Рассказ Неприкаянные души

РАССКАЗ
«Неприкаянные души»
Этот рассказ я услышал от Бареке недавно, на заседании нашего Клуба Аксакалов. Этот Клуб мы организовали недавно в подвале нашего дома. Один из сыновей нашего Бареке отремонтировал одну из секций нашего подвала и одну из комнат отдал под наш Клуб. Мы складывались чисто символически по тысячу тенге на чай, на сахар, на воду. Сюда приходили аксакалы из нашего дома, приходили даже из соседних домов. Старики сидели, пили, чай, беседовали, кто-то играл в карты, кто-то резался в домино, кто-то сидел в сотках.
Все оживлялись, когда приходил Бареке, все ждали от него какого-нибудь рассказа. Бареке умел что-то рассказать, что брало за душу, что было у всех на слуху, в новостях, умел оживлять персонажи, что-то отдаленное, происходящее далеко, далеко, вдруг становилось близким, как будто происходило с нами рядом, как будто происходило с нами. Это чувство сопереживания сближало нас. Наверное, в наше время, когда люди стали гоняться за богатством, забыв о человеческих ценностях, это и придавало нашим вечерним посиделкам какую-то человеческую близость, которую не оценить деньгами.
Бареке в последнее время стал прибаливать, но все еще держался. Но годы всегда берут свое, видно начали сказываться годы работы, да и возраст стал брать свое.
Это было в пятницу, да это было в пятницу. Я пришел домой, поужинал и собрался идти в Клуб Аксакалов,  чтобы немного развеяться, поиграть в карты, нарды, что-нибудь послушать.
Когда я пришел туда, аксакалов было немного, в углу сидели Секе, Нуреке, Хаба. Они сидели и болтали о чем-то. Я подошел и поздоровался с ними за руку, спросил о здоровье, о житье-бытье. Я спросил их, о чем они беседовали. Тут Хаба сказал мне: « А слышал ли ты новость о казахах, которые вернулись из Сирии?» Я ответил, что еще нет, до своего компьютера не дошел, зашел пообщаться с ними, отдохнуть от всего. Старики согласно закивали, и Хабеке сказал: «Да, ты правильно сделал, нет ничего лучше простого человеческого общения!».
Мы поговорили о том, о сем, разговор особо не клеился.
Через некоторое время пришел Бареке, старики сразу оживились, стали шумно его приветствовать, было видно, что они обрадовались его приходу. Рад был и я,  в предвкушении, что услышу от него очередной рассказ, который западет в душу.
Когда Бареке немного освоился, неугомонный Хаба задал Бареке свой вопрос, который задал прежде мне: «Бареке, слышали о казахах, которые вернулись из Сирии?»
«Да, слышал»- хмуро ответил Бареке,  и на его лицо опустилась тень. Было видно, что этот вопрос тоже мучил его. Хабеке никак не успокаивался, этот старик всегда добивался своей цели, пока не услышит от Бареке какую-нибудь историю.
Хабеке начал вести разговор с другими стариками, искоса поглядывая на Барнабу, он знал, что Бареке все равно вступит в разговор, когда что-то заденет его за живое. И этот момент наступил. Хаба специально сказал, что во всем виноваты они сами, их никто не посылал, пусть теперь пожинают плоды сами.
Тут Бареке возмутился и сказал резко: «Хаба, не суди других, не судим будешь! Ты не говори так, ты же не был в их шкуре!». «Да,  они виноваты, но это же люди, и им свойственно ошибаться! Надо же выяснить, как они пришли к этому, что их подвигло, какие люди, какие обстоятельства замешаны во всем этом?»
Все остальные замолчали и приготовились слушать Бареке. Из опыта они знали, что теперь Барнабу уже не остановить…
Один из сыновей Бареке работал где-то в КНБ, на какой должности Бареке и сам не знал, а может и знал, но нам не говорил. Так вот он и поведал ему одну историю, которую Бареке поведал нам.
