Шабашка

   Настроение у меня было на нуле. Долгожданный отпуск летел к чёрту, а вместе с ним и надежды на хороший заработок. Дело в том, что мы с друзьями решили в отпуске подработать на строительстве консервного завода в городе Салехарде. За месяц там можно было заработать рублей по шестьсот. Этих денег мне вполне хватило бы, на покупку цветного телевизора «Рекорд», о котором я давно мечтал.
    - Пора забыть стройотрядовские привычки, - выговаривал мне заведующий редакцией, -редактору центрального издательства не пристало месить бетон и укладывать кирпичи, как простому студенту. Запомни это, Вячеслав.
    Виноват же во всем длинный язык Рустама, моего коллеги по работе. Я по секрету поделился с ним планами на отпуск, а он раззвонил по всему издательству.
   От этих невеселых мыслей меня отвлек приятель, Вовка Кузнецов, или просто Кузя, который, видимо, специально поджидал меня у подъезда дома. Без лишних слов он поведал, что под Ржевом начато строительство какого-то гидро… или в этом роде объекта, и срочно набирают людей для корчевки кустов. Народ зарабатывает на этом по сто пятьдесят, двести рэ. в неделю. Об этом ему рассказал сосед, который уже там работает.
  В общем, Кузя предложил в выходные вместе смотаться в Ржев и все разведать. Его предложение оказалось, как нельзя кстати, и я тут же согласился.
  В пятницу вечером мы рванули на Рижский вокзал. Билеты хотели купить на утренний субботний поезд, но через час отправлялся состав до Великих Лук, и мы решили, не откладывая ехать на нем. Места взяли сидячие. Времени до отправления хватило только на то, чтобы по телефону-автомату позвонить домой.
   В вагоне рядом с нами оказался затрапезного вида мужичок. Время от времени он прикладывался к чекушке с водкой и закусывал огурцами. Аромат свежих огурцов дурманил, голодными глазами мы смотрели на попутчика. Он заметил это, протянул нам два больших зеленых огурца и кусок хлеба. Покопавшись в своей большой сумке, мужик сунул нам пузырек из-под лекарств, наполненный крупной серой солью. Отказываться от угощения мы не стали и с удовольствием захрумкали сочными огурцами.
  Естественно разговорились. Выяснив, куда и зачем мы едем, Степан, так звали мужика, сказал, что на этой стройке работает его свояк. Действительно, когда шла расчистка территории, платили сдельно и хорошо. Но теперь почти все кусты уже вырублены и вряд ли мы сможем там подзаработать. Глядя на наши кислые физиономии, Степан, в очередной раз отхлебнув из своего шкалика, предложил сойти вместе с ним в городе Зубцове. Там идет большое сельское строительство, и требуются шабашники.
  -А чего строить то нужно? - спросил Кузя.
  -Ну, это как договоритесь. Знаю, есть нужда в коровниках и силосках.
  -Коровник мы вряд ли сами потянем, так как в стройотрядах все больше с бетоном дело имели, - сказал я.
  -Ну тогда вам самое лучшее пойти на силоски,- хитровато ухмыляясь, посоветовал Степан.
    Мы понятия не имели об этих силосках, и попросили объяснить, что это такое.
  -Да ничего в них сложного нет, - начал рассказывать уже несколько захмелевший Степан, - бетонные площадки, огороженные плитами. В них закладывают траву для корма скота на зиму. Работа, конечно тяжелая, месить бетон вручную, так как бетономешалок не хватает, но зато не требует квалификации, и платят за нее хорошо.
   За окнами было совсем темно, в Зубцов поезд прибывает через час. Предложение попутчика нас, конечно, заинтересовало, но перспектива всю ночь провести в незнакомом городе на железнодорожной станции без куска хлеба в кармане   откровенно пугала. Я спросил у Степана, есть ли в городе гостиница, чтобы переночевать.
   -А зачем Вам гостиница? – удивился он. Есть дом колхозника, но там мест наверняка нет. Да и чего Вы беспокоитесь, поехали ко мне. Дом у меня хоть и небольшой, но места хватит. Жена уехала к дочери в Калинин, так что проблем не будет.
   Кузя предложил выйти в тамбур покурить, хотя был некурящим.
  -Какой-то подозрительный мужик, и работу предложил, и домой приглашает. Заведет куда-нибудь в незнакомом городе, а там трое с топорами поджидают. Деньги заберут, разденут, и рад будешь, если живым вернешься, -  полушепотом высказал он свои опасения.
   Мне тоже мужик показался подозрительным, но что-то подсказывало, он никакой опасности не представляет. Обычный провинциальный житель, у которого после стакана водки и душа, и двери дома нараспашку. Когда после третьего курса института я проходил практику в городе Галиче Костромской области, часто встречался с такими мужиками из российской глубинки, которые здороваются со всяким прохожим и охотно составят компанию любому незнакомцу для распития бутылки водки или портвейна. А выпив, считают собутыльника лучшим другом, хотя и путают его имя.
   Именно из таких людей и оказался Степан. Мы вышли с ним на станции города Зубцов и в кромешной темноте побрели по незнакомым улочкам и переулкам.  Редкие тусклые фонари, словно маячки, отмечали начало или конец улицы. Дома в городе были в основном частные, с деревянными заборами, из-за которых доносился лай собак. Кузя с опаской смотрел по сторонам и рассекал темноту карманным фонариком, который всегда носил при себе.
    Через пятнадцать минут мы уже стояли у калитки Степанова дома. По-хозяйски уверенно, Степан просунул руку в щель между калиткой и забором, щелкнул задвижкой и вошел во двор. На двери дома висел амбарный замок. Пошарив в карманах, хозяин дома достал ключ и быстро отворил дверь. Когда мы вошли в сени, у меня было ощущение, что сейчас Степан зажжет керосиновую лампу. Так оно и вышло. Пощелкав выключателем, он выругался, и сказал, что свет опять отключили. Видимо это было здесь обычным явлением, так как лампа стояла здесь же на скамейке. Степан скоренько ее зажег, и мы вошли в комнату.
