История издания воспоминаний Анны Танеевой

История издания воспоминаний Анны Александровны Танеевой (Вырубовой)



История издания воспоминаний Анны Александровны Танеевой (Вырубовой) отличается от подобных по жанру произведений, которые во множестве были изданы и тиражированы в Европе. Рассказ о событиях, которые, по выражению американского журналиста Джона Рида, «потрясли мир», не могли выскользнуть из поля зрения тех, кто специализировался и неплохо зарабатывал на этой теме. Столицы европейских государств изобиловали издательскими центрами, которые охотились за мемуарами людей, недавно покинувших Россию и способных описать и дать оценку тому, что там произошло.

После прихода к власти большевиков и пополнения русской диаспоры изгнанниками из России Париж, уже ставший центром культурной жизни русского зарубежья, одновременно превратился в политическую столицу «России вне России», где оказались собраны виднейшие деятели Временного правительства: А.Ф. Керенский, Н.Д. Авксентьев, А.И. Коновалов, П.Н. Милюков, представители всех партий, политических течений и общественных движений, период формирования которых приходится на 1900–1910 гг. Объединённые общей бедой, политические изгнанники «перенесли во Францию атмосферу острых идеологических споров и беспощадной межпартийной борьбы, в которую вовлекались известные юристы, экономисты, историки, публицисты, крупные промышленники и успешные издатели. Все партии и объединения имели свои печатные органы». К ним присоединились представители новых политических направлений: сменовеховцы, развернувшие в 1921–1922 гг. полемику на страницах сборника «Смена вех» (Прага, 1921): Ю.В. Ключников, Н.В. Устрялов, С.О. Лукьянов и др.; евразийцы, участвовавшие в «Евразийских семинарах» философа Л.П. Карсавина, печатавшиеся в журнале П.Н. Савицкого «Евразийская хроника» (Париж, 1925-1937), еженедельнике «Евразия» (Кламар, 1928–1929), журнале «Версты» под редакцией Д.П. Святополк-Мирского — сына быв. министра вн. дел П.Д. Святополк-Мирского (Париж, 1926-1928), младороссы и др. [Русский Париж][Вишняк. Ук. соч.] [Филонова. Ук. соч.][Быстрюков. Ук. соч.]

Среди множества издательств Парижа, Берлина, Праги выпускавших печатную продукцию на русском языке и для русского читателя (несколько десятков наименований) укажем на те из них, кто обслуживал политические запросы разномастных эмигрантских кругов.

«Я. Поволоцкий и Ко» — русское издательство, выпустившее книги А. Керенского “Издалека” и Г. Плеханова “Год на родине” (1921), пятитомные “Очерки русской смуты” А. Деникина (1921–1926).

«Современные записки» — общественно-политический и литературный журнал, основанный и руководимый эсерами Н. Авксентьевым, И. Бунаковым (Фондаминским), М. Вишняком, А. Гуковским и В. Рудневым. (1920–1940. Кн. 1–70).

«Издательство И. П. Ладыжникова» основано Иваном Павловичем Ладыжниковым в 1905 г. по поручению РСДРП (б) для тиражирования марксистской литературы, находилось сначала в Женеве, затем в Берлине. С И.П. Ладыжниковым активно сотрудничал с писатель Максим Горьким. В 1918 г. издательство приобретено Борисом Николаевичем Рубинштейном, но сохранило своё название; прекратило свою деятельность в 1927 г. [Базанов. Ук. соч.]

«Издательство З.И. Гржебина» основано в Петрограде в 1919 г. Зиновием Исаевичем Гржебиным (Зейликом Шиевичем) на условиях договора с Советским правительством о печатании книг советского издательства «Всемирная литература», а также собрания сочинений Максима Горького и журнала «Беседа», редактируемого Горьким. Однако, издательству было отказано в финансировании, несмотря на неоднократные ходатайства Горького в Совнаркоме. С конца 1920 г. находилось в Стокгольме, затем в Берлине. Издательством в 1923 г. выпущена «Летопись революции» в трёх книгах, включавшую мемуары представителей революционных партий меньшевиков: Ю.О. Мартова (Цедербаума), Н.Н. Суханова (Гиммера), Б.И. Николаевского, эсера В.М. Чернова и др. В 1923 г. издательство обанкротилось и прекратило своё существование. [Базанов. Ук. соч.]

«Русское универсальное издательство» выпустило в свет «Воспоминания. Мемуары» бывшего военного министра В.А. Сухомлинова.

