31 Первая ночь в Ларанжейрас

Pulvis aureus* 

Ночью, лежа на широкой деревянной кровати, на соломенной перине, под белым покрывалом, расшитым цветами, я думал о бразильском золоте: «Сколько сил брошено на добычу металла королей! И как немного тех, кто пользуется результатами этого труда! Большая часть золота остается в руках местных богачей или уходит в Португалию, где тоже не приносит блага народу, а служит для приумножения роскоши короля и его приближенных и заставляет их верить в иллюзию всеобщего благополучия, якобы установившегося в нашей стране. Кроме того, немалая часть золота утекает в Англию. Согласно Метуэнскому договору**, Англия поставляет португальской короне сукно и промышленные товары в обмен на вина. Их Португалия ввозит в Англию на льготных условиях – установленная на португальские вина ввозная пошлина на треть меньше той , что взимается с французских. Но дело в том, что стоимость тканей, которые английские корабли везут в Португалию, превышает стоимость вин, поставляемых на Британские острова. Это ведет к дефициту, который португальская корона покрывает не чем иным, как бразильским золотом… Может быть, мне грех жаловаться на Метуэнский договор, ведь он выгоден для виноделов, в том числе, для отца. Но, с другой стороны, если задуматься о нашей стране в целом: огромную пользу Португалии принесло бы развитие промышленности, чему заключенный договор только препятствует.

Еще в прошлом столетии Дуарте Рибейру ди Маседу, несколько лет находившийся на дипломатической службе в Париже, а затем – в Мадриде, выступал за создание в португальском королевстве мануфактур по производству шерстяных и шелковых тканей. (Именно эти ткани в больших количествах ввозили и ввозят в нашу страну из-за границы.) Спустя некоторое время несколько прогрессивных фидалго предприняли попытку воплотить идеи ди Маседу в жизнь. В Ковильян***  пригласили английских мастеров, имевших большой опыт в прядении и ткачестве. Были открыты передовые мануфактуры. Объемы производства шерстяных тканей возросли, качество изделий значительно повысилось. Однако подобная практика не получила необходимой поддержки – большая часть нашей знати прогрессивностью не отличалась, а ко всем новшествам относилась и относится в лучшем случае настороженно, а в худшем – неодобрительно. Поэтому дальше единичных мануфактур дело не пошло. Фидалго, предпочитающие во всем следовать французской моде, и в наши дни заказывают себе парижскую фланель. Наши товары по-прежнему уступают по качеству французским и английским, и те вытесняют их с португальского рынка. Наша промышленность стоит на месте, сельское хозяйство, за исключением виноделия, без поддержки государства тоже переживает не лучшие времена. А золото, которое можно было бы вкладывать в развитие нашей экономики, достается английской короне…

Вскоре я заснул. В ту ночь мне снилось, будто я в родительском доме. Братья зовут меня в сад. И вот мы выходим, а там яблони  цветут белые-белые. Отец, довольно глядя на них, говорит:

– Бог даст, будет хороший урожай!»

– Главное, чтобы летом не случилась засуха, как в том году, – добавляет Мигел.

– Это, да, – соглашается отец.

Мать зовет нас обедать…

Когда я открыл глаза, меня охватило необычное чувство: я не мог поверить, что нахожусь не в саду Серрана, а в одной из спален чужого мне Ларанжейрас. Словно желая убедиться, что это действительно так, я подошел к окну и выглянул наружу. Там простиралась зеленая долина, а за ней вдалеке темнел тропический лес. Долго-долго я смотрел на этот пейзаж, вместо которого мне так хотелось увидеть старый миньотский**** сад.

* Золотая пыль (лат.)

** Метуэнский договор – торговое соглашение между Англией и Португалией. Договор был заключен 27 декабря 1703 года в Лиссабоне и получил своё название по имени лорда Метуэна, английского посланника в Португалии, который подписал документ.

*** Ковильян – город в центральной части Португалии.

**** Миньотский - относящийся к португальской провинции Минью.