Прогулка по городу

Иван был молодым, но работающим пенсионером. Он был небольшой полноватый, с просвечивающей на темени лысиной. Для службы в разведке, несмотря на неприметность, он не подходил, так был самым заурядным в смысле памяти, сообразительности, решительности и тому подобное.

 Сегодня у Ивана случился особенный день: никуда не нужно было спешить. Во-первых – выходной, во-вторых, он недавно привёз свою семью с дачи, поэтому не нужно было спешить на электричку, чтобы на даче помочь жене с хозяйственными заботами. Выйдя на улицу, Иван перешёл улицу и пошёл по парковым дорожкам. Сразу обратил внимание на деревья, которые, испугавшись осени, расстались со своими шевелюрами из листочков. Теперь они дарили удивление своими ветвями, раньше замаскированными зелёными занавесками листьев.  Ветви  были как на графических картинах, казалось, что они появились трудами талантливых авторов. И, во-вторых, ветви, да и стволы деревьев были свободны от каких-либо ожиданий о них. Стволы принимали неожиданные позы, а ветви находили такие идеи своего положения в пространстве, как будто были гениальными дизайнерами.

  Эта свобода, которую никогда люди не знали, удивила и порадовала Ивана. Людей постоянно воспитывает семья, дрессирует школа, улица, работа, социальные институты.   Именно поэтому, подумал Иван,  многие любят смотреть канал про диких животных: там есть свобода со своими спутниками – искренностью и драматизмом.    Дикие животные живут без удобств цивилизации,  и только такой образ жизни даёт возможность им продолжать жизнь своему роду. А люди рады хотя бы посмотреть на свободную жизнь.

  Про себя Иван знал, что он выбирает несвободную жизнь в человеческой стае. Он помнил, как в прошлом прочёл несколько книг Карлоса Кастанеды. В них описывается принципиально иная парадигма и смысл жизни.  Герои этих книг уверовали в Силу, Энергию и отказались иметь человеческие привязанности и заботы. Иван вспомнил, как раздумывал об этих замечательных персонажах и примерял к себе их стиль жизни. Он тогда работал в НОД-5 – это финляндское отделение Железной Дороги и ходил на службу вдоль Невы, любуясь её силой и красотой. Мелкие чайки летали над стальной, иногда голубоватой водой, высматривая добычу, а огромные белые чайки парили высоко над Невой, ища цель покрупнее.    Ранним утром, идя на работу,   Иван  долго следил за их красивым и свободным полётом в вышине и думал: мог бы  он жить как чайка?  Мог бы  отказаться от родителей, книг,  друзей, от  людей? Иван помнил, что он решительно отказался от соблазнительного мира Кастенеды в пользу несвободного, скучного, лживого, но своего мира.

Эти попытки вжиться в образ чайки происходили лет двадцать назад, а сейчас Иван вдруг сообразил, что не только у диких зверей есть свобода. Она есть у всех, кто достиг мастерства, то есть свободы в своём деле, в своей работе.  И у простых людей, не положивших свою жизнь ради   творчества и мастерства, тоже есть свобода. Здесь она является принятием, осознанием необходимости жить  так, а не иначе. Правда большинство живёт как патефон проигрывающий дорожку за дорожкой поставленной пластинки.  И даже если судьба вдруг предлагает сменить пластинку, поднося  другой диск к проигрывателю жизни, не все решаются и пропускают редкие точки бифуркации в своей жизни.  Слава Богу,  что есть другие, не отдавшие своей свободы быту и страху перед неодолимыми силами.  Они живут не по инерции, не в мечтах и фантазиях, а всё время,  по-взрослому понимая происходящее и принимая необходимые решения. Иван с удовольствием бродил по парку, предаваясь случайным впечатлениям. Так, немного привыкнув к обстановке, он представил себе, как будто бы обладал приборчиком, подобным переключателю телевизионных каналов.  Этот приборчик мог мгновенно перебрасывать его в заранее запрограммированные места, как то на работу, на дачу, в Крым, на берег моря, на Алтай – к озеру Алтын Кол, в Белгород, Орёл, Вельск, Барнаул, … словом во все места, которые Иван знал и любил. А что, рассуждал Иван:  наш мир во многом – неаналоговый,  всё время случаются скачки, разрывы непрерывности:  не помнишь – вспомнил,  не знаешь – сообразил, был спокоен – вдруг стресс, спал – проснулся и так далее. Наверное, техника осилит в будущем такие перемещения. Но  хорошо ли это?  Иван знал по собственному опыту, что прыжки по телевизионным каналам не приносят ему удовлетворения, наоборот появляется ощущение виноватости и пустоты. Но ведь тут есть разница, рассуждал Иван. В случае с телевизором мне внушают, демонстрируют что-то, а в случае скачков по разным географическим точкам всё равно действующим лицом остаёшься ты сам. И это важная разница. Так что пусть скорее изобретают ученые это переключатель места пребывания, который, наверное, будет называться сокращённо ПМП.

