Самый длинный короткий роман

Телеграмма: «Антоха, привет. Приезжай. Ждем в гости».
И вот я еду в Тюмень. Сначала до Москвы, потом прямым до места. Москва — большой муравейник. Все куда-то спешат, и я за ними, видимо, поймал столичный ритм.
Спускаюсь в метро, красиво. Подымаюсь, наверху тоже
красиво. Москва вся красивая!
— Парень, такси надо?
— Нет, я уже приехал.
И вот передо мной стоит перрон и длинный зеленый поезд. Я иду, а вокруг лица, рельсы, шпалы. У вагона меня встречает она — проводница, с красной помадой:
— Ваш билет? — показал. — Проходите, — прошел, сел.
— Ваше нижнее? — Пожилая дама заглядывает мне в глаза, и я угадываю ее мысли.
— Да.
— А может, уступите? Я ведь дама в годах! — улыбается.
— Уступлю, мне не жалко, — улыбаюсь.
— Ой, спасибо, спасибо. Пирожки будете?
— Буду, вечером с чаем.
Едем, смотрим в окно, разговариваем о природной красоте России. Река, все бегут смотреть в окно, красиво! А колеса поезда стучат: «Тук-тук, тук-тук, тук-тук», —
вслед за ними стучат секунды, минуты, часы.
Станция, стоим минут двадцать. И вдруг встречный поезд. Вы когда-нибудь замечали встречный поезд? Ну да, конечно, замечали! Мы туда, а они оттуда! Они оттуда
отдыхать на юг, а мы зачем-то туда, в Сибирь. Стою, курю, разглядываю вагоны, и вдруг взгляд, ее взгляд,из встречного поезда. Я сначала почувствовал взгляд,
а потом увидел ее, точнее, ее рыжие волосы, а потом глаза, они смеялись! Вы когда-нибудь видели, как человек смеется только глазами? Ее глаза смотрят в мои. Я оторопел, и мурашки побежали по всему телу. Никто никогда так на меня не смотрел. И вот картинка стала двигаться, я пошел вслед за ней и поднял руку, помахал. А она тоже мне помахала, и я побежал за поездом, добежал до конца
платформы и очнулся. Поезд уехал, а я остался, и ее глаза в моей голове тоже остались, и рыжие волосы, и улыбка.
— Отправляемся!
Оборачиваюсь, никого, и только моя проводница машет мне, бегу. Опять мелькают реки, леса, деревеньки, а я их не вижу. Вижу только ее лицо и думаю: «Почему поезд,почему не машина? Ведь машину можно развернуть и догнать поезд, и спросить у нее имя». Я обнимаю себя руками и будто чувствую ее взгляд. Она смотрела на меня,на этот свитер, ее взгляд остался на этом свитере, я сохраню его. Колеса продолжают стучать: «Тук-тук, тук-тук,тук-тук», — вместе с ними стучат стрелки часов: секунды,минуты, часы.
Тюмень, родня, лес, рыбалка. Все хорошо, только я хочу обратно, чтобы встретить ее на той платформе. Мне надо отсюда туда, чтобы спросить у нее имя. Нет, я не буду ничего говорить, я подойду и подарю цветы. А как я их довезу, они же завянут? А я таежный букет соберу из кедровых веток с шишками. Подойду, подарю, и она все поймет. Я уверен, поймет.
И вот через две недели я еду туда, а она должна сюда,обратно. Ведь на море больше двух недель не живут, я у местных спрашивал.
Наконец-то наша платформа, но где она, где ее поезд?
Я стою на улице с сибирским букетом и высматриваю ее.
Вот мелькнула пляжная разноцветная шляпа, сердце замерло, не она. Вон, вон она, это ее рыжие волосы! Я догоняю девушку:
— Стойте, я искал вас!
Оборачивается, не она. Я отдаю ей букет:
— Возьмите, это для нее, у нее тоже рыжие волосы. —
Берет, смущается. Я бегу в свой вагон, и слезы текут
по моим щекам. Ее нет…

Москва. Дом. Изрядно поредевший за 30 лет свитер,
и ее рыжие волосы на моем плече.

на фото я