БВОК книга 7 Талисман и цена счастья

 Сергей Михайлов.
 Роман «Билет в один конец» (БВОК).
 Книга №7. «Талисман и цена счастья».
 Главы: №20. Подкова и №21. 2014.










20. ПОДКОВА.
       Во Фрязино искать квартиру, чтобы снять для временного жилья, Семёну долго не пришлось. За субботу и воскресенье он с Надей посмотрел девять квартир из объявлений в газете и не одна не подошла. Когда они вечером возвращались домой в Долгопрудный, и доехали уже до Ивантеевки, Семёну позвонили на мобильный телефон. Хозяйка квартиры, которая бывает во Фрязино проездом, увидела на подъезде объявление и сразу позвонила. Семёну пришлось возвращаться, чтобы и Надя посмотрела квартиру, благо не далеко. Павловы Валентин и Ольга, ехали с дачи в Александровке и заехали проведать квартиру, из которой они выехали полгода назад, купив квартиру в Москве. Фрязинскую двушку, с мебелью, они всё не решались сдавать, кому попало. Берегли её для подрастающей дочери.  Но прочитав объявление, о том, что пожилая русская семья хочет снять квартиру, да ещё без детей, решили рискнуть. Квартира находилась в удобном месте на проспекте Мира. Дом №9, на седьмом этаже. Семёну и Наде квартира сразу понравилась и цена 18 тысяч, на которую договорились, тоже. Они, тут же, составили чисто символический
                586
договор на квартиру, написанный от руки, и получили ключи. Оплату, договорились произвести через неделю, когда Мелиховы переедут в неё, а Павловы, опять вечером будут ехать с дачи и заедут. Следующие три дня Семён и Надя, перевозили своё имущество на «Жигулях». Только диван, презентованный Люсей Кондратюк и большое количество горшков с комнатными цветами, помог переправить во Фрязино Хап, на его ГАЗ-ели, перевозившей материалы со строительного рынка на стройку.  Надя подала заявление на расчёт в понедельник 3-го апреля. Плошкин не мог поверить в это. А когда он узнал к кому она уходит, то закатил, чуть ли не истерику.
       -- Как можно поверить человеку с фамилией Хап! – кричал он. – Мы, от сотрудничества с ним избавляемся, потому что он врёт на каждом шагу. А вы поверили. Он вас обманет!
       -- Ничего, - сказала в ответ спокойно Надя. – Мы уже привыкли. Нас где только не обманывали. Да вы же знаете, Арсений Евгеньевич. Так что, авось, здесь не обманут.
        Через четыре дня, Надя получила расчётные. А в понедельник, 10-го апреля, Семён и Надя вышли на новое место работы, в ООО «Фрязинское управление капитального строительства» (ООО «ФУКС»), на те должности, которые и обещал Хап. Надя, в офисе ООО «ФУКС», который находился по улице Вокзальная 24, занималась документацией на дома, которые строил Хап в 4-ом микрорайоне города. А Семён отправился непосредственно на строительный объект. На стройке Семён, теперь, увидел значительные перемены. И порядок был наведён, как вокруг нового дома, котлованов и под башенными кранами, так и в бытовом городке, между строительными вагончиками. Такой порядок Семён видел на объектах Хапа в Долгопрудном, несколько лет назад. Главным прорабом на стройке был белорус Полесько Николай Олегович. Седой худощавый мужчина с бородкой, лет шестидесяти. У Хапа на этом объекте, подобрался весь состав ИТР и основных специалистов, включая кладовщиков и крановщиков из Белоруссии. Только электрики оказались из Луганска, что приятно удивило Семёна. Штаб стройки, представлял из себя, два обычных строительных вагончика, поставленных вплотную друг к другу. В нём и ютились все ИТР. Семён отыскал себе вагончик, который был с перегородкой и отдельными входами на две стороны, в торцах его. С одной стороны, он организовал участок и склад для сварщиков. С другой стороны, свой кабинет. Хап приветствовал организацию участка сварочного производства (УСП), который сразу стал организовывать Семён на стройке. Через десять дней он насчитывал шесть человек и мастера Тарасевича Василия Александровича, которого Семён отыскал среди рабочих монтажников. Он, в Могилеве работал мастером на «Компрессорном заводе» и был связан с металлообработкой. Очень худой, не высокий мужчина, около сорока лет, дотошный в работе и в учёте, чего бы то ни было, что сразу понравилось Семёну. Курил сигареты, одну за другой, но, зато, абсолютно не пил спиртного. Что было редкостью для белорусских строителей, и не только. Тарасевич сам подбирал рабочих в бригаду из,  раз в неделю,  прибывающего
                587               
пополнения на стройку из Белоруссии и приводил Семёну на собеседование. Редкой кандидатуре Семён отказывал в трудоустройстве на участок, после личного собеседования. Семён и его УСП постепенно облагородили строительную площадку. Были спроектированы и изготовлены всевозможные ложементы из металла под арматуру, как в заготовительно-арматурном цехе, тук и на вязальных участках, вдоль котлована. Сварены специальные треноги для освещения стройплощадки и мест работы бригад на монолитных и сборочных работах ночью. Изготовлены стапеля для установки набранных карт щитовой опалубки, под конкретные стены в проекте дома. Организовали участок ремонта щитов опалубки и другого строительного металлического оборудования. Хап отвёз Семёна на строительную площадку в Москве, где ему понравился штаб стройки. Он был сделан стационарно из сэндвичей внутри без перегородок, размером 6х5 метров. При переезде на другой объект его необходимо было разбирать. Семён спроектировал штаб из трёх конструкций размером 10х5метров, с двухскатной крышей, с тамбурами и одной перегородкой внутри, для комнаты отдыха Хапа, и отдельным входом в неё.  С поворотно-откидными окнами из ПВХ. С тонированными стёклами в стеклопакетах. Этот штаб, собранный на болтах, раскручивался на три индивидуальных конструкции, за полчаса и, так же быстро собирался на фундаментных блоках, после перевоза его на новый объект, обычными длинномерами. Когда, через месяц его сварили и установили, Хап с гордостью принимал заказчика в нём, который уверял, что такого большого и уютного штаба ещё не видел. В связи с тем, что «НСМУ» вывезло всю свою опалубку с объекта, в июне месяце Семён получил задание от Хапа приступить к организации участка по изготовлению опалубки под открытым небом. Из Лобни было привезено всё оборудование, которое стояло там на сохранении. Пока отливались напольные железобетонные плиты, прямо на подготовленном отсыпанном грунте, для участка производства опалубки (УПО), в дальнем углу, вдоль забора, огораживающего строительную площадку, Семён подыскал недостающее оборудование. Ему удалось в Москве найти два вертикально-сверлильных станка, отрезной станок и выкупить у Власова в Долгопрудном, инструментальную плиту с Т-образными пазами. Стапеля, которые теперь стояли без дела, он отдал Семёну за чисто символическую цену. На всё это, и на подъёмные ручные механизмы, Хап нашёл деньги. Все остальные ложементы, сборочные столы, передвижные подъёмные траверсы, под лебёдки, изготовили самостоятельно. В начале июля с УПО подали на дом первые новенькие щиты опалубки. На участке, слесарей, обрубщиков, сварщиков, столяров, маляров, достигло восемнадцати человек. Работали по скользящему графику в полторы смены. За июль месяц были изготовлены новые двести щитов разного стандартного типоразмера. Так же делали щиты под сборку карт с нестандартными размерами стен. Изготавливались щиты шириной 745мм, 820мм. И другие. И это при том, что ремонтировать щиты не переставали, заменяя изношенное ДВП и ремонтируя стойки и замки.   Но УПО изготавливал не только опалубочные щиты.   Когда
                588
начали подниматься этажи в доме, на участке делались наружные ограждения, ограждения лестничных маршей. Металлические входные двери в подъезды и подвалы. Выносные площадки, для приёма материалов на этажи. Подвесные клети, для наружной кладки облицовочного кирпича каменщиками на торцах дома. Выносные кронштейны, которые устанавливали по периметру дома, для подвешивания защитной сетки от падения строительного мусора на головы каменщиков, работающих на кладке снизу. На УПО, старались попасть рабочие, только приехавшие из Белоруссии и слышавшие о нём ещё там. Слух о том, что на этом участке большие заработки, распространился в Белоруссию. Единственным минусом этого участка было отсутствие крыши над головой. Днём доставала жара или дождь. Когда он шёл, накрывали все электродвигатели полиэтиленовой плёнкой и прекращались все работы. Иногда это происходило несколько дней. Семён, уже стал проектировать установку колонн по периметру и фермы под навес. Это всё стоило дополнительных денег для Хапа, и он откладывал это строительство.
      
      В августе месяце Надя и Семён получили вид на жительство в России. Теперь им предстояло готовить документы для принятия российского гражданства. Для получения его, необходимо было получить заверенное нотариусом на Украине согласие родителей на смену гражданства детьми. Кроме этого, надо было решать вопрос смены прописки с украинской на постоянную прописку в России.     Для получения этого согласия и остальных
                589
других необходимых документов, Семён и Надя отпросились с работы на десять дней и поехали на Донбасс 4-го августа. Отец Семёна, хоть он был и моложе от Надиного отца на три года, сильно сдал, после смерти Антонины Поликарповны. Светлана, сестра Семёна, жаловалась ещё по телефону, что он совсем не выходит на улицу. Очень мало стал кушать. Пил, только свежие куриные яйца, кушал отварную рыбу с, почти жидкой толчёной картошкой и маленьким кусочком белого хлеба. Редко ел куриный бульон и варёную колбасу. Но просит рюмку самогона, два, три раза в день. Водку не признаёт. Семён, по приезду домой увидел, что отец похудел очень, за последние полгода. Зайдя к отцу в комнатку, Семён, поздоровался, обняв его в кровати, и помог подняться и сесть. Сам сел на стул, рядом с кроватью и взял его кисть в свою руку. Они немного посмотрели друг на друга молча. В свои 75-ть лет, он выглядел намного старше. Бледным, с замедленными движениями и речью.
       -- Батя. Что ты так осунулся, за последние полгода? За мамой скучаешь?
       -- Скучаю, - сказал тихо он с, мгновенно, появившимися слезами на глазах. – А как же не скучать. Всю жизнь вместе, прожили.
       -- Бать. Но её ведь, не вернуть. Я тоже скучаю. Даже стихи написал ей первый раз в жизни. Теперь вот, сподобился, после её смерти. Но жизнь продолжается. Надо дальше, помнить и жить.
       -- Не вернуть? Не надо её возвращать. Она и так со мной.  А стихи твои на бумаге есть написаны? Если нет, напиши и дай мне. Я потом попрошу Светланку, она мне почитает.
       -- Хорошо, я ей оставлю их. Но ты, батя, хотя бы для нас со Светой, постарайся дольше пожить. А то, с таким образом жизни, ты долго не протянешь. Надо кушать, гулять. Чего тебе хочется, скажи? Я куплю и принесу. Ты рыбу всегда любил. Какую тебе купить, или икру, хочешь. Чёрную в Андреевске, не найдёшь, настоящую. А красную, найду, хочешь?
       -- Ну, принеси. Попробую. Ты лучше расскажи, как ты сейчас живёшь. С Надей расписался, или так и живёте, в грехе?
      -- Распишемся, как получим российское гражданство. Чтоб ей два раза паспорт не менять. Мы приехали, чтоб недостающие документы собрать на гражданство.
      -- Понятно. Опять расчёты не позволяют. А работаешь там же, где корабли строят? С квартирой, продвигаются дела?
      -- Ох, батя… Не знаю, что тебе и сказать. У кораблестроителя дела пошли плохо. Пришлось поменять и город, и работу. Здесь теперь, на квартиру будем зарабатывать.
      -- Ты что, живёшь уже не в этих, не в Длинных прудах?
      -- Нет, батя. Не в Долгопрудном. Тот город, в котором я сейчас живу, называется Фрязино. А работаю я теперь на стройке.
      -- О как, - вздохнул глубоко отец, - как цыган, кочуешь. Название города, какое-то. Грязь напоминает. Как говоришь?
      -- Фрязино. Да город, как город. Наш Андреевск напоминает. Зато работа нормальная и рядом с домом.  Платят хорошо.  Дом строю тот, в котором нам
                590
 квартиру пообещали. Так что, вроде, сделали всё правильно, что переехали.
      -- Да-а, Сеня, - протяжно сказал отец, - как у тебя по жизни складывается. Я часто думаю.  Сколько ты уже, за свою жизнь, подготовил всяких заводов, производств и вообще, всего? А пользуются другие. Ну, в Казахстане ладно, там тюрьма, не-за чем, жалеть. А потом, как приехал оттуда. У Ахметовича на «Техмаше», гостиницу восстановил.  У Захарченко, забрал отстающий цех и сделал «Завод пластмассовых изделий». Сколько в Киев мотался, добивался и всё в пустую пошло. У этой, твоей Лисицыной, тоже. Пилорама была и магазины. Тоже, всё бросил и уехал. Теперь вот в Москве. То, торговал и в Мордовию ездил. То, цех окон создал. То цех опалубки, кому-то сделал. Теперь вот, дома строишь. Не многовато ли, для одной жизни?               
       -- Как ты, батя, всё помнишь. Прямо отдел кадров.
       -- А что мне сынок делать, лежу и вспоминаю. Вся жизнь, как на ладони. Нам, с матерью, конечно, досталось брежневское время. Самое лучшее, для страны и народа. Вам, сложнее.
         -- Да-а. Время нам досталось… Бать, а ты заметил, что почти всё, что я создаю, после моего ухода, идёт либо в металлолом, либо, с молотка. Могло быть такое во времена Брежнева? Сейчас политика такая, особенно на Украине.  Никто не хочет заниматься производством. Все спешат сдать предприятие в металлолом. Неважно, новое оно или старое. Быстрые деньги. В России, похоже, этим уже переболели. То, что я создал там, ещё работает после моего ухода год, два. Потом, могут продать, от большого ума.
         -- А тут, в этом твоём Грязево, что ты собираешься создавать? Ну, кроме того, что дома строить?
        -- Пока, главная задача, приобрести квартиру.  Потом посмотрим. Да, и дома строить тоже. Можно разным способом. Поживём, увидим.
        -- Ну-ну, сынок. Дай-то Бог. Только, одно прошу. В порыве строительства, не забывай о своих близких. О сестре, об Анне…
        -- Батя. Что ты, как прощаешься. Ты нам тоже, ещё нужен. Вот и постарайся, подольше побыть с нами.
       -- Да не переживай ты так, сынок. Я ещё не всё вспомнил, о своей жизни. Ещё поживу.
       -- Вот и договорились. Да, я завтра за тобой заеду. Поедем к нотариусу, вместе с Надиным отцом, за одно и познакомитесь. Надо будет написать согласие твоё и его, заверить их нотариусом, о том, что вы не против о смене нашего с Надей гражданства, с украинского на российское. Это требуют для получения российского гражданства.
       -- Отказаться от нас хотите? - заулыбался отец.
       -- Батя, о чём ты говоришь?
       -- Да ладно, это я шучу. Конечно, поедем. Во сколько?
       -- Часиков в десять я заеду.
       В это время пришла Светлана и позвала их к столу, обедать.
На следующий день, Надя и Семён привезли на машине к нотариусу        Николая Петровича и Анатолия Степановича. Сами ушли готовить документы
                591               
в контору. Два отца остались наедине первый раз. О чём они говорили, осталось тайной для всех. Николай Петрович, потом, пошёл к нотариусу сам и подписал бумаги. К Анатолию Степановичу принесли всё на подпись в машину. Он плохо ходил.  Потом стариков, по их просьбе развезли по домам. От совместного ужина они отказались, сославшись на состояние своего самочувствия. Всю неделю Семён и Надя собирали необходимые документы, а вечерами разъезжались по своим родственникам. Семён старался больше проводить времени с отцом. Но, зачастую, когда он приезжал к Светлане, он уже отдыхал. Анатолий Степанович, за последние дни немного изменился в лучшую сторону. На лице появился румянец. Он стал более разговорчив и чаще покидал свою комнатку. Как-то утром, перед тем как ехать заниматься бумагами, Семён зашёл к отцу. Он просыпался очень рано.
       -- Батя, привет. Как икра, что я позавчера тебе привёз?
       -- Знаешь Сеня, ты, такую, больше не покупай. Вот та, что ты привозил три дня назад, очень вкусная. А эта, никуда не годится. Мелкая, какая-то.
       -- Папа! – крикнула Светлана из кухни. – А ты не сильно, забурел. Размер икры ему не такой. Сейчас кабачковую принесу. Там размер всегда одинаковый.
       Все рассмеялись. Анатолий Семёнович сказал, после паузы.
       -- Не, ну, Сеня спросил, я ответил. А так, мне что, вези любую.
       Все опять рассмеялись, и Светлана заключила.
        -- Спасибо что разрешил. Куда вези? Сеня, он только самогон любит ею закусывать. А так не ест. Вон, в холодильнике, и трёхдневной и двухдневной давности уже собралось. Пусть эту доедает.
        -- А вы чего растерялись. Света, сами ешьте и Анжелику кормите. Батя, а ты что аристократ, только рюмку икрой закусываешь. Нам, простым людям, можно и чаще её наворачивать, когда есть. Вон ты стал кушать хорошо, сразу и щёки порозовели и сам двигаться стал больше. Так что не растягивай. Я сегодня ещё принесу.
      Перед отъездом в Москву, Семён и Надя пригласили детей отдохнуть субботу и воскресенье с ними на реке Донец. На одной из баз отдыха они сняли домик. В назначенное время, накануне по телефону, туда приехали Анна и Владислав из Луганска, и Виктория, Валерий с Дарьей, вместе с Надей и Семёном. Семён, себе и, в подарок зятьям, купил телескопические удочки с катушками ещё в Москве. Устроили соревнования по ловле рыбы. Но поймали больше всех Анна и Вика. Варили уху, из мелочи, что поймали девчонки. Жарили рыбу, которую им презентовал сторож базы, получивший в благодарность за это бутылочку самогонки. Купались в Донце до полуночи. Придя в домик, проголодавшись, устроили ночной банкет, с последующими играми и шарадами. Легли спать под утро. А когда встали в 10-00 часов, зятья уже, похмелившись арбузом, так как им сегодня садится за руль, заканчивали жарить шашлык. Весь день играли в волейбол, в выбивного, купались, фотографировались. Разъехались только вечером. Во вторник 15-го августа, Семён и Надя отправились в Москву.
                592
       По приезду из отпуска, Семён и Надя занялись вплотную оформлением документов на получение российского гражданства. У Татьяны Журавлёвой, которая въехала уже в новую квартиру, они прописались ещё до поездки на Донбасс. В декабре все документы были приняты, и оставалось только ждать вызова в паспортный стол, для обмена своего паспорта на паспорт гражданина Российской Федерации. Новый год Надя и Семён, на этот раз встречали вдвоём, на съёмной квартире. Все друзья, этот Новый год, встречали либо в кругу своей семьи, с детьми, либо были на Украине или в Казахстане, как Наволоцний. Они должны были приехать, сразу после Нового года. Царёвы, вернулись с Донбасса первыми, 2-го января. А 4-го января, Царёвы, Городовы и Надя с Семёном, утром встретились на Красной площади в Москве. Весь день гуляли по праздничному городу. Где-то ближе к обеду, они расположились с тормозками, в укромном месте, на не главной улице в беседке сквера. Все принесли с собой хорошие свёртки с деликатесами, оставшимися после праздничных закупок. Надя специально напекла пирожки, чтоб помянули Сенину маму, которой вчера была годовщина смерти. Здесь их чуть не забрала милиция. Не далеко, за заборчиком, проходила проезжая часть.  Милицейский УАЗ подъехал к ним вплотную, притормозил и постоял немного.  Но хитрость, придуманная Станиславом Царёвым сработала. Он предложил заменить рюмки, которые все хозяйки не взяли, понадеявшись, друг на дружку, апельсинами. Разрезав их пополам и вынув из половинок аккуратно мякоть, в полученные полусферы налили спиртные напитки, а бутылки спрятали. Все, как ни в чём не бывало, кушали пирожки, «загрызая» их половинками апельсин. Милицейская машина потихоньку поехала дальше. После этого, в прекрасном настроении, изрядно закусив, вся компания отправилась на спектакль в Театр на Таганке. Надя, ещё месяц назад купила, для всех друзей, изъявивших желание, билеты на этот день. Ставили комедию Михаила Задорнова «Хочу купить вашего мужа». В спектакле были задействованы артисты Галина Польских, Валентин Смирнитский, Ирина Жорж. Все получили огромное удовольствие и заряд настроения, для начала трудовой деятельности в новом году. В начале марта Семёна и Надю вызвали в паспортный стол,  по оставленному ими, для этого случая, номеру телефона. Им необходимо было сдать свои паспорта и получить взамен их, соответствующие справки, что паспорта сданы до момента получения ими паспортов гражданина Российской Федерации.  Радости Семёна и Нади, не было предела. Но и эта процедура затянулась. Поздравляя сестру Светлану с 8-мым Мартом, по телефону, Семён поинтересовался, как себя чувствует отец. Света рассказала, что он опять стал редко покидать свою комнатку, и мало кушает. В основном ест тогда, когда выпивает свою дежурную рюмку. А их, он стал пить не меньше трёх, четырёх за день. Она уже хитрит и разбавляет ему самогон немного водой.               
        -- Потому и количество рюмок увеличилось, - предположил, рассмеявшись, Семён. – Кого ты хочешь обмануть? А чувствует он себя как? На что ни будь, жалуется?
                593
        -- Нет Сень. Я спрашивала. У тебя пап, что ни будь, болит? Говорит, нет. И так, он молодец. Сам встаёт и в туалетную комнату ходит. Правда это у него, чуть ли не единственная причина, когда он покидает свою комнату. Умываться и в туалет. А кушает, сидя на кровати с маленького столика. Ему Серёжа, сделал специально по его просьбе.
       -- А что он сейчас делает? Если не спит, дай мне его на пару слов.
       -- Да, сейчас Сень, поговори с ним. Его это взбодрит.
       Светлана отнесла телефон в комнату к отцу и сообщила, что Сеня хочет с ним поговорить. Анатолий Степанович медленно, сразу поднялся, сел на кровать и, взяв мобильный телефон, поднёс его к уху.
        -- Слушаю, - сказал он.
        -- Батя, приветствую тебя, как ты там?
        -- Здравствуй, сынок. По-прежнему. Лежу, жду.
        -- Чего ждёшь?
        -- Чего-чего. Может, помру. А может, ты приедешь. Что будет, того и жду.
        -- Батя! Не нравится мне твоё настроение. Света говорит, кушать опять стал меньше. Ты смотри, дождись меня. Мы, ещё с тобой на футбол пойдём весной. На «Шахтёр», как тогда в 2005-ом году. Договорились?
        -- Хорошо, сынок. Только это не скоро будет. А я уже всё вспомнил и обо-всём передумал. Скучно сейчас мне, стало. И не интересно. Вот телефон в руках, как обмылок. Я сам и позвонить не смогу по нему. Значит пора мне к маме. Здесь всё не наше, уже.
        -- Батя, ты меня не пугай. Пообещай, что ты меня дождёшься, Слышишь?
        -- А когда ты собираешься приехать?
        -- Не знаю, когда.  У нас сейчас паспорта забрали и выдали справки, до получения паспорта уже российского. Так что я сейчас и границу пересечь, без паспорта не смогу. Не пустят.               
       -- Да ладно, сынок. Не суетись. Всё будет хорошо.
       -- Смотри, батя! Я на тебя надеюсь! – кричал в трубку Семён. – Ты пообещал, что всё будет хорошо. Не огорчай нас со Светой. Мы тебя, очень любим и ты нам очень нужен. Слышишь меня, батя?
        -- Да слышу, сынок. Всё будет хорошо. До свидания.
        -- Ну вот, держись там и больше кушай! Обнимаю тебя! Дай телефон Свете. На пару слов.
       Со Светланой Семён договорился, что перезвонит ей через три, четыре дня. И вообще теперь будет звонить чаще. Следующий раз Семён позвонил 11-го марта. Света сообщила, что отец вроде, после последнего разговора с Сеней, стал веселее. Вспоминал, как вы ходили летом на футбол в позапрошлом году с Анной. Сейчас он спит. В общем, просила не беспокоиться, с отцом всё в порядке. Следующий раз Семён позвонил Светлане 15-го марта. Света сказала, что лучше звонить в первой половине дня. Когда он бодрствует и ещё не пил самогон. После обеда, он сейчас чаще спит. Просыпается, выпьет пол рюмки, покушает немного и опять спит.
       -- Света, может с врачами посоветоваться надо. Что он так пьёт самогон?
                594
       -- Сеня. Там от самогона только запах. Я, один к трём разбавляю водой. У него уже самовнушение работает. А с врачами я советовалась. Они говорят, что я, всё правильно делаю. Главное, что у него болей никаких нет, и он не на что не жалуется. А так, он молодец.  Сам себя обслуживает и кушает, пусть и немного. Говорят, у каждого своя старость. Он слабенький. Потому так себя ведёт. Не беспокойся Сеня. Он постоянно в одной поре. Всё нормально.
        Они договорились, что Семён перезвонит дня через четыре или пять. Часто сильно звонить не надо. Накладно. Но 18-го марта звонок прозвучал от Светланы. Она, с всхлипыванием в голосе, сообщила, что отец умер. Семён, не смотря на то, что это для него было полной неожиданностью, взял себя в руки и попросил Свету выслушать его. Он стал объяснять ей, что приехать на похороны, ему будет сложно. Так как у него действительно нет документов. Что он сейчас поедет, узнает в управление таможни в Москве, пропустят ли его в таком трагическом случае через русско-украинскую границу. Ведь это не в США он будет ехать. Перезвонит позже. Но Семёну объяснили, что разницы нет, в какую страну он едет. Что он, сейчас человек без гражданства, так как, не имеет никакого паспорта. Если бы он менял паспорт по другой любой причине, будучи уже гражданином РФ, это можно было бы, возможно, решить. И то, это очень сложно. А в этом случае, нельзя. Тогда Семён предупредил, что он нелегально пересечёт границу, никто и не узнает. Ему пригрозили остановить оформление гражданства и депортировать из РФ. Если Семён, будет пойман на границе туда или оттуда, хоть русскими, хоть украинскими пограничниками или таможенниками. Вечером Семён опять перезвонил Светлане и сообщил, что он не сможет приехать на похороны отца. Светлана попыталась успокоить Семёна и пообещала справиться сама. Ей помогут Игорь, Сергей, Нина и Полина, уже приходила к ним. Обещала завтра тоже прийти, прямо сутра. Так что всё сделаем как надо. Приедешь, когда сможешь. После всего, что произошло, Семён опять замкнулся в себе. Надя пыталась не навязчиво говорить с ним, но она понимала, какая трагедия свалилась на Сеню. Мало того, что отец умер, так ещё то, что он не может поехать на его похороны. На девять дней смерти отца, Семён позвонил Светлане, и она рассказала ему, что папа, как и мама, умер от инсульта, по заключению врачей.               
      -- В этот день, он как обычно встал рано утром и сходил в туалетную комнату. Умывшись, он позавтракал на кухне, что было очень редко. Он, не торопился, ел мало и разговаривал со мной. Больше никого не было, все ещё спали. Говорил о маме, и о всех нас. О тебе, обо-мне. Как нам, нашим детям и внукам, трудно придётся жить на белом свете, - рассказывала Света, начиная плакать. – Рассказал о том, что ему приснилось сегодня.  Ему приснился наш большой дом, в Коммунарском посёлке. Мы с тобой, ещё школьного возраста. И то, как мы празднуем День рождения мамы, в яркий тёплый солнечный день. Март месяц, а тепло, как летом. Накрытый стол в нашем цветущем саду, возле летней кухни. Мы все легко одетые и весёлые. Особенно мама. Потом он встал и сказал, что устал от всего и пойдёт отдыхать. Он ушёл к себе и лёг на кровать.
                595
Я его спросила, мол, ничего тебе не надо. Он ответил, что ему больше ничего не надо. Прошло часа два. Я уже всех покормила, и они отправились по своим делам. Слышу, папа вроде как стонет. Я зашла быстро к нему. Смотрю, он вытянулся весь, простонал не громко и затих. Сеня, он отправился к маме на день рождения. Ведь у неё, после дня смерти папы, через три дня день рождения. Он умер 18-го числа, а у неё день рождения 21-го числа.
      -- Да, действительно. К этому числу уже его похоронили. Вот, как он её любил. Ровно через год, отправился к ней на день рождения. Сюрприз ей устроил. Ладно, Светочка, не плачь. Знать судьба у тебя такая. Присутствовать при уходе обоих наших родителей. Спасибо тебе огромное за это.  А у меня вот, всё наоборот. Если не в Москве, так в Луганске. Простите меня мама и папа. И ты Света, тоже прости. Я позвоню, когда приеду.  До свидания.
       Через три дня, после девяти дней смерти отца, 29-го марта Семён и Надя получили паспорта граждан РФ.  Это долгожданное, выстраданное событие, прошло без особого торжества. И вообще, у Семёна, как Надя не старалась, пропал интерес к насущной жизни.  Даже, если Надя заводила разговор насчёт квартиры, Семён отвечал без прежнего энтузиазма, мол, всему своё время. Как и гражданство. Сколько не колотись, а получишь, когда Богу будет угодно. И ничего с этим не поделаешь, как не старайся. Хап тоже видел наступившие перемены с Семёном.  Он поговорил с Надеждой, и они решили, что Семёна надо чем-то отвлечь. Хап предложил Наде поменять им машину. Деньгами он поможет, потом постепенно отдадите, а там будет видно. Может, и не надо будет отдавать, смотря, какая сумма понадобится. Вечером Надя завела разговор с Семёном на эту тему. Семён, без всякого интереса заметил, что менять шило на мыло, только время тратить.
        -- Лучше нашей «Мурены», всё равно «Жигулей» не купишь. А других отечественных, лучше не бывает, даже новых.      
       -- А причём тут «Жигули»? – спросила Надя. – Хап сказал надо покупать иномарку. Можно и новую. Он предлагает «SUZUKI». Говорит они очень хорошие сейчас стали.
      -- Вот пусть он на них и ездит.
      -- Да нет. Он сегодня приехал в офис на «HONDE», внедорожнике. Красавица машина, и цвет не обычный.
      -- Вот видишь, а нам «SUZUKI» советует.
      -- Сень, а тебе какую иномарку хотелось бы?
      -- Хотеть не вредно. Но нравится мне «VOLVO». Но там цена!
      -- А мне нравится машина со звёздами, - оживилась Надя, заметив, что Сеня стал проявлять интерес к обсуждаемой теме. – Я видела такую на стоянке возле рынка в Андреевске, когда ездила туда с сестрой Любой и Матвеем. Он назвал, как она называется, но я не запомнила.
      -- «Запорожец» горбатый, - у него тоже была звезда на капоте. И для нас он, теперь, тоже иномарка.
      -- Я рада, что ты стал шутить впервые за месяц. Но покупка машины, это дело серьёзное. И надо воспользоваться моментом, пока Хап согласен помочь
                596
деньгами. Так что Сеня, займись, пожалуйста, поиском машины.
       24 апреля, Семён приехал к офису ООО «ФУКС» на «Subaru Forester». Надя, когда вышла на улицу посмотреть машину, обалдела от счастья. На стоянке стоял чёрный внедорожник трёхлетка со звёздами на капоте. Это была такая же машина, которую Надя видела тогда, на рынке в Андреевске. Только ещё красивей. На солнце она переливалась, не броской, зелёно-красной перламутровой пылью на чёрном фоне.  Кроме того, она была комбинирована широкими серыми бамперами и порогами, что придавала ей дополнительно нарядный вид.  Регистрировать её надо было в ГАИ, по месту прописки, в Долгопрудном. Семён, заехал после регистрации к Наволоцкому домой, чтоб показать машину. Викентий Григорьевич восхищался и радовался машине, будто это он купил её себе. Договорившись о дне, когда Семён приедет с Надей в Долгопрудный, чтоб её обмывать, Семён отъехал от дома Наволоцкого. Когда он, по узкой дорожке внутри двора, подъезжал к перекрёстку, чтоб выехать на дорогу между дворами, по тротуару, из-за дома, выскочил, быстро разогнавшийся на велосипеде, мальчик, лет семи. Семён успел остановиться, а мальчик нет. Со всего маха, он врезался с боку в правое переднее крыло машины. Казалось, что от силы удара, машину подвинуло. Семён, от неожиданности и испуга, закрыл глаза. Когда он их открыл, то никого не увидел возле машины, а из-за того же угла выскочили мальчиков человек пять, погодки велосипедиста. Они все смотрели, застыв, широко открытыми глазами в район колеса машины. Семён, заглушив машину и медленно выйдя из неё, пошёл вокруг. В голове была одна мысль.
        «Только-б он остался жив. Господи, помоги. Только-б он был жив!»
        Когда он обошёл её спереди и заглянул за машину, увидел следующую картину. Худенький мальчик, сгруппировавшись, сидел на присядках около колеса, выглядывая, вжав голову в плечи. Рядом с ним лежал велосипед, у которого руль, был, свёрнут набок. Семён подошёл к мальчику и, взяв его за плечи, поставил на ноги. Обследовав его всего, Семён понял, что кроме ссадины на правом локте, у него всё нормально. Тот не переставал плакать и причитать, глядя жалким взглядом Семёну в глаза.
       -- Дяденька! Только не говорите папе. Дяденька! Не говорите папе! Он меня убьёт. Дяденька, не говорите папе. Я вас прошу. Вы не скажите папе?
      -- А что, ему велосипед будет жалко? - немного придя в себя, спросил Семён, обратив внимание на вмятину на крыле машины и две большие царапины, из которых сияла белая грунтовка.
      -- Нет, дяденька. Это не мой велосипед. Я взял у пацанов, покататься. А папа мне не покупает велосипед. Говорит, что я в машину могу врезаться, или попасть под неё. – Мальчик продолжал плакать и просить. – Дяденька, вы же не скажите папе?
       Семён, посмотрел в глаза мальчишке и увидел столько печали и мольбы там, что у него сжалось сердце. Вспомнив себя, в его годы, он поднял велосипед и выровнял руль, как он должен быть.
       -- Ты, как себя чувствуешь. Болит где-нибудь?
                597
       -- Нет, не болит. Ну, вы не скажете?
       -- Тебя как звать то, крестник?
       -- Нет, не так. Меня зовут Даня.
       -- Даня!  Ну, ладно, Даниил, -  вздохнув, сказал Семён. - Пусть, это будет нашей тайной. А ты, никому не скажешь?
       -- Нет, не скажу! Спасибо вам, дяденька!
       -- Смотри, теперь.  Аккуратней катайся.  Другой дядька может рассказать               
всё отцу. И батя, велосипед тебе не купит. Держи вот. Велосипед, вроде, тоже цел. Для тебя, считай, всё уже закончилось.
        -- Спасибо дяденька! – Данила, схватив за руль велосипед, быстро покатил его к ребятам, выглядывавшим, из-за угла.
        Семён ещё раз осмотрел вмятину, и решил сразу ехать на станцию техобслуживания. Повернув за угол, на дорогу между дворами и медленно продвигаясь, Семён увидел группу мальчишек с Данилой, стоявших вокруг велосипеда, метрах в пятидесяти от того места, где произошла «авария». В открытое окно, Семён услышал их разговор.  Хозяин велосипеда, такой же мальчишка, только полненький, отчитывал Данилу.
       -- Посмотри, что ты сделал с моим велосипедом. Ручка поцарапанная, Сиденье, тоже стоит не ровно. Больше, никогда не получишь…
       «Да, тоже потерпевший, - подумал Семён. – Пусть это будет самая крупная авария у меня на этой машине».
       На станции, Семёну пообещали сделать всё до утра. Но, за ремонт, поиск цвета краски и саму покраску, взяли десять тысяч рублей. А за скорость, ещё три тысячи. Семён позвонил Наде, и предупредил, что сегодня он не приедет домой ночевать и останется у Григорьевича, отметить покупку машины вдвоём. Семён старался, последнее время, ограждать, по возможности её, от потрясений. Надя, общению Семёна с Григорьевичем, никогда не была против. Наволоцкий, ругал Семёна, что он не вызвал ГАИ. А вдруг, у этого мальчика обнаружится, сотрясение мозга и пойди, потом, докажи, что не он на тебя, а ты на него налетел. Семён, рассмеявшись в ответ, предположил, что он наоборот, помог мальчику избежать сотрясения мозга. Если бы отец узнал обо-всём, что случилось, а ГАИ непременно сообщили бы родственникам Данилы, то у него, точно бы было сотрясение, от отца. О происшествии Надя узнала, через неделю, когда ей рассказал Наволоцкий, во время обмывания машины с друзьями в яхт-клубе «Дельфин», В Долгопрудном. Надя, пошла смотреть место удара на машине, и не нашла.
        2007-ой год был, для Нади и Семёна, насыщен событиями. После замены «Мурены» на «Субарик», как они назвали свою новую машину, через два месяца, отпраздновали 50-ти летний Юбилей Семёна. 8-го июля в субботу, собрали весь коллектив друзей и приятелей, опять в «Дельфине». Кроме постоянных друзей, которые присутствуют обычно на всех мероприятиях, проводимых Семёном и Надей, были Дробницкий и Малик из «НСМУ».  Вместе с бывшими сослуживцами, Крюковым и Городовым, они сделали, очень, замечательное поздравление квартетом, с фотографиями и стихами. На
                598
Юбилей пришли Добрые Иван и Ольга, бывшие соседи с Павлова. Борисовы Марина и Илья. Брат Семёна, со своей девушкой, Николай и Неля. Племянница Семёна, Нина, делегат большой семьи, проживающей в Москве, на Профсоюзной улице. Приехала и Дочь Семёна из Луганска, Анна. Всего было больше двадцати человек. Праздновали два дня. Не уезжавшие, специально из-за Сениного Юбилея в отпуск друзья, после него, все разъехались кто куда.  И на следующее событие, когда Семёном и Надей принято было решение расписаться неожиданно, даже для себя, они пригласили тех, кто был в городе. Им хотелось расписаться осенью, чтоб были все. Но Хап, попросил их не мешкать и подать заявку на приобретение квартиры, в ближайшее время. Пока квартиры не подорожали, с 1-го августа. Сеня и Надя, решили, лучше, если это будет уже семья Мелиховых. Поздравлять их в ЗАГС города Долгопрудного и потом в ресторанчик, где они сняли небольшую веранду, пришли Инна и Анатолий Городовы, Борисовы Марина и Илья, Журавлёва Татьяна и Викентий Григорьевич Наволоцкий. Компания была не большая, поэтому всё прошло тепло и душевно, без большого шума. А 30-го июля 2007-го года, семья Мелиховых внесла первый взнос, который спонсировал им, Хап за двухкомнатную квартиру. Впоследствии Мелиховы перешли на режим жёсткой экономии и, до конца года, обе зарплаты, за вычетом суммы, которую нужно было платить за съёмную квартиру, перечисляли на счёт заказчика. Но несмотря, что у Надежды, и особенно у Семёна, зарплаты выросли, тех денег не хватало, чтоб оплачивать положенные ежемесячные взносы за квартиру. В конце концов, им пришлось брать ипотеку в банке. Но там давали её, если за квартиру выплачено больше половины стоимости. Чтоб уплатить такую сумму, им надо было найти ещё 600 тысяч рублей. Их выручил Сенин двоюродный брат Николай, заработавший их на Чукотке, и собирающий деньги тоже себе на квартиру в Подмосковье. Он дал эту сумму взаймы, так как сам он готов будет к приобретению квартиры через два, три года. Воспользовавшись помощью Николая и оформив ипотеку в январе 2008-го года на семь лет, Семён и Надя вздохнули от платёжного гнёта. Появилась возможность копить деньги на сберегательных книжках. Деньги необходимо было копить, чтоб сделать отделку в квартире, когда сдадут дом. И Николаю тоже, надо отдавать долг. На 80-ти летний Юбилей отца Нади, Николая Петровича, она поехала одна. Семён оставался работать и готовить квартиру к новоселью. Он написал для отца поздравительные стихи, охватывающие всю его биографию. Надя записала все события на Донбассе на камеру, и через две недели вернулась, счастливой, обратно.  Пришло время устройства квартиры для переезда. Уже почти два года, как Анатолий Городов занимается собственным бизнесом. Он собрал строительные бригады отделочников и монолитных работ, чтоб брать заказы на выполнение строительных работ созданной им своей организацией. Поэтому, когда Семён обратился к нему за помощью, Анатолий помог людьми по отделке полов. Отделку потолков и стен, взяла на себя Люся Кондратюк. Её сын Слава,  установил  все  двери  полностью  под ключ.    Отделал комнату с
                599
санитарными узлами. Когда стали привозить мебель, он помогал её собирать и устанавливать. За рекордно короткий срок, два месяца, всё было готово к новоселью. 26.07.2008-го года, Мелиховы въехали в новую, свою квартиру. На новоселье присутствовали все, кто помогал в отделке квартиры. Городовы Инна, Анатолий и уже повзрослевший сын Алексей, привёзший родителей на машине. Городовы, тоже натерпелись проблем в жилищном вопросе, и только полгода, как переехали в свою двухкомнатную, квартиру. Из той квартиры, которая когда-то обещалась начальником Нади, Плошкиным Арсением Евгеньевичем, в 2004-ом году Мелиховым, семье Городовых пришлось уйти. Они не смогли уложиться в суммы и сроки оплаты за неё. А идти на переуступки, хозяин фирмы Коровин Василий Мифодьевич, не согласился. Поэтому Анатолию пришлось срочно выехать с семьёй из неё, в 2006-ом году, и поселиться в общежитии, где он и прожил до покупки своей новой квартиры. Теперь, с благословения Всевышнего, и Анатолий, и Семён, со своими семьями, в 2008-ом году, въехали в собственные квартиры. Семён и Надя, были очень благодарны Анатолию, за помощь рабочими своего предприятия, в отделке их квартиры. Так же они были благодарны за большую помощь и Люсе Кондратюк, с её сыном Славой. Все трое, за праздничным столом, от Сени и Нади, в благодарность, получили ценные подарки. На новоселье присутствовали и семья Царёвых с Наволоцким и Татьяной Журавлёвой. Приехал из подмосковных Люберцев Иван Франко, бывший мастер УМК, работавший у Семёна. Он приехал с женой Ларисой. Лариса работала в турагентстве и была очень интересной, эффектной женщиной. Все поздравления гостей запомнилось Семёну и Наде очень искренними пожеланиями. А гостям, Семён предстал первый раз без бороды. Ещё в далёком 2003-ем году, когда Надя и Семён, первый раз заикнулись о своей квартире, на 45-ти летнем Юбилее Семёна, он пообещал. В тот день, когда они с Надей въедут в собственную квартиру, Семён сбреет свою бороду. Почти вся та компания, присутствовала за столом и теперь, но о клятве Семёна забыли. Семён, улучив момент, незаметно ушёл в санузел и сбрил бороду. Когда он появился к столу и все увидели его первый раз без бороды, прозвучал крик восторга, постепенно перешедший в смех.  Оказывается, под бородой у Семёна скрывалось ещё два подбородка.  Единым голосованием гостей за столом, Семёну рекомендовано было больше никогда бороду не сбривать.  На новоселье Семёну и Наде было подарено, кроме обычных подарков, дополнительно, много символических. Так Городовы, когда приехали, как только вошли в квартиру, Анатолий, из бар сетки, достал маленького резинового котёнка, с которым они с Инной обошли всю квартиру. Нажимая на него, он издавал точную копию мяуканья котёнка. Обжив, таким образом, квартиру, передали его хозяевам, для дальнейшего его содержания. Тем более, что больших затрат, он на это не требовал. Наволоцкий, подарил люстру в спальную комнату, по форме напоминающую раскрывшуюся лилию. Напомнив Наде, что она является Царицей Надеждой, коронованной на яхте в «Дельфине» и получившей тогда, такие же лилии от русалки Люси.     Теперь,
                600
эти цветы будут находиться всегда в спальной царицы. Царёвы, подарили красивую декоративную подкову на счастье в этой квартире, которую тут же закрепили на внутренней входной двери. Лариса и Иван Франко, подарили Семёну и Наде Рождественский тур в Санкт-Петербург, после Нового года, на три дня.  Семён торжественно объявил, что он чувствует, как подкова начала действовать.
        Трудно сказать, действовала ли это так подкова, или ещё какие силы. Но, начиная с новоселья, жизненные события Семёна и Нади, стали чередоваться точно полоски на тельняшке. После светлой полосы в виде переезда в собственную квартиру, хотя она и не считалась, пока не выплачена ипотека полностью, таковой, наступила полоса другого цвета. К концу лета у Семёна начались болезненные приступы почечных коликов. Двенадцать лет назад у Семёна уже был камень в почке. Но тогда врачам в Андреевске удалось его спровоцировать на самостоятельный выход. Пролечившись в местной больнице и, по рекомендации специалиста, после двух безрезультатных, но очень дорогих, попыток дробления камней в почках, Семёну стало совсем плохо. Когда об этом узнала дочь Анна, в Луганске, она пригласила Семёна приехать к ней. Анна, в своё время работала в областной больнице, в урологическом отделении, под руководством профессора Калинина. Теперь уже и Анна там не работала, и Калинин перешёл работать в городскую больницу. Поговорив с ним, дочь сообщила Семёну, что профессор согласился обследовать его и если надо, то прооперировать.  Из обследований на УЗИ во Фрязино, Семён уже знал, что у него аномальная почка. Только теперь, к пятидесяти годам определили, что у него почки, сросшиеся нижними краями, и немного повёрнуты. Это, называется у медиков, по-простому, «Подковообразная почка». Правая часть была с камнями, так как, больше расположена была горизонтально снизу и провоцировала отложению в ней камней, или «экскрементов», как их называют медицинские работники. После недолгих колебаний Семён убыл в Луганск к дочери. После обследований на местном УЗИ, профессор, Вадим Иванович Калинин сообщил, что свечение показывает наличие нескольких крупных экскрементов. Но может быть это и замазка. Так называемая в медицинских кругах.  Она, может тоже вызывать болевые ощущения. Если Семён приехал в Луганск с намерением оперироваться, то он готов его прооперировать. Тем более и Анечка просила помочь папе. Семён, понимая, что боли сами не пройдут, а терпеть, сил уже нет, согласился на операцию. 
               