 Иван побродил ещё немного в парке, любуясь миром, подмечая подробности, ускользавшие от него, когда по будням он проходил парк по диагонали, спеша  на работу.  Самые многочисленные встречные были старушками, занимавшимися скандинавской ходьбой.  Порадовало, что стали появляться собачники со своими любимцами. Последние двадцать лет они почти исчезли: не выживали в ужесточившейся общественной жизни.  Остальные встреченные люди делились на две категории.  Одна – пенсионеры, обоего пола. Они бродили по парку, присаживаясь ненадолго на лавочки.  Иван знал, что у них болит спина, или ноги. Другая часть – это те, кто ещё вертится в механизме производственной жизни, и сейчас решительно шагали по навязанным им делам.  Лица таких людей выражали апатию или суровую, отчужденную сосредоточенность:  не опоздать бы.

Иван знал за собой неприятную особенность: вначале любопытствовать окрест, созерцать недолго,  а потом увлечься своими мыслями, воспоминаниями, мечтами, которые Иван называл для себя свой мысленной жвачкой. Вот и теперь Он задумался над двумя странными снами, случившимися несколько лет назад, но до сих пор неразгаданными. Сны были об умерших более 15 лет назад родителях. Более важным был сон, повторившийся дважды о маме Ивана. При жизни она была маленькой, жизнерадостной, умной и очень доброй. Она всех жалела: любой, встретившийся с ней был одарен искренним участием, добрым словом и, если было необходимо и возможно, то и добрым делом.  Иван считал, что его мама творит добро, как солнышко светит: всегда, везде и для всех. После смерти мамы Иван был уверен, что она, наверняка, в Царствии Божьем. Но вот во сне Иван увидел свою старенькую маму посреди маленькой деревеньки на берегу небольшой речки. Домики были серые и бедные. Люди, попадавшиеся на глаза Ивана, были угрюмы, согбенны, как и его матушка, и одиноко, медленно передвигались куда-то.  Мама взглянула на Ивана и сказала: «Здесь очень тяжело и трудно жить.  Мне очень плохо». Иван резко проснулся и с тяжёлым сердцем долго обдумывал увиденное.  Он не мог его понять.  Иван помнил, что в священники говорили, что Бог, конечно, не таков, как ожидают и думают о нём люди. Что Справедливость Бога может быть недоступна людям. Священники говорили, что миряне должны думать о Боге так, говорят они и священное предание в их толковании. В отношении к своей маме Иван был абсолютно уверен, что она, как святая, и не мог допустить мысли о каком-то наказании её свыше. Поэтому он до сих пор раздумывал об увиденном. Второй сон был проще. Иван встретил своего отца и был сильнейшим образом удивлён выражением лица и глаз его папы. Папа не сказал ни слова. Его карие глаза вопрошающе и с добрым участием смотрели на Ивана, но лицо и фигура выражали другое. Они говорили: если спросишь или попросишь, я готов помочь, но не более. Эта отстраненность, отчуждённость удивила и была непонятна.  Вот и сейчас Иван, вспомнив об этих снах, ничего не понял про их суть. 

 Потом Ивану вспомнилась притчу про богача, который в воспитательных целях послал своего сына к часовщику, узнать, сколько стоят  эти двухсотлетние часы. Вернувшийся сын сказал, что за этот металлолом часовщик может дать доллар. Тогда отец послал сына с таким же вопросом в музей. Сын вернулся и сказал, что там ему предложили миллион долларов. «Запомни сын, одна и та же работа может стоить и доллар, и миллион. Главное – найти место, где тебе будут платить миллион» - сказал, в назидание, отец. Иван уже понимал, что если артист Андрей Малахов зарабатывает в месяц 50 000 долларов, то есть более 3 миллионов рублей, а он, Иван, и его друзья и все наши родители, тяжело работая всю свою жизнь, получали в триста раз меньше, то значит, все мы работали не там, где надо.  Эту жестокую истину Иван тут же постарался забыть, ибо она порождала злость, что ему никогда не нравилось.

