Хмель Венеции

…Самолет начал снижаться. Пилот объявил об этом на   английском языке, сообщив, что в Венеции нас ждет хорошая погода и комфортная температура в 26 градусов. Посмотрев в иллюминатор, я увидел ,как наш авиалайнер  мягко вынырнул   из облаков и внизу появилась земля, цвет которой имел  какой-то фиолетовый оттенок.  Я перевел  часы на час назад и вновь задумался о предстоящей встрече.
 Неделю назад Марина позвонила мне поздно вечером.
-Бурмин, ты стоишь ?
-Вообще у нас уже ночь и большинство видит первые сны. А я сижу за письменным столом и вот дождался твоего звонка. Это у  вас в Нью-Йорке сейчас   приближается  вечер, кстати, с кем ты его намереваешься провести ?
Не обращая внимания на мой вопрос, Марина продолжила:
-Ну  хорошо , что сидишь, значит  не упадешь. Сергей, я завтра вылетаю в Париж –там буду неделю готовить репортаж и должна взять  интервью, а после этого на три дня поеду на кинофестиваль в Венецию.  Ты должен приехать ко мне, в Венецию.  Я соскучилась ! 
Она рассмеялась.
-Не пугай, мы  воробьи пуганые. Почти три года ты не скучала и вдруг соскучилась ? 
-Да, но вот сейчас поняла, что  очень хочу тебя видеть !
 -А что если я скажу, что у меня нет визы или я не смогу договориться на работе?
-У тебя есть виза и я знаю, что ты договоришься на работе. Но самое главное, Серёжа, я точно знаю, что    ты  по - прежнему любишь меня и  хочешь меня  увидеть. Имей в виду, тебя ждет много сюрпризов.
 -Это угроза или очередной твой каприз?
-Нет, это вторая серия «Римских каникул» с твоей любимой Одри Хэпберн. Так что подумай на досуге. Надеюсь ,ты еще похож на Грегори Пека ?
Она сделала паузу и спросила:
-Кстати, как называется то старинное кафе в  Венеции, о котором ты рассказывал мне?
 -То, что на площади Сан-Марко ? «Флориан»?
-Да, именно так.  Вот там и   встретимся через неделю в два часа дня. Ты рад?
Я сделал паузу, лихорадочно вспоминая о всех планах на предстоящие дни.
-Да, давно я не пил кофе на площади Сан-Марко.
-Кстати , а почему ты не захотела меня увидеть и  в Париже ?
-А в Париже я буду вместе с Тимом, у него переговоры. Ты не забыл , что я  еще замужем? О гостинице не беспокойся – я уже заказала.  Так что ночлег и необычайные радости я тебе обещаю.
-Хорошо, я в Венецию приеду тоже не один и радостей будет еще больше.
Она рассмеялась.
-Только попробуй. Лучше подумай, как будешь лететь…
-Хорошо, дорогая, целую тебя в щёчку, но завидую тому, кто целует все остальное.
-Завидуй, завидуй-это ты упустил свой шанс и помни последний наш разговор.
 Спокойной ночи, darling - сказала она, прощаясь, и отключила телефон.
 О сне не могло быть и речи…
Последний раз мы виделись почти три года назад на книжной ярмарке во Франкфурте-на-Майне. Там была презентация моей книги о  Э. Хемингуэе. Как Марина узнала, что я буду там, для меня до сих пор загадка. Почти неделю она была со мной, позже написала о моей книге   в известном  американском журнале, с которым тогда  сотрудничала.
На выставочном стенде США Марина   сумела организовать встречу с двумя американскими издателями. Те заинтерисованно   расспрашивали меня о книге-русский автор с толстым томом о великом американском писателе, для них, я так понял, было событие выше их понимания. Однако дальше разговоров   дело так и не пошло, но Марине я   был признателен.
Вначале во Франкфурте мы жили в разных гостиницах, но через   день она переехала ко мне. Удивительное у меня пришло время: у неё семья, мне уже скоро 50, а у нас, как и в молодости, продолжала сохраняться  загадочная  химия любви.
 Когда прощались, я тогда поддался чувствам - сказал, что продолжаю любить её, что живу один и  ненавижу приходить домой , когда потушен свет и тишина. Позже я ругал себя за эту откровенность и минутную слабость. И хотя мы чаще стали перезваниваться и в её голосе появились теплые и интригующие нотки, мы почти три   года не виделись и было понятно, что  её в той жизни в Нью-Йорке   все устраивает. И вдруг этот странный звонок и непредсказуемость ситуции, что мне, наученному горьким опытом, с годами всё меньше нравилось.
…Мы познакомились более двадцати лет назад в редакции еженедельника, который тогда находился на Пушкинской площади в Москве, где я работал обозревателем отдела политики. Однажды, проходя мимо открытой двери отдела "Литературы и искусства", я увидел высокую стройную брюнетку с фотоаппаратом через плечо.
Она о чем-то оживленно разговаривала с моим приятелем, редактором отдела Виталием Скворцовым.
  Во время обеда в редакционном кафе, я мимоходом спросил   его о длинноногой, симпатичной посетительнице.
-Что за   молодое дарование ты сегодня принимал утром?
-Это действительно дарование. - Виталий даже прекратил пить свой компот.
-Представляешь, молодая еще девчонка, но талантливо пишет   и отлично фотографирует.  Хочешь, покажу?
Когда мы закончили обедать, он провел меня к своему столу и, открыв  папку,  выложил на стол фотоснимки. Они действительно были сделаны человеком   с хорошей школой и умением видеть.  Композиции и портреты произвели и на меня впечатление.
-А сколько лет?
-Еще девчонка -всего двадцать три и представь: два хороших журналиста в одном “ флаконе.
-И берешь ты её на чьё место?
 -Белостоцкая уходит в декретный отпуск.
-Да, она же недавно рожала.
-Недавно-то недавно, да вот вновь, видимо, пришла пора. Не отдел, а роддом. Вообщем, кажется повезло мне с этой…Он замешкался и, вытащив визтку, прочитал “Фокиной Мариной”.
-Да, повезло…-сказал задумчиво и я.
Через месяц я сделал Марине предложение и она переехала жить ко мне в однокомнатную квартиру в Москве рядом с метро “Сокол”.
…Из аэропорта, взяв такси, я доехал до Местре, пригорода Венеции, и зашел на несколько минут в четырехзвездночный отель “Микельанджело”, где договорился с администратором, что он забронирует для меня одноместный  номер,до 18 часов. Мне понравился этот отель, когда я останавливался в  свой последний приезд. Отель был построен в небольшом саду, в тихом месте, он меня   устраивал своим расположением и главное близостью к Венеции. Я попросил подержать для меня номер ещё 2-3 часа и если я не позвоню снять бронь. После этого таксист быстро довез до Пьяцалле Рома, последней возможной остановки такси. Машинам  в исторический центр Венеции проезд запрещен. Я вышел из такси  и, поставив чемодан на    колеса, пошел по узким улочкам этого вечного города столицы романтиков. Туристов, с громыхающими по брусчатке колесами их сумок и чемоданов, было  уже немало и   все мы, двигались в сторону Гранд - Канала и площади Сан-Марко, грохотом колес оповещая  окрестности о своем приезде.
Это была моя четвертая встреча с Венецией. Последний раз я был здесь на съемках    документального фильма о русских писателях в Венеции. Я любил этот город, в котором поражает всё, начиная от водных улиц-каналов, завораживающих пейзажей, возвышающихся из воды величавых дворцов-паллацо и домов, в которых еще живут простые венецианцы, с трудом  выдерживающие ежегодного нашествия миллионов туристов...
 Я люблю Италию с её солнцем, улыбками, древними стенами крепостей и старинных домов, с удивительной вкусной едой и вином, открытостью, и непосредственностью, эмоциональностью итальянцев и одновременно их лукавством и деловитостью.
Каждый город способен чем-то удивить.  А в этом городе меня поражала   возможность в любую минуту оказаться в далеком прошлом с его древними стенами и фасадами, гобеленами, старинными картинами, книгами и музыкой, которая   негромко звучит в местных храмах. Венеция своей красотой и ненавязчивым величием человеческого гения   убеждает каждого, что этот уникальный город   и есть  лишь одна   столица  мира, в которую стремятся люди веками со всех уголков планеты.