Издательство «Слово» и газета «Руль», созданы в 1920 г. при финансовой поддержке немецкой издательской фирмы Ульштейн, где был организован русский отдел. Руководитель и редактором и издательства, и газеты был Иосиф Владимирович Гессен — один из деятелей кадетской партии. В издательстве «Слово» вышли «Воспоминания Н.Н. Врангеля», «Дневник императора Николая II», «Письма императрицы Александры Федоровны к императору Николаю II», «Воспоминания: царствование Николая II» С.Ю. Витте, третий и четвертый тома «Очерков русской смуты» А.И. Деникина, «Очерки русской культуры» П.Н. Милюкова, «Россия в мировой войне 1914–1915 гг.» Ю.Н. Данилова, а также 22 тома альманаха «Архива русской революции» под редакцией И.В. Гессена.

«Издательство «Скифы» начало свою деятельность в Берлине осенью 1920 г. с выпуска политических книг левоэсеровского толка. Руководили издательством Александр Александрович (Абрамович) Шрейдер (лидер левых эсеров в эмиграции), Исаак Захарович Штейнберг (бывший член ВЦИК, нарком юстиции и депутат Учредительного собрания) и Евгений Германович Лундберг (писатель, философ один из основателей группы «Скифы» в России).

«Медный всадник» — «русское национальное издательство», основанное в 1922 г. в Берлине поэтом Сергеем Александровичем Соколовым (псевдоним С. Кречетов) при финансовой поддержке герцога Георгия Николаевича Лейхтенбергского. Среди прочих книг в 1926–1933 гг. на деньги Н.А. Белоголовцева, Г.Н. Лейхтенбергского, С.В. Рахманинова и В.Э. Фальц-Фейна издательством было выпущено семь книг сборника «Белое дело» под редакцией А.А. фон Лампе. Сборник являл собой летопись Белого движения.

Названные издательства составляли небольшую часть от общего числа издательств, осуществлявших свою деятельность в основном в Париже, Берлине и Праге. 

Издавалось всё: стихи, проза, полемика, охватывались всевозможные жанры, направления и формы издания: искусство, политика, мемуаристика, книги, периодика, газеты, журналы. Всему нашлось место. Но, как доказали события, в широком спектре издательских интересов тех, кто, либо ненавидел Советскую Россию, либо оправдывал её существование и желал сближения с ней. не нашлось места только одному — подлинным воспоминаниям Анны Вырубовой. На её имени по-прежнему как бы лежало табу, тяготело всеобщее предубеждение, которое превращало её личность в нечто недостойное именно серьёзного внимания то ли из чувства брезгливости, то ли из чувства страха перед своей совестью и судом истории. Она по-прежнему олицетворяла ту Россию, которую отвергли, с которой некогда боролись, которую презирали. А после всего, что произошло: падение России, гибель Царской Семьи стыдливо опускали взор, не смея громко хулить Императорскую Россию, но и не имея сил погасить своё назойливое желание ещё и ещё раз открыто ли, исподтишка, лягнуть, потоптать, плюнуть в сторону  того, что было некогда оплотом их благополучия и свободы, а теперь, поднявшись ввысь, покинув арену бренного бытия, стало недосягаемым для идейных отправлений, стало недоступным для нападок и злобной критики, потому как того, подлинно чистого и подлинно высокого, уже нет, а они есть, в изгнании, позоре и прахе. Кого лягать, хулить, поносить, разве что себя? Поэтому тема воспоминаний Анны Вырубовой — оставалась оскоминой, источником раздражения оскорблённого самолюбия либо… запоздалым укором больной совести. И от неё отворачивались, по страусиному пряча голову в песок, отводя глаза, скрывая кривую гримасу вора, взятого с поличным.