« Серик приехал в город Н-ск из далекого аула после школы. Аул был сугубо казахским, обучение было на казахском языке. Поначалу ему было трудно без знания русского языка. Но Серик был смышленым парнем, он быстро научился языку. Образование у него было десять классов, в городе его на работу не брали, но Серик был настойчивым парнем, увидев объявление, что на стройку требуются разнорабочие, он пошел туда. Физической работы он не боялся, был он крепким и выносливым. Характер у него был покладистый, он не боялся разных поручений. Делал он все бегом, всегда смеялся, шутил. Рабочие его полюбили, старшие его опекали, его ровесники относились к нему уважительно, несмотря на свой покладистый характер, он мог дать и сдачи. Через некоторое время Серик стал каменщиком, стенки он клал ровно без огрехов, бригадир и прораб его хвалили, ставили его в пример остальным.
Так прошло два года. Серик как-то встретил девушку по имени Гульбайрам. Он влюбился в нее по уши, да и она полюбила его за его открытость и щедрость души. Через некоторое время они поженились. Свадьбу сыграли скромную, стали жить да поживать. Жили они на съемной квартире. Но за это они особо не переживали. Через год у них родился сын, назвали они его Хасаном. Еще через полтора года родился другой сын Мейржан. Через два года родилась дочь, которую назвали Бану. А еще через четыре года родился мальчик, которого они назвали Болатом. Видно Гульбайрам устала рожать, поэтому и назвали Болатом, что в переводе на русский язык, означает «Хватит».
За это время Серик сам стал бригадиром, к нему уже приезжали парни из его аула, которых он брал на работу, учил уму разуму.
Все бы ничего, но как-то раз он встретил своего односельчанина Курмангазы. В детстве они дружили, затем пути дорожки их разошлись. Курмангазы стал степенным мужчиной, у него была черная окладистая борода, говорил он степенно и важно, его рокочущий голос плавно переливался. Слушать его было приятно. Встрече оба обрадовались, обменялись телефонами. Через некоторое время Курмангазы пригласил Серика и Гульбайрам к себе в гости на бешбармак. Когда Серик с супругой пришли, там уже сидели другие гости, причем мужчины сидели отдельно, женщины отдельно. Мужчины все были бородатые, а женщины сидели в платках. Серика посадили на почетное место, а Гульбайрам прошла за соседний стол. Рядом сидящий мужчина по имени Нурлан прочитал молитву,  и приступили к трапезе. После бешбармака подали кумыз, Серика разморило после него. И он прилег на подушки, благо убранство было в казахском стиле за низким столиком, сидели на «корпе», кругом были подушки разных размеров. Серик сразу вспомнил свое аульное детство. Впервые ему стало так хорошо, что он даже на какое-то время отключился. Сквозь сон он слышал рокочущий голос хозяина, голоса других гостей. Через некоторое время его толкнули в плечо, Серик проснулся,  и его пригласили опять к столу пить чай. Попив чаю, гости разошлись, Серику и Гульбайрам положили «саркыт» в два больших пакета. Кроме того, им дали подарки, Серику дали рубашку, а жене отрез на платье.
Серик и Гульбайрам были очень довольны оказанным приемом. Да и кто не любит почет и уважение?...
Спустя месяц Серик и Гульбайрам позвали ответно в гости Курмангазы с супругой, супругу его звали Балкадиша. Она была дородная женщина, родила Курмангазы трех сыновей и очень этим гордилась. Они с Гульбайрам нашли общий язык и о чем-то тихо шушукались.
Серик тоже одарил гостей подарками, дал им на дорогу «саркыт».