           Баллада о камне.
     Мой поезд тихо, из Москвы,
     К вокзалу подкатил.
     Без настроения, увы.
     В Луганске, я купе открыл.

                601
     Всё здесь пронизано теплом,
     Воспоминаний давних дней.
     Но думаю, я не о том,
     А как бы это, всё быстрей.

    Скорей бы, встретится с детьми,
    Скорей в больнице побывать,
    Скорей бы, чёрт его возьми,
    Мне на больничную кровать.

    Чтоб, без заминки всё прошло,
    Калинин, - Бог его храни.
    И озарение нашло,
    На всех врачей, на эти дни.

    Прошло два дня, палата девять,
    Ночь, как перед Бородино.
    Пусть в туалет далече бегать,
    По мне и к лучшему оно.

    Смятенье чувств, живот в расстройстве,
    Не пить, не есть, да я и не хочу.
    Всю ночь по коридору в беспокойстве,
    А мысли подлые, нет, лучше помолчу.

    Как это, всё – таки, случилось?
    Подкова аномальная и камень второй раз.
    Мне и в кошмарном сне не снилось.
    Дробил, дробил, – и резать, вот те раз.

    Но брошен жребий, будет, как уж будет.
    Анестезия мне добро дала.
    Наталья Алексеевна не шутит,
    Автограф на согласие взяла.

                «В реанимации проснёшься, без сомненья.
    Не бойся, это даже, хорошо».
    Да…а, думаю, вот так вот, – Сеня.
    Всё для того, чтоб дальше, не ушёл.
               
     Рассвет застал, одетого, в постели.
     День операции, в конце концов, пришёл.
     С палаты девять, в восемнадцать поместили,
     И рокировку я, удачную нашел.

     Лежит там, этакий как я, Серёга.
     Вооружённый: трубки, шланги, бутыля.
                602
     Вот, думаю, такой же, бедолага.
     Даст Бог, я стану скоро, о-ля-ля.

     А туалет, зато, прям у кровати,
     И умывальник есть, и чистота.
     И двое нас всего, в палате.
     А вид с окна! Ну, словом, - красота.

     Когда же операция, что дальше?
     Когда же, позовут меня туда?
     Бояться, да боюсь. Скажу без фальши.
     Со мною дочка, справлюсь, ерунда!

     Десять утра, - свет отрубили, так некстати.
     Двенадцать, - свет включили, всё пошло.
     И два уже, а я ещё в палате.
     Сегодня не случится, пронесло.

     Но слышу в коридоре, безнадежно.
     Там, Мелихова, с восемнадцатой, зови!
     Халат на голую, и лифт пришёл, свободно.
     Один этаж всего, ох, быстро как, увы.

     Вокруг, лишь белый кафель и кушетка.
     И я в бахилах, тряпочкой прикрыт.
     И в пальцах ног, нательный крест, сжимаю крепко.
     Прошусь и верю, Бог поможет и простит.

     Вот, мимо пробежал Калинин:
                «Ты, Сеня, -  прямо, как султан».
     Вадим Иванович, мой веселый гений,
     Осталось, только, в руки взять Коран.

     Всё, час пришёл, и вот оно начало.
     Моё Бородино передо мной.
     На стол ложусь, немного жутко стало,
     Нет, прочь сомненья, буду я живой.

     Раскинув руки, как Христос, когда-то,
     Смотрел в глаза, ещё потухших фонарей.
     И провалился, глубоко куда-то.
     После укола, под возню врачей.

     Уж три часа, как нет меня на свете,
     На автомате мясо, дышит и стучит.
     Во мне шуруют, пальцы и пинцеты.
     И ум, и опыт, надо мной пыхтит.
                603
     И вдруг, виденье. Жёлтая, большая,
     Волна возникла, прямо с темноты.
     С макушкой белой пены, окружая,
     Сомкнется надо мною, и кранты...

     Нет, я не дам! Дышу всё глубже.
     В какой – то ритм, стараюсь бешено попасть.
     Еще немножко, поднатужься, ну же, ну же!
     Волна отходит. В этот раз, мне не пропасть.

     Очнулся, как и обещали.
     Реанимация вокруг.
     Девчата, туго дело знали,
     И откачали в раз, не вдруг.

     И вот, уже в своей палате.
     В глаза дочурки, насмотреться не могу.
     Трубка торчит, из члена, кстати.
     Вторая, - где-то, на боку.

     Всё ерунда, «живой», пусть недвижимый,
     Хочу увидеть побеждённого «врага».
     Где камень, где он есть, постылый?
     Он сам, не что, победа дорога.

     Но Аннушка, сказать не может.
     Сосед Серёга, он не при делах.
     Уже, сомненья душу гложут,
     Не уж– то, всей затее крах.               

     На понедельник, ясность обещают.
     За пару дней мне надо стать сильней.
     Не до камней, душа и тело, так страдают.
     Пожалуй, это нынче, поважней.

     Дни потянулись, капельницы и уколы.
     Первый глоток и утка-туалет.
     Первый подъём на ноги, голый.
     А результата «боя», нет и нет.

     И вот пришли большие полководцы.
     Калинин, Прокопенко, – тишина.
     Вадим Иванович, вижу, что-то мнётся,
     Наверно, не закончилась война.

     Рассказ его был честным и понятным:
                «Не всё сложилось, так как быть должно.
                604
    И поиски велись неоднократно,
    И время, много потеряли, – но…»

    Видать и впрямь, во мне полно тех аномалий,
    Коль умудрился, доктора наук,
    Руками развести, а труд не малый,
    Он совершил, не опуская рук.

                «Про-шарил почку, вдоль и поперек.
    И пальцами искал, и инструментом.
    И ничего понять не мог,
    Где уголок, с проклятым экскрементом?

    Но время вышло. Всё, что мог.
    Подшил, почистил и восстановил.
    И подвожу, такой итог.
    Забудь, о том, что он там был».

    Но был рентген, и это, как его, - УЗИ!
    На что студентов, вы смотреть водили?
                «Посмотрим снова, на твоё УЗИ,
    Через неделю. А пока, забыли».

    Врачи ушли, лежу, чешу затылок,
    А что поделаешь, ведь надо оживать.
    Вон, сколько тут, весит на мне бутылок,
    Учусь ходить, самостоятельно вставать.

    Смотрю по сторонам, как много боли,
    Причём у каждого, она своя.               
    В избытке здесь, мочи и крови.
    Однако терпят люди, потерплю и я.

    Сосед Серёга, в интересной позе,
    Позывы, отгоняет от себя.
    Трясётся, будто, пара зайцев, на морозе.
    Руками, часто шланги теребя.

    Но время, делает свое, в итоге.
    На много легче, моему Сереге.
    Без шлангов я, швы сняли и хожу,
    О, я на женский пол, уже гляжу.

    Но главное, хочу увидеть.
                Что ж гений мой, уклончиво молчит.
    Боготворить его, иль ненавидеть,
    А время, уже к выписке летит.
                605
    И вот однажды, после перевязки,
    Вадим Иванович, буркнул мне: - «Пошли».
    Прошли лифтами, без огласки.
    Вопрос свой, каждый, в тишине несли.

    Лежу и думаю, хотя б не засветился.
    Калинин, на экран свой взгляд вонзил.
    Какой – то доктор, щуп водил, а я крутился.
    Вадим Иванович, как статуя, застыл.

  «Так, чисто всё. Вставай и одевайся».
    Снимите фотографию, - прошу.
  «Пожалуйста, да ты не сомневайся».
    Я, изумленно, на него гляжу.

    Приходим в кабинет, для разговора.
  «Ты, представляешь, - мне Калинин говорит, -
    Впервые в жизни, я на шаг был от позора.
    И не известно, у кого, душа сильней болит».

    И тут я понял, что он пережил,
    За эти дни, пока я выбирался.
    Какой тяжёлый камень, он, в себе носил.
    А всем кругом, шутил и улыбался.

    Так что же, чёрт возьми, произошло?
    Неужто это, всё - таки, «Замазка»?
    Меня, за тыщу километров, принесло,
    Чтоб поучаствовать, своей подковой, в этой сказке.               
 
    Вот, славный доктор, таинственный момент.
    Наверно правды, никогда я не узнаю.
    Куда, вдруг, подевался экскремент,
    И был ли он, вообще, – не понимаю.

Семён, подарил эти стихи профессору Калинину в день выписки, вместе с бутылкой коньяка. Профессор был очень признателен Семёну за понимание происшедшего. Стихам он обрадовался больше чем коньяку. Очень помогла Семёну в эти дни дочь. Она не отходила от Семёна первые две недели после операции. Учила его заново ходить и заставляла, через не могу, проделывать походы по коридору несколько раз в день, передвигаясь с ним вместе. На момент выписки, нельзя было заметить, что у Семёна была такая сложная полосная операция. Чего нельзя было сказать о тех пациентах, с подобными операциями, с которыми он лежал в один день в реанимации. В конце октября Семён вернулся во Фрязино и 10-го ноября приступил к работе.
       Новый 2009-й год, Семён и Надя встречали вместе, с приехавшим к ним в
                606
гости Наволоцким. Последнее время Викентия Григорьевича тянуло к Наде и Семёну. У них теперь была своя квартира, где ему выделяли роскошный двуспальный диван, в отдельной комнате. Может, от того, что он, в сущности, был одинок, может годы брали своё. Ведь ему было уже, без малого, 69 лет. Наволоцкому хотелось тихого общения и понимания, которое он находил в обществе Нади и Семёна. Они уже стали подумывать, не пригласить ли его в летнее время к себе пожить. Город Фрязино окружён лесами и озёрами, куда Мелиховы часто выезжали отдыхать и купаться. Долгопрудный, последние годы, стал шумным и менял облик из зелёного и низко-этажного, на московский, небоскрёбный, без зелени. Фрязино оставался уютным малоэтажным и зелёным. Даже в новых кварталах, редкие дома строились выше 12-го этажа. Встретив Новый год, Наволоцкий отправился в Долгопрудный, а Надя и Семён, вместе с туристической группой, возглавляемой Ларисой Франко, отправились в Санкт-Петербург. Три дня, пребывания в этом историческом городе, оставили незабываемое впечатление у них. Всё, где они были, записывали на камеру. Эрмитаж и Зимний дворец, церковь Воскресения Господнего (Спаса на крови) и Исаакиевский собор, крейсер «Аврора» и Дворцовая площадь. Финалом их пребывания в Санкт-Петербурге, был Рождественский бал во Дворце Безбородко. Костюмированный бал был организован для экскурсионных групп, приехавших из городов Москвы и Воронежа, и продолжался, почти, до 1-00часа ночи. На следующий день, заехав в Екатериненский дворец и пробыв там с экскурсией до вечера, Семён и Надя, со своей группой, отправились в обратный путь, в Москву.
       В феврале месяце организацию Хапа ждали неприятности. Его, вместе со всеми бригадами попросили покинуть строительную площадку во Фрязино, и перевести своё имущество на базу ООО «ФУКС». Алесь Панасович сильно не расстроился, чего не скажешь о Семёне. Два новых дома, площадки вокруг которых Семён, со своими людьми, уже огородил забором, заехала строить другая организация. Перевозить на базу, пришлось много имущества, включая оборудование цеха опалубки. Новый объект, по заверениям Хапа, будет ближайшее время. А пока, он всех, кроме Семёна, его нескольких рабочих и офисных ИТР, отправил в неоплачиваемый отпуск. Семь человек рабочих, во главе с мастером, Василием Тарасевичем и его братом по матери, кладовщиком Валерием Потапчуком, жили и работали на базе. Они занимались ремонтом и подготовкой оснастки и опалубки на новые объекты. Интересно, что два эти брата, были абсолютно не похожи. Если Василий, был худ комплекцией, и покладистым, простым и без-хитростным в общении, то его брат, был полной противоположностью. Хап, правда говорит, что два года назад, когда Валерий только приехал на стройку, он был тоже худым. Но теперь, это был располневший мужчина тридцати пяти лет, с властными замашками и хитрым и скрытным характером. Но Хапу он, как кладовщик, нравился. С помощью братьев, Семён настроил ремонтный процесс опалубки на базе и вполне мог доверить им весь процесс.     Узнав от Хапа, что заезд на
                607
новый объект планируется не раньше мая месяца, Надя и Семён, отпросились на две недели в отпуск.
      Пасха, в 2009 году, была 19-го апреля. Мелиховы решили на Пасху отправиться на Донбасс. Они пригласили ехать с ними Наволоцкого. Викентий Григорьевич с радостью принял приглашение и, взяв две недели в счёт отпуска, отправился с ними. Он считал, что едет в отсталый, в бытовом смысле, шахтный район Украины. Тем более, по сравнению с Россией.  Его представление усилил российский таможенный пункт. Он был с большими служебными корпусами и огромными навесами над пограничными и таможенными постами. Украинский таможенный пункт представлял собой небольшой навес, с несколькими, похожими на газетные, киосками. Такие же пограничные посты были около шлагбаумов. Но, как только они поехали по шахтёрским посёлкам, удивлению Наволоцкого не было предела. Те домики, которые он видел с российской территории, перед границей, не шли не в какие сравнения с тем, что он увидел здесь. Частные дома из белого или красного кирпича, часто двухэтажные, были ухоженными, с выкрашенными фронтонами и рамами на окнах.  Крыши крытые, хорошим, белым или крашеным шифером. Каждый дом был индивидуально огорожен цветным металлическим профилем, либо забором из кованого металла или литых бетонных конструкций. Во дворах были видны навесы, заплетённые виноградом и много фруктовых деревьев. Около каждого второго дома стояли машины. У одних грузовая, у других легковая машина.
      -- Ничего себе, вы тут живёте! – удивлялся Наволоцкий. – Лучше, чем россияне. Какие дома понастроили. Машина, почти у каждого дома! А чего же вы к нам уехали?
      -- Это было всё раньше, – сказала Надя. - А вы что думали, что мы тут в мазанках жили?
      -- Конечно. Я в кино видел. На Донбассе были всегда беленые хаты.
      -- Григорьевич, это ты видел фильм, наверное, «Молодая гвардия», - рассмеявшись, сказал Семён. – Шахтёры в советское время хорошо зарабатывали и строили себе добротные дома. Машины покупали. Но это было давно. Правильно Надя говорит. Почти двадцать лет назад. А теперь. Ты видишь, по какой разбитой дороге мы едим?
       -- Ну, такие дороги были и в России всегда, -  ответил Наволоцкий.
       -- Это в России. А на Донбассе, всегда дороги были хорошими, - поддержала мужа Надя. – К каждому шахтному посёлку и к каждой шахте.
        -- А знаешь почему? – спросил Семён. – Не потому, что здесь добросовестней дорожные строители. А потому, что дороги на Донбассе, это часть технологического процесса добычи угля. От шахт на отвалы тяжёлые КРАЗ-ы возят пароду. По плохим дорогам, сколько они ходок сделают? Поэтому и дороги делали всегда добротными. А теперь, видишь какие ямы. Больше половины шахт закрылось. Так что не до дорог.
      -- И машины, возле домов, какие стоят? Не иномарки, как в России большинство, - добавила Надя, - «Жигули» старых моделей и «Москвичи».
                608
      -- А грузовые, -  поддержал Семён жену, - не «Мерседесы», а старые КАМАЗ-ы, или ЗИЛ-ы. В общем, прошлым живёт Донбасс, да и вся Украина.
       -- А нечего было отделяться, - выпалил, Наволоцкий.
       -- Депутат ты зачуханный, - ответил Семён. – Народ, что ли, отделялся?
       -- Ладно, ладно. Раскипятился, - рассмеявшись, сказал Наволоцкий. – Я пошутил. А то, чего доброго, высадишь меня. И потопаю я пешком до Москвы.
       Так, за шутками, они проехали через центр Андреевска, где, не переставая, продолжал удивляться Наволоцкий, от монументальных построек Дворца Культуры, стадиона, Парка Культуры, кинотеатра, а также количеству памятников, скверов и вообще, зелени в городе. Когда они подъехали к дому Нади у Наволоцкого вообще случился восторженный шок. За ажурным забором из металла и двумя металлическими воротами с калиткой, стоял двухэтажный дом с мансардой и огромными окнами на фасаде. Войдя в калитку, перед ними открылся большой двор, уложенный бетонной шахтной затяжкой с огромной клумбой с бордюрами. Слева, шла широкая лестница, на первый этаж дома, облицованная плиткой, с односторонними перилами. Справа, напротив вторых ворот, по всей длине двора, тянулась одноэтажная постройка.  Начиналась она, с гаража, перед воротами в который стояла машина «Жигули» шестой модели. Её, в прошлом году Надя и Семён, вместе с Викторией и Валерием не дорого купили вскладчину, с рук. Хоть ей было почти двадцать лет, но у неё был один пожилой хозяин и небольшой пробег. За гаражом, находилась кухня, а за ней, сарайчик-кладовая. Всё это было в одном здании, к которому была пристроена, не законченная баня. Двор заканчивался низким литым бетонным заборчиком с калиткой, за которым пошла дальше усадьба с хозяйственными постройками, с душем и огородом, засаженным фруктовыми деревьями. Семёна, Надю и Наволоцкого дети встретили тепло. Они знали, что к ним едут гости и накрыли праздничный стол в большой зале. Через пятнадцать минут приехали две сестры Нади с мужьями. Вечер приезда гостей из Москвы отметили основательно. Весь следующий день Надя с дочерью Викторией готовились к Пасхе. Пекли куличи, которые на Донбассе называют пасками. Красили яйца, готовили закуски. Родственников Семёна в городе не было. Светлана, его сестра с мужем, ещё не вернулись с Севера, где они были в гостях у дочери Нины. Её муж был подводником Северного флота. Теперь он был на пенсии и работал в Новочеркасске электриком на частном заводе стеклотары, так что мог себе позволить такие поездки поездом. Там же, на заводе, с отцом работал их сын Сергей. Дочь Нина, с мужем, жила и работала в Оленегорске, Мурманской области. Все они были давно уже гражданами России. Здесь в Андреевске, они купили много лет назад домик, рядом с родителями, когда они ещё были живы, чтоб летом можно было отдохнуть от мурманских холодов. Родителей Семёна, уже не было. Так, что ему, своего гостя Наволоцкого, вести было некуда и они весь день гуляли по городу. На следующий день, в 5-00часов утра, как всегда было принято на Донбассе, все отправились в церковь, святить паски.  Она находилась на соседней улице, где было родовое гнездо Барицких. Маленький
                609
домик с огромной усадьбой и большим количеством небольших хозяйственных построек. В нём сейчас жил отец Николай Петрович и средняя сестра Вера. Она переехала сюда после смерти своего первого мужа Николая, полтора года назад. Теперь она и её друг Роман, жили здесь и досматривали за отцом. На этой же улице, домов пять дальше, в таком же, как у Нади, двухэтажном доме с большой усадьбой, жили младшая сестра Люба и Матвей Вишневские. К ним и направились, после церкви, все разговеться. Туда же приехали все дети сестер Нади с внуками. Туда приехала и Анна, дочь Семёна, с мужем Владиславом. Туда же приехал и Сергей, сын сестры Семёна, из Новочеркасска. Наволоцкий опешил, от такого количества родственников и маленьких детей. К тому же, его там все принимали, как будто он был их дальним родственником. Дедушкой, приехавшим из далека. Самые маленькие лезли к нему на руки и называли его дедом. Взрослые дети, называли его уважительно по имени и отчеству. Когда за столом ему дали слово, Викентий Григорьевич, даже прослезился. Он встал с рюмкой, хотя его все просили не вставать и после паузы сказал.
       -- Вы знаете, я вот прожил почти семьдесят лет, а на Украине первый раз. Ехал сюда и ожидал встретить здесь обозлённый и не дружелюбный народ. То, что нам показывают по телевизору, я теперь точно знаю, полная чушь. Нам там говорят, что между нами может развязаться скоро, чуть ли, не война. Что украинцы, то есть вы, ненавидите русских, москалей, и уже готовы с нами воевать. Что у вас ни хватает хлеба, а тем более других продуктов. Что здесь, нет совсем работы, и вы все, от безделья, только и думаете, как на нас напасть. Нет, я конечно полностью, этому всегда не верил. Но опасался. Особенно, когда ехал сюда. И что я увидел здесь. Живут такие же, простые люди, как и мы. На рынке, мы вчера-сь с Сеней ходили, полно продуктов. Люди покупают всё что нужно. Живут в хороших домах, большими и дружными, многодетными семьями. Всё, как у нас. Кто хочет, тот найдёт работу. Кто, лентяй, - тот её, и не ищет. Таких, много есть и у нас. И самое главное. Никто здесь не хочет войны. А тем более с нами, с Россией. Эти телевизионщики и корреспонденты врут всё. Я теперь, как приеду домой и пойду на работу, всем расскажу. Какие здесь, на Украине, живут хорошие люди. Гостеприимные и душевные. Спасибо вам, большое. За такой хороший приём. За то, что вы такие вот, есть. Я сейчас хочу выпить и пожелать вам и вашим семьям, деткам, счастья, добра и мира. За вас!
      Он одним глотком выпил рюмку самогона, чего раньше Семён за ним никогда не замечал. Наволоцкий пил всегда потихоньку, маленькими глотками. За следующие семь дней, пока они гостили на Донбассе, Семён, с Наволоцким побывали на простых и зарыбленных ставках с рыбалкой, на футболе между шахтными командами, проходившем на городском стадионе. Выезжали с родственниками на пикники в балку. Когда они возвращались в Москву, Наволоцкий восторженно сообщил, что такого отпуска он не помнит, когда был у него, и запомнит его, на всю оставшуюся жизнь.
     По прибытию домой, они с Наволоцким, какое-то время не виделись. Семён
                610
был занят организацией строительной площадки в городе Щёлково, что в пяти километрах от Фрязино. Там, на улице Шмидта, их организация заходила на площадку, где был недостроенный, а вернее будет сказано, начатый дом. В нём запороли строители лифтовую шахту и их отстранили от строительства. Надо было разобрать пять этажей монолитного железобетона в одном подъезде и отлить всё снова, начиная с подвала и до семнадцатого этажа. В этом доме было, кроме этого подъезда, ещё пять подъездов. В случае, если Хап за это берётся, ему пообещали отдать строить такой же шести подъездный дом, с разными уровнями этажей, только расположенного зеркально к первому дому. Строительная площадка была большой и Хап сразу озадачил Семёна организовать такой же цех металлических конструкций, как был на той стройке. Только теперь он должен быть со стенами и крышей. Семёна, он назначил начальником стройки со всеми полномочиями. Привезли и собрали опять большой штаб, изготовленный, участком Семёна. Установив его на два ряда фундаментных блоков, с двумя входными лестницами, со стороны, он казался капитальным зданием. Семён разработал сетевые календарные графики строительства обоих домов одновременно. Все планёрки с подрядчиками и своими бригадами проводил постоянно сам. Протоколы планёрок, по заведённому им порядку, обретали силу неотвратимого закона, обязательного исполнения и строго контролировались. Некоторые подрядчики не пережили и трёх планёрок. Хап обрёл в лице Семёна, настоящего помощника, позволяющего, его длительное отсутствие на стройке. Но, не был бы Хап Хапом, если бы он не организовал контроль и за Семёном. Им были приняты двое молодых сотрудника с замашками «новых русских», которых отрекомендовал Хап как заместитель по коммерции и начальник снабжения. Коммерсант Никита Никитович Шикотько, слегка упитанный молодой человек, лет двадцати пяти. И снабженец Феськив Артём Станиславович, года на два старше Шикотько и такого же телосложения. Хап понимал, что Семён, в своё время прошёл очень много, чтоб сегодня обращать внимание на подсматривающие личности. Но у него, последнее время появилась такая манера ведения работ. Все за всеми должны подсматривать и ему тайно докладывать. А может она и была у него, только Семён этого не замечал. Но Семён стал загружать на планёрках и этих парней заданиями, занося их в протоколы планёрок, которые они не могли выполнить, часто и не по их вине. Поэтому разговор между ними, по душам, не клеился. Всё сводилось к официальному короткому общению, на производственные темы. Поменялся и главный прораб стройки. Вместо Полесько Николая Олеговича, был назначен Зеленин Леонид Александрович, грамотный специалист, строитель со стажем, хороший организатор, с которым Хап строит уже восемь лет. Хап его использовал на небольших объектах, за его нередкие нарушения трезвой дисциплины. Как, впрочем, нарушал дисциплину и Полесько. Но, в последнее время, Зеленин не позволял себе лишнего и Хап решил доверить ему большой объект ещё раз. Леонид Александрович был крепким мужчиной, 55-ти лет.      Среднего роста, с чёрными тонкими усами и густыми, под-ёжик
                611
стриженными, уже, с проседью, волосами на голове. У него был хороший, поставленный командирский голос. С крановщиком, он мог общаться без рации, на жаргоне, замешанном на словах для их связки, если тот его сильно достанет своими не компетентными действиями.  Впрочем, как и со всеми остальными подчинёнными. Причём находил такой строительный лексикон, что его все понимали с полуслова и бросались выполнять поступившее задание. А с руководством, будь то технадзор, или инженер службы заказчика, Леонид Александрович, был настоящий джентльмен и аристократ. Грамотным и интересным собеседником, знающий много анекдотов и историй из жизни строителей. Семён, как-то после того, как Зеленин поговорил с представителем госконтроля и договорился об устранении через неделю претензий, спросил его по-приятельски.
      -- Александрович, как ты так можешь. Одних матом заставлять совершать подвиги, а других ласковым словом убивать на месте? С врагом договариваться, а с друзьями, собачиться?
      -- Анатольевич, я знаю, когда куснуть, а когда лизнуть. А это опытом не достигнешь, хотя учиться надо. У меня это, на подсознательном уровне. В обычной жизни, это не всегда приветствуется. Но в строительстве, это очень хорошее качество.
     Семён сразу нашёл общий язык с Зелениным и оба строящихся дома у них росли быстро, даже с опережением графика.
     В июне, Наволоцкий на работе сломал шейку бедра. Он сорвался с кузова грузовика, когда выполнял электросварочные работы. Семён в Москве нашёл необходимые титановые трансплантаты, и ему была сделана операция в больнице Долгопрудного. Почти месяц, все друзья, ежедневно, по очереди навещали его. За последние два года, друзья Семёна, стали друзьями Григорьевича. К нему часто приходили домой, в гости, кроме давно его знавших Стаса и Светланы Царёвых, приходили семья Городовых и Владимир Крюков. Семён и Надя, хотя они и находились за 60-т километров, раз в неделю приезжали к нему. 2-го августа Наволоцкого выписывали из больницы, и Семён с Надей пообещали ему приехать, чтоб отвезти его на машине из больницы домой. Первыми к нему приехали Царёвы и стали готовить его к тому, чтоб забрать из больницы. Стас собирал сумки, а Светлана, повезла Григорьевича на тележке сделать контрольный рентгеновский снимок. Когда Семён и Надя съехали с Дмитровского шоссе, у них в машине прозвучал телефонный звонок. Надя взяла телефон, из которого слышна была без-связанная речь.
     -- Останови машину, - сказала Надя.
     -- Что случилось? – почувствовав неладное, спросил Семён и остановил машину на обочине.
     -- Света сказала, что Григорьевич умер…
     В машине образовалась такая тишина, что слышно было, как мошка бьётся о лобовое стекло внутри машины. После паузы, Семён возмутился.
     -- Что за чертовщина? Как умер! От чего! От поломанной ноги?
                612
     -- Тромб оторвался в лифте. Когда Света его везла на рентген.
     Семён и Надя сидели молча в машине ещё минут десять, прежде чем Семён пришёл в себя, чтоб он мог вести машину. Когда Семён и Надя приехали в больницу, там были уже все друзья и дети, кроме родного сына и его семьи. Сколько его не просили прийти к нему в больницу, он не пришёл. Когда Григорьевич лежал в больнице, он как чувствовал и просил позвать родного сына, чтоб с ним помериться. Хотел очень увидеть родного внука. Но этого ему было не суждено. Он появился на похоронах отца с внуком и женой, когда Григорьевича отпевали в церкви. На кладбище Семён прочитал стихи, посвящённые другу на могилу.
   