Впрочем, это не совсем так, тема воспоминаний Анны Вырубовой всё же привлекала внимание и издателей, и писателей. Но интерес был не к тем подлинным воспоминаниям, принадлежавшим авторскому перу, а к воспоминаниям, которые желал бы прочесть болезненно нервированный рассудок, поражённый маниакальным восприятием действительности, одержимый шизофреническими галлюцинациями и мечтаниями. Именно такого рода продукцию пытались произвести в недрах специальных отделов ВЧК-ГПУ, специализировавшиеся на особом способе большевистской пропаганды, который можно назвать литературной мистификацией. На это было брошены немалые силы в лице пролетарского литературного корифея — писателя Алексея Николаевича Толстого, работавшего в паре с маститым советским историком Павлом Елисеевичем Щёголевым. Именно Щёголев подготовил к публикации Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного правительства, которыми пользовался А.Н. Толстой. Дальнейшее представлялось делом техники для опытного труженика пера. Лжедневник был напечатан в 1927 году издательством «Красная газета» (издание Ленинградского Совета рабочих и крестьянских депутатов) в № 1 иллюстрированного исторического альманаха «Минувшие дни» под редакцией М.А. Сергеева и П.И. Чагина.  М.А. Сергеев, возглавлявший рабочее издательство «Прибой» (орган Северо-Западного Бюро ЦК ВКПб и Ленинградского Губкома ВКПб), являлся одной из ключевых фигур, ответственных за обеспечение издания новоиспечённого «дневника». В связи со чрезвычайной важностью задачи по созданию литературного-идеологического противовеса подлинным воспоминаниям Анны Вырубовой, предполагалось выпустить лже-дневник одновременно в Советской России и в Европе. С этой целью редактор издательства «Прибой» Зиновий Самуилович Давыдов, вёл переговоры с членом правления А/О «Русгерторг» в Берлине товарищем Абрамом Григорьевичем Галопом-Ремпелем относительно издания рукописи «Дневника» в берлинском издательстве «Петрополис» (Петрополис Верлаг). Переписка Давыдова с Галопом-Ремпелем хранилась в Архиве министерства внешней торговли Союза ССР в фонде Русско-Германского акционерного общества (А/О Русгерторг), а затем была передана в ГАРФ. Издательство «Петрополис» начало свою деятельность в Петрограде 1 января 1918 г., где активно работало с 1920 по 1924 г. Отделение «Петрополиса» в Берлине функционировало с 1922 г. до конца 1937 г. Руководители издательства – Абрам Саулович Каган (по профессии экономист) и Яков Ноевич Блох (театральный критик). Запросив копию рукописи и проведя экспертизу, «Петрополис» отказался от предложения советских партнёров, поскольку слишком очевиден был поддельный характер лженевника. Несмотря на тщательно разработанную легенду о появлении «рукописи» в советском издательстве и предоставлении письменных «свидетельств» подлинности, «Петрополис» не решился издать слишком откровенную фальшивку.

Возможно, дело решилось бы иным образом, если бы А.Н. Толстой открыл своё авторство. В издательской среде Парижа и Берлина Алексей Николаевич был своим человеком. Он печатался в издательстве «Север», основанном в 1920 г. и выпускавшим иллюстрированный журнал для детей «Зелёная палочка» (1920–1921), (редактор А. Шполянский (псевдоним — Дон Аминадо).  В начале 1920 гг. произведения А.Н. Толстого печатало кооперативное издательство «Русская земля», возглавляемое Т. Полнером. А.Н. Толстой не погнушался поставить свою подпись ещё под одной гаденькой литературной буффонадой — пьесой «Заговор Императрицы», как две капли воды похожей на «Дневник Вырубовой», что указывает на общее авторство лжедневника и пьесы. Но в отношении «Дневника Вырубовой» связанный обязательствами, он не посмел нарушить тайны. На чистую воду его вывели другие. О литературно-исторической фальсификации и подлинном авторстве лжедневника прямо говорится в исследовании советского историка-архивиста В. Арсентева и в разоблачительной статье П. Горина «Об одной вылазке бульварщины» в № 61 газеты «Правда» от 11 марта 1928.

Сделаем «укор» в адрес Анны Александровны Танеевой (Вырубовой). Могла бы она и сама несколько «пригладить» свои воспоминания, подыграть публике, глядишь, и издали бы, не дожидаясь Толстого со Щёголевым. Но выходит не из того теста она замешана, не той она стати. Могла ли Анна Александровна Танеева (Вырубова) разменять святую правду на коммерческую выгоду, в угоду льстивой издательской конъюнктуре. Ответ дан в её подлинных воспоминаниях.

Воспоминания Анны Александровны Танеевой (Вырубовой) «Страницы из моей жизни» были изданы впервые в Париже в 1922 г. издательством «Русский очаг» в 4 томе 7-ми томного сборника «Русская летопись». Сборник издавался с 1921 по 1925 гг.

В связи с написанием и изданием воспоминаний Анны Александровны интересно рассмотреть несколько вопросов. 1. Что помогло ей так быстро написать воспоминания? 2. Где воспоминания были написаны, в России или в Финляндии? 3. Почему они изданы в Париже? 4. Почему они вышли в издательстве «Русский очаг», а не, допустим, в издательстве «Слово» в составе сборника «Архив русской революции», редактируемого Гессеном? За ответом на каждый из вопросов стоят определённые люди. Их участие в судьбе воспоминаний было не случайным в том отношении, что всех их объединил и вдохновил образ Царя Николая II, образ, не соответствовавший закоснелым стереотипам, всеобщим воззрениям, ставшими догмой для большой части русской диаспоры за рубежом, не говоря уже о Советской России.

