Командировка

Андрей Соловьянов

Командировка

Они бежали уже несколько часов. Очень помогла физическая подготовка. Кто бы мог подумать, что можно так нелепо погибнуть. Были в таких переделках – и ничего, а тут на тебе...
Уже рассвело, и можно было рассмотреть деревья и кустарники, которые росли вдоль еле заметной тропинки, по которой они двигались. А вот и большой камень у развилки. Девочка не ошиблась. Надо пробежать по левой тропинке метров 200 и как можно побольше натоптать, потом аккуратно вернуться к камню и в след – в след пойти в другую сторону. Все эти передвижения нужны для того, чтобы преследователи подумали, что они пошли туда, где натоптали, и, может быть, отказались идти за ними, так как редко даже кто из местных возвращался оттуда живым – болото там непроходимое.
Так и сделали и, хотя пот заливал глаза, с усердием продолжили спасаться. Пробегав около получаса, они останавливались на привал и молча вслушивались в тишину леса, надеясь не услышать ничего, что может издавать человек. Трудно себе представить, что такое могло произойти в цивилизованной стране в ХХ веке.
Их было четверо. Старший лейтенант Семин из Белоруссии – свой мужик в доску, называли его Семой. Сержант Блохин из Петрозаводска – высокий, худощавый, принципиальный. Разрешал называть себя Блохой только близким друзьям. Молчаливый и бесстрашный. Два рядовых – Вадик Ященко из Ростова – Ящер, способный на авантюры человек, и весельчак из Ленинграда Женя Романов. Им повезло вырваться из Афганистана для выполнения ответственного задания в СССР и после его осуществления отправиться в качестве поощрения в недельный отпуск.
Через 5-6 часов движения в таком темпе они должны были наткнуться на железную дорогу и, пройдя по ней направо несколько километров, выйти на железнодорожную станцию. Бежали небыстро, молча. Первым – сержант Блохин, замыкал колонну старлей Семин. Блохин остановился, повернулся и прижал палец к губам, все замерли – впереди трещали ветки. За пару секунд вся четверка оказалась на земле и шустро сползла с тропинки. Все ребята побывали в разных переделках, и поэтому страха они не испытывали.
Лейтенант пальцем показал на Ященко и кивнул. Это означало, что ростовчанин пойдет в разведку. Романову он шепнул, чтобы страховал. Где ползком, где на четвереньках ребята подкрались к трем мужчинам, которые активно разжигали огонь и готовились к приготовлению пищи. Рюкзаки лежали у дерева, два ружья висели на ветках, одно ружье было в руках у самого пожилого. Одеты они были тепло, с патронташами, в резиновых сапогах. Охотники. Расположились у самой тропинки. Костер разгорался, мужики возились с котелком. Солдаты вернулись к своим товарищам и доложили обстановку. Решили на всякий случай обойти охотников, тем более что до железной дороги, по их расчетам, оставалось несколько часов пути. Сошли с тропинки, углубились в лес и, двигаясь по дуге, надеялись снова попасть на тропинку чуть дальше.
Шли тихо, оглядываясь по сторонам, как индейцы. Подошли к какой-то куче листвы или веток, очень похожей на большой муравейник. И как только сровнялись, из кучи послышалось то ли сопение, то ли рычание. Сработал инстинкт самосохранения, и, забыв про осторожность, ребята бросились врассыпную... Собрались вместе минут через двадцать. Подтрунивая друг над другом, решили снова обойти это препятствие.
Через несколько часов блуждания по лесу они поняли, что заблудились. Стемнело. Как же им повезло, что началась осень и разное комарье пропало. Тщательно осмотрели место для привала и хорошими словами вспомнили старшину, который настоял взять с собой бушлаты. Решили костер не разжигать и по очереди нести караул. Первым пошел ленинградец, обосновал себе наблюдательный пункт на большом дереве на пригорке с хорошим обзором. Остальные расположились чуть дальше – в низине, постелили траву, ветки и улеглись близко друг к другу, так как по ночам стало уже прохладно. И начали вспоминать, с чего это все началось.

