Учения часть вторая

 А после обеда связь пропала. Мы как раз набили на перфоленту телеграммки и собирались их отправить, как на том конце провода перестали нам отвечать и вообще как бы то ни было реагировать на наши сигналы.

 Не знаю, как сейчас, а тогда телеграфисты сначала набирали нужный номер диском, как на телефоне, а потом начинали диалог, как в чате, только на телеграфной ленте.

— ПРИВЕТ РЕБ ПРИМИТЕ ТЕЛЕГРАМКУ
«РЕБ» — это было такое стандартное обращение. У нас «РЕБ», а у гражданских «МИЛ».
— ПРИВЕТ ДИМ ЭТО ТЫ? — застучали в ответ литеры. Узнал, я плохо пока печатаю. Телеграфисты с опытом вообще друг друга сразу узнают по манере печатать, как радисты по ключу.
— ДА
— КАК ВАМ ТАМ
— НОРМА ВОЮЕМ
— ОТЛ ДАВАЙ ТЕЛ

 После этой фразы обычно вставлялась перфолента, и с неё быстро отправлялось заранее набитое сообщение.

 Ну, вот как-то так всё и было бы, но вдруг и «Каберан» «повис», да и «Чаща» затихла. История уже чем-то стала напоминать русскую народную сказку.

 Делать нечего, опять взяли «когти», инструмент, обвешались катушками и, держась рукой за провод, потрусили искать разрыв. Долго ли, коротко ли, вышли мы во чисто поле, стоит посреди несжатой пшеницы одинокий комбайн — всё мотовило в полёвке. А вокруг него ходит комбайнёр-супостат, пытается пассатижами наш кабель изорвать, да и технику свою тем из пут вызволить. В недобрый час его понесло собирать урожай.

 Пока прапор решал с ним вопросы и уточнял нюансы, мы размотали комбайн и заново переложили кабель на повреждённом участке.

 В итоге комбайн уехал, телеграф и телефон заработали, а мы вернулись к своим непосредственным обязанностям. Как-то так, в трудах и хлопотах, пролетел остаток дня, а вечером я опять выклянчил у водил немного бензина и при свете дежурной лампы сел оттирать штаны и хэбэшку. Разумеется, результат я смог обозреть только следующим утром.

 Ну, что могу сказать? Стало несколько чище.
В разгар учений, где-то к обеду, вдруг кто-то вспомнил, что у нас было три бэтээра. Два, понятное дело, остались во Львове, а где третий? Видимо, его потеряли, когда колонна рассредоточилась, объезжая по переулкам второй заглохший БТР.

 Возникло опасение, что он тоже встал где-нибудь на просёлке и непонятно теперь даже, где и как его искать. И тут кто-то опять вспомнил, что это не просто БТР, а БТР связи с радистами и радиостанцией.

 Тут же отдали распоряжение пошукать хлопцев в эфире, и выяснилось, что таки да, БТР связи уже три дня как вышел в заданный район, развернул антенну, накрылся маскировочной сеткой и, согласно плану учений, притаился в ожидании дальнейших распоряжений.

 Надо сказать, что у нас к тому моменту над деревьями уже торчали две антенны и были развёрнуты две машины связи. Наша на базе «Газ-66», где находились телеграф, коммутатор и радиостанция, работавшая в телефонном режиме, и вторая, очень мощная коротковолновая радиостанция, работавшая в ключе, на базе сто пятьдесят седьмого ЗИЛа.

 Возможно, про третью радиостанцию и забыли за ненадобностью. Как бы то ни было, дело к обеду, люди нашлись, людей надо кормить. Нам выдали два бачка с кашей и чаем, вещмешок с хлебом, сахар, масло, прапорщика и какие-то нарисованные от руки кроки. Идите, сказали, кормите своих, а то они уже третьи сутки святым духом питаются.

 С часок побродив по жаре и округе, ребят мы нашли на краю какого-то села по торчащей из-за деревьев антенне. Практически уже на опушке леса под натянутой маскировочной сеткой стоял наш потерявшийся БТР. По нему лазили местные ребятишки, а наши полуголые пацаны валялись рядом в тени на траве.

— О, вот и обед пришёл, — сказал один из них, щурясь в нашу сторону. И, немного подумав, добавил: — Посмотри, что там у них.

 Нет, они не производили впечатление голодных. Второй из них встал, подошёл к нам и с роста, не приближаясь, взглянул в услужливо распахнутый мною бачок.
— Пшёнка с картошкой!
— И чай, — добавил кто-то из нас.
— И чай! — как эхо криком повторил подошедший к нам. — И масло ещё принесли! — неожиданно сымпровизировал он, глядя на содержимое вещмешка.

 При слове «масло» первый завозился, встал и пошёл к нам, откуда-то неожиданно появился и третий. Надо сказать, что сливочное масло в солдатском понимании это не только калории. Масло имело сакральный смысл. Маслом измерялось время.

Масло съели — день прошёл,
Старшина домой ушёл,
Спи, мой дед, спокойной ночи,
Дембель стал на день короче.

Масло — это тот продукт, который деды отбирают у молодых и который дембеля раздают молодым потом после приказа.

 Но, правда, не во Львове, не потом в Батьеве, при мне такой чухнёй никто не занимался. Поговорить об этом да, любили, но до того, чтобы реально вести себя как на малолетке, никто не опускался. За такое могли и свои вломить.

 Тем временем ребята налили себе чая, намазали бутерброды и уселись на траве. Налили себе чая и мы.
— Слушайте, мужики, а хотите сала? — вдруг неожиданно спросил кто-то из них.

 И вот тут-то всё и открылось. Это был практически секрет голодания доктора Хайдера! Представьте себе, что вы деревенский мальчишка, что вам десять-двенадцать лет, а рядом с вашим домом поставили настоящий секретный БТР, затянутый настоявшей маскировочной сеткой.

 Внутри него попискивает и улюлюкает настоящая радиостанция, а рядом с ним, выше всех крыш, торчит такая высоченная антенна на растяжках, что, кажется, даже птицы над ней не летают, а облетают её стороной. И войти в этот луна-парк можно за какое-нибудь вареное яйцо, кружку молока или кусок сала на куске хлеба. А ведь на бэтээре есть ещё руль и педали!

 Кашу в итоге назад не понесли. Кто-то из детворы взял наш бачок, куда-то его уволок и вернул уже пустым и чистым. Где и кого он вскормил нашей кашей, мы спрашивать не стали.