Ответ на первый вопрос связан с личностью пролетарского писателя Максима Горького (Алексея Максимовича Пешкова). В его личности одновременно уживались два начала. С одной стороны, он был материалистом, принявшим антихристианскую философию марксизма и большевизма, с другой стороны, он был романтик. Последнее, хотел того Горький, или нет, превращало Алексея Максимовича в духовно мыслящего человека, стихийного неосознанного певца высоких духовных идеалов. Алексей Максимович прошёл свои жизненные университеты, из которых вынес свои выводы и взгляды, давшие направление его творчеству. В центре его писательского интереса, как и у Ф.М. Достоевского, был обездоленный, страдающий человек, окружённый человеческой неправдой, стеснённый жестокими жизненными обстоятельствами. У Алексея Максимовича было сильно развито чувство жалости и сострадания, и это снова роднит его с Достоевским. Однако, приняв философию марксизма, писатель Горький решает вопрос обездоленного человечества совершенно по-другому, с иных мировоззренческих позиций, нежели Фёдор Михайлович. Достоевский в ореоле страданий своих персонажей увидел Бога, а Горький — Человека (вспомним его определение из пьесы «На дне»: «Человек — это звучит гордо!»).

Для Горького символ человечности и надежды — пролетарские идеи, его кумир — вождь революции Ленин. Это глубокое заблуждение, за которым последовало глубочайшее разочарование и, хочется думать, прозрение, отрезвление, что причинило самому писателю неимоверные переживания, и, возможно, явилось причиной преждевременной кончины. Ведь то, во что он верил (идеалы, образы, люди), оказалось не только бесполезными для той цели, которой он служил, бесплодным миражом, но как раз и явилось тем источником зла, причиной страданий и гибели невинных людей. Остро сопереживая чужому горю, чужой беде, как истинный русский человек, Горький всей своей судьбой доказал, что его чувства искренни, исходили из глубины сердца и дали писателю силы действовать во имя облегчения страданий и спасения ближнего — того самого «обездоленного человека», в образе которого оказались Великие князья! Что ж из того — певец революции бросился спасать своих классовых врагов, как евангельский самарянин бросился на помощь человеку, «впадшему в разбойники»!

Судьба свела Алексея Максимовича ещё с одним замечательным человеком — доктором И.И. Манухиным. Оба были объединены благородным порывом спасти ближнего. Доктор Иван Иванович Манухин, став врачом Трубецкого бастиона, увидев арестантов, погибающих от человеческого жестокосердия и несправедливости, истово бросился спасать всех, кто оказался в списках его пациентов. Он не стал разбираться в тонкостях их политических воззрений, справедливо или не справедливо они осуждены. Перед ним были живые люди, которые, возможно, в чём-то заблуждались, но они испытывали страдания, мучились, подвергались издевательствам, терпели унижение, были на грани физической гибели. Он действовал не только по долгу врача, но и как настоящий человек с большой буквы, человек широкой души и доброго сердца. Не жалея себя, не думая об опасности, не взирая на угрозы, он действовал, хлопотал, писал, доказывал, добивался, проявлял непреклонную волю, мужество, твёрдость, бесстрашие и полное безразличие к своей собственной судьбе и последствиям. Настоящее благородство, мужество, человечность. Таков же был и Алексей Максимович Горький. Однако его порыв оказался бесплодным, потому, как он надеялся оказать помощь людям, попавшим в беду с помощью тех сил, тех человеческих инструментов, которые и являлись причиной всех бед. В дальнейшем судьба развела Горького и Манухина. Манухин остался с Богом, а Горький — с Человеком.

Однако, через доктора Манухина Горький познакомился с Анной Александровной Танеевой (Вырубовой), после того, как Манухин «вытащил» её из тюремных казематов. Как писатель, как пытливый, думающий человек, он внимательно слушал, жадно впитывая  то, что рассказывала ему Анна Александровна. И он поверил ей, и понял, и принял её правду. И это явилось ещё одним потрясением, которое он пережил. Он понял, что Царь Николай и Царица Александра — благородные, чистые, честные люди, понёсшие крест несправедливых обвинений, и подвергнутые страданиям из-за людской зависти и глупости, породивших злобу и жестокость. И вот Горький, выслушав Анну Александровну, со всей силой своего недюжинного характера обратился к ней с призывом написать правду о Царе Николае и обо всём, что связано с ним, чтобы открыть эту правду людям и «примирить народ с царём». Сама Анна Александровна считает, что писатель Горький желал с ней познакомиться «вероятно, ради любопытства». Далее она пишет: «Я же, надеясь спасти Их Величества или хоть улучшить их положение, кидалась ко всем. Я сама поехала к нему, чтобы моё местопребывание не стало известным. Я говорила более двух часов с этим странным человеком, который как будто стоял за большевиков и в то же время выражал отвращение и открыто осуждал их политику, террор и их тиранство. Он высказывал своё глубокое разочарование в революции и в том, как себя показали русские рабочие, получившие давно желанную свободу. Ко мне Горький отнёсся ласково и сочувственно, и то, что он говорил о Государе и Государыне, наполнило моё сердце радостной надеждой. По его словам, они были жертвой революции и фанатизма этого времени, и после тщательного осмотра помещений Царской Семьи во Дворце они казались ему даже не аристократами, а простой буржуазной семьёй безупречной жизни. Он говорил мне, что на мне лежит ответственная задача — написать правду о Их Величествах «для примирения царя с народом». Мне же советовал жить тише, о себе не напоминая. Я видела его ещё два раза и показывала ему несколько страниц своих воспоминаний, но писать в России было невозможно. Конечно, о том, что я видела Горького, стали говорить и кричать те, кому ещё не надоело меня клеймить, но впоследствии все несчастные за помощью обращались к нему. Несмотря на то, что и он, и жена его занимали видные места в большевистском правительстве, они хлопотали о всех заключенных, скрывали их даже у себя и делали всё возможное чтобы спасти Великих Князей Павла Александровича, Николая и Георгия Михайловичей, прося Ленина подписать ордер об их освобождении; последний опоздал, и их расстреляли». [Танеева. Ук. соч.]