  - Ребята, у Вас есть пять рублей? -  по-свойски спросил Степан. Я сбегаю к соседке за самогонкой.
   Я протянул ему пятерку, и он исчез за дверью. Пока мы осматривались, хозяин дома вернулся с двумя поллитровками в руках. Настроение его в преддверии хорошей выпивки поднималось на глазах. На столе появилась вареная картошка в мундирах, приличный шмат сала, соленые огурцы, пяток сырых яиц, хлеб.  Вид еды расшевелил мой, уснувший было желудок.
   Степан налил всем по половине граненого стакана. Самогон я пил только раз во время срочной службы в армии. Никогда не забуду отвратительный вкус того пойла. Я пил его маленькими глотками, заедая каждый глоток хлебом и зажаренной прямо в печке домашней колбасой. То был первый в моей жизни стакан, вернее алюминиевая кружка, крепкого алкоголя. Жуткий запах сивухи в сочетании с парами авиационного керосина, исходящими от технических курток и брюк, которые висели тут же в жарко натопленной каптерке, наложили вето на этот напиток в моём мозгу на всю жизнь.  Поэтому я, чтобы не огорчать хозяина только пригубил стакан. Кузя вообще не отличался любовью к крепким напиткам, но осушил стакан до дна. Зато на еду, мы налегли основательно. Никогда я не ел такой вкусной картошки с солеными огурцами.
   Видя, что собутыльники мы никакие, Степан не стал нас уговаривать выпить ещё. Сам он периодически плескал самогон в свой стакан. За едой рассказал, что в этих местах в молодости отбывал срок заключения за драку с тяжкими последствиями.  Заварушка произошла в сельском клубе на танцах, парень из соседней деревни назвал невесту Степана образиной за то, что та отказалась с ним танцевать. Вступился Степан за свою подругу, ну и случайно в пылу драки выбил сопернику глаз.  Получил шесть лет общего режима. Оттрубил на зоне четыре года и был переведен на вольное поселение или «химию».
   Невеста вскоре нашла другого, мать умерла, не дождалась, и решил Степан остаться жить в этих краях. Через год женился на местной девушке, нажили они с женой сына и дочь. Дети живут и работают в Калинине. С особой гордостью Степан сообщил нам, что сын окончил институт и работает хирургом в областной больнице. 
   Я слушал этого человека и чувствовал, что от стыда краснеют мои уши. Слава Богу, что при керосиновой лампе никто этого не видел. Душевный мужик оказался с непростой судьбой, устроил на ночлег, накормил, да еще и всю биографию свою нам рассказал. А мы со своей столичной колокольни совсем перестали верить в хороших, доброжелательных людей.  В каждом незнакомце, проявившем какой-либо знак внимания к нам готовы видеть разбойника или мошенника.
   Утром попили чайку, и Степан повел нас в мехколонну. День выдался солнечный, и город выглядел по-иному, нежели вчера в ночи. Словно большая деревня раскинулся Зубцов по берегам реки Вазузы. Из заросших фруктовыми деревьями дворов выглядывали крыши одноэтажных домиков, поблескивали на солнышке купола церквей. По улицам бегали куры, степенно шагали гуси. Мы подошли к мосту. Отсюда открывался удивительной красоты вид на город и реку, набережная которой была просто великолепна, словно в кино. Её украшали старинные двухэтажные особняки и белокаменный монастырь. Видимо город был очень старый, и сотню лет назад он наверняка выглядел также.
   Вскоре мы оказались у здания барачного типа с вывеской «Передвижная мехколонна №999». По всему было видно, что Степан здесь свой человек, все с ним здоровались, впрочем, как и с нами тоже. Это прекрасная черта российских провинциалов, приветствовать совершенно незнакомых людей.
   Подошли к двери с табличкой «Начальник ПМК 999. Нестеров В.П.». Степан заглянул в кабинет и через минуту мы уже сидели перед товарищем Нестеровым. Лет сорока пяти, круглолицый, с живыми глазами Владимир Петрович встретил нас так, словно давно ожидал. Он поинтересовался откуда мы, и, услышав, что из Москвы, бывшие стройотрядовцы, без лишних слов предложил строить силосные траншеи, назвал расценки и предупредил, что, если мы не приступим к работе через неделю, он отдаст объект другим.
   До поезда оставалось еще четыре часа. Этого времени Степану хватило, чтобы осушить бутылку самогона, накормить нас обедом, а заодно проинструктировать по технологии строительства. Словно старых знакомых, он проводил нас до вокзала и долго махал в след поезду.
    Дома за неделю мы успели сколотить бригаду из четверых работников. Кроме нас с Кузей в неё вошли мой приятель и однокурсник по институту Мишка Климов и его коллега по работе в НИИ Сашка Перфилов. Оформили отпуска, закупили продукты. Кузя успел изготовить четыре титановых лопаты с титановыми же ручками. Он работал на закрытом космическом предприятии и лопаты из титана занимали далеко не первое по трудоемкости место в списке бытовых изделий местных умельцев. Реальная стоимость этих чудо-лопат нас не интересовала, главное, что они были очень легкие и прочные.
   В общем, экипировались мы отлично, и ровно через неделю с сетками лимонов и апельсинов предстали перед товарищем Нестеровым. По совету Степана в подарок Владимиру Петровичу я купил два классных удилища. А порыбачить в этих местах есть где, поэтому каждый мужик в городе рыбак.