Иван вышел на улицу и пошёл к Неве, которая всегда дарила неожиданными впечатлениями. Народ заполнял тротуары, но был непонятен Ивану: кто были эти многочисленные прохожие, в рабочее время вышедшие на улицу. Ещё более многочисленными были машины с бессмысленным шумом проносившиеся совсем рядом и вызывающие злобу у тех, кто пытался разговаривать друг с другом.  Этот рев моторов и визг колёс быстро утомил Ивана, и он присел на лавочку на остановке транспорта.  Вокруг было всё скучно, и Иван подумал, что сто лет назад не было этих шумных машин и такого многолюдья, и поэтому жить было лучше. А сейчас вокруг происходило неостановимое движение. Шли, обтекая Ивана, люди, мчались  машины, производящие убивающий мысли и чувства шум. Иван сидел и глядел на этот перформанс.  Смысла – никакого, но было удивление от отлаженности происходящего. Людей – множество, машин – ещё больше и все куда-то бегут, видимо, направляемые великим режиссёром, раз не происходит столкновений, и это сложное самодвижение воспроизводится постоянно  длительное время. Кто же этот великий механик, запустивший и поддерживающий столь сложные процессы? Иван призадумался….

Неожиданно он понял, что случилось страшное. Начинается гражданская война. С людьми, которые невидимыми никогда не запутывающимися нитями влеклись по своим заботам и обеспечивали медленное движение огромного государственного тела в неизвестном направлении, произошли метаморфозы. Они оказались переодетыми в военную форму разных цветов и стилей. Были группы в полевой современной форме, другие были одеты в синие галифе и зелёные кители  или гимнастёрки защитного цвета с зелёными застёжками, околыши фуражек были и синие, и красные, и чёрные, и зеленые. Встречались и немногочисленные группы в старинных российских мундирах. Но больше всего было людей в форме красноармейцев и белогвардейцев с углом белого, синего и красного цветов на левом рукаве.  Увидел Иван и взводы в чёрной форме войск СС. Все были сосредоточены и возбуждены. Большинство  образовывали строи, которые увеличивались за счёт примыкавших к ним людей в такой же форме.

Иван  полюбопытствовал рассмотреть эти разные формы. Он пошёл вдоль строев, которые заполняли всю проезжую часть улицы, а отвратительные машины куда-то исчезли.  Перед каждым строем уже стоял оратор и воодушевлял бойцов на последний и решительный бой.  Наиболее интересными Ивану показались тексты, произносимы вожаками анархистов. Он с удивлением узнал о философских основах анархизма.  Ещё Иван обратил внимание на серьёзность и сосредоточенность бойцов, стоящих в строях.  Он с испугом стал догадываться о масштабах грядущих грозных событий.  Вдруг к нему подошли трое военных и сурово спросили, к какому крылу анархистов  Иван хотел бы примкнуть, и посоветовали анархо-синдикалистов.  Иван легкомысленно ответил, что он – сам по себе и сказал слишком громко. Тотчас вокруг него сомкнулись представители разных военных нарядов и смотрели на него со злобой и с презрением. От Ивана потребовали срочно определиться, так как война вот-вот охватит и наш город. Если же он выберет равнодушную позицию, то они поступят с ним со всей революционной решимостью и повесят его на мосту через Неву.  Представители СС предложили, не портить эстетику моста и  просто его расстрелять.