Из слов Анны Александровны следует, что А.М. Горький вдохновил её, передал ей свой писательский порыв, подъём, силу. Ведь это был её долг рассказать правду людям о Царе, Царской Семье, об обстоятельствах их жизни и царского служения. Безошибочно можно полагать, что мысль о необходимости исполнить благородную миссию помогла ей выжить, дала ей силы и энергию исполнить свой долг, послужить Высшей Правде, послужить русским людям, послужить Царю. Но в России писать было невозможно. Воспоминания были написаны на территории Финляндии, в Терриоках.

Ответы на третий и четвёртый вопросы сопряжены с судьбой ещё одного выдающего сына Русского Отечества — дворянина Сергея Ефимовича Крыжановского. Основное поприще его деятельности связано с внутренней политикой Российского государства, а вершиной его государственной карьеры явилась должность Государственного секретаря. Несмотря на столь высокое положение, он не пытался его использовать для себя лично, что называется, не создавал себе рекламу и, оставаясь в тени, скромно и самоотверженно нёс свою службу, добиваясь результатов в интересах охранения традиционных монархических устоев Русского Отечества. С его именем связаны важные этапы развития государственного управления Российской Империи.

В 1904 вместе с А.А. Лопухиным по поручению министра внутренних дел кн. П.Д. Святополк-Мирского Крыжановский подготовил всеподданнейший доклад о реформе гос. управления. Сокращённый вариант доклада явился основой указа Императора Николая II «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка» от 12 Декабря 1904 г. Одним из основных вопросов, которые «курировал» С.Е. Крыжановский, являлся вопрос о выборах в Государственную думу. Подход к выборам имел принципиальное значение. Крыжановский был одним из главных разработчиков закона о выборах, последовательно проводя линию ослабления либеральной составляющей и сохранения самодержавного начала. Именно С.Е. Крыжановский был главным разработчиком Положения о выборах в «Булыгинскую думу», которое фактически сводило к нулю достигнутые в результате революционных выступлений 1905 г. демократические «достижения». Законопроект, во-первых, подразумевал фактическое устранение от участия в выборах тех слоёв населения, где революционная пропаганда имела наибольший успех: рабочих, бедного крестьянства (на основании имущественного ценза), женщин и студентов. Во-вторых, согласно законопроекту Крыжановского Дума могла служить лишь законосовещательным органом при царском правительстве. После издания Манифеста 17 октября 1905 С.Е. Крыжановский в качестве заведующего Особым делопроизводством о выборах в Гос. думу разработал проект избирательного закона, который был утверждён 11 Декабря 1905 г. Став товарищем мин. внутр. дел при П.А. Столыпине (1906–1911) и сенатором (с 1907), С.Е. Крыжановский разрабатывал новый закон о выборах в Гос. думу 1907 г., курировал выборы в 3-ю Гос. думу и, по мнению современников, во многом способствовал получению нужного правительству результата. [Теребов. Ук. соч.]

В 1908 С.Е. Крыжановский поддержал восстановление процентной нормы приёма иудеев в вузы, предложив сократить её до 4% повсеместно. Выступал за последовательное проведение столыпинской аграрной реформы. Гос. секретарь (1911–1917 гг.). Разработал проект закона об образовании из восточных частей Люблинской и Седлецкой губерний особой Холмской губернии с изъятием её из управления варшавского ген.-губернатора (утверждён 23 Июня1912). Законопроект был разработан в интересах русского населения, составлявшего большинство указанных областей. В I мировую войну являлся членом Особого совещания по обсуждению и объединению мероприятий по обороне государства (с 1915); председатель Совещания русских и польских членов законодательных палат об устройстве управления в Царстве Польском после окончания войны (1915); статс-секретарь (1916); с 1 Января1917 член Гос. совета. После Февральской революции 1917 подал в отставку, был арестован, допрошен Чрезвычайной следственной комиссией Временного Правительства. Освободившись из-под ареста, уехал в Финляндию (нач. 1918), оттуда перебрался в Киев (лето 1918 г), затем в Одессу (1919 г.), оттуда в Париж (1920 г.). [Теребов. Ук. соч.]

