Ска-ска на ночь

Маленькая девочка Машенька ненадолго проснулась. В её комнату сквозь задёрнутые занавески заглядывала Фея-ночь, и она, эта Фея, улыбалась доброй улыбкой.

- А какая сказка самая длинная? - Спросила её девочка, потому что не знала, кого ещё можно об этом спросить.

Отец её не ответил бы на этот вопрос.

- Ты хочешь услышать самую длинную сказку? - Переспросила Фея.

Девочка задумалась, потому что не знала наверняка, хотела ли она её услышать или просто хотела знать, существует ли такая. Но если бы сказка затянулась до самого утра или до следующей ночи? А ведь утром надо идти в детский сад. Тогда она нахмурилась. Фея догадалась, о чём она беспокоится.

- Самая длинная сказка – это жизнь! - Ответила она.

- А покороче? - Спросила девочка.

- Если покороче, это зима! - Улыбнулась Фея.

И малышка подосадовала, что сама она не догадалась об этом!
Бесконечность жизни пока была недоступна её пониманию. А вот зима была совсем другим делом, и девочка не стала возражать. Согласилась, что зима в самом деле по-сказочному восхитительна, и снежинки наверняка делает какая-нибудь волшебница. Ледяные же городки казались целым сказочным миром. Что уж там говорить про Деда Мороза – самого любимого волшебника! Хотя она ещё не знала, что в него всего лишь на всего переодеваются.

Не мог знать и этот переодетый Дед Мороз, что где-то в другом конце города маленькая девочка Машенька так сильно любит слушать перед сном его сказки – сказки своего отца. Судьбы, знакомства и роковые встречи во все времена переплетались удивительным образом... Когда Машенька едва научилась выводить карандашом буквы, она взяла тетрадку и написала на обложке в верхнем углу: «Папа», а по центру вывела ярким фломастером «Ска-ска», и протянула отцу.
Он сразу не понял, что это, спросил. 

- Это будет твоя сказка, - ответила девочка, - ты напишешь её тут для меня, а я буду читать сама, когда ты уйдёшь вечером на работу.
- Теперь понял, - улыбнулся отец, - только слово «сказка» пишется совсем иначе.
- Почему? - Не поняла малышка. - Ты же сам сказал: ска-ска! Вот послушай!

Но отец её был вовсе не силён в русском языке, он просто знал правила и всегда строго следовал им. Как и вообще в жизни следовал правилам. А работа у него была чрезвычайно серьёзная – вечерами он ездил по адресам должников, в общем – был коллектором.

По-своему он был мудрым и то, что говорили люди, не слушал никогда – ведь люди часто обманывали. И только дураки воспринимали эту всякую чужую ложь – даже верили в неё, даже строили свою жизнь, исходя из этой лжи. Он был другим. И очень хотел бы сочинить сказку для своей маленькой Машеньки. Только не признавая ложь, сам он тоже не умел врать. Зато презирал всех тех людей, с которыми приходилось ему иметь дело – презирал должников, которые юлили, хитрили и трепетали перед ним.

«Взялся за гуж, не говори, что не дюж», - повторял он мысленно любимую поговорку. О многом он размышлял и думал – если бы людям в день зарплаты говорили, что это плата не только за их время, но и за часть жизни, потраченной впустую, они бы не транжирили с таким энтузиазмом заработанное.

- Про кого тебе написать сказку? - Спросил коллектор у Машеньки.
- Про Иванушку-дурачка, - хихикнула она.
- Тебе нравится Иванушка-дурачок? - Удивился её отец.
- Да, потому что он целыми днями ничего не делает и ему при этом всегда везёт.
- Хорошо, я сочиню тебе сказку про Иванушку-дурачка, - пообещал отец.

Он взял ручку и красивыми печатными буквами вывел на первой странице: «Жил-был дурачок Иванушка». Сам он этого сказочного героя даже не уважал. И к человеческой тупости был нетерпелив. Поэтому в один из своих визитов к одному из своих должников, обошёлся с ним весьма грубо. Это и был как раз тот переодетый Дед Мороз – подрабатывал, видите ли, в праздники.

Потом коллектор пошёл по ночному городу пешком…

Забрёл даже в ледяной городок, чтобы развеять тягостное ощущение. Задумался о своей жизни. Порой он совсем не понимал тех стариков, которые говорили, что хотят снова стать молодыми, хотят прожить жизнь заново. Вот он не хотел. Да и они явно лукавили. Ведь повторить жизнь означало пережить в ней все горестные моменты тоже. А они несомненно имелись у каждого. Без этого немыслима была жизнь. Поэтому старался он как можно меньше допускать ошибок и жить по-возможности правильно – насколько получалось. И ещё от всей души хотел, чтобы у его детей детство было настоящее. Хотя разве бывает оно ненастоящим?

Думал он, что в этот момент наверняка его Машенька смотрит свои сказочные сны. А он так и не придумал для неё сказку. Но ведь сказки не придумываются слишком скоро.

«Жил-был дурачок Иванушка», - вспомнил он свою первую строчку. Невозможно было даже вообразить, что же этот дурак мог затеять такого нового. Казалось, все сказки о нём были уже давным-давно написаны и рассказаны. Да и сама жизнь их придумывала. А что в жизни, если прикинуть логикой, стал бы делать дурак? Да конечно же он попытался бы разбогатеть! Как без этого! Итак, «Жил-был дурачок Иванушка и захотел он стать богатым...» Коллектор усмехнулся этому началу своей сказки. Ведь в таком случае получалось, что и он тоже такой же Иван. Хотя он не только захотел стать богатым, но и стал им…
Пора уже было ехать домой.
* * *
Вроде бы только что наступала зима, а теперь вот она была уже на исходе – правда в такие моменты поверишь в волшебство…
Девушка-Снегурочка в белой шубке и собачка по кличке Зима, сделанные изо льда, предчувствовали, что скоро волшебству их настанет конец.   

