Подруги тест на любовь - часть 3

ПОДРУГИ: ТЕСТ НА ЛЮБОВЬ

Книга третья из серии «МРАКОБЕСКИ»

Часть 3

Глава 1

               
    Стол накрыли, как обычно, в гостиной. Задумчиво разглядывая батарею бутылок, выставленных на столе, Галина машинально взяла в руки шампанское,  но, иронично заметив: – Да что тут праздновать-то? – выбрала коньяк.

    - А вот сейчас я бы выпила! – заявила вдруг Аня, потянувшись к шампанскому.

    - Тебе нельзя, – оборвала ее Наталья и подала ей бутылку с минералкой, а Галине подставила свой коньячный бокал. – Давай, Галь, наливай.

    Галина плеснула в два бокала коньяк и, чокнувшись с Натальей, кивнула Ане.

    - За нас! – с некоторым вызовом произнесла она.

    Трапезничали молча. Наталья, автоматически тыкая вилкой в тарелку с салатом, отправляла в рот то, что вилке удавалось подцепить, жевала, глотала, повторяя снова и снова этот процесс, совершенно не контролируя его – ее голова была полностью занята беспокойными, горькими мыслями. То же самое происходило с Галиной и Аней. Только Галина, думая о своем, кусочек за кусочком поглощала сыр. Аня же расправлялась с маринованными корнишонами, вылавливая их пальцами прямо из банки.

    Обнаружив, что ее тарелка пуста, Наталья принялась наполнять ее всем, до чего могла дотянуться.

    - Может, еще по рюмочке? – предложила она.
 
    - Угу, – с готовностью отозвалась Галина и повторила свой тост: – За нас!

    И в комнате опять стало тихо, если не считать ритмичного постукивания о тарелку вилки Натальи и хруста корнишонов. Первой нарушила тишину Аня.

    - И все-таки женщину мужчина должен выбирать себе сам, – твердым голосом сказала она, подтверждая кивком вывод своих молчаливых размышлений.

    - Что это ты вдруг? – удивилась Наталья.

    - Да зря я тогда сама предложила Андрею пожениться. Видно, черт меня дернул. Ни за что бы так не сделала, если бы не это предсказание цыганки. Он ведь и в самом деле прямо свалился на меня, как и было предсказано. А теперь мне вообще стало ясно, из-за чего так произошло.

    - Какое еще предсказание? – вытаращила глаза Наталья.

    - Да ты не знаешь, – махнула рукой Аня, – а Галине я уже рассказывала. Я из-за этого предсказания вообще столько глупостей наделала.

    - Ну-ка, Ань, давай еще раз, хотя бы коротенько, для Натальи. Только вот про глупости поподробней, – попросила Галина.

    - Да просто мне одна цыганка предсказала, что свадьба у меня будет нечаянной, типа, очень спешной. Что жених на меня просто свалится, и у него уже все будет готово к свадьбе. А я тогда была совсем молодая, и про это предсказание сразу забыла.
 
    - А что за цыганка? Ты гадать, что ли, ходила?

    - Да ну, ты что? Я тогда ни про какие гадания и не думала. Просто шла куда-то, уже и не помню куда, но было лето, жарко очень, и я захотела пить. Ну, купила в гастрономе бутылку ситро. А когда вышла из магазина на улицу, увидела эту цыганку. Вот лицо ее до сих пор помню. Очень молодая, наверное, мне ровесница, но уже с двумя детьми. И вся такая красная от жары, потная. И смотрит на меня. А мне ее так жалко вдруг стало, я и отдала ей эту бутылку ситро.  И вот тут она мне и сказала такую фразу. И, прям, знаете, куда-то сразу исчезла.  Я ей и спасибо-то не успела сказать. А, может, это она мне за ситро так сказала, вроде как в благодарность. Не знаю. Но забыла я об этом совсем. И вспомнила, когда из-за Павла распереживалась. Ой, мне тогда это так помогло!

    - Да чем же это? – не поняла Наталья.

    - Ну, как же! По этому предсказанию Павел мне никак не подходил. Мне был предназначен совсем другой. Я даже перестала переживать. Только потом слова этой цыганки так и крутились в моей голове. И давай рассуждать: как там она сказала? Готовый жених? Свалится на меня? А откуда? Свалиться что-то или кто-то может только сверху, вот я как рассуждала. А кто может быть наверху?

    - Кто? – спросила Наталья.

    - Да летчики же! А где их много? И меня потянуло в аэропорт, где этих летчиков на каждом шагу полно. И я туда поперлась. И ездить стала регулярно.

    - Так вот оно что! – ахнула Наталья. – Я же тебя там однажды видела. Ну, скажу, ты сама на себя не была похожа. Я, правда, подумала, что ты по какому-то заказу работаешь. Ну, и что?

    - Да ничего! Мужики, правда, что надо. Серьезные, сдержанные подтянутые, и формы у них такие красивые! Но только с ними такие стюардессы всегда шли рядом! Просто глаз от них не оторвать. Я как потом посмотрела на себя в зеркало… Да чуть не заплакала! Маленькая, с веснушками, волосы какого-то цвета – ни то, ни се, щечки как яблочки и такие же румяные. А грудь плоская, как разделочная доска. Чуть короче стрижка – и все, без грима за мальчишку могла бы сойти. Джинсы, свитеры, кроссовки. А рядом с ними просто королевны – длинноногие, длинноволосые, на высоченных каблуках. Талия, грудь, шея, глаза, губы! На что ни посмотришь – залюбуешься. А походка! Просто танец какой-то восточный.

    - Ну, не все ж они под руку со стюардессами ходят, – Наталья явно заинтересовалась рассказом Ани.

    - А кто без стюардесс, те сразу либо домой смывались, либо там же в кафе или в баре алкоголем надирались. Эти меня уж никак не волновали. Так что я решила брать быка за рога и наметила себе целую программу. Перестала стричься, упорно отращивала волосы, купила себе обувь на высоких каблуках и терпеливо училась на них ходить. И одежду себе подбирала женственную, и краситься училась, и походку стюардесс копировала. Но главное – изо всех сил старалась попадаться на глаза летчикам. А кончилось все жутким позором, – Аня даже неожиданно покраснела.

    - Ну-ка, ну-ка, что случилось? – тревожно спросила Галина.

    - Да какой-то дурак меня принял за проститутку и попытался снять.

    - Ой, прости, прости, – еле выговорила от хохота Наталья, – но не могу удержаться.

    - Да уж, – попыталась сдержаться Галина, но тоже рассмеялась и тоже еле произнесла, – ну, извини, извини.

    - Да ладно, – кисло улыбнулась Аня и вдруг тоже расхохоталась, то и дело повторяя: – Это у нас нервное, просто нервы, нервы…
 
    А когда угомонились, Наталья все же попросила:

    - Ань, ну давай, рассказывай дальше.

    - Ну, если честно, очень плохо мне было. Ну, такое настроение, хоть вой. А потом вдруг подумалось: «Значит, не мое. И вообще, ну как на меня мог свалиться летчик? Из самолета, что ли, выпрыгнуть?» Перестала я заниматься всей этой ерундой, опять подстриглась, опять стала носить привычную одежду, и стало мне совсем хорошо. Вот, правда, от самой идеи не отказалась. Пришло мне в голову, что сверху может свалиться только парашютист. И я стала все про это изучать, статьи всякие читать, фотографии рассматривать, но как быть дальше, не могла решить. И тут случайно встретила в автобусе двух девчонок, которые разговаривали как раз про парашютный спорт. Не постеснялась, завела с ними разговор, и они пригласили меня на праздник, день парашютиста.

    - А что, есть такой праздник? – спросила Наталья. – Сроду не знала.

    - Да он неофициальный, только фанаты его празднуют. 26 июля он, я теперь надолго запомнила.

    - Что-то случилось?

    - Не случилось. Очень хорошо, что ничего не случилось. Но голова моя была так заморочена от всего этого! И самолеты летали-гудели, и парашютисты сверху сыпались, и тьма народу. И  на летном поле, и ночью у костров, и песни под гитары, и анекдоты, и лекции, и жуткие рассказы про падения парашютистов.  Знаете, мне потом так долго снились падающие самолеты и парашютисты! Но зато я поняла, что все это не по мне. Да и девушки у них там свои. Простые зрители парашютистов не волнуют. Им интересны единомышленники и единомышленницы, которые говорят на одном языке с ними. Но, главное, чтобы быть с ними в одной среде, необходимо хотя бы раз обязательно прыгнуть! Но я точно не смогу пойти на это! Да и ради чего? Чтобы дождаться жениха, который на меня свалится? Ну, уж и наслушалась я рассказов о том, какие у них там бывают падения. И я опять подумала: «Если парашютист свалится, то в лучшем случае станет инвалидом. Да еще они ведь говорили, что по правилам прыгать может любой здоровый человек с четырнадцати до шестидесяти лет. Вот так свалится на меня какой-нибудь старый хрыч. И ради чего тогда все эти муки?»

    На этот раз они рассмеялись уже вместе. Смеялись долго и от души.

    - Ну, вот, – продолжила потом Аня, вытирая выступившие от смеха слезы салфеткой. – Я успокоилась и совсем уже перестала заморачиваться поисками падающих женихов, но однажды шла по незнакомой улице и вдруг на небольшом таком, совсем не приметном здании увидела вывеску клуба дельтапланеристов.  В голове у меня тут же зазвучала песня Леонтьева «Мой дельтаплан», сердце мое екнуло, и я подумала: «А вдруг это судьба?». И тянуть не стала, пришла в этот клуб, со всеми там перезнакомилась, старательно вникала в этот вид спорта. Ну, что тут долго рассказывать? Все равно все кончилось очередным поражением.  На одной из тренировок перед чемпионатом случилось несчастье – один из претендентов упал. Пострадал сильно, но жив остался. Все считали, что ему повезло – упал при взлете, с небольшой высоты, да еще и в мягком месте – на травянистый холм, а не на скальные горы. Хорошо еще, что это случилось не так далеко от города. Врач, который всегда выезжал с ними, осмотрел его и сказал, что все не так страшно, но его нужно срочно везти в больницу. На машине там была только я, весь транспорт спортсменов находился в их лагере. Вот я и вызвалась отвезти его в больницу. Врач поехал с нами и сказал, что лучше всего доставить его в областную больницу, ему нужны были хорошие и опытные специалисты. И я стала его навещать. Очень активно навещать, заботиться и все такое прочее. Приезжала всегда в одно и то же время, под вечер. А однажды приехала с утра, после обхода врачей. И познакомилась с его женой и двумя сынишками-близнецами.