   Иван уже испугался, его глаза зафиксировали множество озлоблённых лиц, окончательно сошедших с ума людей.  Поэтому он притворился задумавшимся и сказал, что, так как вопрос очень серьёзный, ему необходимо на часик уединиться и принять правильное решение, после чего он примкнёт к одному из отрядов.  Иван решительно повернулся и быстро пошёл назад, к лавочке, где он недавно сидел. Понимая, что дальше ему  уйти не дадут, он присел на лавочку и на самом деле задумался: что же дальше делать? Неожиданно кто-то толкнул его в бок. Он повернулся  к толкнувшему его нечаянно гражданину и вдруг снова услышал рёв автомобильного потока и увидел, как машины несутся по тому самому месту, где только что стояли роты бойцов.  Получается, что я на несколько секунд заснул - подумал Иван и обрадовался. 
 Сердце Ивана сильно билось, он был испуган и раздосадован на своё волнение.  Какие они, размышлял Иван, эти пассионарии или психически больные люди….  Как их много и как легко они решали вопросы жизни и смерти в недалёком прошлом.  На Украине и сейчас они вдруг вылезли из подполья и начали вершить драматичные события. И раньше ни красные, ни белые, ни фашисты, ни анархисты всех мастей, ни эсеры, ни меньшевики и прочие не смогли создать такие идеи, которые увлекли бы большие массы людей на долгое время. Советская власть продержалась 70 лет, умертвила миллионы и также была отвергнута, оплёвана и  оболгана. Остальные движения тоже несли смерть, но были очень быстротечными. Что у нас за жизнь? Спокойно жить – не хотим, нужны потрясения и переделы, когда в мутной воде легко ловится крупная рыба. Бесконечно повторяется библейская история об изгнании из Рая. В погоне за лучшим уничтожаем хорошее и обретаем плохое.

 Иван решил вернуться домой, закусить и выпить, дабы успокоиться. Навстречу по-прежнему шли люди, но он уже не верил в их апатию и спокойствие. Вдруг он встретился глазами с несколькими бородачами с Кавказа. Их глаза бесцеремонно разглядывали окрест и почему-то задержались на Иване. Он ясно ощутил их недоумение и презрение: в их глазах читался оценка: ты, вроде местный, давно тут, а не видно, чтобы был богат. А вот мы только год в Петербурге, а уже имеем хороший бизнес, связи, можем решить любой вопрос. И за нами наш род и наш народ, а вы все – мелкие людишки, не способные даже создать народ. Естественно, он прав, но со своей точки зрения. Если бы Иван родился на Кавказе,  и он был бы в их числе, но сейчас, на склоне лет, Иван без колебаний выбирает свой образ жизни и другой – не хочет.  Между людьми часто встречается непонимание: многие думают о непонятной жизни их знакомых. Они уверены, что на месте их знакомых они совсем бы по-другому, умнее построили свою жизнь. Иван же знал, что такая перемена потребует переделки всей  внутренней жизни, а этого Иван почему-то не хотел.

 Он брёл домой и думал о себе. Иван вдруг заподозрил, что в установках его души есть катастрофический изъян.  Ему показалось, что он находится внутри оболочки, что-то вроде прозрачного пластикового шара. Он видит и слышит всё через мембрану, которая лишает его чувства непосредственного контакта с происходящим. Всё, что он делает, это всё происходит внутри этого проклятого шара и не имеет контакта с миром. Иван обрадовался, что он наконец-то так ясно сформулировал для себя давнишние неясные самоощущения.

  Он много раз удивлялся, видя, как некоторые его знакомые страстно реагируют на обыкновенные контакты с миром. Они так вкрадчиво, настойчиво, хитро, не стесняясь окружающих, разговаривают с людьми, от которых что-то хотят, как будто умоляют женщину о сексе.  Или так яростно и злобно набрасываются на визави, словно те нанесли им ужасное оскорбление, а его не было, случилась мелкая неловкость.  Иван сожалел, что не был  способен на такое яркое, доверчивое отношение к миру.  И  понятнее стало Ивану, почему он способен на сильные чувства, если происходит насилие, грубость хамство рядом с ним. А как там… за горизонтом - не беспокоит.  И оболочка и расстояние смягчают воздействие эпатажных событий. Как детёнышу зверька интересно только то, что он видит, так и Иван был готов действовать в только случае, когда что-то происходит рядом. Иван задумался о том коконе, который смягчает негативное воздействие мира на него, но ослабляет, к сожалению, радостные моменты.  Ему вдруг пришла в голову мысль: а что если там, за стенкой защищающего его кокона властвуют такие страсти, которые ему не по плечу?  Иван уже подошёл к своему дому и отложил свои сложные вопросы  на следующий свободный от работы и домашних забот день, который случится теперь Бог весть когда.