Где-то через месяц ему позвонил Курмангазы и пригласил его на пятничный намаз в мечеть, причем мечеть была почему-то на окраине города, маленькая, с виду не приметная. Чтобы не обидеть друга, Серик пошел туда. Там сидели мужчины разных возрастов, но всех объединяло, это наличие бороды. Только Серик был без бороды. Прочитав пятничный намаз, все расселись в круг, и повели беседу. Многое Серик не понимал, но старался делать вид,  что слушает. Они говорили обо всем, но в основном на религиозные темы. Серику понравилось то, что они говорили тихо, слушали друг друга, не перебивали друг друга. В общем, вели себя очень уважительно друг к другу. Они назвали себя братьями по вере. Так прошло полгода, Серик уже чаще ходил на такие пятничные намазы, он тоже отрастил себе бороду. Его речь тоже изменилась, если он раньше говорил быстро, то теперь говорил медленно, перестал употреблять матерные слова, когда разговаривал с рабочими. Это заметили все, начальство на это закрывало глаза. Работа шла, дисциплина в бригаде была хорошая. От любителей спиртного Серик избавлялся путем долгих и нудных бесед. Но кое-кто из его рабочих под его влиянием тоже стали посещать мечеть, тоже отрастили бороды. В общем,  все шло хорошо.
Под влиянием Серика, Курмангазы и Балкадиши, Гульбайрам тоже стала носить платок, тоже стала читать молитвы.
Дети Серика тоже подрастали, старший сын Хасан и средний сын Мейржан тоже стали читать молитвы. Причем они все схватывали на лету. Что Серику давалось тяжело, они заучивали быстро и бойко читали суры Корана.
Поведение их тоже изменилось, они уже меньше дрались на улице, стали вести себя послушно. Глядя на них, родители не могли нарадоваться. Они благодарили Аллаха, что он их поставил на путь истины.
Жизнь продолжалась, все было хорошо, даже отлично.
Но всему хорошему когда-то приходит конец, как и всему плохому…
Однажды в их мечети появился мужчина по имени Юсуф. К его имени все добавляли приставку –Аль. То есть святой. Этот мужчина прибыл к ним из Саудовской Аравии. Это был высокий, красивый мужчина, с жесткой и курчавой бородой черного цвета. На голове его была красивая белая чалма, а под нею расшитая золотом тюбетейка. Говорил он казахском языке, но его речь отдавала каким-то акцентом. Нос его был благородный с горбинкой. Но больше всего поражали его глаза. Большие и черные, с каким–то сумасшедшим блеском, когда он смотрел собеседнику в глаза, то казалось, что они пронизывают тебя насквозь. Теперь на почетном месте сидел уже Альюсуф. Роль Курмангазы уже поблекла на фоне Юсуфа. Когда Юсуф читал проповеди и молитвы, его приятно было слушать, иногда он начинал как бы петь песню. Его голос был завораживающий…
В своих проповедях Юсуф незаметно переходил от религиозных тем на светские темы. Он говорил, что в Казахстане неправильно проповедуют, что муллы и имамы больше заботятся о своем кармане и благополучии, чем о простых прихожанах. Что они срослись со светской властью, что многое прощают, не ведут борьбу с «гяурами». 
Он также говорил, что вот сейчас в Сирии зарождается новая заря истинного ислама, что наконец-то нашелся истинный посланник Аллаха – АльБагдади.  Он ратует за создание нового Халифата. Если победит Халифат, то на земле воцарится мир и спокойствие, не будет войн, засух и землетрясений. Он обвинял во всем Америку,  Россию и Китай. Это они сеют смуту во все мире, несут людям смерть и разрушение.
Альюсуф говорил также, что каждый правоверный мусульманин должен помочь АльБагдади установить этот Халифат. Теперь каждый из «братьев» должен был отдавать на помощь Халифату по десять процентов своего заработка.
Так продолжалось еще полгода. Под влиянием Юсуфа, его пламенных речей уже Серику казалось, что действительно все зло от этих стран. Он жадно смотрел новости по телевизору, где показывали Сирию. Он с жалостью думал о «братьях», которые погибают под бомбежками, проникался ненавистью к «гяурам».
Свои мысли он потихоньку уже сам внушал жене и детям.
