрт, я уже полумёртв,
На четвереньках стою, грешную бабу люблю,
И отбиться от неё не могу, когда же она поймёт,
 Что половое сношение – не спорт, кому-то везёт, кому-то нет,
Только проклятия несутся вслед! Пройти в проход был труд немалый,
Ещё труднее выйти из сырого подвала, ты справился, в щель пролез, спарился,
Дыру проделав, и радостно вынырнул радостно из безвестных пределов!
Ты влетел в драконье чрево, лишь запищала тихо дева,
Пламя вылетело из женского зева, грех и справа, и слева,
Готова ли она лезть в петлю или нет? Мадам не даёт ответ,
Ты же с бабой даже не простился и налегке в обратный путь пустился!
Мир вокруг изменился, твой взор затмился, ты над бабой глумился, как хотел,
Немного даже вспотел, потом с укоризной посмотрел, и на пенё1к нагишом присел!
Сколько было дел?! Теперь остался не у дел! Вновь за писанину засел,
Чтобы за незримой гранью найти любовь, страсть и обаянье!
Устроив передышку, молодой и бывалый парнишка, взял бабу подмышку,
Вытащил её из рук когтистых бывалого кавалериста, подарил дорогое монисто,
Протянул измученные члены, они трудились в три или четыре смены!
Мысли бросились к загородке, там стояла открытая бутылка водки,
Разговор с ними был короткий, никто не надрывал глотку,
Только человек глупый брал наскоком горные уступы!
Тот муж, что одинок, отваживал свой клинок от распрей и склок,
Он не стремится встать выше, ему нравится лежать в жаркой нише!
Тише! Тише! Голуби целуются на крыше, голубок с голубкою воркует,
А душа девицы почему-то тоскует! Не мил ей белый свет, радости от общения нет,
Лезвия зависти остры, они напоминают заусеницы толстой скорлупы! Увы! Увы!
Кто такие мы? Голова поднята вверх, закат померк, сегодня чистый четверг,
Смешанная тревога прямо с порога падает грешнику в ноги,
Душе нужна свобода, пусть баба-недотрога думает полтора года, что и как?
Чтобы в следующий раз не попасть впросак! Не хрен поднимать перья,
Тем более с похмелья, всё из-за недоверия и полного безделья!
Чтобы там завистники не ****ели, чётко обозначены цели!
Нет прежней пустоты в лице, зуд в одном яйце,
Жизнь – так себе, нет лица на мне, истина в вине.
Свет в окне, только наедине и в тишине ты чувствуешь себя богом,
Играешься с каждым слогом, как шахматист, с ферзём,
Быстро делаешь ход конём, а потом идёшь наискосок слоном,
Шатается чужой трон, его охраняет тура с вечера и до утра,
Не закончена ещё игра, молодая медсестра под стук топора
Закрыла свои уста, словно бы она мертва! Смотрит небо на помесь тоски и гнева,
Шахматная корова всё равно пойдёт налево, как за ней не наблюдай,
Ей только повод для измены дай, перед ней шляпу тут же снимай,
Лишнее не болтай, забирай свои манатки, оставь на прокорм бабе бабки,
И чеши – неисповедимы господние пути! Попытайся истину найти,
Если не найдёшь, взамен приобретёшь скрытую ложь,
Что посеешь, то пожнёшь! Глумиться над чувствами брось!
Сделай крюк на собственной стезе, спрячь козырного туза в рукаве,
И во тьме усни на примятой траве, авось, увидишь во сне всё, что привиделось намедни мне!

г. Ржищев
15 ноября 2019г.
19:51