* * *

Афган… Направили их из части, где они служили, на блок-пост сопровождать груженый грузовик с провиантом и медикаментами, бухтами колючей проволоки, матрасами и боеприпасами. Скоро ожидалась проверка из СССР, и надо было, чтобы все было красиво. Впереди БТР, потом «ЗиЛ», в конце сопровождающие. Разведка доложила, что по пути следования все безопасно.
Выдвинулись в 4 утра, ехали быстро, насколько позволяла проселочная дорога. Пара часов – и задание выполнено. В одном месте резкий поворот уходил на возвышенность, и небольшая скала закрывала обзор. Но скорость не стали сбрасывать – опасно.
БТР повернул, и перед ним оказалась повозка, запряженная ослом и нагруженная какими-то мешками. На ней сидели старик с пацаном. Тормозить нельзя – сзади прет грузовик, влево-вправо – можно слететь с дороги или врезаться в скалу, а на броне шестеро своих бойцов. Водитель, как мог, пытался уйти от удара. Но повозка полетела вверх, как ракета, вместе с людьми и животным. Колонна проехала чуть вперед, командир приказал остановиться и оказать помощь. На всякий случай заняли удобные позиции вокруг машин, БТР дал очередь по вершине скалы.
– Береженого бог бережет, – сказал свою коронную фразу старший лейтенант.
Старик и парень были без сознания, а животное корчилось в конвульсиях. Блохин его добил одиночным. Всех троих закинули в грузовик и резво сорвались с места, направляясь в назначенный пункт. Когда прибыли на место, там уже ждал медик, который осмотрел афганцев. Они были живы, но сильно переломаны. Вызвали вертолет и отправили пострадавших в госпиталь. От смерти их спасли мешки с хворостом и травой для скотины – смягчили удар и наши ребята, которые не бросили их умирать на дороге.
Ночью проснулись от взрывов… Обстреливали из миномета. Все дисциплинированно рассредоточились по заранее укрепленным окопам, группа быстрого реагирования выдвинулась для уничтожения нападавших. Как правило, это были мелкие группы моджахедов с минометом на джипе, после нескольких залпов быстро растворявшиеся в ночи… Одна мина попала в палатку с ящиками патронов и гранат, которые привезли сегодня. Повезло, что не все боеприпасы сдетонировали и разлетелись в разные стороны… Когда рассвело, начали собирать. Повезло – потерь не было.
– Твою ж мать, как я сейчас буду принимать все это безобразие? – ругался прапорщик.
Не хватало несколько «лимонок» и кучи патронов, рожков от автоматов. Оставив ребят на блок-посту с их проблемами, Семин, Блохин, Ящер, Романов с другими бойцами отправились обратно в свою часть. Один из бойцов, Костя Окуровский, когда приехали в часть, показал гранату, которую прикарманил на блок-посту. Ребята не обрадовались. Костя был слишком легкомысленным для своих лет – частые самоволки, стычки с сослуживцами, любил показывать свое превосходство перед молодыми.

* * *

Лес… Очень захотелось есть. Вещмешки были пустыми. Сухой паек съели еще в самолете, когда летели из Афганистана в Новосибирск. Там в военкомате накормили, перед тем как отвезти груз в эту злосчастную деревню. Потом вспомнили, что девочка дала какой-то пакет Романову, – может быть, в нем есть что-то съестное. Но ленинградец был в карауле, Блохин вызвался сходить узнать. Романов хорошо замаскировался на дереве и с любопытством наблюдал, как сержант его ищет. Потом зашипел, изображая змею. Блохин от неожиданности присел, Романов хихикнул, тот в ответ тихонько его обматерил.
Блоха попросил:
– Посмотри в своем мешке что-нибудь похавать. Девчонка что-то тебе передавала.
– Все, что нашел в своем мешке, я давно уже съел – шматок сала, пару огурцов, булку сладкую с кефиром…
– Шутишь?
– Шучу. Все посмотрел. Там только небольшая картонная коробка, в которой бляха от ремня и какие-то вырезки из газет, бумаги.
– И она попросила передать это в милицию? Лучше бы пожрать положила! – сказал Блоха и добавил: – Ящер тебя сменит через два часа.
И ушел.
Рассвело. Романову не спалось, он достал картонную коробку, которую передала девочка, и стал внимательно разглядывать все, что там было. Сначала взял вырезки из газеты, где было написано о пропаже лесника Селезнева. Потом внимательно рассмотрел бляху от ремня, на которой был изображен царский герб, – редкая вещь. Потрепанный блокнотик с цифрами и фамилиями. Открыл незапечатанный конверт – там было заявление в милицию: просьба открыть уголовное дело о пропаже этого лесника в связи с появлением новой улики.
Внезапно на опушку выбежала собака и села.
– Это собака Квазимоды, – сказал Блохин, узнав ее по красному ошейнику. Он подкармливал ее еще в деревне.
– Догнали, значит, – прошептал Ящер.
– Быстро всем рассредоточиться! – приказал лейтенант.
Солдаты быстро и точно выполнили приказание. У Романова была острая палка, он заточил ее еще на посту. Ящер нашел увесистый камень, который удобно лег в руку. Блохин возлагал надежды на свои большие костлявые кулаки. Лейтенант Семин – перворазрядник по дзюдо.
Через минуту к ним вышла девушка, которая их предупредила в деревне и передала пакет. Ребята вздохнули с облегчением. На поводке была еще одна собака…
– Ну, рассказывай, Катюша, – сказал лейтенант, махнув рукой и тем самым приглашая всех присесть на опушке.
Катя вынула из рюкзака буханку хлеба и домашнюю колбасу, вызвав восторг военнослужащих.