- А давай убежим! - Предложила собачка, потому что на самом деле лучше всего в жизни умела бегать.
Но для ледяных статуй это было неприемлемо.

- Все говорят о скорой Масленице. Случайно не знаешь, что это? - Спросила Снегурочка.               

Собачка не знала, а девушке интересно было всё-таки посмотреть, что же такое необыкновенное будет здесь происходить. Подготовка выглядела многообещающе, а значит предстояло грандиозное.
- Бежим! Чует моё сердце неладное. - Тревожилась собачка, искоса поглядывая на большое чучело, которое из разного тряпья наряжали люди.

Девушка же подумала: «Как странно – в ледяную сказку никто не верил, и все, попадая в неё, воспринимали происходящее как бред, а сами теперь делают какую-то чушь, полагая, что это и есть сказка. Не дураки ли!» Знала она – на самом деле сказку невозможно создать. Она происходит сама, или не происходит, если её не заметить.
...Робко девушка в белой шубке приблизилась к наряженному чучелу.

Собака, опустив хвост, отбежала в сторону, залаяла. Просто хоть и было сердце её изо льда, оно понимало – страх никогда не охватывает ни с того, ни с сего...

- Ты кто? - Спросила Снегурочка у чучела.
- Я Зима, - прозвучал ответ.
- Не смеши! Зима белая и величественная. А ты чучело – разноцветное и смешное.
- Люди нарядили меня так.
- А меня люди сделали белой – изо льда. Смотри, какая я красивая.
- Лёд – явление временное.
- А твоё тряпьё как будто вечное.
И вместе они задумались, замолчали. Собака только лаяла, не унималась.

Снегурочка успокаивала себя: «Ведь я и есть настоящая Зима, а это лишь чучело».
Оно же высокомерно рассуждало: несомненно, зима может и бывает всегда настоящая, зато рано или поздно ей приходит конец. Всему всегда приходит конец! Любые сказки заканчиваются...

- Давай поиграем, - Предложило оно Снегурочке.
- Играть? С тобой? Обычно я играю только с детьми, иногда со взрослыми людьми заигрываю. А какую игру ты хочешь предложить?
- Попрыгаем через костёр!
- Нет уж, хитрость твою я поняла. Знаю, чем закончится.
- Однако игра весёлая. И костёр развели прямо подо мной.
- Неужели не догадываешься, почему?
- Так чтобы легче перепрыгивать. Для меня стараются!

«Наивность прямо-таки человеческая», - подумала Снегурочка и, потрепав по косматой голове белоснежную собачку, побежала вместе с ней.
- Зима, зима! Рядом! Ко мне! - Кричала она ей.

Однако чувствовала, что становится невыносимо жарко: солнце сияло уже по-весеннему, а людей становилось всё больше – они жарили мясо и блины. Тогда Снегурочка вдруг почувствовала, что начинает таять. Собачка тоже это почувствовала. А первые капли, которые источал подтаявший лёд, заставил их замереть на месте. И они со слезами стали наблюдать, как люди разрушают зимнюю сказку...

Хотя может никто ничего не разрушал специально. Просто вышло её время. Но ведь Снегурочка эта появилась лишь на одну зиму и не знала, что так бывает из года в год. Зато разноцветное чучело ликовало, полагая, что всё это торжество организовано исключительно в его честь... Часто и люди так заблуждаются, думая, что этот праздник жизни происходит для них и весь мир создан для них, что зима и весна наступают тоже для их блага. Хотя может это действительно так? 

Может жизнь наша – это бесконечная сказка про людей и каждый в ней – как отдельная снежинка, но вместе все эти снежинки соединяются в сказочные города, сказочный мир, сказочную Жизнь... И каждый человек, как и маленькая крупица снега, по-своему неповторим, по-своему персонаж, и без какого-нибудь такого персонажа эта сказка может быть даже не получится. Один лишь был нехороший нюанс у такой сказки: если сравнивать людей со снежинками, получалось, что сердца у них ледяные...

Снегурочка уже забыла саму себя и забыла, что изнемогал рядом её верный лохматый белоснежный друг, который сетовал теперь весьма, что они промедлили и не успели убежать. Ах, если бы убежали и спрятались в лесу, тогда всё было бы совсем иначе...
* * *
Утром в детском саду как обычно зазвенели детские голоса.
Здесь то и дело затевались маленькие приключения и важные разговоры. Зимняя сказка и на детской площадке закончилась тоже: разрушили все горки и малыши теперь просто бегали друг за другом или прятались. Дочка вечного должника, подрабатывающего Дедом Морозом, пришла в этот день с двумя куклами.   
       
- Как зовут твоих кукол? - Спросила её воспитатель.
- Я назвала их Ромео и Джульетта, - ответила девочка.
- А ты знаешь, кем они были?
- Да, знаю. А неужели вы не знаете? Мой папа сказал мне, что эта история стара, как мир.
- А мой папа говорит, что Зло старо как мир, - вмешался другой ребёнок.
- А мой говорит – неравенство, - добавила ещё чья-то девочка.
- А моя мама говорит, что старее всего – враньё, - заметила ещё одна малышка.
- Нет! Старее всего моя шуба! - Закричала ещё чья-то дочь.
- Нет, нет! - Закричали все дети разом. - Старее всего шуба нашей воспитательницы.
И все они засмеялись, а взрослый человек перестал участвовать в их беседе.

Тогда размышления их стали более непринуждёнными…
Они говорили о своих старых вещах и старых игрушках, стареньких бабушках и дедушках, которые рассказывали им всякие старые сказки.
- А бывает ли что-нибудь старое хорошим? - Задумался вслух один мальчик.
- Нет. Старое всегда ненужное. А ненужное, значит плохое. - Рассудили другие дети.
- А если этот мир такой старый, как все говорят, как мы будем в нём жить? - Перебила вдруг всех своим вопросом маленькая Машенька.
Однако никто не знал на этот вопрос никаких ответов.

