Вагонетка

Эта история произошла, когда я служил в армии на срочной службе. Я уже подумывал о том, чтоб стать сверчком, служба уже подходила к концу. Мы уже были в Союзе после БС-ки. Чтобы мы не слонялись по гарнизону, я был уже старшиной, как говорится, повесили большую соплю вдоль погона, единственным дослужившимся до старшины в своем подразделении, и чтобы не мешали другим, нас отправили на лесозаготовки для хозяйственных нужд. Дали модернизированные пилы «Дружба-2», тяни-толкаи и топоры, тупые как пехты. Чё ими рубить, черт их знает. Я подозвал двух воинов и говорю:

 

- Сделайте из них бритвы. Как вы это сделаете, не важно. Хоть своим рубильником, хоть напильником, хоть точильником, хоть трусы сафьяновые надевайте и бегайте вокруг них, вырабатывая статическое напряжение, но заточка чтобы была прямо софт. Не успел топор поднести, а оно уже срубилось.

 

В ответ услышав «есть», они улетучились. Куда улетучились, я не знаю, в армии ведь как, есть приказ или просьба, хоть усрись, но выполни. Потому что нет ничего невыполнимого. На это есть руки, голова, ноги и мозги, а в мозгах всегда — смекалка.

 

Худо-бедно, после обеда собрал я свою команду из двадцати человек, одели комбезы и попёрлись в лес. Пришли туда — двое работают, остальные сидят смотрят, как у них получается. Тут подходит один ко мне:

 

- Товарищ старшина, здесь усзколейка.

 

- И чё?

 

- Старая узколейка.

 

- Возьми двух бойцов и проверь, что за узколейка? Может пригодится. Далеко не забредать.

 

Дал по сигнальной ракете зеленого цвета каждому, если чё, обозначили себя. Сверили часы, дал им час, сбегать туда и обратно.

 

Один у меня мастером нашелся, видно деревенский паренек, быстро навел и наточил пилы. Работа закипела, вжик-вжик, берегись, хлоп, берегись, хлоп. Деревья так и падали. Так как был приказ, хорошие деревья не трогать, те что похуже пилить. Как говорится, все равно в топку. Как говорится пилить, но парочку хороших деревьев взяли.

 

Работа шла, я сидел, отмахивался от комаров. Вспоминая поговорку: Старшина у нас хороший, старшина у нас один, вот когда пойдем на дембель, мы пи… ему дадим. Я покрикивал на них: «Не ленитесь, для свой страны трудитесь!» Они посматривали на меня так косо, думаю, если чё, от толпы не отобьёшься.

 

И тут слышу, вроде поезд едет, чё за стук? По рельсам что-то стучит. Все замерли, работа сразу встала. И тут мимо проносится вагонетка, на ней сидят мои воины.

 

- Куда понеслись?

 

- А у ней тормозов нет! - Только просвистели мимо.

 

- Как хотите тормозите, хоть башмаками!

 

Не прошло пятнадцати минут, возвращаются потные, грязные с вагонетками.

 

- Ну, воины, вы что натворили, где ее взяли?

 

- Она была перевернута, мы ее поставили, может пригодится, размослали,а когда решили затормозить — тормозов нет!

 

- Голов у вас нет! Так, кто ребята из вас в этом смыслит?

 

- Посмотреть моно?

 

- Не моно, а нужно, бегом!

 

Тут бросильс все к вагонетке. Не знаю, что они там творили, не знаю, прошло три часа, уже начало темнеть. Я достал карту, компас, посмотрел откуда мы пришли, где расположена наша часть, где расположена узколейка и прикинул палец к носу. Прикину, что узколейка проходит мимо наших складов, позади части. Почему ею никто не пользовался? Меня это удивило.

 

- Так, что нарубили — сложить часть на вагонетку.

 

Ребята быстро все сложили.

 

- Тормоза нормальные? Фонарики у всех? Трави по малу.

 

Все на нее запрыгнули, облепили как саранча. Включили фонари, как гирлянда на ёлке засветились.

 

- Трави по малу.

 

И потихоньку тронулись в путь. Вагонетка стала набирать скорость. Мы летели молча. Я уже начал различать наши склады, которые осветились прожекторами.

 

Но я никогда не мог подумать, что мудак-часовой, охранявший склады, увидев нашу вагонетку, светящуюся нашими фонарями, не знаю что у него в голове перемкнуло, но он стрелку перевел, прыгнул в окоп и занял боевую позицию. Я не успел крикнуть тормози, как наша вагонетка резко повернув, ударяется в отбойник и все, кто сидел на вагонетке, полетели вместе с бревнами, пилами, топорами в разные стороны, как куча воронья. Я только увидел, как мимо меня пролетел топор. На БС-ке не убили, а здесь вдруг кого пришибет. Слышу только: шлеп, бам, крики и мат-перемат.

 

Я тоже удачно упал, разодрал руки, рожу, форму. Хорошо сгруппировался в полете. Щебенка есть щебенка, это не песок. Встал ободранный, весь в ссадинах, в синяках, злой, как пёс.

 

- Живы все?

 

Слышу: такой-то — переломов нет, такой-то — вывихнул руки и так далее.

 

- Все, кто может стоять, помочь тем, кто не может самостоятельно стоять и в медпункт шагом марш!

 

Тут на мои глаза попался воин в окопе, одни глаза торчат и карабин. Я ему: «Слышь, сейчас кирпич и как врежу!», как дал ему девятиэтажным матом, излил всю душу. Я в жизни так не матерился. Этот с испугу еще выстрелил в воздух!

 

- А, ты еще палить будешь?

 

Воин упал в окопе, только карибин торчать остался. Я подошел, вытащил карабин, вытащил затвор, хотел этим карабином его греть.

 

- Откуда такой взялся, встать, когда с тобой старший разговаривает!

 

Стою, на него ору, а он там сжался, как суслик от страха. Гляжу, несется наряд со старшим по караулу.

 

- Опоздал, взорвали твою базу с таким воином.

 

- Ты откуда взялся? Ведь на заготовке ты.

 

- Да заготовил, решил на железном коне приехать. Так этот коня угробил и моих ребят в медпункт отправил!

 

Начал все пересказывать начкару. Хохот стоял непомерный. Я отдал ему карабин:

 

- Делай, что хочешь. Доложи дежурному по части, база взорвана.

 

- Если я доложу, завтра меня заставят рапорт на стол положить.

 

- С кем я завтра на заготовку пойду и на чем поеду? Коня убили?

 

Он хохотал, плечами пожимал.

 

- Ладно, пойдем ко мне поминки по убитому коню справим.

 

Но этого не утаишь. На следующий день все узнали об этом. Вагонетку мою изъяли, хрен я ее получил. На заготовку не послали— опять старшина что-нибудь отчебучит. Я подал рапорт на «сверчка». А дальше уже другая история.