 
…Я уже был недалеко от площади Сан-Марко, когда увидел группу туристов у красиво оформленной витрины ювелирного магазина, за стеклом которой были выставлены   украшения. Я посмотрел на часы, до нашей встречи оставлась ещё больше получаса.   Зайдя в магазин, я попросил продавца, невысокого, пожилого итальянца показать мне броши и браслеты для женщины среднего возраста. Он понимающе кивнул головой и, поколдовав у себя внизу под прилавком, вытащил два небольших плоских ящика. Открыв их оба, спросил, интересует ли меня только золото или и серебро тоже…
 Я объяснил, что только золото и стал рассматривать выложенные на черном бархате украшения. Особенно мне понравился браслет с красивыми изумрудами. Они были созвучны   зеленым   глазам Марины, и ,насколько я помнил, зеленый цвет был одним из её любимых. Браслет был элегантен и производил впечатление. Произвела впечатление и та цена, которую назвал продовец. Увидев, что я ухожу, он усмехнулся и заявил:   
-Вам, повезло на этот браслет я могу дать скидку.
Он посчитал на кулькуляторе и назвал новую цену “брачелетто”, которая уже была    адекватной     моим возможностям.
 Сказав, что зайду к нему после того, как заселюсь в отель, я попросил      отложить браслет на два-три часа.
-Бене, синьор, бене. Наш магазин будет сегодня открыт до семи часов вечера -, заявил он и протянул небольшую рекламную карточку магазина с указанным номером телефона и адресом.
Выйдя из ювелирного, я ненадолго зашел в небольшой парфюмерный магазин и купил флакон новой версии духов “Труссарди”. Я знал, что Марине нравится похожий запах. 
Я шел навстречу к женщине, которую давно любил и, невольно фантазируя, думал о ней, о своей судьбе  и предстоящей встрече.  Нас разъединяют океаны и обстоятельства, мы редко видимся, но все эти годы помним друг о друге и сохраняем то, что нас соединило двадцать лет назад. Единственное, что как-то успокаивало -  мы не одиноки в подобной ситуации.  Но всё же жить надо с теми, кого любишь и кто тебя любит. Любые компромиссы рождают лишь иллюзию счастья …  Такие глубокие мысли посещали меня во время пути с чемоданом по каменным улицам при подходе  к Сан-Марко. Неожиданно вдали я увидел в море трехмачтовый парусник, который, рассекая волны, двигался к побережью Венеции.   Этот далекий парусник, на борту которого находились, надеюсь, счастливые люди, этот солнечный августовский день, туристы, спешащие куда-то и величавые стены вокруг -всё это вместе неожиданно вернуло   надежду, которая была уже мною потеряна. Ну что ж сюрпризы, так сюрпризы! 
На площади    Сан-Марко я оказался за несколько минут до двух часов и, подойдя к кафе “Флориан”, выбрал столик на площади, в тени и подальше от вечно снующих здесь голубей. Официанту   заказал чашку каппучино и попросил его захватить пару англоязычных газет.
Осмотревшись и убедившись, что Марины ещё нет ни среди сидящих, ни среди проходивших вблизи столиков кафе, я листал газеты, просматривая заголовки, и, поглядывая по сторонам.
Я не увидел её, а скорее почувствовал, что она уже рядом. Метрах в десяти стояла высокая блондинка с небольшим чемоданом и пакетом.  Она была похожа на кинозвезду Монику Витти.Темные очки и красивые черты лица, белая юбка, нитка белого жемчуга на голубой рубашке и длинные стройные ноги, все это вместе  произвело должный эфффект     на всех представителей обоего пола, сидящих за соседними столиками.  Мне тоже понравилась эта красотка, но я искал глазами Марину, которая точно не была блондинкой и выглядела иначе. Неожиданно незнакомка махнула кому-то рукой и стала,
 энергично и   привлекательно передвигая ногами, приближаться ко мне.   
-Привет, дорогой, не узнаешь девушку? -  заявила женщина, поцеловав неожиданно меня в щеку.
Блондинка, сев напротив, сняла темные очки и довольная произведенным эффектом, с интересом и улыбкой смотрела на меня.
-Марина, это ты?
-Нет, милый, королева Англии. Неужели так трудно узнать любимую женщину, уставшую от дороги и, утомленную передвижением из Парижа в Милан.
-Да, но откуда  этот цвет волос и прическа?
-Потому, милый, что пора запомнить: женщины хотят быть молодыми и красивыми, чтобы нравиться таким вот как ты симпатичным мужчинам.
Подошедшему официанту она заказала кофе и круасан и, когда тот удалился, вытащила из своего большого пакета   красивую коробку и положила передо мной.
-А это тебе Бурмин, твори и не забывай обо мне.
Я открыл коробку: там лежала ручка “Мон блан”.
-Дорогая, спасибо. Открою тебе, Фокина, или более того, Редгрейв, большой секрет-лучшие произведения пишутся, как правило, обычными дешевыми ручками. Но твоей   мне очень приятно   будет    редактировать мои нетленные шедевры. Извини за мой скромный   подарок, но это кажется одна из твоих любимых парфюмерных фирм,-и я положил перед ней белую коробку с “Труссарди”.
- Спасибо, милый, ты угадал, я уже знаю об этих новых духах. У них приятный аромат, как раз для осени и моих деловых поездок. Умеешь ты нравиться женщинам,-и она ,улыбаясь с прищуром , посмотрела на меня.
-Как ты добралась?
Марина рассказывала, что она доехала   до Милана на машине с мужем. А оттуда   быстро примчалась в Венецию на поезде.
 Я слушал её и не верил, что я уже в Венеции с женщиной, которую много лет люблю. Я не верил себе, что эта ещё молодая красивая, женщина будет на три дня моей здесь, в этом удивительном городе всех влюбленных.
Светлые волосы ей действительно очень шли.  Зеленые, красивые глаза, стройная фигура и хорошие манеры гармонично дополняли друг друга, производя эффект. И не только на меня. Сидящие вокруг нашего столика с интересом наблюдали за нами, пытаясь понять, на каком языке мы говорим.
-Что рассматриваешь меня, непривычно? Я тоже еще не привыкла. Блондинка я всего пятый день. Прическу сделали мне недалеко от твоей любимой улицы Кардинала Лемуана, на Монпарнасе.  Случайно увидела уютный женский салон, когда шла из Люксембургского сада. Обаятельный француз, говорящий по-английски, объяснил мне, что он предложил бы подрезать и покрасить мои волосы. Два часа и я блондинка. Тебе нравится?
-Да, очень. Но у меня полная иллюзия, что ты –это не ты.
Она улыбнулась и неожиданно сказала:
-Что ж придется это выяснить в отеле? Кстати, нам надо добраться до гостиницы и мне принять душ. Редакция забронировала   номер в отеле “Казанова” недалеко отсюда. Я смотрела по карте. А еще нам сегодня надо успеть аккредитоваться.
- Как, как называется наш отель? -спросил я, не поверив своим ушам.
-“Казанова”, дорогой! Так что тебе придется все предстоящие дни   ему соответствовать. Находится он в двух минутах ходьбы отсюда, так что радуйся. Если мои ноги не смогут идти, ты возьмешь меня  на руки?
Мы двинулись к отелю под любопытные взгляды сидящих в кафе “Флориан”.

Отель действительно находился недалеко. Номер оказался уютным с хорошей мебелью и   кондиционером.
-Главное для меня -это расположение, находиться недалеко от главных событий. Я не распаковываю багаж - все мои необходимые женские штучки в пакете и я в душ. А ты готовься. – Марина поцеловала меня и быстро скрылась в ванной.
Я огляделся и, сняв одежду, накинул на себя белоснежный халат, который обнаружил в шкафу в большом прозрачном пакете. Второй такой же большой
я вытащил и приготовил для Марины. Журчание воды вскоре прекратилось и через минуту   из ванной  я услышал:
-Ты не видишь, есть там где-нибудь халат?