Однажды Юсуф затеял разговор о том, что надо помочь «братьям» поехать в Сирию и уже с оружием в руках бороться за Халифат. Он приводил примеры, что со всего света приезжают «братья» мусульмане и борются с «кафирами», и если они погибают за истинную веру, то души их сразу попадают в рай. Юсуф говорил, что он сам собирается в Сирию, но хочет взять с собою братьев –казахов, истинных воинов, потомков Чингисхана. И если братья-казахи поддержат его, то он одарит их богатыми подарками в Сирии. Жизнь их будет богатой на земле обетованной, а если они умрут за веру, то рай им обеспечен.
Серик долго думал над этим, потом поделился с женою и детьми. Он думал, что жена и дети будут его отговаривать от поездки в Сирию, но они согласились с ним.
Семя, посаженное Юсуфом, дало свои всходы.
Все свои сбережения Серик перевел в доллары, он продал квартиру и все имущество. До отъезда он с семьей снял квартиру. Юсуф его предупредил, что об отъезде не должен знать никто.
Юсуф также посоветывал, что надо ехать через Турцию, так будет меньше подозрений. В Турции их встретит человек по имени Кемаль, он их проведет через границу в Сирию. А там их встретит уже сам Юсуф.
Так оно и случилось. Выехали в июне месяце, дети уже не ходили в школу, сам Серик взял отпуск, Гульбайрам не работала. Так что никто не заметил их отъезда.
В Турции по условному паролю их встретил Кемаль, Серик заплатил ему тысячу долларов и Кемаль без труда провел через границу.
В Сирии в провинции Идлиб их встретил Юсуф. Он уже был в форме защитного цвета, за его плечами был автомат. Виду него был уже суровый, команды были властными. Серика, жену, его детей, поместили в машину, предварительно повязав глаза. Везли долго, затем привезли в какой-то дом, было уже темно. Там сняли повязки. Оглянувшись, Серик увидел возле себя таких же испуганных,  как он сам,  людей. Люди в форме и с автоматами стали отделять женщин и детей отдельно, мужчин отдельно.
Юсуф сказал, что они все прибыли по своей воле на священную войну против «кяфиров» за новый Халифат и должны подчиняться,  не раздумывая всем приказам. За неподчинение будет одно наказание, это смерть.
Затем Юсуф дал команду сдать все паспорта, ценности ему. Он будет хранить их у себя.
У Серика забрали все. Его, его старших детей Хасана и Мейржана отделили и отправили в лагерь для военной подготовки. Его жену, дочь и младшего сына поместили в палаточный городок, где они должны были стирать одежду, готовить еду для мужчин.
Серик никогда не служил в армии, но их инструктор по имени Сергей, быстро научил их управляться с оружием. Сергей бегло говорил на русском и арабском языках, говорил и на английском. Его синие глаза были жесткими и колючими, было видно, что этот человек не остановится ни перед чем для достижения своей цели.
Серика также быстро обучили как управляться с гранатометом, как ставить и обезвреживать мины и фугасы, как управляться с пушкой. Как я уже говорил, Серик был смышленый малый, он быстро освоил эту технику. Вечером всех новых бойцов собирали в общую комнату в подвале и проводили беседы другие люди. Они говорили, что им выпала великая миссия сражаться за новый Халифат, имя Аль- Багдади они произносили с благоговением.
Дети Серика занимались отдельно, их обучал уже другой инструктор по имени Абубакар. Он тоже говорил на нескольких языках, довольно сносно говорил на казахском языке. Было видно, что он тоже выходец из Казахстана или Средней Азии.
Когда через месяц Серик увидел своих детей, то еле признал их. Они вытянулись и похудели, загорели на ярком солнце. Что-то чужое появилось в их глазах. У Серика  сердце сжалось от сочувствия к ним, но он отогнал свои мысли. Когда Серик хотел приблизиться к ним и перекинуться словом, то инструктор резким криком остановил его и приказал не подходить к ним.
Так Серик первый раз лишился своих детей.
Еще через месяц Серика отправили на фронт. Их вывезли в горы, заставили долбить пещеры. Иногда камень взрывали фугасом, затем долбили кирками, делая проходы, которые сообщались между собою. По ночам привозили еду, воду, медикаменты, оружие, снаряды и патроны. Двигались молча, без лишних вопросов.