Тогда детям стало страшно, они забежали на веранду и спрятались там. Спрятались от всего, что их окружало: и от этого мира с его бесконечным количеством старых вещей, и от старого Зла, и от старых игр, и от воспитательницы в старой шубе. А Машенька достала из-за пазухи заветную тетрадку, которая там даже ничуть не помялась, и показала всем детям обложку, на которой чётко было написано, что это «Ска-ска», которую сочинил папа.
Девочка начала читать.

Не все дети уже выучили буквы, а потому верили ей. Она же, усвоив, что враньё старо, как мир, многое добавляла от себя. Такую сказку взрослый человек не понял бы, но дети воспринимали её легко, она казалась им интересной и близкой. Каждый ребёнок, слушая, сильно завидовал этой Машеньке, потому что её папа, как они полагали, был настоящим сказочником. И каждый теперь хотел, чтобы их родители сочинили что-нибудь для них тоже.

Совсем невдомёк было каждому, что стоит им лишь чуть-чуть подрасти, как сами они начнут сочинять сказки покруче той, какую читала Машенька. В этих сказках главными героями будут они сами – кто-то проникнется Злом, а кто-то будет стоять за Добро, кто-то обязательно победит, а кто-то проиграет, девочки превратятся в Елен-прекрасных или премудрых, мальчики – в богатырей или Иванушек... У каждого в жизни будет своя шекспировская любовь, только, разумеется, с другим, современным финалом. И всё это несмотря на то, что были эти истории старыми, как мир.

Вдруг на детскую площадку прибежала беленькая лохматая собачонка.
- Зима! Зима! - Закричали дети и бросились к ней.

Была это собака дворника, а значит он находился где-то поблизости. Так и оказалось – в старой дублёнке и порванных ватных штанах без шапки и варежек большой лопатой он разгребал подтаявшие сугробы.   

- Дети, все заходим в группу! - Прокричала воспитатель.
Все тотчас побросали свои уже надоевшие игры.

Собака по кличке Зима отчаянно залаяла под окнами, когда захлопнулась дверь за последним убежавшим ребёнком.
- Тихо, тихо Зима, - успокаивал её дворник, - дети сейчас лягут спать. Не буди их.
Тогда собака замолчала.

Дворника этого друзья обзывали Лешим, и он ничуть не обижался на такое прозвище. Просто он считал, что в жизни каждого человека есть своя сказка и сам человек тоже был сказкой – непонятной, непрочитанной, ненаписанной. В этой сказке было множество персонажей – приходилось надевать маску то одного, то другого, в зависимости от ситуаций. Ему же нравилось быть Лешим – прикольно и ни к чему не обязывало. Нравилось, что некоторые в него верили по-настоящему. Таким людям он всегда подыгрывал, потому что считал главным в жизни – не потерять веру в чудо и волшебство. С такой верой правда начинали происходить чудеса и появлялись добрые волшебники... Да и в самом деле в жизни порой встречались люди, удивительно похожие на сказочных персонажей! А ещё были власть имущие, чьи волевые решения становились судьбоносными – может влияние таких людей и называлось Судьбой?

А собачка за морозные месяцы сильно охрипла – видимо долго ночами выла на луну. Леший потрепал её по косматой голове и налил в большую миску мясного супа, который дали на кухне.   
- Вернётся ещё наш сезон, - утешал он её.
Человек знал, как нравится ей зима, белые сугробы, лунные ночи и ледяные городки, похожие на осуществившуюся сказочную мечту. 
  * * *
Той ночью маленькая девочка Машенька неожиданно проснулась.
В комнате было очень темно и она решила, что папа ещё рядом. Тогда захотелось услышать продолжение сказки...

Порой она и сама придумывала разные небылицы, хотя в основном они получались нелепыми. Главное, что она усвоила из всех сказок – там неизменно присутствовало Добро и Зло. Добро всегда побеждало. Верила она пока, что и в жизни всегда без исключения бывает также.

Пернатое чучело утки, которое недавно подарили папе на юбилей, казалось, притаилось где-то в темноте комнаты и что-то выжидало... Казалась эта папина игрушка девочке очень странной, и не представляла малышка, как папа может с ней играть. И когда? Наверное, втихаря... Может в таком случае её папа – Кощей Бессмертный? Но она решила не спрашивать его об этом очевидном. Спросила о другом.    

- Папа, а может быть в этой утке прячется Зло?
-       Нет, Зло там не прячется, - ответил ей кто-то, но явно не отец, потому что его в эту ночь и в этот момент вовсе не было дома.
- Может тогда там живёт Добро? - Не унималась Маша.
- И Добро там тоже не живёт, - возразил ей невидимый кто-то.
- А где всё-таки живёт Зло? - Задумалась она не на шутку. - Наверняка в сточной канаве или в мусорном баке?
- Нет. Не там. - Ответил ей тот же голос.
- Где же тогда?
- В сердце!
- В сердце?
- Да!
- Я думала, там живёт Добро.
- И Добро там живёт.
- Там? В сердце?
- Да!
- А как же они живут там вместе?
На этот вопрос девочка не дождалась ответа.

...Просто наверное ответ этот искали все люди во все времена и повсюду в мире... Снова и снова недоумевали они от такого несоответствия, а ещё не понимали – как и почему людям в одно и то же время приходят одинаковые мысли. Откуда они берутся, кто их нашёптывает и контролирует. И если в сердце одновременно живёт Добро и Зло, почему в какой-то момент побеждает одно, а в какой-то – другое? Мы сами решаем исход этой борьбы или за нас решают? Или выбирать приходится, потому что мы допускаем такой выбор? Рассуждать можно было снова и снова.

Дочь самого Лешего тоже когда-то была маленькой и милой, лепетала боязливо и ласково, была всегда послушной и правильной. Подумать только, что с ней сотворила жизнь! Но таким мыслям было вовсе не место в этот день в его голове, потому что оплошать было нельзя и недопустимо отвлекаться. Старательно избавившись от ностальгии, он присел на корточки посреди запрошенной снегом клумбы – за обязанности садовника человек этот отвечал тоже.