-Не просто есть, а он уже ждет тебя.
Дверь открылась и предо мной предстала обнаженная блондинка-красотка.  -Тебя никто не сравнивал с Моникой Витти ?
-Никто кроме тебя, - улыбнувшись прошептала она, одевая халат и, наклонившись, прикоснулась к моей щеке .
- Уступаю тебе ванную комнату. И не задерживайся-у меня не было мужчины уже целую вечность.
-Действительно наша встреча наполняется сюрпризами, -подумал я.
Выйдя из душа, я обнаружил, что комната погрузилась в полумрак, шторы задернуты и на столике у кровати стояла бутылка вина и два бокала.
-Дорогой, налей вина,- произнесла тихо Марина.
Вино было темно-бордового цвета и   из хорошей коллекции.
Ну, что, Мариша, за нас и за твои сюрпризы!
Мы выпили и я, сняв халат, лег рядом.
-Ну наконец-то, я так давно тебя ждала…-произнесла она шепотом.

Через пол-часа, когда Марина ушла в ванную, я вновь вернулся к своим размышлениям о парадоксе наших отношений, редких встречах и прощаниях.
Мы познакомились, хотели пожениться, неожиданно расстались, но вновь встречаемся, редко видимся, любим друг друга и вновь прощаемся…Какой-то затянувшийся мазохизм при наличии мужей, жен и детей и нашей любви.
Мои размышления прервала Марина, которая, накинув халат стояла рядом и    произнесла задумчиво:
-Большинство женщин на планете думают о том, как сделать так, чтобы он сделал так.
-И что ты скажешь о нас? Я сделал так?
-Да, дорогой. Ты всегда делаешь так. Это нас и сближает…Хотя я подумала не об этом.
Она стояла в незапахнутом халате, который был ей велик, допивая вино в бокале.  На расстоянии вытянутой руки   я видел в полумраке её красивое, стройное обнаженное тело. Через секунду она, едва вскрикнув, вновь   оказалась в постели.
Потом мы долго лежали молча и я не спеша гладил её   и целовал в шею, наслаждаясь этими прикосновениями.
Неожиданно   Марина   посмотрела на часы:   
- Сережа, мы опаздываем аккредитоваться.
-Не мы, а ты -произнес я, не спеша, одевая рубашку.
-Ты, не пойдешь аккредитовываться?
-Я не планировал передавать репортажи с кинофестваля. Здесь я не по работе, а встречаюсь с любимой, но очень занятой женщиной. 
-Хорошо, я всё сделаю одна,- произнесла  Марина, хмыкнув, разглядывая себя в зеркале. Она быстро оделась и, подхватив сумку и свой фотоаппарат, поцеловав меня, выбежала из номера, предупредив на ходу, чтобы я дожидался её в гостинице.
Я подошел к окну и, раздвинув шторы, задумался. Прежние воспоминания и чувства нахлынули на меня. В мои неполных 50 лет   многое удалось в моей профессии журналиста, но отношения с любимой женщиной, которая по мнению моего старого друга, режиссёра Валерия Дадонова, морочит мне голову, так и не смогли обрести какие-то ясные очертания. Мы - не любовники, и не муж и жена - мы не просто друзья и коллеги, которые встречаются и расстаются на годы, созваниваясь и поздравляя друг друга с  Новым годом. Мы знаем о семьях друг друга, советуемся, иногда спорим и вновь расстаемся.  Странные отношения. Но в тоже время –это отношения с человеком, с которым у меня общая молодость, увлечения и профессия, и  я бы хотел надеятся ,любовь. Но тогда, какого черта, если, мы любя друг друга, ещё не вместе и годами не видим друг друга. Может мы оба лишь обманываем себя или наша жизнь, наши встречи и расставания-это то, что еще не имеет ясной характеристики?
 Что же мне делать? Я люблю запах этой женщины, люблю её тело и её прикосновения, я обожаю её лицо и, когда она целует меня…Видимо я- сумасшедший! Если я все это люблю, но не живу с ней и даю другому или другим любить её и быть с ней – это вершина идиотизма.   
Я встал и, подойдя к столику, взял свой бокал и сделал глоток вина.      
-Да, не жизнь, а уравнение со многими неизвестными. Эта встреча должна стать моментом истины, или нам надо решить, как жить дальше, или прекращать эти странные редкие молниеносные встречи.
Я полез за трубкой и, раскурив её, продолжил свои невеселые размышления.
 “Но не я же от неё сбежал почти двадцать лет назад, а она уехала в командировку в США и, якобы, влюбилась там в Тимоти Редгрейва, известного публициста и издателя. И это за два месяца до нашей свадьбы, о которой было объялено в Москве.”
Воспоминания и вопросы вновь обручем сжимали мою голову. Я встал и, стараясь мысленно отогнать их, быстро оделся, и, взяв свою сумку с камерой, вышел из отеля.
По улочке сновали туристы и негромко звучала музыка в соседнем кафе. Я соорентировался и пошел в сторону улицы с ювелирным магазином.
Я шёл по Венеции и думал, что счастья вряд ли бывает много. Но когда оно есть, нужно уметь им наслаждаться. Даже если Марина останется с Тимом, она все равно будет моя. Потому что та её грань, которую она дарит мне, она не демонстрирует никому. Что касается её семейной жизни, в конце концов, если я не могу изменить ситуацию, изменю отношение к ней. Я попытался себя успокоить этим аргументом. Но у меня не очень получилось-я противоречил сам себе и моя голова медленно раскалывалась…
У входа в ювелирный магазин никого не было. Внутри, у прилавка две   дамы   о чем-то оживленно говорили по-немецки, рассматривая колье. Напротив,  стояла молодая итальянка и с улыбкой наблюдала за их дискуссией. Я   спросил по - английски, где господин, который был здесь три часа назад.
-А,Роберто,-сказала она и, махнув   рукой в сторону ,крикнула хриплым голосом -“Роберто”.
Откуда-то из глубины вышел “мой” невысокий итальянец с чашкой кофе  в руке и, увидев меня, с улыбкой произнес:-  Синьор, брачелетто ?”- утвердительно кивнув головой. Он поставил на стол чашку и полез вниз. Как и в прошлый раз, вынув темный ящик  и разложив аккуратно  браслет на черном бархоте.
-Мне вновь понравился браслет и я спросил его об окончательной цене. Итальянец на мгновение задумался и, лукаво улыбнувшись сказал, что, если я заплачу наличными, он готов существенно снизить цену .
Неожиданно почувствовав, что рядом со мной сзади, справа кто-то стоит, я обернулся: одна из немок, подойдя к прилавку, внимательно смотрела на браслет и неожиданно произнесла на плохом английском:
-Какая приятная вещь, прекрасная работа! Вы покупаете браслет? Если нет –я готова его купить, но только за эту цену.
Её подруга утвердительно качала головой за её спиной. Итальянец чуть не поперхнулся от появления конкуренции среди желающих купить дорогой браслет с изумрудами, но дополнительный прессинг на меня сделал свое дело. Заплатив без промедления наличными и, взяв браслет, упакованный в красивую коробку, я поспешил к отелю.
На этот раз я решил дойти до площади Сан-Марко мимо любимого мною отеля “Гритти”.  Именно в   стенах этого старинного здания происходили события романа Э.Хемингуэя “За рекой в тени деревьев”. Здесь я снимал сюжет моего фильма. В “Гритти” работал знакомый, исполнительный директор, который организовал презентацию моей книги в Венеции три год назад.
Отель величаво стоял на набережной, соседствуя с Гранд-каналом, подтверждая   свой безоговорочный авторитет флагами и пятью звездами на фасаде.  Он еще в середине ХХ-го века признавался одним из лучших отелей Венеции. Войдя в него, я на рецепции спросил о господине Лоренцони.

Администратор уважительно подтвердил, что шеф на месте и спросил, как обо мне доложить. Я назвал себя и он сообщил, что через пять минут господин Лоренцони спустится ко мне.
