Галактика, сударь!

Рассказ, навеянный творчеством Тургенева, Бунина, Булычева и совсем немного анекдотов.

Последний день июня месяца. На тысячу вёрст кругом Россия - родной край. Небо сегодня особенно прекрасно, залито ровной синевой, а облака недвижимы, застыли словно в патоке. В руках остро заточенный карандаш и почти законченная рукопись.
- Сударь! - мой кучер сегодня преисполнен добротой и даже немного сияет - Воздух, словно молоко парное! Речка, сено душистое! Может хватит уже сиднем в горнице высиживать?
- Ванька, да ты поэт - я лежу на  только купленном диване и сыто потягиваюсь.
Этот диван привезли  позавчера, вместе с книжными шкафами и дубовыми полками. Он обит зелёным сафьяном, натянутым гвоздиками с золочеными шляпками, на каждой - полустертая гравировка знаменитой мастерской «Fat Leo and Brother’s”. Кроме дивана в кабинете по большому счету ничего примечательного нет. Ровные побелённые стены, истертый дощатый пол, на котором вели свои безмолвные разговоры три старых кресла - одно дородное, с широкой прямой спинкой, мягкое, обитое на английский манер светлой замшей, второе попроще, тканевое, но мною особо любимое, за вальяжные резные ножки и цветастую обивку на сиденье. Третье я старательно избегал, оно было больше похоже на простую табуретку со спинкой и потому постоянно напоминало мне о работе. Кресла словно окружали массивный стол из светлого дуба, со старой керосиновой  лампой и громоздким сереберёным телефоном на поверхности. Над столиком уже разместили новые полки, и я тут же водрузил на них энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Над полками гравюры, одна из них, мною особенно любимая  - изображает Сикстинскую Мадонну с младенцем, и, о чудо, я проверял - куда бы я не ходил по комнате, она всегда грустно смотрела мне вслед.
- Кхе-кхе - прервал мое созерцание Ванька - Ай да овёс в этом году уродился! С Ясных лугов привезли подводу, стоят, продают по  пять рублей. Посмотрите может, барин?
- Ванька, хитришь опять? Вот только вчера Лесь приходил, гундел про повышение жалования, мол, почему кучер три рубля в месяц имеет, а я три копейки. Небось, все уже давно оприходовал и по складам разладил, всем кому надо денег выдал? А меня просто на улицу тянешь?
Ванька смиренно опускает голову, но я замечаю, как лукаво поднялись уголки его губ.
- Твоя правда, барин. Но вы на диване своём уже поди корни пустили. То пропадаете на год, то заявляетесь нежданно, а мужик то скучает без крепкой руки!
Я тяжко вздохнул и отложил в сторону рукопись. Поскрипывая суставами и кряхтя, я направился к приоткрытому окну.
Пахнет дымом, свежескошенной травой и немного кожей. Летние луга источают тяжелый и приятный аромат. Неподалёку глубокий овраг с притаившимся в глубине ручейком. Вдоль оврага амбары и хаты, с резными скамейками возле каждого. В стогах играют белокурые детишки, бабы занимаются своими нехитрыми делами, уезжает пустая подвода с крепкими парнями в белых рубахах. Глубоко вдохнув летний воздух закрываю окно.
Глухо задребезжал  телефон. Я недовольно поморщился, Ванька вопросительно посмотрел на меня и поднял трубку.
- Управляющий с усадьбы, Евласий Григорыч беспокоит - тут же говорит Ванька и быстро моргает.
Я подхожу к столику.
- Ну что там, Евласий - голос делаю грубым и властным, так можно закончить все ненужные разговоры в зародыше.
С той стороны раздался дрожащий, поскрипывающий голос.
- Не гневайся, сударь, ох провинился я, не уберёг! Цыган Красов увёл в леса денщицу вашу, Алёнку! Там небось и опозорил деваху то, горе то какое! А так то все хорошо.
- Подожди, Евласий. Давай по порядку - остановил его я - Какой ещё цыган?
- Да вы не переживайте, я за ними борзых ваших, афганских отправил, они по следам вашего коня  того цыгана быстро найдут! - начал убеждать меня управляющий.
- Какого коня?? Моего Зайчика?? Моих борзых отправил?? - заорал я в трубку- Коня и борзых мне подарил сам князь Болконский!! Шкуру спущу!
- Да не беспокойтесь, сударь! После пожара  ваш Зайчик так воняет, что собаки его быстро найдут!
Я оборачиваюсь к Ваньке.
- Вань, я его щас прибью. Он надо мной смеётся что ли? Григорыч, ты на мне платье что ли увидел?