Утром на детской площадке появилась детвора.
Маша в этот день сторонилась их всех и задорно посматривала в сторону кустов. Леший был тут как тут и приблизился сам незаметно.   

- Машенька, я уже ухожу, - сказал он ей с искусственной грустью в голосе и даже помахал рукой, - вот, пришёл попрощаться.
- Как? Уходишь? - Удивилась девочка.
- Ухожу, - повторил Леший.
- Куда же?
- В сказку!
- А я?
- Пойдём со мной, если хочешь. Если не боишься злой колдуньи и змея Горыныча!
- Не боюсь. На картинках они вовсе не страшные, а смешные.
- Это хорошо, что ты не боишься.
- Но я не хочу в знакомую сказку, которую уже слышала. Я хочу в какую-нибудь другую.
- В какую другую?
- В неведомую!
- Все сказки и так происходят в неведомых царствах-государствах, и никогда невозможно повторить никакую точь-в-точь.
- Однако в книжках всегда всё повторяется.
- На то они и книжки – написаны пером, а значит не вырубишь. Мы пойдём в такую сказку, которая ещё не написана.
- Мы? Значит ты точно возьмёшь меня с собой?
- Точно!
- Ура! Я пойду отпрошусь у воспитательницы.
- Вот этого не надо делать.
- Почему?
- Иначе сказка не получится. Ведь это наш секрет, а секреты нельзя никому рассказывать.
- Понятно! Значит я расскажу обо всём этом завтра, когда вернусь.
- Вот именно, расскажешь обо всём завтра!
- Так всё-таки, что будет такого интересного в этой сказке?
- Всё будет интересно! Шоколадные деревья! Большой дворец из бисквита, сливочного крема и карамели! Ещё – реки из пепси-колы и апельсинового сока! Скалы из халвы и болото их мармелада!

Девочка от изумления широко раскрыла рот – будто для того, чтобы эти сладости уже оказались там. Хоть она и жила в очень обеспеченной семье и в лакомствах не знала недостатка, попасть в такое сказочное изобилие всё-таки сильно захотела – как и любой другой обычный ребёнок, полагающий, что запросто сможет всё это съесть.

- И там совсем никто не живёт? - Задала девочка особенно важный для неё вопрос.
- Там живёт Фея! - Леший подмигнул Маше.

Она, зачарованная, не задавая больше вопросов, отправилась с этим искусным сказочником туда, куда он её повёл. Однако сказки порой затянуться могли так надолго, что непонятно было, где они начинаются, и где заканчиваются…
* * *
Была своя сказка и у переодетого Деда Мороза, только теперь он уже снял свой костюм, потому что наступило лето – вот так вдруг…  В природе, по его мнению, всё было грандиозно – а гроза особенно. Как раз от первой такой летней грозы он спрятался в беседке. Однако вскоре пожалел, что не нашёл более надёжное укрытие.

…Ветер поднялся ужасающе сильный и дождь хлынул сплошным потоком, словно это был какой-то небесный водопад. Мощнейшие струи этого водопада стали проникать внутрь строения, тогда спрятавшийся от дождя передвинул лавочку в самый центр беседки, но и туда долетали крупные капли. 

Потом молнии засверкали со всех сторон, не дожидаясь грома и не выдерживая никаких пауз – кругом сверкало и сверкало, а после с такой же хаотичностью гремело, будто началась война, будто палили пушки. Сердце замирало и выпитое пиво не дало желанного эффекта – животный, первобытный страх оказался сильнее хмельного дурмана. Человек задумался, как наверное в старину древние люди боялись всего этого, потому что ещё никак не могли объяснить. Всегда всё необъяснимое пугает! Сейчас неведомых явлений почти не осталось в жизни, и люди стали бесстрашными или больше мнили себя таковыми, а боялись всё-таки по-прежнему, только теперь уже совсем других вещей, причиной которых они становились сами...

Вдруг ярко-огненное зарево вспыхнуло совсем рядом – гроза ударила в нескольких сотнях метров от беседки.

Может попала она в какое-нибудь дерево, растущее на поляне или в лесу. Коснувшийся земли огненный столб был огромного радиуса – примерно как толстенный ствол векового дуба. Удар был мгновенным, сокрушительным, и человеку теперь стало понятно, как вот такая молния может убить, и как должно быть страшна такая смерть в этом адском огне... Находись он сам в этот момент в той стороне, или ударь молния чуть ближе – всё, не было бы больше сказочного деда.
А после вдруг стало таинственно тихо.

Дождь будто перестал стучать по крыше или это только почудилось – недавний страх заглушил все эмоции. Совсем низко над поляной, куда ударила молния, вдруг заклубились странные облака. Человек прекрасно знал, что облака не могут находиться так низко, к тому же были у них какие-то необычные очертания – казалось, они отчаянно пытались соединиться после удара молнии – будто это она их разбила на части. Напуганный, притаившийся в беседке стал наблюдать за этим странным явлением.

Одно облако было совсем тёмное, чернее даже этой ночи, другое – белое, полупрозрачное и какие-то непонятные блики искрились на нём.   

- Похоже настал заветный миг, который мы ждали вечно – расстаёмся! - Прозвучал вдруг голос.

Дед Мороз был уверен – звук исходит оттуда, из этого облака. Можно было даже не прислушиваться, слова звучали отчётливо, и он принялся с любопытством слушать таинственный диалог. 

- Да, разойдёмся сейчас в разные стороны, - согласился кто-то, говоря из тёмной дымки.
Ни одно живое существо на свете не могло бы догадаться, что это беседуют между собой две великие сущности, именуемые в народе – Добро и Зло.

