Застольная - 16 ноября 2019

     Поверхность пруда стянуло рубцом ледяной коры. И вычеркнуло из были удивлённые озябшие лица рыб.Избавило от музейной деликатной поступи улиток и напускного равнодушия лягух.Измятые измокшие платки лилий, мелко изорванные при расставании, оставлены тут же.
     Мышь ступает на воду. Несмело сперва. Неспелое решение крепнет об руку с ожесточающим сердце льдом. А после,- движения резвы, споры, мелки. Опрометью почти! И в момент, как кажется, что не будет конца этой лёгкости и скольжению, - выступ едва видимый, да осязаемый со стороны удар. Ощутимый даже через толстый мех зимней шубы. До ночи в глазах. До крика. Ну... И как тут не воззвать?! К кому только...
     Неловкие в своём упорстве, семенят  по скользкому и птицы. Сильные в иную пору, их ноги слабы в противоборстве с мощными торсами почти игрушечных торосьев. Гла-адкое гадко, обворожительно. Сомнительно весьма. Но так и тянет постучать тем, кто заперся внизу, подо льдом:
- Эй! Вы, там!? Не спите?!
     А чего ж им не заснуть-то? Понятное дело - дремлют. Рыбы в войлочных чепчиках до носу и белых валенках на босу ногу, лягушки в болотного цвета спальниках. Улитки - каждая у дна своей колыбели, но ближе к тусклому со сна боку лягушек. Так нестрашно меньше.
     И повсюду - плавунцы, семечками, вперемешку с семенами. Которые местные, устраиваются удобно. Осматривают будущих соседей, родных. Пришлым же неуютно, как и всегда. Им, опухшим со сна, только два пути весной. И оба застольных, только выход неодинаков у них.Одним раствориться бесследно, а иным - вцепиться пятернёй корней, что есть мочи в землю, и тянуть себя к солнцу, радости и теплу. А там уж - пусть треплет ветром чуб, пускай мочалит дождём. Это всё так... Так недолго. Как недолго всё.