Какими могут быть слова для друга,
Вдруг, уходящего, в последний путь.
Нежданная постигла смерть, непруха,
И, от бессилия, сжимает сердце, грудь.

Прости за то, за что не знаю.
За то, что встреч, не будет больше, впереди.
По телефону, не скажу: «Григорьич, я скучаю.
И в это воскресенье, меня с Надей, жди».

Ты был всегда приветливым, гостеприимным,
Пришедшим в гости, как ребенок рад.
По-своему, был строг. По-своему, наивным.
                А жить хотел, чтоб без скандалов, мирно, в лад.

Любил свою работу и машину.
Всех жён, с которыми судьба дала, пожить.
Болел ты за «Спартак», любил свою квартиру.
Лишь лож и клевету, не мог переносить.

Прощай дружище, дорогой Григорьевич!
Ты, для меня, был настоящий друг.
Не потому, что скор ты был на помощь,
                А нет тебя, - и пусто, в Долгопрудном, и вокруг.

С кладбища, после поминального обеда в столовой, Надя и Семён поехали вместе с родным сыном к Григорьевичу на квартиру. Чтобы показать ему как жил его отец последние годы. Туда приехал и не родной сын второй жены, со всей своей семьёй.  Ему, по закону, переходила эта квартира. Родному сыну отдали дублёнку отца, они были одного телосложения и оба высокого роста, пыжиковую шапку, золотую цепочку и второе золотое обручальное кольцо, которое Григорьевич хранил дома у себя в шкатулке. Как дальше сложилась жизнь всех родственников Григорьевича, Семён и Надя не интересовались. Мелиховы постоянно навещали только его могилку.   Она была всегда кем-то
                613
убранной и ухоженной. Когда Мелиховы собирались с друзьями за столом, по любому поводу, всегда в числе первых тостов, поминали Григорьевича.
       В ноябре Семёна ждало ещё одно испытание. У него неожиданно начали болеть опять почки. Толи он застудился на сквозняках стройки, часами обследуя этажи, лично переходя из дома в дом, из подъезда в подъезд. Но ему, пришлось опять, обратится к врачам во Фрязино. Лечащий врач, который раньше направлял его на дробление камней в почках, побоялся это делать на оперированной год назад почке. Он отправил Семёна на обследование в Московский областной научно-исследовательский институт (МОНИКИ). Там, обследовав Семёна, долго удивлялись, зачем он позволил так издеваться над собой и безрезультатно. Камни в почках были в наличии. Либо они те, что и были год назад, либо выросли новые, что мало вероятно, чтоб за год они достигли таких размеров. Семёну рекомендовали ложиться на операцию в институт. Через две недели Семён был выписан оттуда с мешочком извлечённых из почки дроблёных камней. На этот раз ему делали операцию проколом, и камни были извлечены через трубочки, предварительно раздробленные в почке. Семён, эту операцию, перенёс значительно легче. Всем троим врачам, проводившим операцию и лечение, Семён посвятил четверостишья на открытках и вручил их при выписке. Новый 2010 год Надя и Семён встречали дома, вдвоём, надеясь, что чёрная полоса, наконец, окончилась.
      9Мая, Семён и Надя собирались провести дома. Посмотреть Парад на Красной площади по телевизору, а потом выйти к озеру, находившемуся недалеко от их дома, пожарить первые шашлыки в наступившем году. Надя накрыла журнальный столик около телевизора, и Семён налил по первой рюмке за Победу. В это время прозвенел звонок телефона. Он был уже не первым сегодня. Все знакомые и друзья названивали друг другу, чтоб поздравить с праздником. Звонил Володя Крюков. После поздравлений, он задал неожиданный вопрос.
      -- Сеня, а вы давно были в Ярославле?
      -- Никогда не были. А ты предлагаешь туда поехать машинами? На праздник не очень хочется. У меня было больше трёх месяцев воздержания. Я вот только налил первую рюмку, перед твоим звонком. Так что давай планировать поездку другой раз.
      -- Пей свою рюмку спокойно. А лучше воздержись до вечера. Я предлагаю вам совершить круиз на теплоходе в Ярославль и обратно. Стоимость круиза, чисто символическая. Мы должны были плыть вчетвером, двое отказались в последний момент. Сегодня вечером с Речного вокзала отходит теплоход «Александр Грибоедов». Он зафрактован «Обществом грибников России». У них выездная международная конференция. Так делают, как раньше за счёт профсоюзов.  Нам с Эллой удалось купить билеты как членам общества, в полцены. Вы же тоже, любите грибы собирать?
       -- Конечно! Мы с Надей, члены этого профсоюза! А кто такая Элла?
       -- Познакомитесь на теплоходе, если поедите.   А нет, зачем оно вам надо,
                614
кто она такая. Ну что? А то она уже хотела звонить своим друзьям. А я вспомнил о вас с Надей и запретил, пока не переговорю с вами.
      -- Молодец Володя, спасибо. Мы едем однозначно. Когда и куда приехать надо. И почему лучше выпить эту рюмку, что я налил, вечером?
     -- А потому Сеня, что в четыре часа дня, надо чтоб ты и Надя приехали в Долгопрудный. Твою машину ставим в мой ближний гараж и едим другой машиной, нас отвезёт мой сын, на Речной вокзал. Понятно?
       -- Понятно. Разрешите выполнять, товарищ командир!
       -- Выполняйте!
       -- Слушаюсь! – крикнул Семён и отключил телефон.
       Надя всё это время стояла, застыв, в дверном проёме кухни и слушала, ничего не понимая. Услышав, о чём они договорились с Крюковым, она пришла в полный восторг. Не она, не Семён ещё никогда не плавали на комфортабельном теплоходе по реке. В начале шестого, Володя Надя и Семён, стояли на пристани Речного вокзала, к которой был пришвартован белоснежный четырёхпалубный теплоход «Александр Грибоедов». От при-вкушения поездки у всех было прекрасное настроение и всем не терпелось быстрее ступить на корабль. Элла появилась через двадцать минут. Эффектная светловолосая женщина, хоть и пенсионного возраста, но этакий живчик, с весёлой искрой в голубых глазах, не потерявших свой цвет. Слегка полная, но подвижная со звонким голосом и чистой русской речью. Она сразу захватила руководство всей мини-группой. С её приходом началась погрузка на корабль. Как будто ждали её прихода. Элле и Владимиру досталась каюта большая и хорошо меблированная, в которой потом и происходили все застолья. У Семёна и Нади каюта была пригодна только для ночного отдыха.  Хотя отдыхать пришлось за ночь им не более пяти часов. Теплоход отчалил от причала в тот момент, когда над Москвой, то там, то тут стали взвиваться в небо фейерверки, посвящённые Дню Победы. С верхней палубы теплохода это было неописуемое зрелище. Царство яркого многоцветного огня продолжалось больше получаса. Как по договорённости, вспышки происходили в разных концах города по очереди, по всему пути следования теплохода по каналу имени Москвы. Потом, после выхода теплохода из Москвы, весь коллектив лже-участников грибной конференции отправился в большую  каюту, отпраздновать начало экскурсии и День Победы. То же самое делали и участники конференции в ресторане за столиками с заранее распределёнными местами между ними. Но через час, в ресторан, а главное на открытую палубу, где началось гуляние и танцы, вход был открыт для всех. Этим воспользовались и самозванцы. Когда они вернулись в каюту в десять часов вечера, чтоб подкрепиться ещё раз, Элла притащила с собой какого-то китайского грибника, который принёс с собой упаковки образцов грибов их страны. После обильного принятия Крюковской настойки клюквы, он грибы подарил Элле, за право с ней танцевать на верхней палубе. Через двадцать минут, после того как все отправились на верхнюю палубу танцевать, Элле пришлось поменять китайского партнёра на нашего Володю. Грибника унесли
                615
китайские товарищи в его каюту отдыхать. В двенадцать часов танцы закончились и все отправились по своим каютам. Завтра предстоял экскурсионный день, и все хотели отдохнуть.
      Но Надя и Семён, когда теплоход подходил к шлюзам, выходили на палубу и наблюдали за этим событием с большим интересом. Поэтому украли у себя пару часов сна. Утром, около восьми часов, с теплохода спустили трап, на Речном вокзале Ярославля. Участников конференции встречал на причале ансамбль народной песни. Под гармонь они исполняли известные русские народные песни. Это сразу придало торжественность событию. Группа, под предводительством Эллы, не захотела толкаться в общей группе экскурсантов и, узнав, когда, теплоход уходит в обратный рейс, решили осматривать город самостоятельно. Элла с Володей уже наметили маршрут по Ярославлю. Тем более, что они здесь уже были, только на машине. Элла Анфёрова и Володя познакомились год назад, случайно. Володя продавал свою машину, чтоб поменять на более проходимый внедорожник, и дал объявление в газету. Элла на него откликнулась и купила Володину «Mitsubishi Carisma». Некоторое время ему пришлось давать ей консультации по машине. А когда Володя узнал, что Элла любительница путешествовать, и не только на машине, они подружились. У них были у каждого свои сложности в семейной жизни, и путешествие, было своеобразной отдушиной повседневного бытия. За этот год они побывали уже в Венгрии и нескольких городах России. В Ярославле они были проездом, когда ездили в прошлом году осенью, на машинах в составе компании с детьми, в Кострому. Тогда они посетили несколько церквей в Ярославле и решили, при первой возможности приехать сюда ещё раз. Согласно, составленного маршрута, они направились по Волжской набережной к месту, где впадает река Которосль в Волгу. Первое, что им попалось на глаза, отойдя от речного вокзала, и поразила их, это Церковь «Храм Благовещения пресвятой Богородицы». Семён взял с собой кинокамеру и фотоаппарат и сразу запечатлел это необычное зрелище. Такой церкви ещё не доводилось видеть никому из членов группы. Выложена она была из красного кирпича, а всё остальное было выкрашено в тёмно-зелёный цвет. Двери, окна, ставни на них и купола. Но больше всего поразили конструкция куполов. А вернее то, на чём они были установлены. Размером они были меньше тех ваз, на которых стояли. Вазы, на кирпичных высоких ножках, напоминали собой не раскрывшийся цветок тюльпана, лепестки которого вот-вот раскроются. Сами лепестки были покрыты ажурной резьбой. Столь необычная высокая церковь выделялась на фоне более длинной церкви, располагавшейся рядом с ней. Церковь «Вознесения» была оштукатуренной и ослепительно белой.  Про-следуя дальше по Волжской набережной, мимо величественной Церкви «Рождества Христова», Элла привела группу в то место, которое она наметила посетить обязательно. Это был музей «Музыки и время». Здесь они пробыли больше часа, и не пожалели о том. Изящная, симпатичная, девушка экскурсовод, рассказала, показала и сыграла на экспонированных инструментах.    Это редко, когда, увидишь в других музеях.
                616
Все экспонаты были действующими. От не больших компактных граммофонов с маленькими открывающимися дверцами, до обычных и, очень больших, напольных. Экспозиция действующих старинных часов заканчивалась огромными напольными часами не с боем, а с музыкальным диском, который тоже звучал вживую, как и все музыкальные шкатулки, о которых рассказывала девушка экскурсовод. Детские на 3-5 минут звучания. Девичьи, на 15-20 минут. Симфонионы, самые большие шкатулки, звучавшие раньше в трактирах и цирюльнях. Потом, девушка села за духовую физгармонь и сыграла. От неё она перешла к шарманке и закрутила ручкой. Из неё полились такие звуки, которые до этого экскурсанты слышали только в кино, как в прочем и все остальные услышанные здесь. В следующем зале была выставлена коллекция виниловых пластинок, около 15-ти тысяч штук, и нескольких патефонов. Коллекция пластинок была очень разнообразной. От речей Сталина, до песен Собинова.  И любую из них девушка могла поставить на патефон. Прослушав отрывки нескольких из них, экскурсия продолжилась около утюгов, разных конструкций. Работающих на угле, керосине, спирту. В том же зале, была представленная, единственная в России, выставка семейных золото-фонных икон, из зажиточных домов. Их делали по заказу, и они были большими, яркими, эксклюзивными. Очень интересной была выставка всевозможных колоколов. Пожарные, дверные, рыбацкие, корабельные (рынды), для животных (ботало). Старинные русские, из Швейцарии и деревянные из Туниса. Много экспонатов колокольчиков и бубенцов для конных упряжек (тревожные, поддужные, хомутные).
       Интересное сообщение сделала девушка экскурсовод. В Ярославле прижился новый обычай для новобрачных. После росписи в Загсе, молодые едут к ним в музей и проходят обряд «хомутания». Невеста одевает на жениха хомут с бубенчиками, а жених покупает маленький колокольчик и вешает невесте на грудь. Таким образом, жених спокоен за невесту, её везде будет слышно, куда она бы не пошла. А невеста спокойна за жениха. Он захомутан на всю жизнь, и тоже может быть свободным в своих похождениях. Никуда теперь не денется. 
      Потом девушка подвела всех к стене, на которой были развешены сотня маленьких колокольчиков. Она объяснила, что ярославские колокольчики, из-за того, что при отливке в них добавляется песок и стекло, очень мелодичные и звонкие. На стене собран, так называемый, «звона-фон», которые раньше практиковались в России и не только. Девушка взяла в руки две длинные палочки и стала бить по колокольчикам. В зале зазвучал мелодия «Подмосковные вечера». Совершенно дивная, мягкая мелодия, исполненная экскурсоводом, была завершающей экскурсию. Дальше девушка отвела всех к выставке сувениров, где все желающие их приобрели. Надя и Семён взяли два колокольчика. Один, побольше, с красивым церковным громким звоном, с декоративной ручкой и юбкой колокола. Второй маленький, с валдайским звоном. Выйдя из музея, они поняли, что в такие города как Ярославль, на один день не приезжают. Время, почти 11-00 часов, а они нигде ещё толком не были,
                617
кроме музея. Дальше они решили двигаться быстрее, чтоб сделать и заснять больше исторических мест. Пройдя, мимо большого количества церквей по Волжской набережной, они пришли к тому месту, где был заложен город, и в честь этого, установлен камень закладки города, который лежит с тех самых пор, с 1010 года. Недалеко от него находился памятник «Святой троице», у «Успенского Собора», который был закрыт на реставрацию. Сфотографировавшись и бросив монетки в чашу у подножья памятника, загадав желание на счастье, они отправились дальше, по Которосльной набережной. Задержавшись ненадолго около Церкви «Николы Рубленого», они пошли, мимо теннисных кортов и мимо Церкви «Спаса на Городу» дальше. Дольше, чем хотели, они задержались около Гарнизонной церкви «Храма Архангела Михаила». Выложенная из красного кирпича, за таким же забором с металлическими ажурными вставками. Оттуда доносился колокольный звон. Зайдя во двор, группа экскурсантов, увидела необычное зрелище. В деревянной крытой конструкции, типа беседки, висели колокола разного размера, среди них и очень большие. Ими звонила молоденькая, хрупкая девушка. В одной руке она держала и дёргала связанные верёвочки с четырёх небольших колоколов. Другой рукой, она постоянно била по разным натянутым верёвкам от больших колоколов. Этакая колокольня на земле. Можно было подойти близко и услышать, что слышит звонарь на колокольне, когда звонит в колокола. Девушка так умело и сильно била и дёргала руками, что все присутствующие люди, во дворе, застыли. Семён, зная, что съёмки на территории церкви не приветствуются, вышел за забор и снял это необычное действо, через решётку забора на камеру. Недалеко от этой церкви, на холме, находилась стрела-видная часовня «Казанской Божьей матери». Та самая, что на 1000-че рублёвой купюре. По фотографировавшись там, группа Эллы, отправилась в «Спаса-Преображенский монастырь». Забравшись на смотровую площадку в часовне, можно было наблюдать весь город Ярославль как на ладони. Оттуда они проследили весь свой дальнейший маршрут по городу. Спустившись вниз и перекусив в кафе, на территории монастыря, дальше они пошли к «Богородской башне», уцелевшей с момента закладки в 1623-ем году. На против её, стоял памятник Ярославу Мудрому с гербом Ярославля. Зайдя в часовню Александра Невского и поставив там свечи, они отправились дальше на Советскую площадь. Здесь располагалось всё правительство Ярославской области во главе с губернатором. Но главной достопримечательностью площади была Церковь «Ильи Пророка». Экскурсанты отправились туда внутрь, тоже поставить свечи. После посещения церкви, где они провели больше получаса, у них оставалось времени, до отправки теплохода, около трёх часов. Хотелось, кроме церквей, увидеть, что ни будь, из культурных заведений.  Поэтому они отправились обратно в центр к театру. Академический театр драмы имени Ф.Г. Волкова находился на одноимённой площади, где был его памятник. Огромный красавец театр с колоннами, понравился им, но зайти туда, не удалось. Охрана, как говорят, не дремлет.   Семён предложил всем пойти на городской стадион
                618               
«Шинник», где играет одноимённая, одна из старейших футбольных команд России. Но Володя и Элла, прохладно относились к футболу и, учитывая приближающийся цейтнот времени, отказались идти туда. Передохнув, покушав мороженое в сквере за театром, у подножия памятника Святым Петру и Февронье Муромским, группа отправилась в сторону теплохода. Через Красную площадь, по Волжскому бульвару, они пришли на Волжскую набережную, к Речному вокзалу. Теплоход стоял уже развёрнутый и готов отплыть в обратном направлении. До отплытия было ещё час. Рядом с вокзалом был вещевой рынок, и группа отправилась туда. Только, когда они взошли на теплоход, то почувствовали страшную усталость. Элла объявила, что они сегодня не прошли и половины церквей в Ярославле. Их тут, около 80-ти штук. Так что надо планировать ещё один приезд сюда, но теперь уж на машинах, чтоб меньше ходить и больше увидеть.  Через пятнадцать минут, заиграл марш «Славянки» и теплоход стал отходить от причала. В душе у всех снова включилось восторженное настроение. 11.05.2010 года, группа отправилась в обратный путь. На теплоходе очень сытно и вкусно кормили. После ужина, на палубе сидя в креслах за столиком играя в карты, они делились впечатлениями. Если для Эллы и Володи, это было очередное путешествие, то для Семёна и Нади, первое, не считая поездки на автобусе зимой в Санкт-Петербург. Выражая свою благодарность за приглашение в эту поездку, они пригласили Эллу и Володю, приехать к ним в гости. Так Элла влилась в компанию, которая собиралась обычно Мелеховыми. Все так увлеклись разговорами и созерцанием берегов, что не заметили, как теплоход подошёл к Рыбинску в 12-00-ть часов ночи. После этого все отправились отдыхать. Утром, они любовались необычным зрелищем, очевидно проспавшим его на пути в Ярославль. В Калязине часовня, стояла прямо на воде. В итальянской Пизе падающая башня на суше, а в русском Калязине, ровно стоявшая на воде. Что называется, почувствуйте разницу. Дальше, до самой Москвы, с нахлынувшей грустью, уже наблюдалось всё, что проходило за бортом теплохода, включая шлюзы и старинный город Дмитров.
      Вернулись из Ярославля Мелиховы 12-го мая. Прекрасное настроение им испортила новость, услышанная по телефону вечером от Полины, первой жены Семёна. На майских праздниках дочь Анна рассталась со своим мужем Владом. Он ушёл, якобы, на дежурство 1-го Мая и три дня водил Анну за нос, будто получил ответственное задание. Потом пришёл, после, ещё трёхдневного отсутствия неизвестно где, и объявил, что у него есть другая женщина. Сейчас Анна прячется у какой-то подруги и не хочет не с кем разговаривать. На телефонные звонки не отвечает. Семён периодически звонил Анне, но безрезультатно.  Только через неделю он дозвонился к ней. На удивление, голос её был бодрым, даже, как показалось Семёну, весёлым. А ещё, через неделю Анна заверяла, что у неё уже всё в порядке. Они оформили развод с Владом и, возможно, она скоро опять выйдет замуж. За кого, пока это секрет. Семён поразился, таким скоростным переменам в жизни дочери. Но, морального права, чтобы дочь прислушивалась к его советам, Семён не имел.
                619               
Ведь он, не хуже этого Влада, когда-то ушёл из семьи. Как они с Полиной решат, так пусть и будет, определил для себя Семён. Он ещё раз, для себя отметил, что жизнь устойчиво приобрела вид тельняшки. За светлой полоской, обязательно следует тёмная. И подковы на двери и та, которая у него внутри, с этим спокойно уживаются.
      В связи с тем, что на стройке наметилась задержка работ, по финансовым соображениям, до конца месяца, Надя и Семён взяли отпуск на две недели. 12-го июня Надю провожали на пенсию. Все друзья, в основном, жили в Долгопрудном, поэтому проводы решено было делать опять в яхт-клубе «Дельфин». Под это дело директор яхт-клуба Виктор Беляев, согласился выделить, только построенную под учебный класс, пристройку, не отделанную внутри. Но окна, полы и электричество там уже были. На Юбилее опять собрались все те, что собираются обычно и ещё приехали гости из Донбасса. Давняя подруга Нади, заведующая ЗАГС-ом Андреевска, Кристина Задонская с мужем Валентином. Светлана Царёва с Семёном вели весь вечер по сценарию подготовленным Светланой. Юбилей отпраздновали весело. Особенно запомнился конкурс семейных пар, который назывался «С песней по жизни». Семейные пары, должны были, прослушав ими выбранную песню из караоке, при вторичном её звучании изобразить смысл слов песни в виде сценки-пантомимы. Всеми участвующими парами были выбраны и поставлены песни «Живёт моя отрада», «Ой цветёт калина», «Виновата ли я?», «Шумел камыш» и другие. Сеня и Надя, сделали пантомиму на песню «Погода в доме», и все хотели отдать уже первенство им. Но победила семья Городовых, поставив свою сценку на песню «Позарастали стёжки дорожки». Во время её звучания, его жена Инна изобразила беременную девушку, оттопырив живот, высматривающая своего милого, от которой, на цыпочках, прячась, приподняв калоши брюк руками, чтоб не замарать, по кустам уходил её милый Анатолий, своими ножками. Она шла, пробираясь через кусты по тропинкам. А он уходил от неё по этим тропинкам, кругами. Все гости плакали и падали на стол от смеха, так они с серьёзным видом, изображали смысл этой песни. После Юбилея в Долгопрудном Мелиховы отправились на Донбасс. Анна сообщила, что у неё будет свадьба 19-го июня. Семёну, на этот раз, не надо её финансировать. Свадебное застолье пройдёт во дворе новых сватов. У обоих молодых вторые браки, и они решили, чтоб закрепить этот их брак на век, кроме росписи в том же ЗАГС-е, где регистрировала свой первый брак Анна, сделать венчание в церкви. Она находилась на соседней улице с той, где был собственный большой дом сватов. Семён и Надя, прибыли в Андреевск на машине 16-го июня. В ближайшую субботу Семён был на свадьбе Анны, а Надя организовала празднование своего Юбилея с родственниками и подругами в доме дочери. Оба торжества прошли в один день. Александр Петров, второй муж Анны, был из простой семьи. Его родители Андрей Иванович и Валентина Владимировна, родом из Ленинграда. В молодости оказались в Луганске по комсомольским путёвкам, здесь познакомились, поженились, да так и остались жить в этом городе.  Валентина Владимировна
                620               
работала бухгалтером, а Андрей Иванович водителем. Новый зять Александр имел строительное образование и работал прорабом на стройке. Жить молодые стали с родителями Александра.
     Вернувшись во Фрязино, Семёна и Надю, ждала очередная смена цвета полосы. В августе стройку в Щёлково остановили полностью и объявили о смене генподрядчика. Алесь Панасович Хап не смог, после сдачи первого дома, удержаться на этом объекте и ему предложили вывести своё оборудование и имущество со стройплощадки. Заказчик, не беря во внимание из какого бракованного состояния вытянул Хап сданный дом, нашёл более дешёвую подрядную организацию на строительство второго дома. Несмотря на то, что железобетонные монолитные работы на втором доме были выполнены на 30%, заказчик расторгнул, под надуманными предлогами, договор на строительство с ООО «ФУКС». Хап, дал распоряжение Семёну вывозить всё обратно на базу во Фрязино. Все рабочие бригады и ИТР, отправил в бесплатные отпуска. Надя продолжала работу в ПТО. А Семён, через неделю, опять остался в не удел. Хап ждал новый объект к концу года, а пока обещал поговорить с гендиректором ООО «ФУКС», Бородиным Василием Викторовичем, чтоб Семёна задействовали на других объектах, с сохранением зарплаты. Но у Бородина был свой штат сотрудников, и лишних штатных свободных единиц не было. Семён на два месяца остался без работы, занимаясь, как и прошлый раз, ревизией опалубки. Только в середине октября Семёна к себе вызвал Бородин. Ему, в качестве спонсорской помощи, необходимо было выполнить сложную работу, по заливке фундамента и подвала с перекрытием в строящейся на пожертвования церкви. Строили её не далеко от Фряновского шоссе в селе Николаевка. Котлован уже был выкопан.
       -- Бригада строительная из четырёх человек и прораб Макаров Михаил Александрович, там уже работает, - объяснял Бородин. -  Он опытный, можешь на него положиться. Но с опалубкой имел дела мало. Хап говорил, ты это дело знаешь. Помоги ему подобрать опалубку, из той, что у вас есть на базе. И вообще, осуществляй контроль, за заливкой бетона. Дальше, когда пойдёт кладка стен, он сам справится. А фундамент, и самое главное стены, лучше сделать под твоим руководством. Там подвальный этаж с множеством углов и не только обычных, прямых, но и под 135 градусов.               
       -- У нас есть такая опалубка, - сказал Семён, - проблем не будет. Мы сварили «ласточкины хвосты» для первых этажей дома на Шмидта.
       -- Ну вот, видишь. С тобой будет проще. Ты как, готов помочь?
       -- Конечно готов, Василий Викторович. Только я благотворительностью заниматься сейчас не могу. Я в бесплатном отпуске. А мне нужны деньги на бензин, чтоб ездить в Николаевку на объект. Да и зарплату, хоть маленькую, но хотелось бы.
       -- Та бригада, что там работает и Макаров, тоже не бесплатно работают. Им платит спонсор строительства, предприниматель Кушнир Сергей Андреевич, бывший милиционер, на пенсии. Так что все вопросы по оплате за материалы, расходный инструмент и зарплату, будешь задавать ему.    К отцу
                621
Тимофею, который строит эту церковь, он будет там потом настоятелем, с этими вопросами не обращайся. Он там бывает часто.
       -- Понятно. Номер телефона этого бывшего милиционера, хотя они бывшими не бывают, можно?
       -- Да, сейчас дам.
       Бородин взял со стола свой мобильный телефон и немного поискав, продиктовал его номер. Семён сразу позвонил Кушниру и договорился о встрече на объекте сегодня в 17-00 часов. Бородин пообещал подъехать туда к этому времени тоже. Семён отправился туда сразу после обеда. Объект он отыскал недалеко от трассы, перед Николаевкой, рядом с дорогой ведущей в село. Место было выбрано, как и полагается церкви, на возвышенности в чистом поле. Подъехав к объекту около двух часов дня, Семён увидел за забором из сетки-рабицы, стоял один железнодорожный 20-ти тонный контейнер. В центре площадки был выкопан котлован, и начались в нём подготовительные работы по устройству фундаментной плиты. Прораб Макаров подошёл к Семену, когда тот смотрел в котлован. Познакомившись, Семён похвалил Макарова за грамотную подготовку котлована и его основания с устройством приямков и дренажных канав по его периметру. Семён попросил Макарова ввести его в курс дел, и какие проблемы есть сейчас со строительством. Тот сказал, что проблем никаких нет. Тогда Семён, попросил Макарова, ускорить темпы строительства, потому как сейчас середина октября, а не середина мая. А им предстоит выполнить до морозов очень большой фронт работ.
       -- Отлить бетонную подготовку, связать арматурный каркас плиты, залить её и после выдержки, связать из арматуры стены, за-опалубить их и залить, - стал перечислять виды предстоящих работ Семён. - Опять же, после выдержки, раз-опалубить их и выставить опалубку перекрытия. За-армировать перекрытие и потом залить бетоном. Как я наблюдаю, здесь электроэнергии нет. Чем будем греть бетон? А морозы могут наступить, в полосе России, где мы находятся, к седьмому ноября, как показывает история. Поэтому нечего тут темнить, и говорить надо на чистоту, где болит.               
     Тогда прораб, почесав затылок, стал перечислять все необходимые меры, какие надо принять, для того чтоб ускорить процесс строительства. Когда прибыли на объект Кушнир и Бородин, Семён, озвучил технологические сроки выполнения работ, по графику, который они быстро набросали с Макаровым. Согласно этого графика, они могут закончить работы, при выполнении определённых условий, только к 20-му декабря. Оба руководителя прониклись услышанным, хотя было видно, что они, рассчитывали закончить стройку, в этом году, раньше. После этого совещания, работы на объекте ускорились. Был добавлен рабочий персонал. Быстро перевезена вся необходимая опалубка и материалы. Завезены на объект бензиновые генераторы и работы велись в две смены, с прожекторным освещением. Как не старались успеть всё сделать до наступления сильных морозов, с 30-го ноября по 3-е декабря морозы упали ниже минус 20-ти градусов, пришлось брать паузу на неделю. С
                622
4-го декабря морозы стали отступать, и температура воздуха поднялась до минус 4-ёх градусов. Заливка бетоном велась с противоморозными добавками и устройством тепляков из громадных тентов, по обе стороны стен, на конструкциях из строительных лесов. Внутрь тепляков устанавливали тепловые пушки и, сутками, нагонялся тёплый воздух. 26-го декабря, все работы на объекте были закончены. Батюшка Тимофей, по окончанию работ, сердечно благодарил всех принимавших участие в строительстве, в столь сложных погодных условиях. Он, все эти дни молился о том, чтоб Господь помог строителям. И, как оказалось потом, морозы действительно, с 30-го декабря стали усиливаться, за минус 10-ть и больше.
      Новый 2011-ый год, Семён и Надя встречали дома вдвоём. Сразу после праздников, Хап вызвал Семёна на объект, который он начал ещё в ноябре прошлого года с прорабом Зелениным и одной бригадой из пятнадцати человек. Они занимались, как и Семён в селе Николаевка, в то время, подготовкой в котловане под заливку фундаментной плиты, для шести подъездного многоэтажного многоуровневого дома. Этот объект, который находился в городе Щёлково, в районе станции электрички «Гагаринская», начал строить заказчик сам. Котлован был выкопан без генподрядчика. Потом заключили договор с ООО «ФУКС». Хап Алесь Панасович взялся за это строительство своим коллективом. Этот объект, как обещал он Семёну, будет образцово показательным, не только в карьере самого Хапа, но и в целом, в городе Щёлково. И старт строительства, на этом объекте, так и выглядел. Семён, как начальник стройки и Покровский Николай Сергеевич, официальный директор субподрядной организации ООО «Паритет», работавший раньше главным инженером у Хапа, разработали график строительства дома скрупулёзно с учётом выполнения всех строительных норм техники безопасности и технического обеспечения технологических процессов строительства. Субподрядная организация ООО«Паритет»  была  недавно  создана   Хапом специально для строительства этого объекта, и последующих. Хап хотел этим объектом зарекомендовать себя не только в городе, но и в области, как современная компания, готовая строить дома любой сложности и этажности. И в принципе, у него подобрался коллектив, который был способен на такое строительство. Были приняты в штат нового предприятия ряд специалистов со строительным образованием и большим опытом работы. Он избавился от балласта, в лице Шикотько и Феськива, и взял начальника снабжением человека, у которого был свой строительный магазин, а теперь им занималась его жена. Были приняты в ПТО, кроме Нади, строительные инженеры и инженеры сметчики, геодезисты. На стройку, в помощь Зеленину, были приняты два молодых специалиста, после строительного института, и один опытный прораб каменщиков. В штате организации появился заместитель директора по кадрам и режиму. Очевидно, Хап, хотел найти себе такого человека как был, когда-то, Городов, в Долгопрудненском «НСМУ». Всё тот же штаб, спроектированный когда-то Семёном, после капитального ремонта, выглядел, теперь, настоящим офисом.
                623
С кондиционером и жалюзями на окнах, оснащённый полным комплектом офисного оборудования с четырьмя компьютерами и холодильником с кулером. Но, несмотря на то, что Зеленину сделали свою прорабскую с отдельным кабинетом для него, офисный домик не отвечал всем требования офиса серьёзной компании. В нём разместилось большое количество народа. Встречаться там с новыми заказчиками и проводить планёрки с субподрядными организациями, которые ООО «Паритет» брал на выполнение инженерных работ на стройке, было проблемно. Приходилось назначать встречи на позднее время дня, когда, после работы, расходятся ИТР по домам. Семён получил задание от Хапа, найти помещение, не далеко от строительной площадки, под солидный офис. Он хотел взять его в аренду, а потом там сделать хороший ремонт, чтоб можно было принимать в нём серьёзных заказчиков. Это помещение, надо было найти такое, желательно, чтоб оно представляло собой отдельно стоящее здание с возможностью последующего выкупа в собственность. Долгое время Семён не мог отыскать такое помещение. Наконец, в мае месяце, на территории бывшего «Химзавода», было найдено такое, отдельно стоящее одноэтажное здание, бывшей технической библиотеки завода. Внутри, оно было убито предыдущими арендаторами по металлообработке мини-конструкций, но зато, с перекрытой крышей металлочерепицей, с заменёнными окнами из ПВХ и действующим центральным отоплением. Здание, как нельзя лучше подходило под офис. Достаточное количество комнат под кабинеты, разных размеров и с большим холлом, где можно было устроить уютную приёмную, с ресепшен для секретаря. Целый месяц бригада отделочников из Молдавии делала «евроремонт» под тщательным контролем Семёна. Витражами из ПВХ профилей был поделен большой читальный зал на помещения ПТО и сметный отдел с просторным холлом между ними, где была установлена вся оргтехника для общего пользования. Из второго зала сделана была комната для переговоров с большим овальным столом, с барной полкой в центре стола. Хап Алесь Панасович, главный бухгалтер Озолиньш Ольга Адамовна, начальник снабжения Евстратов Алексей Владимирович и Покровский Николай Сергеевич получили отдельные кабинеты. Самый маленький кабинет в конце коридора забрал себе Семён.  Была в офисе и просторная комната приёма пищи, с электропечью, холодильником, кулером, печью СВЧ и кофеваркой. Надя и женщины офиса озеленили кабинеты домашними цветами в горшках. Хап гордился своим офисом и водил туда всех, кого надо, и кого можно бы было не водить. Офис ООО «Паритет» был круче чем в ООО «ФУКС» у гендиректора Бородина, под флагом которого велось строительство объекта на «Гагаринской». Когда 15-17-ти этажный дом поднялся выше четвёртого этажа, на каждой паре подъездов появились грузовые подъёмники и наружные мусоропроводы. А вокруг дома, по периметру, улавливающие, случайное, падение мусора страховочные сетки. Снаружи новостройка, за добротным ограждением объекта, стала напоминать плывущий парусный корабль. За ограждением, старший прораб Зеленин поддерживал образцовый порядок, как
                624
в строящемся доме и около его, так и в бытовом городке. У Семёна тоже, как обычно на всех стройках, был крытый цех по производству металлических конструкций. На стройку, стали часто приезжать всевозможные комиссии и экскурсии. Постепенно новостройка Хапа становилась стройкой областного значения. На объект привезли бригаду каменщиков из Южной Кореи и обязали их трудоустроить. Им отдали кирпичную кладку двух подъездов. Для Хапа, это была хорошая реклама для переговоров с новыми заказчиками, а для Семёна, Покровского и Зеленина, головная боль. Дисциплина у корейцев была железной. Ходили на работу, с работы и на обед строем. А качество хромало. Очень трудно было убедить их в этом, а тем более заставить переделывать свой брак.  Но работа есть работа и все постепенно притёрлись и каждый делал то, что должен был делать. Тем более, что оплата труда в этот момент всех устраивала и расчёт со всеми осуществлялся вовремя.
     После того, как Семён поработал в контакте с Бородиным Василием Викторовичем, зимой на церкви, они сблизились. Бородин, весной, обращался несколько раз к Семёну за личными небольшими услугами. Он заканчивал строительство собственного дома, и Семён в УМК, изготовил не стандартные закладные и другие необходимые металлические конструкции. Как-то, во время общения, Бородин посетовал, что ему на даче некогда, из-за строительства дома, заниматься грядками и теплицами. Семён ему, в шутку, сказал, что эту проблему можно устранить. Надо, часть грядок, отдать в аренду ему и Наде. Тот сразу пригласил их к себе на дачу. Когда Надя и Семён поехали туда, то увидели, что это дача расположена не далеко от города, в укромном месте, прямо возле леса. Но она походила больше на огородный участок, правда, с очень хорошим содержанием, чего не скажешь о многих соседних участках на тот момент. Из всех, а их, около, сорока участков, находившихся в огороженном сеткой рабицей садово-огородном обществе «Малинники», были огорожены забором только два участка. Участок Бородина и участок его соседа Веселова Сергея Владимировича. У них на меже стояла, на раме-эстакаде огромная железная цистерна для воды, которую они закачивали помпой по шлангам из, близь лежащих, отстойников воды и озёр. У обоих, от бочки, по периметру их участков и в теплицы, проведён поливочный трубопровод. На участках у обоих соседей стояли добротные строительные вагончики. Это, пожалуй, было единственным достижением цивилизации. Электроэнергии, питьевой воды и дорог, по которым можно было бы сюда добраться зимой, в «Малинниках» не было. И хотя было уже разгар лета, Надя и Семён с удовольствием стали обрабатывать выделенные им небольшие участки, чтоб успеть вырастить на них, хотя бы, свою зелень. У обоих хозяев участков жён звали Ленами. Они были давними не только соседями по даче, но и подругами ещё со студенческой юности. Бородины и Веселовы, были как родственники. Родом, они все из Рязанской области. Вместе осваивали город Фрязино, когда-то. Бородин Василий Викторович стал «Заслуженным строителем России», и руководил строительным комбинатом уже почти двадцать лет.   Веселов Сергей Владимирович работал
                625
электриком на крупном заводе НПП «Исток». Их жёны работали там же в конструкторских отделах разных цехов. Обе семьи вырастили сыновей, которые уже заканчивали институты. Рядом, около двадцати лет назад, взяли участки под дачи. И, когда были на даче, то всегда вместе обедали в просторной остеклённой беседке, которая находилась на участке Веселовых. Когда появились Надя и Семён на даче Бородиных в субботу и на следующий день в воскресенье, их пригласили на оба обеда. Хозяйки, несмотря на то, что они Мелиховым показались абсолютно разными, приняли их радушно и, как-то сразу, по-свойски. Елена Николаевна Веселова, полностью соответствовала своей фамилии, была простой весёлой и хлебосольной женщиной. Елена Алексеевна Бородина, на вид серьёзная и очень уравновешенная женщина, при близком общении оказалась добрым, гостеприимным и отзывчивым человеком. Обе женщины на год, два старше Нади, почти сверстницы и, потому, общение между ними сразу завязалось доверительное. Сергей Владимирович Веселов, являлся заядлым рыбаком со странной привычкой. Ему больше нравилось ловить рыбу и редко видели, чтоб он её, когда ни будь, ел. Вторым хобби у него было, выращивание на даче огромных кустов роз и других благородных цветов. Его участок утопал всегда в цветах. Третье хобби, которым обладал Сергей Владимирович, это сбор грибов и ягод в лесу. Надя, сразу стала его напарником в походах за грибами, чего нельзя было сказать об обоих Ленах, Семёне и Бородине. После того, как Мелеховы остаток лета и осени поездили на дачу к Бородиным, они стали там своими совсем и им пообещали на следующий год выделить, совершенно бесплатно, маленькую теплицу, для посадки огурцов и помидор, а также несколько грядок и небольшой участок под посадку картошки. Это половина разработанной земли всей дачи Бородиных. Василий Викторович и Елена Алексеевна сделали планировку своего участка профессионально и весьма уютной, с многочисленными дорожками, выложенными брусчаткой. От калитки на входе стояла полуарка к торцу вагончика, установленного вдоль деревянного сплошного забора. Арка была заплетена виноградом синего винного сорта. Рядом с калиткой были двустворчатые ворота. За воротами начинался широкий двор. Слева, рядом с бочкой под воду, стоявшей на меже с соседним участком Веселовых, расположились хозяйственные постройки. От ворот, до начала огородов, которые тянулись между межой и теплицами в конец участка, была площадка с зелёным газоном на ней. Здесь можно было припарковать четыре легковых машины. Рядом, вдоль всего огорода были размещены две теплицы размерами 3х6 и 2х4 метров. За ними бытовые постройки, туалет, душ и огромный малинник, до самого забора. Справа от теплиц и до забора, начиная от жилого вагончика, вдоль которого заплёлся на полуарке белый десертный виноград, был большой газон с многочисленными фруктовыми деревьями. Этот сад доходил до конца участка. По периметру всего дачного участка росли кусты чёрной и красной смородины, несколько сортов крыжовника, деревья калины и кусты ежевики. После, почти десятилетнего перерыва общения с природой и занятий на грядках, Мелиховы,
                626
особенно Надя, были бесконечно благодарны Бородиным за возможность возобновления такого общения. Ведь, и Надя, и Семён, до приезда на Московскую землю, постоянно занимались на Донбассе, выращиванием сельскохозяйственных культур на своих огородах и домашних подворьях. Иметь хоть виртуальный, но свой участок здесь, было, особенно для Нади, большим счастьем. Бородины и Веселовы охотно разрешали им собирать урожай слив, яблок, ежевики, смородины, малины, крыжовника на своих участках, для приготовления варенья и компотов. Так Мелиховы заимели себе местных Фрязинских друзей, Бородиных и Веселовых. До этого, все их друзья, в основном, жили в Долгопрудном и Лобне.
      Осенью о себе опять Семёну напомнила «подкова». В ноябре он снова попал в МОНИКИ с камнями в почке. Врач, который его оперировал здесь первый раз, год назад, особенно не удивился. Он объяснил Семёну, что люди, предрасположенные к выращиванию такого добра как камни в почках, попадают к ним, чуть ли не каждый год. Так, чтоб Семён не удивлялся. Всё идёт, по графику. Такие операции в клиническом институте делали часто. По словам доктора, в Подмосковье живут обладателей «подков», больше двух десятков человек. Из них половина, частые гости в их институте. Операция Семёна прошла успешно и, получив необходимые рекомендации по питанию на будущее, чтоб предотвратить скорое появление камней в почках, в середине декабря он был уже дома.  Новый год с Надей они опять встречали вдвоём. После праздников Семён уже вышел на работу.
      В феврале 2012 года к Семёну обратилась дочь Анна за помощью. Она уже два года как поменяла род своих занятий. Сменила работу и пошла в торговлю к частному хозяину, а вернее хозяйке. У Анны хорошо получалось и её, через полгода, хозяйка назначила заведующей магазина одежды, которую везли из Китая. Магазин находился на центральном рынке. А ещё, через несколько месяцев, хозяйка открыла магазин на улице Советской, в новом торговом центре, и Анну перевела заведующей туда. И вот теперь Анне, подвернулась однокомнатная квартира в центре Луганска, которую можно купить не дорого. Анна давно мечтала пожить своей семьёй отдельно от родителей мужа, пока молодые. Половина суммы у неё есть, остальные ей пообещали мама и родители Саши. Но всё равно не хватает четверть необходимой суммы. Внести деньги надо срочно, иначе хозяин квартиры продаст её другим. Он потому и дёшево продаёт, что срочно нужны деньги. У Сени и Нади таких денег не было. Семён обратился за помощью к Хапу. Алесь Панасович объяснил, что у него сейчас тоже денег лишних нет, однако он может попросить родственников на Украине и они перечислят эти деньги Анне в Луганск. Семёну, после этого, придётся работать полгода с минимальной зарплатой, так как Хап, будет отсылать остальные назад в Украину, своим родственникам. Несмотря на то, что надо гасить ещё три года ипотеку, посоветовавшись с Надей, Семён согласился на такие условия. Анна приобрела квартиру по улице Советской в Луганске, не далеко от Администрации города и её работы. Саша, так как он строитель, переоборудовал своими руками квартиру на необычный
                627
современный лад, превратив её в квартиру-студию, и воплотил все прихоти своей жены в жизнь. На майские праздники они въехали в собственную квартиру.
      Семён был очень благодарен Наде, что она не только согласилась помочь Анне, но даже рада была, что у Семёна представилась такая возможность. Она видела, что Семён скучал за умершими родителями и за дочерью, которая, как все молодые взрослые дети, в своих постоянных заботах, забывают о родителях.  У Семёна, конечно, была ещё сестра Светлана. Но у неё самой большая семья и свои заботы. Виделся Семён с ней не более двух раз в год. Когда они ехали с мужем Игорем в Мурманск к дочери, у которой были уже двое детей, или назад в Андреевск к сыну Сергею, который не как не женится и жил сам, как и его второй дед Борис, после ухода из жизни его жены. Эти встречи у Семёна с сестрой происходили либо в октябре, когда они ехали на север. Либо в мае, когда они возвращались на юг с внуками. Вот тогда они останавливались у Мелиховых на сутки или несколько дней. Во второй половине марта месяца, Семён всегда поминал две даты. Уход из жизни отца и день рождение мамы. Его всегда гложело то, что он не смог попасть на похороны отца. В этом году, 18-го марта в воскресенье исполнялось пять лет, как его не стало. После очередной операции на почки, Семён ещё не отошёл полностью морально и потому находился в сентиментальном настроении. У Мелиховых гостила Люся Кондратюк, и Семён прочитал, на поминальном домашнем обеде, им с Надей своё стихотворение, посвящённое отцу.
                «Батя»
                Сейчас, уже, я помню смутно,
 Последний, наш с тобою, разговор.
 И в памяти, всплывают трудно,
 Твои не громкие слова, усталый взор.

