Чинарики и бычки. Охота на слова

Это открытие принадлежит не мне, я просто в качестве охотника на слова не мог пройти мимо  «Сказки про беломорского бычка» под псевдонимом Фима Жиганец. Потом узнал, что это написал филолог и журналист Александр Сидоров, на проза.ру у него свои странички. А Фима Жиганец – это его литературная маска. Его юмором с большой примесью блатного и лагерного жаргона можно зачитываться, ведь он  18 лет был связан с местами лишения свободы, редактировал газету и собирал всё, что относится к уголовно-арестантскому миру: слова, песни, байки, рисунки, татуировки. Имеет литературоведческие исследования и переводы. «Гамлет», «Фауст», «Мастер и Маргарита» - это зона его особых интересов. Своё самопредставление на проза.ру он заканчивает словами:
«Избыток юмора, иронии и сарказма порою усложняет мне жизнь, в том числе и творческую. Но в душе я - белый и пушистый».

Словами ЧИНАРИК и БЫЧОК я пользовался с раннего детства, поскольку курить начал тогда же, когда и говорить. Мой стаж курильщика перевалил за полвека, но с гордостью должен заметить, что недавно отметил 13 лет жизни без табака, махорки, сигарет и папирос.

Бросал я не раз, в такие моменты чинарики и бычки всегда попадали в поле зрения. Но я был уже взрослый и солидный, я бы ни за что не поднял их… Последнюю сигарету я выкурил в задымленном туалете московского аэропорта «Домодедово» 10 ноября 2006 года. Самое сложное пришлось на ту неделю, что мы провели во Фридланде, столице переселенцев в Германию. Огромные спальни человек на 50 с двухъярусными кроватями. Правда, нас было две семьи по три человека. Я закрывал глаза – и изнутри у меня вырывался стон. Я выходил в холл, бродил по улице. Встречал других переселенцев, которые готовы были угостить меня сигаретами. Но я сдержался. Возвращался в постель – стон снова рвался изнутри.
 В лагере для переселенцев в Унне-Массене, в гостях у родственников в Дюссельдорфе и Ваттеншайде было уже легче. Хотя проблемы с дыханием и носоглоткой возникают время от времени. Хватит жаловаться, займёмся бычками и чинариками.

Александр Сидоров, то есть его литературная маска, пишет, что «зэковский люд утверждает, что словечко «бычок», означающее окурок, имеет прямое отношение к каналу из Онежского озера в Белое море». А всё потому, что каналоармейский народ – «бытовики», уголовники, раскулаченные крестьяне, репрессированные дворяне, церковники, интеллигенция - вместо громоздкого официального «Беломорско-Балтийский канал» называли аббревиатуру ББК, или ещё короче - БК.

Позже в честь завершения грандиозного строительства появились папиросы «Беломорканал», к ним также прилепилось название «БК» (бэ-ка). Вскоре папиросы эти стали называть «бекас», и «стрелять бекасов» - это просить покурить.

Слово  «бекасы» не получило широкого распространения. Скорее всего оно означает папиросу с гашишем. Словом «бэ-ка» (БК) обычно называли целую папиросу, но потом просьба  «Дай бэ-ка» или «Оставь бэ-ка» на слух воспринималась как «Оставь быка». В конце концов «быком» стали называть целую папиросу «Беломорканал». А «бычком», то есть маленьким «быком» - окурок. О «быке» со временем забыли, а «бычок» сохранился и по сей день, означая теперь любой окурок - не только «беломорский».

Когда я начинал свой опыт курильщика, у нас ни папирос, ни сигарет не было. Был самосад. Во время войны мать моя посадила на огороде несколько кустов махорки. Её сушили, резали подручными средствами и продавали или обменивали на что-нибудь. Соседские мальчишки постарше научили меня крутить самокрутки из газеты. Старший брат пытался отучить меня, прижигая самокруткой мои губы, но это меня не остановило. Обычно я не докуривал бычки за другими, я делился своим, поскольку у меня всегда была махорка.

У литературной маски Александра Сидорова читаем: «Лингвистическое подтверждение сказанному выше мы вроде бы находим и в записках Ивана Солоневича «Россия в концлагере». В своих мемуарах он вспоминает, как один из уркаганов просит его оставить покурить:
«-Оставьте мне, товарищ Солоневич, бычка (окурок) – страсть курить хочется… ».

Или у Жака Росси в "Справочнике по ГУЛАГу":

«В уборной ребята нашли обоссанного  бычка, забрали его в камеру, там развернули, высушили, добавили немного соломы из тюфяка, по новой свернули и выкурили».
Вот как сегодня кто-то попросит у приятеля докурить? «Оставь бычок». Потому что если в этом случае именительный и винительный падежи совпадают, речь идёт о неодушевлённом предмете, если не совпадают – о живом существе. (Помните: «ловили раков», но – «ели раки»). То есть во времена, описанные Солоневичем и Росси (1930-е годы) связь бычка и быка вроде бы была ещё достаточно очевидной и отражалась в языке».