В Париже Сергей Ефимович не оставил своего служения родному Русскому Отечеству, более того, он работал, не покладая рук. Во-первых, он продолжил своё детище — написание собственных воспоминаний, над которыми начал трудиться ещё в 1912–1913 гг. После Февральской революции 1917 черновики воспоминаний были им уничтожены. Но, оказавшись в эмиграции, где он был свободен от арестов, допросов и обысков, Сергей Ефимович принялся восстанавливать текст. Несмотря на относительную свободу, писательская и издательская деятельность была трудно исполнимой задачей. Вот, как сам Сергей Ефимович пишет об этом во Вступлении к изданию своих «Воспоминаний», (воспоминания были опубликованы после его смерти, в 1938 в Берлине): «Автор настоящих заметок служил Императорской России, верным сыном которой был и ныне остаётся; благоговейную память о ней он унесёт с собой в могилу. <…> Находясь в беженстве во Франции, автор попытался воспроизвести свои записи по памяти, придав им более широкие рамки повести о прожитом; в чём мог, автор пополнил их общими соображениями и выводами, какие вытекали для него из опыта жизни. <…> Особые условия беженского существования, в непрерывных заботах о куске хлеба, почти не оставлявших досуга, отразились невольно бессвязностью повествования и отсутствием надлежащей отделки написанного. Сознавая эти недостатки, автор не может ставить их себе в упрек.

За что автор любит Императорскую Россию?  — За что мы любим близких своих? За то, что они совершенны? — Конечно, нет. Если разобрать, то в каждом найдутся недостатки, и смешные стороны, и даже пороки. Тем не менее, мы их любим, потому что они наши, они свои, они дороги нам, и жить с другими мы не хотим.

Но в привязанности автора к старому есть и другое, есть убеждение, что этот строй, по существу своему, независимо от лиц, был единственный обеспечивавший России силу и благоденствие, и в настоящем и в ближайшем будущем. Он был Россия, а с его падением, – её не стало». [Крыжановский. Ук. соч.]

Ещё одним детищем С.Е. Крыжановского явился Союза ревнителей памяти Императора Николая II. Сергей Ефимович стал соучредителем и председателем правления этого Союза. Помимо него в состав учредителей вошли многие замечательные люди из круга единомышленников, приверженцев самодержавных устоев:

Пётр Михайлович Фон Кауфман Туркестанский — Председатель;
Граф Георгий Александрович Бобринский — Вице-Председатель;
Константин Петрович Гревс — Генеральный Секретарь;
Алексей Михайлович Фон Кауфман Туркестанский — казначей;
Князь Виктор Сергеевич Кочубей;
Сергей Ефимович Крыжановский — Председатель Правления;
Николай Николаевич Шебеко;
Графиня Ирина Илларионовна Шереметева;
Владимир Владимирович Свечин;
Пётр Львович Барк.

Устав Союза определял цель, задачи, принципы и условия организации работы, и в частности, в пункте 1 Устава отмечено, что Союз учреждён для увековечения светлого образа Царя-Мученика Императора Николая II.

В пункте 3. Союз имеет ближайшей задачей широкое ознакомление, как русских людей, так и иностранцев с личностью и державными трудами в Бозе почивающего Монарха, а равно и собирание и сохранение всякого рода исторических материалов, документов и данных, которые могут служить для его жизнеописания.

4. С этой целью Союз:
а) Учреждает хранилище книг, рукописей, фотографий, рисунков и всякого рода материалов и документов, относящихся к личности и державным трудам Императора Николая II, которое будет открыто для всех желающих изучать историю Его царствования.
б) Учреждает, если окажется возможным, музей предметов, связанных с личностью Императора или памятью о нём, как то: Его писем, автографов, вещей Ему принадлежавших и т. п.
в) Издаёт подлежащие исследования, воспоминания и исторические материалы.
г) Устраивает публичные чтения, сообщения, выставки, посвящённые Его памяти и истории России Его времени.
9. Свято почитая память в Бозе почивающего Императора Николая II, члены союза обязаны прилагать все старания к распространению везде и всегда правильных сведений о жизненном Его подвиге и о державных Его трудах на благо России.

