Новогодняя ночь зэка Димы

- Ну, бывай! С наступающим! - охранник ухмыльнулся неприятно скривив рот и с лязгом захлопнул ворота исправительного учреждения для отбывания уголовного наказания в виде лишения свободы.
Она поправила лямку на плече и, не оглядываясь, направилась к автовокзалу, находившемуся в соседнем посёлке.

Километров через пять, в жидкой запорошеной снегом рощице ей попалась машина навстречу. Первая за всю дорогу.

- Димон! Эй, Димон! - она удивленно подняла глаза и на водительском месте увидела Паштета - другана детства, сообщника по переправам через пруд на самодельном плоту, строительству ледяных крепостей и тому подобных мероприятий. А ещё Пашка был неизменной группой поддержки на её фортепианных концертах. Ибо мачеха виртуозно изобретала последнемоментные предлоги, чтобы отец уж точно не смог добраться до музыкальной школы.

Вот так сюрприз. Пашка был последним человеком, которого она ожидала увидеть. Димитрия почувствовала как улыбается. Это было так странно - улыбаться. За пять лет тюрьмы мышцы лица совсем отвыкли от такого простого действия. Из всех знакомых только Пашка звал её Димоном. И это было прекрасно.

- А я тебя полгода назад ждал! - Пашка одной рукой крепко и коротко обнял её, а другой уже снимал сумку с плеча и подтолкнув Димитрию к машине ловко усадил её на пассажирское сидение, - ты зачем на карцер нарывалась, а? Три карцера за три месяца!
- Да ладно, Паштет! Что было, то прошло, - Димитрия ничуть не удивилась пашкиной осведомленности. Для тех у кого есть деньги, секретов нет. То, что он не знает про Маланью, освободившуюся тремя неделями ранее, говорит о том, что сведения Пашка добывал у какой-то шишки, оттого деталями и не разжился. От машинного тепла Димитрию разморило и она прикрыла глаза.

Когда в камеру привели большеглазую девчонку, которой едва стукнуло восемнадцать, Димитрия сразу поняла, что если она не вмешается, этой крошке кранты. Матовая кожа, пухлые губы, большая грудь. Срок Маланья выхватила за то, что со всей дури воткнула циркуль в бочину препода по дизайну, который на свою беду не удержался и попытался обнять со спины склонившуюся на чертежной доской девушку, облапав своими клешнями её природное богатство. Девчонка от неожиданности не рассчитала удар и вскоре загремела на зону.

Паханка и ее прихвостни Димитрию обходили стороной. В самом начале рыпнулись было прощупать на крепость нервов всю словно нарисованную углём худющую девицу, с пышными черными кудрями, дерзкими бровями и бледной кожей. Но чертова пианистка, как её потом прозвали за глаза, дала такой отпор, что бабы дружно решили: психическая. Такая горло перегрызет и только облизнется.

И хоть вышло так, что Маланья как-то очень быстро начала спать с кумом - "Он так на деда мороза похож!", радостно восклицала бывшая детдомовка, "а руки ласковые-преласковые!" - но было ясно как день, что как только за Димитрией закроются тюремные ворота, отыграются паханки на девчонке за все обиды. Знают, что не повернется у простушки язык куму нажаловаться. Вот Димитрия и нарывалась на карцеры, чтоб уж сначала Маланью на волю отправить, а потом и самой на свободу с чистой совестью выбираться.

До родного города оставалось ещё триста километров. Мягкие снежинки, летевшие навстречу лобовому стеклу, казались Димитрии шаловливыми феями, желающими напугать, изумить два огромных человеческих тела: "Бу!" И упёршись в стекло феи-снежинки весело разлетелись в стороны, чтобы собраться с силами на новую атаку.

Паштет то что-то весело бормотал, то ударялся в воспоминания, то подпевал Максиму Леонидову "И было ей семьдесят шесть, когда её самой не стало. Нет, не страшила её смерть, скорей она о ней мечтала. Бывало, знаете ли сядет у окна, и смотрит-смотрит-смотрит-смотрит в небо синее. Дескать, когда умру, я встречу его там и вновь тогда он назовёт меня по имени".

Димитрия открыла глаза уже поздним вечером, когда они въехали в родной город. Она лежала на правом боку поджав одну ногу и взгляд её упёрся в отделение на двери машины для хранения всякой ерунды. Оттуда торчал пистолет. Димитрия мысленно покачала головой. Отучить Пашку бросать где попало вещи было невозможно. Поэтому всё будет даже значительно проще, чем думалось.