* * *

Катя… Началось все с того, что в их деревню вернулся из тюрьмы сводный брат ее отца Николай – Колька Шрам или Квазимода, как называли его за глаза. Отсидел много лет, в армии ушел в самоволку, напился, подрался с местными и ножом порезал несколько человек. Очень жестокий, неуравновешенный и злопамятный безбожник. Вернулся и начал устанавливать в деревне тюремные понятия, к которым привык. Задружил со своим одноклассником Игорем Окуровским (Окурком) – местным участковым – улыбчивым, театрально внимательным… приспособленцем. И понеслось.
Шрам творил черное, а Окурок его покрывал, хотя делал вид, что идейный коммунист. Сколотили шайку из местных, начали браконьерничать и в колхозе воровать. Отец Кати – Ефим Селезнев работал лесничим и открыто пытался восстановить справедливость. Шрам терпел, потому что брат, но стычки между ними были жесткими. Оба были одной крови (по отцу), но только один был на стороне добра…
Однажды лесник Селезнев ушел на работу и не вернулся. Организовали поиски, и даже Шрам со своими людьми принимал активное участие. Селезнева так и не нашли, а Шрам стал заботливо помогать Кате. Как-то Шрам уж слишком жалобно попросил ее убрать у него в доме, так как жил один. Раньше он никогда не обращался. Катя удивилась, но пришла, убрала и прилегла отдохнуть в маленькой кладовке. Проснулась от того, что разговаривали два человека. Хотела выйти к ним, но потом услышала шокирующие фразы и затаилась.
Говорили Шрам и участковый Окурок о большом количестве редких ценных шкур, огромных деньгах и больших людях, которым надо вовремя платить деньги, так как они все порешают.
– Я еле Катьку из дома выдурил, обшарил весь дом их сраный, – хрипел Квазимода.
– Ну и что? – вставил участковый.
– Не нашел я документов, – с досадой выдавил Шрам.
– А может, их и не было?
– Он мне в рожу их тыкал, сказал, что нашел в бухгалтерии приписки, и схрон наш у болота нашел, сука, выследил вас, идиотов, – прошипел Шрам.
– Хорошо, что его туда отправили, а то бы нам каюк, – ответил участковый.
У Кати мурашки пробежали по телу. Она забилась в угол кладовки и, еле сдерживая рыдания, укрылась с головой старым тулупом, чтобы себя не выдать.
Шрам и Окурок замолчали. Шрам зашел в кладовку. Катя подумала, что жизнь ее, как и отца, закончилась… Но послышались звуки открывающегося чемодана – клац-клац, потом шорохи, возня. Шрам закрыл чемодан и вышел.
Катя еще часа полтора сидела под тулупом, пот тек по спине, ногам, но она не шевелилась. В соседней комнате эти бандиты пили водку и болтали о своих мерзких делах. Потом решили пойти в магазин за добавкой. Когда ушли, Катя осторожно выпорхнула из дома душегуба и помчалась к себе. Забежала в дом, бросилась на кровать и долго рыдала.
Жила Катя в этом доме с отцом, брат уехал в город, мама умерла пять лет назад. Катя стала полноценной хозяйкой.
– Будь внимательна, Катюша, – любил повторять ее покойный отец и играл с ней в разные игры, развивающие реакцию, интуицию, находчивость, – в индейцев, охотников, полярников. Прятал и переодевал кукол, переставлял вещи в доме, учил, как выжить в лесу летом и зимой.
Брат улыбался, так как был старше и все это прошел в свое время – прекрасно обходился с оружием, занимался борьбой, стал бы настоящим охотником, если бы не решил получить высшее образование.
Мама тоже была не из робкого десятка. Однажды зимой, когда отец был в лесу с обходом территории, к ним во двор пришли незваные гости – волки. Курятинки захотелось. В результате четырех выстрелов два волка остались на снегу. В деревне все умели выживать, иначе нельзя тут.
…Страх и ненависть пропали, и в голове Кати прояснилась картина последующих действий. Квазимода искал в доме какие-то документы – не нашел, значит они еще здесь. Отец показывал тайник, когда уходил на опасные операции. Катя спустилась в погреб и под стеллажом взяла алюминиевую коробку, завернутую в старую газету, стоявшую среди банок с солениями на зиму. Принесла в дом и открыла. Там в целлофане куча неаккуратно завернутых бумаг. Такого отец не допускал. Значит, тут рылись.
Она опять спустилась в погреб и внимательно все осмотрела. На пыльных баллонах свежие следы – их передвигали. Ясно – Шрам здесь уже был. В коробке лежали документы на дом, квитанции, деньги – все в сохранности. Ему нужно было другое.
Катя обошла весь дом и везде заметила следы обыска: где-то сдвинута половица, где-то белье не в той последовательности, матрас чуть ближе к стене… Пересмотрела все в коробке еще раз. На дне лежал синий лоскут. Зачем отцу хранить кусок тряпки в ценных вещах? Лоскут такого же цвета привязан к входному ключу как брелок. А раньше был красного, яркого цвета, чтобы видно было, когда потеряешь его из виду. Зачем отец поменял лоскут?
Катя вспомнила игру с папой – найди в доме вещи такого-то цвета. Когда все уходили, ключ хранился в будке у собаки. Пса звали Леший. Он был черный, большой и лохматый. Хороший сторожевой – попусту не лаял, своих всех пропускал и выпускал. Чужих пугал своим видом и пронзительным взглядом в глаза, как человек, и тихим низким рыком. Но в будку вряд ли кто полез бы даже из близких. Уходя к Шраму прибираться, Катя не закрыла дверь – Леший чужих не пропустит, а свои пусть приходят, но чтобы с обыском…
Катя вышла во двор, подошла к будке. Пес завилял хвостом, стал ластиться. Она достала ключ, который висел на гвоздике внутри конуры, чуть выше входа. Да, лоскут был синий. Это сигнал. Она выгребла солому из будки и старую подушку, на которой спал кобель. Пес стоял как вкопанный и с интересом наблюдал, как разрушают его жилище. В подушке оказался синий тряпочный пакет такого же цвета, как в коробке и на ключе. В пакете были документы.
«Отец был честным человеком и поступал жестко, но справедливо. Так буду жить и я», – сказала себе Катя. Надо взять себя в руки, убрать в доме, приготовить еду, накормить скотину, привести себя в порядок. Шрам не должен догадываться, что конец его уже близок. Как дальше быть, Бог подскажет!