 Это теперь, я думаю, что понимаю,
 Как молча, много ты хотел сказать.
 Меня, перед дорогой обнимая,
 Когда мне доводилось, уезжать.

 Надолго уходя из дома,
 Как будто бы, на танцы я бежал.
 Обняв, не чувствовал душевного надлома.
 И сердца Бати, учащённый стук, не ощущал.

 Всё мне казалось, я ещё успею,
 Сходить, как в детстве, в баню с ним.
 А вечером, шашлык затею,
 Под твой аккордеон споём, и выпив, посидим.

 Но жизнь, безжалостна, и не прощает.
 Отсрочки выдачи родителям тепла.

                628
 Тому, кто вроде искренне всё обещает,
 Судьба ждала, ждала, пока смогла.

 Потом, под прессом разных обстоятельств,
 Свершилось то, что я не смог преодолеть.
 Не выполнил, всех взятых обязательств.
 Теперь, приходится, всю жизнь жалеть.
               
 Мой Батя, умер. Без претензий, тихо.
 А я, даже проститься с ним не смог.
 Вот, где несчастье, вот где лихо,
 От бесконечных планов и дорог.

 Ох… Батя… Я прошу прощенья…
 За то, что редко в гости приезжал.
 Мои отсутствия, в дни твоего рожденья,
 И рядом не был, когда ты умирал.

 Сейчас, я Батя, часто вспоминаю,
 Те редкие часы, что был с тобой.
 Все наставления твои, я применяю.
 Мне кажется, я стал другой.

 Нет дня, чтоб я тебя не вспомнил.
 Рассказ печальный твой, или смешной.
 Я верю, ты простил меня, и понял.
 Ведь в мыслях, ежедневно, я с тобой.