- Мир большой, и мы обойдём его весь не за один год, - сказало Добро.
- Как всегда ты мельчишь, - упрекнуло Зло, - мир не большой, мир огромный, а нам спешить некуда, потому что мы будем пребывать в этом мире вечно.
- Нет уж, мой дорогой, это я буду пребывать вечно, - возразило Добро, - а тебя рано или поздно одолеют люди.
- Тогда и в тебе смысла не останется никакого. Ха-ха! Кому нужно будет Добро, которое ни с чем не борется.
Добро чуть-чуть сомневалось в своих словах и в своей грядущей победе, а потому не поддержало спор – просто оно давно заметило, что выживают в мире действительно сильнейшие, а ими правит подчас вовсе не доброта.

...Вскоре расстояние между облаками стало значительным и человек решил, что больше не услышит уже ничего. Однако ошибся – диалог между Добром и Злом не прекратился бы наверное даже, находись они на разных полюсах.

- Помни, в жизни не бывает абсолютно добрых персонажей! - Прокричало Зло.
- А я постараюсь найти! - Отозвалось Добро.

После этого человек, находящийся в беседке, решил, что от коллектора всё равно не спрячешься и долги рано или поздно придётся отдавать. Тогда он вернулся в город.

…Не обращал внимания ни на кого, читал вывески магазинов, но не решался заглянуть ни в одну дверь – на лице его застыло странное выражение величия и печали, а ещё какой-то тайны, серьёзной думы и глубокого понимания этого мира. При нём был даже мешок, однако совсем пустой – несомненно подарки закончились ещё зимой. С зимы сбереглись воспоминания, теперь зарождалось предвкушение – то и другое тревожили всегда людей чрезвычайно и увлекали, а настоящий момент воспринимался как пустяк и мало кто придавал особое значение явлению под названием – сейчас.   

- Вы ищете что-то? - Спросил какой-то прохожий у Деда Мороза.

Он следовал за этим волшебником уже какое-то время и понимал – дальше молча идти совсем неприлично. Однако ему вдруг захотелось пойти туда, куда идёт этот сказочник, и попасть может быть таким образом в какую-то его увлекательную сказку.

- Хотите мне помочь? - Переспросил бородач и вовсе не сказочный цинизм прозвучал в его голосе.
- Я всегда помогаю людям, - смутился тот.
- Разве такое бывает в нашей жизни? В каждом поступке всегда присутствуют корысть и обман. На помощь ради самой помощи отваживаются только самые близкие родные или любящие сердца.
- Ещё безумцы! - Добавил незнакомец.
- Что же, даже безумие в наши дни рационально, и невозможно наверно сойти с ума, не придумав предварительно план.
- Ха! Или в другом случае план придумают враги.
- Нет-нет! Врагов у современных безумцев не бывает. И вовсе на самом деле они ничем не больны – они мечтатели.
- Мечтатели? - Человек удивился.

Он подумал, каким увлекательным получился бы у них разговор, если бы в нём принимал участие кто-нибудь ещё, например, коллектор – тоже чокнутый и тоже по-своему мечтатель.   

- Вся наша жизнь сводит людей с ума, преподнося им всяческие соблазны, перепробовать которые не хватит ни времени, ни денег, ни сил, - пояснил Дед Мороз.
- И самой жизни тоже не хватит!
- Именно! А всего хочется! Тогда человек ускоряет собственный темп, рассчитывая, что так успеет хоть что-нибудь. Глупости! Так только сама жизнь пройдёт в разы быстрее.
- А сказки всегда рассказывают медленно.
- Кто вообще решил, что жизнь – это сказка? Не сказка это, нет!
- Но может хотя бы эпизодами?
- Редкими, малозначительными и случающимися не в каждой судьбе.
- Даже ради этого стоит тогда их искать.
- Искать эпизоды?
- Сказочные эпизоды!
- Что же, пусть так! Вот я сейчас ищу один такой сказочный эпизод.
- А я готов совершенно бескорыстно помочь.
- Смешно!
- Согласен.
- Тогда рассчитываю на помощь.
- Что ищем и куда идём?
Дед Мороз слегка замялся и разрумянился, будто от мороза.
- Магазин бы мне найти, где продукты подешевле, и где выпить можно.
- А, это, запросто! - Воскликнул встреченный, тотчас же переменив тон.

За несколько лет он очень хорошо научился подстраиваться под разных людей, и в свою очередь этих разных людей тоже подстраивал под себя. А теперь был даже рад такой внезапной перемене темы, потому что всё сказочное вдруг превратилось в обычную жизнь – стало тотчас спокойно и хорошо на сердце, не нужно было сомневаться в каждом услышанном слове и жизнь пошла своим чередом. Ведь для того, чтобы стать сказочным персонажем, в подходящую сказку не так-то просто попасть. Придуманных сказок в жизни было уже полным-полно, а новые не сразу изменили бы что-либо в сказочном мире. Да и неизвестно, как приняли бы новых героев уже существующие сказочные персонажи...

Накупив продуктов, Дед Мороз поспешил удалиться подальше от этого вовсе не сказочного мира. Свернул к лесу.

Спешить было некуда и знал он, видел – в этом лесу происходят чудеса. Вот только огорчало, что случались они ни с того ни с сего. А стоило подождать, присмотреться – их уже не было ни одного... Так наверное и всё прочее неуловимо было в жизни.

В такие минуты он часто о многом размышлял – может помимо одиночества к этому располагали тишина, нищета и ощущение обречённости, потому что оставаться вне общества в наши дни было чрезвычайно тяжело. И ещё, будучи теперь отшельником, понимал он – находясь постоянно среди людей, очень и очень многое невозможно заметить... Никогда не увидишь всполох молнии, ударяющей поблизости, и никогда не услышишь, как дискуссируют между собой Добро и Зло... Хотя этого самого Зла в городе было предостаточно, Добра может было даже ещё больше – или очень хотелось в это верить. Только и то, и другое умело скрывалось, не показывало своё истинное лицо, но зато всегда и без исключения составляло суть всех вещей.

...Иногда это скрываемое можно было распознать, но чаще – нет.

