И это другая история

(И это другая история).
- Приехал я на автовокзал, в город, а там рыночек есть рядом, где бабки торгуют разными овощами, которые из садов-дач своих привозят, тут и грибы и ягоды продают. – Так вот, там я увидел его: человека с перекошенной улыбкой, как у клоуна. И одет он был в бутафорский театральный костюм генерала без погон. И шапка-картуз был на голове его плоский и мятый одного цвета с костюмом - светло-синий, околышек и верх, с твёрдым черным козырьком. Костюм его явно был большего размера, сам-то он был низкорослый. И штаны генеральские на нём – с красными лампасами по бокам. А сапоги блестели, начищенные, чуть ли не лаком покрытые. – Люди глазели на него, а он выражался гласными, кивая головой, а то и встряхивая ею: э-э-э! Ах -э-о! О-о-о-э! – и что-то говорил бабкам-торговкам несвязно: «Како-мако, тык-то-тык!» - совсем непонятно. Торговки давали ему кушать, - кто яблоко, кто морковь. Он брал, вытягивая руки из длинных рукавов, и так ходил, держа и морковку и яблоко в одной руке, другой же жестикулировал, будто дирижировал в такт своей «песне» из нечленораздельных звуков: «Э-а-э! О-а-э! Ола-эя!» - и так далее. – Такой человек – «юродивый», как при «царе-горохе», ходил по всей привокзальной площади. Потом я его встречал и на центральном рынке в центре города, - около, - потому что его с рынка прогоняли.
А от бабок-торговок я узнал, по их рассказам-байкам, которым я не очень-то доверяю, - что этот, ещё не очень пожилой, хотя и седой маленький человек много учился. Он, якобы, окончил у нас в городе Университет, а потом поехал в Академию…, и всё учился и учился и учился, - от учёбы же и приступ был с ним. И мозги его не выдержали – стал он дурачком, в психбольнице в Семёновке лежал, но так как он не буйный, мать его оттуда забрала. А одежду он из театра берёт, - у него сестра там актриса. \ Но другие говорят, что во время учёбы в Академии, этого «юродивого» избили академики на своей пьянке и стрясли ему все мозги. Вот в общем – болезнь такая – слабоумие любого может коснуться. – так рассказал нам друг рыболов, когда узнал, что я пишу про Деменцию, - про слабоумие.