Рыжая

Ржавая заслонка, держась на последнем болте, закрывала дыру в подвал только на треть. Каждый порыв промозглого ветра поднимал ее и тут же бросал. Из-за этого в холодном подвальном пространстве усталое эхо часто разносило металлический звон. В полутьме, в самом дальнем углу, возле трубы отопления, сидела кошка. Кусок картона с наброшенной на него какой-то тряпицей служил ей постилкой. Подогнув под себя лапы и обернувшись хвостом, кошка с презрением взирала на дрожащие ветви дерева, часть которых ей было видно сквозь отверстие подвала. Иногда она закрывала глаза, но сон предательски не шел, пугаясь дребезга железа. Плюс к этому было довольно зябко. Отопление в доме еще не включили, и толку от холодной трубы не было. Но живя в этом дворе не первый год, кошка знала, что это место надо занимать заранее. Иначе, когда горячая вода действительно потечет по батареям, найдутся те, кто сядет здесь раньше, и тогда всю оставшуюся осень и зиму придется просто прижиматься к стене, которая хоть и теплее уличной, но все равно сильно не согреет. Просидев так еще некоторое время, кошка потянулась, выгибая спину, и широко зевнула, окончательно сбрасывая остатки дремоты. Она встала и ясными желтыми глазами посмотрела на улицу:

« Глупо просто сидеть здесь и съеживаться от холода», - промелькнуло у нее в голове. Подойдя к выходу и высунув наружу кончик носа, она сморщилась: « Да, бабье лето закончилось, как всегда внезапно». Ловко перескочив стену, кошка оказалась на пожухшей траве, и пасмурный день осветил утонченную рыжую спинку, пушистый хвост с белыми, хотя сейчас скорее серыми подпалинами, и лапки с носочками того же цвета. Немного пройдя вперед, кошка услышала манящий запах жареной курочки и сразу же увидела открытую форточку первого этажа, из которой и доносился этот пленящий аромат. Живот заурчал и, облизнувшись, кошка побежала в глубь двора.

«Интересно, насколько быстро я сегодня найду, что перекусить», - думала она по пути. На детской площадке кто-то позвал гулявшего ребенка:

- Лена, иди домой. Уже пора.

« Лена…почему люди так любят давать имена? Неужели без них они не отличают себя друг от друга? Странно… меня тоже всегда пытаются как-то назвать: Лапочка, Рыжая…»

На самом деле кошка относилась к именам хорошо. Они ей даже нравились. Когда из подъезда выходили люди со своими домашними любимцами и звали их, она следила за прогулкой, и в глубине души ей было очень обидно, что у нее нет постоянного имени. Именно поэтому ей проще было относиться к именам с удивлением, тогда обида чувствовалась не так ярко.

Около получаса кошка бегала по двору, заглядывая в разные места, где могла оставаться еда, но все было безуспешно. Тогда она решила выйти за пределы домов и поискать вкусненького у прохожих. Тротуарная плитка серыми брусочками лежала под ногами. На границе двора и улицы, возле забора, в котором был выломан один железный прут, вероятно, для мальчишеского лаза, и решила сесть кошка. Ее скрывал от лишних глаз осенний пестрый кустик непонятного происхождения, росший из земли и плитки одновременно. Удобно устроившись, Рыжая стала наблюдать:

« Так, черные глянцевые ботинки. Видно дно кожаного портфеля, а на другой руке блестят дорогие часы. К таким людям подходить бесполезно, они скорее наступят на хвост, оттого что не смотрят вниз. Конечно, предугадать нельзя: все люди разные, и никогда точно не знаешь: кто погладит, а кто пнет. Но обычно опыт и интуиция не подводят.

А вот колеса детской коляски и рядом хрупкие ножки в туфлях на маленьком каблуке. При хороших обстоятельствах, например, где-то в парке, возле лавочки, эти люди очень добры: почешут за ушком и ласково назовут. Но недолго будут общаться с кошкой: слишком много заботы требуется малышу.

Ух, как вихрь мимо промчался! В кроссовках и джинсах, скорее всего, подросток. К этим вообще лучше не подходить: жизнь несется перед ними, как в калейдоскопе, и ты просто промелькнешь очередной картинкой с надписью «Брысь!» ».