Однажды прилетели самолеты и начали бомбить их пещеры. Серик первый раз испытал такой ужас, казалось, что земля поднимается вверх и опускается. Стоял такой грохот, что сразу заложило уши, Серик оглох на некоторое время. Самолеты также быстро улетели, как и прилетели. Когда Серик вместе с другими вышел на поверхность, то увидел воронки размером метров пятнадцать диаметром. Рядом с воронкой валялись трупы, оторванные руки и ноги, чья-то голова, все это было залито кровью. Серик испытал животный ужас! Впервые он подумал, на что он променял свою спокойную жизнь в Казахстане, на родине. Командир Али дал команду быстро собрать останки и покидать их в одну воронку и закидать сверху камнями. Серик вместе с другими исполнил эту команду, руки и лицо его были измазаны в чужой крови, но не было времени отмыть их. Да и не было лишней воды. Вода была на вес золота.
Так Серик получил свое первое крещение. Потом еще были бомбежки, потом еще. Товарищи погибали один за одним, на смену им приходили другие. Мясорубка продолжалась.
Однажды Серика отправили в Идлиб. Когда его привезли туда, то повезли в какой-то городишко, название было на арабском. Там на площади лежали трупы мальчишек в форме. Серика попросили опознать, нет ли среди них его детей. Сердце Серика сжалось, он с ужасом ходил между рядами, когда вдруг увидел среди них Хасана и Мейржана! Из груди Серика вырвался дикий крик, его мальчики лежали истерзанные пулями, их форма была вся в крови. Серик поднял глаза к небу,  и сознание покинуло его. Очнулся он, когда кто-то плеснул на него водой. Его подняли и повели к командиру. Командир что-то говорил на арабском, но  Серик ничего не понимал. Затем привели переводчика, который на ломанном русском пояснил Серику, что он может забрать своих сыновей и похоронить их сам. Никто ему не объяснял, как погибли его сыновья. Серик выкопал могилу сам, и похоронил своих сыновей. Он прочитал молитву, слез не было, но сердце его плакало кровавыми слезами. Серик никого не винил, он винил только самого себя. Он уже понял, что ошибся, что привез свою семью на погибель. Но было уже поздно…
Однажды Серика и других бойцов отправили на зачистку жилых кварталов, где жили мирные жители. Жили, это громко сказано. Жители днем прятались, выползали лишь ночью, чтобы как то добыть себе пропитание и воду.
Их задача была выгнать их и загнать в общий подвал, чтобы затем при надобности выставить живым щитом против сирийских войск.
Кто сопротивлялся, пристреливали на месте. Стрелял и Серик, хотя ему было их жаль. Но он боялся своих командиров. Однажды его товарищ не стал стрелять в женщину и детей, которые отказались выйти из своего жилища. Тогда их командир Али построил их роту, поставил его на колени, одним махом отсек ему голову. Потрясая окровавленной головой, Али кричал, что так будет с каждым, кто посмеет перечить ему и не выполнять его приказы.
После этого, все боялись не выполнять его бесчеловечные приказы. Боялся и Серик. Он сам стал как зомби. В последнее время он видел только кровь, кровь, и еще раз кровь! Серик уже тысячу раз проклял тот день, когда встретил Курмангазы и Юсуфа. Он молил лишь Аллаха спасти его жену, дочь и сына.
Однажды его отправили в Идлиб, и он попросил командира повидать жену и детей. Командир был в хорошем расположении духа и разрешил Серику повидать и сразу же вернуться в роту. Он предупредил Серика, если он не вернется, то он вырежет потом всю его семью. Серик поклялся, что вернется вовремя.