    - А ты-то думала, что тебе жених свалился? – со страдальческим лицом догадалась Наталья.

    - Ну, да, – кивнула Аня, и по всему было видно, что вспоминать этот эпизод ей противно.

    - А что ж ты его не спрашивала об этом?

    - Представьте, даже в голову не пришло. А сам он на эту тему вообще не говорил. У него никаких таких мыслей в голове и не было. А, как в тот день выяснилось, жене он про меня рассказывал, называл спасительницей и добрым ангелом и даже попросил меня подвезти его семейку до города.

    - Подвезла?

    - Грех взяла на душу. Сказала, что в командировку еду, далеко и неизвестно на сколько. И больше я его не видела. На этом моя история с воздухоплавателями, как их называет Наталья, завершилась. И я для себя решила: раз уж что-то суждено, то не обойдет меня судьба, все, по любому, сбудется.  Если предсказан мне жених, то никуда он от меня не денется. И пусть все идет, как идет. И ведь, правда, так и получилось. Андрей на меня действительно свалился.
 
    Аня налила себе сока, неторопливо выпила и, вздохнув, сказала:

    - Я шла по улице и вдруг услышала, как сзади кто-то громко крикнул: «Аня!».  Голос незнакомый, и я иду себе спокойно своей дорогой. Но все же мелькнуло у меня на ходу, меня зовут или нет. И когда уже совсем близко услышала: «Аня!  Постой! Подожди!», остановилась. Наверное, я сделала это слишком резко, потому что попалась под ноги человеку, который бежал за какой-то Аней. Он налетел на меня. Можно сказать, свалился, сбил с ног и сам упал. А я потеряла сознание. Стукнулась башкой. А когда очнулась, увидела над собой незнакомое лицо. Поняла, что это тот человек, который звал какую-то Аню, не меня. Бежал за ней, но на меня наткнулся и сбил, да еще как! Я ж сознание потеряла! Вызвали скорую, повезли меня в больницу, а он поехал со мной. Перепугался, наверное. А потом каждый день навещал. Может, чувствовал себя очень виноватым. А мне сначала пришлось долго лежать, и он во всем помогал мне: читал вслух, что-то рассказывал, даже пытался кормить с ложки, потому что у меня это плохо получалось левой рукой. А правой больно было. А когда мне разрешили вставать, мы с ним все время сидели в больничном дворике. Разговаривали. Но постепенно я стала замечать, что чем лучше становилось мне, тем хуже ему. Прям, вянуть стал. Мрачнел, и мрачнел. И тогда уже я стала терзаться – а вдруг из-за меня у него что-то не ладится, не успевает где-то, уж слишком много времени он проводил со мной. А спрашивать его я стеснялась. А он вдруг сам заговорил и рассказал, что в тот злополучный день он действительно догонял девушку, ее звали Аней, и она была его невестой. И он признался, что она внезапно исчезла.  И как он ни пытался ее найти, ничего не получилось. Ему даже стало казаться, что она к этому готовилась заранее. Ну, он это принял с покорностью. Как должное.  Как кару за проступок. Но тут возникла чисто житейская проблема: как быть со свадьбой? Его больше всего мучило то, что на свадьбу уже собирались приехать его родители. Немолодые, кстати. А отношения у него с ними очень своеобразные. У него семья такая – отец русский, а мама украинка. Он ее даже на «вы» называет. Сообщить им о том, что свадьба расстроилась потому, что их сын оказался негодяем, что невеста от него сбежала, он считал совсем невозможным.  Он не видел никакого выхода из случившейся ситуации, вообще не знал, как быть, и как раз это и сводило его с ума в последние дни. План у меня в голове созрел почти мгновенно. Но сначала я спросила, знакомил ли он свою невесту с родителями. Он сказал, что не только не знакомил, но даже фото ее они пока не видели. Вот я и предложила ему очень простой выход из этой ситуации – пожениться.

    - Ну, ты и даешь!

    - Галина тоже так сказала, – улыбнулась Аня. – А что такого? О нем я уже знала все, что мне нужно. А он тоже достаточно хорошо меня узнал, чтобы мне доверять. Мы ведь за эти несколько дней успели даже подружиться. И я ему сказала, что если у нас что-то не заладится, можем тихо и мирно разойтись.  Прекрасный выход из положения. Представьте, он почти не раздумывал, сразу согласился с моими доводами. Видно, дошло до него, что это будет не так ужасно и скандально, как расстроенная свадьба. В ЗАГСе мы все быстро уладили, а к бракосочетанию и свадьбе у него было уже почти все готово: договорено, заказано, уплачено и  разосланы все приглашения. Ну, а мне оставалось только купить свадебное платье, белые туфли, найти свидетельницу и позвать гостей.
 
    - Вот видишь, – засмеялась Наталья, – все-таки цыганка тебе правду сказала.

    - Да-а, она сказала «муж», а где он теперь, этот муж? – вздохнула Аня. – Был, а теперь весь вышел, что ли?

    - Все равно, – сказала Галина.– По крайней мере, ты теперь будешь не одна.  Да и потом еще можешь рожать. А у меня время уже упущено.
 
    - С чего это ты взяла? – возмутилась Наталья. – Галь, ты не обижайся, но иногда кажется, что записывать себя в старухи у тебя уже прямо в привычку входит.

    - Ты меня не так поняла, – покачала головой Галина. – Просто мне больше не встретится тот, от которого я захотела бы ребенка.

    - Зачем же тогда оттолкнула Кирилла?

    - Не забывай, он был женат. И не предлагал мне руку и сердце. А тут еще и жена беременная. Это уже совсем другой случай.

    - И что ты теперь будешь делать?

    - Как он скажет. Теперь все будет зависеть только от него.

    - Но ведь он же тебе все прямым текстом сказал. И теперь все зависит только от тебя.

    - Ладно, там будет видно, я еще подумаю. А пока надо хоть чуть-чуть от всего этого отойти.

    - А, знаешь, Галь, как тебя Степка называет?

    - Знаю, крестная.
 
    - Это он к тебе так обращается, а при нас он тебя называет мама Галя.

    Галина улыбнулась, но глаза ее покраснели.

    - Галь, – вдруг, засмущавшись, спросила Аня, – а ты пойдешь в крестные к моему ребенку? Ну, если все будет благополучно.

    - Конечно, и с радостью, – согласилась Галина. А о плохом не смей даже думать, – строго сказала Галина. – Все у тебя будет хорошо, даже замечательно.

    - Галь, а что у тебя там с родителями? Я ведь совсем ничего не знала.

    - А зачем афишировать? Это ведь не моя история.

    - А-а, секрет, – уныло кивнула Наталья.

    - Да почему, – пожала плечами Галина. – Если интересно…

    - И мне тоже, – робко протянула Аня и чуть тише добавила: – интересно.

    - Ладно, – улыбнулась Галина, – вот только еще по глоточку с Натальей, и расскажу.




Глава 2


    Галина скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула. Взгляд ее стал туманным, а блуждающая улыбка придала лицу мечтательное выражение.

    - Они познакомились в госпитале, – после недолгого молчания, наконец, произнесла она. – Мама по распределению работала там медсестрой после медучилища. И однажды она пришла на дежурство, а в госпиталь поступил новый больной, лейтенант из соседней с городом воинской части. Он был весь обмотан бинтами. Смотрели только одни глаза. И взгляд их так подействовал на маму, что ее просто тянуло к этому больному. Ну, а когда с него бинты сняли, мама даже покраснела от смущения. Больной лейтенантик оказался высоким и стройным молодым красавцем со смуглым лицом и чувственными губами. Ну, вот так она сама мне рассказывала.

    - А из-за чего он в госпиталь попал? – спросила Наталья.
 
    - Да в его части проходили учения, и что-то там случилось с боеприпасами. Мог пострадать солдат, и лейтенант заслонил этого солдата собой. Солдатику ничего, а лейтенант так пострадал, что в госпитале ему пришлось очень серьезно и долго лечиться. И мама все время была с ним. И, в конце концов, они уже не представляли жизни друг без друга. И когда его выписали, они продолжали встречаться. Виделись каждый раз, как только ему удавалось выбраться из части.  И вот однажды в госпиталь приехала некая деревенская красавица, устроила скандал в кабинете главврача, да и вообще, развопилась на весь госпиталь, что, вроде, работают там чуть ли не шлюхи какие-то, отбивают у порядочных девушек женихов. Конечно, всем было ясно, из-за кого сыр-бор разгорелся, и маме в тот же день прямо сказали, что скандал вышел из-за нее. Оказалось, что рассвирепевшая колхозница – односельчанка папы и его бывшая невеста. Когда с ним случилось несчастье, она даже не проведывала его. А стоило ей узнать от доброжелателей, что он уже вернулся на службу в свою часть, да еще и встречается с девушкой, которая его выхаживала, как она тут же бросила все дела в своей сибирской деревне и примчалась прямо в госпиталь.

    Галина покачала головой и перевела дух.

    - Конечно, для мамы это был двойной удар. Во-первых, она даже не знала об этой невесте, а, во-вторых, после такого скандала оставаться в госпитале она просто не могла. Сразу уволилась и тут же исчезла. Никому ничего не сказала.   Она уехала на юг к своей старшей сестре Лене, которая жила в то время в Лазаревском со своим первым мужем. Но мама тогда еще не знала, что через восемь месяцев у нее появится дочь.

    - С ума сойти, – прошептала Аня.

    - Не перебивай, – шикнула Наталья. – А что потом? Узнал отец про дочку?