Тогда люди путались, метались, принимая одно за другое и отдавая предпочтение чему-либо наугад, как оказывалось после – часто промазывали, заблуждались, а потом – отчаивались. Дед Мороз же теперь почему-то особенно сильно захотел увидеть это самое Зло в чистом виде. Добро его интересовало меньше, может быть потому, что именно добром и добротой была переполнена душа – настолько, что становилось больно от безответности и непонимания.

Тогда он начинал искать вокруг Зло, чтобы задать свои вопросы.

Найти не получалось нигде – оно пряталось, меняло маски, принимало разные обличья. Дед Мороз устал спрашивать о нём тут и там – многие думали, что он разговаривает сам с собой... Он спрашивал у города: спрашивал у бесконечного потока машин и у людей, у бездомных животных и у мигающих вывесок... Однако никто не мог ответить наверняка, где скрывается Зло. Такие вопросы казались глупостью пьяного человека. Однако он не был пьян, и было ему всё равно, что думали о нём окружающие.
 
Больно было вспоминать, как взрослые люди оборачивались, показывали пальцами, смеялись, пытались оскорбить... Он понимал, что это и есть искомое, потому что их устами говорило Зло... Оно подмигивало своими разноцветными глазами, притаившись в рекламных вывесках, надменно взирало с манящих витрин, вихрем касалось одежды, проносясь со скоростью ветра, и Дед Мороз полагал – за самым отдалённым городским районом, в лесу, останется с ним один на один. И вот тогда может быть получиться долгий разговор, и он сможет задать все свои вопросы.

В лесу всегда окружала тишина, и в этой тишине, казалось, Злу не укрыться – ему бы тут стало скучно чрезвычайно, и ещё наверное страшно, потому что тотчас бы его обнаружили – а этого нельзя было допустить. Лишь в сказках Зло сдавалось в финале, в жизни часто оно взбиралось на невиданные высоты, и хоть какие игры не затевало бы человечество, хоть на что ни отваживались бы его отдельные смельчаки, проигрывало всегда Добро, и добрые люди никогда не становились счастливыми и успешными.

...Дед Мороз заглядывал в расщелины деревьев, под коряги и в самую гущу бурелома – его фантазия представляла, что Зло может скрываться именно там, и даже будто какие-то картинки из фантастических фильмов, из ужасов, представали перед глазами. Но везде было пусто, только птицы, перепугавшись и вскрикивая, вылетали из потаённых мест. Видимо поэтому наши далёкие предки в старину придумывали разные сказки – просто так было проще наделить Зло видимой оболочкой, а после назвать Бабой Ягой или Змеем Горынычем. Люди всегда чувствовали Зло, его присутствие рядом, прямо тут – здесь и сейчас, но по наивности, по простоте своей не представляли с ним никакой реальной борьбы. Борьба происходила только в сказках, только в мечтах и надеждах... И ещё может быть в сердце.      

- Зло, ты где? Покажись! - Прокричал тогда Дед Мороз.
Тотчас напугался этого своего порыва, потому что показалось ему – вдруг снова зазвонит телефон и раздастся грозный голос коллектора... Хотя Зло и Добро в нашем мире – весьма относительно. И коллектор, может быть для кого-то был славным, добрым малым.

- Эй, где ты? Где? - Кричал человек, тщетно пытаясь дождаться ответа.
Вдруг какая-то птица, вспорхнув, прокричала ему голосом, похожим на человеческий.
- Я тут! Я тут! - Повторяла она.
Дед Мороз насторожился, проследил за её полётом. Но она не спешила далеко улетать.
- Я тут! Я тут! - Голосила прямо над его головой.

Тогда он присел на корточки, достал из мешка бутылочку любимого ячменного напитка, открыл и принялся тянуть маленькими глотками. Удовольствие это было ни с чем не сравнимо и он понимал – помимо величайших тем и грандиозных вопросов в жизни есть и другое, совсем мелкое, пустяковое, простое, но тоже чрезвычайно интересное... Кто-то разгадывал сканворды и ребусы, кто-то решал школьные задачи своим детям, а кто-то может быть до сих пор пытался изобрести какой-нибудь велосипед.

У него тоже был один такой тревожащий душу вопрос, который терзал ум чрезвычайно. Некому было его задать и негде прочитать ответ – да он и не стал бы ни читать, ни спрашивать. Хотел разобраться во всём сам – выяснить и понять... Теперь с этой птицей, разоблачившей столь откровенно скрывающееся в ней Зло, решил он поделиться своими думами.

- Послушай, Зло! У меня короеды хрустят и хрустят в шкафу. Мне интересно, чем они там запивают? - Выкрикнул человек, быстро ощутив лёгкое хмельное головокружение.
Но птица та успела уже улететь. Тогда поблизости откликнулась другая.
- Ха-а-а-ха! - Прокричала она.

Спросившему стало стыдно, потому что и прежде догадывался он, какой нелепый у него интерес. Однако всё равно был убеждён – когда-нибудь непременно разгадает эту тайну короедов... Вот такой ерундой порой бывают озадачены люди – думают о чём-то нелепом день и ночь. А в это время может быть настоящая их мечта где-то притаилась рядом и ждала, когда о ней подумают тоже. 

Теперь Дед Мороз отправился в свой лесной домик, где его поджидали короеды и где ночами из шкафа действительно раздавался ужасающий хруст – казалось, вот-вот шкаф этот сожрут весь целиком. Да было не жалко это старьё – владельцы его, как и весь мир, к старости относились с весьма сильным предубеждением...
* * *
...А в это время волшебница Фея-Жизнь в глазах у Зла увидела боль и слёзы, разочарование и трагедии. Однако они были приходящие – ни одно страдание не могло длиться вечно. И только Жизнь по сути такая беззаботная и всепрощающая смеялась над всеми этими пустяками, как смеялась она теперь, и как смеялась раньше, глядя на всевозможных отчаявшихся, которые хватались за голову из-за всякой ерунды, а после начинали решать проблемы с помощью создания новых. 