Я любил этот отель, который был гостиницей и домом для многих известных людей. Присев в кресле, я подумал, что неплохо было бы пригласить сюда, в ресторан Марину, а может и снять на день-два номер. Её конечно не удивишь роскошью отеля, но ей   понравится оказаться там, где периодически живут люди, о которых она регулярно пишет в своем журнале.
-Господин Сергей, рад видеть вас! -передо мной стоял Альберто Лоренцони и улыбался. Какими судьбами, вы на кинофестиваль?
- Да, господин Альберто. -произнёс   я, подыграв ему.
- Вот все дороги ведут в Рим и в Венецию. Но я здесь не один, а с любимой женщиной и хочу приподнести ей много хороших сюрпизов.
-Не волнуйтесь, что касается сюрпризов, я всегда помогу.
 Альберто, с номерами очень сложно?
-Вот это сюрприз, вы -”русский бандит”! -произнес он, говоря по-английски с небольшим акцентом.
-Надо было меня предупредить, позвонить. Ведь открывается кинофестваль. Приехали такие известные люди, а  еще здесь сейчас “жирные коты” и “кошки” из США. Сегодня, завтра всё забито, включая самые дорогие номера. Через два дня еще есть шанс. Вам что, негде остановиться?
-Нет, мы уже живём в “Казанове”, но это был не мой выбор и я   хочу хотя бы на день-два, чтобы мы переехали в “Гритти”.
-Надеюсь, это не вы посоветовали своей даме сделать такой выбор насчет “Казановы? Давайте условимся, вы позвоните мне завтра после двух, буду стараться что-то придумать.
-А ресторан?
 -Ресторан ждет вас с этой минуты, мы не бросаем старых друзей в беде!
Довольный своим решением и встречей с Альберто, я вышел на улицу.
Марина была уже в номере и что-то внимательно читала в блокноте, а  на столе   лежал пресс-релиз кинофестиваля.
-Привет, любимый. Как я люблю запах твоего табака, когда ты куришь трубку!  Возьми вот свою аккредитацию, только надо будет приклеить фотографию, и готовься: через час мы идем на открытие фестиваля. Да, и еще, вот тебе,   дорогой, главный подарок, у тебя в июне был день рождения… Ты ведь- Близнец.Марина торжественно протянула мне большую светлую отполированную шкатулку. Я открыл её: в ней лежали часы швейцарской  фирмы “Омега”, классической серии Де Вилль.
-Ты что, с ума сошла, это не часы, а целое состояние. Прекращай эту эпидемию подарков !
-Милый, это ты сошел с ума. У нас так мало праздников в жизни. Я очень не бедная девушка, которая работает порой по 15 часов в сутки. Могу я позволить себе сделать подарок мужчине, которого я столько лет люблю, и связана с которым различными узами, даже теми, о которых он ещё и не знает. Ты лучше надень часы, надо посмотреть, как они подойдут и, подогнать браслет по руке – пока мы здесь  и рядом  магазин.
Часы удобно обосновались на моем запястье и Марина  удовлетворённо произнесла, что она довольна.
-А теперь ты, дорогая, закрой глаза!
-Только, Сережа, без хулиганства! - погрозив пальцем, сказала она.
 -Закрывай, закрывай и протяни вперед правую руку!
-Не забывай, что я правша и мне еще этой рукой предстоит здесь работать…
Я быстро открыл коробку и   вытащив, защелкнул браслет на её руке.
-Открывай глаза, недотрога!
-17-
-Ой, какая красота! Как мне нравится! Так давно мне никто не дарил таких подарков…
Марина   с улыбкой и восхищением смотрела на браслет, который ей действительно подошел.
-Спасибо, любимый! Удивил так удивил. Я не буду его снимать все эти дни. -Марина развела руки, обняв меня  и неожиданно повалила на постель.
-Я тебя за оставшиеся дни замучаю. Ты - мой в антураже Венеции и фестиваля, так что копи силы, - она сделала паузу и, взяв в руки мобильный телефон, продолжила:
-Только вот у нас новость: редакция прислала просьбу сфотографировать памятник, могилу  Иосифа Бродского в Венеции. А единственная пауза в нашей с тобой программе, 3-4  свободных часа у нас    будет  только завтра  с утра. Ты сможешь со мной поехать? Я не знаю, где местное кладбище…
-Хотя начинать нашу романтическую встречу с кладбища я не планировал, но ты не волнуйся, когда я снимал фильм, я был на  этом острове-кладбище и всё тебе покажу.
 -Бурмин, я тебя обожаю! Ты очередной раз меня выручил.
И она вновь меня поцеловала. Поцеловала так, что мне захотелось забыть о фестивале, муках творчества, телефонных звонках и тревогах, а только остаться с ней вдвоем, здесь   в отеле “Казанова” и стать самому Казановой    на ближайшие минуты и  дни…
Марина прервала мои размышлания.
-Сережа, посмотри на мою сегодняшнюю съемку, а я пока оденусь.
Она, задержавшись у чемодана, быстро раложила свои вещи в шкафу, оставив на кровати несколько   платьев. Марина подошла к зеркалу, и задумчиво прикидывала, в чем ей идти на открытие.
Я взял её фотокамеру и просмотрел снятые кадры.   Мне всё понравилось, как она сняла, крупные  и общие планы …
-Нравится?
-Нравится! Особенно портрет пожилого уличного  художника, с мольбертом и красным клетчатым беретом на голове, продающего свои картины у моста "Риальто" через  Гранд-канал. Как ты успела его рассмотреть здесь в Венеции?    
- Когда я передвигаюсь, я продолжаю работать. Дорогой, мне здесь всё очень нравится. Но помни, в списке моих приоритетов   на первом месте ты, а Венецию я еще успею запечатлать. Кстати, не забудь, завтра мы на кладбище…
-Неплохо звучит из уст любимой женщины,-усмехнулся я.-Действительно надо посмотреть расписание пассажирских корабликов по–венециански -  “вопаретто”. Они развозят туристов и жителей по всем островам и пристаням островов Венеции.
-Милый, ты не мог бы застегнуть мне сзади платье, -нараспев промяукала Марина.
-Да, отвык я от присутствия женщин, одичал без их заморочек,- подумал я и аккуратно    застягнул сзади  маленькие пуговицы вверху красивого платья   темно-вишневого цвета и поцеловал её в шею. 
-Она быстро повернулась и наши губы встретились.
-Кажется, ты хочешь, чтобы меня через неделю уволили,- она стояла и с усмешкой смотрела мне в глаза. Прекрати сводить меня с ума.
Она вновь взглянула на себя в зеркало и провела рукой по платью.
-Тебе нравится?
Я утвердительно кивнул.
-Не очень мятое?
-Совсем не мятое. Марин, а ты уверена, что мне стоит идти на открытие и приём?   Я не переношу, когда ты общаешься с толпой кретинов от кино, журналистики, искусства или политики.
-Я уйду первая. Ты через пять минут. Не забудь аккредитацию и приглашение на банкет. Я буду ждать в холле справа от входа. Что касается твоих слов: нужно не нужно, там будет немало тех, кто позже понадобится тебе для твоих же публикаций и интервью …Катати, всему этому учил меня   когда-то именно ты. Проснитесь, мастер. Туда я беру свой маленький   фотоаппарат и диктофон, если понадобится-выручу,- заявила  улыбнувшись, она.   
Марина одела туфли, посмотрела внимательно на себя в зеркало, зачем-то облизала губы и, взяв свою небольшую сумочку, поцеловав меня в щеку, она вышла из номера красивая и неприступная- блондинка, с длинными ногам, которая стала хозяйкой этого номера и моей жизни на ближайшие дни, а может и вечность...
А мои ноги отказывались куда-то идти. Я уныло посмотрел на себя в зеркало-уставший мужчина с небольшой темной щетиной и грустными глазами смотрел на меня из него, нерешительно и утомленно, словно собравшись уходить на пенсию по инвалидности. Кому я нужен, особенно этой красивой женщине, которая многие годы морочит мне голову?