* * *

Лес… Где-то вдалеке послышался еле различимый шум поезда. Ребята радостно переглянулись и ускорили шаг. Через полчаса впереди за деревьями показалась железнодорожная насыпь. Не выходя из леса, старший лейтенант остановился, все последовали его примеру.
– Береженого бог бережет, – сказал он привычную фразу, которую повторял много раз еще в Афганистане.
Пригнувшись и медленно, внимательно прислушиваясь, стал выходить на вырубленное от леса пространство перед железнодорожным полотном. Сержант Блохин ехидно улыбнулся и покрутил пальцем у виска: ну ладно на войне, а тут-то чего...
Вдруг лейтенант плюхнулся на землю и замер. На другой стороне от насыпи метрах в трехстах что-то обсуждали пятеро мужчин с ружьями. Лейтенант заполз в лес и шепотом сказал:
– Там Квазимода с двумя дружками и охотники, которых мы встретили по дороге.
– Удачно мы заблудились, – сказал ленинградец.
Это значит, что они не попались на отвлекающие маневры солдат у камня и, двигаясь по тропинке, встретили охотников – очевидно, подельников и все вместе двинулись в погоню.
– Если бы с ним был Борман, нашли бы вас быстро, – прошептала Катя.
Борман и Леший мирно лежали у дерева, строго выполняя приказ «Тихо».
– Эх, были бы «калаши» наши тут, посмотрели бы кто кого… – зловеще прошептал ростовчанин.
– Здоровые, опытные, злые, опасные противники! – констатировал лейтенант.
– Не страшнее душманов, – криво ухмыльнулся Ящер.
– Им терять нечего, вышка светит всем! – кивнул в их сторону старлей.
Решили наблюдать за бандой и поступать по обстоятельствам. Было видно, что Квазимода возбужден и очень понятно жестикулировал, показывая направления, топал ногой, проводил рукой у себя по горлу. Все поняли, что они хотят отрезать подходы к вокзалу, который находится недалеко. В другой стороне следующая станция – в 60 километрах. Далековато…
– Значит так, слушай сюда, – сказал Семин. – Мы отойдем подальше от засады и будем ждать поезда. Остановим его и уедем.
Так и решили. Двинулись, не выходя из леса, вдоль железнодорожного пути в другую сторону от охотников.