   Процесс оформления договора и инструктажа по технике безопасности занял не более часа. Но и этого времени Перфилу хватило, чтобы очаровать местных сотрудниц. Пригодились, конечно, и апельсины.
   Затем нас проводили в «прорабскую». Здесь, в насквозь прокуренной комнате, прораб растолковал нам суть конструкции силосной траншеи и технологию её возведения. С его слов выходило, что бетон мы будем мешать вручную, песчано-гравийную смесь (ПГС) будут подвозить из карьера, а за цементом мы должны ездить на склад сами. Для этих целей к нашей бригаде прикрепят зилок. Доски для ларя под цемент и бадью для замешивания бетона привезут завтра. За водой будет ездить бульдозер, который пригонят через пару дней. Сам прораб приедет послезавтра и ознакомит нас со строительной площадкой.
   Получив эти ценные указания начальства и чертежи объекта строительства, мы отправились в гости к Степану. Ему мы привезли две бутылки столичной водки и банку тихоокеанской жирной селедки. Жену, довольно миловидную, но слегка располневшую женщину, порадовали апельсинами, одесской колбасой и коробкой шоколадных конфет с черносливом. Весь этот дефицит я раздобыл через свою родственницу, которая работала продавцом в известном на всю Москву сороковом гастрономе. Надо было видеть счастливые глаза Степана и его супруги.
   За ужином распили одну из привезенных бутылок водки. Открыть вторую бутылку Степан не решился, встретив суровый взгляд супруги. 
   Утром   в конторе мы получили инструмент, состоящий из лопат, связки черенков к ним, кирки, молотка, пары ведер с гвоздями и рукавиц. Рабочие с удивлением рассматривали наше ноу хау из титана.
    В открытом кузове видавшего виды старого грузовика ГАЗ-51 нас повезли в деревню на место стройки. Когда свернули с трассы, мы прочувствовали всю прелесть сельских дорог. Машину подбрасывало на ухабах так, что сидеть в кузове было невозможно. И всю оставшуюся дорогу мы стояли, держась за деревянный борт. 
Остановились у здания правления совхоза. Председатель сам вышел навстречу. Молодой, лет тридцати парень, выше среднего роста, узкоплечий и в очках, он больше походил на научного сотрудника какого-нибудь НИИ, нежели на председателя совхоза. Поздоровавшись со всеми за руку, председатель проводил нас в свой кабинет. Нашему приезду он явно обрадовался.  Оказывается, ПМК уже второй год обещает селянам построить силосные траншеи, но по разным причинам стройка откладывалась. Сочные корма хранить негде, они гниют и портятся. Директор оказался словоохотливым и прочитал нам целую лекцию о достоинствах силосных траншей. Заодно сообщил, что учился в Москве в Тимирязевке, и по распределению четвертый год работает в этом совхозе. Начинал агрономом, а теперь дорос до председателя, вернее, директора совхоза.
Словно вспомнив о чем-то, председатель-директор всполошился.
   -Так Вас же нужно разместить и накормить, - сказал он несколько удивленным тоном. Жить будете у тетки Нюры. Семья у них небольшая всего трое, хозяйка чистоплотная, хорошо готовит. Да и банька во дворе имеется, после работы будет, где грязь смыть. Иванычу, если пузырь поставить, так он хоть каждый день будет баню топить. Мясо и молоко я Вам выпишу, будете с фермы получать.
   Тётя Нюра оказалась совсем не старой и довольно моложавой. Её добрая улыбка сразу сняла ту неловкость, которую обычно испытывают люди при первом знакомстве. Видимо председатель накануне договорился с ней о нашем проживании, поэтому Нюра заранее подготовилась к встрече гостей. В доме аппетитно пахло пирогами.
   - Ну что хлопцы, мойте руки и за стол, за обедом и познакомимся, - скомандовала хозяйка, и это была одна из лучших команд, которые я, когда-либо слышал.
   На стол кроме больших румяных пирогов Нюра выставила чугунок с огневыми щами, другой чугунок с картошкой, малосольные огурцы, отварную рыбу, ароматно пахнущую чесночком, тарелку с сырыми яйцами, глиняный горшок с холодным компотом. Мы с аппетитом наворачивали всю эту вкуснотищу. Когда «заморили червячка» разговорились. Дом этот, по словам Нюры, построил её отец в расчете на то, что сын, старший брат Нюры, женится и невестку приведет домой. Поэтому и строили пятистенок. Но   брат   погиб в армии. Мать с отцом недолго пережили свое дитя, померли в том же году. Нюра вышла замуж за солдатика, что служил рядом, стали в этом доме строить семью. Но не шибко большая семья получилась.  Бог послал только одну дочку. Муж, Василий Иванович, мужик хороший, работящий, но любит к бутылке приложиться. Да что ж с этим поделаешь, не он один такой.  В деревне, почитай все мужики этим страдают. 
   До чего же добродушный и открытый народ живёт в нашей русской провинции. Перед первым встречным готовы всю душу наизнанку вывернуть. Слушаю я неспешный рассказ Нюры и такое ощущение, что мы давно знакомы и так покойно на сердце. И готов я ей тоже открыть свою душу. Рассказываю, как мы собирались на эту работу, про начальника, который не пустил в Салехард, да мало ли еще о чем поведали мы друг другу. Наверное, в этом и заключается чувство Родины, принадлежности к единой общности – русскому народу. В городе такого нет. Там не каждый знает соседа по лестничной площадке, а уж чтобы с совершенно посторонним человеком пооткровенничать, разве только в поезде дальнего следования бывает.
   -Так что будете жить в отдельном помещении, за стенкой, - перешла хозяйка на деловой тон. – Готовить могу я вам, но за харчи будете платить три рубля в день. Белье постельное я вам дам, если что постирать нужно, приносите. Только уговор, моему мужику вина не наливать, а то он уж больно охоч до него. Мы поблагодарили Нюру за обед и поспешили заверить ее в том, что на время работы у нас в бригаде сухой закон.