Кошка сидела там еще долго. Она любила рассматривать прохожих, видеть, как они ведут себя. Это были кусочки незнакомого ей мира. Обрывки фраз и разговоров, что долетали до ее уха, казались чем-то очень интересным. Всегда хотелось дослушать, но возможности не было. Мимо нее проходили детские сандалики, туфли на шпильках, проносились велосипеды, степенно двигались потрепанные жизнью башмаки. И вот, наконец, к Рыжей подошла маленькая сухонькая старушка. Провела нежной рукой с морщинками от ушей и до самого хвоста:

- Котинька, здравствуй. Красивый какой да ладненький, – прошамкала она, – Держи, кушай, лапонька.

Аппетитные кусочки вареной колбасы легли перед мордочкой. Мяукнув в знак благодарности, Рыжая с удовольствием взялась за них.

Тучи грозным массивом, становясь все темней и тяжелей, твердо двигались по небу. Стало совсем темно, будто вечером. Все вокруг замерло, словно готовилось к удару. Люди спешно уходили с улицы, деревья с опаской поджимали ветви. В воздухе сквозил запах воды, смешиваясь с запахом прелой листвы. Кошка схватила последний кусочек и, съев его, встала: « Что

ж, трапеза состоялась. Можно считать, что день прошел удачно. Однако пора уходить в укрытие, с минуты на минуту может пойти ливень. Не хотелось бы промокнуть ».

Бодрой рысцой Рыжая заторопилась к своему подвалу. Но там ее ждал неприятный сюрприз. Заслонка, которая почти отвалилась, была вновь приколочена к стене. Новые блестящие болтики сияли надежностью и крепостью. Подвал был заколочен намертво, не осталось даже маленькой щелки.

« Нет! Как же так! Сейчас же пойдет дождь, а потом будут морозы. Что же мне делать?! Ох…это было единственное теплое и надежное место. Я даже не успела забрать обрывок ткани…», - эти пугающие мысли промелькнули у нее в голове.

Печальное протяжное мяуканье пронеслось по пустому двору. Все ушли по домам, спрятались от плохой погоды, и только маленький рыжий комочек остался один, без тепла и уюта. Кошка подошла к детской площадке, порывы ветра уже носили брызги воды. Вдалеке, на самой дальней скамейке, что-то показалось. Рыжая подошла поближе и увидела небольшого серого мишку, забытого ребенком.

- Ты тоже оказался без дома, бедолага?- тихо сказала кошка. – Что ж, видно ты не нужен, раз за тобой не пришли. Я , видишь, тоже никому не нужна.

Она забралась на лавочку и притянула лапой мишку к себе. Он был мягкий, и от него пахло домом. Удивительно, создание, которое никогда не было в человеческих руках и по сути не знало, что такое настоящий дом, сразу поняла, что пахнет именно им. Она уткнула нос в пузико плюшевого медведя и глубоко вдохнула. Как живые предстали перед ней комнаты, освещенные желтым светом. Пахло теплом и детскими руками, пахло кухней, непонятно, но вкусно. Пахло заботой, уютом и бесконечно, насколько это возможно, пахло добротой. Какой он запах доброты? Так сложно сказать, но, почувствовав его однажды, уже ни с чем не спутаешь.

Большие холодные капли дождя падали на беззащитное, одинокое существо, которое лежало на лавке, обняв игрушечного медведя, и смешивались с его маленькими слезинками, такими искренними и чистыми. А сам зверек просто хотел, чтобы его любили.

Было холодно.

На промокшую насквозь шерстку опустилась теплая маленькая ладонь. От нее шло тепло, а с теплом – сон.

« Я засыпаю… Наверное, это мой последний и самый долгий сон. Но он добрый, и я не хочу просыпаться», - было последней мыслью кошки. И Рыжая провалилась куда-то глубоко. Сон был чудесный, она никогда таких не видела. Подняв в воздух, кто-то нес ее вперед, легко и быстро. Было темно, а потом посветлело, мелькали какие-то лица и слышались фразы то басовитые, то тоненькие, как струна: « Она уснула. Накройте ее пледом. Не забирай, он ей нужнее». А потом стало тихо.

Эпилог.

- Теперь я нужна, меня любят, и я люблю, очень сильно. Кстати, имена – это здорово. Мурка! Приятно познакомиться!