- Ха-ха-ха! - Смеялась сейчас и всегда Жизнь.
...Смеялась над людьми, над их глупостями и образом жизни, а ещё над тем, как пытались они вычислить Зло, хотя на самом деле с настоящим Злом жили в сердце.

- Никак не могу понять, зачем тебе нужна была Машенька, – сказало Зло ровным голосом, пытаясь прервать этот смех.
- Ах, да, Машенька! - Смеялась Жизнь. - Эта славная девочка заигралась в сказки. Но ведь она уже совсем не маленькая, пора бы ей взглянуть на мир с другой стороны.
- Да, всё забываю – у тебя свои методы показывать этот мир! И они весьма странные – сильно отличаются от моих.
- Было бы нелепо им походить на друг друга. Даже двух одинаковых вещей во всём мире не найти, не говоря уже обо всём прочем.
- Да, жизнь у всех разная.
- И Зло ко всем приходит в разных формах.
- Как по-другому-то? Иначе меня все сразу узнавали бы и не пускали в свою жизнь. А постучаться к каждому в дверь очень хочется!
- Ого! Прогресс! Нежели Зло научилось стучаться в дверь? Насколько помню, всегда оно стремилось проникнуть в сердце.

Злу нечего было ответить на это.

Видимо, стало оно стареть, раз так запросто разоблачали. Теперь на свой внешний вид ему было наплевать: не поправило оно галстук, съехавший на бок, не обтёрло салфеткой вспотевший лоб, зато беззастенчиво расстегнуло рубашку, а после и вовсе разделось по пояс. Без всяких прикрас выглядело оно безобразно до ужаса, однако красоваться больше было не перед кем – Фея-Жизнь ушла, не оглядываясь и не прощаясь...

Тогда оно выпило появившееся из неоткуда шампанское прямо из горлышка, сорвало на клумбе, а после безжалостно растоптало букет, насобирало фруктов и все надкусило по чуть-чуть – чтобы не подобрали голодные нищие и не устроили себе праздник. Есть совсем не хотелось, да и не питалось Зло фруктами – главным источником его сил были людские страдания... Жалело оно потраченные деньги, ведь кто, как ни Зло, знало их настоящую цену! Праздники же оно ненавидело и благотворительностью не занималось! Зато с недоумением потешалось над теми бедолагами, которые этих всяческих праздников трепетно ждали и при этом почему-то небрежно относились к каждому новому дню.

Фея-Жизнь в этот момент находилась уже далеко – ведь ждали её везде и всюду!

Угнетённое и подавленное Зло тоже решило возвращаться к своим обыденным делам, хотя люди, конечно, его не ждали. Но, увы, обязанности никто не отменял. Поэтому Зло теперь без маскарадного наряда собиралось в дорогу.

Рыскало оно везде и всюду, успевая одновременно побывать и тут, и там…

В кустах неподалёку заприметило давнего своего знакомого – спутника и вечного противника. Сомневаясь, не обозналось ли, оно остановилось, присмотрелось, прислушалось.   

- Эй, бессовестный, ты подглядывал? А ну, выходи, я тебя вижу! - Прокричало Зло, сотрясая кусты.

Оттуда робко и смущённо выбралось Добро, но не намеревалось ни лгать, ни убегать.

- О, мама мия! Ведь мы договаривались! - Завопило Зло, вскинув руки к небу. - Интересное было зрелище?
- На то оно и зрелище, чтобы быть интересным, - запросто отвечало Добро. - Только мне что-то не очень понравилось.
- Не обманывай!
- Забываешься! Ведь обманывать я не умею!
- Точно. Оговорился. Так всё-таки, зачем ты здесь? Ведь мы решили встретиться только тогда, когда найдёшь ты положительного персонажа.
- Я его нашёл!
- Что?
- Нашёл!
- Не-е-ет! - Зло прошипело теперь особенно яростно, не скрывая свою суть. - Ты не могло такого найти! Потому что его нет! Нет в нашей жизни!
- А вот ошибаешься.
- Никогда я не ошибаюсь. Потому что всегда переспрашиваю. И сейчас тоже задаю тебе этот самый вопрос. Кто твой положительный персонаж? Ведь его просто не может быть! По каким признакам ты его вычислил?

Про признаки Добро ничего не могло сказать, ведь даже своих собственных совсем не знало, потому что было совсем не рационально, селилось исключительно в сердце, а проявлялось всегда, как импульсивный порыв. Тогда ответило оно очень сухо, коротко, как на важном экзамене, где никто не дал бы поблажку в случае неправильного ответа.

- Жизнь! Мой положительный персонаж – Жизнь! - Сказало Добро.

Зло засмеялось – такие эмоции охватывали его редко и давались с трудом, а потому, смеясь, оно хрипело, сопело, небрежно вытирало слюни.

- Угомонись уже, люди могут услышать, - шептало тревожно Добро, озираясь по сторонам.
- Ты за себя больше думай, себя стесняйся, - рычало Зло, как старый механизм, - а я никого не стесняюсь – я тот, кто есть. Жизнь у него – положительный персонаж! Надо же! Ха-ха-ха!
- Не вижу причин для смеха.
- Для того, чтобы видеть, глаза надо открывать шире. Ты вообще хоть в чём-то разбираешься?
Добро понуро опустило голову.

Захотело оно, чтобы в этот момент кто-нибудь в таком большом, огромном, гигантском мире прочитал какую-нибудь добрую сказку, в финале которой Добро обязательно победило бы – тогда тотчас оно поверило бы в свои силы и тоже в жизни стало бы побеждать... Однако сказок сейчас никто не читал – может был не сезон или неподходящее время суток. Все дети наверняка играли в свои волшебные игрушки в парках и скверах. А может и детей вовсе не осталось в мире – они повзрослели раньше времени. Добро так и не смогло понять, почему в этом споре со Злом не одержало верх...

Может просто Зло лукавило и не хотело признавать чужую победу? Такой ход был вполне в его духе. Полагая, что так и есть, Добро незаметно скрылось, как скрывалось всегда, когда его не ценили и не пытались удержать.

