Учения часть первая

УЧЕНИЯ (часть первая)

 Первый БТР задымил и встал прямо в воротах части. Был быстро созван военный совет, на котором приняли решение оставить прапорщика и нескольких бойцов решать проблему, а колонна двинулась дальше.

 Второй БТР, не вынеся тягот пути, встал уже посреди Львова. Кто бывал в этом славном городе, тот поймёт, что значит для остальных водителей замершая на тесной улочке бронетехника. А кто не был, вспоминаем фильм «Три мушкетёра» на музыку Дунаевского. Помните, как главные герои разворачиваются четвёркой лошадей в ряд. «Пора-пора-порадуемся на своём веку…».

 Вспомнили? А теперь представьте, что на этой улице движение в две стороны и стоит БТР. К тому же надо заметить, что это был головной БТР, то есть возглавлявший и направлявший движение колонны. Вся улица принялась кричать и сигналить, традиционным шофёрским способом выражая своё сопереживание и жестами пытаясь способствовать скорейшему разрешению сложившейся проблемы, но ничего не помогало.

 Не знаю уж, как долго бы это продолжалось и чем бы это закончилось, если бы кто-то из ребят не догадался вылезти из люка, вставить в пулемёт муляж ленты, развернуть его в сторону усердно сочувствующих и передёрнуть затвор.

 Повинуясь пулемёту, как жезлу регулировщика, пробка начала рассасываться боковыми улочками и переулками. Быстро посовещавшись и оставив прапорщика и нескольких солдат со вторым заглохшим бэтээром, отцы-командиры рассредоточились по машинам, и колонна двинулась дальше к месту дислокации и предстоящих маневров.

 Надо сказать, что незадолго до этого я уже побывал там с группой товарищей, где принял участие в строительстве капитального оборонительного сооружения. Объект, правда, так и не был сдан, но по не зависящим от нас причинам. Можно сказать, что это гражданские подложили нам свинью, да и не одну.

 По замыслу военного руководства бункером должен был стать накрытый плитами перекрытия блок совмещённого санузла. Это такая бетонная коробка с дверным проёмом с одной стороны и окошком на кухню — с другой. В нашу задачу входило вкопать его по окошко в землю и прорыть наклонную траншею к входу.

 Окошком, разумеется, в сторону потенциального противника, дабы господа офицеры могли видеть его козни и лучше строить свои планы. По замыслу авторов проекта судьба предстоящей баталии должна была решаться именно в этом сортире.

 Но жизнь распорядилась иначе. Где-то на третий день шанцевых работ мы вскрыли не отмеченный на картах скотомогильник. Завоняло по-настоящему, работы прекратили, и врывать бункер в эту клоаку уже не стали.

 По прибытии на место, после установок палаток и разбивки городка на наши плечи легло налаживание связи, связей и выполнение нормативов. Если, как говорят, американская армия держится на сержантах, то наша армия держалась на прапорщиках.

— Значит, так, — сказал нам троим прапорщик Платишин. — Тут недалеко! Нужно кинуть шесть километров полёвки. Берём по четыре катушки каждый и по-бе-жали, а то не успеем.
— Есть! — обречённо вздохнули мы и, с тоской взвалив на себя поклажу, поковыляли следом через колхозное поле.

 Так, чтобы вы имели представление, катушка — это такая небольшая металлическая конструкция с ручкой, как у шарманки, для перемотки, и ремнём, как у сумки, для переноски пятисот метров полевого кабеля.

 Разматывая, кабель клали прямо так, на землю. Это же была временная полевая линия. Тут главное, как учил Суворов, «натиск и быстрота».

 Когда катушка заканчивалась, нёсший её сначала присаживался на корточки, чтобы сделать скрутку, а потом вскакивал и принимался догонять своих товарищей, уже мотающих следующий кусок. И так далее, и так далее, и так далее.

 В конце этой эстафеты лучшего из нас ждали прапорщик, «когти» и телеграфный столб. День выдался жаркий, столб был свежий, тёк креозотом и вонял так, что у меня даже щёки горели.

 Мокрые от бега, мы стояли вокруг, прерывисто дыша, и оценивающе его разглядывали. Никто из нас до этого, по крайней мере в «когтях», по столбам не лазил.

 Правда, однажды я лазил в «кошках» и по горам. Это, конечно же, не совсем то, но тем не менее! В конце концов, я же связист — белая кость, голубая кровь, молнии в петличках! Я же должен уметь пользоваться «когтями» и лазить по столбам!

— Товарищ прапорщик, разрешите?!
— Валяй.
Пристегнуть «когти» и надеть пояс мне помогли. С техникой прохождения маршрута было сложнее, но я самостоятельно её более или менее освоил, пока поднимался наверх.

 После нашего марш-броска ноги устало гудели и предательски дрожали. Я всё никак не мог, откинувшись на ремне, поставить колено «в замок» и хоть чуть-чуть дать им отдохнуть.

 Платишин с земли мне пальцем указал, к какой линии надо цеплять наши провода. Наконец дело было сделано, и можно было спускаться и возвращаться на базу.

 Движение вниз в отсутствии опыта оказалось несколько сложнее. Приходилось полуприседать то на одной, то на другой ноге и так замирать на какое-то время, пока другая нога искала опору.

— Я молодец, — думал я, неторопливо перебирая «когтями». — Я сделал это. Все очконули, а я нет. Я мужик, я оправдываю своё высокое предназначение. В конце концов, я настоящий связист — белая к…

 И в этот момент, до сих пор не понимаю как, «коготь» соскользнул, и я повис на столбе, инстинктивно обхватив его руками. Тогда, пожалуй, я впервые испытал состояние сатори — внезапного просветления и остановки внутреннего диалога.

 Но, не будучи ещё знаком с дзен-буддизмом и восточными практиками, не смог в нём задержаться. Меня тут же захлестнули противоречивые желания: не упасть и не вляпаться. Пришлось выбирать.

 Я ощущал себя мухой на клейкой ленте. Каков провал, какое фиаско! Только что я был на высоте, и вот уже весь в креозоте и в расстроенных чувствах, медленно оползаю вниз.

 Так миг моего триумфа завершился позорным столбом.
Вечером я выцыганил у водил бензина и полночи после отбоя чистил форму. Утром, когда взошло солнце, я смог наконец-то рассмотреть то, чего мне удалось достичь.

 Слой стал тоньше, но пятна замысловато расползлись, то прерываясь, то перетекая друг в друга, и увеличились в размерах. Ночью, в полутьме, при дежурном свете я их скорее размазал, чем оттёр.

 Но другой одежды у меня всё равно не было. Пришлось надеть эту и ходить так. В конце концов, пятнистый камуфляж тогда только-только входил в моду и был в дефиците.

 Так что хоть вблизи и пованивал, но издалека-то он выглядит ого-го! Несколько утомляло, правда, то, что каждому проявлявшему интерес в итоге хотелось узнать, что же всё-таки на самом деле произошло.

 Сначала я рассказывал азартно, в красках и в лицах, но в итоге, устав от всеобщего внимания, уже к обеду события минувшего дня бездушно тараторил, как заученный урок.