   Утром приехал прораб и повел нас на объект. Я предполагал, что силосные траншеи должны находиться рядом с фермой, а оказалось их нужно строить за селом на пустыре. Место стройки уже было размечено колышками. Прораб сел на траву и разложил у себя на коленях чертеж стройки. Он отмечал на нем точки, по которым выставлены колышки и сверялся с местом их установки. Затем сообщил нам номер машины, которая будет возить ПГС. Пока мы с ним разговаривали, подрулил старенький ГАЗ -51, который привез доски, топоры, две ножовки, двуручную пилу и прочий инвентарь.
    Мы быстро разгрузили машину. Мишка с Перфиловым принялись сколачивать ларь для цемента, а мы с Кузей на этой же машине отправились за цементом.
Оказалось, что цемент нужно грузить вручную. Удовольствие, скажу я вам, не из приятных. Из средств защиты от цементной пыли у нас были только носовые платки, которые еле закрывали нос и рот. Цемент забрасывали в кузов совковой лопатой по очереди. Если бросать вместе, то дышать просто нечем.  Одежда на нас стояла колом: цементная пыль и пот, который тек с нас ручьями сделали свое дело. Вот такое боевое крещение мы получили. Кое- как, умывшись и вытряхнув одежду, мы поехали назад.  Ребята оказались неплохими плотниками и к нашему приезду сколотили большущий ларь. Конструктором этого сооружения был конечно Мишка, который единственный из нас имел навыки плотника и строителя.
   Не успели мы сгрузить цемент, как подъехал бульдозер с прицепленной бочкой для воды. Тракторист, довольно крупный мужчина лет сорока, угрюмым взглядом окинул нашу бригаду.
   - Кто у вас бригадир, - густым басом спросил он. Я подошел, протянул ему руку и представился.  Он, в свою очередь сказал, что зовут его Мишкой. На тракторе он будет возить нам воду ну и по необходимости выполнять земляные работы. Живет он здесь в деревне, а на выходные уезжает в Зубцов.
   Так как никакой бетономешалки на нашей стройке не было и в будущем вряд ли будет, пришлось срочно изобретать металлическую бадью, в которой будем мешать бетон. И снова выручил Мишка. Он оказался хорошим сварщиком, а сварочный аппарат и металлические листы привез нам бульдозерист.
   Работа действительно оказалась несложной, но трудоемкой. В бадье мы мешали раствор и отливали из него площадку. После каждого третьего замеса устраивали перекур, правда курящим у нас был только Мишка. Уже к обеду я почувствовал сильную усталость и ломоту во всех членах. Мои бригадники видимо испытывали те же ощущения. Благо Кузины лопаты были легкими и крепкими. Если бы мы орудовали обычным инструментом, то эффект был бы куда плачевнее, да и деревянные черенки пришлось бы постоянно менять.
   В три часа совершенно обессиленные мы отправились на обед. Нюра уже нас поджидала. После обеда все дружно повалились на кровати и пару часов крепко проспали. Отдохнув, обнаружили, что руки совсем перестали слушаться, а пальцы не гнутся. Решено было в этот день больше на объект не выходить, а погулять по деревне и попариться в баньке.
   Муж Нюры охотно откликнулся на нашу просьбу подготовить баньку. Он сказал, что готова она будет через полтора -два часа. И мы, чтобы размять ноги, отправились знакомиться с деревней.  Она состояла из двух улиц, к которым своими палисадниками приткнулись дома в два-три окошка. Некоторые окна были обрамлены узорчатыми наличниками. Огороды и хозяйственные постройки во всех дворах располагались за домами. На каждой улице мы заметили всего по два фонарных столба, так что в тёмное время по деревне гулять, видимо, можно только с фонарем. Рядом с палисадником у каждого дома скамейка. На некоторых сидели бабульки и с любопытством смотрели в нашу сторону. По деревенскому обычаю мы здоровались со всеми.
   Так, не спеша, подгребли к кирпичному сооружению с вывеской «Магазин». В городе магазины обычно имеют названия:« Продукты», «Культтовары», «Одежда», «Универсам» или «Универмаг», а здесь просто «Магазин», т.е.  продаются все товары, которые завезли. На полках и в витринах прилавка стояли трёхлитровые банки с консервированными зелёными помидорами, огурцами, жестянки с рыбными консервами, большие куски маргарина, коробки с конфетами, сухарями и печеньем, рядом лоток с какой-то рыбой. У стенки горка с овощами. Отдельный иконостас составляли бутылки с водкой и вином. Тут же присутствовали разные хозяйственные товары: ведра, лопаты, серпы, косы, веревки и пр. Перфил довольно громко поинтересовался у продавщицы сколько стоят банки с огурцами, и кто же в деревне их покупает. Этот безобидный вопрос поставил продавщицу в ступор.  Чтобы не возвращаться с пустыми руками, мы купили кило печенья, конфет и на всякий случай пару бутылок водки.