    - Нет, совсем ничего не знал. Не для того мама скрылась. Только очень переживала из-за того, что стала обузой для семьи тети Лены. Муж у нее очень больной был, и материально им трудно жилось. Повезло маме тем, что в Лазаревском она случайно познакомилась с семейной парой, которая туда на отдых приехала. Муж и жена вместе  работали на одном крупном заводе. Он – начальником отдела, а она – главврачом заводской поликлиники. Узнали они о маминой ситуации и предложили ей поехать с ними и устроиться на работу в их заводскую поликлинику – медсестры везде нужны. И уже просто по доброте душевной даже выхлопотали ей отдельную комнату в заводском общежитии. А мама там не стала время зря терять, освоила лечебный массаж и смогла вылечить председателя профкома завода от какой-то болезни, которой он страдал уже много лет. И он посодействовал, чтобы нам выделили от предприятия вполне приличную, да еще и двухкомнатную квартиру в новом заводском доме. Вот в ней я до сих пор и живу, – улыбнулась Галина. – Фамилию мне мама дала свою, а отчество отца, но почти ничего мне о нем не рассказывала. Да и вслух никогда о нем не вспоминала. А всю эту историю я узнала в ту ночь, когда ушла от своего мужа. Мама тогда так расстроилась, что даже заплакала. Испугалась, что я повторю ее судьбу.

    - Но ты ж сказала, что они поженились. Она что, нашла его? Как же ей это удалось?

    - Сама до сих пор об этом думаю, – засмеялась Галина. – Я и раньше была фаталисткой, а теперь просто убеждена, что, и вправду, судьба и на печке найдет.  Мама случайно увидела его в той частной клинике, где она тогда работала, в Лазаревском. Сразу его узнала. Поседел, конечно, но в остальном все такой же.  Он ее не видел, она не стала попадаться ему на глаза. Но потихоньку узнала, что не сам лечится, а приезжает с мальчиком, подростком. Будто бы сын его. И лечит мальчика уже не первый год. Приезжает всегда летом и останавливается у одних и тех же хозяев, списывается с ними заранее.

    - С ума сойти, – опять прошептала Аня.

    - Вот именно, усмехнулась Галина. – С мамой такое творилось, просто не рассказать. Она сразу отпросилась в отпуск и уехала оттуда. Приехала неожиданно домой, даже по телефону меня не предупредила. И такая была потерянная, ну, просто совсем не в себе. И уехала тоже внезапно. А мне ведь ничего не говорила, представляете? Я ж так расстроилась! Чего только не передумала. И больше всего боялась, что она заболела, да еще неизлечимо, и, наверное, боится мне сказать, чтобы я не переживала. Узнала я истинную причину, только когда приехала к ним летом, и тоже внезапно. Ну, помните, вы меня в отпуск срочно отправили? Вот ничего не бывает в жизни зря! Все идет словно по заранее написанному плану. Ну, вот как тут не задуматься о судьбе, а?

    - Галь, ты давай дальше, без философии, а то меня уже, прям, трясти начинает, - призналась Наталья.

    - Так вот. Приехала я к ним, и поначалу все было вроде нормально. Мама обычная, с хорошим, ровным настроением. А потом вдруг понеслось. То внезапно плачет, то смеется, то все время такая задумчивая, что даже не слышит никого.  Тут меня и сорвало, чуть ли не с плачем к ней. Мама, говорю, ты признайся, что с тобой, я ведь себе места уже не нахожу. Может, ты больна? Так я всех на уши подниму, вылечим тебя. И о деньгах не беспокойся, на любую операцию найду. И ухаживать за тобой сама буду. Ну, мама даже не предполагала, что меня такие мысли грызут, перепугалась уже она за меня, и тут во всем мне призналась. Ой, девчонки, вот где у меня был стресс! Покажи, говорю, мне папу, пока он не уехал.  Но ее и уговаривать не надо было, раз уж призналась, сразу мне его показала.  Правда, мы так прятались! Он же с сыном приехал. Значит, семья у него. Зачем же человеку мешать? Да и самим показываться стыдно. Ну, я видела его каждый день, потому что он в тот дом, который снимал, мимо нас проходил. Мама-то на работе, а я из окна за ним подглядывала.
 
    - С ума сойти, просто с ума сойти, – как попугай, твердила Аня.

    - Ну, дождались мы, когда он уехал, а потом под приличным предлогом я выведала у хозяйки его адрес. Там же, в Лазаревском, все соседи друг друга хорошо знают. Вот, когда вернулась, и послала Аню в командировку собрать о нем сведения, – засмеялась Галина.

    - С ума сойти! – подпрыгнула Аня. – А я-то все думала, откуда знаю этого человека? Такой солидный генерал, пути наши никак и нигде не могли перехлестнуться, а вот где-то видела, и все тут! Я догадалась, уже пока ты рассказывала. Надо же, то-то мне его лицо все время казалось таким знакомым!  А ведь это ты на него похожа. Так похожа, Галь, так похожа! И рост, и походка, и спина прямая, и жесты, и взгляд. Вот что значит генетика! Только глаза другого цвета. У генерала они, скорей всего, серо-зеленые будут.

    - Ну и наблюдательная же ты, Ань, – опять засмеялась Галина. – Глазами я в маму пошла, они у меня даже еще темнее.

    - Да, – вздохнула Наталья, – это счастье, когда есть родители. А еще большее счастье, когда и они счастливы, ну, хотя бы мать. А вот моя теперь так и останется одна. И мужчину себе нашла, и любит его, но сразу заявила, что пока не устроится моя личная жизнь, она не выйдет за него замуж.
 
    - А что это она так? Ультиматум или просто так сказала, чтобы тебя подстегнуть, чтобы ты свой роман с Шуриком не затягивала?

    - Нет, Шурика тогда еще и не горизонте не было. Помнишь, мама со Степкой поехали на зимние каникулы к Лиде? Еще потом такие довольные вернулись, все рассказывали, как им там понравилось, да еще и на лето туда отпрашивались. И вели себя при этом как заправские заговорщики. И вообще, секреты у них какие-то появились, шептались часто, а когда я могла их услышать, сразу затыкались. Я даже иногда себя винила: уж не упустила ли сына, не потеряла ли его любовь, внимание, уважение. Правда, их дружбе была все же рада, родные ведь люди.  Да, по крайней мере, Степка уже не так сильно по отцу скучал. Ну, а летом настояли они, чтобы я поехала к Лиде с ними. Как раз, когда мы французское дело закончили, помните?

    - Угу, – вместе кивнули Галина и Аня.

    - Вот тогда все их секреты мне и открылись. Оказалось, что у мамы роман с полковником из части, где служит муж Лиды. И полковник так полюбил Степку, столько времени ему уделяет, причем, видно, что не играет на публику, не притворяется. Полковник этот живет одиноко – он давно в разводе с женой, у них есть дочь, но она живет с матерью. История их самая банальная. В начале своей военной карьеры он жил в Москве, женился тоже на москвичке, почти сразу родилась дочь, но тут его перевели служить за Читу. И жена отказалась ехать с ним, категорически, вплоть до разрыва. Вот они и развелись. Он уехал, а она сразу вышла замуж за парня, с которым встречалась до замужества и, как потом выяснилось, отношений с ним не рвала и после. Но дочь полностью похожа на полковника, так что сомнений в отцовстве у него никогда не было, и он до сих пор помогает ей материально. Хотя уже взрослая дочь ни разу не изъявила желания встретиться с отцом. Сам же он видел ее тайком, но по своей инициативе к ней не подходил. И все же надеется на то, что когда-нибудь дочь станет мудрее и захочет, наконец, встретиться с родным отцом, ведь он никак не повинен в их разлуке, и она это знает.
 
    - Если это легенда, – осторожно заметила Галина, – то очень складная.

    - Обижаешь, – усмехнулась Наталья, – я все эти сведения потом проверила.  Слово в слово правда. А тогда, в мое первое знакомство с ним, он при мне сделал маме предложение, а она при мне согласилась, но тут же сказала, что устройством своей личной жизни займется только тогда, когда наладится личная жизнь дочери. Сказала, что очень боится за Степку, не хочет, чтобы он оставался один, когда я занята на работе или вообще в командировке. А теперь вот получается, что это я лишила ее счастья. Дура я! – вдруг со злостью сказала она.  – И матери навредила, и вам плохо, и себе напортила.
 
    Она схватила свой бокал и протянула его Галине.

    - Давай, Галь, еще хлопнем, что ли.

    Галина молча подлила в бокалы коньяк, и они, чокнувшись без тоста, отпили.  Аня же тоже молча запустила руку в банку и вытащила очередной корнишон. 
 
    - Ань, да хватит тебе эту траву грызть, – сказала Наталья, опять наполняя свою тарелку. – Съешь что-нибудь посытнее. Икорка, колбаска копченая, балычок, ветчина. Полно же всего.

    - У-у, помотала головой Аня, – какое-то все жирное и пахнет сильно.

    - Ну, вот, начинается, поздравляю, – усмехнулась Наталья. – А, кстати, откуда у нас жареные грибы?

    - Я готовила, еще вчера, – сказала Аня. – Каждый день что-нибудь такое готовила, все тебя ждала, – и Аня вдруг всхлипнула.

    - Ну-ну, давай-ка без этого, – строго посмотрела на нее Наталья. – Тебе нельзя.

    - Я знаю, – прошептала Аня и вытерла ладошками непрошенные слезы.

    Наталья бросила ложку в тарелку с грибами и, качая головой, простонала:

    - Ну вот зачем я на это пошла? Тянула бы, сколько могла, молчала бы себе в тряпочку, все равно со мной был бы. А там уж как-нибудь все устаканилось бы, разрулилось. И чего мне не хватало? Ведь первый раз в жизни полюбила.  Мечтала об этом, годами мечтала. И с юности запоем читала про любовь с первого взгляда, а потом изо всех сил пыталась представить себе, как бы это произошло со мной. Но, конечно, у меня ничего не получалось, я ведь даже не знала, что это такое. А в Шурика влюбилась с первого взгляда, – сказала Наталья, – только сама еще не поняла это, – и губы ее задрожали.

    - Допьем, что ли? – предложила Галина, поднимая свой бокал.

    Наталья кивнула, чокнулась с Галиной, но поставила бокал на стол и горячо заговорила:

    - Верите, до Шурика я все время как будто куда-то неслась, неслась и боялась остановиться. Все казалось, что тогда опять вся эта дрянь нахлынет на меня, и я уже никогда не смогу справиться с собой. А когда его первый раз увидела, не на фотках заказчицы, а в жизни, перед собой, я, прям, обо всем на свете сразу забыла. Мне хотелось только одного – побыть с ним рядом подольше. Пусть молчит, пусть говорит, пусть сидит или ходит – не важно, лишь бы видеть, что вот он, здесь, рядом. И ощущение такое было, что уже давно его знаю, что с ним так просто и легко, так хорошо. Он мог даже не говорить, я уже знала, что он сейчас скажет – прорвало вдруг ее. – А потом наступил такой момент, когда я поняла, что уже не могу отделаться от жуткого желания находиться рядом с ним, смотреть на него, разговаривать с ним. Ну, даже пусть не разговаривать. И даже не смотреть тоже, только ощущать его присутствие. И такая вдруг зависть жуткая к заказчице появилась, что он хочет на ней жениться, жить с ней всю жизнь, а она, видите ли, в женихах роется, еще и проверять его надумала, зараза! – Наталья вытерла набежавшие слезы салфеткой и тут же высморкалась в нее.
               