Дети же, отложив на потом книги со сказками, просто по-детски радовались лету, тёплым дням, сладким ягодам и порхающим бабочкам. Конечно, они верили в добрых волшебников, хотя почему-то не встречали их в жизни. А может наоборот – волшебниками переполнен был весь этот мир, и потому к ним привыкли, а их волшебным делам не придавали значения...

...И не замечали в самом деле, что всё лето – леденцово-мармеладное, что цветы и трава – из разноцветного монпансье, а птицы и бабочки нарисованы детской рукой на волшебной бумаге... Весь мир вообще таким красивым и вкусным запросто могли создать умелые кондитеры, которые в свою очередь тоже когда-то были детьми и очень мечтали о сказочной шоколадной стране. Скорее всего они выбрали свою профессию, потому что всерьёз полагали – такое чудо получится сделать своими руками. Наверняка после очень разочаровывались, а может ещё верили в свои силы и конечно же – в сказки.
* * *
Никто из них в своих грёзах не решался первым нарушить чарующую тишину, которая берегла в себе тайну, скрывала волшебство и обещала увести в сказку. Точнее сказка уже началась и все деревья, которые летом были шоколадными, теперь напоминали гигантское эскимо – теперь снова началась зима. Как без этого? Наверное, в мире случится конец света, если зима когда-нибудь не наступит. На ветках сосен целыми хлопьями теперь лежал пломбир и он был особенно вкусный, такой, каким идущие по лесу помнили его с детства. Кое-где попадался уже и сделанный на современный лад – с орешками, похожими на шишки, и разноцветным мармеладом, напоминающим новогоднее конфетти.

По лесу шли двое – коллектор и его должник, вот так, попался в конце концов.

Сначала идущие робели от всего этого сладкого изобилия, боясь, что развеется оно, словно дивный мираж. Где-то издали доносилось чарующее пение птицы.   

- Интересно, птицы тоже съедобные? - Спросил коллектор.
Этот вопрос пробудил его спутника от волшебного дурмана – он встрепенулся, но не знал, что ответить. 
- Птицы всегда съедобные, - улыбнулся робко Дед Мороз, - и даже помимо сказки люди подают их на стол.
- Да. Есть охотники. - Согласился коллектор.
- Надеются видимо поймать свою птицу счастья.
- И ведь представляете – ловят! И едят!
- Просто сама Жизнь рано или поздно похищает человека из его какой-то может быть идиллической среды – из его детства, из его мечтаний, и показывает своё истинное лицо, свою суть, в которой помимо Добра скрывается и Зло.
- Да, по-другому невозможно – такой роковой момент когда-либо наступает у каждого.

Такой вот многозначительный случился между ними разговор. В конце концов – скоро сказки сказываются, а с делами – всё совсем иначе. 

...Зимняя сказка тем временем кружилась огромными причудливыми снежинками за окном. Снежинки может быть тоже размышляли о волшебстве. Ведь разве не чудо было в том, что дождь превращался в снег, а после, по весне, снег становился дождём, и белые поляны зеленели.... Только людям казалось, что между этими явлениями проходит очень много дней и событий. С масштабов же вечности всё это было равнозначно мазку художественной кисти, будто чья-то рука сначала рисовала цвет, а после закрашивала его...
 
Тогда снова наступала эпоха снежинок – они танцевали вальс и танго, рок-н-ролл и балет. И о чём-то своём тайном переговаривались между собой. Тоже они хотели любви и тепла, но такие чувства были им противопоказаны, потому что испытывая их, касаясь чьей-то ладони или щеки, тут же они погибали... Приходили тогда им в одно и то же время одинаковые мысли, и все они как один переставали верить в любовь. Удивлялись при этом досадному парадоксу – хотели они того, во что не верили всей душой! У них также, как у людей, были свои неразрешимые вопросы, и думали они о людях, как о странных существах, которые в общем-то тоже могли состоять из снега, но так как были тёплыми, значит снег этот давно оттаял, однако почему-то такими холодными всегда оставались их сердца, и всегда холодным расчётом были пронизаны их мысли.   

- Это потому что выбирают они всегда неправильно, - шушукались снежинки, наблюдая за людьми снова и снова.
- Нет – их выбор обусловлен состоянием души, - возражали другие, более осторожные, которые обычно не ложились в сугробы, а предпочитали оставаться на пушистых ветках сосен.   
- Точно! Душа у них ледяная! - Соглашались ещё третьи. - И этот лёд растопить им не под силу, хоть сколько бы они не пытались прижиматься друг к другу, рассчитывая извлечь из этих касаний пламя любви.
- Вот и доказательство, что любви не существует.
- Нет! Она существует, только в неё никто не верит.
- А разве можно воспринимать всерьёз мимолётное, сиюминутное?
- Зло обычно ещё мимолётней, однако в него не просто верят – его ценят! Его совершают!
- Вот-вот! Не только совершают раз или два, но и всю жизнь! Даже душу свою добровольно отдают тому, кто властвует в этом мире и распоряжается Злом.

Снежинки от таких разговоров пугались и не хотели долетать до земли. Там, на земле, по их мнению, происходили страшные сказки. Они же, такие белые и непорочные, совсем не хотели, чтобы какой-нибудь бездарный художник разрисовал их своими нелепыми красками, вылепив безобразные, неузнаваемые фигуры детям на Новый год. Поэтому снежинки оставались в сказках своих, прятались на самых макушках сосен – высоко-высоко, забивались в иголки и боялись, что вдруг неосторожный ветер стряхнёт их оттуда.

Ветер был правда сильный, часто он даже валил деревья, которые были старыми и может быть уже подгнивали. Однако никогда он не беспокоил снег, а лишь теребил его, играл с ним, забавлялся, как переросший ребёнок, или точнее как сильный и бесстрашный взрослый, который никак не мог позабыть своё детство. Но ни у ветра, ни у снега не было детства, и это наверняка было то единственное, что отличало их от людей.