* * *

Афган… Было уже начало первого ночи, когда Ященко и Романов зашли в аул. Его называли Кумар. Он был небольшой и, можно так сказать, дружественный. За годы службы рядом с аулом никаких угроз из него не исходило. Наоборот, солдаты и офицеры выменивали у местных жителей кто что. Военные помогали местным жителям со строительством медпункта и школы.
Ребята подошли к третьему от края домишке и тихо постучали. К ним вышел мужчина лет пятидесяти, звали его Абдулла. Увидев солдат, он улыбнулся и пригласил во двор. Почти все люди в ауле, кроме женщин, сносно общались на русском языке.
Ящер вытащил из вещмешка банку тушенки, показал Абдулле. Тот спросил:
– Как всегда?
Ящер кивнул. Вдруг вдалеке послышался шум мотора и блики фар.
– Блин, неужели за нами? – сказал Романов.
– Сарай, сарай, – прошептал Абдулла и показал на маленький, покосившийся домик во дворе.
Ребята шустро туда заскочили. Машина остановилась на дороге. Абдулла вышел посмотреть. Хлопнула дверь автомобиля, и стал доноситься еле слышный шепот говорящих.
– Интересно, кто это, – прошептал Ященко.
– А мне совсем неинтересно, – ответил Романов.
– А вдруг душманы?
– Ну и фиг с ними. Тихо отсидимся, уедут.
– Ну и сиди тут сам, – махнул Ященко и, пригнувшись, на четвереньках пополз к забору.
Разговаривали двое совсем близко, сразу за забором. Говорили по-русски и очень тихо. «Наши», – с облегчением подумал Ящер и стал вслушиваться. Из еле доносившихся фраз Ящер понял, что речь идет о закупке чего-то тяжелого.
Когда разговор закончился, хлопнула дверь и машина стала отъезжать. Ящер выглянул из-за забора и узнал УАЗик начальника штаба части и его самого за рулем. Ящер вернулся в сарай и сказал Романову:
– Представляешь, начштаба приезжал! Сам, без шофера, ночью...
Романов широко улыбнулся и ответил:
– Но он же тоже человек. Может, захотелось покурить, расслабиться...
Оба тихо посмеялись. Абдулла вынес из дома маленький сверток и протянул Ящеру.
– А че наш приезжал? Про нас спрашивал? – поинтересовался Романов.
– Нет-нет, хотел мясо в столовую.
Речь действительно шла о каких-то 70 килограммах. Солдаты попрощались с афганцем ушли в часть.

* * *

Катя… Когда у девушки оказались документы с приписками, она понимала, что это статья только за воровство, а как доказать убийство отца? Она вспомнила о чемодане в кладовке. Что там прятал Шрам? Как проверить? Решение появилось неожиданно.
В деревню пришла весть о смерти сына участкового в Афганистане. Через некоторое время три солдата и офицер привезли цинковый гроб. Военных пригласили помянуть сослуживца. Посидели за столом, выпили. Офицер поблагодарил хозяев и попросил проводить всех к месту ночевки, так как завтра надо почетным караулом сопровождать погибшего. Проводили в крайний дом у леса, раньше там жила баба Нина.
Шрам с участковым продолжали пить, хотя на завтра были назначены похороны. Катя, которая помогала накрывать и убирать стол, услышала, как участковый в пьяном угаре обвинял солдат, что они живы, а сын его нет. Бросили его... А может, и не он там, в запаянном цинке? Может, он жив? Шрам тоже уже ничего не соображал и только распалялся вместе со своим дружком.
– Пошли вскроем гроб, – решительно прорычал Квазимода.
Так и решили. Никто не стал перечить – опасно.
Катя поняла, что лучшего времени для проверки кладовки у нее не будет. Пока бандиты суетились у участкового в сарае, Катя пошла в дом Шрама. Зашла во двор, большой пес по кличке Борман завилял хвостом. Он был из того же выводка, что и пес Кати Леший. Лучший в селе охотничий кобель. Катя погладила его и легко зашла в дом, открыв ключом, лежавшим под половиком.
Осмотрев кладовку, она сразу ничего не нашла. Но четко помнила какой-то шорох, пред тем как открылся и после того как закрылся чемодан. Стала простукивать стены и пол и… нашла тайник, в котором лежал старый потертый небольшой чемодан. Внутри него находились интересные вещи. Много денег, завернутых в газету, бляха от ремня с царским гербом, принадлежавшая Катиному убитому отцу – леснику, доставшаяся ему от отца, прошедшего две войны. Шрам обижался на их общего отца за то, что тот не ему подарил эту реликвию. Маленький синий блокнот с цифрами и то ли с укороченными фамилиями, то ли с кличками.
Катя поняла, что это черная бухгалтерия банды. Плюс бляха от ремня, принадлежавшая пропавшему отцу. Это неопровержимые доказательства! У нее сразу возник план передать улики через солдат. Она взяла содержимое чемодана и тихонечко, озираясь по сторонам, вышла из дома. Побежала снова к участковому в дом, чтобы никто не заметил, что ее не было.
В сарае слышался звук работающей болгарки, матерная ругань. Катя подкралась к сараю и прислушалась. Звон болгарки прекратился, наступила тишина. Девочка смотрела в щель и видела растерянные лица пьяных, ожесточенных мужчин.
– Что это? – прошептал участковый.
Гроб был забит свертками.
– Наркота, – ответил Шрам, разрезав один из них.
– А где сын?!
– Выбросили его, а наркотой напичкали. Удобно перевозить в Союз, – пояснил Шрам.
– Суки, хана им! Пойдешь со мной? – прохрипел Окурок и взял охотничий нож.
– Пойду! Только надо хитро устроить, чтобы на нас не подумали. Никому не скажем про наркоту, заберем себе, там на миллионы рублей. Сейчас сделаем вид, что спать легли, пусть все разойдутся. Вызовем солдатиков и тихонечко порешим. Скажем – уехали…
Катя постучалась в окно дома, где спали солдаты. Вышел сержант Блохин.
– Мужики вскрыли гроб, там тела нет. Полный набит пакетами с наркотиками. Через час или два придут вас убивать, – выпалила Катя.
Все остолбенели.
– Как наркота? Какая наркота?
– Мальчики, дорогие, пожалуйста уходите! Они очень серьезные враги, убийцы! – взмолилась девушка. – Их много, и милиционеры в районе их прикрывают, охотники многие в их шайке, и проверяющие купленные… Сами спасетесь и поможете в милицию передать заявление. Всю эту банду накрыть!
– Пойдем с нами, – тихо сказал Романов.
Они переглядывались с Катей, когда сидели за столом, и, очевидно, понравились друг другу.
– Мне надо остаться, пока могу следить за ними…
– Уходим, – уверенно приказал старлей.
Катя подробно рассказала, как выйти на станцию.