- Что, сударь? - переспросил озадаченный Евласий - Не могу понимать, ваше блрдие.
- Да ну тебя - махнул я рукой - что там в конце уже, говори.
- Ну сгорела вообщем усадьба, на Ясной  - угрюмо продолжил Григорыч, уже без «сударей» и «ваших благородий».
- Не мешайте мне  отдыхать - злобно бросил я в ответ и положил трубку.
Ванька отирал порог Кабинета.
- Барин, бабка крынку с молоком, с холодным достала, хлеб горячий, с печки только, на столе уже ждёт. Эх, довольство, покой, избыток русской, вольной деревни! О, тишь и благодать! - нараспев вдруг заговорил кучер, сминая баранью шапку в руках.
Я с подозрением уставился на него.
- И ты туда же? Шутки шутите? Ох, розог давно не видали....Ууу, шельма, брысь!
Ванька юркнул за дверь.
Затем из за морёной двери высунулся его белобрысый вихор.
- Таки молочка с хлебушком, барин? Может, а?
Керосиновая лампа разбилась вдребезги о холёную  поверхность двери.
Сафьяновый изумрудный диван так и манил. У него не было спинки, а вместо неё лежали три перинных подушки. Каждая мне сейчас игриво подмигивала.
А ещё мне только что подмигнула Сикстинская Мадонна. По настоящему, без литературных метафор. Я сел в кресло и протер глаза. Потом ещё раз, потому что гравюра неизвестного мастера, поморгала, широко зевнула и потянулась. Младенец куда то пропал.
- Прибыли - коротко произнесла картина  и строго посмотрела мне в глаза.
- Куда прибыли? - тупо переспрашиваю я.
- На кудыкины горы, воровать помидоры.  Разлёгся тут, барин. Все, галактика.
- Чего? - я окончательно запутался. Вернее мучительно не хотел распутываться.
- ГА - ЛА - К- ТИ - КА! Галактика, сударь - произнесла по слогам картина и я ошеломлённо замер, вспомнив.
- Без абсурда ты бы не проснулся - виновато улыбнулась Мадонна  и замерла.
Все вокруг задрожало  и подернулось дымкой.
Я открыл глаза. Надо мной встревоженно склонились  Ванька, Мадонна и Григорыч. Вернее старший помощник Иван Сергеев, врач Сикста и боцман Ивлас Григорас. Яркий свет анабиозного отсека.
- Капитан, межзвездный крейсер «Полюс» почти достиг точки прибытия.
Я застонал и схватился за голову.
- Как вам удалось? - оглянулся я в поисках звёздной даты.
- А мы уж думали, что вы не проснетесь. Игровой сценарий дал сбой и не давал аватарам говорить напрямую - устало ответила Сикста - Сергеев и Григорас год не оставляли попыток, пока я не взломала сервер....
Впрочем,  это уже не имело значения.
На всю поверхность дальней стены проступало  величественное и изображение приближающейся Андромеды.  Ошеломлённый открывающимся видом, я замер. Показалось, что замерло даже дыхание и само время вокруг.
Наконец я выдохнул и махнул команде рукой.
- Справитесь без меня, а мне Аленку надо выручать. Да и с усадьбой что то делать нужно....
Пыльные кессоны на потолке, немного помутневшая люстра из венецианского стекла, тяжелый керосиновый дух поднимается кверху и переливается там едва видными клубами. Окна заперты, ах да, я же закрывал их перед звонком Григорыча, сдаётся мне, что зря.
В голове орудуют молотобойцы, во рту адская пустыня.
Кое как поднимаюсь и распахиваю ставни. Луговой июньский воздух врывается в меня живительной рекой, я вздыхаю с облегчением. Ворота приоткрыты, видать подвода уехала совсем недавно, соломенные головки крестьянских детей выглядывают то там, то сям из раскиданного овса. Протяжно зазывает гусей круглолицая молодуха, высунувшаяся из дома возле оврага.
- Галактика, сударь - рядом раздаётся скрипучий голос.
Я вздрагиваю и мгновенно вспоминаю своё недавнее виденье с ожившими картинами, невиданными кораблями и Андромедой.
- Чур меня! Чур! - ору я и хватаюсь за сердце.
- Сударь! Барин! П а л а т к и - т о на Ясной, говорю,  куда ставить? Пожар потушили, Аленку разыскали, цыгана Красова розгами отлупили!  - испуганно и виновато кланяется бородёнкой до земли Евласий Григорыч.
Фу, отлегло. Пожалуй, действительно хороший день для прогулки.