К нашему приходу банька уже нагрелась.   Вошли в предбанник, здесь было довольно темно, так как свет проникал только через маленькое окошко. В парилке окошко было не больше чем в предбаннике, но даже при этом тусклом свете можно было заметить, что стены и потолок покрыты черной сажей.  Впечатлила и каменка – топка без трубы, а сверху наложены большие камни.  Правда запаха дыма почти не было, так как топка уже прогорела.  К нашему удивлению дышалось здесь очень легко. Василий сказал, что перед нашим приходом он окатил потолок и стены водой – поэтому и дух в бане легкий. С непривычки в такой парилке было страшновато. Казалось, что везде сажа, да и раскаленные камни оптимизма не добавляли. Василий указал нам на скамейку. На ней сажи не было. Мы с интересом наблюдали за его действиями. Зачерпнув в ковш кипяток из железного чана, который стоял на печке рядом с каменкой, он выплеснул воду на камни.  Жар словно вырвался на простор и заполнил всё помещение парной. Ощущение совсем другое в отличие от бани по-белому. Словно не пар обволакивает тело, а ты сам растворяешься в этом душистом пару. И уже нет этих закопченных стен – есть только одно сплошное телесное наслаждение. Второй ковшик добавил жару и тело уже требовало веника.  Мы с остервенением хлестались свежими берёзовыми вениками, подкидывая воду на каменку. После первого захода все дружно выскочили из бани и, минуя предбанник, попрыгали в речку. Удовольствие было столь велико, что мы не замечали, как на нас голозадых глазеют соседи.
Вполне ответственно хочу заявить, что баня по-черному самым выгодным образом отличается от современных навороченных парилок и саун. В ней сохранился дух русской бани. Её тонкий аромат не сравнится с самыми лучшими маслами эвкалипта мяты и пр. Тело пропаривается   очень мягко и основательно. Что касается сажи, то как говорят местные старики, она удерживает дух от веника и придает легкость дыханию, делает пар мягким. Когда баню топят, то дым выходит не через трубу, которой просто нет, а через дверь и окно. А ещё под самым потолком предусмотрена дыра сантиметров десять, которая, видимо и создаёт тягу. Дым, когда топят каменку, сосредотачивается под потолком. Это лучшая натуральная дезинфекция помещения.
   В общем попарились мы отлично, вместо усталости пришла приятная истома. Тела своего я почти не чувствовал. Впору раскинуть руки и полететь.
   После бани я, переполненный благодарностью за доставленное удовольствие, незаметно сунул Василию бутылку водки, шепнув, чтобы жене об этом он не проговорился.
   За стол к ужину Василий появился уже навеселе. Нюра никак не отреагировала на состояние мужа, хотя конечно догадалась откуда ноги растут. Мы же даже после бани не позволили себе выпить водки. Зато с большим удовольствием угощались домашним кваском. В отличие от того, что продают в магазине, Нюрин квас был белого цвета, несладкий, в меру резкий и очень ароматный.
   Утром работа на стройке закипела с новой силой. Появился определённый ритм в работе. Песчано-граверная смесь быстро кончалась. Я с надеждой поглядывал на дорогу в ожидании подвоза. Часам к десяти груженая машина приехала, шофёр сказал, что наша машина сломалась, а он везёт песок в другую бригаду.
  - А кто же нам будет возить, -  наивно спросил я его? Нам этой кучки хватит на пару часов работы, а рабочий день только начался.
  - Я заехал только, чтобы сообщить о поломке, а остальное дело не моё, - дымя папироской сказал шофёр.
  - Сгрузи нам хотя бы эту машину. Иначе будем стоять, - попросил я.
  - Да как же я вам её сгружу? Моя бригада, что строит коровник, останется без ПГС. А там бригадиром Серега Бык. Он меня за такие штучки на рога поднимет, - с хитрой ухмылкой парировал шофёр. С другой стороны, я конечно вас понимаю, но и вы меня поймите правильно.
  - За пятёрку мы достигнем понимания? - спросил я, демонстративно опуская руку в карман спецовки.
  - За пятёрку не достигнем, а вот за червонец можно, - улыбаясь во весь гнилозубый рот ответил хитрюга шофер.
   Посоветовавшись с ребятами, я дал отмашку на разгрузку машины и сунул шоферу красненькую.
  - Если что, я завтра снова к вам заеду, - крикнул водила на прощанье.
  Это «если что» неприятно меня резануло по сердцу.
  На следующий день ситуация повторилась, и очередной червонец перекочевал в карман «сердобольного» хапуги.   Тут уж я понял, что нас попросту разводят на деньги, и пошел в правление совхоза звонить прорабу.
Самое интересное, что прораб очень спокойно меня выслушал, словно я рассказывал ему не о вымогателях за рулем, а о чем-то отвлеченном.
   - Ну, и что ты от меня хочешь. Мы машину за вашим объектом закрепили? Закрепили. А остальное ваше дело, вы уж сами договаривайтесь с шофером, чтобы он не левачил. Народу у нас не хватает, да и те, что работают либо химики, либо срок здесь мотали.  Народ сплошь пьющий, а зарплата не ахти. Не у вас одних такая проблема, но люди как-то выкручиваются.
   Честно говоря, на такое объяснение я не нашелся, что ответить. Посоветовавшись с бригадой, я решил пойти к тому самому Сереге Быку, о котором говорил шофер. Бык оказался вовсе не бычьей наружности. Скорее он смахивал на козла: выше среднего роста, очень щуплый с длинными руками, оттопыренными ушами и козлиной бородкой. Когда я изложил ему причину моего приезда, он явно обрадовался.
   - За всё тянут деньги эти местные. И, главное, сколько не жалуйся в контору им все до фени, - пролепетал он. Можно подумать, что я рисую эти рубли. За машину гравия 10 рублей, цемент привезти снова пятерку готовь.
  - Суть моего предложения в следующем, - начал я излагать свой план, как прижать шоферюг. Для начала нужно отказаться от услуг подменщиков. Привезут завтра ПГС, а ты скажи, что будешь ждать своего шофера, так как теперь все их ходки я записываю и передаю в контору. Без этих записок им зарплату выплачивать не будут, а вместо рабочего дня запишут прогул.С этими словами я передал Быку тетрадку с разлинованной формой учета ездок машин.
   Уже на следующий день грузовики метались между нашими объектами и в конце концов мы добились своего. Подвоз материалов наладился, а в качестве поощрения по пятницам я выдавал шофёру десятку.