     Семён, закончив чтение, только теперь услышал всхлипывание и тихий плачь женщин, сидящих за столом. За обедом помянули всех своих ушедших родственников и они. У обоих умерли первые мужья, правда Люся так больше и не выходила замуж. Она шутила, что им с Надей хватит и одного Семёна на двоих. Родители у Люси оба уже умерли. А у Нади умерла только мама. К отцу они собирались на следующий год на 85-ти летний Юбилей. Последним, помянули Викентия Григорьевича Наволоцкого, который не дожил до 70-ти летнего Юбилея несколько месяцев. После этого вспомнили, что в этом году Юбилей у Семёна. Ему исполнится 55-ть лет. В мае Семён и Надя отсадились на даче рано, ещё и помогли Бородину с посадкой картофеля. Когда Бородины узнали, как обычно на природе в Долгопрудном Мелиховы отмечали свои юбилеи, в яхт-клубе «Дельфин», они предложили отпраздновать в этот раз день рождения на их даче. Эта идея всем понравилась. Даже долгопрудненцам, когда им сообщили об этом. Конечно, весь расширенный круг знакомых этого города пригласить не получилось, так как надо было оставаться на два дня и всех не разместить на ночлег. Но приехало на юбилей опять много гостей, к тому же добавились и Бородины с Веселовыми. Светлана Царёва, как обычно подготовила много поздравительных сценок. В этот раз ведущими были Света
                629
и Володя Крюков. Вечером был разведён большой костёр и около его проходил концерт художественной самодеятельности и хоровое пение под гитару Александра Кудинова, который приехал с женой Лидой. Они познакомились с Мелиховыми на фестивале бардовской песни, который проходит обычно тоже пару дней, с ночёвками, куда два раза ездили Семён и Надя. Кудиновы были старыми друзьями Володи Крюкова. Приезжал поздравить Семёна с Юбилеем и Дробницкий Григорий Васильевич, Он, после того как ушёл из «НСМУ», уехал работать на Урал в Челябинск. Теперь, вернулся домой на побывку, и приехал из Лобни, где жила его семья, на пару часов поздравить Семёна, и заодно повидаться с Крюковым и Городовым. Хап Алесь Панасович такие мероприятия, почему-то, всегда избегал и от приглашений отказывался. Сад на даче превратился в туристический палаточный городок. Спали в палатках, машинах и вагончиках. Веселовы, под это дело отдали свой вагончик и беседку, а сами ездили ночевать домой, как и Бородины. Их забрали вечером сыновья на машинах, а утром привезли обратно. На следующий день гуляние продолжилось с новыми сценками и переодеваниями в цыган и сказочных персонажей. Несколько пар гостей уехали вечером домой. Остальные, после вечернего чаепития, в основном все, легли спать рано и разъехались утром, на третий день. Бородины и Веселовы, очень благодарили Мелиховых за приглашение их на Юбилей. Восхищались компанией и тем, как все умеют веселиться и готовы к перевоплощениям. Это было, как возвращение в их студенческие годы.               
     На строительстве дома, на «Гагаринской», продолжало всё идти по графику. Велись кровельные и отделочные работы. Дом готовили к сдаче осенью. Рядом начали расчищать площадку и устанавливать ограждения под строительство следующего дома. Семён с Надей получили десять дней отпуска после Юбилея и отправились с дочерью Викторией и внучкой Дарьей дикарями на Кавказ. Они остановились в посёлке со странным названием Пляхое, в частном секторе. Через дорогу напротив, располагался знаменитый детский лагерь «Орлёнок». Пять дней они купались в Чёрном море на одном из пляжей этого лагеря. Его, в свете новых веяний, выделили от остальных и сдавали отдыхающим за символическую плату при входе. Не далеко на побережье располагался огромный аквапарк. Мелиховы, посетив его с дочкой и внучкой, поняли, как много они ещё в своей жизни не видели прекрасного. Засняв весь отпуск на видеокамеру и фотоаппарат, они часто будут смотреть эту поездку, в Москве. Пять дней пролетели как один. Погостив, на обратном пути, на Донбассе пару дней у родственников, Семён успел съездить к Анне в Луганск, на одну ночь, чтоб посмотреть квартиру, Мелиховы отправились обратно в своё Подмосковье.
       20-го июля, в понедельник, Семен и Надя были на работе. Каково же было удивление Семёна, когда он, выйдя первый день на работу после отпуска, увидел в штабном вагончике стройки Феськива Артёма Станиславовича. Семён подозревал, что Хап не прекратил своих общений, а главное сотрудничества с этим «бизнесменом». Покровский Николай Сергеевич очень
                630
удивился, что Семён об этом не знал раньше. Ведь не зря же, большинство закупаемого материала на стройку было не дешёвым. Когда Семён спросил у Хапа, в личной беседе около штаба, что здесь делает этот человек? И недостаточно ли им было краха на Шмидта? Хап ответил, что там были другие причины ухода с объекта нашей организации. А Феськив ему сейчас очень помогает средствами для строительства и готов участвовать в наших новых проектах.
     -- В каких? – удивился Семён. – Мы что, будем с ним что-то строить?
     -- Пошли. Сейчас всё узнаешь. Он для этого и приехал.
     Они зашли в штаб и Хап, заняв своё место за большим столом начал из далека. Речь его предназначалась в основном для Семёна, хоть присутствовал при разговоре, кроме Феськива ещё и Покровский.
       -- Мы все стареющие мужики. Ну, кроме Артёма, конечно. Поэтому нам пора задуматься о себе. Как мы будем жить, если стройки закончатся? Да и если не закончатся, у самих уже не будет сил и здоровья лазить здесь по этажам. Надо иметь свой бизнес, который бы мог нас кормить, не прилагая физических сил.
      -- Мы что? Свой хор создадим, или квартет? – пошутил Семён.
      -- Да, танцевать мы не сможем, - поддержал юмор Покровский. – Мы уже с Анатольевичем хромаем. Да и Панасович тоже.
      Все присутствующие рассмеялись.
      -- Нет, - продолжил Хап, - нам это уже поздно. Надо организовать производство чего ни будь.
      -- Так я же тебе Панасовичь, давно говорил. Надо делать щитовую опалубку на продажу, – напомнил Семён. – И заказы ведь были.
      -- Это не пойдёт. – Уверенно отчеканил Феськив.
      -- А что пойдёт, памперсы? – спросил, ухмыльнувшись, Семён.
      -- Памперсы, это было бы хорошо. Но там столько хлопот и требований медицинских, что мы не потянем, – на полном серьёзе ответил Феськив.
      -- А что вы предложите, Артём Станиславович, - спросил Семён.
      -- Не знаю. Я готов участвовать деньгами. А что делать, чтоб потом не вылететь в трубу, думайте вы. Я думаю надо делать какие-то строительные материалы. Они всегда пользуются спросом.
      -- А что ты думаешь, Покровский? – спросил Хап.
      -- Бетонный завод. Если покупателя будет мало, так свои стройки обеспечим. Или асфальтный завод. В России всегда плохо с дорогами было.
      -- Нет. Этих заводов вокруг, хоть пруд пруди. – Опять отрезал Феськив. –  Конкуренция сумасшедшая. Бетон и асфальт, это сезонный товар и в основном для строительных организаций. А нужна, продукция такая, чтоб её покупали и организации, и частники, чтобы брали.
       -- Тогда гвозди и шурупы, – предложил Семён. Он внутренне не верил в реальность затеи с Феськивом и продолжал в душе юморить.
       -- Анатольевич, - возмутился Хап, - что тебя всё на железки тянет.
       -- На гвоздях и шурупах много не заработаешь.  Не те объёмы денег.  Это
                631
сопутствующий товар, – вставил реплику Феськив.
       -- Тогда кирпич, -  предложил Покровский.
       Хап и Феськив вместе замахали руками, отрицая предложение.
       -- Мы уже думали за кирпич, - сознался Хап. – Там надо большие площади, цеха, большие печи. Дорогое оборудование. Много подъездных путей разных. Железная дорога. Словом, не потянем.
       -- Значит формовочный завод, типа ДСК, тоже не подойдёт. Отливать строительные железобетонные конструкции, предлагать не надо? – продолжал развлекаться Семён.
      -- Семён Анатольевич, видно, ещё не вернулся из отпуска, - высказал с упрёком Хап. – А мы здесь, серьёзный вопрос обсуждаем.
      -- Семён Анатольевич, - обратился к нему Феськив, - у меня не столько денег, чтоб строить такие заводы, что вы предлагаете. Надо чтоб завод был не большим, мог разместиться в одном ангаре.  Продукция должна быть востребованной круглый год и не дорогой, и не дешёвой. И её мог увезти частник на собственном транспорте, хотя бы с прицепом.
      -- Это понятно. Но разрешите, Артём Станиславович вам задать откровенный вопрос?
      -- Да, конечно. Ведь мы будущие партнёры и должны обсуждать все вопросы откровенно.
     -- Зачем мне это нужно? Что конкретно я буду иметь, с этого предприятия, и какие у меня будут права на него. Вот с чего мы должны с вами начать. А не с того, что делать.
     -- Семён, что ты, - возмутился Хап, - обо всём договоримся. В таких делах никто не собирается никого кидать.
     -- Алесь Панасович, я не имел в виду присутствующих. Но именно в таких делах и кидают. Да и потом, лучше думается, когда знаешь, что тебя ждёт.
     -- Алесь Панасович, Правильно Семён Анатольевич говорит, – сказал Феськив. - Давайте начнём с этого.
     -- Хорошо, - согласился Хап. - Самое правильное, в совместном предприятие, когда все получают поровну от прибыли. Артём Станиславович и я, даём деньги под строительство завода. Ты, будешь строить этот завод, и отвечать за дальнейшую его работу. Глобальные вопросы предприятия будем решать на общем собрании учредителей. Стратегические, будешь решать сам, или с Николаем Сергеевичем. Покровский, будет вести всю юридическую часть предприятия. Кто будет из вас директором, а кто замом, потом определимся, чтобы вы ещё, и получали зарплату на заводе. Все мы вчетвером, будем учредители предприятия, и прибыль будет делиться поровну на четверых. Вот такие условия нашего сотрудничества. Вопросы есть у кого из вас?
     -- Нет. По условиям сотрудничества нет, - ответил Семён. - Вопрос теперь только один. Когда?
     -- Что, когда? – удивился Хап.
     -- Бумаги будем подписывать, когда? – повторил вопрос Семён.
                632
     -- Давай сначала определимся с заводом. Что будем делать на нём. Пока ты найдёшь нужного поставщика оборудования, найдёшь помещение для производства, мы сто раз подпишем, подготовленные за это время Николаем Сергеевичем, юридические бумаги.               
      -- А что вас смущает Семён Анатольевич? Чем вы так рискуете? - удивился Феськив. – Мы с Алесем Панасовичем не боимся рисковать деньгами. А вы чем рискуете, что так не доверяете? Тогда не стоит и начинать общий бизнес, если на-то пошло.
      -- Я рад буду, если мои опасения не подтвердятся. Доверять я доверяю, иначе я просто здесь не сидел бы. Но ясность у меня должна быть во всём, с самого начала. А рискую я своим бесполезным, для меня, трудом, потерей личного времени, ведь меня от остальных обязанностей на стройке никто не освобождает. А ещё, не дай Бог в конце, утраченной надеждой на достойную старость. А вы рискуете, только деньгами. Как говорил мой покойный папа, Царствие ему небесное: «за последние деньги машину, не покупают».
      -- Ну почему же только деньгами, - не согласился Феськив. – Мы тоже надеемся, что построим завод, иначе бы деньги не вкладывали. Так что мы рискуем тоже надеждой, как вы.
      -- Значит, возможно, мы кашу сварим.
      -- А из чего, - спросил Феськив, - что делать будем?
      -- Подумаем, так сразу не скажешь. Вот у меня на «Заводе пластмассовых изделий», в своё время на Донбассе, я организовал цех по производству шлакоблоков. На территории завода находился старый террикон перегоревшей угольной породы в шлак. Сварили сами формы, пресс сделали. Рядом, находился став с водой. Из материалов покупали только цемент. Вот, доложу я вам, рентабельность была. Очередь за шлакоблоком стояла, не вероятная. А мы их делали в сутки, сейчас уже не помню. Но не больше двухсот штук. И рабочие туда шли не охотно. Много ручной работы и переноски было. Хотел раскрутить это производство потом, террикон то большой. Но не успел. Вот если бы тут подобное организовать.
      -- Правильно, - оживился впервые за всё совещание Феськив. – Я изучу спрос на разные блоки и сообщу, через пару дней, какой завод надо строить. Знаю точно, блоки из пенобетона пользуются хорошим спросом у дачного строительства и строительства коттеджей. Да и в многоэтажном строительстве жилых домов, тоже применяют часто. У вас на доме, пенобетонные блоки?
      -- Ты что, Артём, не знаешь, что мы покупаем? Полистиролбетонные блоки. С пенопластом.
      -- Ах да, - спохватился Феськив. – Нет, они для коттеджей плохо идут.
      После этого совещания Семён тоже засел за компьютер и отыскал несколько заводов, которые делают линии оборудования для производства пенобетонных блоков. Через два дня совещание повторилось уже в офисе, в кабинете Хапа. Было принято решение остановиться на пенобетонных блоках. Семён предложил отправить его в командировку на заводы в городах Протвино и Туле.   В течении двух дней он побывал на заводах, привёз оттуда
                633               
предложения и договора на поставку оборудования, подписанные поставщиком. Досконально изучил технологию производства таких блоков. Она оказалась не сложной и требовала не больших производственных площадей. Помещение размером 40х12 метров, вполне могло подойти. Но, через неделю Феськив приехал опять в офис и стал всех убеждать, что у него, есть сбыт на полистиролбетонные блоки в неограниченном количестве, и по очень хорошей цене. Срочно надо организовывать производство таких блоков, и чтоб Семён немедленно приступил к поиску такой производственной линии. К тому же в проектах домов, которые строит сейчас Хап, у всех такие блоки. Было принято окончательное решение заниматься разработкой строительства такого цеха. Семён опять засел за компьютер и телефоны. Из всех адресов, с которыми связывался он, больше остальных вызвал доверие завод, находившийся в Екатеринбурге, изготавливающий и поставляющий полный комплект оборудования. Хап очень удивился, что Семён нашёл поставщика так далеко и не удовлетворился ближними адресами производителей. Но Семёна привлекла простота форм, они собирались как детские пазлы, и большая производительность линии. Для того чтоб окончательно удостовериться в этом, Семён просил заводчан из Екатеринбурга указать ему фирму в Москве или Подмосковье, которая уже работает на этом оборудовании. Оказалось, что те две фирмы, которые работают на этом оборудовании, запретили им давать их адреса другим организациям и не желают быть рекламными агентами этого оборудования. Не хотят плодить конкурентов. Если Семён хочет лично убедиться в эффективности этой линии, то надо приехать ему в Екатеринбург и его там встретят в аэропорту и отвезут минимум на три, четыре предприятия в городе и области. Там это не является закрытой темой. Семён решил лететь в Екатеринбург. Его, как и обещали, встретил с самолёта в аэропорту «Кольцово» Перов Валентин Сергеевич. Он представился техническим директором ООО «Завода Полиблок» и вручил Семёну свою визитку. Из аэропорта Перов отвёз Семёна в гостиницу «Антей» в центре города и подождал, пока тот поселится. Из гостиницы они отправились на завод, так как Семён отказался обедать, из-за того, что он покушал в самолёте. Завод находился в районе с названием «Вторчермет». Там, среди многочисленных корпусов, была отделена забором территория завода. Он представлял собой небольшой производственный корпус, где разместилось несколько небольших металлообрабатывающих станков и установок из линии производства блоков. В цеху находилось человек пять рабочих, которые производили наладку установок.  Перов объяснил, что полностью всей линии у них на территории никогда не бывает.  Нет смысла грузить и разгружать всё два раза, и захламлять, и без того, небольшой двор. Они заказывают изготовление комплектующего оборудования и формы на военных заводах Екатеринбурга. Комплектуют заказ перед отправкой потребителю. Объезжают заводы и грузят сразу в машину. Здесь, на заводе, находится только то, что требует наладки. В цеху, к ним присоединился генеральный директор завода Леманн Александр Петрович.    Прямо здесь, на
                634
территории завода, находился действующий цех, где стояла интересующая Семёна линия. Это было их дочернее предприятие. Его, после чаепития, отвели туда и он, мог воочию наблюдать весь технологический процесс производства полистиролбетонных блоков. Семён взял с собой из дома видеокамеру и фотоаппарат. Ему разрешили всю технологическую цепочку снять на фото и видео. Следующие два дня Семёна возили по близь лежащим городкам и демонстрировали заводы разной мощности на производственных линиях «Завода Полиблок». Семён старался общаться с персоналом рабочих, чтоб понять, где узкие места в данном производстве. Но всё было приемлемо и главное понятно. Работали на линии, как местные жители, так и рабочие из Узбекистана и других бывших республик СССР. Зарплаты были достойные, от 30-ти тысяч рублей в месяц и больше, несмотря на то, что это далеко от Москвы. На многих заводах Семён увидел и другую линию, поставляемую «Заводом Полиблок». Она была не большой и требовала площадь как под пенобетонную линия. Это была линия производства пазогребневых гипсовых плит (ПГП), для устройства внутренних перегородок. Организация, где работал Семён, тоже их много использует для строительства многоэтажных жилых домов. Площадь она занимала небольшую, как линия пенобетонных блоков, не больше 500-от кв. метров. Тогда как под линию полистиролбетонных блоков необходимо было около 1500-от кв. метров. Семён ограничился поверхностным интересом к этому производству. Хотя Перов рекомендовал приобрести и такую линию, коль уж мы собираемся входить в этот бизнес. Многие предприятия, с его слов, покупают по две, три таких линии, дополнительно к полистирольной, или отдельно, и хорошо на этом зарабатывают. Семён счёл это за рекламный трюк, но предложение по этой линии взял с собой, на всякий случай. Когда Семён собрался уже в обратный путь, Перов и Леманн, уговорили его остаться ещё на один день, чтоб посвятить его культурной программе.
      -- Быть в Екатеринбурге и не посмотреть достопримечательности города, это расточительство не только своего личного времени, но и казённых денег, - пошутил на эту тему Леманн.
       Сидя в самолёте, после того, как его проводили вечером новые друзья, с которыми он провёл весь день, и самолёт взял курс на Москву, Семён стал вспоминать каждый день своей командировки. Его удивляло отношение людей к человеку, которого они пригласили к себе, а он, может быть, ещё у них ничего не купит. И видят они его, может сегодня, последний раз.
      «Такое гостеприимство, в глубинке России, идёт из корней души нашего народа, - размышлял Семён. - Его воспитания и понимания ответственности. Я не мало уже за свою жизнь поездил. И чем дальше отъезжал на периферию, тем гостеприимней, хлебосольней, казались мне люди. Конечно, Перов и Леманн не бедные. Они могут себе позволить угостить, как сегодня меня обедом в кафе и катать целый день по городу за свой счёт. Может даже, преследовалась какая-то меркантильная цель, но всё равно приятно. Конечно, они не показали мне сегодня и десятой доли достопримечательностей города.
                635
Но и не мало. Дом Севастьянова, построенный после войны с Наполеоном, это просто чудо, а не фасад. Да ещё с фонтаном на крыше угловой ротонды. Додумались же! Да ещё в то время. А дом мельница Борочанинова-Первушина? Какое монументальное здание из красного кирпича с отделанными арочными окнами. Памятник «Чёрный тюльпан» посвящённый солдатам с Урала, погибшим за всю войну в Афганистане, потряс меня. Здорово… Как будто увидел своими глазами внутренность самолёта с грузом 200. Храм – на – Крови, тоже впечатляет. Я там почти час провёл и думаю, не всё рассмотрел. Надо же, - побывал на том месте, где была расстреляна вся семья Романовых с прислугой и врачом. И сам император России Николай II. Как подумаешь, аж оторопь берёт. И таких храмов в Екатеринбурге много, как в Питере. Собор Александро – Невский, с колонами, какой величественный. Храм Большой Златоуст, - тоже впечатлил. А какой у них Театр оперы и балета! Балконы, башенки, художественная лепнина на фасаде, просто изумляет. Жаль, не удалось побывать внутри. Перов рассказывал, что зрительный зал напоминает подкову. Интересно бы было посмотреть, какая подкова у театра внутри. В этом смысле мы с ним близнецы.  Но как поразила меня уральская лиственница. Небольшой мостик Плотинка сделан из бруса этой лиственницы. Столетия стоит и хоть бы хны.  Не влаги, не другого атмосферного влияния не боится. Только крепче становится с каждым годом. Как коньяк. Вот чудеса природы. Оказывается, в России, есть свой баобаб, про который пел Высоцкий. Уральская лиственница, тоже, наверное, тысячу лет может существовать».
        Постепенно мысли Семёна перешли на воспоминания увиденного им за остальные дни. Он уже видел свой цех, закрыв глаза.
        «Если только это удастся осуществить, то за обеспеченную старость можно не сомневаться. Кто бы мог подумать. Немцы, восстанавливая Берлин, как рассказывал Леманн в кафе, после Второй мировой войны, применяли уже тогда полистиролбетон. А мы, победители, только-только к этому пришли.  Какие молодцы, эти Леманн и Перов! Организовали такое дело. Сами, почти ничего не производят. Спроектировали линию, и не одну, и растолкали заказы по местным заводам Екатеринбурга. Одни, шьют тканевые бункера-силосы, под полипропилен.  Другие делают металлические формы, применяя лазерную резку и автоматическую сварку.  Третьи, варят металлические конструкции рам под установки разного назначения, которые потом оснащаются оборудованием непосредственно у них на заводе «Полиблок». Всё великое просто, не зря говорят».      
      Так Семён, за размышлениями, прилетел в Москву, вечером. Так как время вылета и время прилёта отличалось не на много. Разница между Москвой и Екатеринбургом 2-а часа, а время полёта чуть больше. Оставленный неделю назад на платной парковке «Субарик» ждал его на стоянке. Из-за пробок, через 2-а часа, Семён был дома во Фрязино. Надя, встречала Семёна, как победителя, с праздничным столом. Завтра была суббота 8-е августа, и строители отмечали свой профессиональный праздник.   Отметили его и Мелиховы с Бородиными
                636
 и Веселовыми на даче.
        В понедельник Семён, в офисном кабинете Хапа, крутил кино ему, Феськиву и Покровскому. Из пятнадцати отснятых сюжетов, заинтересованно посмотрели три, после чего Хап попросил остановить показ, за нехваткой времени и ясностью общей картины производства.
      -- Главное, - сказал он, -  чтоб это кино изучили рабочие и делали так же.
      Семён согласился и объяснил, что по договорённости с руководством «Полиблока» изготовление их оборудования запустят в производство не только после подписания договора, но и после перечисления 50-ти процентной оплаты от суммы договора. Это указано и в условиях договора. Первая поставка оборудования может быть отгружена ими грузовым транспортом, который совершает постоянные перевозки грузов между Москвой и Екатеринбургом, через месяц после оплаты. После отправки последнего груза они, если нам понадобится, могут приехать на монтаж оборудования и отработку технологии начала производства. Тогда, надо будет обеспечить их гостиницей, разовым питанием и зарплатой, пусть даже небольшой. Так что теперь, всё дело за Феськивом и Хапом.
      --Я постараюсь, за это время, найти подходящее здание и то оборудование, которое выгодно купить самим, а не покупать его вместе с линией. Это будет дешевле. Искать материалы для производства блоков, я предлагаю задействовать Надежду Николаевну, мою жену. В ПТО людей сейчас хватает, а бизнес, который мы затеваем, можно сказать семейный. Вот Надежда и пусть возглавит поиск необходимых материалов, чтоб меньше было посвящённых в суть событий и не загружать снабжение предприятия. Тем более что определённые наработки я подсмотрел на предприятиях Екатеринбурга. Я знаю, откуда они получают все материалы и прокола по качеству не должно быть. Пусть пробует влезть туда за получением, так сказать, фондов на поставку материалов и для нас. А заодно, поищет альтернативную поставку, от других предприятий, чтоб подстраховаться. А мне ещё надо найти металлические силосы под цемент, укомплектованными необходимыми насосами. Они очень габаритные. Не везти же их, в самом деле, с Екатеринбурга. В общем, если вы даёте добро, то колесо начинаем крутить. А Николай Сергеевич, пусть готовит учредительные документы и открывает предприятие. Я правильно понимаю, Артём Станиславович?
      -- Всё верно, Семён Анатольевич. А я, своим снабженцам, сейчас дам задание искать материалы и силосы.  Вы мне названия, и ГОСТ-ты дайте, всего что нужно.               
       -- Хорошо, сейчас дам, если только вашим снабженцем не чем заняться. И главное. Здесь заменители не подойдут. Гранулированный полистирол должен быть импортный. С него отхода меньше и распаривается он лучше, до необходимых размеров. А значит, расход его становится меньше. Так что примите к сведению.
       После того как Феськив уехал к себе в Москву, а Покровский на стройку, Хап вызвал к себе Семёна и поблагодарил его за поездку.
                637
       -- Это правильно, что ты стараешься всё взять в свои руки. Так и делай дальше. Надо чтоб вообще никто кроме тебя, не смог этого организовать и дальше этим управлять. Меньше показывай технологический процесс, посторонним людям. Да и не посторонним тоже. Я, например, и знать не хочу, как это всё замешивается. И у тоже, не зачем ему всё знать. А Покровскому, как и мне, оно особо и не надо.
       -- Понятно, Алесь Панасович. Ну что, я, наверное, для удобства общения, и чтоб меньше кто слушал, переселю Надежду к себе в кабинет. Поставлю столик ей в уголке, и пусть занимается пока только цехом. Можно?
      -- Можно. Только занимайтесь там делом. А-то, будете там заниматься не тем, чем надо, - сказал Хап и захихикал.
      -- Не переживай Панасович, у нас и дома на это времени хватает. Да и не в том мы возрасте уже, чтоб частить. Сейчас важнее, быстро цех сделать.
      -- Как говорится, одно другому не мешает.
      -- Тогда стучись, когда будешь заходить в кабинет, - рассмеялся на этот раз Семён.
      С тех пор всегда, когда Хап приходил к Семёну в кабинет, он стучал в дверь и делал многозначительную паузу, пока ему не скажут чтоб он входил. Хап всегда заходил, улыбаясь, и говорил: «Опять, успели». Такой юмор ему доставлял удовольствие. А Мелиховы, сразу знали, кто стоит за дверью.
      В конце августа Семён, наконец, нашёл подходящее здание площадью 2000-от кв. метров. Размером оно было 110х18 метров, не считая подсобных помещений. Это был одноэтажный промышленный гараж с высоким 6-ти метровым потолком из плит, которые являлись и односкатной кровлей. Находился он в промышленной зоне по улице Заводская, не далеко от офиса Хапа. Пешком, между корпусами, можно было дойти за 15-20-ть минут. Его взяли в аренду, с отменой арендной платы на первые три месяца, в счёт того, что там будет сделано отопление и отделка бытовых помещений за счёт арендатора. В котельной котёл уже был, и оставалось только оснастить и собрать систему отопления по всему зданию. В число бытовых помещений входили два туалета, душевая, и две жилых комнаты на шесть человек, с двух ярусными кроватями. Ещё была большая комната, которую можно было разгородить на пару кабинетов и комнату для планёрок. Семён стал формировать рабочий контингент, в основном из представителей участка металлических конструкций на стройке. Мастера Тарасевича, он пока оставил на стройке и обходился бригадиром и четырьмя рабочими, которые сразу приступили к отделке помещений и устройству металлического забора вокруг цеха. Кроме них, в цеху работали электрики, монтируя электропроводку бытовых помещений и освещение в цеху, нанятая частная бригада по монтажу системы отопления и организация, монтирующая 8-ми метровые раздвижные ворота с дистанционным управлением.               
      В Екатеринбург деньги перечислили только 7-го сентября. Очевидно, Феськив ждал, пока не увидел помещение под завод и работы, начатые в нём Хапом.    У них были свои общения, о которых Семён и Покровский могли не
                638
знать. Деньги, на открытие предприятия ещё не выделялись и документы учредительные пока не готовились. Договор аренды цеха заключили на организацию «Паритет», где директором был Покровский.  В этот период в пристройке дома, который готовили к сдаче в эксплуатацию, остановились работы из-за отсутствия позагребневых гипсовых плит, для возведения межкомнатных перегородок. В Московской области образовался временный дефицит на ПГП из-за большой внезапной потребности на них осенью. На совещании у Хапа Покровский высказал предположение, что те, кто производят эти плиты сейчас с большим кушем, при таком колоссальном спросе на ПГП. А Феськив, который часто теперь присутствует на совещаниях, поддержал его.
      -- Да. Вот мы думали, какую линию покупать, и не кто из вас строителей не вспомнил про ПГП. А эта линия, может, и стоит дешевле, чем та, что мы покупаем.
      -- Конечно дешевле, почти в десять раз, - сказал Семён. – Ну, может быть в восемь. Можно глянуть на предложения, которые я привёз из Екатеринбурга.
      -- Какое предложение? - оживился Феськив.
      -- Если бы вы захотели досмотреть то, что я снял на камеру в Екатеринбурге, то в пятнадцатом сюжете там отснята линия ПГП. И предложения на неё, у меня в столе. Фирма «Полиблок» делает и такие линии тоже. Я, на всякий случай, взял их предложения.
       -- А ну, неси сюда эти предложения, - попросил Хап.
       Когда Семён принёс бумаги, Феськив и Хап пристально изучив их, стали размышлять вслух, мол не плохо было бы, если бы мы купили сначала эту линию, а потом полистиролбетонную.
       -- А какие проблемы?  - неожиданно спросил Покровский.  –  Пусть они продадут нам эту линию, в счёт тех денег, что мы отправили. Там на две таких линии хватит. А мы, потом доплатим то, что они вычтут из этой суммы. Можно так, Анатольевич?
      -- Думаю да. У нас с ними сложились хорошие доверительные отношения. Я сейчас, прямо при вас, созвонюсь с Перовым и узнаю.
      -- Да, звони Анатольевич, хочешь, с моего телефона, - предложил Феськив.
      -- Пусть звонит со своего. Перов его телефон уже знает. – выкрикнул Хап. - Только на громкую связь поставь.
      Семён обо всём сразу договорился. Тем более у них стояла одна такая линия готовая, за которую заказчик попросил отсрочить платёж на два месяца. За это время они свободно подготовят ему другую линию. А Семёну, пока договор на линию ПГП, и остальные необходимые документы, будут идти обычной почтой, надо отправить гарантийное письмо электронной почтой и через пять дней готовиться встречать машину. Линия ПГП, занимает третью часть кузова длинномера. Эстокаду под смеситель и остальное оборудование, он уверен, зная Семёна, что тот спроектирует и изготовит сам. Остальное место в кузове, загрузят готовой частью оборудования для линии полистиролбетонных блоков (ПББ). После того как переговоры по телефону и
                639
радостные восторги окончились, было принято решение срочно покупать погрузчик в цех, чтоб было чем разгружать машину и для технологического процесса ПГП. Со слов Семёна, погрузчик, чуть ли не основное оборудование в технологической цепочке производства. Наде было задание найти гипс в мешках необходимой марки, применяемой в производстве ПГП. Все силы были брошены на быструю подготовку производства ПГП. 14 октября был сделан первый замес и залита первый раз форма на семь гипсовых плит. Началась отработка процесса производства. Только через пять дней был найден оптимальный режим на всех операциях технологического процесса. Но разогнаться с производством ПГП сразу не удалось. Для работы с гипсом необходимы определённые условия влажности и температурные режимы окружающей среды. Пуск отопления в цеху затягивался. А когда его запустили, то выяснилось, что объём цеха, с его высокими потолками и большим количеством окон, эта система отопления не прогревает так, чтоб можно было работать с гипсом. Особенно, если открывались ворота, и грузилась машина. Он плывёт, или долго застывает в формах. Дело в том, что, когда проектировали отопление, его рассчитывали для ПББ, производство которого выделяет большое количество тепла. И оно требует наоборот проветривание помещения. Когда Семён был в Екатеринбурге, на заводах производства ПББ, то обратил внимание, что у всех цехов ворота были настежь открыты. Когда Семён вошёл в цех, он понял, почему это так. Жара была внутри не выносимая. А Перов говорил, что это происходит часто и зимой, когда нулевая температура на улице. Так что отопление в цеху, можно и не делать сильно большое. Только чтоб под утро не замерзала вода в трубах. А в Москве, больших морозов нет, можно и вообще не делать. Тепло исходящее от форм, согревает цех сутки. Теперь, когда нужно было работать с гипсом, необходимо делать подвесной потолок и закрывать пространство вокруг участка ПГП. С приходом сильных морозов, производство ПГП остановили. В цеху температуру больше +5 градусов не удавалось поддерживать. А этого было мало. Хап решил подождать с ПГП пару месяцев, тем более, что на стройку они пока были уже не нужны, Их нашли в другом месте и дом уже готов был к сдаче. Оставалась только сделать отделочные   работы в муниципальных квартирах и пристройках первого этажа. А также, ещё достроить, отдельно стоящее, здание трансформаторной электрической подстанции. Она была предназначенная для новых, ещё не построенных домов. Начало строительства следующего дома, задерживалось. Хап решил не отвлекаться пока на цех. Надо было экономить средства, пока не начнётся строительство нового дома. Деньги в Екатеринбург были перечислены ровно за стоимость линии ПГП. Перов по телефону говорил Семёну, что этого мало. По условиям договора надо чтоб было перечислено не меньше 50-ти %. А получили, около 30%, для линии ПББ и полную стоимость за линию ПГП. Если будет задержка поставки оборудования на ПББ, то их вины в этом не будет. Семён всё это озвучил Хапу и Феськиву на совещании, но те ответили не внятным: «Надо подождать, пока начнём строить новый дом».     Семён не
                640
совсем понимал, причём тут деньги Феськива и строительство нового дома. В марте месяце 2013-го года пришла вторая машина с оборудованием. Правда Семён был расстроен тем, что это была целая машина форм, а не оборудования, которое можно бы было монтировать. Не было и тканевых бункеров-силосов с трубами для транспортировки полистирола, которые должны занимать 40% производственных площадей.  Их, надо было устанавливать подвешивая под потолок и делать между ними сложную разводку из труб. Когда Семён позвонил Перову, спросив причину отсутствия бункеров, тот с не довольной интонацией ответил, что надо платить за то, что уже отправлено. За все формы, они оплатили свои деньги заводу изготовителю. А на остальное, хоть оно и лежит готово, и могут выставить штраф за складские услуги, им заплатить нечем. Поэтому Семёну надо торопить своё руководство с оплатой. В конце производственного совещания у Хапа, когда отпустили прорабов, Семён опять поднял вопрос об оплате в Екатеринбург. Но ему дали понять, что вот появятся деньги, после реализации ПГП, которое пора начинать делать или, ещё, откуда, сразу заплатим. Семён, не говоря не слова уехал на завод. Там выставили опалубку на места, где они будут собираться при производстве в четыре слоя. Необходимо было рассчитать настилы между формами, чтоб удобно было их заливать полистиролбетоном. Когда вся опалубка была выставлена на место, она заняла тоже, около 40-ка % от всей производственной площади, предназначавшейся под ПББ, Семён позвонил Хапу и пригласил его приехать, чтоб посмотреть, как всё будет. Он надеялся этим завести его, чтоб заставить их с Феськивом перечислить деньги в Екатеринбург. Каково же было удивление Семёна, когда Хап приехал смотреть цех не один. Он привёз с собой заказчика, дом которого никак не могли сдать, даже с опозданием в сроках. Очевидно он хотел таким образом ускорить подписание договора на строительство нового дома. Но то лицо, которое Семён увиделу, обычно улыбающегося заказчика, говорило об полном непонимании происходящего. В конце экскурсии он улыбался, но какой-то другой улыбкой. Это была не последняя экскурсия, которую Хап привозил на завод. Очень интересно было видеть, как отреагировали на этот завод, когда их завезли через самооткрывающиеся, от дистанционного брелка ворота, Феськив и Бородин.  Хап привёз их по очереди. У Феськива, глядя на длинный ряд, вдоль всего цеха, выставленной в четыре слоя опалубки, в каждой стопке, должно отформовываться по 64-ре блока, загорелись глаза как прожектора, в предвкушении доходов. У Бородина, была растерянная, удивлённая, немного печальная, на вид улыбка, с вопросом в глазах: «За чьи деньги?» Бородин, до этого, знал о существовании цеха. Ему проговорился сам Хап, после чего предупредил Семёна не рассказывать много Бородину, если тот будет спрашивать. Бородин спросил, и Семён сказал ему тогда, что будущее, возможно, у цеха большое, но пока хвастать нечем. Есть небольшая линия ПГП, которая, пока монтируется. После этого, Семён осмелился высказать свои сомнение Хапу, о правильности его преждевременной экскурсионной деятельности по цеху. Хап, попросил Семёна снять сверху три
                641
ряда собранной опалубки для линии ПББ. Он привозил теперь в цех только новых заказчиков, а пару раз, как показалось Семёну, нового спонсора завода. Феськив стал появляться в офисе Хапа всё реже и реже. Да и Хап постоянно был в разъездах. В цех завезли немного материалов для производства ПГП и линия начала потихоньку работать под присмотром мастера Тарасевича, которого Семён перевёл со стройки. УМК был закрыт без работы и людей, в основном, отправили домой. В цеху строительных материалов (ЦСМ), как его называли, оставались работать восемь человек вместе с водителем погрузчика, сторожами и Тарасевичем. Семён чаще был в офисе или на стройке. Хотя и там уже делать было нечего. Вокруг дома делала благоустройство фирма, нанятая заказчиком. С территории бывшей строительной площадки всё имущество, под руководством прораба Зеленина, вывозилось на отгороженную территорию, рядом с новой строительной площадкой, на которой работы не велись. Приступили разбирать и штаб стройки, вывезя из него всё имущество в офис. Настроение у всех работников офиса было чемоданное. Однажды в конце апреля в обед появился Хап в офисе и, собрав всех в большом холле, объявил о приостановке деятельности предприятия, на один месяц. Остаются работать, только главбух Озолиньш, директор Покровский, зам по строительству Мелихов и прораб Зеленин. Остальные с завтрашнего дня в отпуске. Задержанную зарплату получат все на следующей неделе по телефонному звонку. Так же будут вызывать, по мере необходимости, по телефону, на работу, если надо будет, и этот человек никуда не уехал из города отдыхать. Потом он позвал Семёна и сообщил ему, что в цеху надо выработать материал побыстрей и там тоже оставить одних сторожей. Сам Семён, после этого, может идти в отпуск и съездить на Донбасс. Семён попытался узнать у него что-то поконкретней, но Хап ушёл от разговора, сел в машину и уехал. Семён и Надя, решили заняться в эти дни дачей и не паниковать раньше времени.  На даче Семён стал интересоваться у Бородина о положении дел.
      -- Василий Викторович, что происходит? Почему мы не начинаем строительство нового дома и перевозим имущество не на стройплощадку, а в какую-то загородку?
      -- Это тебе лучше спросить у Хапа. Что вы там с ним строите. Цеха, офисы и, за какие деньги.  Куда вообще он их девает.
      -- Ну, Василий Викторович, он со мной не советуется. Куда деньги девать. Это он, как я понимаю, обсуждает больше с вами. Цех, как мне сказали, будет строиться на спонсорские деньги Феськива.
      -- Вот-вот. Где он его нашёл, этого Феськива? Заказчик, как узнал за цех, так вообще, не хочет с нами разговаривать. Хап сорвал сроки сдачи дома из-за нехватки денег, как он же и объяснил заказчику. А сам, ещё не отчитался за полученные суммы, списывая всё на удорожание цен на материалы.
      -- А может, это мы из прибыли строим. А её, как известно, мы сами вправе решать куда тратить. Ну, теперь понятно, что следующего дома здесь мы можем и не получить.   Вот в чём дело.   Хап отправляет всех в отпуск и нас с
                642
Надеждой в том числе. Похоже безработные мы на долго. Так что, если у тебя, Василий Викторович, будет какая подработка для меня, зови.
       -- Ну почему же безработные, - рассмеялся Бородин, - мы с Леной хотим предложить вам купить эту дачу у нас. Нам теперь усадьбы и около дома хватит. Сил, обрабатывать два участка земли, уже нет. Вы как на это смотрите? Не против?
       -- Мы то, не против. Но, как говорят, рады в рай да грехи не пускают. Денег у нас таких нет, чтоб дачи покупать. А с таким руководителем как у нас Хап, не скоро и будут. Да и ипотека у нас за квартиру не выплачена. Гасить её ещё до 15-го года будем. Конечно, немного мы подсобрали. Но сейчас сам видишь, какие времена наступают.
      -- А мы с Леной и не настаиваем, чтоб обязательно в этом году вы рассчитались за дачу. Будете отдавать, по не многу, когда сможете.
      -- Ну, если так, то конечно. Я с Надей поговорю. Думаю, она согласится с радостью. Да ещё на таких условиях. Но посоветоваться всё равно надо. Ведь это не туфли покупать.
      -- Чего тут советоваться. И соседи наши, Веселовы, тоже просили, чтоб если мы надумаем продавать дачу, то только вам. А мы, хотели бы просьбу наших старых друзей удовлетворить. Так что, иди, советуйся и помните. Дружба с соседями играет не последнюю роль в приобретении участка под дачу или жильё.
      Так Мелиховы обзавелись собственным участком земли. Отсадившись на грядках и в парниках Надя и Семён до самого отъезда на Донбасс в середине июня, к работе не приступили. В ЦСМ работы тоже были все окончены и рабочие отправлены в отпуск, кроме сторожей. Хап, когда узнал о намерениях Мелиховых ехать на Донбасс, выдал Семёну и Наде по месячному окладу, Тем самым с Надей рассчитавшись полностью по задолженности зарплаты, а с Семёном оставался долг ещё за два месяца. Отгуляв 85-ти летний Юбилей Николая Петровича в Анреевске, Мелиховы выкроили пять дней для поездки в Крым, прихватив с собой дочь Викторию, внучку Варю и младшую сестру Нади, Любу. Там они поселились в Алуште в частном секторе и провели незабываемые дни. Они, кроме ежедневного купания в море успели посетить Ласточкино гнездо, Воронцовский дворец с Ботаническим садом и видом на гору Аи-Петри. Музей Доисторических животных и Аквариум морских обитателей. Катались на прогулочных катерах и фотографировались в копиях царских одежд. После такого приятного отдыха, по возвращению во Фрязино, через десять дней отсутствия, их ждал очень неприятный сюрприз. Если на грядках и в теплицах с растениями было всё в порядке, Веселовы всё это время ухаживали за ними как за своими. То на работе, всё говорило о том, что предстоит её полная потеря. В офис их пустили в присутствии арендодателя забрать свои личные вещи. Его, за задолженность уплаты за аренду, конфисковали вместе с мебелью и офисным оборудованием. На строительство нового дома заказчик заключил договор с другой организацией и там уже велись земляные работы.     Всё свезённое с объекта в загородку строительное
                643
оборудование, оснастка и имущество ООО «Паритет», было арестовано заказчиком за не принятые выполненные работы на последнем этапе строительства, предусмотренные по договору. Но самая неожиданная и страшная новость ждала Семёна в ЦСМ. Цех строительных материалов прекратил своё существование. Здание цеха было отобрано арендодателем за долг по оплате аренды. Технологическая линия гипсовых пазогребневых плит демонтирована и вывезена Феськивом, вместе с готовой продукцией. Так же была вывезена вся прибывшая из Екатеринбурга опалубка на линию полистиролбетонных блоков и автопогрузчик. Когда Семён, наконец, встретился с Хапом около офиса Бородина, ООО «ФУКС», то получил, в кабине его машины, где они уединились, все разъяснения случившегося, которые посчитал нужным дать Алесь Панасович. Из его разъяснений Семёну стало ясно, что цех этот и затевался для того, чтобы, в первую очередь, погасить долги Хапа перед Феськивом. А уж потом, возможно, обеспечивать безбедную старость всех участников проекта.
      -- Я, Феськиву был должен. Потому он так поступил, - нехотя, опустив глаза, говорил Хап. – Ждать, пока я возьму новый дом строить, он не захотел и забрал всё оборудование. Сказал, что у него есть какой-то родственник, который работал на линии ПББ, он разберётся и без нас.
      -- Он привозил его в цех, месяца полтора назад, - буркнул под нос себе Семён, -  я с ним общался. Тупой, как бревно. Ничего он не разберётся. Ну, это его теперь проблемы. Я, не пойму. Понятно, что не всё правда, когда вы нам с Покровским, вдвоём с Феськивом, рисовали светлое будущее. Но ведь и мы что-то сделали, чтобы создать этот цех.
      -- Феськив давал мне деньги не только на цех. У нас были ещё с ним дела. Я думал, возьму новый дом строить, и цех построим, тогда рассчитаюсь с ним. Но не получилось. Так что мне ему сказать нечего. Пусть работает теперь сам. Он взял под Люберцами где-то цех в аренду, и там настраивает своё производство. Просил с тобой поговорить, чтоб, если ему будет надо, ты его, или его людей, проконсультировал. Не бесплатно конечно.
      -- Я, не консультант, - сказал с презрением Семён, – есть родственник у него, пусть и занимается. А что теперь с Екатеринбургом?
      -- У меня всё равно денег сейчас нет. Пусть выкупает остальное на линию ПББ сам. Правда он теперь этого и не хочет. Он бы лучше ещё одну линию ПГП приобрёл. Артём уже летал в Екатеринбург. Не знаю, о чём они договорились.
      -- Да, вот это съездил на Донбасс! – расстроено сказал Семён. – Вернулся хуже, чем старик в сказке Пушкина. Тот хоть разбитое корыто получил обратно. А я вернулся в чистое поле.
      -- Вот потому я и хотел, чтоб вы с Надей уехали.  Ты мужик горячий. Не известно, как всё вышло бы в твоём присутствии, когда демонтировали линию и всё вывозили из цеха.
      -- Да ну, Алесь Панасович. Не те годы, да и деньги то, не мои. Хоть труда было вложено много.    Жалко, что опять надежды рухнули и труд напрасный
                644
мой и Надежды. Она уже со всеми поставщиками материалов на обе линии всё обсудила и обо всём договорилась. Что думаешь дальше делать, Алесь Панасович?
       -- Что это, первый раз? Это бизнес, выкрутимся.
       -- Я это уже слышал. В Долгопрудном, от Власова Дмитрия Константиновича. Он, кстати, уже поднялся и не плохо. Тот дом, где он бесплатно обещал мне квартиру, уже давно сдали. А Крюков Владимир Николаевич, помнишь в «НСМУ» энергетиком был, теперь у него энергетик.
       -- Да, я знаю. Вы с Крюковым дружить и сейчас продолжаете. Но квартира же у тебя есть? И не однокомнатная, как Власов обещал, а двухкомнатная. И машина хорошая у тебя. Так что ты ничего не потерял.
       -- Да, двухкомнатная. Только та однушка была размером почти как эта двушка и бесплатная. И организация та работает. А здесь квартира, за деньги и ипотеку ещё платить надо два года, а работы, как я понимаю, пока нет. Когда будет, не известно. К тому же, я так понял, и опалубку всю и станки, и имущество тоже, у нас отобрали.
      -- Арестовали пока. Отдадут чуть позжее, всё заберём. Надо подождать. Да, вот ещё что. С Надей по зарплате я рассчитался. Тебе, за сколько месяцев я ещё должен?
      -- За два.
      -- Получишь немного позже. Я позвоню по телефону, когда смогу отдать. Ладно, расскажи, как там на Украине. Слышал, Януковича снимать думают.
      -- Нет, я не слышал. Недовольные им, конечно, есть. Но с тех пор как мы уехали оттуда с Надей, жить там стали, по-моему, лучше. А возня вверху, она всегда была и есть. И главное, кто будет вместо Януковича? Юля или Кучма? Кравчук тоже сейчас мелькает часто на экране телевизора. Всё это…
       -- Отстал ты Сеня. Это всё отработанный материал. Сейчас идут молодые к власти. Вот увидишь, что будет к осени. Скоро начнётся.
       -- Что начнётся? – удивился Семён. – Лишь бы у нас строительство началось. А они там разберутся, в Украине, как свой народ запрягать. Какая нам разница, кто этим будет руководить.
       -- Вот я и говорю. Отстал ты Семён Анатольевич, бывший директор. Ладно, мне пора ехать. Созвонимся. Привет передавай Надежде Николаевне.
       Они попрощались за руку, и Семён вышел из машины. Так Семён опять превратился в безработного и стал на учёт во Фрязинский центр занятости. Дела у организации ООО «ФУКС», которой руководил Бородин, шли тоже не очень. Достраивали старые объекты, а новых не предвиделось. Больше нанимались субподрядчиками в другие преуспевающие фирмы, чтоб сохранить хоть как-то свой небольшой коллектив. Для Семёна опять места не нашлось. Надежда, как пенсионер, тоже не могла найти себе работу. Занятие огородничеством на даче было единственным. И они в этом хорошо преуспевали. День рождения Семёна отмечали на даче, в кругу новых фрязинских и старых долгопрудненских друзей. Хотелось отвлечься от мрачных мыслей, и Семён написал шуточный сценарий ремейка одной из сцен
                645
в фильме «Свадьба в Малиновке». Только в фильме дед дегустировал молоко, прокисло оно или нет, а в сценке дед, роль которого исполнил Семён, самогон. Крепкий первак это или кислая бурда, как называла его обиженная героиня в сюжете. На дне рождения в этой сценке, текст которой Семён заранее отослал всем участникам по электронной почте, все проявили себя настоящими артистами. Даже костюмы, под руководством Светланы Царёвой, были приготовлены всеми участниками. Сценку засняли на видеокамеру и просмотрев её несколько раз, насмеялись вдоволь, Семёну дали задание написать продолжение этой истории. Через две недели, 19-20-го июля, в выходные, вся компания собралась опять на даче Мелиховых, специально для продолжения съёмок дописанных сюжетов. Все так заразились этим событием, что почти забыли за выпивку. Ну, кроме позднего вечернего ужина в субботу. В воскресенье вечером все разъехались по домам.  Отсняв ещё три сюжета за два дня, всем стало ясно, что этим не закончится. Тем более остались не отснятыми ещё два написанных эпизода. Было решено отснять их через две недели, на праздновании дня строителя, в августе. А в общем, решили снимать полнометражный фильм, сценарий которого Семён должен дописать до конца. Тем более, что он сейчас безработный, и время для этого есть. Семён тоже заразился написанием сценария и писал его не только днём, но и ночью. Написанное, отсылал всем артистам, для обсуждения в Скайпе и принятия пожеланий и поправок в сценарии, если он считал нужным. Вообще, это случалось редко. Ко дню строителя, когда 9-го августа все опять собрались на даче, сценарий ремейка, с похожим названием «Пьянка в Малинниках», был закончен и Семён прочитал его всем присутствующим.
               
                Краткое содержание пьесы.
     Этот рассказ о современных дачниках, пенсионного возраста не элитного класса. Да и дачами это трудно назвать. Огородные участки с небольшими постройками, без света и водопровода. 
    По сценарию, инспектор администрации района по общественным объединениям, Аркадий Моисеевич Продан, сговорившись с художником Леонидом Семёновичем Радибога-Лиманским, на собрании собственников садово-огородных участков, объединения «Мечта», попытаются нажиться.  Они захотят убедить собственников, создать некое подобие совместного хозяйства, с последующим сбором всего урожая, со всех участков, на один общий склад. Продан, обещает им, впоследствии, поделить всё собранное поровну между всеми участками. Поскольку все выращивают разные культуры овощей и фруктов и в разном количестве, то, после сбора на складе всего и разделом урожая среди огородников поровну, в итоге, все будут с хорошим урожаем. А заведующий складом Леонид Радибога-Лиманский, будет всё делить. Вот тут, часть урожая, по плану Продана, можно будет похитить и продать на городском рынке. Но после, проведённого курьёзного первого пьяного собрания, и проведённого председателем садово-огородного
                646
объединения Никитой Ильичом Уральцем, второго, трезвого, - всё заканчивается тройным сватовством.
     Жена Полёта Ивановича Счастливого, бывшего авиатора на пенсии, ныне заместителя председателя с/о объединения «Мечта», Ядвига Марковна, местная гадалка. Она нагадает на картах Алевтине Андреевне Цесарской, скорую встречу с женихом. О такой же встрече давно мечтает Аврора Богдановна Покусай.  А Мария Егоровна Ягода, уже живёт с художником из Одессы, Леонидом Радибога-Лиманским. Но он живёт, а замуж не зовёт. Никита Уралец, председатель садово-огородного объединения «Мечта» и его жена Анфиса Васильевна, живут дружной семьёй и совместно руководят, и следят за порядком в объединении. Странствующий отпускник бульдозерист Захар Петрович Дудка и станет, после ряда приключений, тем, нагаданным Ядвигой Марковной, женихом Алевтины Цесарской.  Инспектор, Аркадий Продан и художник Леонид Радибога-Лиманский, тоже не останутся без пары. После пьяных ночных приключений, герои окончательно созреют для совместной жизни, каждый соответственно со своей подругой. Аркадий с Авророй Покусай, а Леонид с Марией Ягодой и, в один день, объявят о сватовстве. По сценарию, будут исполнены несколько песен, включая застольную финальную во время сватовства трёх пар.
Исполнители ролей в пьесе распределились следующим образом:
     Полёт Иванович Счастливый                -  Семён Мелихов.               
     Ядвига Марковна (его жена)                - Надежда Мелихова.
     Леонид Семёнович Радибога-Лиманский                - Стас Царёв.
     Мария Егоровна Ягода                - Светлана Царёва.
     Никита Уралец                - Анатолий Городов.
     Анфиса Васильевна (его жена)                - Инна Городова.
     Аврора Богдановна Покусай                - Люся Кондратюк.
     Аркадий Моисеевич Продан                - Николай Таранушенко.
     Захар Петрович Дудка                - Владимир Крюков.
     Алевтина Андреевна Цесарская                - Элла Анфёрова.
    Если актёров распределяли без проб, так как Семён и писал эти образы сразу под исполнителей, учитывая их характер и манеру поведения в жизни, то озвучивание «голоса за кадром» определили не сразу. Пришлось проводить кастинг исполнителей, путём записи контрольного чтения на камеру. Неожиданно для всех, вопреки правилам жанра, когда в фильмах этот голос всегда озвучивает мужчина, кастинг общим голосованием выиграла женщина. Смешнее и выразительнее всех трёх мужчин, принимавших участие в кастинге, текст читала Татьяна Журавлёва. Как не хотели все закончить съёмку пьесы в этом году, этого не получилось. Весь сюжет её происходил на природе. А собраться смогли все в этом году, пока позволяла погода и красивый пейзаж, ещё только раз. Потом появились у всех неотложные дела, пока стояла хорошая погода, и решено было, снять вторую половину фильма, следующим летом.
     В сентябре Надя и Семён занимались уборкой урожая и консервированием
                647
овощей и фруктов на зиму.  Так же изготовлением домашнего вина из сливы.               
Благо её в этом году хорошо уродило.  В конце октября собрали неплохой урожай винограда и тоже поставили домашнее вино. В ноябре Семёну, в центре занятости, предложили работу в ООО «Мог-строй» на должность начальника цеха по производству окон из ПВХ. Дело для него знакомое, хотя он руководил подобным цехом почти десять лет назад. Директор фирмы Могилевский Пётр Васильевич, был сам из Могилёва. Потому название организации соответствовало хозяину два раза. Фирма занималась строительством домов в Ногинском районе и заменой окон в муниципальных учреждениях в Москве и Подмосковье. Оконный цех был не большим, но оснащённый хорошим современным оборудованием, обеспечивающим производство окон, до 3000кв. метров в месяц. Могилевский, дал объявление в центр занятости на начальника цеха, тайно, никто в цеху не знал об этом. У него были подозрения, что в цеху, существует некий сговор на производство не учтённых заказов. Когда Семён появился на работе, его принял коллектив, мягко говоря, не доброжелательно. Только через месяц Семёну удалось разрулить эту ситуацию, и восстановить доверие Могилевского к персоналу цеха. Было место неучтённым заказам, или не было, осталось тайной для всех. Но Семён, немного подкорректировав систему отгрузки готовой продукции из цеха, убедил Могилевского, что его подозрения не имеют под собой почвы. По крайней мере сегодня это исключено, а что было до этого, как говорят, кто старое помянит, тому… Коллектив цеха, Семён похвалил за профессионализм и умение слажено работать. Это, каким-то образом стало известно в цеху, и у Семёна сложились окончательно нормальные отношения с его персоналом. Могилевский стал привлекать Семёна к работе техническим инспектором по контролю ведения строительных работ на объектах в Ногинском районе и ремонту и замене старых окон на окна ПВХ в нескольких лицеях в Москве.
      Можно было вздохнуть с облегчением. Зарплата у Семёна была, конечно, не сравнить с той что платил Хап, но всегда вовремя. Правда дальние поездки в область и по Москве, выматывали Семёна и изнашивали, и без того не новую, машину. Но в целом год заканчивался на мажорной ноте. Надя, была на пенсии и, с удовольствием хлопотала по дому и подыскивала работу. Семён, постепенно, осваивался на новом месте работы. У обеих дочерей, Виктории в Андреевске и у Анны в Луганске, тоже было всё нормально. Огорчило известие перед самым новым годом. Анна сообщила, что у Полины внезапно от инсульта скончался второй муж Геннадий. У него, совсем недавно погиб единственный сын и остался внук, с которым сын жил вдвоём. Семён и Надя, искренне соболезновали Полине. Всегда хочется, чтоб человек, который был с тобою рядом долгие годы, пусть даже после расставания, не испытывал таких страшных дней и жил нормально, и обрёл своё счастье и покой. А тут Полина переживала вновь очень горькие дни в своей жизни.  Надя тоже знала, что такое, когда уходит муж из жизни, хоть она и не жила со своим Лисицыным последние годы.  Но её дочери Виктории достались все трудности последних дней и похорон отца.      Ближе к наступающим праздникам Надя и
                648               
Семён вспомнили, что приходит опять год Лошади.  Двенадцатилетний цикл смены лет заходит на второй круг их пребывания на московской земле. Время подводить итоги настало. Чего они добились за этот период, и что их ждёт в следующем двенадцатилетнем цикле. Хотелось отметить эту дату как-то по торжественней.  Тем более у Семёна, как дебютанта по изготовлению домашнего вина, получились хорошо молодые вина из сливы и винограда, что было очень удивительно. Правду говорят, новичкам везёт. Он принял решение, с этого года разводить виноград на даче. Семён и Надя, посовещавшись, приняли решение собрать всех близких друзей к себе на празднование Нового 2014-го года. Поехать на Родину, в Донбасс, не получится, так как Семёну предстояло после Нового года, совершать контрольные поездки на стройки, которые возобновит организация ООО      «Мог-строй» с 3-го января. Особенно замену окон, пока в учебных заведениях были каникулы. Семён был новым сотрудником организации, его, как водится, и запрягли на все праздничные дни. Но Семён не возражал против лишнего заработка денег, просидев до этого на голодном пайке. Поэтому, созвонившись с друзьями, Мелиховы пригласили всех друзей встречать Новый год к себе во Фрязино. Новый 2014-й год Мелиховы встречали с многочисленной группой друзей, тех, кто составлял костяк их кампании. Отказались только Бородины и Веселовы, с Фрязино. Они встречали Новый год вместе со своими семьями у Бородиных в новом доме. Во Фрязино к Мелиховым приехали Городовы Анатолий и Инна, Царёвы Стас и Светлана с сыном Вадимом. Володя Крюков с Эллой Анфёровой, и Люся Кондратюк с Татьяной Журавлёвой. Николай Таранушенко, брат Семёна, встречал Новый год в командировке на Камчатке, а его семья у родственников, на Украине. Семён, придумал игру для гостей во время празднования. Нарисовав на большом плакате Прерии в Северной Америке с горами, реками, каньоном он разместил, по всему маршруту предстоящих скачек, в виде перемещения по пронумерованным точкам, воинов индейских племён: Могикане, Делавары, Каманчи, Апачи, Навахо, Гуроны и другие. Эти племена, если попадаешь к ним в плен, заставляли давать выкуп в виде выступления, задание которого было там написано и присущее только этому племени. Стих, анекдот, песня, танец, опознание личности вслепую на ощупь, и так далее. Если попадал в реку или на край скалы, отправлялся назад, куда указывала стрелка. Коней, для скачек гости выбирали в виде воздушного цветного шара в связке разноцветных шаров. Когда на него садишься верхом, он лопнет, и внутри шара находилась записка с номером лошади. Звук лопнувшего шарика означал старт конкретной лошади. У Семёна, ведущего игры, были небольшие картинки разных мастей лошадей, вырезанные по их профилю, с присвоенными им номерами.  К картинкам были прикреплены иголки.  Наездник (участник скачек) бросает игровой кубик (1-6) в чашку. Результат объявляется для всех, сколько препятствий эта лошадь, под соответствующим номером, по ходу скачки, должна пройти. Если она попадает на засаду с индейцами, наездник, чья эта лошадь, исполняет условия выкупа.  Участники
                649 
игры стартовали по очереди и дальше бросали кубик в чашку, как в рулетку придавая ему движение по кругу. На финише победителя ждал секретный приз. С каждым взрывом шариков участников скачек прибавлялось на карте Прерий. Начали играть, после того как провели Старый год несколькими тостами, в половине одиннадцатого вечера. Увлёкшись игрой, чуть не прозевали встречу Нового года. Выиграла приз, большую шоколадную лошадь, в продолжившейся игре в Новом году, Светлана Царёва. Её радости не было предела, ведь она родилась в год Лошади, по восточному календарю. Светлана тоже приготовила свой новогодний сценарий с привлечением Деда Мороза, в лице Семёна, и Снегурочки, в лице своего мужа Стаса. К этим ролям эта пара давно привыкла, и импровизировала всё на ходу. Были на празднике лесные и озёрные: лешие, кикиморы, водяные и другие сказочные персонажи в не полных костюмах накидках и головных уборах, соответствующих облику героя. Они разыгрывали, по текстам, приготовленным Светланой, комичные поздравления. На улицу, запускать ракеты вышли в костюмах и к ним праздновать присоединились взрослые и дети окрестных домов. Утром, после небольшого отдыха, всей компанией отправились на Барские пруды, которые находились рядом с 4-ым микрорайоном, жарить новогодний шашлык. Днём, по возвращению с шашлыков, весело смотрели записи давно прошедших праздников и отснятых сюжетов фильма «Мадейра» на видео.  Вечером провели новогоднее лото, где победитель, кроме символического выигрыша небольшой суммы денег, обязан был рассказать о своих планах на новый год. Он должен был взять, какое ни будь, обязательство по исполнению в наступившем году. Это всё записывалось для контроля и отчёта на следующий Новый год. Смешнее всего выглядел тот, кому везло в этот вечер. Ему приходилось давать несколько обязательств. Типа, переводить старушек через дорогу, или не пить водку перед сном. Тот, кто скрыл победу, чтобы не давать обязательств, штрафовался возвратом выигрышных денег в кассу, в двойне, и игра возобновлялась. Разъехались счастливые и усталые друзья по домам 2-го января 2014 года. Что ожидало каждого, из так весело встретившего новый 2014-й год, не мог знать никто. Символичные шоколадные медальки, с оттиском подковы, подаренные Дедом Морозом и Снегурочкой всем, во время поздравления, готовили счастье каждому своё.               