    - Я же предупреждала вас! – воскликнула Галина.

    - Знаю!  Знаю и все хорошо помню: не позволяйте себе никаких эмоций в отношении заказчиц и их объектов, не впускайте их в свое сердце, даже не используйте их имена без надобности – только «заказчицы» и их «объекты», объекты и заказчицы, а не Иваны, Николаи, Оли, Нади, Кати, – заученно перечисляла Наталья. – Нет, ни в коем случае никаких симпатий и даже простого человеческого сочувствия, сопереживания. Работайте только с фактами, да и с ними никаких подтасовок под влиянием эмоций. Бесстрастность, спокойствие, благоразумие и рассудительность. 

    - Надо же, – покачала головой Галина.

    - Да! Я помнила это всегда и твердила себе как молитву. И дело я провела добросовестно. Все было уже потом-потом, когда заказчица сделала свой выбор.

    - Какой? Я что-то в отчете не встретила.

    - А ты что, просматривала отчет? Когда это ты успела?

    - А вот перед тем, как все собрались. Между прочим, там указано, что причина его развода с женой – ее алкоголизм. Что она стала пить, и он не смог с ней больше жить. Алкоголизм – это болезнь. Странно, что такой во всех отношениях положительный человек просто взял и развелся с ней, ничего не сделал, чтобы помочь женщине, лечить ее. Ведь не бедствовал.

    - Галь, когда я составляла отчет, я еще не знала настоящей причины развода.  Там целая история оказалась. Это уж потом он мне все рассказал, когда уже…  Ну, когда мы стали встречаться.

    - Но я обратила внимание, что есть запись на диктофоне, сделанная в ресторане, а вот счета оттуда нет. Почему?

    - Он платил.

    - Так, значит, вы с ним уже тогда…

    - Галь, ты что? Это он так меня отблагодарил за консультацию по имущественным делам при разводе. Как все лучше и правильнее сделать. Ты что, даже мне уже перестала доверять?

    - А что ты там ему посоветовала? За что отблагодарил? В отчете-то нет таких подробностей.

    - Да он собирался не делить их общую трехкомнатную квартиру и загородный дом. Хотел дом отдать жене, квартиру сыну, а себе купить другую. А я посоветовала ему не спешить с этой покупкой до окончательного оформления развода, иначе новая квартира тоже будет считаться совместно нажитым имуществом, и жена будет иметь на нее право еще в течение трех лет. Я  ему сказала, что одно дело – то имущество, которое они наживали вместе, и совсем другое то, что он заработал, пока жили врозь уже почти три года. Причем все это время жена не работала, да и сыном занималась только летом и тоже на его средства. «Будьте справедливы и к себе, – сказала я. – Ведь  случиться может всякое. Она может влюбиться или просто сойтись с каким-нибудь мужчиной, который заставит ее потребовать половину и с этой вашей новой квартиры, ведь она тогда будет тоже считаться совместно нажитым имуществом, а, значит, бывшая жена будет иметь на него право в течение еще трех последующих после развода лет». Он посчитал эти советы ценными, прислушался к ним, а мне за них был очень благодарен.

    - Ну, и как они поделили все? – спросила Аня.

    - Они договорились, что сын будет жить с ним полностью на его содержании и учиться в школе под его присмотром, и трехкомнатная квартира, в которой они здесь жили, полностью остается за женой и сыном, а Шурик себе купит другую.  Квартира в родном городе, где проживает теперь жена, тоже остается за ней и сыном, да и весь бизнес там он отдает им. Даже пообещал, что введет ее в курс дела и на первых порах кое-чем поможет, а часть бизнеса в нашем городе тоже запишет на сына. Вот и возмутилась заказчица, что он почти все отдал, а теперь, считай, начинает с нуля.

    - А выбрала она кого, знаешь?

    - Конечно! Но не от нее, а от Шурика. Он переживал, что она, даже не дождавшись его официального предложения, вышла замуж за молодого любовника. Видно, его зацепило то, что у нее, оказывается, был другой мужчина, да еще и моложе него. Наверное, он нуждался в том, чтобы поделиться своими переживаниями, потому тогда и позвонил мне, предложил встретиться. Сама-то я ни на что уже не надеялась. Выполнила заказ и все, он объект, чужой объект. И, знаете, когда я заказ закрыла, до того мне было плохо, хоть кричи, хоть плачь.  Такая грусть, такая тоска, такая боль и вообще, всякое такое, не описать! Вот тогда я и вспомнила, как Аня когда-то говорила про любовь, что это больно.  Теперь и я узнала, что это такое. Правда, теперь сказала бы не так.

    - Да ну? – удивилась Аня. – А как?

    - Что это не боль, это сладость с привкусом горечи.

    - Ну, для кого-то и горечь с привкусом сладости, – промолвила Галина. – Смотря, кого полюбишь. Но, наверное, когда эти два ощущения вместе, тогда и почувствуешь остроту любви.

    - Вот-вот! – воскликнула Наталья. – Но я тогда просто с ума сходила! Грусть, тоска, боль, аж сердце щемит. И вдруг звонок! Я так обрадовалась! Да не передать! – и она вдруг зарыдала.

    Галина и Аня молча смотрели на нее и даже боялись дышать.

    - Так, – наконец, не выдержала Галина, – может, расскажешь все-таки, из-за чего на самом деле они развелись? Что за история такая?

    - Да, мне тоже интересно, – сказала Аня. – И почему он это скрывал?

    - Минералочки только налейте, а то во рту пересохло, – устало протянула Наталья.

    Аня наполнила бокал водой и протянула его Наталье. Она сделала несколько больших глотков и начала:

    - Эта история тянется с ранней юности Шурика. Их было трое, и они дружили: два друга и девушка. Все из одного города. Девушка нравилась обоим, но ей самой нравился друг Шурика, они даже какое-то время тайком встречались. А потом она неожиданно потянулась к Шурику, у них завязались близкие отношения, и она вдруг сразу забеременела. Шурик, конечно, на ней женился, у них родился сын, и они с женой задумали создать свое предприятие. Шили рабочую одежду и еще кое-что на местный вещевой рынок, а потом Шурик открыл филиал в нашем городе, за ним еще пару предприятий. Короче, бизнес расширялся, они купили здесь трехкомнатную квартиру и перебрались сюда. Все было бы ничего, но случилось несчастье – погиб их лучший друг. Погиб в экспедиции. Он был геологом, холостой, одинокий, без родни. Его и похоронить-то было некому, кроме этих его друзей. Шурик очень тяжело переживал смерть лучшего друга, но предприятия в двух городах требовали  постоянного внимания. Практически все держалось на его плечах, он был вечно занят, поэтому не сразу обратил внимание, что его жена никак не может успокоиться после смерти их друга, что она уже настолько убивается после его гибели, что стала даже часто прикладываться к рюмочке. Все чаще он заставал ее пьяной и однажды, не выдержав, устроил ей скандал. Это был их первый скандал, но действия он не возымел. И скандалы стали повторяться, чем дальше, тем чаще. И однажды жена вот так по пьяни раскололась. Призналась ему в том, что всегда любила только этого его друга, а Шурика не любила никогда. А вот друг этот ее не любил, и чтобы привязать его к себе, она от него забеременела. Но он и тогда отказался на ней жениться, хотя она попыталась шантажировать его беременностью, его будущим ребенком. Но друг ей сказал, что он человек свободный, спать может с кем угодно и таким и хочет оставаться в дальнейшем. Он ей прямо заявил, что женитьба вообще не входит в его планы, а что касается ее, так она должна была понимать, на что шла, и у них все было по обоюдному согласию, так что свои претензии пусть она к нему не предъявляет. Вот тогда она срочно и переметнулась к Шурику, заявила, что ждет от него ребенка, и женила Шурика на себе. Так она по пьяни и выдала ему, что замуж за него вышла по залету, но по залету не от него, а от его погибшего друга.

    - Ничего себе история! – ахнула Аня. – А мы-то еще женихов препарировали. А, вон, какие бабы-то бывают!

    - Ага, а ты, прям, не знала, – усмехнулась Наталья. – Тоже мне, психолог.

    - Да ладно вам, – вмешалась Галина. – Давай дальше.

    - Ну, для Шурика это был большой удар. Он прекратил все близкие отношения с женой, как можно меньше старался бывать дома, а когда приходил, то общался только с сыном. Все попытки жены наладить отношения с мужем ни к чему не привели. Так она даже пить бросила! Ну, пыталась и морально воздействовать, уехала в родной город, жила там, а на все летние каникулы сына забирала к себе.  И так продолжалось почти три года, но ее усилия ни к чему не привели – Шурик попыток к примирению не делал. Ну, тогда она устроила ему очередной скандал и потребовала развода. Она заявила, что еще не старуха и хочет жить с мужчиной, что Шурик должен не просто отпустить ее, но и материально обеспечить, ведь бизнес они начинали вместе, а иначе он больше не увидит сына – как он понимает, теперь это только ее сын.

    - Шантажистка, – проворчала Аня.

    - Ну, да, знала, на что нажимать. Шурик мальчика очень любит, он растил его, воспитывал и, несмотря ни на что, считал его своим сыном. Ради него он и не хотел огласки. А она знала это и пригрозила, что если он не согласится на ее условия, все узнают правду. Все будут показывать на него пальцами и смеяться над ним и его рогами. А Шурик ей тогда ответил, что смеяться будут не над ним, а над ней, и что ее будут обзывать хитрой шлюхой, и что это с ней никто не захочет иметь дел. Сказал, что огласки не боится, потому что над ним никто смеяться не посмеет, наоборот, все посчитают, что он поступил благородно, раз воспитывал не своего ребенка как родного, а вот смеяться будут над ней, да еще и осуждать ее за обман. Признался, что огласки не хочет только из-за мальчика, потому что самые последние ублюдки и дураки будут его обзывать и насмехаться над ним и как раз на него и будут показывать при этом пальцами. Поэтому они оба обязаны ради мальчика вести себя разумно и все имущественные вопросы решить так, чтобы никто не был обделен.