Мысли роем скакали из одного полушария головы в другое, будоража моё воображение. Утром, проснувшись в Москве, я успел перелететь в Венецию, выпить чашку кофе в кафе “Флориан”, которому свыше 300 лет, стремительно оказался в объятиях любимой женщины и в эти минуты собираюсь на открытие Венецианского международного кинофестиваля, где меня ждет красивая блондинка, с которой я много лет назад познакомился, когда она была еще брюнеткой и моей невестой…Голове есть от чего пойти кругом.

Но все же я нашел силы встать и, отправившись в ванную комнату, облился холодной водой и быстро освежил свои щёки электробритвой. Уже через десять минут моя физиономия выражала интеллигентное спокойствие, легкую иронию и намётки на мудрость в виде редкой  благородной седины.
Когда я пришел в холл здания кинофестиваля, Марина стояла   вместе с каким-то высоким типом, который держал в руках камеру с мощным телеобъективом и что-то ей объяснял.
-Марина, здравствуй, и ты здесь? С приездом!  -произнес я, фальшиво пытаясь соответствовать требованиям системы К.Станиславского.
-Бурмин, с приездом, ты из Москвы? А это, познакомься, Джон Смит из агентства “Рейтер”, только что прилетел из Лондона.
Мы пожали друг другу руки. Вскоре, рядом с нами стояло уже человек десять, пишущих и снимающих, которые обменивались новостями и последними сплетнями.
Мне повезло, Марина не снимала проход актеров и почетных гостей и, когда закончились все церемониальные мероприятия, мы прошли в зал.
Официоз тоже не был утомительным и, когда начался прием, мы небольшой журналистской кампанией уединились недалеко от выхода.
Едва мы выпили по бакалу “Вальпалучелло”, неожиданно, Марина встала и заявив, что увидела знакомого, двинулась по залу. Подойдя к одному из столиков в центре, она наклонилась и что –то сказала, сидящему к нам спиной, мужчине. Тот быстро встал и широко улыбаясь, быстро поцеловал Марину в щеку. Это мне, признаюсь, сильно не понравилось.
Я присмотрелся и узнал, что это Редфорд, американская кинозвезда, постаревший покоритель женских сердец олицетворяющий американское кино,игравший когда-то ковбоев, агентов ЦРУ и полицейских.  Марина, улыбаясь, что-то ему объяснила, они отошли в сторону и она быстро его сфотографировала на фоне большого золотого венецианского льва - эмблемы фестиваля.   Махнув   рукой в нашу сторону, она попрощалась  и грациозно пройдясь по залу, села рядом со мной. Её эффектный проход не остался незамеченным и десятки голов словно перископы дружно повернулись в нашу сторону.
-Надеюсь, ты со всем залом целоваться сегодня не будешь?
-Надейся, любимый, но гарантии дать не могу. Это Роберт Редфорд.
-Я это понял, ну и что? Он - не самый любимый мною и кинообщественностью в России   актер Голливуда.
-  Возможно. Но у   него   хватает ума, заработав немалые деньги, давать их на благотворительность, в том числе в помощь ученым. А это и моя тема. Кроме того мы старые знакомые, и это был всего лишь легкий, вежливый, приветственный поцелуй…
Она улыбнулась, продемонстрировав свои белоснежные американские зубы. “Только в Америке так усиленно и повсеместно следят за белизной зубов” - подумал я неожиданно. –Да, и мне такие бы  не помешали”.
Но в ответ улыбнувшись, я негромко произнёс то, что обязан был сказать этой самоуверенной красотке в подобный момент каждый мужчина:
- Учти, что я тоже вежливый человек и могу также нежно попривествовать сейчас кого-то из знакомых актрис или журналисток.
-Только попробуй! - сказала Марина и неожиданно показала мне кулак.
На самом деле мне бы очень не хотелось встречаться здесь с кем-то из своих знакомых или коллег. Но я понимал, сделать так, чтобы все три дня принадлежали только мне и Марине, не получится. Но у нас будут и ночи, а их уж точно я никому не уступлю.
Мы не стали задерживаться, но все равно смогли вернуться в отель только около полуночи. Едва, приняв душ, оказались в постели, мы  вскоре крепко  заснули.
Утром я проснулся от яркого света. Вечером мы не задернули шторы.  Итальянское солнце ворвалось к нам в комнату, ласково поглаживая нас своим теплом.  Я посмотрел на часы, было около восьми.
Марина лежала лицом ко мне, продолжая сладко спать.  Свет падал на её лицо, дыхание   было легким и на лице застыла улыбка. Простыня сползла и всё её обнажённое тело, вызывая моё восхищение, было освещено солнцем.
“Как же я соскучился по её улыбке, голосу, телу и прикосновениям...
Обнаженная, красивая женщина рядом в постели, поутру-это слишком для сильного и здорового мужчины”- думал я ,   аккуратно целуя её в шею  и грудь.
Марина, приоткрыла глаза, прищурилась и распевно   произнесла:
-Иди ко мне, скорей! Ты мне снился…
Вскоре мы, улыбаясь ,  лежали и смотрели друг на друга.
-Бурмин, сколько тебе лет? Ты же как атомная бомба!
-Ты тоже, надо отдать должное, -сказал я –Вот после этого
ехать на кладбище даже в Венеции, как-то не хочется.
-Но у меня редакционное задание и очень мало времени, дорогой. Я очень надеюсь, что романтическое начало дня мы сможем продолжить сегодня вечером, - заявила деловито Марина, быстро запахнув   халат и двигаясь уже  в сторону ванной комнаты.
-Не забудь эти слова, Мариша, и не увлекайся приёмами и встречами.
Быстро позавтракав, мы вскоре стояли на набережной и ждали вопаретто. Перед его прибытием, Марина подошла к ближайшему газетному киоску, где были выложены десятки газет и журналов. Вдруг, она меня подозвала и смеясь показала     на стойку с сувенирами рядом с киоском. Там развивались на ветру внушительных размеров резиновые сапоги белого цвета.
-А это-то зачем?
-Это на случай большой воды с моря. На площади даже кладут деревяные помосты, а все, кто не имеет сапог, может купить их в киосках. На набережных и улицах Венеции иногда бывает почти по колено.
 -Я сфотографирую - замечательный кадр, сапоги на фоне Дворца Дожей и тебя!
Через несколько минут вапоретто быстро причалил: многочисленные пассажиры шумно сошли и когда мы разместились на палубе, катер энергично урча, устремился к острову Сан-Микеле. Там еще в начале 19 веке, по указу Наполеона, который захватил север Италии, было организовано кладбище Венеции.
Стоя на палубе и продолжая водить своим телеобъективом, Марина с восторгом   фотографировала виды   Венеции с моря. Рядом с ней приглушенно что-то обсуждала японская пожилая пара, а с левого борта разместилась группа американцев, один из которых снимал панораму с моря на удаляющуюся площадь Сан-Марко на видеокамеру, одновременно энергично рассказывая что-то своим попутчикам.
Марина прислушалась и пояснила, что он говорил о своем отце, который воевал   во Вторую мировую войну здесь в районе Триеста.
Через двадцать минут все мы сошли на пристани острова Сан-Микеле.
С моря подул резкий прохладный ветер. Я подошел к Марине и накинув куртку, застегнул молнию. Она неожиданно   внимательно посмотрела на меня и задумчиво сказала:
-Давно никто так не беспокоился о моем здоровье… 
Я не ожидал таких эмоций от неё по этому поводу и объяснил, что глупо будет, простудиться в Италии. В ответ она поцеловала меня, вытерев след от помады на  моей щеке, улыбнувшись, взяла за руку и мы вышли на пирс.
Пройти пришлось    на противоположную сторону острова. На греко-православном участке я вначале увидел слева большой из белого мрамора памятник Сергею Дягилеву, который возвышался недалеко от стены. Ближе от входа в этой части кладбища, насколько я помнил, и находилась могила Иосифа Бродского.
Вскоре   увидел скромный памятник и подвел  к нему Марину. Рядом, на земле   лежали цветы и десятки пишущих ручек. Марина погрустнела и стала фотографировать, сразу же просматривая результат на дисплее фотоаппарата. Она показала мне съёмку и я предложил оставить, на мой взгляд, наиболее удачные кадры.