21. 2014.
Год 2014-й, начался с тревожных сообщений в новостях из Украины. Ещё на кануне, в конце 2013-го года, там участились выступления оппозиции «За европейскую Украину».  Решение правительства о приостановке подписания соглашения с Европейским Союзом (ЕС) о присоединении Украины, вызвало недовольство части населения. 30 ноября, в Киеве начались митинги. 2-го декабря появились первые баррикады на подъездах к центральной площади Независимости. 8-го декабря группа митингующих снесла памятник Ленину на Бессарабской площади. Партия «Свобода» взяла на себя ответственность за этот акт.   Правительство решило восстановить порядок в городе и 11-12-того
                650
декабря очистили улицы от баррикад и разогнали митингующих. Но 22-го декабря, более подготовленный и многочисленный митинг на площади Независимости создал объединение «Майдан». Туда вошли все оппозиционные политические партии и общественные организации. В руководство «Майдана» вошли лидеры своих оппозиционных движений: Арсений Яценюк (партия «Батькивщина»), Олег Тягнибок (партия «Свобода»), Виталий Кличко (партия «Удар»), Юлия Тимошенко, экс-премьер Украины (отбывающая заключение в тот момент), Борис Тарасюк, экс-министр иностранных дел, Пётр Порошенко, политик и бизнесмен, Юрий Луценко, экс-министр МВД. Их требования к правительству поменялись из обязательного подписания соглашения с ЕС в требование отставки правительства. Под это была подведена основная причина: «Высокий уровень социальной несправедливости, огромная поляризация доходов и уровня жизни населения Украины. Разгул коррупции в исполнительной и судебной власти правоохранительных органов». Эти лозунги привлекли на сторону «Майдана» большое количество обычного населения, уставшего от существующей действительности в стране. Люди надеялись, что с приходом нового молодого руководства, планирующих Украину приблизить к европейскому уровню жизни, в стране произойдут положительные изменения. Появится возможность свободного предпринимательства или поехать на заработки в Европу. В худшем случае, всё закончится, отставкой президента, о чём многие обыватели мечтали сидя на кухне дома. Лощёный Виктор Янукович, уже не пользовался той популярностью у населения, которая была у него перед выборами в президенты Украины. Все его обещания остались пустым звуком. Новогодние празднования отвлёкли внимание всех от политических выступлений. Но с первых чисел наступившего года, из Киева стали поступать новости одни страшнее других. На экранах телевизоров хроника показывала столкновения сторон с применением оружия, как металлических прутьев, так   и огнестрельного. Слезоточивые газы и булыжник, в противостоянии, заменили огнестрельным оружием.   В феврале 2014-го года, не только в Киеве, но и в других городах Украины началось противостояние между населением поддерживающими «Майдан» и правоохранительными органами. 21-го февраля, под давлением стран Запада, президент Виктор Янукович подписал с оппозицией «Соглашение об урегулировании кризиса». Оно предусматривало возврат к парламентско-президентской форме правления страной. Согласие президента на создание «Правительства национального доверия» и проведение досрочных выборов не позднее декабря 2014-го года. После этого, президент Янукович, неожиданно, покинул Киев, в неизвестном направлении. 22-го февраля Верховная рада приняла постановление, в котором заявила, что Янукович: «неконституционным образом самоустранился от осуществления конституционных полномочий и перестал выполнять свои обязанности президента». В связи с этим, в постановлении было назначено 25-е мая 2014-го года, когда будут проведены досрочные выборы президента Украины. 23-го февраля обязанности президента Украины
                651
были возложены на нового председателя Верховной рады Александра Турчинова. Новую Украинскую власть признал Евросоюз и США. 27-го февраля премьер-министром Украины стал Арсений Яценюк, и сформировано было новое правительство. В Киеве, в северных, центральных и западных регионах страны, новое руководство, провозгласившее курс на евроинтеграцию Украины, поддерживалось населением.  Наряду с этим курсом, был объявлен отказ правительства от дальнейших связей с Россией, как в экономическом сотрудничестве, так и вообще запрета русского языка на территории Украины. В Юго-Восточных регионах, с первых же дней работы нового правительства, стала шириться волна протеста против действий ультраправых националистических, откровенно фашистских организаций. Усиливались протесты в защиту русского языка и сноса памятников советской эпохи и русских знаменитых людей прошлого. За время Евромайдана экстремистские группировки приобрели политическое влияние своими физическими приёмами давления на несогласных.  Применявшиеся ими действия в Киеве и других городах на западе Украины, по захвату администраций городов и предприятий не приемлемы были на юго-востоке. По мере радикализации выступлений этих организаций, мирные протесты на территории Луганской и Донецкой областей, постепенно переросли в вооружённое противостояние. Лозунги федерализации Украины сменились требованиями провозглашения независимых республик. В марте 2014-го года Крым и Севастополь, провели референдум   и присоединились к России.  Это событие так   стремительно произошло, что новые руководители Украины не успели даже осознать, что произошло. Это шокировало и разозлило новых правителей Украины и стало предостережением для их западных консультантов. Когда в апреле начались массовые антимайдановские митинги в Луганской, Донецкой, Харьковской, Одесской, Днепропетровской областях, правительство, не   пожелало вести диалог с протестующими, и сделало ставку на силовое решение проблемы. Используя существующие формирования «Самообороны Майдана» и «Правого сектора», начались преследования, устранение и аресты лидеров протестующих. 6-го апреля митингующие в Луганской и Донецкой областях, от занятия административных зданий в городах перешли к их удержанию. Захватив ружейные комнаты в ряде зданий СБУ и МВД, начали создавать отряды «ополчения». В этот день Харьков первым объявил о создании «Харьковской Народной Республики». Но там были устранены все руководители этого движения и, ХНР, просуществовала всего два дня.  7-го апреля в Донецке прошло заседание «Народного совета Донбасса», где была провозглашена декларация о суверенитете «Донецкой Народной Республики». Реакция Киева на события в Донецкой и Луганской областях стало ужесточение уголовного наказания за преступления против основ национальной безопасности. Срок, от 5-и до 15-и лет лишения свободы.
                652               
Так же было объявлено о проведении «антитеррористической операции» (АТО) на юго-востоке Украины, с применением армейских подразделений. Официальная позиция Украинского руководства заключалась в том, что протесты на Востоке Украины разжигается Россией как в Крыму. Местных жителей, сопротивляющихся АТО, назвали «сепаратистами». А людей, прибывших добровольцами в отряды «ополченцев», из разных стран и республик бывшего СССР, «диверсантами». Эта позиция Киева сделала невозможным достижение компромиссов с протестующими. Попытка международного сообщества предотвратить разрастание конфликта оказалась безуспешной. 17-го апреля в Женеве собрались представители США, Украины, России и ЕС и одобрили план урегулирования кризиса. Но операция АТО продолжалась. Дмитрий Ярош, лидер «Правого сектора», 23-го апреля заявил о сосредоточении усилий на борьбе с «сепаратистами». Началось формирование спецподразделений «Донбасс», «Азов», «Айдар» и других. В состав подразделений входили активисты «Правого сектора». Киевские власти передоверили выполнение государственных функций националистическим организациям, негативно воспринимаемых на юго-востоке Украины. 27-го апреля, на митинге у здания Управления СБУ Луганской области, протестующие объявили о создании суверенной «Луганской Народной Республики».  Киев, чтоб не допустить образование новых самостоятельных республик на Востоке, принялся запугивать мирное население этих регионов. 27-го апреля в Харькове футбольные фанаты спровоцировали драку с противниками киевской власти, избив их битами. Более жестокой была организована акция устрашения в Одессе. 2-го мая, после разгона палаточного городка противников «Евромайдана» на Куликовом поле, 48 человек погибли в пожаре, организованном экстремистскими организациями, в Доме Профсоюзов. Одесская трагедия сработала ровно наоборот. В Донецкой и Луганской областях 11-го мая на референдуме за независимость своих республик проголосовало более 90% населения.  Результаты референдума не были признаны в Киеве. 22-го мая АТО была активизирована, и в Луганской области началось масштабное наступление украинской армии. 25-го мая президентские выборы проходили на фоне обострения конфликта на юго-востоке Украины. Президентом Украины стал Пётр Порошенко, набрав 54,7% голосов. Но политический кризис эти выборы не сгладили. В Украинских и Западных СМИ «Майдан» считается революцией. На юго-востоке Украины и в России, считается государственным переворотом. Произошло разделение украинской нации в целом. По данным Управления ООН по делам беженцев, покинуло свои родные места на юго-востоке страны, в поисках убежища в других регионах Украины, за границей и в России, больше 500 тысяч человек. В ходе вооружённого конфликта погибло более 5-ти тысяч человек, искалеченных более 10-ти тысяч. Подсчётов, пропавших людей без вести, нет.
                653
      Эти события коснулись Мелиховых и их родственников самым      непосредственным образом. В Луганске, в центре города, жила дочь Семёна Анна с мужем Александром в своей недавно приобретённой квартире и, не далеко от них, в своём доме, сваты Андрей Иванович и Валентина Владимировна Петровы. Вокруг Луганска с середины мая велись уже ожесточённые бои в районе аэропорта, посёлков Металлист, Кондрашовки, Станицы Луганской. В самом городе действовало несколько диверсионных групп разъезжающих по городу в тентованных «Газелях» с миномётами и крупнокалиберными пулемётами. Они наносили скрытно удары, по военным и социально важным объектам, бесследно исчезали и появлялись снова в других районах города. 2-го июня, Анна, находясь дома на балконе четвёртого этажа, стала свидетелем бомбардировки штурмовиком ВВС Украины здания обладминистрации. Когда самолёт заходил на цель, чтоб выпустить ракеты, Анна стояла, уцепившись обеими руками за подоконник открытого окна, и смотрела, как он снижался для сброса ракет и летел точно на неё. Дом, в котором жили они с мужем, находился по курсу самолёта, за зданием администрации.  Когда он выпустил ракеты и пролетел прямо над Анной, набирая высоту и выстреливая за собой пучки ракетниц тепловых ловушек для собственной защиты, она остолбенела от ужаса и не двигалась с места. Анна считала, что самолёт продолжает сбрасывать бомбы над её домом. После взрывов в здании администрации она оставалась стоять неподвижной ещё долгое время.  Когда, через некоторое время прибежал домой Александр, он застал Анну на балконе безмолвную с широко раскрытыми глазами, полными слёз и, всё так же не подвижной от, не проходящего, оцепенения. Последовавший, после того как она осознала присутствие Александра рядом с ней, истерический громкий плачь, вернул ей подвижность. После этой бомбардировки, они пошли жить к свёкрам, и домой наведывались периодически, проверить всё ли в порядке. Вечером, того же дня, когда они спустились в погреб родительского дома вместе с ними, чтоб пересидеть обстрел, Александр рассказал, что ему пришлось увидеть около здания обладминистрации, сразу после атаки самолёта. Он шёл домой и тоже чудом не стал жертвой этой бомбардировки. Проходя по улице Советской, мимо сквера напротив администрации, он услышал взрывы. Погибло очень много женщин. Когда он подошёл ближе, то увидел их ещё живыми с оторванными ногами и разорванными телами. Похоже, что бомбили кассетными бомбами. На будущее, Петровы оборудовали погреб всем необходимым, чтоб можно было, если что, жить там несколько дней и откопаться, если потребуется после бомбёжки. Утром, обследовав дом, после ночного обстрела, они нашли несколько надколов на стенах от попадания осколков мин.  Семён смог дозвониться к Анне через три дня, после того как увидел сам в новостях кадры бомбёжки обладминистрации Луганска. Она, заплакав, рассказала ему об этих
                654
событиях. Семён посоветовал им с Сашей уехать из Луганска, пока хотя бы в Андреевск, где живёт Полина, её мать. Можно сразу к нему в Подмосковье, если получится выехать в Россию. Но она сказала, что родители Саши дом не бросят, а они не оставят их одних здесь в Луганске. Да к тому же, сейчас уже до Андреевска нет возможности доехать. Везде идут бои, и много деревень и посёлков, по трассе, уже разбиты, и от домов торчат одни печные трубы. Нацисты всех мужчин арестовывают и заставляют воевать на их стороне. Кто не соглашается, берут в плен, или убивают. Да и с женщинами не церемонятся. Если не на их стороне, насилуют и могут тоже убить. Семён, от услышанного, просто, растерялся. Что можно советовать в таких условиях. Он старался теперь созваниваться с дочерью ежедневно. Положение, вокруг Луганска, с каждым днём ухудшалось. Налёты штурмовиков продолжались. Обстреляли автовокзал, кроме этого, на улице Оборонной, очень много зданий уже было сожжено или взорвано. Разрушено много частных домов и погибло мирных жителей на кварталах Солнечный, Каменный брод, Мирный.  С большими жертвами людей разбомбили «Восточный рынок». Введённый в городе комендантский час и, постепенное, приобретение навыков контроля улиц патрулями и оперативными группами по обеспечению порядка, позволили отловить много диверсантов и ночные взрывы в городе уменьшились. Но, однажды, придя проверить своё жильё, молодые Петровы обнаружили, что в крышу их дома попала мина и разрушила две верхние квартиры. И хотя она попала в противоположной стороне дома, в стене с соседней квартирой образовалась диагональная трещина по всей длине комнаты, в которую, чуть ли, не пролезет рука. Александру, по заданию городской администрации, приходилось сейчас много разных строений восстанавливать в городе. Когда он с бригадой восстанавливал крышу своего дома, заделал и эту трещину. Анна, имела первое медицинское образование фельдшера и опыт работы в юности. Теперь, она пошла медсестрой в госпиталь.
         Андреевск, находившийся на юге Луганской области, где жили до приезда в Москву Семён и Надежда, и продолжали жить их родственники, стал одним из городов, который должны были вернуть под Украинское подчинение Вооружённые Силы Украины (ВСУ). Согласно плана АТО, от Мариуполя вдоль границы с Россией, ВСУ должны были пройти на север и забрать под контроль все пограничные контрольно-пропускные пункты (КПП). «Марьинский», «Должанский», «Гуковский», «Изваринский», до Харьковской области, которая бала под контролем ВСУ и спец батальонов, сформированных «Правым сектором». Эти подразделения вели бои вдоль границы с Россией, двигаясь на встречу к югу. Задача была, отделив народные республики от России исключить, таким образом, возможность ею оказать им помощь. Украинское руководство ставило задачу своим воинским соединениям, установить контроль над границей и, взяв в кольцо республики,
                655
подавить затем сопротивление «сепаратистов» и взять под контроль взбунтовавшиеся области. Руководство народных республик понимало всю губительность осуществления этих планов противником, поэтому усиленно формировало «ополчение» и оказывало повсеместное упорное сопротивление. Об этих планах воюющих сторон, не могли знать Мелиховы в Подмосковье. Надя, в прошлом году на Юбилее пообещала своему отцу, что пока он жив, она не пропустит ни одного Дня рождения Николая Петровича. Ему 20-го июня исполнялось 86-ть лет и Надежда собралась съездить в Андреевск на недельку. Тем более, что город находится рядом с границей и там, как было известно из телефонных переговоров с родственниками, о боевых действиях слышно не было, хотя, отдалённо, взрывы уже гремели.
       -- Где-то далеко «бахкают», - говорила младшая сестра Люба по телефону Наде. – Но мы уже привыкли, живём, ничего страшного.
       13-го июня Надя благополучно поездом добралась до города Зверево, на территории России, а оттудова автобусом, до таможенного пункта «Гуковский» и дальше в Андреевск. Семён, решили они с Надей, пока останется дома.  Во-первых, он недавно поступил на работу и ещё не имел права на отпуск. К тому же, ему поручили важный объект на посёлке Газопровод, что находился на юго-западе Москвы, за МКАД-ом. Гранитная облицовка фасада здания, с заменой ступенек, на парадном входе в корпус и капитальный ремонт нескольких помещений, внутри. Заказчиком был «Газпром», а это большая ответственность и большие деньги для фирмы ООО «Мог-строй», где работал сейчас Семён. От того, как будет выполнена работа, зависели перспективные заказы в дальнейшем. Во-вторых, надо было ухаживать за дачными растениями и поливать вовремя в теплицах, чтоб не загубить заготовку на предстоящую зиму.  В-третьих, к ним должна была вот-вот приехать Сенина сестра Светлана с внуками и всем своим семейством, из Мурманска. Они сообщили по телефону, что едут двумя машинами на Кавказ и промежуточную остановку сделают у Мелиховых. И, наконец, они с Надей решили, что поедут на Донбасс в октябре машиной, после уборки урожая на даче, на две недели, во время короткого отпуска Семёна. Так что, в настоящий момент будет логично, если Семён не поедет на Донбасс. Хоть Семёну очень хотелось поехать туда, чтоб своими глазами увидеть всё, что там сейчас происходило, и хоть как-то помочь «ополченцам» в их борьбе.  Понимая, что он уже не такой комплекции и физической возможности, чтоб участвовать непосредственно в боестолкновениях. От него была бы не большая польза в этом. Но подвести что-то вовремя или вывести раненых, на своей проходимой машине, он, пожалуй, смог бы отменно. Надя, пересекла границу, что называется вовремя. Буквально через два дня ВСУ начали масштабные наступления вдоль границы с Россией, расширяя коридор вглубь народных республик.  Участвовало с обеих сторон много техники и живой силы.  Фронт
                656
стремительно приближался к Андреевску и все КПП обстреливали, а некоторые из них, переходили из рук в руки несколько раз. Всё движение через КП то останавливалось, то, ненадолго, открывалось.  Созвонившись с Семёном, Надя сообщила о случившемся, и сказала ему, что возвратится домой, она теперь, пока не сможет. Для Семёна настали страшные дни переживаний и переговоров по телефону с Луганском и Андреевском. Причём говорить долго было нельзя, так-как все разговоры отслеживаются и пеленгуются разведкой Украины. Можно было за это, им на Донбассе, поплатится жизнью. В ту точку, откуда или куда звонят по телефону, могла прилететь   мина,  по   наводке   предателей,  засевших   в   городах.  Поэтому Надя, старалась говорить с Семёном не долго, уходив от дома в городской парк или сквер. Она, рассказала Семёну, что вся её родня, чем может, помогает сопротивлению. Готовят дома пищу, собирают вещи и продукты от населения для бойцов ополчения. Надя с дочерью Викторией тоже принимают участие в этом.  Но больше всех достаётся мужчинам. Муж Любы, Матвей, тоже собрался идти в ополчение. Люба упала перед ним на колени и с мольбами просила его этого не делать. Что она, если что с ним случится, не сможет жить без него и одна пуля, считай, убьёт их обоих. Она согласилась на любое участие Матвея в оборонительном движении и любой помощи им ополчению. Только, не на передовую. Ополченцы тоже, когда узнали, что он собрался на фронт, попросили его не делать этого. От него намного больше пользы в тылу. Теперь Матвей, хороший специалист по дизельным двигателям, днём и ночью занимается ремонтом и восстановлением боевой техники ополченцев. Он совсем, почти, не спит. Вместе с Романом и Ильёй, мужем и сыном средней сестры Веры, они помогают в доставке разного провианта в отряды.  Муж Виктории, дочери Надежды, Валерий, тоже, на грузовом транспорте, работает на оборону города. Семён спросил Надю, получится ли у неё выехать домой, как намечали, 21-го июня. Она ответила, что будет пробовать, а получится или нет, не знает.
        Когда Светлана с мужем Игорем приехали к Семёну во Фрязино, 15-го июня утром, с ними в машине «Toyota Corolla» универсал 1997 года, приехали, кроме двенадцатилетней внучки Анжелики, шестилетнего её брата Егора и её подружки одногодки Леры, ещё собака Таська и огромный кот Боливар. У Семёна рябило в глазах, когда они все начали вылезать из низкой, с виду маленькой, машинки, к тому же перегруженной всевозможной поклажей. Светлана сообщила, что второй машины не будет. Нина, дочь Светланы, решила продолжать своё путешествие дальше, к друзьям в Ростове-на-Дону, когда узнала, что тётя Надя уехала на Донбасс, а дядя Сеня сам будет встречать гостей. В машине Нины, которой она управляла сама, находились: её новый муж Юра, их грудная дочь Варя, Катя мама Леры, ехавшей в первой машине, и брат Нины, старший сын Светланы, Сергей.   Правда у них машина была по
                657
больше. «Audi 100, avant» модели 1991-го года. Там есть, где разместится свободно четырём взрослым и одному грудному ребёнку, тем более без животных. После заполярной зимы, эта большая компания ехала на Кавказ погреться у Чёрного моря на пару недель. Светлана остановилась на сутки передохнуть у брата и узнать, как обстоят дела на Донбассе, так как была уверенна, что Семён часто разговаривает с Анной и с Надей.  А у неё с Игорем, в Андреевске, стоит дом под присмотром тестя, которому тоже, скоро, будет уже 75-ть лет.  Вечером, созвонившись с Ниной, чтоб узнать, как они доехали с грудничком до Ростова, узнали, что сын Сергей уехал в Андреевск к деду, не пожелав ехать со всеми на Юг. Тут же, созвонившись с Сергеем, выяснили, что он спокойно проехал через «Должанское» КПП и уже с дедом Сергеем, чьё имя он носил, пьёт дома чай. Утром, Сковронские, отправились догонять свою дочь, которая тоже уже отправилась из Ростова искать на берегу моря приемлемое жильё для отдыха большой компании. Сергей остался со своим дедом в Андреевске, вокруг которого, нависала угроза окружения.               
       День рождения Николая Петровича отмечали под громкую канонаду на юго-востоке   города. На следующий день, во второй половине дня Наде нужно было быть в Зверево. У неё был обратный билет на поезд в Москву, купленный ещё дома. Матвею, державшему тесную связь с «ополчением», сообщили, что до обеда нельзя выезжать в сторону границы. Повсеместно идёт перестрелка с «нациками». Стрельба ведётся по блокпостам, и отстрел любого движущегося транспорта на дорогах.  Особенно к пограничному пункту «Гуковский». Матвей сам, на своём «Volkswagen Multivan» 2006-го года собрался отвести Надю в условленное место, где будет ждать его друг ополченец Жорка Брагин, на своём стареньком внедорожнике «Toyota Runner4». Жорка был родом из Краснодона, и местные бугры и балки знал, как свои пять пальцев. Выполняя обязанности связного, между городом и блокпостами, он помогал эвакуировать мирных жителей из сёл и посёлков попавшим под обстрел и потерявшим жильё. Часто вёз их прямо на пограничное КПП, чтоб люди могли отправиться к своим родственникам в Россию. Кроме Нади, Матвею в Россию надо было отправить и свою старшую дочь, Катерину с детьми Мариной и Никитой. С российской стороны, ещё с утра, на пропускном пункте «Изварино» их ждал муж Катерины, Данила, на своей машине. Он и Надежду должен отвезти к поезду в Зверево. По телефону, в 12-00 часов дня, с блокпоста по дороге на КПП «Изварино», сообщили об отходе «нациков», Матвею рекомендовали ехать, поскольку позже, может такого случая больше и не быть. Все быстро погрузились в «Volkswagen» и отправились в путь. Машина Матвея была хороша тем, что она была с полным приводом, дизельная и с механической коробкой передач. Снаружи не большая, но очень вместительная внутри. Однако у неё был один очень большой недостаток. Она была бежевого цвета, кузов, который, легко можно видеть в степи и в зелёных
                658
посадках. Поэтому Матвей замаскировал её ещё сутра, облив, разведённой водой, грязью. К моменту отъезда грязь высохла, и машина стала грунтового цвета. Приехав на блокпост, между Андреевском и   Краснодоном, и получив заверения от ополченцев, что всё тихо и Жорка ждёт их через семь километров в балочке, на полпути к погранпосту, они съехали с трассы на просёлочную дорогу. Дальше Матвей вёл машину по, еле видной дороге, петляющей по буграм и ложбинам, периодически въезжая в густые посадки и цепляя ветки деревьев. Матвей гнал машину быстро и от веток, кое-где машина демаскировалась. Появились белые полосы на боках кузова. Внезапно в машине раздался телефонный звонок. Это звонил телефон Нади. Ответив, она услышала голос Семёна. Он хотел узнать, выехала Надя домой или нет.
         -- Сеня, я еду сейчас с Матвеем к границе. Так что еду!               
         -- Слава Богу! – выдохнул Семён в трубку телефона.
         -- Надя, ты нас всех погубишь! – закричал Матвей. – Выключи телефон!
         -- Всё Сеня! Я отключаюсь! – крикнула в телефон Надя. - Говорить больше нельзя!
          В этот момент раздались выстрелы крупнокалиберного пулемёта, и на машину стали сваливаться с деревьев, крупные ветки.
          -- На пол! – кричал Матвей, продолжая гнать машину. – Все на пол! Спасайте детей!
          Семён тоже услышал в трубку эти выстрелы и крики Матвея. Очевидно, Надя не успела выключить телефон сразу. Но, через мгновение всё затихло и пошли сигналы прерванной связи. Семён остался сидеть в машине, под подъездом своего дома, испуганный и оцепеневший от услышанного. Он только приехал с дачи, полив всё в теплицах и хотел отчитаться перед Надей, как хорошо буйствует в огороде и на грядках. А заодно узнать, выехала Надя домой, как они планировали, или нет. Теперь он проклинал себя за этот звонок. И как себя вести после услышанного? Перезвонить нельзя. Остаётся ждать некоторое время и потом только повторить звонок.
        Матвей придавил на педаль газа и ускорил и без того быструю езду. До места, где их ждал Жорка, ещё километра три. Главное, было определить, с какой стороны по ним стреляют, чтоб не выскочить из посадки прямо под пулемётный огонь. Выстрелы повторились ещё два раза, прежде чем Матвей сориентировался, с какой стороны ведётся по ним стрельба.  Перескочив на противоположную сторону посадки, Матвей, перпендикулярно ей стал, петляя, удаляться и скоро спустился с бугра в овраг. Донбасская степь позволяла передвигаться, в сухую погоду, по бездорожью, и это им помогло.  По оврагу, они продолжили движение в направлении, где их ожидал Жорка. Сзади были слышны несколько взрывов от мин, прилетевших за холм, куда они спустились.  Но они, уже были далеко от того места.  Немного поплутав, Матвей отыскал ту балочку, где их ждал Жорка.   Его машина стояла в кустах
                659
терновника, прикрытая крупными ветками и абсолютна не видимая. Увидев загодя машину Матвея, он отбросил ветки и выгнал машину из укрытия.
        -- Вы чего шумите, - попытался пошутить он, когда увидел перепуганные глаза детей и женщин, в микроавтобусе. – Ну, успокойтесь, всё позади. Берите вещи и пересаживайтесь. Скоро будем в России.
        Матвей, не слова не говоря, быстро переносил вещи из машины в машину. Увидев, что Надежда сидит в «Volkswagene», он крикнул ей.
        -- Надя, ты чего сидишь, время тянешь. Быстро пересаживайся. Мне надо засветло вернуться домой, пока не начало темнеть, чтоб фары не включать. Где твоя сумка?
         -- Я никуда не поеду, - твёрдым голосом сказала Надя. -  Я возвращаюсь в Андреевск с тобой.
         -- Тебя что, контузило? – крикнул Матвей. – Анну марш в «Toyotu»!               
         -- Я никуда не поеду, - повторила Надя. – Я еду с тобой назад.
         -- Ты что, по телефону не наговорилась? – продолжал нервничать Матвей. – Не дури, садись в «Toyotu». Надя, у тебя же билет на поезд. И когда теперь получится переправить тебя, никто не знает. Может через месяц. А может и вообще…
         -- Значит так и будет, - со слезами на глазах, тихо сказала Надя.
         -- Опомнись, там тебя Сенька ждёт! – не унимался Матвей.
         Он, взяв Надину сумку, из своей машины понёс её в «Toyotu». Надя не двинулась с места, только вжалась вся в сиденье. К Матвею подошёл Жорка.
          -- Она точно никуда не поедет, - сказал он спокойно, - и не стоит терять время. Это её выбор. А оставаться здесь долго опасно. «Нацики» понимают тоже, куда ехала твоя машина. Они гнаться за тобой не будут, но могут передать по цепочке другим, находящимся в засаде ближе к погранпосту. И те уже, меня могут встретить. Нам надо ехать.
        -- Вот упёртые эти Барицкие, – махнул рукой Матвей. - Моя, такая же.
         Он быстро поставил Надину сумку обратно к себе в машину и, захлопнув пассажирскую дверь, побежал, попрощался с дочерью и внуками. Затем они обнялись с Жоркой и пожелали друг другу удачи.
        -- К Андреевску не жмись! - крикнул Матвею, садясь в машину, Жорка. – там быстрей попадёшь под обстрел. Держи между Краснодоном и блокпостом на Луганской трассе, а там повернёшь. 
        Машины разъехались в разных направлениях на максимальных скоростях, которая позволяла дорога. На обратном пути обошлось без обстрелов, но танки и технику ВСУ, двигающуюся к границе вдалеке, Матвей и Надя видели. Их машину с такого расстояния трудно было заметить. Небо затянуло тучами и стало пасмурно, как перед дождём. Но дождь так и не пошёл, и их цветовая маскировка машины, сработала.  До блокпоста они доехали благополучно. Дальше, в Андреевск, они уже ехали с охраной. С ними
                660
ехал бронетранспортёр ополченцев, приезжавший зачем-то на блокпост и возвращавшийся теперь обратно в Андреевск. Брагин тоже довёз своих пассажиров на КПП «Изварино» благополучно. Через час, как Жорка и Матвей разъехались в разные стороны, Надя вернулась в дом к своей дочери. Виктория и внучка Дарья очень ругали её за этот поступок. Семён, во Фрязино, не находил себе места до самого вечера, в неведенье и без права совершить телефонный звонок. Ему позвонила Надя, сообщив, что она вернулась назад в Андреевск и попросила перезвонить ей в девять часов вечера.  В это время она специально пойдёт в городской сквер, и они смогут немного поговорить.
        -- Как же ты могла вернуться, будучи в нескольких километрах от цели и решилась подвергать свою жизнь, опять опасности, - в отчаянии спрашивал по телефону Семён. – Ты совсем не с кем не считаешься и никого не любишь. Не своих родственников, не меня. И что теперь делать мне, прикажешь?               
        -- Сеничка, прости, - плача в телефон, тихо говорила Надя. – Я тебя очень люблю, поверь. Но я люблю и своих детей, и внучку. Они остаются все здесь. И сёстры, и папа, а я, уехать должна? Если им суждено здесь погибнуть, то должна с ними вместе погибнуть и я. Иначе как я буду жить потом? Бросила их здесь, а сама уехала. Пойми меня, Сеничка.
        -- Я тебя опять спрашиваю. А как же я? Что должен теперь делать я и как жить? Зачем мне это всё, что мы тут нажили? Ты опять от меня сбежала. Так я тоже всё закрою и отправлюсь в Луганск к дочери. И будь что будет.
        -- Нет, Сеня. Ты не посмеешь этого сделать. Мы прожили с тобой очень хорошо. Я благодарна тебе за эти совместные годы жизни. У меня нет ни одного дня, чтоб я сожалела о том, что мы вместе. Прости меня, что я так поступила. Я тебя очень люблю. Но я люблю и детей. Даст Бог всё обойдётся. А нет, значит так Богу угодно. Мы пожили достаточно, чтоб было что помнить и не о чём не жалеть. Спасибо тебе, любимый. Надеюсь, всё ещё будет хорошо. Давай заканчивать.  Завтра, в это же время позвони.  Целую тебя Сеничка.
        -- Надя, Надя, подожди! У вас что там, бои, рядом с городом идут?
        -- Нет, Сеня. У нас спокойно. Бои идут вдоль границы и под Луганском. Красный партизан бомбят, слышно. Говорят, и таможню «Гуково», тоже. Нас, пока, Бог миловал. У нас в доме есть погреб. Если будут бомбить, есть куда спрятаться. Ну всё, родной. Спокойной ночи. Целую тебя.
        -- Наденька, любимая, это вам там, спокойной ночи. А мы уж, тут... Целую тебя, солнышко. Завтра, в это же время, позвоню.
         Всю ночь Семён думал, как ему сейчас поступить. По телевизору показывали больше про ДНР, так как там велись основные бои, и ополчение там отступало, оставляя города. Про ЛНР сообщили, что в Луганске уже нет света и газа в домах. Большие перебои с водой. В магазинах разобрали баллоны с бытовым пропаном и питьевую воду. Разобрали и керосиновые лампы со свечами. Запасы продуктов были уже тоже на исходе. Если в частных
                661
домах в погребах были прошлогодние запасы выращенных на огородах овощей, был не убранный урожай ещё этого года, и хоть какая-то домашняя живность: куры, кролики. То жители многоэтажных домов, имевшие свои дачи за городом, не могут теперь к ним добраться, чтоб собрать скудный урожай овощей и фруктов. А многие их и не имели, как многочисленные старики, и для них наступали голодные дни. Социальные пособия, которые уже организовали ополченцы, были скудные. Семён дозвонился к Анне и, она рассказала, что у них более-менее всё в порядке, по сравнению с остальными. У Анны были запасы замороженного мяса домашней птицы привезённой весной от бабушки, из-под Таганрога. Консервированных овощных солений и   варенья   тоже осталось много неиспользованных, после прошедшей зимы. От Полины и бабушки навозили столько, что хватило бы ещё на год. Всё, они перевезли к свёкрам. У них была большая морозилка и бензиновый генератор, который включали только для того, чтоб нагнать мороз в морозилке и зарядить телефоны. Свёкр, Андрей Иванович, всю жизнь работал водителем и всегда держал дома хороший запас бензина. Валентина Владимировна, хоть была и главным бухгалтером на предприятии, тоже выращивала хорошие урожаи в теплицах и на подворье, хотя оно у них было не большим и часть засажено фруктовыми деревьями и кустами смородины и крыжовника. Валентина Владимировна и Андрей Иванович, как люди старой формации, рождённые родителями из Ленинграда, побеспокоились ещё раньше, чтоб запастись немного солью, сахаром, мукой, крупами, спичками, и даже сигаретами. Что для свёкра было важно. Так что запасы продуктов и у них были. Только за водой, им приходилось ездить в город к машинам цистернам, которые подъезжали к многоэтажным домам, и возле них собирались огромные очереди людей с емкостями. Из живности, на тот момент, у них было две кошки и большая собака овчарка, по кличке Дон, которых тоже надо было кормить, как членов семьи. Из разговора с Анной, Семён узнал, что они со свёкрами и котами ночуют в подвале, так как обстрелы города идут почти каждую ночь. На верху остаётся только Дон, которого они выпускают из вольера, для охраны дома. Анна рассказала, что маме в Андреевске тоже достаётся. Лифты не работают, свет включают по часам, воды нет. Им тоже привозят автоцистернами её раз в день. А она продолжает выходить работать на шахту и редко попадает на раздачу воды. Хорошо хоть соседи выручают и ведро воды набирают ей на всё. На еду и на туалет.  А недавно их здание шахтного подъёма обстреляли «нацики» и она чуть не погибла. Все бежали вниз по лестницам, лифтами пользоваться по тревоге нельзя, их отключают, и она, споткнувшись, упала. Ушибла ногу и медленно опускалась по лестнице вниз. В это время мины попали в здание на отметке выше и пробили стену подъёма насквозь. На неё посыпались мелкие осколки бетона со стены. Крупные куски упали на железной лестнице.  Они там, у них на шахте, очень
                662
мощные. Была бы она в этот момент выше, точно погибла бы. Семён попросил Анну передавать огромный привет маме и его искреннюю радость тому, что всё так обошлось. Пусть знает, что он помнит и переживает о ней тоже, что, лучше бы Полина уехала на это время в Таганрог к бабушке. Анна сказала, что она говорила это маме, но она отказалась. Что без неё не уедет, да ещё и не хочет бросать работу, чтоб её не потерять в последствии.
       После разговора с дочерью, Семён, на кухне достал из стола банку с самогоном и налил себе стакан. Выпил залпом и, закусывая куском сала, стал размышлять о том, как это получается, что всегда он оказывается, последнее время, вне событий.
       «Отца похоронили без меня, из-за отсутствия на тот момент паспорта я не мог пересечь границу. Цех, который я почти создал, и он готов был давать продукцию, разобрали и вывезли, пока мы с Надей были в отпуске. Сейчас война на Донбассе, все там, и Анна, и Полина, и даже Надя, а я здесь, за тысячу километров от них. Почему Господь поступает так со мной. Ведь я специально, от всего этого не бегу, а оказываюсь всегда за тысячу километров от событий. Получаю в избытке информации и впечатлений, без собственного участия. Нет, этому надо положить конец. Завтра поговорю с Надей и отправлюсь ночью туда после разговора. А сегодня надо идти попробовать уснуть и завтра сутра начать подготовку к отъезду на Донбасс».   
        Он налил себе ещё полстакана самогона, выпил и отправился в спальную, на кровать. Не раздеваясь, лёг сверху на покрывало и стал размышлять о том, что ему сказала сегодня Надя.
       «С каким это было чувством, любовью, - вспоминал он. – Если, я её потеряю, то и жизнь потеряет всякий смысл. Дочь определена и от меня, мало, что зависит в дальнейшей её судьбе. А если, не дай Бог, не станет Нади, что дальше? Другую женщину, рядом с собой, я не вижу и не смогу принять. Жить одному здесь, здохну с тоски. Надо будет куда-то уехать. В Екатеринбург к Перову и Леманну, хоть кем устроиться. Хоть сторожем. А, на хрен я им нужен? Лучше к Серёге Артемьеву в Самару. К моему казахстанскому другу. Устроюсь на Волге, каким ни будь бакенщиком, и буду жить у речки. Как мечтал мой батя.  Ага… Там надо, если что, вёслами махать, будь здоров. А я, последнее время, кроме авторучки и стакана, ничего в руках не держал. Да ничего, привыкну. Надо будет, поплыву. А вообще, то дурак. О чём я думаю. Надя жива, а я, её уже похоронил. Вот гад, ты Сеня! Надо пойти и выпить за её здоровье».
        Семён поднялся и пошёл опять на кухню. Налил полстакана самогона и со словами: «За тебя любимая Наденька. Дай Бог, чтоб у тебя было всё хорошо, и ты вернулась домой, ко мне. Пусть будет так, чтоб ты, пережила меня». Он выпил до дна и опять отправился в спальную. Раздевшись, он лёг под одеяло и уснул.   На следующий день, вечером, Надя рассказала Семёну по телефону,
                663
как ей досталось от отца и сестёр, когда она приехала к ним, на переулок Партизанский, помогать готовить для ополченцев еду. Все в один голос заставляют её вернуться домой, в Москву. Так что Надя постарается, при первой возможности приехать. На следующий день, 23 июня, в 5-ть часов утра к дому на улице Политаева, где жили Молчановы, и находилась Надя, подъехало такси. Приехавший на нём Матвей, поднял с кроватей всех домочадцев, как по тревоге.  Он объяснил, что сегодня на КПП «Гуковское» тихо и без проблем, можно пересечь границу. Пока объявлено прекращение огня, надо воспользоваться. Сильно, конечно, «нацикам» верить нельзя, но таксист подтверждает тоже, что там пока тихо, так как он там сегодня уже был. Надя, ещё на кануне вечером, заставила Валеру и Викторию оборудовать подвал под домом под бомбоубежище, и они опустили туда одеяла матрасы, свечки, спички, лопату, небольшой запас продуктов и воды.               
      -- Я, хоть немного, буду спокойна, что у вас есть оборудованное место на случай бомбёжки, – сказала Надя. – Иначе бы я не уехала.
      Виктория и Дарья помогли быстро собраться Наде и её отправили на такси. Приехав, в город Красный Партизан, находившийся за два километра до пограничного КПП, они попали в небольшую пробку. Там собралось около двадцати машин таких такси. Ополченцы пропускали по четыре пять машин с интервалами по времени. Делали они это на всякий случай, так как выстрелы иногда были слышны вдалеке. Когда Надя проезжала по окраине города и через бывший пограничный пункт с украинской стороны, она ужаснулась. Вокруг всё было в развалинах. От лечебного комплекса, находившегося рядам с КПП, остались руины. Около семи часов утра, Надю высадил таксист на железнодорожном вокзале в Зверево. На следующий день Семён встретил Надю на Павелецком вокзале в Москве. То, как они встретились, подтверждает, что в жизни происходят повторения, если этого очень хотеть. Их встреча была настолько нежной и желанной, что у обоих на некоторое время   захватило дух, и они не могли произнести ни слова. По дороге из Москвы во Фрязино, Надя рассказывала Семёну, что ей довелось пережить за эту поездку, и какие сильные люди, в основном, живут на Донбассе. Как все сплотились в своём горе и помогают друг другу. Особенно, своим защитникам, ополченцам. Конечно не все. Как обычно, нашлись и предатели, и недоброжелатели, осуждающие сопротивление и готовые принять фашистскую власть, лишь бы было всё тихо и мирно. 
        -- Представляешь Сеня! Я встретила знакомую на рынке. Она готова отказаться от русского языка. А сама, разговаривает на украинском языке, как кот на английском. Никогда бы на неё не подумала, учительница.
        -- Да, я тут тоже поговорил со своим кумом по телефону. Жаловался мне, что в Андреевске появилось столько добровольцев из России и других стран, что ему страшно ходить за хлебом.  Осетины, чеченцы, и даже, словенцы или
                664
сербы. Вместо того чтоб благодарным быть, он, сволочь, жалуется.
       -- И, что?
       -- Что-что, послал я его. И сказал, что больше мы не кумовья. Чтоб больше мне не звонил. Ты под пулями пробираешься ко мне, а он жалуется о своей боязни сходить за хлебом. Я ему говорю, мол, ты видел хронику, как женщины в Луганске, ещё живые с оторванными ногами и разорванными животами, после авианалёта украинской авиации, просят передать родным, чтоб их за всё простили. И лежат тихо, не за что умирают. А он говорит, что пусть бы сидели дома, а не шлялись возле администрации, целее были бы. Ну, не сволочь ли?
        --   О, Господи! Что творится? – сказала, со вздохом, Надя. – Но всё равно. Хорошо ли это, Сеня? Кум ведь.  Грех, наверное.
        -- А под нацистами соглашаться жить, не грех?
        -- Да, конечно. Сеня, какое горе пришло на нашу Родину. Свои со своими воюют и радуются, что убили больше. Общее помутнение сознания. Правду говорится. Не ведают, что творят.
       -- А твои дети ведают? А Матвей и твои сёстры, ведают?
       -- Матвей да. Ему ополченцы с передовой звонят и просят привезти сигарет, воды и он покупает, часто за свои деньги и везёт. Половину тех денег, что он зарабатывает, тратит на помощь ополчению, а с них, за ремонт техники денег не берёт. Они сами ему привозят, иногда бензин, или ещё чего из инструмента. Люди тоже, приносят свои деньги, вещи, одеяла, матрасы. Консервированные компоты, огурцы, помидоры в трёхлитровых банках. Целые батареи банок. Всё для ополчения. А сёстры Люба и Вера, с женщинами готовят, ты, не поверишь. Котлет по 200-300 штук, а может больше. Я, когда им помогала, сама налепила и пожарила их больше полусотни. Картошку варят вёдрами. А Виктория рогалики напекла, я один раз видела, Валера привёз к Матвею, чтоб отправить ополчению, целых два яблочных ящика.
        -- Вот видишь. Так что, нормальные люди ведают и знают, что делают.
         Так быстро, за рассказами Нади, они приехали во Фрязино.  Ежедневно созваниваясь с родственниками в Донбассе, хоть на пару слов, узнавали, как там развиваются события. Когда сестра Семёна возвращалась после отдыха на Кавказе в Мурманск, они с мужем и внуками заехали к ним на пару дней. Их дочь Нина, со своими пассажирами, тоже заехали, на несколько часов, поздороваться, а потом, пообедав и передохнув, отправились дальше. Светлана, за ужином, рассказала Наде и Семёну, что сын Сергей отправился воевать, записавшись в ополчение. Оказывается, он, списавшись SMS-ками по телефону с одноклассниками ещё из Мурманска, договорился с ними идти в ополчение вместе. Никому, не говоря, кроме сестры Нины, которая оставила, до поры, это в тайне от всех, он осуществил свои планы. Где он сейчас находится, никто не знает. Дед Сергей, у которого он погостил неделю, тоже не знает. Но в Андреевске, Сергея нет. Погостив с внуками, с собакой Таськой
                665
и котом Боливаром на даче Мелиховых два дня, с выездом на Чёрное озеро для купания, они отправились на третий день, рано утром, домой. До конца лета Надя проводила время на даче, собирая урожай овощей, ягод и ходила за грибами в лес. Всё это она консервировала в большом количестве, надеясь в октябре повести, сколько влезет в машину, на Донбасс.
        Во второй половине июля, положение на Донбассе обострилось до предела. Угроза захвата ВСУ многих городов вдоль границы с Россией, обрела полную реальность. Уже составлялись списки не благонадёжных и активистов, помогавших ополчению, подлежащих уничтожению, при овладении этих городов отрядами «Правого сектора». Матвей Вишневский и многие другие его сподвижники попали в эти списки. Их предупредило об этом ополчение и организовало выезд его с женой Любой в Россию.  Все дети и внуки обоих сестёр Нади уже выехали и поселились в разных городах России. Внучка Нади Дарья приехала к Мелиховым во Фрязино и, через две недели, получив необходимые разрешающие российские документы, пошла работать продавцом в торговый центр. В Андреевске остались только Молчановы Виктория и Валерий, и сестра Нади, Вера с мужем Романом и Николаем Петровичем. Матвей и Люба, поселился в одном из сельскохозяйственных районов Ростовской области, и он пошёл работать в ремонтные мастерские, где сразу зарекомендовал себя грамотным механиком и пользовался поддержкой руководства местного аграрного комплекса. Им помогли подыскать домик для жилья, но это мало их утишало.  На Донбассе стоял свой двухэтажный дом с грядками, огородами и садом. Всё надо было обрабатывать и убирать созревший, к этому времени, урожай. Но попасть туда, не было возможности. ВСУ и радикальные спец батальоны, затягивали петлю фронтового окружения вокруг Донецка, Дебальцево, Красного Луча, Снежного, Луганска, Краснодона, Андреевска и других городов народных республик. Ополчение продолжало отчаянное сопротивление. В их ряды вступали всё новые и новые бойцы, как жителей не покорившихся областей, так и других регионов Украины. Людей не согласных с порядками и идеологией новой власти. Большое пополнение добровольцев приходило из разных регионов России и других стран.
       В конце августа Наде позвонила сестра Вера и сообщила, что с отцом стало плохо. Неожиданно у него забарахлил кардиостимулятор на сердце, который стоял у него уже давно. В Луганске сейчас нет возможности ему помочь. Там такие операции теперь не делают. Деду становилось, с каждым днём всё хуже и хуже. Он, уже стал терять сознание, и Вера с трудом его возвращала к жизни. Матвей созвонился с друзьями в Андреевске и они, изучив последние данные разведки места нахождения ВСУ вдоль границы, сообщили, когда и где, лучше всего пересечь границу, чтоб приехать забрать деда.    С Матвеем отправилась его дочь Катерина, работавшая раньше много
                666
лет медсестрой в детской поликлинике. Теперь, временно, с мужем и двумя детьми переехавшие жить в русский Новошахтинск. Приехав в Андреевск, и увидев деда, они поняли, что нельзя терять и минуты. Сразу необходимо отправляться в обратный путь. Им повезло, и они вернулись на КПП «Должанский» без происшествий.  Когда они пересекли границу, дед был без сознания. Разобравшись, что происходит, пограничники организовали быстрое оказание медицинской помощи Николаю Петровичу, дежурным врачом. Через полчаса Матвей привёз его в Новошахтинскую больницу. Через два дня, после того как его прокапали, Николаю Петровичу стало легче, и его выписали. Но ещё через сутки, когда Матвей, по просьбе деда стал его переправлять в Андреевск, ему опять стало плохо, прямо на КПП. И Матвей отвёз его снова в Новошахтинскую больницу. Теперь, Николай Петрович, находился всё время в реанимации. Люба вызвала Надю в Новошахтинск. Она, забрав с собой все деньги, что были на тот момент накоплены у них с Семёном, приехала автобусом. У Семёна была ответственная сдача объекта на «Газпроме». Да и смысла не было гнать туда машину, когда там находился Матвей на своём транспорте. И помочь Семён ничем не мог, кроме сочувствия. Надя, конечно, была искушённой в вопросах договориться со специалистами и достать что-то необходимое. Поэтому она взяла на себя обязанности вести переговоры с врачами и доставать необходимые медицинские препараты.   К тому же эта операция стоила больших денег, которых они не могли иметь возможность сейчас собрать. Даже сложившись с сёстрами все втроём, они смогли собрать не многим чуть больше 30-ти тысяч рублей. Этого, могло хватить только на новый кардиостимулятор, и поддержание Николая Петровича до операции в больнице. Даже, когда они оформили Николая Петровича беженцем и ему, на основании этого, полагались определённые льготы. Местный хирург, сорокалетний спортивный и громкий, Юрий Сергеевич Датов, при всей его внешней строгости и мужественности, не брался за такую операцию. Но он посоветовал обратиться к хирургу, который жил в Ростове-на-Дону и дал Наде его телефон. Созвонившись с ним и договорившись о встрече, Надя и Матвей сразу выехали туда. Их встретил, в небольшой частной поликлинике, семидесятилетний, видный, седой высокий мужчина. Он провёл Надю в свой кабинет и предложил присесть. Профессор Полохов Михаил Илларионович, был полная противоположность своему протеже из Новошахтинска. Он внушал доверие своим доброжелательным и тихим разговором, с приятной улыбкой на лице. Предложив Наде чай, и расспросив всё досконально, он, немного задумавшись и после небольшой паузы, стал быстро что-то писать на листе бумаги. Затем он передал этот листок Наде.               
         -- Вот то, что вам необходимо успеть сделать, к моему приезду в Новошахтинск, завтра.
                667
          Надя стала быстро читать написанное на листке, но ничего не видела, из-за нахлынувших на глаза слёз, и не понимала, из-за сдавивших горло чувств, затрудняющих осмысливать информацию. Она не могла поверить, что доктор так быстро принял самостоятельно решение ехать в Новошахтинск, к её папе. Без уговоров и не выдвигая, каких либо, условий.
          -- Ну-ну, перестаньте плакать. Вам этим заниматься сейчас некогда. Необходимо, чтоб вы сейчас поехали по этому адресу, который я вам указал в первом пункте, и купили именно этот кардиостимулятор. Другой, вашему папе не подойдёт. Цену я вам ориентировочную тоже здесь указал. Вчера они там были точно. Второе, необходимо, чтоб мне, завтра к 11-ти часам утра, подготовили операционную в Новошахтинске. Третье, надо подготовить папу к операции. Четвёртое, необходимо прислать за мной машину, часам к девяти утра, а лучше в восемь, чтоб меня отвезли туда, и желательно обратно. Вот чем вам надо заниматься. Так что утрите слёзы и за работу.
         Надя, мгновенно вскочила на ноги, вытирая платком глаза и, бесконечное раз повторяя слова благодарности, попыталась робко спросить о цене его помощи.
         -- У вас что, совсем денег нет? Ну, после того, как вы всё, что надо для операции купите, ничего не останется?
          -- Тысяч десять, рублей, останется. Ну, может немного больше, - ответила Надя, глядя Полохову прямо в глаза.
          -- Ну и достаточно, - сказал тихо, улыбнувшись, Полохов. -  Езжайте уже,               
езжайте. У вас много ещё дел.
        Когда Матвей и Надя вернулись в Новошахтинск, с купленным кардиостимулятором, и пришли в больницу, то Катерина рассказала им, что с дедушкой совсем плохо. Когда он приходит в себя, у него начинаются какие- то видения и судороги. Страшные тряски, от которых у него сильные боли. Он даже просил, чтоб его больше не мучили и не откачивали.  Он хочет умереть. А тут ещё и мама ей добавляла хлопот. Люба тоже, падала в обморок, и её требовалось приводить в чувства. В общем, врачам и Катерине досталось. Доктор Датов требовал, чтоб, как только появится Надя, её сразу привели к нему в ординаторскую, в любое время. Он сегодня остался дежурить ночью в больнице, из-за дедушки. Узнав о том, что Надя обо всём договорилась с профессором и, прочитав записку, которую тот написал, Юрий Сергеевич, казалось, сам вздохнул с облегчением. Он всё организовал так, как было в записке, даже отправил утром санитарную машину за профессором. Операция прошла успешно. Уже около машины, на которой профессор собирался ехать обратно, Надя подошла к Полохову, чтоб отблагодарить его.
        -- Михаил Илларионович, спасибо вам большое, от всех нас: детей, внуков и правнуков, за нашего дедушку. У вас золотые руки! Дай вам Бог здоровья и долгих лет жизни!
                668
       -- У вас хорошая семья, а у вашего папы, дети. Теперь будет всё хорошо. Он у вас будет долгожителем. Мужик крепкий, раз такое, перенёс в 86-ть лет. До свидания, - улыбнувшись, сказал Полохов и сел в машину.
        На следующий день, утром, когда Надя зашла к Николаю Петровичу в палату реанимации, он встретил её улыбкой, и очень медленно сказал, что он, чувствует себя хорошо. После тех приступов, которые он перенёс, врачи предупреждали, что он может не узнавать близких. Во всяком случае, первое время, так это точно. Надя, зашла к нему, очень опасаясь этого.
        -- Папа, ты меня, узнаёшь? - спросила, насторожившись, она. -  Кто я?
        -- Дочка, - как обычно, делая ударение на последнюю букву «а» в слове, ответил он. – Дочка, Надя.
         Подтвердил он ещё раз, заметив её встревоженный взгляд. У Нади из глаз покатились слёзы радости. Побыв ещё немного с отцом, она вышла из палаты и сообщила всем ожидающим родственникам в коридоре, что с Николаем Петровичем всё в порядке. Чувствует себя хорошо, улыбается, и узнал её сразу. На следующий день, перед тем как Матвей собрался везти Надю, к поезду на Москву, она зашла к доктору Датову и отблагодарила его тоже, от всей души словами и небольшими деньгами.
        -- Спасибо вам, Юрий Сергеевич, что не дали нашему папе умереть. Если бы не вы, мы бы его не спасли.
        -- Пусть ваш папа благодарит Бога, что у него такие дети, – ответил Датов. – Любого другого, на его месте, уже бы не было на свете.
         -- Ещё раз благодарим вас. Юрий Сергеевич, мы, наверное, больше никогда с вами не увидимся. Я сегодня уезжаю в Москву. Можно я вам дам совет? – спросила осторожно Надя.
         -- Ну, давайте. Только смотрите, потом не пожалейте, - предупредил Датов и насторожился.
         -- Вот-вот, вы опять, - сказала Надя. – И тогда, когда мы только приехали. Вы кричали, мол «Понаехали тут всякие! Без вас тут хватает!».  А ведь вы добрый и очень отзывчивый человек. И мы, вся наша родня, запомним вас именно таким вот, жёстким, но в душе, добрым и отзывчивым. Юрий Сергеевич. Вы прекрасный человек и очень хороший врач. Только, улыбайтесь по чаще и меньше нервничайте. Спасибо вам ещё раз за всё.
        -- Спасибо и вам, Надя, за добрые слова, - улыбнувшись, сказал Датов. – До свидания. Счастливого пути.
        Простившись с Николаем Петровичем и всеми родными, Надя уехала на поезд. На следующий день она была дома, во Фрязино. 1-го сентября, Надя вышла на работу в городской Дворец Культуры, администратором. Её туда приняли по рекомендации бывшей сотрудницы по работе в строительной компании, у которой в ДК работали родственники. Надя с энтузиазмом принялась осваивать новую для себя профессию работника культуры. В конце
                669
октября Мелиховы получили известие о Сергее Сковронском. Их сообщила, рыдая, Светлана, по телефону. 
       15-го июня Нина, прежде чем ехать в Ростов-на-Дону, завезла брата Сергея на российский пограничный пункт «Должанский». Простившись со всеми, с кем ехал вместе из Мурманска в одной машине почти трое суток, он отправился на таможню, оформлять документы для пересечения границы. После оформления документов, Сергею, и другим пассажирам автобуса «Газель», направляющемуся в Андреевск, пограничники рекомендовали подождать некоторое время, пока со стороны ЛНР, дадут добро ехать. Глазея вокруг, от нечего делать, Сергей увидел на противоположной стороне КПП, оформляющих документы, для перехода границы из ЛНР в Россию, своих друзей, одноклассников. Там находились двое, из пятерых, собиравшихся идти вместе с Сергеем в ополчение. Он направился к ним.               
      -- Санёк, Юрка, привет! Вы куда собрались? - весело спросил Сергей.
      -- Привет, Серый.  Да мы, - запинаясь, стал отвечать Юрка, - решили уехать
в Россию. Нас пригласили в Воронеж, на работу.
       -- Как на работу? – опешил Сергей. – А как же ополчение? Все вместе, как договаривались.
       -- Да, понимаешь, - ответил, теперь Санёк, - планы поменялись. Ситуация изменилась.
       -- Что изменилось? Война закончилась?
       -- Да нет, война наоборот, – уводя взгляд в сторону, сказал Юрка. – Просто, тебя долго не было. Демон и Витёк уехали неделю назад, куда-то, на Волгу. Под Кострому, что ли.
       -- Моя жена, с ребёнком, уехала в Воронеж раньше, - стал объяснять Санёк, - и теперь вот позвонила и говорит, что нашла нам работу там. Глупо не воспользоваться.
       -- Ну, Саню, ещё можно понять, - насупившись, сказал Сергей. – Жена, ребёнок…  Хотя, они были у тебя и раньше, когда ты соглашался идти вместе с нами. А ты Юрка, что?
        -- А я скажу честно, Серый. Я боюсь. Пока не видел похорон ополченцев, вроде хотел идти воевать. А теперь боюсь, ещё даже не попав на фронт. А что же будет, когда попаду туда. Вон, Витёк с Демоном, тоже уехали.
        -- По крайности, честно. А Макс где? - уже собравшись уходить, не прощаясь, спросил Сергей.
        -- Макс воюет, в Донецке, – ответил Санёк. – Он уже давно там.
        -- Ладно… Счастливо обосноваться на новом месте, - сказал Сергей через плечо и, быстро пошёл обратно, к автобусу на Андреевск.
        Скоро, дали добро на отправку. А через час, с четвертью, Сергей сидел за столом у деда в Андреевске и пил чай. Тот не мог нарадоваться на приезд внука, разглядывая его. В Андреевске, кроме семнадцатилетнего сироты, сына
                670
дочери Аллы, несовершеннолетнего Артёма, у него никого больше не было. Он боялся, что так и умрёт, не повидав близких людей. Жена умерла перед войной. Младшая дочь Алла, умерла ещё раньше, от не излечимой болезни. Она жила одна с сыном, который теперь жил с дедом. Оставшись один, Артём, вырос замкнутым и не общительным. Старший сын Игорь, отец Сергея, со всем своим большим семейством жил в Североморске, Мурманской области. Они там поселились давно. Игорь служил мичманом, на подводной лодке.  Когда он вышел на пенсию, на Севере оставалась жить только дочь Нина со своей семьёй. До войны, когда были живы родители Светланы, жены Игоря, они смогли купить небольшую усадьбу с маленьким домиком в Андреевске, рядом с ними. Жили несколько лет там с сыном Сергеем, где он и окончил школу. Когда родители Светланы умерли, они переехали жить обратно на Север, поближе к своей дочери, и приезжали сюда, только летом, с внуками. Теперь, когда началась война, ждать их приезда, не было никакой возможности. Да и дед сам, запрещал им это делать. Он смотрел за их домом и надеялся, на скорое окончание войны.
       Внук Сергей, был очень похож на своего деда Сергея Борисовича. Светловолосый, с короткой стрижкой и голубыми глазами. Высокий, как и все в их пароде Сковронских, под два метра ростом. Худощавый, и широкоплечий, опять же согласно конституции всех мужчин Сковронских. Массой тела они обрастают после сорока лет. Сергею было в это время 29-ть лет. Он не служил в армии, не пройдя комиссии в военкомате, по состоянию здоровья. И теперь, Сергей боялся, что его не возьмут в ополчение на передовую, а направят, куда ни будь, в тыловые подразделения.  Целую неделю Сергей ходил по знакомым и друзьям, выяснял как лучше и к кому подойти, чтоб попасть в боевое ополчение, штаб которого находился рядом с городским военкоматом.  В штабе, проверив документы Сергея, предложили ему идти в патрульную службу по городу. Сергей пообещал подумать и прийти через пару дней. Он, вот уже несколько дней названивал пятому своему однокласснику, Максиму Кальмарову. Но телефон молчал. Наконец, на восьмой день пребывания Сергея в Андреевске, Максим ответил. Оказалось, он был тяжело ранен и находился в донецком госпитале. Ранение было двойным. В ногу и зацепило лёгкое, под ключицей. Но теперь, операции все сделаны, и он мог говорить по телефону. Узнав, что Сергей не может определиться с поступлением в боевую часть, Максим пригласил его приехать к нему в госпиталь, и он порекомендует его своим командирам. Сергей, сказав своему деду, что он поедет проведать раненого друга, на несколько дней и скоро вернётся, уехал в Донецк. Максим с радостью встретил Сергея, который потом двое суток не покидал его в госпитале. Целыми днями они говорили о происходящих событиях. Максим рассказал о том, как он воюет и, что он уже второй раз попал в госпиталь по ранению.  Служит он в батальоне «Восток».  Звание имеет уже сержанта.  Его
                671
позывной «Кальмар», как тут часто принято брать по фамилии или имени созвучный. Ранение получил не далеко от города Снежное, попав под миномётный обстрел. В палате с Максимом лежал героический лейтенант Орлин, позывной «Орёл». Максим рассказал про него. Орлин был награждён «Георгиевским крестом» за действия, которые он совершил, получив множественные ранения. На блокпосте, под тем же городом Снежное, он со своим взводом держал оборону до того момента, пока не закончились боеприпасы. Потом, приказав оставшимся в живых отходить к городу, сам, остался на блокпосте, с минимальным остатком боеприпасов, оставленных ему, и корректировал огонь по наступающему противнику. Скоро пришлось давать наводку стрельбы прямо на то место где он находился. Выстреляв весь свой запас патронов, оставшись с одним для себя, он был сильно ранен от мины, прилетевшей от своих.  Противник, так и не взял блокпост и отступил. Положив большое количество солдат ВСУ, сам «Орёл» чудом остался жив. Эта история произвела большое впечатление на Сергея. На кровати лежал маленький, тихий, не разговорчивый человек, совершивший такой подвиг.
        На третий день Сергей вернулся в Андреевск к деду, ожидать вызов в Донецкую воинскую часть, по рекомендации Максима. Ещё, через три дня, он, получив по телефону вызов, сообщил деду, что у него есть дела и он должен уехать. Не сказав куда, он отправился обратно в Донецк.  Сергей был направлен в учебное подразделение батальона «Восток». Пройдя там ускоренный курс обучения, получил назначение в зенитно-ракетное отделение 2-ым номером у «Охотника». Им был парень из Донецка, 23-ёх летний Михаил Охтин, имевший уже месячный опыт боевых действий. Сначала, Сергею показалось, что это не большой срок. Но, как оказалось потом, достаточный, чтоб привыкнуть к свистящим рядом пулям, а тем более, к разрывам мин. Их задачей была с переносным зенитно-ракетным комплексом (ЗСУ ПЗРК) поддерживать и защищать штурмовые отряды от атак с воздуха. А также, прикрывать из засад, небо над боевыми позициями и блокпостами. Сергей никак не мог придумать себе позывной. На фамилию Сковронский, кроме «Сковорода» ничего на ум не приходило. На имя Сергей, тоже. Кроме «Серый», которых было в разных подразделениях много, тоже ничего не мог придумать. Задумавшись, он стоял, опершись на столб возле казармы, потупив взгляд на землю.
        -- Что стоишь как тень от столба, - спросил «Охотник», подойдя к нему. – Позывной себе выдумал? Идти в бой без позывного нельзя.
        -- Точно! «Тень», - осенило, Сергея вдруг. – И на серого чем-то похоже. И убить тень невозможно. Пусть будет «Тень».
       Так Сергей стал боевой единицей с позывным «Тень».    
       Скоро, Сергей был отправлен на первое боевое задание. Они с «Охотником» прибыли на Саур-Могилу. Здесь сразу, не успев занять позицию,
                672
попали под пулемётный обстрел. Сергей сначала и не понял, что за шипящие осы проносятся рядом. Разгрузившись с машины недалеко от кафе, попали под начавшийся ракетный обстрел. Они успели укрыться в помещении сауны, находившуюся под пригорком, что их в итоге и спасло. Пересидев там обстрел и получив задание от командира «Урала», заняли свою позицию. Окопавшись, они провели там, отражая атаки, три дня. Эти дни их не переставая обстреливали из орудий, миномётов и самоходной техники.  Они, кроме автоматной стрельбы и нескольких не точных выстрелов из ПЗРК, так и не смогли поучаствовать в сражении. Но Сергей, за эти три дня, научился определять на практике системы или наименование применяемого противником оружия. Здесь он увидел впервые применение систем «Град». Как с одной стороны, так и с другой. Но курган их надёжно закрывал, когда они прятались с противоположной стороны от обстрела, и был удержан ополченцами, а это главное. После ротации их с «Охотником» перебросили на позиции под городом Шахтёрск. Они опять попали под бомбёжку, ели успев окопаться. Бомбили их самолёты МИГ и СУ. Там, ими была сбита и первая воздушная цель, за которую их в последствии наградят.