    - Вот ненормальная! – воскликнула Аня. – Да за такого мужика надо было держаться не только руками, а всеми конечностями.

    - Ну и что в результате? – спросила Галина.

    - Конечно, жена согласилась на все, что он ей предлагал. Еще бы! Шурик отдал ей их первую квартиру в том городе, где они сначала жили, и оформил на нее все их первые предприятия, которые они создавали там же, в их родном городе – швейную предприятие, парикмахерскую и небольшой салон красоты. Шурик пообещал ей пока выделять на это средства и обучать некоторым тонкостям, и она с радостью согласилась на это предложение, безделье уже угнетало ее.  Жена осталась очень довольна. У них даже наладились дружеские отношения, и она теперь часто приезжает, останавливается в их бывшей трехкомнатной квартире, которую Шурик отдал ей и сыну, а Шурик помогает ей советами в бизнесе. Она так этим увлечена! И даже стала делать некоторые самостоятельные успехи. А на сына он обязался оформить одно из тех предприятий, которые у него здесь, в нашем городе, причем, по выбору сына.  Сын очень любит его. Скучал по нему, когда они расставались на время каникул. Да и Шурик тоже. Хорошо, что у жены хватило ума не посвящать сына в семейную историю, не травмировать его. Она тогда при разводе сразу согласилась на то, чтобы сын заканчивал учебу в своей школе, не переезжал к матери в ее город, а оставался жить с Шуриком. Ну, Шурик купил себе новую двухкомнатную квартиру недалеко от нашего дома, и сын там  с ним живет. Кстати, он ровесник Степки, и они очень сдружились. Он даже перевелся в Степкину школу. Между прочим, сразу после развода настроение у Шурика было просто замечательным, это, как он выразился, выходка заказчицы его ошарашила. Радовало его только то, что он не заводил с ней интимных отношений – после того, в чем призналась его жена, он решил на будущее таким вот образом подстраховываться. И со мной тоже сначала стал настаивать на оформлении отношений. Наверное, не хотел, чтобы опять с ним повторилось то, что проделала его жена. И все время говорил, что между супругами не должно быть никаких недомолвок и секретов. А я все тянула.  Я ж ведь ему говорила, что работаю юристом в брачном агентстве, что там есть своя специфика, но в тонкости его, конечно, не посвящала. Поэтому потом даже удивилась, что со мной он нарушил свое правило, Даже как-то намекнула ему на это. А он тогда признался, что полюбил меня, – покраснела вдруг Наталья. – Мол, сам не знаю, как это получилось. Стал просто общаться и не заметил, как влюбился. 

    - А мне так еще никто никогда не говорил, – сказала Аня, и из ее глаз вдруг сами собой потекли слезы.

    - А кто его родители? – свернула с больной темы Галина. – Они живы?

    - Да он о них ничего не знает. Они ведь все в детском доме росли: и Шурик, и его друг, и бывшая жена тоже. Шурик не любит вспоминать это время. Да и друг его потому и не хотел заводить ни семью, ни детей. Он всегда помнил, что родители его бросили, и опасался однажды повторить их историю. Наверное, из-за этого и жить не любил на одном месте, и в геологи пошел.
 
    - В детском доме! – воскликнула Аня. – Да таких людей вообще нельзя обижать, они всего уже сполна хлебнули.

    - Ты-то откуда знаешь? – подозрительно уставилась на нее Наталья. – Домашняя девочка, пироги да торты печешь.

    - Знаю вот. Я тоже там была.

    - В детском доме? Ты? Когда? Как ты туда попала? – стали забрасывать Аню вопросами Наталья и Галина.

    - Потерялась я. На станции. Железнодорожной.

    - Как же это так случилось? – с сочувствием глядя на поникшую Аню, спросила Галина.

    - Ань, ну так расскажи нам, раз уж до этого дело дошло, не таись, – попросила Наталья, заискивающе заглядывая Ане в глаза. – Сколько же тебе тогда было?  Маленькая еще, наверное, раз потерялась?

    - Четыре года всего. Но какие-то куски в памяти остались. А что на самом деле было, это мне уже потом бабушка рассказала.

    Галина с Натальей переглянулись, и Наталья тут же ухватилась за эту ниточку:

    - Так у тебя бабушка есть? А как же ты тогда потерялась?

    В комнате надолго повисла тишина, которую нарушала только трель ночного соловья из соседнего сквера.




Глава 3


    Наталья встала, включила настенные бра, выключила люстру и удобно устроилась на своем месте. Вместе с Галиной они стали  терпеливо ждать, не сводя с Ани внимательного взгляда.

    - Это надо с самого начала, иначе совсем ничего не понять, – собравшись с мыслями, заговорила, наконец, Аня. – Я родилась в поезде. Моя мама была проводница, а про отца ничего не известно – мама была незамужней. А с ней в вагоне работала ее напарница, другая проводница. Они работали в поездах дальнего следования, и когда я родилась, мама целую неделю меня кормила, выхаживала, нянчила, но работу не бросала. А когда поезд должен был уже вернуться, перед самым вокзалом она вдруг исчезла. А меня с собой не взяла, оставила на свою напарницу и больше никогда не появилась. Ходили, правда,  какие-то слухи, что, вроде, у нее то ли какой-то приступ был, то ли кровотечение, и в больницу ее увезли. Но точно никто ничего не знал. А у этой напарницы был жених, они уже собирались пожениться, а тут и я на ее шею. И эта напарница заявила жениху, что скорей откажется от него, чем от ребенка. И тогда он все равно на ней женился и привел к своим родителям. Мама у него была учительница, а отец работал в железнодорожном депо. Он тогда болел и вскоре умер. Ну, проводница эта из-за меня работать уже не смогла, обеспечивал ее муж, да и свекровь тоже помогала, как могла. Только вот муж ее вскоре нашел себе другую. И хотя бы просто погуливал, а он надумал с женой развестись и на другой жениться. Тут бабушка – его мама – возмутилась и сказала, что невестку с этим ребенком, то есть со мной, оставит в таком случае у себя, а сын, если на такое способен, может идти на все четыре стороны. Он и ушел. По-моему они с тех пор даже не виделись. Я боюсь у нее спрашивать. Вдруг ей неприятно или больно, – голос Ани затих, и она опять надолго замолчала.

    Галина и Наталья внимательно смотрели на нее, не решаясь произнести ни слова. Аня шмыгнула носом и продолжила:

    - Ну, вот, прошло немного времени, и бабушка заметила, что ее невестка стала попивать. Бабушка была учительницей в начальных классах.  И вот приходит она с работы из школы, а невестка уже тепленькая, успела набраться. И тогда бабушка потихоньку, постепенно стала ограничивать ее в деньгах и намекать, что пора бы ей на работу выходить, а то жить уже не на что, не хватает на троих одной ее зарплаты. Заодно и на людях она будет, а то так и вся жизнь, мол, мимо пройдет. И мама взяла себя в руки, перестала к бутылке прикладываться и устроилась опять проводницей на прежнюю работу. Мне тогда уже третий год пошел, но в детский садик еще не брали, и когда бабушка не могла со мной остаться, то или соседку просили побыть с ребенком, или мама меня с собой на работу брала.

    - Так ты ее мамой зовешь? – не удержалась Наталья.

    - А как же? Она ж со мной с самого моего рождения была. Да я и не знала, что она неродная. А ведь тогда в кардиологию я как раз ту соседку и устраивала, помните? Ее еще тогда Кирилл лечил.

    - Ну-ну, давай дальше, – нетерпеливо махнула рукой Наталья.

    - Ну, работала мама, работала и вдруг влюбилась в одного своего пассажира.  Он регулярно мотался из Сахалина в Москву и обратно, и все в мамин вагон ухитрялся попасть. И, как я поняла, отношения у них стали очень близкими, а любовь у мамы такой страстной, что она плюнула на все, схватила меня и поехала к нему на Сахалин, не зная даже точно его адреса. Сюрприз, что ли, такой сделать ему решила или обрадовать. Знала только где и кем он работает.  И ведь нашла! Только ему, видно, такой сюрприз не понравился, он ее принял очень холодно, но из-за меня все же пристроил ее на время в какое-то общежитие и посоветовал не слишком долго гостевать, так как он совместное с ней житье-бытье не планировал, потому что уже давно женат, и у него трое детей. Ну, вот, мама и сорвалась. Пить опять начала, скандалить с ним пыталась, и в результате он ее всеми правдами и неправдами с какими-то попутчиками отправил на материк. А попутчики эти не уследили, как она из поезда сошла со мной на одной станции, где-то у Благовещенска, чтобы купить спиртное, там же напилась, куда-то пропала – она и сама потом не могла вспомнить, а меня милиция подобрала и отправила в детский дом. Мне, кажется, еще и четырех лет не исполнилось, - голос Ани задрожал, да и руки затряслись.

    - Нет-нет, успокойся, только не плачь, – обняла ее за плечи Наталья, – тебе нельзя волноваться. Это очень вредно для ребенка.

    - Я знаю, – всхлипнула Аня, высморкалась в салфетку и, глубоко подышав, успокоилась.

    - Я пробыла там не очень долго, всего до восьми лет, ну, может, чуть больше мне уже было, но хорошо все помню. И так не люблю все это вспоминать! А все равно часто снится и никак не забывается, – с досадой сказала она.

    - Ну и ладно, ну и не надо, – погладила ее по плечу Наталья, – ты лучше расскажи, как выбралась оттуда. Как тебе это удалось?

    - А меня бабушка нашла. Она спохватилась сразу, как только мы исчезли.  Где только ни побывала, кого только ни расспросила, но  точно никто ничего не знал.  Это ей уже одна проводница рассказала про сахалинскую любовь ее невестки.  Так она побывала даже на Сахалине. Что смогла, разузнала, но потом наши следы потерялись. Вот почти пять лет у нее и ушло на поиски. Помогло мое детское платьице. Его бабушка сама мне сшила, а на карманчике вышила «Аня Крылова». Это фамилия бабушки. Ну, и ее сына, конечно. Ведь это ж он женился тогда на маме. Я это платьице до сих пор храню. Я уже там из него вырасти давно успела, но прятала и никому не давала, даже кукол в него не наряжала, все боялась, что стащат. И вот одна нянечка из детского дома узнала, что ищут такую девочку, и сообщила. И бабушка за мной мигом прискакала. А я сразу тогда узнала ее. Мы так плакали обе, так плакали! – и Аня опять зашмыгала носом.