Касательно организационной деятельности, к которой непосредственно был причастен Сергей Ефимович, в пунктах 12, 13 и 14 Устава, отмечено, что:
12. Управление делами Союза, во всём его объёме и без всяких ограничений, принадлежит Совету онаго.
13. Совет Союза образуется из всех действительных его членов.
14. Совет союза избирает ежегодно из своей среды председателя, его заместителя, генерального секретаря и казначея.
Председатель руководит занятиями Совета и представляет Союз во всех его сношениях с другими учреждениями и лицами. [Уставъ Союза]

Таким образом, на плечи Сергея Ефимовича, как бывшего Госсекретаря, имеющего громадный опыт и ставшего Председателем Союза, легла вся организационно-практическая работа, включая всю совокупность издательской деятельности. Вопрос об издательстве был далеко немаловажным. Был собран письменный материал, объём которого позволял подготовить не только единичное издание, но выпускать книги с определённой периодичностью. Но как организовать издание? Самым простым решением было обращение к тем, кто занимался этим профессионально. Издательств было множество, самых разномастных по направлениям и интересам. Но идеологические шоры парижских и берлинских издательских кругов не позволяли «поврещи святыню псам». Было принято единственно возможное решение — создание собственного издательства, которое получило название «Русский очаг». Кроме того, самостоятельное издательство при успешной его раскрутке, могло укрепить финансовое положение «Союза» за счёт прибыли с продажи книг. К созданию издательства и его работе напрямую причастен Сергей Ефимович Крыжановский. Об этом свидетельствует в частности, следующая информативная сноска в конце, например, Книг Четвёртой и Пятой «Русской Летописи»: «В Склад изданий «Русского очага» в Париже 14, La rue de l'Yvette (16) [Рю-де-Л'Иветт – общественная дорога в 16-м округе Парижа, Франция] S. KRIJANOWSKY [С. Крыжановский]. Имеются и высылаются по письменному требованию следующие книги: «Русская Летопись» книга первая 1921 г. «Русская Летопись» книга вторая 1922 г. «Русская Летопись» книга третья 1922 г. «Русская Летопись» книга четвертая 1922 г. <…>
Историческое иллюстрированное издание Русская Лътопись, Издание «Русскаго Очага» въ Париже. Контора издания «Русская Летопись» 14, rue de l'yvette, Paris (16)» «Imp.e Presse Franco-Russe», 26, boulevard Raspail, Paris.» (Imperie Presse Franco-Russe – Империя Франко-Русская Пресса, бульвар Распайль, 26)». [Русская Летопись]

В 1938 году по почину и трудами Союза Ревнителей Памяти Императора Николая II в Александро-Невском храме Парижа воздвигнут Крест-Памятник «Императору Великому Мученику, Его Царственной Семье, Его верным слугам, с Ним мученический венец принявшим, и всем Россиянам, богоборческой властью умученным и убиенным».  В разные годы председателями Союза были Владимир Свечин, Сергей Позднышев, Николай Тихменов, Николай Щебако, А. Кауфман-Туркестанский, Владимир Коковцов, Александр Эристов, Сергей Оболенский. [Союз ревнителей]

Каким образом в 1922 году, находясь на территории Финляндии, не стремясь афишировать своё местонахождение, Анне Александровне удалось выйти на издательство «Русский очаг», нам неизвестно. Это можно отнести к разряду маленького чуда, когда в дела рук человеческих вмешивается Промысел Божий и всё устраивает так, что остаётся просто подивиться и восславить Господа!  Ведь книга бесценных воспоминаний о Царской Семье близкой подруги Императрицы была издана там, где только и могла быть издана правда о жизни Святой Семьи Царя Мученика Николая, к чему с великим благоговением пришлось прикоснуться Анне Танеевой. А не там, где святые для русского человека имена могли подвергнуться кощунственному кривотолку, двусмысленности в трактовках и комментариях или прямому искажению и сокращению в угоду скотскому мнению толпы, могли подвергнуться редакторской правке ради коммерческих интересов издательской компании, для которой важно не потерять читателя, предлагая ему то, что требовала его опустившаяся, разнузданная душа.