* * *

Лес… Ребята осторожно двигались вдоль железнодорожного пути, не выходя из леса в сторону дальней станции.
– Ну, собаку Шрама ты взяла для того, чтобы она не помогла ему быстро найти нас, а свою собаку зачем взяла? – спросил Катю Ящер.
– Если бы Квазимода обнаружил, что меня нет в деревне, все бы понял. Взял бы Лешего, а уж он меня нашел бы из-под земли. И вывел бы на вас, – ответила девушка.
– Какая ты смышленая, девочка, – через плечо сказал старлей.
– Я уже не ребенок, мне 18 лет через три месяца, – тихо, но уверенно сказала Катя.
Все оглянулись и с удивлением посмотрели на эту с виду совсем молоденькую девочку. Романов улыбнулся.
Вдалеке послышался гудок поезда, потом другой, третий, четвертый.
– Поезд сигналит?! – удивился Ящер.
– Это они его останавливают, – уверенно сказал Семин.
– Не только нам в голову пришла эта идея, – ответил ему Блохин.
Это Квазимода придумал, чтобы его люди контролировали этот состав и не дали на него сесть солдатам.
– Значит будем ждать, – отдал приказ старлей.
Через 15 минут проследовал пассажирский поезд в сторону дальней станции. Ребята из-за укрытия проводили его разочарованными взглядами.
– Их всего было пятеро. Я уверен, двоих он посадил на поезд, осталось трое! – многозначительно прошептал Блохин.
– Разделимся на две группы. Одна будет отвлекать, вторая прорвется на вокзал, – кивнул Семин.
– Катя и шустрый Романов будут основной группой прорыва. А мы пошумим в другой стороне, – продолжил cтарлей.
Все смотрели на него горящими глазами. Настроение поднялось. Из жертв мужики превратились в охотников! Романов и Катя с собаками двинулись по левой стороне от насыпи, а Семин с Ящером и Блохиным – по правой, со стороны тропинки из леса.
– Командир, – обратился Ящер к Семину. – Как думаете, замполит и начштаба – банда наркоторговцев?
– Ой, Вадик, сам не знаю… нормальные мужики, не подлые, не карьеристы, солдат берегут, не воруют… Что и думать? Но факты бесстрастны.
– Я в Афгане от замполита слышал о каких-то 70 килограммах и подумал, что речь о мясе для столовой, а тут вес человека. Неужели хороший человек может пойти на преступление? – обернулся Ящер.
– Такая вот сложная жизнь, – ухмыльнулся старлей.
– Так мы в милиции что скажем? – поинтересовался Блохин. – Нас хотят убить за что? За то, что мы вместо солдата наркоту привезли? На нас же и повесят… Офицеры выкрутятся – может, у них «лапа» наверху.
– Надо говорить правду, а то покрывательство какое-то получится, – кивнул Ященко.
– Тихо, – прошептал старлей и показал в сторону пригорка возле железнодорожной насыпи. Все залегли. – Кто что чувствует?
– По-моему, гарью пахнет слегка, – предположил Ящер.
– Это табак, самосад, – возразил Блохин.
– Молодцы парни, – похвалил старлей. – Теперь мы с Ященко отходим в лес и начинаем ломать ветки и разговаривать. Сержант Блохин замаскируется здесь и внимательно следит за действиями неприятеля. Мы должны точно знать, что они клюнули. Как только бандиты начнут нас преследовать, Блохин пересекает «железку» и возглавляет группу прорыва. Действуем по обстоятельствам.