    - Ну теперь-то чего? – сказала Галина строгим голосом, который всегда действовал на Аню мгновенно. – Лучше расскажи, что было дальше. Маму-то нашли?

    - Нашли – обреченно кивнула Аня и замолчала.

    - Жива она?

    - Жива, только… Бабушка нас обеих сразу искала, но сначала нашлась только я. Конечно, о маме я почти ничего сказать не могла. Ну, бабушка вернулась со мной домой, стала меня учить школьным предметам сама и только потом повела меня в школу. Мне уже лет десять тогда было. А года через два нашли и маму.  Ну, это уже отдельная история, – вяло махнула рукой Аня и вдруг, проглотив слюну, заскулила: – Ой, девочки, давайте перекусим. Я что-то так есть хочу, аж тошнит.

    - Опять солененького? Или кисленького? – засуетилась Наталья. – Я сейчас, – и она метнулась на кухню, где тут же еле слышно хлопнула дверца холодильника, и Аня вдруг рассмеялась.

    - Да нет!  Меня не так тошнит, как ты думаешь. Я просто проголодалась.  Может, перенервничала.

    - Давайте-ка еще по глоточку, – задумчиво сказала Галина и, плеснув себе и Наталье, добавила: – Ну, теперь становится ясно, почему ты ничего крепче шампанского не пьешь, и почему не любишь вокзалы, поезда и железную дорогу.  За тебя, Анечка, – и они с Натальей звонко чокнулись.

    К своему рассказу Аня вернулась неожиданно. Отодвинув от себя тарелку с недоеденным печеночным паштетом, она сказала:

    - Маму бабушка нашла года через два, мне шел уже одиннадцатый год. А вот как она ее нашла, я сначала не знала, она мне не стала рассказывать. Помню, что одела меня и сказала, что поедем к маме. А я почему-то испугалась и все время молчала. И когда увидела маму, мне стало еще страшней. А еще я боялась, что бабушка меня оставит с ней. Но мама тогда даже не заикнулась об этом. Она долго плакала, просила у бабушки прощения, а на меня только взглянула пару раз и даже не поцеловала.

    Аня задумчиво потыкала вилкой мясной рулет, потом отложила ее, допила минералку из стакана и уже совсем будничным тоном продолжила:

    - Маму мы нашли в частном домике в Волгограде. Она очень удивилась нам.  Очень удивилась. А потом стала плакать и просить у бабушки прощения. Очень убивалась. Мне даже не по себе стало. Бабушка заметила это и отправила меня посидеть в садике на скамейке – там такая под окнами была, во дворике у них. А они долго так там разговаривали. Помню, мне уже и скучно стало, и домой захотелось. А потом вышла одна бабушка, взяла меня за руку, и мы вернулись домой. Сразу она мне почти ничего не рассказала. Сказала только, что у меня есть братик, но он очень болен, и когда-нибудь я с ним, может, и познакомлюсь.  Целиком всю историю я узнала, только когда повзрослела. А до того бабушка упорно учила меня домоводству, кулинарии и всяким другим вещам, которые нужны женщине по жизни, а сама регулярно ездила к маме. Правда, меня с собой не брала до тех пор, пока я сама этого не захотела.

    - Когда же это случилось? – поинтересовалась Галина.

    - Когда я оканчивала юридический техникум.

    - Так ты ж тогда уже и с Павлом успела познакомиться, как я понимаю, – удивилась Наталья.

    - Ну, да, – поежилась Аня. – Я, кажется, уже тогда поняла, что такое влюбиться.  Значит, в чем-то стала понимать и маму. И когда бабушка стала опять собираться к ней, я поинтересовалась, как там мама. И бабушка сказала, что когда захочу, могу поехать с ней. Я сказала, что в следующий раз поеду обязательно. И тогда бабушка, когда вернулась, вечером, уже после ужина мне сказала, что видит, какая я стала взрослая, и что пора мне узнать о том, что случилось с мамой. Ну, видно, сразу стала меня готовить к поездке. И, знаете, что я думаю, девочки?

    - Что? – выдохнула заслушавшаяся Наталья.

    - Да если бы не этот Павел… Ой, да кроме него, меня тогда ничто и не волновало. Не поверите, но думаю, что если бы не была тогда так влюблена в него, от жалости к матери, наверное, душа на части разорвалась бы.

    - Да ты что, Ань? Расскажешь?

    - Конечно, – кивнула Аня. – Оказалось, что когда нас тот мамин мужик отправил с Сахалина, мама была уже беременна от него, но еще не знала этого. Наверное, не обращала внимания на себя, потому что пила от досады или с горя. Ну, как алкоголики пьют. А когда потеряла меня, запила уже так, что не могла остановиться. Но она в этом пьяном угаре все же как-то продвигалась по направлению к бабушкиному дому. Постепенно, электричками, в дни просветления, когда не удавалось найти на выпивку. А живот у нее рос. И вот дошло до того, что она уже стала рожать в каких-то кустах на окраине Волгограда.  И ее из своего дома увидела одна пожилая женщина, вышла к ней и помогла. И у мамы родился мальчик. А женщина была старая и одинокая. Она взяла их к себе, а потом предложила и остаться. Мама согласилась. Жили поначалу на пенсию этой женщины, мама помогала ей по хозяйству и кое-чем подрабатывала у соседей – убирала, стирала за небольшие деньги. Иногда и выпивала, но при хозяйке все же стеснялась. А мальчик постепенно рос. Но тут вдруг обнаруживается, что ребенок не может говорить и ходить. При обследовании выяснилось, что у ребенка серьезное заболевание – детский церебральный паралич. И врачи сказали, что причина – алкоголизм матери. Когда мать это узнала, то бросила пить в тот же день.

    - Офигеть, – покачала головой Наталья, – просто с ума сойти.

    - Да, меня от бабушкиного рассказа даже знобило. И вот тогда мама обучилась массажу, занялась вплотную здоровьем сына, заодно и подрабатывать стала. И откровенно рассказала той женщине всю историю своей жизни. Ну, конечно, что ей помнилось. А женщина оказалась настолько умной и сердобольной, что написала письмо бабушке по известному ей теперь адресу и отнесла это письмо своей соседке, с которой дружила еще с юности. Она попросила эту соседку отправить письмо, если вдруг умрет – женщина была старой и уже давно болела.  В письме она написала бабушке о маме и вложила в него еще и завещание на дом, оставила его маме и ее сыну. И вот когда ее похоронили, соседка пошла на почту и отправила это письмо бабушке. Так бабушка и узнала, где находится мама. Вот тогда мы сразу к ней и поехали. Мальчику тогда, ребенку мамы, было уже шесть лет. Он, оказывается, сидел в инвалидной коляске в соседней комнате.  Поэтому я тогда его и не видела. Потом только его узнала. На вид он нормальный, но не может двигать ни ногами, ни руками. За ним надо постоянно ухаживать. А мальчик очень красивый, жалко его. Бабушка оставила маме деньги и обещала навещать. И ездила к ней потом постоянно. Ну, а я стала навещать их уже после этого разговора с бабушкой. А когда после окончания техникума я стала работать, бабушка совсем перебралась к ним, чтобы помогать ежедневно. А я теперь проведываю, когда есть возможность, и, конечно, помогаю деньгами. Парень сейчас, благодаря уходу, лечению, массажу и кое-каким операциям, может держать ложку, сам уже может есть и даже кое-что говорит. Плохо, конечно, говорит, но понять все же можно. И всегда очень радуется, когда я приезжаю. Я его даже на машине катала, – улыбнулась Аня. – Лучше всего он произносит мое имя. Медленно, но четко. Аня у него получается четко, но вот Анечка – пока нет.  Но мама говорит, что он тренируется. А свое жилье бабушка оставила мне. Там все сейчас закрыто.Она сейчас закрыта. Я захожу туда проверить, все ли в порядке. Убираю иногда тоже. Так что теперь, раз уж Андрей меня оставил, у меня есть, куда уйти. Правда, бабушка не говорит, где ее сын и может ли он вдруг вернуться. Я не интересуюсь, а бабушка таких разговоров не любит. Но и одна я уже не останусь. Я еще в детстве дала себе слово, что никогда и ни за что своего ребенка ни на кого не оставлю, не брошу и не потеряю. Как бы ни складывались обстоятельства.

    - Да о чем ты говоришь, Ань! Забыла, что ли? Да у нас в нашем доме уже есть все условия, чтобы вырастить не одного ребенка. И вырастить, и воспитать. Да и мы всегда рядом будем. Правда, Галь?

    - Правда, – с серьезным лицом кивнула Галина и спросила: – А вот скажи, Ань, ведь известно, наверное, имя, отчество и фамилия твоей  родной матери, и дата ее рождения. Можно ведь многое узнать с ее бывшего места работы проводницей, так что нет особой трудности отыскать твоих родителей или хотя бы их следы. Для нас это не такая уж непосильная задача.

    - Только я пока не знаю, хочу ли этого. Наверное, чтобы понять, надо сначала самой стать матерью.

    - Для этого достаточно быть только женщиной, тогда ты уже будешь чувствовать, заложено ли в тебе быть матерью или нет этого зерна. Может, ты появилась на свет для чего-то другого. Ну, ты понимаешь меня, ты ведь уже не маленькая, вполне можешь определиться.

    - Я понимаю, – кивнула Аня. – Вы только не думайте, что у меня это была такая блажь – рассказать, во что бы то ни стало, Андрею о нашей работе, – сказала Аня. – Я решилась на это после того, как догадалась, что беременна. Говорить об этом раньше времени не хотела никому. Вам – из-за того, что боялась, что вы меня попросите отсюда, а Андрею хотела рассказать только после того, как он узнает всю правду о том, чем я занята на работе. Решила, что если это его шокирует, значит, просто на одну мать-одиночку станет больше. То есть я вообще-то была уже к этому готова, – призналась Аня.

    - Глупость я совершила, – после недолгой паузы сказала Галина. – Расслабилась, перешла границу откровенности. Все-таки о многом надо было смолчать. А ведь ты, Аня, меня предупреждала.