Серик на попутках и пешком добрался до палаточного городка, где жили его жена, дочь и сын. Он еле нашел жену и сына. В исхудавшей и постаревшей Гульбайрам он еле узнал свою некогда красивую женщину. В ее глазах было столько печали и горести, что Серик невольно заплакал. Жена поведала ему, что их дочь сразу забрали кому-то в жены, ее она больше не видела. Их сын Болат стал таким худым и истощенным, что видны были кости,  как у скелета. Жена говорила медленным и сухим голосом, слова ее пропадали. Серик только догадывался, что она хотела сказать ему. Она его ни в  чем не упрекала, но ее глаза говорили больше слов. Серик отдал ей весь свой запас лепешек, тушенки и воды и ушел. Он был потрясен, жалость, обида, отчаяние, злость и ненависть душили его. Он был зол на весь мир. Но больше всего он был зол на себя. Он кусал свои руки,  не замечая боли, душа его рвалась куда-то, воздуху не хватало. Он понял, как жестоко его обманули!!! Не только его, а тысячи других людей! За что? За что? За что!!!
Однажды Серика ранили, раненный он попал в плен к сирийским войскам. Его поместили в лазарет. В лазарете Серик впервые за много дней наелся и напился. Через месяц после лечения его поместили в лагерь для военнопленных. Его допрашивал какой-то сирийский военный, рядом с ним находился русский военный. Вопросы задавал сириец, ему переводил русский. Серик ничего не скрывал, он рассказывал охотно, он рассказал все что знал. Ему было уже все равно. Он думал,  что его расстреляют после допроса, смерть свою он ждал как избавления от мук. После пережитого ада смерть ему была не страшна. Он думал, как в раю встретит своих сыновей и попросит у них прощения.
Но его не расстреляли, а поместили в лагерь для военнопленных. Время от времени его допрашивали. Серик уже несколько раз повторял то, что уже рассказывал. Потом интерес к нему пропал. Однажды его вызвали к коменданту, в кабинете сидел также гражданский человек, когда он повернулся, то Серик узнал в нем казаха. Этот человек сказал ему: « Ну что,  баурым, как дела?» От его речи повеяло чем-то таким родным, что Серик готов был обнять его. Казалось, что родина вернулась к нему. Мужчина сказал Серику на казахском, что руководство страны решило вернуть на родину казахстанцев, воевавших на стороне ИГИЛ, если они пожелают вернуться на родину. Мужчина сказал, что эта операция называется «Джусан», переводится на русский язык, как «Полынь». У казахов полынь ассоциируется с запахом степи, с запахом родины. И если нет крови на руках, то они могут вернуться к нормальной жизни, а если есть преступления, то их будут судить на родине, как преступников. Серик понял все и попросил мужчину вернуть на родину его семью. Мужчина сказал, что все сделает для этого. Еще через месяц Серика перевели в другой лагерь. Там жили семьи, кого смогли найти и обменять на других игиловцев. Серик встретил жену, дочь и сына. Радости их не было предела. Они благодарили Аллаха, судьбу, страну, Президента, всех тех, кто принял участие в их судьбе.
Через месяц самолет опустился в столице. Серика и еще пятерых сразу отделили от всех и повезли в СИЗО КНБ.
Здесь его уже допрашивали сотрудники КНБ. Они знали о нем практически все, да и Серик не скрывал ничего. Больше всех их интересовали Курмангазы и Юсуф.
Через два месяца состоялся суд. Серику дали восемь лет колонии максимальной безопасности. Его жена, дочь и сын поехали к его родственникам в аул и живут хорошо. Однажды они прислали ему фотографию, где его мальчик улыбался! Больше Серику ничего и не надо было.  Он знал, что вернется к своей семье и они заживут вместе. Конечно, всю боль не залечишь, но жить надо, не смотря ни на что. Теперь Серик знал, во имя чего надо жить! »…
Бареке закончил свой рассказ, на его глазах стояли слезы. Мы впервые видели слезы на глазах этого сурового человека. Помолчав, он сказал Хабе: « А ты говоришь, кто виноват, кто виноват? Все мы виноваты, что допустили такое! Виноват весь мир, но от этого не легче! »
Мы все были потрясены рассказом Бареке, но в душе мы были рады, что живем у себя на родине, что у нас мир над головой, что нет того ада, который пережил Серик. Пусть будет мир и благоденствие на нашей Земле!!!

05.11.2019 года                Накас Жан