-Какой банальный и слишком простой памятник для великого поэта и Нобелевского лауреата … Тебе не кажется? -произнесла Марина, что-то записывая в блокнот.
-Кажется. Мне странно, что он похоронен здесь, а не в любимом им Питере. Ведь первоначально он сам просил похоронить его там. Хотя он очень любил и Венецию. А ещё одну удивительно красивую и умную венецианку…
В конце концов так ли это важно, какой памятник будет после смерти, где будет похоронен поэт… Все равно его поэзия принадлежит всему миру.
-Нет, Сережа, я не соглашусь-это важно для нас, его современников, для культуры, которая его создала как поэта. Ведь он писал свои стихи   в основном   на-русском языке. Значит, так оценила Россия и такая сегодня    у нас культура. Вон посмотри, какой там памятник.
Она показала рукой на памятник Сергею Дягилеву. Мы подошли к нему.   Его размеры и эстетика   уже издалека внушали уважение. Марина сфотографировала и его. Особенно ей понравились пуанты, лежащие там  на белой мраморной плите, которые аккуратно выстроились в два ряда, друг против друга.
-Идем, я покажу тебе могилу еще одного поэта, которого многие не помнят уже ни в России, ни в Америке,- сказал я и взял Марину  за руку.
Мы прошли назад ко входу по дорожке и, не доходя до памятника Бродскому, повернули влево. У лаврового дерева на земле виднелись две темных гранитных плиты, на одной из которых было выбито по английски “Эзра Паунд”.
-Расскажи о нем, он,кажется, был в чем-то замешан?
-Это был очень талантливый человек, замечательный поэт и литературный переводчик.  В 30-е годы прошлого века уехал в Италию, стал симпатизировать Мусссолини. Дошел до того, что во время войны по радио из Рима призывал американцев сдаваться фашистам. После войны сидел в лагере, где-то в Америке, а позже в психиатрической больнице…Когда его выпустили, после обращений поэтов и литераторов из многих стран мира, оказался в результате никому не нужен. Первый, кто   помог ему, был Эрнест Хемингуэй, который послал ему денег и писал письма. Они были друзьями, когда-то в 20-е годы общались в Париже. Об этом Хемингуэй написал в “Празднике, который всегла с тобой”.  Позже Паунд вернулся в Италию, где и умер. Печальная судьба для литератора, запутавшегося в политике.   
Я сорвал с лаврового деревца два листка и один протянул Марине, другой оставил себе.
-Это тебе знак напоминания об этой печальной поездке, Бродском и Эзре Паунде  на   острове  Сан-Микеле.
Она, вздохнула, взяла зеленый лавровый лист и аккуратно положила его в свой блокнот.
-Ты знаешь, Сережа, мне кажется, всем нам надо чаще бывать на кладбище, поминать  ушедших близких,   чаще вспоминать ,как жизнь коротка.-Марина стояла грустная  и внимательно смотрела на меня.  – Может быть и жить будем правильней и инетересней?
Уходя, мы сфотографировали могилу Игоря Стравинского,  которого  мы когда-то открыли для себя,  услышав в консерватории его “Весну священную”.
Марина сделала много снимков и была довольна.      
Обратно мы плыли, спустившись с палубы вниз. Ветер поднял волны и нам стало прохладно. Мы сидели молча и каждый на мгновение задумался о своем.
Марина наблюдала за проплывапющими мимо нас катерами, крепостной стеной острова слева и, направив на нее объектив, произнесла:
-Смотри, как эта стена похожа на кремлевскую в Москве, такие же кирпичные зубцы и эта башня…
-Я согласился, заметив, что в этом ничего удивительного нет, именно итальянцы построили стены и башни московского кремля.
Когда мы уже подплывали к Сан-Марко и вышли на палубу к выходу, Марина неожиданно прижалась ко мне и загадочно произнесла:
-У нас сегодня будет серьезный разговор-выбирай, когда днем или вечером.
-Намекнуть можешь?- спросил я улыбнувшись.
-Нет, мы должны спокойно поговорить об очень серьезной проблеме! Кстати, можешь не волноваться –женить тебя на себе я не собираюсь. 

-Спасибо, дорогая, но никто не лишал меня права отбить тебя у твоего богатого бездельника Тимоти. Надеюсь, ты уже поняла, что не в деньгах счастье?
-Поняла, любимый, поняла, но и без них как-то неуютно…Ведь деньги –это возможности в том числе творить и путешествовать.
Мы сошли на пирс, вдруг, Марина остановилась и вытащила из сумки телефон.
-Артур? Ты что звонишь так рано, у тебя же еще ночь.  Ты в Нью-Йорке? Что, что привести? Модель гондолы черного цвета?  Хорошо, мальчик. Дождись меня и постарайся не гонять на машине. Я прилечу через три дня. Целую тебя.”
Мы вышли на площадь. Я понял, что звонил сын. Но все равно волна ревности нахлынула на мгновение и я стиснул руку Марины.
-Не волнуйся–это мой сын. Одновременно с двумя мужчинами я не встречаюсь. Что касается мужа, я тебе уже намекала –между нами уже три года ничего нет и не будет. У Артура коллекция моделей знаменитых яхт.  Гондола будет у него единственной. 
Мы прошлись по площади. Венеция купалась в солнечном свете и Марина   удачно сфотографировала мальчика на Сан-Марко, который бегал среди голубей, пытаясь   поймать одного из них.
Был полдень и я предложил дойти до отеля “Гритти” и там перекусить в   ресторане.
-Давай зайдем в сувенирный магазин и я куплю Артуру подарок. Очень я неуверена, что в аэропорту продают красивые модели гондол.
Мы прошли по улочке, которая начиналась со стороны Дворца дожей и недалеко от площади увидели большой магазин сувениров.
Едва мы вошли, как напротив у входа, на полке я увидел, стоящую на ней длинную черную, похожую на внушительную сигару, модель гондолы, которой управлял игрушечный
гондольер в шляпе с красной лентой. Модель была     размещена в стеклянном элегантном футляре. Это было то, что надо.  Продавец, итальянец с усами и в полосатой, похожей на тельняшку, футболке, тщательно   упаковал покупку и, когда я заплатил, уважительно, передав мне модель, сказал, что синьору очень повезло - такие модели   не часто попадают в продажу.
-Кажется, Артур получит хороший экземпляр в свою коллекцию,-произнес я  довольный  удачным подарком.
-Да, милый, мне она тоже понравилась, спасибо тебе за подарок от меня и Артура,-произнесла Марина и сжала мою руку.
Мы зашли в отель и, оставив в номере покупку, отправились в “Гритти. Ветер стих и солнце погрузило окружающие дома, дворцы, море туристов на площади, меня и Марину вместе со всеми этими красотами в мягкое тепло. Мы шли, взявшись за руки. Я смотрел на красивую и стройную женщину, идущую рядом, в которой мне нравилось всё и думал, как важно для человека не быть в одиночестве, чаще ощущать солнечное тепло и тепло близкого человека. Возможно для кого-то это банально. Но не банально для тех , у кого всего этого нет.
Подходя к отелю, я вынул из кармана визитную карточку Лоренцони и позвонил в “Гритти”, администратору отеля и попросил зарезервировать столик в ресторане. Тот вежливо поинтересовался, когда планируем пообедать и услышав, что мы уже направляемся к отелю, сообщил, что   нас будут рады видеть.
В ресторане Марина выбрала столик под солнечным зонтиком, на открытой террасе с видом на Гранд-канал. Она даже зажмурилась-так ей понравилась панорама, вид на   канал, где плескалась морская вода и, по которому сновали гондолы и вопаретто.   

-Ты что-то важное хотела сказать? - произнес я и посмотрел на Марину.
 Мы сидели ждали заказ и возникла возможность спокойно поговорить.
-Да, я уже настроилась. Сережа, помнишь тот день, перед тем, как мы расстались, я готовилась к командировке   в США, а ты в свою экспедицию на Север?   
-Предположим, а что-то было плохо?