    - Да ладно, – махнула рукой Аня. – Все равно потом как-нибудь узнали бы.  Тогда уж лучше сразу разрубить, чтобы эту агонию не затягивать.

    - А, может, мы все делали не то? Может, все было напрасно? Ерундой занимались? Видите, как у нас с Кириллом получилось? Столько лет потеряно для жизни вдвоем! А ведь могли бы жить вместе, у нас мог быть уже большой ребенок. Подумать только! – вскочила Галина с места. – Упущено столько лет счастья! Да и у вас, может, все было бы не так. У Степки был бы отец, у Ани сложилась бы жизнь с любимым человеком. Может, вот так из-за меня и у других покалечены судьбы? – вышагивала Галина вдоль стола.

    - Так, Галина, это уже слишком сильно смахивает на истерику, – не выдержала Наталья. – Угомонись, пожалуйста, сядь и послушай меня. – И, дождавшись, когда Галина присела на свое место, сказала: – Ты для начала хотя бы вспомни те дела, которые предотвратили реальные несчастья, да и те, которые были со счастливым концом. Да, их не так уж много, но и не мало, они есть, и уже это оправдывает весь наш труд, пусть и длился он целых шесть лет. А еще, если бы не наша работа, твоя мама могла и не стать счастливой женой. Даже больше того, после неожиданной встречи своего любимого человека измучилась бы от одних только мыслей. И еще неизвестно, чем бы тогда все это кончилось, – покосилась Наталья на Галину. – А по поводу себя скажу, что сама не смогла бы больше жить с Сашком, да еще и никогда в жизни так и не узнала бы, что это такое – любить. И  вряд ли Аня в своем браке с Павлом стала бы счастлива. Так или иначе, все проявилось бы, только потом, когда было бы уже поздно. Да и ты тогда сама не захотела выслушать Кирилла и сколько лет, оказывается, при всех его попытках, не позволяла ему сделать это. Ты проявила свою волю, значит, не могла по-другому. Может, боялась узнать какую-то правду, которую придумала себе сама.  Так что мы сами делаем свою судьбу, и не надо никого винить, а тем более себя и свою работу.

    Галина слушала молча, опустив взгляд.

    - И, кстати, о работе. Как бы там ни было, никто не заставлял женщин поступать так, как они поступали, все равно выбор оставался за ними, просто мы своей работой то подтверждали, что они правы в этом выборе, то просто что-то подсказывали им, а там уж они все равно решали сами. Никогда им никто и ничего не советовал. Мы предоставляли заказчицам только информацию, которую они сами хотели получить, только факты. Открывали на что-то глаза, а уж дальше они сами думали, как им поступить. Ты вспомни случаи, когда бабы, несмотря ни на что, все же выходили замуж за объекта, иногда решались на это, даже не дожидаясь от нас результатов. А почему? Потому что любили. Таким, каким узнали, какой есть. А почему тогда его проверяли? Да потому что любили и себя.  Не хотели себе неприятностей, таких, какие не смогли бы перенести. А с нашей помощью они просто уже знали, на что идут, могли прикинуть, по силам ли им это, смогут ли выдержать, если что. Вот о себе: да если бы я Сашка любила, никому бы его не отдала. Аня уж пусть о себе сама скажет. Но если бы их с Павлом связывало бы настоящее чувство, хотела бы я посмотреть, куда бы он послал своих друзей.

    - Ну, твоя речь для меня, как человека, привыкшего во многом сомневаться, не очень подходит в качестве утешения, но все же ты меня успокоила. Аргументы у тебя достойные, – улыбнулась Галина.

    - Вот и отлично, – рассмеялась Наталья. – Хороший повод выпить за нас, за наше женское счастье, чтобы у нас все было хорошо, – говорила она, разливая коньяк по бокалам.

    - Не многовато ли нам будет? – засомневалась Галина.

    - Смеешься, что ли? Мы ж только по глоточку отхлебываем. Всего-то и осилили вдвоем треть бутылочки, – сказала она, просматривая на свет бутылку с коньяком.  – Зато сейчас после тоста, я с вами поделюсь одной интересной новостью.

    Глаза у Ани сразу загорелись огнем, и она в нетерпеливом ожидании принялась внимательно наблюдать за Натальей и Галиной. Но те, как нарочно, все делали не спеша: глоточек коньяка каждая заедала дольками апельсинов, а затем, тщательно прожевывая, съели еще и по паре увесистых ложек салата с кусочками копченой индейки. Свой рассказ Наталья начала неожиданно.

    - Я тут как-то, ну, еще до командировки, – сказала она, потягивая через трубочку сок папайи, – совершенно случайно встретила давнего друга Сашка.  Давнего, очень давнего. Они еще в институте учились вместе. Даже в мою школу приходили вместе агитировать за поступление в их институт. Мы ведь с Сашком как раз в тот день и познакомились. И свидетелем на нашей свадьбе этот друг был.

    - Ну-ну, – прервала ее воспоминания Галина, – и к чему ты клонишь?

    - Так вот, он рассказал, что Сашок с той бабой жить не смог и вернулся в родительский дом, в их деревню. За этим домиком следила его тетка, она там неподалеку живет. Работы для Сашка в деревне не было, он стал пить и сейчас, по сути, постепенно спивается.
 
    - Вот опять он, этот закон парности! – воскликнула Аня.

    - Да не закон парности это, – сказала Наталья, – а беда нашего народа.
 
    - Это не народа беда, – возразила Галина. – Это беда слабых духом людей.  Мы-то не спились, когда в нашей жизни случались неприятности.

    - А я, если честно, расстроилась. Наверное, я Сашку чего-то недодала, иначе он не связался бы с той бабой. Она, видно, опытная, знала, чего мужики хотят, и умела это дать.

    - А что ж она тогда его не удержала? – съехидничала Аня.

    - Да она, видно, как рыбак: знала, на какую наживку клюет, знала и как подсечь.  А вот удержать скользкую рыбку в руках у нее, похоже, не получалось, – пояснила Галина. – Так бывает сплошь и рядом.

    - Ой, да бросьте вы головы ломать, – усмехнулась Наталья. – Все намного проще. Сашок очень скоро узнал, что репутация у бабы еще та, и что ребенок этот вовсе не его, а другого, тоже командированного. Правда, ребенку продолжал помогать. И тут совершенно случайно узнает, что она доит еще двоих – одного с ее же предприятия, а другого – еще одного приезжающего в командировки, но уже на предприятие другое. Вот тогда он и свалил от нее, трех месяцев не прошло.  Она к тому и вела, он же ей не давал возможности с других тянуть. Усекаете?  Сашок ведь на ее голову неожиданно свалился, благодаря нашему агентству и моей решительности.

    - Ну и баба! – не выдержала Аня. – Бывают же такие!

    - Ой, а ты, прям, не знала, – фыркнула Наталья, – прям, не перестаешь удивляться. Так вот, оказывается, Сашок Новый год тогда уже в деревне встречал. Приезжал и сюда, и не раз. К школе приходил на Степку посмотреть.  Фотографировал его даже, но не подходил, стеснялся. Так первые пару лет было, а потом окончательно осел в деревне и запил. Рассказал мне все это друг Сашка, и я после встречи с ним вдруг поняла, что напрасно избегала разговоров со Степкой об отце. Стала размышлять над тем, почему Степка все знал об отношениях матери с полковником, а мне они не говорили. Поняла, что так было потому, что моя мать была с внуком очень откровенна, не держала от него секретов, в отличие от меня, от его матери. Они разговаривали обо всем. И я поняла, что, не трогая тему его отца, я чуть не потеряла доверительности с сыном окончательно. И решила, что теперь мне надо ее восстановить.
    - Ну, почему ты так считаешь? По-моему Степка с тобой очень откровенен.
 
    - Да, откровенен. Только после того, как я ему рассказала все, что узнала о его отце, он позже так же откровенно признался мне, что посоветовался с Шуриком о том, что на каникулах хочет поехать к Сашку.

    - А Шурик что?

    - А Шурик сказал, что это его родной отец, нельзя его бросать, особенно в таком положении.
 
    - Значит, и Шурик об этом знает?

    - Значит, знает. Но мне он ничего не говорил. Это уже сам Степка рассказал, когда захотел узнать, что я об этом думаю.

    - А ты?

    - А что я? Степка, хоть и не совсем взрослый, но, как говорится, уже большой, достаточно самостоятельный и разумный. Пусть едет.

    - Один?

    - Он сказал, что к отцу пойдет один, но поедет с Шуриком. Если я его одного не пущу. Ой, да что же это я наделала? Что ж теперь будет?

    - Что, что…  Да чего теперь гадать? Человек, конечно, сам строит свою жизнь, но того, что ему предназначено судьбой, все равно не избежит, – философски заметила Галина.

    - А, кстати, о гадании, – встрепенулась Наталья. – Все время порываюсь у тебя спросить, что тебе нагадала твоя тетя? Ну, тогда, давно. Ты еще потом говорила, что не сбылось. Помнится, когда-то уже спрашивала у тебя, но вот что ты мне ответила – забыла.

    - Ну, если буквально, она сказала, что я с Орловым разведусь, но все же буду воспитывать его ребенка. Сказала, что всего у меня в семье будет два ребенка, и обе девочки, но от мужей разных. И я после развода с Орловым в гаданиях разочаровалась, ведь у меня не было от него детей.

    - О-па! – воскликнула Наталья. – Похоже, не ошиблась твоя тетя, а, Галь?  Кажется, у тебя еще много интересного впереди, а? Что скажешь?

    - Там посмотрим, – отвела взгляд в сторону Галина.

    Неожиданно из кабинета послышался бой напольных часов. Они пробили три раза и словно закашлялись.

    - Чего это вдруг? – удивилась Наталья.
 
    - Как чего? – засмеялась Аня. – Три часа ночи, вот и пробили.

    - Да я не к тому. Они ж все время молчали.

    - Не все время. Иногда бьют, но чаще помалкивают. Спасибо и на том, что хотя бы идут. А что вы хотели? Антиквариат, – Аня вдруг широко зевнула.

    - Так, – сказала Галина. – Давайте хоть немного поспим. Ну, сколько получится.  Только вы устраивайтесь здесь, а я в кабинете лягу. Там прохладнее, и окно на сквер можно открыть. Ань, где мой плед и подушка, помнишь?

    - Давай я тебе постелю, – предложила Аня. – Ты где ляжешь?