      На четвёртый день их перебросили в одно из самых горячих мест, на тот момент войны.  На легковых автомобилях взвод прорвался к позициям между
                673
аэропортом Донецк и Пески. Окопавшись здесь, их расчёт пробыл в боях пять дней, до ротации.  Эту позицию держали ополченцы, почти, две недели, под постоянными пушечным и ракетным обстрелом. После ротации, Сергей узнал о гибели тех людей, которых знал лично. Им сообщили, что погиб командир «Урал». Чуть позже, узнали о гибели разведчика с позывным «Шахтёр», нарвавшегося с отрядом на засаду у окраины Донецка, со стороны Иловайска. Сергея, эти потери хорошо знакомых людей, потрясли. Но страха не прибавили, а скорее наоборот. Появилась более ожесточённая ненависть.
        Вокруг Донецка, быстро сжималось кольцо окружения. На Саур-Могиле наступили самые тяжёлые дни обороны. ВСУ и спец-формирования, которых было создано, больше тридцати наименований, штурмовали республики со всех сторон. Стремились их разъединить и, окружив, уничтожить по одиночке. С запада, рвались в Донецк: «Киев», «Донбасс», «Киевская Русь», «Азов», «Днепр-1», «Артёмовск», «Шахтёрск», и другие. С севера, стремились прорваться между республиками и захватить Луганск: «Айдар», «Чернигов», «Николаев», «Харьков», «Сич», и другие. С юга, шли навстречу северным формированиям, чтоб, овладев Саур-Могилой, разъединить республики и окружить ЛНР с юго-востока, от границы с Россией: «Винница», «Хортыця», «Азов», подразделения «Донбасс», «Харьков» и другие. С 17июля до конца августа наступили решающие дни в сражениях сторон. ВСУ и спецназ овладел окраинами Луганска и Донецка, многими городами и населёнными пунктами вокруг столиц республик. Бои шли за Снежное, Ясиноватое, Енакиево, Дебальцево, Амвросиевку, Славянск, Шахтёрск, Иловайск, Красный Луч, Антрацит, Лутугино, Счастье, Краснодон, Молодогвардейск, Красный Партизан, и другие города, и посёлки. Со стороны границы с Россией украинские части овладели населёнными пунктами Должанский, Зеленополье, Дьяково, Провалье и многими посёлками и деревнями.
      Сергей, всё больше склонялся к мысли перейти воевать в штурмовые части.  Он, больше не хотел, окопавшись с ПЗРК, прятаться в обороне и ждать               
пока другие пойдут в атаку и отбросят противника. Сергей предложил «Охотнику» перейти в штурмовой отряд. Тот, давно стал прислушиваться к мнению Сергея, хоть и был первым номером у них в расчёте. Ему тоже, надоело таскать это снаряжение, которое не в каждом бою можно и применить. После ротации, во время краткосрочного отдыха, им удалось переговорить с «Клуни», командиром диверсионно-разведывательной группы «Б2», о переходе служить к ним. Такое желание обстрелянных бойцов приветствовалось командирами ополчения. Хотя брали не всех сразу. «Тень» и «Охотник» поступили на службу в один из, бесшабашных взводов, которым командовал командир с позывным «Киса». На 10-ть человек, они имели 5-ть пулемётов и воевали всегда весело и успешно. В составе взвода воевали многие бойцы, которые прошли две чеченские войны, войну в Приднестровье
                674
и участвовали в других конфликтах. Они постоянно придумывали неожиданные ходы ведения боя, для противника и выкручивались, казалось-бы, из безвыходных положений.  В первой же атаке, у посёлка Грабское на юге Иловайска, где «Охотник» и «Тень» участвовали как «новобранцы», они оценили эти качества бывалых бойцов. В той атаке участвовало 120 человек. Бесшабашный взвод погрузился в два внедорожника «Mercedes» и рванули, впереди цепи атакующих ополченцев, на предельной скорости, организовав шквальный огонь из пулемётов. ВСУ, в панике, бежали, бросив подготовленные позиции. Их заняли ополченцы, а весёлый взвод перебросили на север Донецка. Сергей увидел, как воюют его новые товарищи с позывными «Леший», «Гвоздь», «Марсель», «Викинг», «Хирург» и друге. Это был хороший пример и прекрасной школой для дальнейшей боевой жизни. В сентябре, постепенно, наступал перелом и вооружённые силы народных республик перешли в наступление, организовывая многочисленные котлы для украинских соединений. Из замкнутых котлов, стало поступать много военной техники, брошенной, или сдавшихся в плен ВСУ.  На марше под Ясиновкой, взвод «Кисы», направлявшийся следом за БМП и танком на своих мерседесах, отстав от общей колоны, пропустили поворот и, продолжив движение, попали прямо на позиции ВСУ. Те, не ждавшие такой дерзкой атаки, без предупреждения от собственного командования, бежали в панике. Когда заблудившиеся поняли, что они сбились с марша, то остановили преследование и свою технику отправили назад, а взвод, спрятав машины в копанирах, занял позиции ВСУ и простоял там сутки, ожидая подхода основных сил. Утром, на второй день, какой-то украинский спецназ, усиленный одним танком, попытался выбить их взвод со своих позиций. У ополченцев противотанкового оружия не было. Зная, что эфир радиопереговоров прослушивается, ополченцы «Ковчег» и «Че Гевара», начали свою радиоигру в эфире, будто они находятся на противоположных флангах окопа.
       -- «Ковчег», слушай. У тебя уже три таких «лаптя» на счету, у меня один. Дай я его своей старушкой присовокуплю справа.
       -- Ты его только спугнёшь, своей «пуколкой» старинной. «Че Гевара», лучше я его наверняка, на «Копьё» насажу. Не мешай. К тому-же он идёт ко мне ближе.
        -- С каких это пор, моя ПТРС-ка, стала «пуколкой»? Такими, ещё в Отечественную «нациков» мочили. Дай я его, не жадничай.
         -- «Че Гевара», давай дуэль за бацаем. Мой СПГ, против твоего ПТРС.
         -- Давай «Ковчег»! По команде «Бздынь!», гасим одновременно.
         Они прекратили разговор и весь взвод ополченцев впился глазами в танк, идущий на окоп, за которым пряталась основная часть живой силы спецназа. Танк, почти не останавливаясь, развернулся и на полном ходу пошёл обратно,
                675
оставив под пулемётным огнём пехоту. Только несколько человек успели на него запрыгнуть. Остальные, с большими потерями отступили. Через два часа к ополченцам подошли основные силы и взвод «Кисы» отправился, по ротации, в тыл.
       У Сергея случился аллергический приступ, от осеннего цветения степных трав и сорняков.  Его, когда взвод находился на кратком отдыхе в Ясиновке, отправили в полевой госпиталь подлечиться. Там к нему пришёл проведать друг Макс с друзьями, у которых были позывные «Карачун» и «Прокоп». Они сообщили, что часть подразделений батальона «Восток» передислоцировали сюда на север, чтоб принять участие в окружении соединений ВСУ.
        -- Остальные наши подразделения из «Востока», с батальоном «Оплот», завершают операцию «Южный котёл», - рассказывал вдохновенно Макс. - Там в окружении около 8-ми тысяч карателей. Здесь тоже, готовится наступление и начало создания очередного, нового котла для ВСУ. Теперь под городом Дебальцево. Из «Южного котла», поступает много трофейных танков и орудий нам на вооружение. Даже ракетные установки «Град» бросают «нацики». Теперь, попрём. Если так будет продолжаться, к Новому году, в Киеве будем. Так что хватит «шланговать». Недельку полежал на курортах, возле девочек-сестричек и будет с тебя.
         -- Завтра выхожу из госпиталя, - сказал Сергей. – Я уже и «Охотнику» пообещал. Он у меня вчера был. Теперь рядом будем воевать, товарищ сержант. Чаще видеться будем, Макс.
      На второй день из Ясиновки, группировку из нескольких подразделений отправили в Кировское, на востоке Донецка, где собирались силы для броска на Дебальцево. Весь планируемый корпус, предназначенный для наступления, должен был сконцентрироваться в течении суток, в районе городка Кировское. Для того, чтоб мог выстоять блокпост, по дороге из Кировского на Енакиево, находившийся не далеко за развилкой на посёлок Малоорловка, туда было решено направить в помощь подкрепление. Этот блокпост был стратегически важным опорным пунктом, для предстоящего наступления. ВСУ это тоже понимало и второй день его штурмовала. Для броска на блокпост были выделены 4-ре танка. Они в шахматном порядке пошли с двух сторон по обочинам дороги. Первые шли пустыми, а на двух последних разместился десант, по 10-ть человек на каждом. На переднем, из двух гружённых десантом танков находился взвод из «Востока» с сержантом «Кальмаром», его приятелями «Карачуном», «Прокопом» и остальным его составом. На втором танке, идущим последним, были «Тень», «Охотник» и весь штурмовой взвод. Перед самой погрузкой на танк к Сергею подошёл его приятель из молодых добровольцев, с которым он успел подружиться на учебных занятиях. Его позывной был «Сол». Расстроенный, что его, в этот раз, не берут на задание со всеми, он дал Сергею свои натовские бронежилет и каску.    А его старый, сто
                676
раз ремонтируемый жилет и каску, забрал себе.
         -- Возьми «Тень», это будет понадёжней твоих обносков. Пока меня возьмут на задание, я закажу, мне ещё купят братья. А тебе сегодня будет нужнее. Правда он немного коротковат для тебя.
          -- Спасибо «Сол», - поблагодарил Сергей, - буду пригибаться больше.
Подойдя к блокпосту первым танком почти на триста метров, неожиданно из блокпоста был открыт огонь по их колоне. «Фроинд-файер», как называли стрельбу по своим, было обычным делом на этой войне. Переход из рук в руки блокпостов и других военных объектов проходили, за частую так часто, что об этом не редко не успевали узнавать в штабах воюющих сторон. Могли запросто накрыть своих же миномётным огнём. Поэтому и на этот раз прибывшие, решили, что ополченцы на блокпосте уже заняли круговую оборону и приняли свою колону за украинскую. Им стали подавать условленные сигналы ракетой и вымпелом на танке. Но огонь не только не прекратился, а усилился и добавился с двух высоток по обочинам дороги. Они находились за посадками (зелёнкой) тянувшимися вдоль дороги с обоих сторон. Соскочив с брони взвода заняли круговую оборону между танками и дали ответный огонь из пулемётов. Открыли огонь и из пушек танков. Завязался бой. С трёх сторон вёлся жесточайший обстрел колоны из крупнокалиберных пулемётов.  Скоро, на помощь десанту подошли казаки.  Их послали следом, как только узнали о захвате блокпоста ВСУ. Прибывших было около 80-ти человек во главе с командующим офицером «Аю». Около заднего танка колонны лежал и отстреливался «Тень». Его, спрятавшись за танком, позвал к себе «Аю».
      -- Ты кто? – спросил он, обхватив Сергея за шею и пригнув ближе к задней броне танка, заставил присесть на корточки.
      -- Рядовой «Тень», - ответил Сергей.
      -- Слушай приказ, сынок. Передай своему командиру, а не сможешь ему, передай по цепочке, чтоб вы своим взводом перебазировались на правую сторону дороги, в помощь взводу из «Востока». Займите оборону и держитесь. Блокпост накроют сейчас ракетами наши. А я пока со своими займусь теми что слева. Прикроите нам тыл. Из пулемётов накройте их огнём, когда мы пойдём в атаку через пять минут. Всё понял?
       -- Конечно понял, - ответил Сергей.
       -- Вот вольница, твою дивизию! – выругался «Аю». – На кровати Маруське так будешь отвечать.
       -- Так точно! - быстро исправился Сергей.
       -- Давай сынок, с Богом!
       Затем по рации он скоординировал танки, куда им вести огонь и быстро исчез.  Сергей, не мог передать приказ лично своему командиру.  Поэтому он стал громко кричать, поднявшись во весь рост сзади танка и, очерчивая рукой
                677
дугу, показывать куда надо перебираться взводу. Ползком делать это заняло бы много время. И они могли не успеть перебазироваться к началу атаки казаков на левом фланге. Его команду услышали бойцы. Они стали передавать её по цепочке и перебираться на противоположную сторону дороги. В этот момент над ними послышался вой ракет системы «Град». Видно было что это началась работа ополченцев по блокпосту. Сергей, сместившись на правую сторону корпуса танка, посмотрел в сторону блокпоста. Там поднимались столбы огня и дыма, закрывая весь горизонт. Сергей уже готовился бежать с насыпи дороги вниз. К своим товарищам, как почувствовал толчок в области сердца на бронежилете. Сразу он не понял, что это такое, но быстро сообразил, что это снайперская пуля, к счастью не пробила бронежилет. Через мгновенье, он сообразил и, согласно инструкции, попытался сместится в сторону от следующего выстрела. Очевидно снайпер понял, что бронежилет и каска, туловище и голову у его цели, которую он из-за экипировки и размахивания руками во время командования взводом принял за офицера, защищены от его пули.  Следующий выстрел он сделал в бедро. Если перебить артерию, которую трудно перекрыть в условиях боя, раненые обычно умирают от потери крови. Но Сергей уже начал движение и пуля, угодила ему прямо по центру, внизу живота, под бронежилет. От резкой боли, у него потемнело в глазах, и он упал сбоку около танка. Постепенно, он вроде, привык к этой сильной боли и лёжа на земле слышал, что танки начали движение.  Слышал, как его товарищи подобрали и погрузили в прибывшую санитарную машину. Вместе с ещё шестью раненными отправили всех в донецкий госпиталь. По дороге Сергей потерял сознание. Спустя сутки он пришёл в себя в реанимации. Доктор ему сказал, мол он родился не в рубашке, а в тулупе. Ещё немного и пуля перебила бы ему позвоночник. Она упёрлась в него и остановилась, не причинив ему видимого вреда. Только через три дня, когда он был уже в палате, ему удалось узнать о том, как завершился бой в тот день когда его ранило под небольшим городом Кировское. Сергея пришёл навестить «Охотник», который чудом остался жив из не многих уцелевших в том бою. Снайпер, от которого Сергей получил свою пулю, находился в «зелёнке» на правой высотке от дороги. Он в тот день собрал большой урожай. Когда казаки, во главе с «Аю» штурмовали левую высоту, их, как и всех на дороге, накрыла артиллерия ВСУ. Танки сразу ушли назад и остались целыми. Личный состав стал отходить назад тоже.
         -- Отступали почти без потерь. – со слезами в глазах рассказывал «Охотник».   -   И вот, когда казалось, что всё закончилось хорошо, под самым Кировским всех нас накрыло ракетами системы «Ураган». Это был ад, - 240мм. Не дошли до Кировского совсем немного, метров пятьсот. В общем погибло много.
-- Кто из наших? - тихо спросил Сергей.
                678
       -- Много, - повторил «Охотник».
       -- Говори кто! – попытался крикнуть Сергей, но боль превратила крик в шипящий шёпот.
       -- Много, - опять повторил «Охотник». – «Викинг», из Подмосковья, - оторвало ноги и истёк кровью. «Гвоздь», питерский, - разорвало на части. «Тёзка», донецкий, - насквозь изрешечённый осколками. Твой земляк, из Андреевска. «Кальмар», - истёк кровью от многочисленных ран.
       -- Макс…- пробормотал тихо Сергей и беззвучно заплакал, прикрыв глаза руками. – Кто ещё, через несколько минут спросил Сергей, сидевшего притихшим «Охотника».
       -- Остальных, из «Востока» я не знаю. «Прокоп», что приехал с «Карачуном» и «Кальмаром», сильно ранен. Как он остался жив с рассечённым черепом, не понятно? И у них во взводе, ещё один счастливчик. Позывной «Калина». Этот снайпер, падлюка, что по тебе стрелял, тоже ему метил в живот. А попал, в гранату РГД-5. Она висела у него на поясе рядом с осколочной боевой. РГД рванула, а боевая не с детонировала. От РГД в живот попало несколько осколков, но он остался жив. – после небольшой паузы «Охотник» подвёл итог. – В общем, из десанта погибло 8 человек. Из казаков, больше 30-ти. А всего, из 100 человек, невредимыми осталось человек 20-ть. Среди них и я грешный. Вовремя прыгнул в старую воронку, когда начался весь этот ужас. Пронесло.
      -- Слава Богу, хоть тебя Миша, Бог миловал, – вытирая глаза, сказал Сергей. – Куда вы теперь?
      -- Пока в отпуск, на десять дней всех отправили. Дальше посмотрим. Тебя, после такого ранения, наверное, переведут в другое подразделение.
      -- Посмотрим, - сказал Сергей. - Надо немного очухаться.
     После того, как Сергей, пролежав месяц в госпитале, выписался, его направили в казачество. Но он, немного отслужив в тылу, 14-го октября уволился и уехал в Россию долечиваться. У него начались проблемы с почками и ему сделали операцию в больнице города Ростов-на-Дону. Оправившись немного после операции, Сергей наконец сообщил родителям по телефону, где он был всё это время и что скоро будет дома в Мурманске. Светлана и Игорь хотели тут же выехать своей машиной в Ростов-на-Дону, чтоб забрать его домой. Ему пришлось признаться, что он не совсем здоров и ехать машиной долго не может. Он пообещал добраться домой сам поездом, с остановкой у дяди Сени Мелихова на пару дней. Светлана сразу позвонила Семёну во Фрязино, рассказала плача о Сергее и предупредила, что он, после тяжёлого ранения, заедет к ним с Надей через неделю.
     5-го сентября 2014-го года, при посредничестве России и ОБСЕ, киевские власти и самопровозглашённые Донецкая и Луганская народные республики подписали протокол о прекращении огня.     Стороны договорились об отводе
                679
тяжёлой техники, обмене пленными и гуманитарной помощи. Интенсивность
боевых действий снизилась. Однако на отдельных, стратегически важных направлениях столкновения и обстрелы продолжались.  В сентябре в Минске прошло несколько раундов переговоров между представителями Украины и самопровозглашённых республик, при посредничестве ОБСЕ и России. Под контролем ОБСЕ должны были состояться непосредственно отвод техники и обмен пленными. До конца 2014 года противостояние сторон перешло в вяло текущую фазу. Были произведены обмены пленными и некоторое подобие выполнения отвода техники, с затишьями на фронтах на период новогодних праздников.
       В сентябре вернулись из России домой в Андреевск и Вишневские Любовь и Матвей, с младшей дочерью Ариной. Граница между Россией и ЛНР, и все КПП, были под контролем ополчения. Фронт был отодвинут от Андреевска далеко на север, за Луганск и на запад, к Дебальцево и Мариуполю. Вернулась с ними и семья старшей дочери Кати с детьми. Всем предстояло опять окунуться, после спокойной и безопасной жизни в России, в жизнь, полную тревог и неопределённости будущего молодой их народной республики. Сын Веры, средней сестры Нади, и его семья, остались жить в России. Илья с женой Лилей и двумя детьми обосновались в Пензе и уже занимались получением гражданства России, как беженцы.
      В конце октября к Семёну и Наде приехал Сергей. Это был совсем не тот парень, которого они знали и видели всего восемь месяцев назад. Он останавливался у них, на три дня, когда приезжал в Москву на оптовые рынки, закупать товар для не большого семейного промтоварного магазинчика в Мурманске. И, до того, не полного телосложения, сейчас он стал очень худой молодой человек, с впалыми глазами, вокруг которых были тёмные круги. Сергей и раньше был не сильно разговорчивым, но всегда улыбался при общении. Сейчас, за весь вечер, который они провели вместе за ужином и потом, во время вечернего чаепития за беседой, он не разу не улыбнулся. Семён пытался разговорить его, чтоб побольше узнать из первых уст. Как это воевать в ополчении против, вроде бы своей регулярной украинской армии. Сергей уклончиво, коротко и нехотя, отвечал на поставленные вопросы.  Только на третий день, вечером за чаем, Сергей стал рассказывать о своей войне. Семён слушал и не мог понять. Эта война, совсем не та, о которой мы все знаем с детства. Она больше похожа на «Зарницу», в которой Семён в детстве принимал участие. Бойцы, за частую, сами принимают решение в той или иной ситуации, по тактике и ведению боя. Принимают решение проводить атаку, или отступление. Радиоигры с рациями и телефонами. Личная, по своему усмотрению, экипировка и форма одежды. Больше похоже всё на партизанщину. А оружие, совсем не партизанское. Танки, «Грады», «Ураганы», «Мухи», «Шмели», управляемые ракеты: «Штурмы», «Метисы».
                680
 Какая тут партизанщина?
         -- Серёжа, скажи, - наконец отважился Семён спросить, после того как выслушал историю его ранения, - зачем ты, а вернее, почему ты пошёл в ополчение? Ведь ты был почти за три тысячи километров от войны, во время её начала. Ты уверен, что ты там должен был быть?
         Сергей, подняв на Семёна опущенный взгляд во время своего длинного рассказа о ранение, после паузы, спокойно стал говорить.
         -- Знаете, дядя Сеня, у каждого поколения есть свой час икс. У прадедов, была Октябрьская революция, гражданская война. У дедов, Великая Отечественная война. Вам, достался Афганистан и Чечня. Вы, правда, в это время служили в Германии, а отец в подводниках. Что тоже, я думаю, не просто. А нам досталась эта война. Во все времена были дезертиры, предатели и герои. Мужики уезжали от дома далеко, чтоб защищать свою Родину и идею. Даже в Испанию. А тут, война подошла к моему дому, к моей школе, к моему деду. Так что ж я? Должен делать вид, что это меня не касается. И не важно, что эта война, в сущности, большая бандитская разборка за захват лакомых кусков. А мы, простые украинцы воюем друг с другом. Но здесь ведь уничтожают нашу историю. То, за что воевали наши деды. Уничтожают всё то, чем мы дорожили с детства и насаждают нацистские идеи. Делают героями нацистов и их прихвостней, и сносят памятники русским и украинским, советским великим полководцам и просто людям. Бомбят и разрушают наши города, где гибнут простые мирные жители. Вот Анна, ваша дочь в Луганске. Как она сейчас там живёт?
       -- В госпитале работает. Она видела своими глазами бомбёжку администрации, и сама чуть под неё не попала. Как и муж её Сашка. Он работает на восстановлении города. Несколько месяцев прятались по ночам в погребе у сватов. Сейчас вроде там спокойно.
        -- Вот видите, дядь Сень. Наше поколение, выбрали каждый свой путь. Многие рванули кто куда. Кто в Россию, как мои одноклассники. Кто в Украину, к родственникам под крыло. А есть те, что остались дома, как вот Анна с Сашкой, и живут, помогая выжить своей маленькой Родине.
         -- Да Серёжа. Ты прав. Ваш час икс, пожалуй, очень тяжёлый. Развал СССР. Наступление капитализма и его идейных правил в нашей, не подготовленной к этому личной и общественной жизни. Переоценка всех ценностей. От моральных, до материальных. Можно растеряться в этом водовороте. А те одноклассники, что уехали в Россию, как они на новом месте устроились?
         У Сергея, не произвольно сжались кулаки.
         -- Я о них не хочу слышать. Один недавно мне позвонил, чтоб узнать, как у нас дела с Максом. Когда я ему сообщил что Макс погиб, он стал разглагольствовать, что, если бы он был с нами, такого бы не произошло. Мол
                681
Макс, всегда был бесшабашным и лез на рожон. Я его послал и разбил телефон о стенку. Пришлось покупать новый. Так что они мне глубоко не интересны. И вообще, дядь Сень, пошли спать. Завтра мне ехать, вставать надо рано.
        -- Да, да, конечно. Пошли, - встав из-за стола, спохватился Семён. – Чем же ты будешь теперь заниматься, когда придёшь немного в себя?
        -- Да я уже в порядке. – Сказал, поднявшись на ноги Сергей. – Думаю заняться продажей фейерверков в небольших городках на севере. У нас там с этим дефицит. У меня, я думаю, получится, - в первый раз засмеялся Сергей.
        -- Я тоже так думаю, - поддержал смехом племянника Семён.
        В это время раздался телефонный звонок. Это звонила Светлана из Мурманска, и отчитала Семёна, за то, что он не отправляет так долго Серёжу к ним домой. Утром Семён машиной отвёз Сергея на Ленинградский вокзал.        С 18-го января 2015-го года ситуация на Донбассе снова обострилась.  В Минске 12-го февраля прошли переговоры в «нормандском формате» по урегулировании конфликта в Донбассе. В нём принимали участие лидеры Германии, России, Франции и Украины. Принято было решение о создании зоны безопасности от 50-ти до 140-ка километров разграничения. Проведению конституционных реформ на Украине по децентрализации власти и установлении особого статуса в отдельных районах Луганской и Донецкой областей. 17-го февраля Совет безопасности ООН принял резолюцию в поддержку Минских договорённостей по разрешению кризиса на Украине.         После объявления перемирия, вновь возобновились перестрелки на Донбассе. В середине февраля начались ожесточённые бои в районе Дебальцево. В итоге ополченцы окружили крупную группировку силовиков. По данным руководства самопровозглашённой ДНР украинские военные стали массово сдаваться в плен. Глава ДНР Александр Захарченко заявил о гибели, под Дебальцево, трёх тысяч человек силовиков. Президент Украины Пётр Порошенко, заявил в свою очередь, что при выходе из окружения погибло 19-ть человек, ранено 135 человек, 9-ть человек попало в плен. После этих событий наступил спад в боестолкновениях на долгие месяцы. Летом 2015-го года в основном всё сводилось к перестрелкам местного значения, без каких-либо продвижений. Самой горячей точкой оставалось село Широкино, где уничтожено было около 80% домов.
        С 1-го сентября 2015-го года в Донбассе вступило в силу очередное перемирие. В конце сентября было подписано соглашение об отводе вооружений калибром менее 100 миллиметров и танков от линии соприкосновения. Этот процесс завершился 12-го ноября 2015-го года. За редким исключением перестрелки прекратились.
       В течении, почти, двух лет, 2014-го и 2015-го годов, все подмосковные друзья Семёна и Нади пытались поддерживать их морально. Большими компаниями они в это время не собирались. Навещали их друзья по одной, две
                682
пары, или звонили по телефону, постоянно интересуясь, какие события происходят у их родственников на Донбассе. В 15-ом году 9-го июня Наде исполнялось 60 лет. Мелиховы не хотели собирать в этом году большого торжества и поэтому особо никого не приглашали. Но все друзья пообещали приехать поздравить её в субботу 13-го июня на дачу к Мелиховым, зная, что они летом все выходные проводят там на грядках. Получилось, как всегда на таких Юбилеях, полный набор завсегдатаев таких мероприятий. Все соскучились за полтора года за таким общением. Поэтому остались с ночёвкой. Если первый день прошёл в поздравлениях, небольших инсценировках, как обычно заготовленных семьёй Царёвых. А, так же, с песнями у костра. То на второй день, поев как обычно солянку, приготовленную Семёном и слегка похмелившись, те, кому не садиться за руль машины, разговор зашёл о Донбассе. Сеня и Надя, только собирались ехать на Донбасс и могли рассказать последние новости только из разговоров с родственниками по телефону. Николай Таранушенко, брат Семёна, только приехал из Луганска. Он рассказал о страшных событиях, о которых ему рассказывали на поминках одноклассников. Многие из его класса жили в двух дворах, многоэтажных домов, расположенных рядом со школой. Когда в городе, в 2014-ом году были проблемы с водой, жители брали её из водовозных автомашин. Они приезжали каждый раз в разное время и извещали свой приезд громким сигналом еще на подъезде к месту раздачи воды. Это обусловливалось тем, чтоб диверсанты не знали заранее, когда эти машины будут собирать вокруг себя большое количество людей. Вот и в тот раз машина пришла и стояла сигналила, созывая жителей из вокруг стоящих домов.  Люди бежали к бочке с приготовленными ёмкостями, образовывая многорядную живую очередь. У водовозки были сделаны раздаточные краны с нескольких сторон ёмкости, чтоб быстро раздать содержимое. И вот, когда возле всех пяти кранов собрались люди, в машину прилетела мина, а за ней следующая, и следующая. Сразу погибли 21-н человек и ещё больше ранило. Среди убитых было семь человек одноклассников Николая. И четверых ранило. В основном это были молодые женщины, которых, с водой, дома ждали дети. Через некоторое время обнаружили наводчицу. Она, из соседнего дома, по телефону, сообщила диверсионной передвижной группе, когда им во двор привезли воду. Наводчицей оказалась молодая женщина, у которой тоже был двухлетний ребёнок. Ей пообещали квартиру в Киеве, если она будет наводчицей. Эта история повергла всех присутствующих в шок. Разъезжаясь по домам, все друзья, просили Надю с Семёном быть осторожными на Донбассе и желали быстрее, поздравить с очередным днём рождения отца Нади и благополучно вернуться назад. Семён и Надя вернулись из Донбасса в первых числах июля. То, что они увидели там поразило их масштабами разрушений прошедшей войны.   Когда они ездили в Луганск, чтоб навестить
                683
 Анну, видели вдоль дороги разрушенные до основания посёлки. От домов оставались одни печные трубы, торчащие над развалинами и обозначающие направления бывших улиц. На подъезде к Луганску стоял сожжённый танк ополченцев, засыпанный живыми и искусственными цветами, обложенный венками и превращённый в памятник. С тяжёлым сердцем Мелиховы вернулись домой. Радовало одно. Открытых боевых действий и обстрелов Луганска и Андреевска, как и других городов двух молодых республик, сейчас не было. Везде начались восстановительные работы. 4-го июля, Семёна съехались поздравить с днём рождения друзья. Всех интересовали подробности поездки и впечатления от увиденного на Донбассе. Надя и Семён много рассказывали и показывали фотографий. Семён прочитал стих, который написал ещё на Донбассе, под впечатлением увиденного.
                «Украинский крах».
                Пройдут года, десятилетия может…
                На чердаке, среди ненужной свалки книг,
                Мальчонка, пирамиду с книжек сложит.
                Вдруг, остановит стройку, на какой-то миг.