-Вот именно, что предположим. Ты говорил мне, как ты любишь меня, что мечтаешь о сыне, и необходимо решить, где будет наша свадьба…   
-Да, помню. Еще ты кажется хотела, чтобы мы обвенчались…
-Вообщем, когда я улетала в Америку, мне перед отлётом сообщили, что у тебя есть любовница, работает она на телевидении, кстати, именно с ней ты
перед отъездом несколько дней и ночей монтировал свой документальный фильм. Помнишь?
-Это Лена Курганова, режиссер? Но она не была моей любовницей, тогда она встречалась   с Мишей Алфимовым   из ТАСС. Ты же знала его.
-Это уже не имеет значения. Улетала я именно с такой убежденностью, что ты мне изменил и я не могу больше тебе верить. А когда я не могу верить - не могу и жить вместе с таким мужчиной!
“Вот так солнечный день в Венеции…”-подумал я.
Мне так не хотелось вспоминать и выяснять отношения, сегодня и здесь, в ресторане “Гритти”.  Но Марина продолжила:
-Меня встретил в Нью-Йорке Тим и через несколько дней сделал предложение выйти замуж и я согласилась.  Это ты все знаешь.  Но ты, любимый, не знаешь, что я так до сих пор   не уверена, кто отец моего сына. И у тебя, как ты понимаешь, вероятность в 50 процентов-извини за эту сухую математику. Ты мечтал о сыне и вполне возможно, все эти годы он жил на этом свете, ничего не зная о тебе, своём отце.
В горле у меня мгновенно пересохло и я не без труда произнес:
-Марина, неужели все это надо было терпеть и хранить в секрете от меня столько лет?
-  У меня, дорогой, рос парень, которому нужен был отец. Ты после моего отъезда женился. А Тим был неплохим отцом до последнего времени.
-У меня другая версия произошедших событий. Мы раньше не говорили об этом, но выглядел твой отъезд откровенным предательством”-произнес я, лихорадочно собирая свои мысли. От услышанного   голова шла кругом. Марина, увидев мои глаза и поняв мое состояние, взяла меня за руку и, неожиданно, её поцеловала.
-Не волнуйся так, родной. На следующий год Артур от своего университета поедет на стажировку в Москву. Думаю, что ты вскоре бы догадался, что он твой сын. Он очень похож на тебя. Вот я и решила окончательно выяснить сейчас, кто есть кто. Поэтому, чтобы не было и тени сомнений, я договорилась заранее с местными итальянскими медиками и завтра к нам в отель на пять минут придет врач и возьмет мазки, все необходимые анализы для определения ДНК. Через две недели мы узнаем, кто отец Артура. С Тимом по разным причининам   мой юрист не советовал проводить такую манипуляцию. Если положительные результаты   дадут твои анализы, значит отец ты, а если нет –он.
-Ты можешь показать   фотографию  Артура?
-Конечно,на смотри - и она , протянув телефон, показав мне портрет. На меня с экрана смотрел красивый молодой парень, похожий одновременно на Марину и на меня. Его на секунду отвлекли на корте и он, держа в руках ракетку, с улыбкой смотря на фотографа.
-Это я его сняла на первенстве университета в Калифорнии, где он сейчас учится в Стэнфорде. Там прекрасное место, Пало-Альто, где мы купили   ему квартиру.
-Тебе не трудно переслать   сегодня несколько его фотографий на мой телефон или планшет?
-Конечно!   Я тебе сделаю небольшую подборку.
К нашему столику подошел официант и, поставив закуски, шепнул мне на ухо, что господин Лоренцони прислал бутылку вина и извинился, что не сможет подойти –приехали важные гости и он занимается ими. Я автоматически кивал головой и поблагодарил за внимание. 
 То, что сказала Марина о сыне, оглушило меня и одновременно сделало счастливым. Не каждому посчастливится узнать, что у него появился сын, о котором он два десятилетия и не догадывался. 
  Марина грустно улыбалась и с интересом смотрела на меня.
-Что ж, если и это рассматривать как сюрприз, то он, любимая, тебе удался”.   – произнес я и улыбнулся, глядя Марине в глаза.   
-Ты не сказал, согласен или нет сдать анализы и через две недели узнать результат? -спросила Марина и вопросительно посмотрела на меня.
-Конечно. Более того, я уверен, что, при любом результате экспертизы - это мой сын. Во-первых, я это чувствую инитуитивно. А потом, в нём в любом случае половина твоей крови. Если я люблю тебя, я люблю и твоего, точнее нашего сына. Кстати, мне нравится сочетание Артур Сергеевич…
-Бурмин, я не зря тебя столько лет люблю,- почти шепотом произнесла Марина.
 -Да, вот только, что мы будем делать с Тимоти?
-Это моя проблема и мы вскоре с ним всё обсудим. –Она сделала поузу и неожиданно заявила:
 -Более того, милый, это тест ДНК   важен и для меня!   
- Какие проблемы? Хотя бы мы знаем, что ты его мать. Или и здесь есть вопросы? - попытался неудачно пошутить я.
-Все ответы видны у него на лице, дорогой. Он похож на меня и не только внешне, - не замечая моей шутки, сказала серьёзно Марина.
Она посмотрела на часы и , полистав блокнот,заявила:
-У меня через час встреча с Кэндис Берген.
 Увидев мой вопросительный взгляд, пояснила:
-Ты забыл фильм Клода Лелюша “Жить, чтобы жить”. Эта та самая, красивая, молодая американка, которая влюблена в героя Ив Монтана, тележурналиста, рассказывающего о “горячих точках”.
-Ты с ней надолго?
-У меня запланировано большое интервью. У неё скоро   юбилей, а затем я должна участвовать в просмотре для прессы. Хочешь пошли вместе, у тебя есть аккредитация. Кстати, Берген не только снималась в кино, но и много занималась фотографией и работала фотожурналистом. У нас будет, о чем поговорить.  Тебе было бы интересно.
-Нет, дорогая, у меня будет свой “просмотр” завтра и поэтому надо собраться с мыслями после твоего сюрприза. Кроме того, печально смотреть на красивых в молодости женщин, которых старость   изменила не к лучшему.
-Это касается и меня, когда я состарюсь?
-Нет, дорогая, старость тебе не грозит, учитывая твой характер и прекрасную фигуру. Напомню тебе еще всего лишь 44 года-самый расцвет для женщины.

-Да, но есть старый закон: женщина меняется не с возрастом, а с мужчиной. Запомни –от тебя будет зависеть моя молодость. А у нас не большая разница в возрасте –всего шесть лет.
Она выразительно посмотрела с прищуром своими красивыми глазами и, преподняв бокал с вином, произнеся, что пьет за меня, осушила его до дна.
-Кстати, это первый раз, когда мы встречаемся за границей, а тебя не интересует, что происходит в мире, кто из интересных людей и политиков приехал в Венецию и в зоне досягаемости…
- Открою секрет, в редакции никто не знает, что я в Италии. Самый интересный человек здесь для меня- это ты. А ты постоянно   ускользаешь, отдаваясь работе вместо меня. Ты еще и Венецию по-настоящему не рассмотрела.
-  Знаешь, я уже влюблена в этот город. Такое со мной было только в Париже, когда я оказалась там много лет назад.  Мы еще специально приедем сюда, какие наши годы и она рассмеялась. Не грусти, Бурмин !   
После обеда, когда Марина ушла на встречу, я не спеша двинулся на набережную. Мне захотелось покурить и я, встав у пирса, раскурил трубку.
В своих мыслях я неожиданно размечтался и признался себе, что очень бы хотел, чтобы это был мой сын. Всю жизнь я мечтал о мальчишке, которого мог бы научить многому, что   сам умел. После отъезда Марины в США я женился, через год   у меня появилась дочь, которой недавно исполнилось 18 лет. Ни с её матерью, ни с ней нормальных отношений и понимания давно уже нет. Моя теща сделала когда-то всё для нашего расставания.
Я докурил, и стряхнув в урну табак, положил трубку в футляр и достал телефон. Марина уже прислала снимки. С одного из них на меня смотрело волевое, молодое лицо очень похожее на меня в юности.