    - На большом диване, в эркере, – ответила Галина. – А мы пока с Натальей посуду на кухню отнесем. Ты ничего сегодня не мой, сейчас главное – выспаться.  Все сделаем вместе. Потом, завтра, – и Галина тоже зевнула.




Глава 4


    Заснуть Галине удалось не сразу. В голове переплетались образы: входящий в кабинет Кирилл с цветами, злое лицо Андрея и побелевшие губы Ани, провожающая Шурика взглядом Наталья, еле сдерживающая слезы, но улыбающаяся. И слова: гневные, горькие, спокойные, разные, обрывки каких-то фраз. И, наконец, все это сплелось в сон, в котором происходили какие-то непонятные, странные вещи, которые вызывали тревогу и беспокойство. И монотонные, откуда-то издалека, звуки…

    Разбудил ее звонок. Она схватила трубку телефона, но тут же поняла, что звук идет с пульта внутренней связи.

    - Что случилось? – спросила она.

    Из пульта внутренней связи послышалось громкое бормотанье и в конце фраза: как быть?

    - Так, – сказала Галина. – А теперь медленно, внятно, и, главное, спокойно объясните ситуацию. 
 
    На ее голос из-за портьеры выскочили обмотанные пледами Наталья и Аня.

    - Двое мужчин ломятся в здание. Сказали, что видят свет в окнах, и спрашивают Наталью Николаевну. Как быть?

    - А кто такие?
 
    - Они уже были в агентстве, накануне вечером. Один из них – который уходил первым и потом уехал, а сейчас только что вернулся, а другой вышел вторым, и он всю ночь провел в машине у офиса, никуда не уезжал.

    Весь разговор по внутренней связи слышали Наталья и Аня. Галина повернулась к ним и спросила:

    - Пусть пройдут?

    - Еще чего! – возмутилась Аня. – Даже мы входим и выходим по пропускам и паспортам. А вдруг это кто-то загримированный? Так что пусть паспорта предъявляют. Заодно и возьмут себя в руки, – проснулся вдруг в Ане психолог. – А мы пока пойдем, оденемся, – и она увлекла за собой Наталью.

    - Сопроводите по одному, – сказала Галина. – Пропуск можете не выписывать, пусть паспорта оставят на вахте.

    - Кто первый?

    - Тот, который уезжал, – секунду подумав, ответила Галина. – Со вторым поступите так же, но после моего сигнала. Сопровождающий может потом сразу вернуться на вахту.

    Галина быстро свернула свою постель и прошла в гостиную.

    - Там сейчас твой появится, – сказала она Ане, спешно вытирающей заспанное лицо полотенцем. – Иди, встречай. Я скоро.

    Когда она вернулась в кабинет, Аня и Андрей стояли друг против друга, словно на первом свидании, и молчали. Увидев Галину, Андрей слегка поклонился и вежливо произнес:

    - Доброе утро.

    - Доброе, – в тон ему ответила Галина и спросила: – Чем обязаны?

    - Я вернулся домой, а жены нет. Позвонил по телефону, он оказался отключен.  Я забеспокоился, стал думать, где она сейчас может быть, и решил, что обратиться сюда будет самым разумным.

    - Не хотите ли чашечку чая? – подчеркнуто чопорно спросила Галина.

    - Не откажусь, – так же ответил Андрей, но следом горячо добавил: – Хочу, очень хочу. И пить, и даже перекусить, если можно. Я всю ночь провел за рулем.

    - Я сейчас, – сказала Аня и ушла в гостиную. Из-за портьеры сразу раздались ее торопливые шаги и звон посуды.   

    - Присаживайтесь, – пригласила Галина.

    - Простите, можно где-нибудь руки помыть?

    - Одну минуту, - крикнула Аня из-за портьеры.  Послышался странный шорох, и Аня громко сказала: – Прошу сюда!

    - Да-да, проходите, – пригласила Галина и уже в спину Андрею усмехнулась.  Она-то знала, что означал этот странный звук: створки особых сдвижных дверей сомкнулись, полностью закрыв обзор гостиной.

    - Доброе утро, – сказал Андрей вышедшей ему навстречу Наталье, и та кивнула ему в ответ.

    - Галь, а Шурик где?

    - Внизу пока. Сначала давай с этим разберемся. Ничего он там не набедокурил? Твой-то всю ночь безвылазно в машине сидел, – сказала Галина и внимательно прислушалась к звукам за портьерой. – Нет, ни слова друг другу без нас не сказали. Мне это в нем, пожалуй, даже нравится.

    Андрей вышел первым, и только потом показалась Аня с подносом в руках. Он присел за журнальный столик на то же самое место, где сидел в начале встречи, и Аня сказала:

    - Я тебе сделала кофе с лимоном.

    - Спасибо, большое спасибо, Анечка, – поблагодарил он и сразу принялся за еду. 

    Аня села напротив него между Натальей и Галиной. Все молча ждали, когда можно будет завести разговор. Но Андрей, быстро расправившись с бутербродами и кофе, заговорил первым.

    - Должен сказать, Аню я нашел сразу. Признаться, она очень удивилась моему появлению и сначала совсем не хотела со мной разговаривать. Но я ее с первой же минуты предупредил, что приехал не с претензиями к ней, а просто по-хорошему поговорить. Я сказал, что уже год женат, и рассказал, как все получилось. Признался, что мне случайно удалось узнать ее секрет, потому и приехал, чтобы сказать ей те фразы, которые сложились в моей голове, пока я добирался до нее: «Не надо бояться жить и любить. Конечно, нет ничего вечного, но как же много зависит от нас самих!». Я сказал ей, что ее теперешний жених – человек очень достойный, и если она любит его, то не стоит искать поводов, чтобы с ним расстаться. А если ей это трудно сделать, то есть смысл подумать о том, чтобы воспользоваться помощью психолога-консультанта, и я даже могу ей в этом помочь. И я попросил у нее прощения и за себя, и за тех, кто был до меня, и особенно за того, самого первого. Похоже, от него все и пошло. Я так и сказал ей на прощанье: «Прости нас!». Так что разговор получился душевный, и расстались мы друзьями, – и он в упор уставился на Аню.

    Она помолчала, а потом улыбнулась и, поглаживая животик, сказала:

    - Ну, вот и папка вернулся.

    - Неужели? – прошептал он. – Неужели, правда? – он встал с кресла и обнял ее. – Я так люблю тебя, Анечка!

    - Вот я и дождалась, – еле слышно проговорила Аня и разревелась.

    - Да, прям, мелодрама какая-то, – выдала Наталья со слезами на глазах.

    Такие же глаза были и у Галины, но она тут же поднялась, прошла к пульту внутренней связи и, нажав кнопку, сказала:

    - Будьте добры, сопроводите следующего.

    - Простите меня за то, что я так погорячился накануне, – торопливо заговорил Андрей. – Я понимаю, что если бы не вмешательство агентства, моя жизнь могла бы сложиться по-другому, но я доволен как раз тем, как все сложилось на самом деле. Я не смог бы выдержать напряжения жизни с той Аней, изо всех сил доказывая ей свою верность. Но вот как бы отнеслись к подобному вмешательству другие женихи, узнав о таком вмешательстве?
 
    - Всем здравствуйте! – как ни в чем не бывало, поклонился вошедший в кабинет Шурик. – А у вас завтрак? Угостите, пожалуйста, чаем. У меня во рту совсем пересохло, а я как раз хотел бы сделать сразу два предложения.

    Наталья молча поднялась, вышла на кухню и вернулась с подносом, на котором стояли три чашки с горячим кофе и блюдо с бутербродами.

    - Для тех, кто еще не завтракал, – сказала она. – Ань, хочешь, я тебе чай принесу?

    - Не хочу, – помотала головой Аня. – Я попозже себе какао сделаю.
   
    - Так вот, – сказал Шурик, – бизнес у вас хороший, но очень труден для женщин.  Я предлагаю расширить дело: проверять и женщин тоже. Ведь были уже неприятные случаи. Так что всё! Отдыхайте! Есть мысль создать брачное агентство только для мужчин!

    - Ха-ха-ха! – отчетливо произнесла Наталья. –  Что вы имеете в виду, когда говорите «Только для мужчин»?

    - Ну, как ваше. Но у вас же только для женщин. Ну, вот! А другое агентство будет по аналогии только для мужчин. То есть проверять теперь будем женщин.

    - У нас, между прочим, только для невест. А для женщин звучит уже несколько розовато, – с язвительной усмешкой пояснила Наталья. – Значит, «только для мужчин» как звучит? Правильно, голубовато. Так что, нет-нет, ни в коем случае!

    - Вот что значит юристы, – рассмеялся Шурик. – К каждому слову особое отношение. Ну, тогда не «для мужчин», а «для женихов». Ну, как, хорошая мысль? – обратился Шурик к Галине.

    - Подумать надо, – пожала она плечами. – И как следует.

    - Ну, а когда подумаете, сможете проконсультировать?

    - Почему бы и нет? Все в наших силах, было бы желание, – улыбнулась Галина.

    - Тогда вот что. Есть предложение к Наталье. Поскольку, как я понимаю, больше нет к этому никаких преград, давай, наконец, поженимся, а?

    - Да тоже подумать бы надо. Хотя бы для приличия, – сурово сказала она, но тут же, рассмеявшись, бросилась ему на шею.
 

    Обе пары уходили вместе. Галина ехать с ними отказалась.

    - Я потом машину вызову, – сказала она. – У меня есть еще кое-какие дела. А пока отдыхаем до самого понедельника.

    Проводив взглядом из окна эту колонну сразу из четырех машин, она посмотрела на часы, подошла к городскому телефону, сняла трубку и набрала номер.

    - С добрым утром, Кирилл. Понимаю, что ты на работу собираешься, так что я сразу к делу. 

    - Что-то случилось? – голос его звучал тревожно.

    - Нет, все в порядке, – успокоила его Галина. – Просто, если для тебя за ночь ничего не изменилось, можешь сказать дочке, что командировка ее мамы закончилась, и она завтра приезжает.

    Трубка отозвалась тишиной. Не было слышно даже дыхания. Сердце Галины сжалось. Она подула в трубку и сдержанно произнесла:

    - Что-то не так? Почему ты молчишь, Кирилл?

    - Я… Я пытаюсь … справиться с собой. Я только что узнал, что чувствует счастливый человек.

               







(Продолжение следует)