Подпольная жизнь. Наши неразлучники смеются

    
     Помолчали мы, познав опыт жизни одного из нас, ждем продолжение историй от нашего «меньшого», Петьки.
      
     Без лишних одобрений, взрывая ночи тишину своим простывшим басом, Петр Семенович ведет связующую нить поступков, времени, людей.
    
     - Довелось мне как-то, друзья, на себе познать все прелести подпольной жизни, так сказать, хлебнуть того молочка, которое заставит иного мужичка дуть на водичку, в немом страхе ошпаренным быть.
    
     Сейчас, конечно, вы подумаете, заложен будет крутой вираж в секретной жизни борцов за свободу отчизны.
      
     Не будем мы сейчас вспоминать мышиные проделки за цоколем жилья человека, которые моя соседка бабка Нюра подпольной жизнью назвала. Как говорится, добрая старушка, «за словцом в карман не лезла». На все каверзные вопросы оппонента доброй женщиной сейчас же приготовлен был ответ.   
    
     Когда мне удосужилось уловить тошнотворный неприятный запах ее ветхого жилища, когда с ее согласия я стал в нем проживать, познал я на себе все прелести подпольной жизни. Сейчас не буду утомлять вас я рассказом, что привело меня, казалось, преуспевающего в недалеком прошлом в коммерческих делах бизнесмена, к попыткам отыскать доступное жилье, коль со своим мне за долги пришлось расстаться.
    
     На то будет и отдельный сказ.
    
     Читатель знает, видимо, что цоколь здания с трудом можно причислить к жилым помещениям, когда его высота не превышает пары метров.
    
     Продолжит Петька свой рассказ.
    
     - Не буду я искать сочувствия граждан моей судьбе нескладной, раз господь распорядился, на склоне моих лет, дать мне возможность еще раз не гневить судьбу и не роптать на божий промысел, коль оказался я героем тех боев, которые смышленый человек лукаво назовет «возней мышиной».
    
     И дело в том, что с малолетства я, просто, как огня, боялся серых мышек. И эта моя фобия меня преследовала почти всю жизнь.
    
     Страшно, по сути, не само проявление фобии, мучителен процесс осознания, прежде всего самим собой, что болен ты психически, и победить ее не можешь в одиночку.
    
     Ну, как признаться всему миру, что этот мерзкий зверек до полусмерти напугать может не только малого ребенка, но и вполне взрослого мужчину.
    
     Сейчас я с содроганием вспоминаю годы срочной службы в армии, особенно ее те дни, когда, будучи в наряде по кухне, мне довелось сознанье потерять (реально!), как говорится, лицом к лицу столкнувшись с серым паскудником.
      
     Вы не поверите, но мышей у нас на складе продовольственном была тьма-тьмущая, хоть и начпрод части непримиримую войну с ними вел который год.
      
     Все было испробовано для борьбы с грызунами: отрава, клеи, отважные коты, мышеловки, цемент и алебастр, стекло битое, кислота, паленая шерсть и пакля.
      
     Но враг не сдавался, процветал, нанося невосполнимый урон съестной провизии части.
    
     Случилось так, что меня отцы-командиры посчитали сбежавшим из наряда по кухне в самоволку, поскольку, после смены наряда, на вечерней поверке меня не досчитались.
    
     Вы будете смеяться, но покорный ваш слуга, когда в составе кухонной смены получал продукты на продскладе для солдатской столовой, на завершающем этапе, расслабившись и уйдя за стеллажи ящиков с продуктами, в щель завалился между их штабелями, столкнувшись со зловредной мышкой и упав в обморок. Да-да, друзья, бывает же такое. 
    
     Вы скажете, как выдержал я ночь беспокойную в окружении ненавистных мне мышей на складе. Все очень просто, только я в сознание приходил, и тут же мышь коварная, сидящая передо мной на своих задних лапках, умываясь, отправляла меня в нокаут, в «беспокойный сон».
      
     К исходу вторых суток моего мышиного плена начальник склада (дай бог ему здоровья!) сумел меня извлечь из злополучной щели.
      
     Кстати, в свое время, о мышином беспределе в нашей части, достоянием гласности стал фельетон в одной из местных газет, что резонансом пробежалось по моей судьбе.
      
     С тех дивных пор прошли десятки лет, но, видимо, «мышиная возня», в прямом смысле фразы, так и не даст моей душе покоя до божьего ее суда.

     Так вот, жить мне было негде, хоть и имелся у меня гараж приличный для коня стального, в трех его ярусах.
    
     Пытался, было, я пожить (просуществовать) в подвальном его этаже, но, мышки серые, их тошнотворный запах (мягко сказано) вкупе с крысами огромными прогнали меня в ту же ночь на свежий воздух.
    
     Вот и пришлось искать покорному слуге вашему бюджетное жилье: жить в подвалах теплотрасс, как бомжу, было не по мне.
      
     Решил я победить свой вечный страх, не лезть же мне в петлю и не топиться: подпольной жизнью закалить свою волю к жизни. Снял я жилье у той веселой бабки Нюры.
    
     Буквально в сутки первые проживания в этих хоромах дивных совершил я неоднократное смертоубийство: у входов в норы мышиные гвоздями соткой трех мышей, которых умудрился я, в сердцах ночной бессонницы, руками изловить, пригвоздил, другим в назидание.
    
     Сейчас я начинаю думать, не привлекут ли меня к ответственности за жестокое обращение с животными, поскольку, через пару-тройку дней новая тройка вредных тварей находит место под гвоздем у своих норок, сменив старых.
    
     Вот вам, товарищи мои, и жизнь подпольная моя во всей ее красе!
    
     С глубоким вздохом, герой боев мышиных, подняв пустой бокал, закончил свой рассказ.
      
     Внимательно слушая смелый монолог рассказчика, с сочувствием к бывшей беде героя Петьки, который победил в себе страх к серой мышке, наполнив до краев винцом янтарным свои кубки, мы, понимающе переглянувшись меж собой, их осушили с одновременным вздохом.