* * *

Афган… Однажды в часть приехали двое афганцев из аула Кумар и попросили командира помочь. Уже сутки как пропали дети, ушли в горы что-то собирать и не вернулись. Искали всем аулом – не нашли…
Погода оказалась нелетная, и поехали наши ребята. Дети не дети, а полный боекомплект и все предосторожности. Искали долго, устали, никого не нашли и, когда решили возвращаться и повернули назад, раздался крик старлея: «Ложись!». Под начавшимся шквальным огнем наши расползались в разные стороны…
– Всем ни звука, не вылазить из укрытий, не отвечать, приготовить дымовые шашки и гранаты, – орал Семин, определив, что ветер дует в сторону нападавших.
Отстреливаться из неудобных позиций, выдавая место своего нахождения – это смертельная ошибка. Душманы в очень выгодном положении – сверху и со стороны солнца, которое слепит наших. Перестреляют, как цыплят…
– Господи, спаси! – перекрестился Романов.
– Бога нет, – ответил ему оказавшийся рядом Окуровский.
– Ну-ну, – прошептал ленинградец и достал дымовую шашку.
– Шашки к бою! – завопил старлей. – Давай!
Пять или шесть горящих дымовых шашек полетели в сторону бандитов, создавая густую завесу.
– Теперь все громко мычим и кидаем гранаты! – орал Старлей и стал выпускать сигнальные ракеты.
Раздалось хоровое мычание и взрывы наших гранат. Жутко…
– Романов, Блохин, Ященко, прикрываете, остальные вниз, быстро!..
– Гений, – шепнул о старшем лейтенанте Блохин.
Были потери… Но если бы не решительность и находчивость Семина, картина была бы катастрофичной. Обескураженные непонятным воем «духи», в дымовой завесе увидев сигнальные ракеты для наших вертолетов, потеряв зоркость от слезоточивых шашек и попав под наш обстрел, быстро ушли в горы, не выполнив свою задачу по уничтожению отряда. Потом выяснилось, что наемники украли детей у местных, чтобы заманить наших в западню. Двое из аула погибли тоже…
Ночью в части раздался взрыв. Вся часть поднялась по команде «в ружье». Обстрела не было и повторных взрывов тоже. Взорвался туалет. Стали разбираться. В туалете труп рядового Окуровского. Думали, что хотели взорвать кого-то из командного состава, но у офицеров другой туалет. После тщательного расследования пришли к печальному выводу: рядового Окуровского не взорвали – он взорвался сам, перекладывая или перепрятывая свои ворованные боеприпасы, которые готовил к вывозу в СССР. Его гибель списали на боевые потери в бою, а то каково родителям узнать, что сын – преступник? Сопровождать тело поручили его товарищам, заслужившим отпуск за героизм, проявленный в стычке с душманами. Перед вылетом с печальной миссией старшего лейтенанта Семина вызвали начштаба и замполит и строго-настрого приказали выполнять все печальные уставные мероприятия. Плюс следить за отчетностью – записать поселок, номер могилы. Покинуть населенный пункт только после окончания погребения.