  Постепенно организм свыкся с ежедневными нагрузками. Наш рабочий день продолжался в среднем двенадцать часов с часовым перерывом. За полчаса до перерыва Кузя отправлялся на ферму за молоком. Но с некоторых пор он стал задерживаться на ферме и частенько даже не успевал пообедать. Как-то по секрету Нюра сказала мне, что у него там завелась зазноба. Я не стал по этому поводу распространяться. Но предупредил Вовку, что за опоздания вычту из его зарплаты. И это подействовало. Правда последствия его любовных утех всё же проявились, но позже. Домой он приехал с педикулёзом.
   Прикреплённый к нашей бригаде бульдозерист,  особого рвения к работе не проявлял. Как- то в пятницу он подошёл ко мне и поинтересовался временем. Я взглянул на часы, они показывали третий час. Михаила словно кто укусил. Он заметался у трактора. Наспех вымыл руки и быстрым шагом направился в деревню. Я не понимал причины столь спешного ухода с работы. Да к тому же как на грех в бочке кончилась вода и работа остановилась. Что делать? До конца рабочего дня еще уйма времени.  И тут ситуацию разрулил Мишка Климов. Он подошел к бульдозеру, достал из кабины приводной ремень и ловко запустил двигатель. Пригодились навыки армейской службы.       Оказывается, в армии он был танкистом. Мы с восхищением смотрели на Мишку, он запрыгнул в кабину и направил трактор к речке. Быстро по цепочке мы наполнили бочку. Трактор потащил её к нашей стройке, но толи Мишка быстро ехал, то ли колдобина оказалась слишком большой, но сцепку между трактором и бочкой буквально разорвало. Я с ужасом смотрел на поломку и не представлял, как выйти из этой ситуации. Без трактора нам не обойтись.  Мишка и здесь нашёл выход. Он притащил из деревни сварочный аппарат и приварил сцепку. В общем, всё закончилось благополучно. Я тогда подумал, глядя на Климова, что оказывается он мастер на все руки и не кичится этим.
   Вечером я попутной машиной приехал в Зубцов, чтобы утром порешать кое какие вопросы в ПМК. То, что я увидел в городе удивило меня не по-детски. Я думал переночевать у Степана, но дом его был заперт.
   - А вы не в курсе, где ваши соседи, - спросил я женщину, которая на соседнем участке окучивала картошку.
   - Хозяйка уехала в Калинин, а Степан, знамо дело у магазина гуляет. Ведь сегодня пятница.
   - А где этот магазин находится?
   -Третий переулок налево, да ты и сам не заблудишься, народ к нему прёт со всех сторон.
   И действительно, чем ближе я подходил к магазину, тем люднее становилось вокруг. При этом трезвых не было. Перед магазином прямо в луже валялся наш бульдозерист, Мишка и никто на него не обращал внимание. По одиночке и группами люди заливали в себя водку. Тут же бегали ребятишки, выпрашивая у мужиков пустые бутылки. Впечатление было такое, что и дети тоже под хмельком.  Степана я нашел за магазином. Увидев меня, он обрадовался и протянул наполовину наполненный стакан. Сам он был уже довольно пьяный. 
   Я вежливо отказался от угощения и поздоровался с мужиками, с каждым за руку. Узнав о моей нужде, Степан отдал мне ключи от дома, а сам и не думал покидать теплую компанию.
   Время ещё было не позднее, и я решил побродить по городу. Всюду мне попадались люди под хмельком. А кругом такая красота: река Вазуза, глаз не оторвать в лучах предзакатного солнца, буйная зелень по берегам, вереница гусей неспешно возвращается к дому. Я смотрел с пригорка на городок и млел от сознания, что и сто лет назад он, наверное, выглядел так же. Наверняка в то время пьяных здесь столько не было, разве что в большие праздники. Ну почему люди не ценят красоты природы, которая их окружает. Живут с этой пагубной страстью к водке.
    Считается, что пьют у нас в провинции от бедности и тяжёлой жизни. Согласен, жить в российской провинции действительно нелегко. В начале восьмидесятых годов, о которых речь в этом рассказе, главная проблема заключалась во всеобщем дефиците самых необходимых товаров. С работой ещё можно было решить вопрос. И в колхозе, и на стройке, и в райцентрах везде требовались рабочие руки. Платили, правда немного, но и на эти деньги купить хорошую одежду, еду, бытовую технику было сложно. Я уж не говорю о стройматериалах, запчастях и пр. За каждой мелочевкой приходилось ехать в областной центр или даже в Москву. И всё же это не оправдывает повальное пьянство. 
   В наше сытое время, когда прилавки магазинов ломятся от товаров и главной проблемой являются деньги, люди не стали меньше пить. Хотя пьяных почти не видно. Просто пьют теперь умеренно, но почти ежедневно. Так сказать, выросла культура пития. Лучше это или хуже судить не берусь.
   Вернёмся к моему рассказу. Работа наша спорилась и с каждым днём всё отчетливее вырисовывался наш объект. Нам самим было интересно. Что же в конце – концов мы построим.
   Когда вечером мы вернулись с работы, хозяйка сказала, чтобы мы скоренько умывались и к девяти часам пришли праздновать день рождения дочери.  Приглашение было неожиданным, и мы задались вопросом о подарке. Так как собственно подарить нам было нечего я быстренько набросал три строфы поздравительных стихов, которые мы решили спеть на мотив популярной песенки. А ещё приготовили конверт, куда вложили десять рублей. Это сегодня самым лучшим подарком считается конверт с деньгами, а тогда такого обычая не было.
   Приведя себя в порядок, мы дружно ввалились на половину хозяев. Перфилов  где-то успел нарвать букет. Не иначе как в палисаднике хозяйки или соседей.
