Неведомые глубины Кода жизни Гл. 37

Предыдущее здесь:  http://www.proza.ru/2019/11/15/308


Глава № 37

Катя, жена Толика, жила недалеко, в малосемейном общежитии. Была женщиной тихой, немногословной, замкнутой.

Родная мать не любила её, так как родила нежеланного ребёнка от насильника, которого и рассмотреть не смогла. Напал он на неё ночью, в тёмном пустынном переулке, когда бежала домой после второй смены, в маленький частный домик, вросший по самые окна в землю, где снимала угол у одинокой старушки. Никому о происшествии не рассказывала, стыдилась, а когда поняла, что беременна, вообще впала в уныние и со страхом ожидала рождения нежеланного ребёнка. А в душе, рядом с ненавистью к мерзавцу, обидевшему её, росла и неприязнь к его будущему отпрыску. Беременность тщательно скрывала, туго стягивая живот и находя в своём скудном гардеробе одежду попросторнее. Однако, изменения в фигуре не ускользнули от внимания старушки, и бедной девушке пришлось рассказать ей всё о постигшем её горе.

- Ай-яй-яй, ай-яй-яй, - качала головой старушка. - И бывают же такие сволочи на свете! Чижало тебе будеть ребёночка-то подымать, чижало! Но младенец ни в чем не виноват. Да и ты безневинно пострадала, милая. Крепись. Знать судьбина твоя такая!

С раннего детства мать воспитывала Катю строго. С малых лет заставляла работать по дому, ухаживать за огородом, который засаживали вместе со старушкой, но у одной уже не было сил, а у другой времени, и уход за ним ложился на слабые детские плечики.

В школу Катя ходила с удовольствием, там отдыхала и физически, и морально.

Замуж вышла рано, за бывшего одноклассника, хилого, болезненного, робкого паренька. Жили неплохо, она работала няней в детсадике, а он устроился аппаратчиком на химзавод. Там и получил жильё — комнату в малосемейке. Иногда выпивал, но сам никогда не был инициатором застолий, просто не мог отказать ребятам, с которыми работал, когда предлагали быть третьим (бутылка водки стоила три рубля и любители выпить складывались по рублю — одну на троих).
Катя воспринимала редкие выпивки мужа спокойно. Иногда выпивал прямо на работе, когда приходил этиловый спирт для производства. Завод был новый, технология производства пластмасс тоже новая, поэтому в период её освоения применялся пищевой спирт. В дальнейшем, когда производство выведут на проектную мощность, заменят на технический. Об этом на заводе знали все.

Когда должна была прийти цистерна с ядовитым метиловым спиртом, администрация сделала всё, что только  можно: провели собрания в коллективах с предупреждением и информацией о последствиях употребления, цистерну доставили на завод ночью, приставили к ней охранников с собаками, опломбировали люки.
Но люди истолковали всё это по-своему: если так суетятся, значит обманывают!

Под утро посёлок разбудили истошные завывания сирен «Скорой помощи», мчащихся на химзавод. Из тридцати девяти человек, отведавших дармового ворованного спирта, семерых спасти не удалось. Среди них был муж Кати.

Похоронив его, долго горевала и сокрушалась: - Никому я теперь не нужна! Почему-то и ребёночка Господь не дал! Мать нашла мужа и уехала с ним, не приезжает, не пишет. Да я ей никогда не была нужна! Ох, видно судьба моя такая!

С Толиком познакомились, когда первая жена выгнала его из-за постоянных пьянок. Кате стало жалко молодого человека. Рассказала, почему умер муж, и может её эмоциональная исповедь заставила Толика задуматься. Когда предложил жить вместе, поставила условие — не пить!  Он уже и сам решил радикально изменить свою жизнь, пошёл к врачам, закодировался.

Рождение сына стало для Кати высшей наградой за всё её безрадостное существование. Тем не менее, воспитывала ребёнка строго. С раннего детства поручала несложную работу по дому и всегда требовала неукоснительного и качественного выполнения. Может именно это выработало усидчивость и дисциплинированность, и способствовало тому, что с первого класса мальчик уверенно вышел в отличники.

Первый раз в жизни Катя чувствовала себя счастливой. Но наряду с эйфорией счастья, нет-нет, да и проскальзывало в душе опасенияе, что Толик может сорваться, скатиться в пучину пьянства. Старалась, как могла, сделать уютным и привлекательным семейное «гнёздышко», старалась избегать компаний, и если приходилось бывать на днях рождения или свадьбах, всегда умоляла мужа не пить, и сама резко пресекала малейшие попытки людей склонить его выпить.

Неприятности начались с того, что встретив случайно своего друга детства, Толик постеснялся признаться ему в том, что закодирован, выпил чуть-чуть.
Катя сразу, у порога, почувствовала запах алкоголя, к тому же, Толику стало плохо и он несколько дней мучился, боролся сам с собой, с непреодолимым желанием выпить. Чуть-чуть, самую малость, просто опохмелиться, поправить пошатнувшееся равновесие.
Вскоре ему удалось преодолеть это желание, но появилась навязчивая надежда на то, что иногда можно выпить, немножечко, в меру.