* * *

Лес…
– За мной! – скомандовал Семин и побежал в гущу леса.
Ящер засунул заостренную палку себе в сапог, подмигнул Блохину и последовал за командиром. Сержант оборудовал себе удобный наблюдательный пункт и стал внимательно ждать. В лесу послышалось потрескивание веток и приглушенный разговор – все действительно выглядело, как будто группа людей движется в направлении станции.
Не прошло и десяти минут, как со стороны железнодорожного пути появились двое вооруженных людей. Это были Квазимода и участковый Окуровский. Они быстро нашли следы солдат, вскинули ружья и бросились в погоню. Блохин подождал несколько минут, когда бандиты скрылись в чаще леса, и пошел в противоположную сторону помогать ребятам пробиться на станцию c другой стороны насыпи. Семин и Ященко быстро пробирались по лесу, по возможности ломая мелкие ветки и перебрасываясь фразами. Двигаться становилось сложнее, лес становился гуще, кустарники плотнее. Вдруг впереди раздался какой-то шорох.
– Может, зверь? – спросил Ященко.
– По идее звери должны разбегаться, – ответил ему Семин.
Ребята остановились, оглянулись, прислушались. Было тихо, только впереди слышался шум. Пройдя немного вперед, солдаты увидели зайца, который копал землю. Подойдя ближе, они поняли, в чем дело. Задние ноги зверька попали в капкан, а передними он отчаянно пытался убежать. Попал в капкан недавно, потому что крови было много и она не запеклась. Внезапно раздался выстрел – это преследователи показали свою решительность.
– Ух, блин!.. – вырвалось у Ященко.
Он упал, перевернулся через голову заполз за дерево. Встал на ноги и попытался продолжить движение, но острая боль в ноге заставила его упасть и вскрикнуть. Подбежал старлей – опять капкан... Быстро освободили ногу.
– Это Квазимода везде расставил, – морщась от боли, сказал Ящер.
– Навряд ли, это далеко от его угодий, – ответил Семин.
Раздался второй выстрел.
…Сержант Блохин быстро пересек железнодорожные пути и вбежал в лес.
– Ты куды спешишь, служивый? – донеслось из кустов.
Блоха опешил – он был уверен, что здесь уже никого нет. Не ожидал. К нему вышел средних лет крепкий мужичок с ружьем наизготовку.
– Дяденька, я оттуда, там медведь, – пролепетал какую-то чушь высоченный сержант.
– Шо ты брешешь? Какой медведь, здесь тико зайцы! – усмехнулся дядька.
Вдруг на той стороне раздался выстрел – это Квазимода стрелял по Ященко. Охотник невольно повернулся к выстрелу и потерял осторожность. Сержант, как кошка, отпрыгнул в сторону и побежал, виляя между деревьями.
Внезапно обожгло плечо. Блохин увидел что-то красное. «Наверное, кровь», – подумал он, но ошибся. В его плече торчал дротик с красным оперением. «Это снотворное», – догадался он и быстро выдернул. Значит, 10-15 минут у него есть. Не останавливаясь, резко развернулся и так же ловко между деревьями огромными скачками побежал на бандита. От такой наглости бандит растерялся – Блохин в прыжке со всего размаха попал ему в челюсть. Мужик упал, пытался отмахиваться, но сержант яростно наносил мощные удары в лицо. Охотник потерял сознание.
Блохин огляделся по сторонам, схватил бандита за капюшон и как можно быстрее стал тащить его в кусты, потом снял с него ремень и крепко связал руки, стащил сапоги и забросил один в одну сторону другой в другую, порезал сумку на длинные полосы и крепко связал ноги, завязал глаза, заткнул рот. Время истекало – в глазах поплыло. Блохин схватил ружье и помчался к железнодорожному пути. Забежал на насыпь и изо всех сил бежал по шпалам подальше от места, где могли быть бандиты. Бежал минуты три, ноги перестали слушаться, язык онемел, в глазах потемнело. Он опустился на колени, потом лег между рельсами, чтобы его не было видно ни слева, ни справа, а только машинисту поезда. Если машинист увидит человека на пути, обязательно остановит поезд и сообщит кому надо. А если проскочит – то не раздавит. Чем еще помочь ребятам? С этой мыслью он потерял сознание…
Шрам и Окурок, оглядываясь по сторонам, вышли на опушку леса и увидели лежащего навзничь окровавленного солдата. Окурок подошел и перевернул его. Все лицо было в крови.
– Попробуй пульс у него, – приказал Шрам.
Вдруг недалеко послышался шорох. Оба бандита вскинули ружья и разом выстрелили.
– Пойду проверю, – сказал Квазимода, – а ты этого обыщи.
И скрылся в лесу.
Участковый осмотрелся по сторонам, забросил двустволку за спину, подошел к окровавленному телу солдата и стал искать пульс на шее. Внезапно за деревьями раздался мат Квазимоды. Окурок повернулся на звук и в этот момент ощутил сильную боль в ноге, повернулся к солдату, а тот со страшным воплем вскочил, нанес ему удары заточенной палкой, повалил на землю, вырвал винтовку... Окурок так испугался мертвого окровавленного человека, что пребывал в легком шоке, пока не потерял сознание от удара прикладом по голове.
Солдат с окровавленным лицом и ружьем участкового побежал в сторону, куда скрылся Шрам, и наткнулся на сидящего на связанном Квазимоде старлея Семина. Шрам матерился сквозь боль и требовал освободить его ногу из капкана.
План блестяще удался. После того как Шрам и Окурок начали обстреливать солдат, а Ященко попал в капкан, в голову пришла идея. Решили сымитировать попадание пули в Ящера, использовали кровь раненого кролика. А за кустами установили и замаскировали два капкана, оказавшихся в их распоряжении.
После того как Ященко улегся в позе мертвеца, Семин рядом с ним разложил орудия, которые могли нанести урон неприятелю, и самое главное – заточенную Блохиным палку, которую он отдал Вадику. После того как бандиты обнаружили тело, Семин, спрятавшись за дерево, бросил в кусты раненого зайца, который устроил шорох, пытаясь убежать. Шрам, выйдя на шум, попал в один из капканов и, пытаясь освободить ногу, положил ружье на землю, чем и воспользовался перворазрядник по дзюдо старший лейтенант Семин.
Катя и Романов с собаками медленно и осторожно двигались к станции. На них лежала большая ответственность – доставить все улики на бандитов и привести помощь. Они это понимали. За них рискуют жизнями их товарищи.
Вдалеке раздались выстрелы. Это Шрам с участковым стреляли в старлея и Ящера на той стороне насыпи. Катя прижалась к Романову. Он обнял ее и почувствовал желание никогда не отпускать… Но если расчеты правильные – бандиты все при деле. Предположительно двое уехали на поезде, двое или трое преследуют отвлекающих солдат. Маловероятно, что их больше. Надо двигаться вперед.
Машинист поезда заметил вдали какой-то предмет между рельсами, сбавил скорость и стал подавать сигналы. Это лежал лицом вниз спящий сержант Блохин. Пассажирский поезд остановился. Из вагонов выпрыгнули несколько мужчин и бросились к месту происшествия. Из леса вышел замазанный кровью Ященко. Старлей не доверил ему охрану связанных бандитов. Из другой части леса выбежали две большие собаки и пара влюбленных…