- Твоя квартира в порядке, - меж тем продолжал свой монолог Паштет, становясь на парковочное место в сени огромного каштана поди уже лет двести произрастающего во дворе сталинского дома. Кругом не было ни души, ибо даже академический люд вовсю провожал старый год и только кое-где на улице были слышны взрывы петард.

- Жилец съехал полгода назад, а новый так и не нашелся, знаешь ли, пятикомнатные хоромы, уставленные антикварной мебелью сейчас не в моде, - усмехнулся Пашка и внимательно посмотрел на Димитрию.
- Спасибо, Паштет, - кивнула Димитрия и выстрелила ему точно в середину лба. После чего бросила на коврик пистолет и, подхватив с заднего сидения сумку, вышла из машины.

Снег валил уже крупными мягкими хлопьями, как будто давешние феи-снежинки разъелись, заматерели и уже были ни на что больше не способны, кроме как падать на землю, безвольно подчиняясь силе притяжения.

В квартире было на удивление чисто. Димитрия удивлённо огляделась и прошла прямиком в дедов кабинет, - её любимую комнату с кожаным диваном, стенами обшитыми портьерами темного дерева, шикарной малой библиотекой и торшером возле стоявшего рядом с диваном журнального стола.
Возле стола что-то мерцало и Димитрия привычным жестом нашла выключатель у входа, включающий только торшер.

Он и наряженная ёлка включились одновременно. На журнальном столе, накрытом льняной скатертью, стояла бутылка "Клико", клубника горкой, вазочка с икрой, в изящной хлебнице-корзиночке лежали под прозрачной хрустальной крышкой столь любимые Димитрией чипсы для икры из черного хлеба от Меркулова "Надо же, всё снабжает богатеев своей вкуснятиной" - невпопад подумала Димитрия. А рядом с бокалом для шампанского лежал белый конверт.

Чувствуя, как подгибаются ноги, Димитрия осела на диван и взяла конверт в руки.

"Привет, Димон. Судя по тому, что ты читаешь это письмо, ты всё же всадила мне пулю в лоб. Молодец, горжусь, наши с тобой походы в тир не прошли даром.
Не волнуйся, читай спокойно, время у тебя есть, потому что на труп в засыпанной снегом машине, да ещё и стоящей под каштаном обратят внимание нескоро. Да-да, я проверил погоду и знал про снегопад в новогоднюю ночь. И знал, что ты не станешь стрелять в меня, пока машина движется.

Ты правильно догадалась, детка, что именно я пристрелил этого ублюдка Игоря, которого ты любила. В котором растворялась. На которого не могла надышаться. Ты так и не поверила мне, что он всего-навсего жалкий держала нарко- и порнопритонов в нашем городишке. Я не виню тебя: любовь слепа. Но я не мог позволить наступить тому часу, когда ты прозреешь, поэтому и пристрелил эту мразь, о чём ни капли не жалею.

Единственное, что я не рассчитал, так это то, что ты была у него в квартире, когда всё произошло. Я был уверен, что ты у отца спокойно провожаешь старый год. Я никак не мог подумать, что ты окажешься в ванной, в его огромной долбаной квартире. Да ещё и что ты схватишь пистолет и вся перемажешься в крови.

Не мог я и предугадать, что в эту ужасную ночь попаду под колеса пьяного водителя и полгода моей комы закатают тебя в камеру. До самой смерти, да и теперь, на том свете - ха-ха! - я благодарен твоему отцу за то, что он не поскупился на адвоката.

Мне сказали, что ты запретила передавать тебе письма. Но наверняка я провел в дороге прекрасные часы с тобой один на один.
С новым годом, моя любовь! С новым счастьем!

P.S. все эти годы я потихоньку и аккуратно переводил свои деньги на твоё имя. Не волнуйся, ты же знаешь, я финансовый гений и никто никогда не свяжет эти деньги со мной. В верхнем ящике дедова стола ты найдешь все счета и доступы к ним, а так же твой европейский паспорт (он настоящий!) и открытый билет на завтра 1-го января.
Я люблю тебя крошка, живи прекрасную жизнь, я подожду сколько требуется!"

Димитрия с трудом расцепила затекшие пальцы, бумага выпала из рук. Она долго сидела, глядя перед собой, потом встала, подошла к окну, залезла на широченный подоконник, распахнула створку и шагнула прямо в пушистое снежное облако.

"Дескать, когда умру, я встречу его там и вновь тогда он назовёт меня по имени."

В этот момент город взорвался праздничным фейерверком.
С Новым годом! С Новым счастьем!