Наркология

В гаражные ворота деликатно постучали.
- Открыто! – рявкнул Полковник, - дочищающий последнюю из необходимых картофелин.
Вслед за облаком пара в гараж ввалился Старик Семёнов, щуплый мужичонка, которого тянула вперёд большая китайская, звенящая стеклом сумка.
- А позвонить? – Спросил хозяин гаража Володя.
- Мобилу дома оставил, а из дома звонить, сам знаешь, геолокация.
Дело в том, что у Семёнова имеется жена, которую он ласково зовёт Гадюка. Впрочем, и у Володи есть жена, но она пятьдесят метров от квартиры до гаража преодолевать не станет, чтобы испортить мужу праздник. Другое дело Гадюка – Летом Старик (а это просто погоняло) с утра вывозит её за Зею на дачу и там они ну… что-то, в общем, делают. Быть может даже тянут за ростки, чтобы растения скорее выросли. А вот зимой – беда, идёт непрерывная битва за Старикову пенсию и его вольные перемещения. Гадюка никак не может понять, что смотреть наше телевидение без чекушки занятие невыносимое. А что ещё пенсионеру делать? Крестиком вышивать, или на свою пенсию в Таиланд рвануть, или на Гоа?
- Ну и духан у вас, слюнями захлебнуться можно, - заявил Семёнов, - а я тут соления припёр.
Запах и вправду завораживал – в котле благоухал буклёр, готовый через пятнадцать минут выступить главным блюдом…

 Вчера, ближе к вечеру, выехали на косулю. Вместо лицензии взяли местного егеря. Поехали, честно говоря, лучить. Однако снежок, лениво падающий при полном безветрии, спутал все карты – ни одно животное от лучевой болезни не пострадало. Причаливши к каким-то тальника выпили по три рюмки снотворного и спать.
Утром небо оказалось прозрачным до самого ближнего космоса, и настолько голубым, что казалось застывшим морем. Снег не казался белым – в каждой снежинке утонул лучик рассвета.
- Вот ты, твою! – Высказался Полковник, - похоже снег закончился, как только мы заснули, смотри, на палец, да на мизинец выпало, на мизинец младенца, - поправился он, взглянув на свой, размером с сардельку, мизинец.
- Нам же лучше, заявил егерь.
 И они непричащаясь, поехали.
Заснеженную равнину украшали небольшие рощицы, которые кое где называют колками. У первого же колка егерь ( впрочем как и все остальные, заметил следы).
- Две, - он растопырил пальцы на манер спецназовца из сериала, - мы трое на номера, а ты загоняешь, через десять минут, засеки!
Номера ушли, Володя заглянул в походный ящик, чем бы пугануть зверьё. На глаза попался чугунный котёл. Так, а бита?  Впрочем крышка пойдёт, на Майдане, он видел, некоторые крышкой по кастрюле колотили.
Вначале он газанул, потом выскочил со своим орудием из машины и стал бешено колотить крышкой по котлу – вот бы хохлам на майдан такое оружие! Котёл, возмущённый использованием не по назначению загудел, завыл, после каждого бряка меняя тональность, не умолкая, однако, то, будто жалуясь, то, будто угрожая. Среди этой какофонии как будто бы прогремели выстрелы. Володя ладонью успокоил котёл ( или уже Котла) и поехал к охотникам, те уже, как стервятники, рвали добычу. На скорость. Егерь орудовал красивым охотничьим ножом, доктор – неказистым якутским. Доктор явно выигрывал гонку.
- Врёшь, док, - заявил полковник, - ты точно хирургом был.
- Охотником я был, пока ты в школу ходил, да потом на плацу казённые сапоги стаптывал, - не переставая ловко расчленять парящее тело избавленной от козьей шубы косули…

- Ну, что, под холодненькое, - пробасил Полковник, - вон его сколько!
Стол и вправду ломился от даров Семёновского огорода: огурцы, помидоры, лечо, икра, Аджика, жареные баклажаны в масле и ещё какой-то разноцветный салат, венчали стол три бутылки водки, одна из которых была ополовинена. Со стороны охотников выставлена охлаждённая печень косули и соль. Выпили.
- Почто банкет такой? – Спросил Полковник обычно прижимистого Старика.
- Месяц в наркологии пролежал, до чёртиков по водке соскучился!
- Ты как туда попал?
- Гадюка уговорила, колбасило меня с похмелья, я и подмахнул бумажку.
- А что ж не опохмелился?
- Так она заначку нашла.
- Месяц-то зачем лежал, откапался, да шёл бы до дому?
- Они меня в белочку загнали….
- Как?
- Как?
- Ком –пете-нции, - сказал Семёнов, - у вас тут телевизора нет, а я смотрю. У нас ракеты падают, а если взлетят, то спутник портится. А вы белочка, белочка. Врачей за деньги учат, какие там понятия. Раньше они писать не умели – теперь читать!
- Да ладно, не митингуй уже,- разольём буклёр, да под горяченькое, - грудью встал на защиту Родины Полковник.