В следующий раз друзья уговорили зайти после работы в кафе, мол, просто посидеть, пообщаться, расслабиться. Очнулся утром, под лавкой в скверике. Сколько выпил, как здесь очутился, не помнил.
Катя, увидев в каком состоянии пришёл домой муж, не могла сдержать свой гнев, набросилась на него с бранью и упрёками. Грубо оттолнув её, забрал все деньги и ушёл. Не появлялся несколько дней. Катя плакала, не знала, что делать и как вернуть мужа в нормальное состояние. Но повлиять на него не удавалось. Чем дальше, тем становилось хуже. Уже несколько раз он угрожал ей побоями.

Один неадекватно ведущий себя жилец отравлял жизнь всем обитателям ранее спокойной, тихой, абсолютно непьющей секции малосемейки.
Однажды, когда Толик на общей кухне требовал, в очередной раз, денег у Кати, туда вошёл Олег, всегда добродушный, улыбающийся сосед-спортсмен:

- Это ещё что?! Кто ты такой, по какому праву устраиваешь здесь дебоши и распускаешь руки?! - ухватив Толика за шиворот, вытолкал на лестничную площадку. Катя выбежала следом, плача выкрикнула:

- Уходи! Уходи и не появляйся здесь! Никогда! Сил моих больше нет!

На шум из комнаты с грудным ребёнком на руках прибежала жена соседа. Олег сжал кулак, под рукавом рубашки вздулись стальные мускулы, поднёс его к носу Толика:

- Вот! Видишь?! Попробуй, тронь Катю. Мы всей секцией в обиду не дадим! Мразь! Убирайся, и чтоб ноги твоей здесь не было!

Тяжело переживала падение Толика. Часто плакала, похудела, осунулась, с лица не сходило выражение печали, безысходности, обречённости. Как-то в трамвае к ней обратилась сидящая рядом незнакомая женщина:

- У вас кто-то умер? Вы такая печальная.

Безразлично взглянула на незнакомку и промолчала.

- В жизни у людей всякое случается. Нам порой кажется, что все вокруг счастливые и благополучные, и только у нас земля из-под ног уходит. Знаете, я ведь тоже пережила в жизни много горя. Раньше мне казалось, что нет ничего страшнее, если кто-то из близких людей умирает. Но со временем поняла, что это не так. Да, тяжело. Но там понимаешь неизбежность и невозвратность случившегося. А в моей жизни произошло более страшное: мой муж, хороший семьянин, прекрасный, заботливый отец, уважаемый человек на производстве, вдруг начал сильно пить.

Катя насторожилась, взглянула на женщину с интересом. Обыкновенная, ничем не выделяющаяся из толпы, пожалуй ровестница.

- Сначала изредка выпивал, я это воспринимала спокойно, а потом, - женщина горестно покачала головой. - Начался кромешний ад! Сначала пропивал деньги, потом начал выносить из дома вещи. Даже детские! Самое нестерпимое — это постоянное нервное напряжение, и когда его нет дома, и когда завалится пьяный, грязный, весь провонявшийся неизвестно чем. Грех сказать, но иногда думала, что лучше бы он сгорел, сдох от этой водки, или где-то шею себе свернул! Вот до чего доходило!

- А сейчас? Что с ним?

- Сейчас? Не поверите, сейчас с ним всё в порядке.

- Закодировался? - взглянула на женщину с чуть заметной иронией.

- Нет. Его Господь спас.

Катя снова взглянула, теперь уже удивлённо.

- Да. И не только его. У нас многие алкоголики не пьют, уже по многу лет.

- Где это, «у вас»?

- Вы так заинтересованно спрашиваете. Я даже начинаю думать, что у кого-то из ваших близких есть такая проблема.

- Да, - тихо прошептала Катя, стараясь сдержать слёзы. - Есть проблемы. Муж стал пить, и сильно.

Ей почему-то захотелось рассказать незнакомой женщине обо всех своих горестях, начиная с детских лет и до теперишнего ужаса. Оказалось, что живут в одном районе, и выйдя из трамвая, они ещё долго сидели на лавочке, и женщина внимательно и сочувственно слушала исповедь Кати.
Прощаясь, написала что-то на листочке, протянула ей:

- Приходите в воскресенье вот по этому адресу. Я вас познакомлю с людьми, которые прошли через тот же ад, через который сейчас проходите вы. Приходите обязательно. Не оставайтесь одна в своей скорлупе. Меня зовут Света, а вас?

- Меня? Катя. Я подумаю.

Долго думала, как быть, но в воскресенье решила пойти, посмотреть. Может быть действительно это те люди, которые помогут? Жалко Толика, ведь до этого жили хорошо, она нарадоваться не могла.

Так Катя познакомилась с баптистами. Она скрывала это от окружающих, в обществе с презрением относились к верующим людям, даже к тем, кто ходил в православную церковь. Но теперь, в узком кругу тех, кто сам пережил подобное, находила сочувствие, понимание, поддержку и с уважением слушала людей, которые откровенно признавались в том, что они алкоголики и рассказывали о своих нелёгких путях борьбы с пагубной зависимостью.


Продолжение следует:  http://www.proza.ru/2019/11/17/170