Весенняя педагогическая поэмка

 Это был последний урок, но в классе, вопреки устоявшимся обычаям, царила зловещая тишина. Жуткая и огромная гадина, отдаленно напоминавшая птицу, держала в клюве Сергея Ковшова, зависнув за окном наподобие гигантской колибри. Всем оцепеневшим ученикам шестого «Б» класса, рядовой школы одного из спальных районов Москвы было ясно, что жизнь этого Ковшова стоит столько же, сколько новости из фейковых телеканалов. Ковшова не любили, даже скорее боялись и ненавидели. Но у большинства учеников общий страх перед неизвестным чудовищем, напавшим на Ковшова, который вселял ужас, но оставлял все же немного пространства и для злорадства. Ковшов очень успешно умел запугивать и терроризировать не только девчонок и пару «ботанов», которые добывали различные награды на городских и районных олимпиадах для всей школы, но и обычных своих одноклассников, делая лишь исключение двум спортсменам и одному невзрачному двоечнику, как и сам Ковшов, но имеющему старшего брата, отягощенного явно криминальным поведением.
 Аркадий Романович, классный руководитель шестого «Б», не выражая никаких эмоций, резким движением, с шумом, широко открыл окно и неожиданно впустил вместе с шумными порывами ветра, производимами взмахами огромных крыльев чудовища. Рептилия, державшая Ковшова, как аист младенца перед посещением счастливых родителей, с нетерпением ожидавших прибавления в семействе, неуклюже взобралась на подоконник. Этой «птичке», да еще и с Ковшовым в клюве, здесь не были рады совершенно. Чудище ростом и объемом значительно превышающем габариты Аркадия Романовича, неуверенно помогая себе огромными перепончатыми когтистыми крыльями, еле пробравшись через окно, повернулась плоской мордой-клювом к ученикам, плотоядно рассматривала притихших товарищей Ковшова. Было заметно огромное количество мелких зубов, торчащих из огромной пасти, покрытой чешуйчатой кожей. Из уголков жуткой пасти тонкой струйкой стекала прямо на пол белая слюна. В классе распространялось устойчивое зловоние.
- Что же вы делаете, Аркадий Романович? - не отрывая глаз от кошмарного гостя, дрожащим и тихим голосом произнес Нефедов с первой парты. Нефедов был отличником и любимчиком большинства учителей.
- Не волнуйся, Даня. Судя по Ковшову, кулинарные пристрастия нашего гостя явно склоняются в сторону двоечников и хулиганов, - так же тихо ответил Аркадий Романович, видимо решив поощрить всех отличников класса. Но некоторые с удивлением для себя, отметили злорадную улыбку учителя истории, отличавшегося весьма миролюбивым характером.
- Я вчера четверку получил по географии, между прочим, - дрожащим голосом тихо прошипел с последней парты едва справляющийся с учебой Никитин.
- А я брату уроки по химии помогла делать, - быстро пропищала пигалица Моисеева.
Присмотревшись, можно было заметить, что Ковшов еще жив, он едва заметно дышал. Его страшный испуг и мертвенная бледность бросались в глаза. Безжизненной тушкой он ритмично болтался в клюве гигантской рептилии. При этом было заметно, что Ковшов, видимо, на всякий случай симулировал преждевременную кончину, отказавшись от всяческих проявлений жизнедеятельности, и, как мог, скрывал свое дыхание. Избранная Ковшовым стратегия могла показаться лишь отчасти успешной, так как он все же еще не был съеден, но явно ограничен в свободе.
Севостьянова из самого дальнего угла вдруг громко зарыдала в голос, прикрыв ладонями глаза. Летающая рептилия резко повернула голову на громкий звук плача, не выпуская Ковшова из пасти. Ковшов качнулся, как на качелях, и, шумно выпустив воздух, обильно намочив штаны. Теперь капало не только из клюва гигантской рептилии, но и из ботинок Ковшова.
- Заткнись, дура, - тихо, но отчетливо прошипел обычно молчаливый и вежливый середнячок Якин, сидевший рядом с Севостьяновой за одним столом. Севостьянова остановиться явно не могла и лишь мотала головой и рыдала. Рептилия направилось прямо на звук плача вместе с раскачивающимся в пасти Ковшовым, который, казалось, и впрямь находился в обмороке.
Подойдя вплотную к рыдающей Севостьяновой, монстр внимательно стал изучать ее.
И тут раздался визгливый звонок, от которого все дружно охнули, кроме Аркадия Романовича, который старательно и быстро что-то записывал у себя в блокноте.
Рептилия неожиданно развернулась и заковыляла к окну. Выпустив из пасти тушку Ковшова, она забралась на подоконник не без помощи Аркадия Романовича и, прыгнув вниз, уверенно замахала своими огромными перепончатыми крыльями, обдав напоследок всех сидящих в классе холодным воздухом и жутким зловонием.
- Ну, и славно. Улетел, - вздохнув с облегчением, произнес Аркадий Романович.
Большинство учеников, как безумные повскакав со своих мест, ринулись к высоким окнам и прильнули к стеклам, пытаясь разглядеть только что покинувшего их монстра. В небе уже едва виднелось удаляющееся тело исполина с крыльями.
На полу безжизненно лежало тело Ковшова в мокрых штанах и рваной на вороте куртке. Лишь наклонившись, можно было заметить, что он еще дышит.
- У меня чуть выкидыш не случился, - громко заявила красавица Клепина, гордившаяся своей не по возрасту развитой грудью и мощными ягодицами.
- Предохраняться надо, - уныло среагировал твердый хорошист Ляшко. После этих слов в шестом «Б» случилась истерика. Все хохотали так, что прибежала испуганная уборщица узнать, не случилось ли чего. Но на нее никто не обращал внимания.
Первое время после этого происшествия все стали издеваться над Ковшовым, позабыв, как недавно боялись его. Сам же Ковшов в корне изменился – он стал пуглив и временами задумчив. Самое поразительно заключалось в том, что по зоологии, которую часто прогуливал, он стал получать пятерки. Некоторые из его одноклассников замечали, что все его тетради были изрисованы птерозаврами разных видов с отменным знанием дела на уровне опытного палеонтолога. Через какое-то время учителя стали обращать внимание на повысившуюся успеваемость и дисциплину шестого «Б».
Через несколько дней Аркадия Романовича вызвали к директору, где состоялась длительная беседа на повышенных тонах. После разговора с директором классный руководитель шестого «Б» уволился и навсегда уехал из города. Но в школе о нем не забыли и стали слагать легенды, в которых он представал уже не рядовым учителем, а полумифическим героем районного масштаба. Кое-кто даже пытался его найти и затеять переписку, но тщетно.
Тем временем на улице весна неумолимо вступала в свои права и ничто ее уже не могло остановить.
- Педагогика – штука тонкая и маловразумительная, - сказал завуч на одном из совещаний, посвященных этому инциденту.
Москва. 11.11.2019