   В доме был накрыт большой стол, за которым сидели виновница торжества, её две подруги, Василий, председатель колхоза, его жена и двое малолетних детей. Нюра хлопотала у печи.
   -Наконец-то и москвичи появились, - приветствуя нас, сказал председатель. Нюра стала нас рассаживать за столом, Василий потянулся к бутылке, спеша нам налить. Я представился супруге председателя, и ребята последовали моему примеру. Довольно миловидная молодая женщина, Валентина, рассказала, что они с Александром вместе учились в институте, а перед распределением поженились, чтобы вместе ехать на место работы. Теперь она главный экономист совхоза. Я, в свою очередь, представил своих парней. Поговорили о стройке. Александр нас похвалил, заметив, что в прошлый раз такая же бригада местных строителей из ПМК построила четыре ямы за два сезона.
Пришло время налить по первой. Мишка открыл одну из трёх бутылок шампанского, которые стояли на столе и с удивлением заметил, что для шампанского приготовлены только два бокала, которые стояли перед детьми председателя. Все остальные рюмки Василий наполнил водкой.
   - Я сегодня в районе был и купил две бутылки шипучки ребятишкам, они её очень любят, - пояснил председатель, заметив замешательство Мишки.
   После приветственных слов в адрес новорожденной все выпили. Девочки лихо опрокинули свои рюмашки, а дети с удовольствием то и дело прикладывались к «шипучке». Никто казалось и не ждал от нас подарков и тостов. Разговор за столом шел о будничных делах. Эту рутину прервал бодрый голос Сашки Перфилова, который с присущим ему артистизмом объявил коллективный тост. Мы вышли из-за стола с наполненными рюмками, построились в линейку и бодро пропели нашу приветственную песенку в честь виновницы торжества. В конце торжественно вручили конверт и пожелали счастливого и светлого будущего. Наш экспромт очень понравился всей компании, и мы на бис ещё дважды за вечер исполняли свою песню. Потом были танцы под радиолу, мы приглашали девчонок, Нюру и жену председателя. В общем праздник получился весёлый. К концу мероприятия все, включая детей были хороши, а ребятишек до дома несли на руках, так как они крепко спали.
   Это был единственный раз, когда наша бригада нарушила сухой закон, который мы установили до окончания работ.
   Наконец, мы закончили нашу стройку. Председателю и агроному объект понравился, приехала нормировщица с инженером, проверили толщину бетона и размеры ям и тоже не высказали замечаний. Объект был сдан, акт приемки подписан. Честно говоря, было грустно расставаться с Нюрой и её семьёй, да и к деревне с её жителями мы успели прикипеть. Обещали председателю приехать через год.
   Далее наш путь лежал в контору ПМК за расчётом. В бухгалтерии мне сказали, что все бумаги начальник подписал и мы можем идти в кассу. Довольные, мы направились к заветному окошку. Я первым поприветствовал кассира и получил ведомость. Но благодушию моему пришел конец, когда я увидел сумму зарплаты. Она в два раза была ниже той, на которую мы рассчитывали. Кассирша сказала, что ничего по этому поводу не знает и мы направились прямо в кабинет к начальнику ПМК, товарищу Нестерову. 
   - Я не могу заплатить вам больше чем выписал. Меня не поймут мои сотрудники и рабочие. Вам и так начислили зарплату в два раза большую, чем получают у меня в конторе, - начал буквально с порога начальник.
   -Так ваши рабочие и не работают по двенадцать-пятнадцать часов в сутки без выходных и проходных, - возразил я, - а кроме того, мы построили не две, а четыре силоски.
   -Да ты пойми мил-человек, я Вам выписал почти по тысяче, да если в райкоме узнают сколько зарабатывают шабашники, меня с работы выгонят. Получайте свои деньги согласно ведомости и быстро уезжайте. Это всё, что я могу тебе сказать, - с этим Нестеров направился к двери кабинета, но выйти ему не удалось, так как в дверях стояли мои ребята. - Это что за бунт, - повысив голос крикнул начальник.
   На его окрик в коридоре собрались сотрудники конторы. Все с осуждением смотрели на нас. Будто мы хотим забрать не свои, а их деньги. Было понятно, что наши деньги мы не получим, а влипнуть в крупную неприятность можем запросто. Этому народу совершенно наплевать, что мы работали каждый за троих без соответствующего оборудования, всё делали вручную. Попробуй любого из них заставить нагрузить лопаткой цемент на бортовую машину. Скажут, что для этого есть экскаватор. А мы по этому поводу не рассуждали, лопату в руки и вперёд, как Павка Корчагин. Или без всякой бетономешалки ежедневно выдавать на объекте по четыре-пять кубов бетона. При том, что вода из речки, электричества нет, от дома до стройки пешим ходом почти час. Да мало ли сколько всего пришлось пережить, перетерпеть, чтобы выстроить эти силоски.
   Я вывел бригаду из конторы за ворота. Мужики смотрели на меня с недоумением.
   - Начальник больше тысячи на брата не даёт, говорит, что и этих денег нам за глаза хватит, - начал я излагать ситуацию.
   - Что значит хватит, мы не на паперти стоим, а пришли за своей зарплатой, которую заработали, - выпалил Климов.
   -Так-то оно так, но Нестеров мужик, тёртый и понимает, что, когда его «химики» узнают, что нам заплатили за месяц по 1800 ре, буза будет большая и конфликт дойдёт до райкома, а там за это не похвалят. Вот он и решил, что безопаснее нас кинуть на деньги. Мол повозмущаются интеллигенты и уедут к себе в Москву. Ну какие будут предложения?
   - Надо написать заявление Нестерову по поводу недоплаты и дать его подписать председателю колхоза и нормировщице, -первым посоветовал Перфил.