“Вот действительно не знаешь, где тебя ждет счастье или несчастье. А здесь двойное счастье:любимая женщина вернулась и  сообщила, что я стал отцом взрослого парня”-думал я и не спеша брел вдоль канала, по которому китайские туристы на двух гондолах передвигались, громко о чем-то говоря и непрерывно фотографируя.
Вечером Марина едва прилегла, уставшая от встреч, впечатлений и воздуха Венеции и  мгновенно заснула. Эту ночь я почти не спал.
 Утром   около 9 утра в нашу дверь постучали. На пороге стояла симпатичная стройная итальянка с небольшим медицинским чемоданчиком. Она сообщила, что приехала из клиники “Генетикос.”   Марина пригласила её и объяснила по-английски, показав на меня, что анализы будет сдавать “вот этот господин”.
Я стоял, смущенно  улыбаясь,  и смотрел за приготовлениями.
Итальянка взглянула на меня и едва усмехнувшись, сказала что-то тихо   Марине. Та тоже улыбнулась и произнесла:
-Не грустите, папаша! На вашем лице не хватает счастливого выражения. Вскоре вы узнаете, синьор, что у вас взрослый, красивый, умный сын и очаровательная жена.”
Итальянка быстро взяла мазки изо рта, тщательно   записав данные на каждой стекляной коробочке и пробирках.
Затем она достала шприц и  с легкостью, почти без боли взяла у меня кровь из вены.
Когда итальянка ушла. Я поцеловал Марину и спросил, как она предусмотрела подобные манипуляции с Артуром.
-Не волнуйся, врач посоветовал мне взять несколько образцов использованной им жвачки. А кровь уже исследовали, когда он не так давно,  проходил обследование в клинике перед соревнованиями. 
Мы быстро позавтракали. Марина осталась в отеле редактировать и передавать материал в редакцию, а я вышел на площадь Сан-Марко.  Мне
хотелось прогуляться, чтобы как-то сбросить напряжение.  Еще мне необходимо было побывать у антиквара, который сидел в своем небольшом магазинчике, недалеко от музея “Гугенхейм”. Но, я никак не мог сосредоточиться и чувствовал себя заторможенным. По дороге я зашел в небольшое   кафе и выпил чашку капуччино. 
У антиквара, мне повезло приобрести симпатичный эксилибрис с  дирижаблями. А рядом с его магазином я обнаружил небольшую мастерскую, где двое итальянцев, видимо отец и сын, ремонтировали и  создавали венецианские сувениры и рамы из дерева. Там удивительно приятно пахло свежей стружкой и краской.   Я спросил разрешения и сфотографировал их за работой. И когда уходил, неожиданно увидел небольшие фигурки венецианского льва   и над ним фигурку небольшого круглого солнца, с несколькими лучами, сделанными из дерева.  Они были покрыты золотистой краской и симпатично  искрились   на солнце.    
Я поинтересовался, продают ли они всё это. Старший   подошел и с трудом, поняв по-английски, что я хочу купить, утвердительно закачал головой: “Ci,senior prego please ,Ci - cash “ и назвал цену.
 Я решил подарить солнце Марине, а  фигурку золотого льва взять себе на память об этой нашей встрече в Венеции.
Когда я вернулся, на столе лежала записка, в которой  Марина  сообщала , что     ушла брать интервью и просит не менять отель, что ей всё нравится в «Казанове».
Сев в кресло, я неожиданно почувствовал , что мои веки смыкаются и мгновенно уснул. Вечером, когда Марина вернулась, она долго говорила по телефону с редакцией и позже позвонил он… Тим. Я хотел выйти, но она рукой меня остановила. Внешне очень вежливо и односложно  она ответила на его
вопросы и кратко сообщила о впечатлениях от Венеции, сказав, что пожелела, что раньше не побывала в этом  чудесном городе.
После того, как она прекратила разговор, она вопросительно посмотрела на меня:
-Какая у нас на вечер программа?
-Я хотел тебе рассказать о Каналетто, который написал множество картин,  замечательных пейзажей Венеции.Это пригодится тебе когда будешь писать. Но решил экстренно изменить планы.
Встав, я выключил свет и мы погрузились в  темноту. Я подошел к ее креслу , но почувствовав , что она стоит рядом, я обнял её и наши губы встретились…   
Утром, еще до завтрака мы прошлись по  узким улочкам,  плутая и восхищаясь городом , который нас так  приютил и согрел. Туристов почти не было и Марине никто не мешал фотографировать. Когда мы вернулись в отель после завтрака, она вышла купить сувениры.
Едва я распечатал купленные вчера подарки, дверь неожиданно распахнулась и в комнату вошла Марина ,и вслед за ней официант со столиком на колесах. На нем были расставлены разные вкусности, включая   икру, паштеты, овощи
, фрукты и все это венчала бутылка французского шампанского «Мадам Клико»..
-Всё ,дорогой, этот день только наш. Я никуда больше  не пойду и тебя не пущу.
Она протянула чаевые официанту и, когда тот вышел, поцеловала меня в губы.
Увидев золотое солнце, она с восторгом стала его рассматривать и сообщила, что для неё это подарок -символ   этой поездки в Венецию.
Когда   вышел из ванной , я застал ее в халате , раскладывающую еду по тарелкам.
-Ты знаешь, я проголодалась.Давно не жила в таком ритме. Кроме того,за эти дни столько событий: возвращение блудного сына в семейный очаг,  Венеция, сладкие минуты любви и кинофестиваль … Вообщем нам есть, что праздновать! Открывай шампанское.
Это были   незабываемые минуты, когда мы пили прекрасное вино, наслаждались деликатесами и друг другом. Мы о чем-то говорили, шутили и смеялись. И с каждой минутой я понимал, что  вскоре все мы будем вместе и теперь навсегда. У меня есть сын и я счастлив. С этой мыслью заснул ,уткнувшись в грудь любимой женщины, как и положено настоящему мужчине.
Я не знаю, сколько мы проспали, но вышли вечером  из отеля , когда на Венецию опустились сумерки и    вдоль каналов  зажглись  фонари,желтые огни которых отражались, подрагивая,  в воде. Марина  восхищенно  делала снимки. Венеция открывалась вечером совсем другим образом, становясь еще более таинственной, романтичной и загадочной. Мы долго гуляли, прощаясь с    городом,  его каналами, мостами палаццо и набережными.Когда вернулись, было уже поздно, но мы заснули лишь через несколько часов…
Рано утром я проводил Марину    до её такси. Она убедила меня , чтобы я еще несколько часов провел в Венеции и не ждал своего рейса в аэропорту.
-Серёжа, не волнуйся, у нас всё будет хорошо. Я прилечу в Москву через месяц. Но главное, мы уже друг другу сказали. - произнесла она ,прощаясь и поцеловав, сжала мою руку. Холодок печали шевельнулся у меня внутри, когда Марина садилась  в такси. Она  умчалась в аэропорт Венеции имени Марко Поло, махнув мне рукой на прощание. Мы оба не любили долгие расставания – необходимая привычка всех опытных журналистов.
  Спустившись  к Гранд Каналу ,я пошёл, не спеша , по набережной. Раньше, когда мы прощались, я чувствовал себя опустошенным и преданным её отъездом.  Но за  эти   дни  в Венеции всё изменилось.  Я  вновь чувствовал, что люблю и чувствовал  взаимность. А ещё появилось новое ощущение отцовства, семьи и нашего общего  будущего. Да, жизнь и судьба-это великие режиссёры!
Вскоре  я дошел до моста Риальто, где мы гуляли вчера вечером. Утреннее солнце освещало его, и желтые лучи согревали теплом гондолы и уже деловито  снующие вопаретто. Я достал   из сумки фотоаппарат  и сфотографировал этот   мост, канал, гондолы и играющие солнечные  блики на воде.  Мимо меня спешили  новые группы туристов, громыхая колёсами чемоданов, чтобы открыть для себя очарование   великого города.  И я всем им  пожелал мысленно  счастья и любви в этом прекрасном городе и почувствовать хмель Венеции, который так изменил мою жизнь …