Семёнов и после «подгоряченького» бубнил:
- Просыпаюсь, в палате немцы, стажёры-медики из бундесвера, капельницы ставят, забавные такие капельницы. Я с ними переговорил, оказывается их должны на экскурсию на авиабазу «Украинка» везти. Пошли они собираться, а я привязанный. Тут уже вертолёты гудят, а я привязанный к кровати. Отвязался, пошёл на пост, где у них наша одежда, взял ботинки, куртку – не в тапочках же на авиабазу лететь. Вижу выходят на посадку – санитар объяснил, что это курильщики во внутренний двор дым пускать идут. Он и так пучеглазый, а тут глаза чуть совсем не выпали…
- Старик, давай-ка тяпнем ещё, а то у нас глаза выпадут, - у Полковника слеза катилась по щеке, а Доктор только кивал, багровел лицом и пускал пузыри – все смеялись внутрь.
Семёнов после рюмки грел не по детски, а когда дошёл до стационара, заявил, что это просто наркопритон. Там постоянные клиенты переживают трудные времена на бесплатных харчах и в тепле.
- Я там один возрастной был среди этой братии. У них гонец ходил в город за колёсами, и они отдавались тихой грусти. А потом я узнал, что этот бордель можно покинуть в любой момент, я и покинул.
- А выписку тебе дали? – Ожил молчавший доктор.
- Дали, поставили на учёт.
- Ты попал.
- С какого перепугу?
- У тебя отнимут права.
- За что?
 За диагноз.
- И на сколько?
- Пока не снимешь судимость… диагноз, в смысле, года на два, минимум.
Семёнов наполнил гранёный стакан, который принёс в своей огромной сумке, выпил не закусывая. Не закусывая потому, что его бледно-голубые глаза вмиг затуманились, а тело медленно и аккуратно сползло на пол.


- За что ты его так? – Спросил Полковник, когда Старика забросили в машину.
- Я ему правду сказал, - пожал плечами доктор.
- Чушь какая-то, неужели можно лишить прав за то, что прилепили диагноз! Его же никто пьяным за рулём не ловил. Да боюсь, что у бедолаги Семёнова штрафа ни одного за жизнь не было.
- Закон такой.
- Да знаешь, док, мне ещё в юности сверстник пояснил по этому поводу. Я ему как-то мимоходом сказал, мол, пьяница за рулём – преступник, и поправку услышал – пьяный за рулём преступник. Иначе некого за руль сажать будет – весь СССР пьяницы. Или теперь не так.
- Выходит не так.
- А если у тебя диагноз вор в законе, тебя чего лишают?
- Пожалуй ничего.
- Тогда, тогда это маразм, я думал ты шутишь. И что, теперь подлечиться от алкоголизма невозможно?
- Почему, в том же притоне, как его назвал Старик, анонимно, за деньги.
- И тогда ты уже не алкоголик?
- Ну да.
Володю сморило. Одно дело спать в машине когда ты пассажир, и другое когда ты водитель. Под бубнёж доктора с Полковником привиделось ему, что ГАЙцы в жёлтых жилетках заходят в гараж и требуют его права.
- Гражданин, почему употребляете рядом с автомобилем?
Потом вдруг пришло в голову, что прав лишиться можно и трезвым. Тут же появилась таёжная дорога с чуть виднеющейся из-под пыли двойной сплошной.
- Гражданин, почему нарушаем, - вылазят из-под ёлки ГАЙцы, - ваши права.
Володя просто не представлял себя без прав, поэтому в ужасе и в холодном поту проснулся. Доктор и Полковник немного сменили тему:
- Ты мне док скажи, Депардье алкоголик? Он хвастается, что в день десять бутылок вина выпивает.
- Там у них все каждый день выпивают.
- Не столько же!
- Неважно, вопрос в другом. Как ты думаешь, алкоголик страдает алкоголизмом?
Полковник задумался, помолчал.
- Да, пожалуй, нет, он в нём живёт, он похмельем страдает.
- Во-о-т!!! – Заорал Доктор.
- Что вот?
- А почему возникает похмелье?
- Резко завязывают.
- А почему?
- Деньги, наверно, заканчиваются.
- Вот, а у Депардье, или у другого француза деньги заканчиваются?
- Ну, за всю Французию не скажу, а у нашего народного артиста, в одних подвалах лет на пятьсот запасы.
- И белочки на них нет!
- Так они и не завязывают резко.
- Да, а нашего Семёнова резко завязали, слушай, там что, ничего нельзя было сделать? Наркология
- Читал одного еврея, они будто в Латгалии ещё при советах немного спирта через капельницу вводили к концу вторых суток- помогало. А то, говорит, спасу никакого не было латгалы эти все здоровенные, и белочки у них такие же.
- А что, у нас нельзя?
- Да кому это надо? Сам видишь – наркология у нас теперь карательная аки психиатрия при Советах.
- Тогда будто и терапия карательная, у меня соседка через неё повесится готова.
- Людоедская. Но не карательная, такая вот беззлобно людоедская. Типа это того, бизнес…
- Так при той власти в ЛТП сажали…
- Да бросьте, Полковник! ЛТП, ЛТП зато прав не лишали, и с работой козни не строили. Старик сейчас даже сторожем не устроится. И до дачи они не доберутся – автобусы туда не ходят! Будет он теперь бухать круглый год, пока однажды Гадюка его скалкой не убьёт…

Володя отметил, что наркологи за столом не пьют, однако раскрасневшиеся лица и вольный полёт мыслей, слегка заплетающимися языками обретающий словесную форму, и научный вес, даром времени не теряли пока он отбивался от злобных ГАЙцов.
- Мужики, - грустно сказал он, - давайте же жить дальше, давайте выпьем под Семёновские закатки пока они есть. А то на следующий год их не будет. Да мало ли чего не будет на следующий-то год.