Мужики

Артём Полукаров был студентом экономического факультета и так загнал себя, что попал в неврологическое отделение. Полукаров – второкурсник с характерным субтильным, жилистым телом гребца -  и здесь пробовал сохранить привычный ритм жизни: чертил кривые Лафера*, Маршала** закономерностей спроса и предложения, но потом его парализовала ужасная почечная колика. Он слег почти на сутки так, что и говорил отрывисто, с большим трудом. Оставалось только смотреть старый черно-белый телевизор, пристроенный на двух тумбочках в углу палаты, да после отбоя слушать литературные передачи на радио «Маяк». Сосед Полукарова, ветеран Великой Отечественной  Данилыч, их очень любил. За окном под метельной тяжестью гнулся старый больничный парк. Деревянные рамы промерзали и к вечеру накапливали иней, который Данилыч деловито стряхивал и вытирал, подходя к подоконнику, чтобы включить свой советский УКВ-приемник. Его сосед исультник, ветеран боевых действий в Афганистане, позже водитель-дальнобойщик, недавно восстановился. Ему еще тяжело было ходить, поэтому приходилось придумывать два дела, чтобы встать и пойти. Теперь, когда Полукарову нужна была помощь, с этим проблем не возникало. Правда, первым его делом всегда оставалось пойти покурить, и Данилыч как-то раз рассудительно заметил:
– Коль, ты б курить бросал. Вредно ж ведь.
– Не, дядь Саш, сигареты мне жизнь спасли. После инсульта страсть как хотелось курить. Вставать не мог, а жена курить в постели запрещала. Пришлось тренироваться, учиться выходить на балкон.
Полукаров тоже знал, что такое интенсивные тренировки. Когда-то, ему казалось, очень давно, тот улыбчивый мальчишка-казах, которого он видел в зеркале, был чемпионом области по мотокроссу, но потом упал с мотоцикла и потерял колено. Заменив его железным, хирург сказал, что Артёму нужно сохранить в себе чемпиона, если уж колено не получилось. Он так и поступил, даже в университете восстановился и здесь, в больнице, по утрам несколько раз обходил по кругу голый зимний парк. Его соблазняли педантично вычищенные, сухие бетонные дорожки. Затем он возвращался, как есть, в одной куртке с капюшоном, весь занесенный инеем, будто полярник из нового американского кино. Еще раз, больше по инерции, стряхивал ботинки, переодевался и садился на кровать. Обычно его встречал уже знакомый нам Данилыч. Приветствовал добрым словом и взглядом выцветших от старости глаз, которые в тот миг вновь наливались синевой: «Ничего-ничего, у нас один тоже с войны вернулся, так тот без руки и косилку, и мотоцикл с коляской айда. Да потом еще подучился – председателем колхоза поставили». – Сказал он однажды утром Артёму. Сам Данилыч по утрам делал зарядку, потому что привык давно. Как-то, еще в войну, во время перехода, он заснул на привале и проспал почти целые сутки. Остальных пришлось догонять – оторвались на сто километров. С тех пор и спал мало.
Полукаров теперь лежал ровно и дышал неглубоко. К ним в палату деловито зашла женщина чуть за сорок, стройная, рыжие кудри на ее голове лежали аккуратно, даже художественно, видимо, тоже слушались.
– Вам необходимо на время прекратить физические нагрузки, уменьшить умственные и больше спать. Сейчас блокаду сделаем. Нет, все-таки, какой торс, какой торс…
– Доктор, да ты коли быстрей, ну, или застрели. Давай уже решим что-нибудь.
– Да, конечно, – сказала женщина, приходя в себя, и скромно поправила прическу. 
После блокады совсем полегчало. Из головы ушли мысли о недавно умершем отце. Наверное, он все эти годы рыбачил, также вытачивал балберки*. Когда-то Полукаров все это видел и даже учился управлять куласом**, а потом потерял сеть в мутно-черной волжской воде. Когда родители развелись, Артём ушел в мотоспорт, но теперь все прошло: мотоциклы, сеть, да и боль тоже. Он пошевелил руками и ногами, ощущая их заново, попросил у Данилыча станок для бритья и вышел. «Давай, чтоб пришел молодой». – сказал ему вслед фронтовик. Он улыбнулся, но к своему удивлению, побрился чисто, чего никогда раньше не бывало.
Данилыч остался наедине с дядей Колей, и каждый, думая о своем, смотрел, как согнулись сосны под метельной тяжестью.
2018
–
Балберки* – самодельные поплавки для сетей.

Кулас** – лодка на весельном ходу.

Кривая Лафера*– график оптимального процентного соотношения налогов, как для госструктур, так и для населения, при котором, на пике данной параболы, нет уклонения от налогов.

Кривая Маршала** – (точн. Крест Маршала) График пересечения Кривой спроса и Кривой предложения, где точка пересечения – момент максимально возможной прибыли для данного товара.