Большая цитата из Фимы Жиганца, но она многое объясняет. Что касается слова «чинарик» то о его происхождении я узнал после выхода на экраны в 1966 году кинофильма «Республика ШКИД». Я тогда учился в пединституте. До экранизации книга Георгия Белых и Леонида Пантелеева мне в руки не попадала, зато потом я увидел в библиотеках вполне зачитанные книжки,  без начала и конца, а когда работал в школе сумел приобрести такую и нередко использовал цитаты из книги для грамматического анализа на уроках русского языка.

Написанная в 1926 году и через год опубликованная,  повесть «Республика ШКИД» рассказывала о судьбах беспризорников, а в их жизни курево занимало не последнее место. Вот авторы и рассказали, как окурок стал для беспризорников  «чинариком».

Ещё до революции наиболее крупные окурки бросали хорошо одетые чиновники. Отсюда и ироничное название окурка «чиновник». Фима Жиганец цитирует  «Республику ШКИД»:
«... Заика Гога, заядлый курильщик, страдавший больше всех от недостатка курева и собиравший на улице «чиновников», был доволен больше всех».

Форму «чиновник» в значении «окурок» отмечает и словарь жаргона преступников «Блатная музыка» (1927). Но к этому времени босяки называли окурок уже и «чинуша», и «чинаш»:

«Крохоборы разбирали мёрзлые «чинаши», тщательно отдирая бумагу от табака и распределяя по сортам» («Республика ШКИД»)

Потом «чинаш» превратился в «чинарь»:

«Припадочность выгодна. Жульман знает, что после припадка его уложат, тесня друг друга ещё больше, а он будет вальяжно раскидывать руки-ноги, получать чинари» (В.Фоменко. «Записки о камере»)

А от «чинаря» до уменьшительно-ласкательного «чинарика» - рукой подать...

Созвучно с «чинариком» и другое жаргонное название окурка - «охна/рик», «охнарь». Появилось оно в блатной речи позже своего «чиновного» собрата и по созвучию с ним. Возможно, это искажённое диалектное «охАнник» - бездельник, симулянт: «Это ведомый оханник, как на работу, так у него и кол в боку!» (В. Даль. «Толковый словарь»). Но более точно ничего сказать нельзя.

«Папиросу мы выкурили вместе с моим подхалимом; а часа через три, когда у него вдруг появился чинарик, он не дал мне потянуть - дружба кончилась...».

Однако нынче все три названия – «бычок», чинарик», «охнарик» - соседствуют в жаргоне на равных.

Александр Сидоров на этом не успокаивается и продолжает исследования:

«И всё же мы имеем дело не более чем с "народной этимологией". На самом деле словечко "бычок" в значении окурок известно ещё как минимум с конца XIX - начала XX веков.
Так одесский журналист и бытописатель Лазарь Кармен, прекрасный знаток уличного и портового одесского жаргона, писал в очерке "Поздно" (1901):

"Швабра принимал в сборах Нашатыря деятельное участие. Помогал ему штопать портки, уступил ему свою единственную сорочку, подарил горсть бычков (окурков), перочинный ножик, сам на свой счет купил ему жестяной чайник и осьмушку чаю".

Константин Паустовский в "Повести о жизни" вспоминает лето 1924 года:

"...Поначалу я зарабатывал в РОСТА очень мало. Я всё ещё жил в Пушкине и никак не мог устроить свою жизнь более сносно. Каждый месяц у меня дней за десять до получки кончались деньги. На еду ещё кое-как хватало, но на папиросы не оставалось ничего. Беспрерывно «стрелять» папиросы у друзей и знакомых было неловко и в конце концов невозможно. Всему есть свой предел. Тогда я совершенно неожиданно открыл простой и бесплатный способ добычи табака. Я выходил в Пушкине к полотну железной дороги и шел вдоль путей; подбирая все  окурки  и так называемые «бычки», выброшенные пассажирами из окон вагонов".

Интересно, что Паустовский каким-то образом различает обычный окурок и "бычок". Кстати, в «Живом Журнале» мне встретилось остроумное указание на то, чем «чинарик» отличается от «бычка». Пользователь под ником  radio_weiss пишет:

«Чинарик - это дымящийся окурок сигареты. Отсюда "дай добить чинарик". Бычок - это затушенный окурок, ср. "забычковать". И хватит уже путать эти два понятия».

Правда, многочисленные примеры словоупотребления не подтверждают, а опровергают эту версию...


Версии заимствования слов из иностранных языков я ни приводить, ни рассматривать не стану.