Наиболее вероятна следующая цепочки событий, благодаря которой, в конечном итоге, в руки С.Е. Крыжановского попал бесценный материал. И снова доктор Манухин, который, как и многие его соотечественники оказался в Париже. Он не терял из виду своих пациентов и живо интересовался их судьбой. Вот почему нет ничего невероятного в том, что он мог узнать адрес Анны Александровны и списаться с ней. Либо, наоборот, Анна Александровна навела справки о докторе Манухине и в письме известила своего спасителя о новых обстоятельствах в её жизни.  Ведь он был её другом. И конечно, зная его парижский почтовый адрес, она написала ему, прося помощи или совета, чтобы пристроить свои воспоминания. Далее, вновь Максим Горький, который активно издавал свои произведения, поэтому наверняка имел полную информацию о русских издательствах Парижа, наверняка был знаком лично со многими издателями, и был в курсе всех событий в издательском мире, не мог пропустить появления новинок на издательском рынке. А дальше дело его совести, какое именно издательство выбрать для воспоминаний Анны Вырубовой, с которой он был хорошо знаком, которой именно он и дал настоятельный совет написать воспоминания для «примирения народа с Царём». Чутьё не подвело Алексея Максимовича, и, думается, по его совету именно С.Е. Крыжановскому и была отправлена рукопись воспоминаний «Страницы из моей жизни», которая с благодарностью, как подарок от Бога, была принята Сергеем Ефимовичем. Воспоминания А.А. Танеевой (Вырубовой) «Страницы из моей жизни» были опубликованы в 4 томе 7-ми томного сборника «Русская летопись», издательством «Русский очаг», Париж, в 1922 г. В 1923 году воспоминания были переизданы в Берлине с несколько изменённым названием «Страницы моей жизни». Выбор места издания был продиктован более благоприятными условиями книгоиздания в Берлине в начале 20-х гг.: «инфляция, относительная дешевизна немецкой марки, дешевизна жизни, свобода и терпимость германских властей, дешевизна книжного производства, совершенство германской полиграфической техники и её «приспособленность» благодаря дореволюционным связям к русским изданиям, совершенные методы международной книжной торговли, либерализм немецкого торгового законодательства и закона о прессе». Именно в «Берлине в мае 1922 г. был создан единственный в эмиграции Союз русских книгоиздателей. В 1924 г. в нем было 87 членов». [Базанов. Ук. соч.]

Похоже, что книга вышла отдельным изданием и малым тиражом. Текст был отредактирован и дополнен иллюстративным материалом в виде блока фотографий из архива Анны Александровны. Остаётся загадкой, где издано (в каком издательстве), кем (кто издатель), кто был редактор издания. Наиболее вероятно, что переиздание произошло вновь благодаря хлопотам С.Е. Крыжановского. Если первоисточник издания 1922 г. без труда можно найти в подлиннике, допустим, в Российской Государственной библиотеке (бывшая Ленинка), то первоисточника издания 1923 г. обнаружить пока не удалось. Текст воспоминаний А.А. Танеевой «Страницы моей жизни», Берлин, 1923 г. предоставлен в виде ксерокопии с оригинального издания Михаилом Александровичем Плотниковым, директором православного издательства «Правило веры».

Источники:

1. Базанов П. Н., Шомракова И. А. Русские издательства в Берлине, 1920–1924 гг. Вестник СПбГУКИ № 4 (33) декабрь · 2017
2. Русский Париж. Белорусский Государственный университет.
3. Вишняк М.В. [Рец. на кн.:] Смена вех: Сборник статей: Ю.В. Ключникова, Н.В. Устрялова, С.С. Лукьянова, А.В. Бобрищева-Пушкина, С.С. Чахотина и Ю.Н. Потехина. Прага: Б.и., 1921 / М. Вишняк. // Современные записки. 1921. Кн. VIII. Критика и библиография. С. 380–385.
4. Евразийство в философско-исторической и политической мысли русского зарубежья 1920–1930-х годов. Библиографический указатель. Подготовлен в Научно-исследовательском отделе библиографии РГБ. Составитель: Л.Г. Филонова. Библиографический редактор: Н.Ю. Бутина. Окончание работы: 2011 год
5. Быстрюков В.Ю. Культурные особенности России-Евразии в концепции П.Н. Савицкого. Самарский государственный социально-педагогический университет. Самара.  Самарский научный вестник 2018, Т.7, №2 (23)
6. Танеева А.А. Страницы моей жизни. М: Благо. 2000 г.
7. Теребов О.В. Крыжановский Сергей Ефимович. Большая Российская Энциклопедия. Проект Министерства культуры Российской Федерации.
8. Крыжановский С.Е. Воспоминания последнего госсекретаря Российской Империи с 1912 по 1917 год. / Из бумаг С.Е. Крыжановского, последнего государственного секретаря Российской империи (Текст: 1) архив. копия заметок 1912-1917 гг., / изд. Берлин, 1938) / Российская национальная библиотека (Петербург); подгот. текста, вступ. ст., коммент.: А.В. Лихоманов. – СПб: Изд-во «Российская национальная библиотека», 2009. - 228 с., 5 л. ил.; 20 см. – (Сер. «Российская национальная библиотека»).
9. «Уставъ Союза ревнителей памяти Императора Николая II» (Париж, [не позже 1926] / Экземпляр с корректурными пометками. Сканы на 300 dpi / «Таврическое общество ревнителей Памяти Государя Императора Николая Второго)», официальный сайт.
10. Русская Летопись: Книга 4 / [репринтное издание с оригинал] –М: Книга по Требованию, 2013.
11. Союз ревнителей Памяти Императора Николая II. Материал из свободной русской энциклопедии «Традиция».


Рецензии