                В руке его привлек внимание,
                Учебник украинской мовы, давних лет.
                В цветы и ветви ягод, ажурного вязания,
                На твердой политурке, он одет.

                В нём изменённые слова и буквы,
                Девчонки, с лентами в венках, и в красных сапогах.
                Мальчишки, все в широких красных шароварах,
                В рубахах белых, вышиванках на плечах.

                Мальчонка, полистав и, прихватив учебник,
                Стремглав спустился с чердака, к отцу.
                «Куда летишь ты, мой наследник?»
                Сын, книгу при-поднёс к его лицу.

                «Батянь, а что это за украинська мова?
                В какой стране живет такой народ?
                Не каждое я понимаю слово,
                На нас похожи, но язык не тот».

                Отец, взяв в руки красочный учебник,
                Присел на стул, сынишку приобнял.
                Невольно взгляд он свой насупил,
                И медленно, издалека, рассказ начал:

                «Когда-то бабушка твоя, жила на Украине,
                Так принято страну ту было называть.
                684               
                В Италии, в России, в Полистине,
                Все страны В, а Украину, НА, зачем-то стали звать.

                История страны, которой нет, не однозначна,
                Восточные славяне, создав Киевскую Русь,
                Свою судьбу, что Богом им назначена,
                Не исполняли, надо вместе жить, а жили врозь.

                Уж сколько Русь, князья объединяли,
                Владимир и Хмельницкий, а цари?
                Все, Иван Грозный и Екатерина знали,
                Империю нельзя делить, хоть сам умри.

   Когда, сто лет назад, власть взяли коммунисты,
                У многих снова закружилась голова.
                Всё разделить, нашлись пропагандисты,
                Но пролетарский лозунг, это не слова.
               
                Он звал трудящийся народ объединяться,
                В СССР, Российская империя, - переросла,
                Пришлось всем миром насмерть биться,
                Когда фашистская беда пришла.

                Нацисты: Гитлер, Геббельс, Муссолини
                Пытались клин между славянами забить,
                Чтоб белорусов не было в помине,
                А Украину, на Россию натравить.

                Но выстоял славянский мир тогда,
                Поскольку бились, против нечисти той, вместе.
                И победили, всем казалось навсегда.
                И памятники возвели той доблести и чести.

                У всех пятнадцати республик свой язык,
                Как братья жили в СССР народы.
                Украинец, литовец и таджик,
                Пока в стране, не родились уроды.

                В личине реформаторов страны,
                Как будто за народ они болеют.
                Наворовав народных денег из казны,
                Им показалось мало, что уже имеют.

                Разъединить республики на страны,
                Собрались не в Кремле, - в лесу!
                Как будто бы на сходке хулиганы,
                Делили Родину, как колбасу.
                685
                Как говорят: "Лиха беда начала".
                Республики поплыли кто куда.
                Каких в Европу дурней зашатало,
                Как будто ждал их, равноправных, кто туда.

                Другие, начали растаскивать что было,
                Построено для государства и людей.
                На несколько десятилетий закрутило,
                На переделы и захваты всех мастей.
               
                Где рейдерством, где киллерством решали,
                А в основном дурачили народ.
                Казалось всех до нитки обобрали,
                Остался, чтоб дышать, лишь кислород.

                Недра, вода и земли, обрели хозяев,
                Дворцы, заводы, самолёты, корабли.
                Всё, что рукой потрогать можно, - взяли,
                А воздух, извините, - не смогли...

                Ещё прошло лет двадцать беспредела.
                Славянам предстоял обратный путь.
                Объединяться общество созрело,
                Вернули Бога, осознали суть.

                Россия с Белоруссией, союз создали.
                Позвали всех, кто вместе жить хотел.
                Вернулся Казахстан, и Украину ждали…
                А в ней, на западе, фашизм созрел.

                За двадцать с лишним лет, на Украине,
                Там воспитали безразличье у людей.
                Чтоб уподобились они скотине,
                А пастухи доили их, забрав детей.

                Весь негатив монархии и коммунистов,
                Виной России сделали они.
                Из молодёжи, воспитав нацистов,
                Безумно скачущих, не помнящих родни.

                Четыре президента продавали
                Американцам независимость и свой народ.
                Они, конечно же, отлично знали,
                Что те, в конце концов, предъявят счёт.

                За власть, которую им подарили,
                За спрятанное, в банках западных, добро,
                686
                Что незаконно здесь наколотили
                И укрывание, в последствии, воров.

                За всё, американцы проплатили
                И приказали, Украину разорвать,
                А земли, им отдать, что побогаче были,
                Где газ и уголь можно добывать.

                Вот тут и пригодились те путчисты:
                Ляшенко, Порошенко и Кличко,
                И Правый сектор Яроша, нацисты,
                Больная Тимошенко и Сашко.

                Аваков, Яценюк, с жаждой наживы,
                Турчинов, Наливайченко и Тягнибок
                И Коломойский, и Саакашвили,
                Так много, расплодились как грибок.

     Они карателей отряды создавали:
                «Азов», «Айдар», а сколько ещё тех,
                Боевиков из разных стран набрали,
                Чтоб убивать, кто не согласен, всех.

                Людей, не принявших фашизм на Украине,
                Луганск, Донецк, Одессу, весь Юго-Восток.
                Из градов, разбомбив в руины,
                Славянск, Макеевку и Краматорск.

                Подонки, в балаклавах, разбивали,
                Те памятники, что создавал народ.
                Зря свои морды они закрывали,
                Возмездие в последствии придёт.

                И вот, после ожесточённой, страшной битвы,
                Две области, против двадцати трех, - победят!
                Услышит Бог, Юго-Восточные молитвы,
                Ну и конечно же, поможет русский брат.

                Попрятались и правосеки, и нацисты,
                Покинет Порошенко свой рейхстаг.
                И Яценюк, и Коломойский, все путчисты,
                Как шавки, бросив всё, бежали впопыхах.
               
                Но жить в одной стране уже не стали,
                Юго-Восток, создал республику свою,
                Что Новороссией теперь назвали,
                А Крым, вернулся в Родину свою.
                687
                Всю остальную Украину растащили,               
                Придатками для США и европейских стран.
                Отходы всего мира там свалили,
                Вывозят чернозём, хоронят,
                отработанный уран…».

                Мальчонка, после паузы в отцовской речи,
                Взял книгу у него, прижал к груди.
                «Да, батя, - дел наделали фашисты эти,
                Тяжёлые воспоминания твои, - прости…».

       Когда Семён закончил чтение, над столом повисла тишина. Только чирикание птиц, казалось звонче обычного, раздавалось на деревьях, росших на дачном участке. Первой, после паузы, спросила Семёна тихим голосом Светлана Царёва.
       -- Неужели ты думаешь, что так плачевно всё закончится на Украине?
       -- Откуда я могу знать, как там всё закончится. Я предполагаю, что так может быть. Ведь, в основном, это всё сейчас там происходит. Разрушают памятники, убивают мирное население, обстреливают города и посёлки, разрушая дома простых жителей. Чернозём вывозят вагонами в западные страны. В интернете даже цену указывают за куб земли. Только растаскивания Украины на куски, между западными странами пока нет. Но, разве настоящий хозяин своей земли и своего народа, будет так поступать. Бомбят свои города и посёлки. Разрушают аэропорты, стадионы, заводы и коммуникации жизнеобеспечения. Объявляют по телевиденью, что, когда украинские дети пойдут в школу, 1-го сентября, дети Донецкой и Луганской республик, будут сидеть в подвалах домов. Причём об этом говорит, с циничной ухмылкой, президент Украины. Так что всё возможно. Жалко только. Мы с Надей ездили отдыхать в Славянск и в Крым, буквальна три и пять лет тому назад. Нам показалось, что на Украине становилось всё на нормальные рельсы развития.
        -- Да. Когда мы ездили с Викентием Григорьевичем, царствие ему Небесное, к нашим в Андреевск, он даже восхищался, как там было всё хорошо, - поддержала мужа Надя. – И в Славянске, когда ездили принимать грязи по курсовкам, снимали жильё в частном секторе у учительницы, которая была на пенсии. И в Алуште, когда ездили машиной через пол Украины. Там тоже снимали жильё в частном секторе. Всё вполне было прилично и дружелюбно, как при СССР.
        -- Да мало того сказать, - продолжил Семён. – Гордость была за свою малую Родину в 2012 году на Евро, когда Украина, вместе с Польшей провела чемпионат по футболу. И за обоих братьев Кличко в боксе. И таможенные посты, благоустроенные. С людьми в форме и символикой украинской, тоже
                688
вызывали уважение. А Святогорский мужской монастырь, с церковью внутри меловой горы, какой. И где это всё теперь?
       -- А вернее спросить у кого? – сказал Станислав Царёв.
       Так, за обсуждением событий на Украине и прошло всё застолье, посвящённое дню рождения Семёна. Уже вечером, во время чаепития около костра, постепенно беседа перетекла от политических событий к обсуждению положения дел в семьях друзей и вспомнили о не до-снятом фильме, с прошлого года. Сначала Семён не согласился продолжить его снимать. Нет вдохновения и главное, настроения. Но потом, после предложений Володи Крюкова и Анатолия Городова привязать сюжет фильма к нынешним событиям, по экономическим санкциям западных стран в отношении России, Семён согласился. Он пообещал переделать сценарий и прислать его всем для чтения и последующего обсуждения.
        -- Действительно, жизнь не остановилась из-за событий на Донбассе. – сказал Николай Таранушенко. - Даже там, люди продолжают жить и верить в будущее. В Луганске с концертами были и 9-е Мая и выпускные вечера в школах. Жизнь продолжается.
         После этого вечера прошло две недели, когда Семён отослал друзьям обновлённый сценарий фильма. Он переименовал его и назвал «Мадейра». Смысл в том, что герои фильма будут стараться вырастить на своих дачных участках, попавшие под санкции, импортозамещающие фрукты и овощи, в изобилии как на островах Мадейра. Об этом острове рассказывал один из героев фильма. Это сделало незначительным изменение основного сюжета, но обрело современный смысл. В августе были сняты ещё два сюжета фильма, а остальные съёмки, решено было перенести на следующее лето, 2016-го года.