   - Так они тебе и подпишут эту расстрельную бумагу, -заметил Климов, да и толку в этой бумаге мало,- надо самим идти в райком и там добиваться справедливости.
   - А с чем пойдём? Как только мы заикнёмся Нестерову о нарядах, то получим уже не по тысяче, а кукиш с маслом, - рассуждал Кузя, - я предлагаю сейчас забрать хотя бы эти деньги, а там решим, как действовать.
   - Нет, если мы хотим получить всю сумму, забирать сейчас деньги нельзя. Давайте поступим так. Вы дня три отдохните в деревне и понаблюдайте за объектом, чтобы никто там ничего не трогал. А я тем временем съезжу в Москву и порешаю там нашу задачку. Впрочем, каждый волен поступить по-своему.
   Уже к вечеру я был в Москве. Дома привёл себя в порядок и поехал в редакцию «Строительной газеты», где стажировался после окончания факультета журналистики. Взять письменное задание редакции на сбор материала для статьи по сельскому строительству в районах Нечерноземья не составило труда. С этой бумагой я вернулся домой и всю ночь корпел над материалом. К утру получился забавный фельетон, в нём главными героями были Нестеров, стиль руководства которого сводился к очковтирательству и личным выгодам, мошенники шоферы, выколачивающие из шабашников червонцы, нормировщицы, готовые подписать любую липу за сетку мандаринов и пр.  Это был мой первый и последний фельетон. Конечно публиковать я его не собирался. Цель написания его была исключительно прагматичная – выколотить свои кровные, заработанные деньги.
   И вот я снова в кабинете товарища Нестерова.
   - Ну что, Вячеслав, за деньгами явился?  Сегодня ничего не получится, кассира нет на месте и денег тоже. Заходи через пару дней.
   -  Деньги, конечно, хотелось бы получить сегодня и в полном объёме, но я, Владимир Петрович, собственно зашел к Вам не по этому вопросу и не в качестве шабашника.
  - А в каком же таком качестве? – с нескрываемым интересом и издёвкой спросил начальник, словно только что заметил на мне строгий костюм-тройку и галстук.
   - В качестве спецкора газеты, - отчетливо сказал я и положил на стол Нестерову фирменный бланк «Строительной газеты» с заданием редакции.
Прочитав текст задания, Владимир Петрович заметно побледнел. Я же, не дав ему опомниться вручил фельетон. Заголовок материала, я специально написал большими буквами «Шабашники от руководства». И надо сказать, что должное впечатление он произвёл.
   - Владимир Петрович, я прошу Вас прочитать материал и завизировать его, а я пока созвонюсь с Вашим райкомом партии. Они тоже должны быть в курсе.
   После этих слов Нестеров уже не скрывал охватившего его страха.  Он вскочил из-за стола, трясущимися руками отодвинул от меня телефон. Ему уже было не до чтения фельетона. Честно говоря, я даже слегка подосадовал, что мой единственный читатель не прочёл текст, над которым я корпел пол ночи. Кабы я знал, что для того, чтобы ввести начальничка в ступор, достаточно одного заголовка… а как хотелось зачитать ему отдельные наиболее удачные куски текста.
 Между тем товарищ Нестеров уже пришел в себя.
    - Вячеслав, я прошу не звонить в райком. Если дело только в деньгах, то я готов прямо сейчас выплатить вам всю сумму, - почти шепотом пролепетал он. Пойдем ко мне домой и там всё уладим.
   Я не собирался вестись на эту примитивную ловушку.
   - Товарищ начальник ПМК, вы видимо не поняли кто перед вами и продолжаете считать меня простым шабашником, - громко, чеканя каждое слово, выстрелил я в него. Ваше предложение теперь я расцениваю как попытку подкупа должностного лица при исполнении. А это, как вы сами понимаете, статья УК и очень серьёзная.
   - Не губи, пожалей детей, - с этими словами Нестеров грохнулся на колени, его натурально трясло.
   Я сам испугался, как бы не хватил начальника удар.   Нужно было как-то смягчать ситуацию.
    - Владимир Петрович, успокойтесь. Я понимаю, что за этот материал Вас не похвалят в райкоме, поэтому пока не показывал его нашему главкому редактору. И, где-то мне Вас даже жаль, но факты как говорят, упрямая вещь.
   - Вячеслав, умоляю, не губи. Всё что хочешь для тебя сделаю, только давай замнем эту статейку.
   - Я конечно могу сказать главному, что материал не получился, - переходя почти на шепот и глядя Нестерову в глаза как бы выдавил я из себя, но при условии, что все нами заработанные деньги вы сейчас же выдадите по квитанции, официально, через кассу.
   Надо было видеть эффект, которые произвели на начальника эти слова. Словно во время расстрела поступила команда «Отставить».
Я сейчас, посиди минуту, - с этими словами Владимир Петрович выскочил в предбанник своего кабинета и срывающимся голосом стал отдавать указания секретарше.
   Чтобы не сковывать действия нашего руководителя, я вышел во двор к моим ребятам. Не успел я рассказать о разговоре в кабинете, как во двор конторы влетел газик Нестерова. Из него выскочила кассирша, и, удивлённо посмотрев в нашу сторону, исчезла в конторе.
Через несколько минут Нестеров сам лично проводил нас к окошку кассы. Когда мы получили деньги, начальник пригласил нас в кабинет, где раболепно поблагодарил за работу и предложил в наше распоряжение свой служебный автомобиль.
Первым делом мы решили заехать за Степаном, потом махнуть в нашу деревню и отметить окончание работы в доме у Нюры. Перфил озаботился по поводу горячительных напитков и закуски. Водитель газика сказал, чтобы мы по этому поводу не беспокоились, весь провиант уже в машине.
 Ай да Нестеров, вот как провожают шабашников дальновидные и заботливые руководители.