Сказка от Мышки Кышкышки

Я не знала  этих людей и не была свидетелем данных событий. Я всего лишь записала сказку со слов Мышки Кышкышки.
Сказка страшная. Только для взрослых. 21+.
Любые совпадения имен, описаний внешности людей, событий этой сказки с реальными людьми и событиями – случайны.  Кышкышка – существо иноматериальное. И даже с допуском  ее высокой правдивости, оценочный ракурс все равно другой.
Начало сказки.
В маленьком уютном городке, где все дети учились в одной школе, а все взрослые работали на одном предприятии, жила-была девочка. Была она поздним ребенком у своих родителей, которые считали ее Ангелом. Имя девочке они дали не совсем обычное. Малина. Как ягодка.
В том городке все жители друг друга знали и хорошо относились ко всем – и к детям, и к взрослым, и к старикам, и даже к местным пьяницам.
В школе дети дразнились, но делали это по-доброму. Совершенно беззлобно. Например, полноватую Малину дразнили так: «Ягодка-Малинка, полная корзинка». И это – вся насмешка. Ласковая такая.
Прошли годы и годы. И наступили какие-то другие времена. Темнее, серее и как бы суше. Старшие люди, в том числе и родители Малины, постепенно покинули этот мир. А предприятие почему-то перестало работать. На воротах уже давно висел замок и даже  начал ржаветь.
Малинка решила поехать в другой город. Найти предприятие, которое работает, получить профессию, успешно трудиться и устроить свою взрослую жизнь. Решила и сделала.
Прошли годы. Малина уже несколько лет работала на хорошем предприятии, жила в рабочем общежитии с хорошими девушками, заочно училась.
Все бы хорошо, но девушке еще чего-то хотелось. Ясное дело, чего. Любви, семьи и детей. Когда девушке за 30, вполне естественно о таком мечтать.
Малину терзали грустные мысли. Люди всегда говорили, что она очень хороша собой. Еще в детстве все восхищались необычным цветом глаз Малины – синим. У них в семье, как говорила мама Малины, у всех были просто голубые глаза. Как небо. А у Малины они были синими, как сказочное море. Мама всегда удивлялась: «В кого это?».
На предприятии, где работала уже взрослая Малина, про нее говорили: «Эх, краса. Русая коса. Синие глаза». А еще у Малины были необыкновенной красоты зубы. Как ювелирные изделия. Не белоснежные, нет. Обычного костяного цвета. Но они казались полупрозрачными. Казалось, если  посветить маленькой лампочкой из-за них, то свет будет просвечивать. Это было завораживающе, когда Малина улыбалась.
Но никто из ребят не приглашал такую сказочную красавицу на свидания, и никто не сватал.
Малина думала и думала: почему?
Подружки говорили: не жди. Высмотри парня «более или менее», и действуй. А Малина не знала, как действовать.
Но однажды на новогодней дискотеке в их общежитии она заприметила скромного парня, стоящего в сторонке. Видно было, что он уже и не совсем молод по годам, но явно как ребенок  - наивный, стеснительный. И Малина, собрав всю волю в два своих кулачка, подошла.
Парня звали Викусь. Он так представился, сказав, что его «так мама называет». А также он сообщил, что его мама велит всем называть его только так. Викусь.
Девушка несколько месяцев применяла на практике все советы подруг, чтобы с этим парнем ей удалось выстроить отношения. Она хотела замуж. Она хотела создать семью. И добилась-таки этой цели.
Викусь  сделал Малине предложение через три месяца после того, как она сообщила  ему о своей беременности.
Тихонько расписались в будний день, собрали вещички в комнате общежития и отправились жить к мужу. Вернее, в дом родителей мужа.
Продолжение сказки.
Спальный район огромного города. Неисчислимое количество  бетонных неотличимых друг от друга домов. По 12 этажей ввысь и по 12 подъездов вширь. Лифты с сожженными кнопками. Всё как у всех. Всё обычно и обыденно.
Сорокалетний Викусь был симпатичным, добрым и трудолюбивым парнем. И очень любил свою маму. Эту женщину очень любил не только сын, но и муж.  Он, как и сын, делал, говорил, думал только то, что позволяла ему жена. Так что в доме родителей мужа Малины царила полная гармония.
Викусь и Малина стояли с чемоданом на пороге однокомнатной квартиры родителей парня. Тяжело дышали, так как лифт был сломан и пришлось на 12-й этаж подниматься по лестнице.
Молодоженов  не сразу пригласили войти. Родители парня несколько минут внимательно рассматривали сноху. Жену их единственного и горячо любимого сына. Особенно внимательно смотрела свекровь на живот невестки.
Ну, женился, так женился. А квартира-то небольшая, очень небольшая, мягко говоря. И Малина стала слышать, что говорит ее свекровь сыну на кухне. Шепотом говорит. Но слышно было этот шепот  почему-то даже в подъезде.
Свекровь говорила все как по написанному. «Девка очень красивая. Наверное, гулящая. Потому и засиделась, скорее всего. А живот у нее точно от тебя?». А еще свекрови не нравилось происхождение девушки: «Безродная. Приезжая. Бесприданница».
Шепот продолжался до родов. Потом выговаривать свои сомнения свекровь уже не стеснялась напрямую, в лицо невестке. Ребенок родился недоношенным, плюс зачат был до женитьбы.  Подозрения свекрови, что ребенок чужой, многократно усилились и не скрывались.
Шло время, девочка росла. А Малина ждала, чтобы в повзрослевшей внучке родители мужа увидели сходство с ее отцом, и признали бы  своей.
Малину ждало новое испытание. Ближе к полугодовалому возрасту у девочки стало проявляться отставание в развитии. Началась суровая эпопея бесконечных обследований и медицинских консультаций.
Шли месяцы. Болезнь прогрессировала. Врачи определили неизлечимое генетическое расстройство. Прогноз тяжелый. Слабоумие.
Свекровь рвала на себе остатки волос. Вёдра и бочки высококонцентрированного гнева выливались на голову Малины. Озвучивались две версии: или ребенок нагуленный, и оттуда пошла генетическая порча, как выражалась «старуха-свекруха». Или все же ребенок наш, но генетический изъян пошел со стороны Малины, ибо она «без роду без племени». В нашем роду, - причитала женщина,  - никогда не рождались больные дети.
Шли годы. Девочка в пять лет выглядела на три, а ходила как в год. Не могла самостоятельно жевать и глотать пищу.
И Малина решилась на невероятное. Она забеременела. Объяснила мужу, что перед первой беременностью болела гриппом. Возможно, поэтому ребенок родился больным. И супруги решили, что вот, родится здоровый ребенок, и свекруха перестанет «жрать» поедом бедную Малину.
Родился очаровательный мальчик. Врачи уверили: абсолютно здоров. Действительно, свекруха притихла. Жизнь притерпело, с трудом,  со скрипом -  6 человек в однокомнатной квартире, но пошла своим чередом.
В один прекрасный день, когда прекрасному карапузу исполнилось полгода, Малина застыла от ужаса. Она заметила у сыночка первые признаки такого же заболевания, как и у старшей девочки.
О своих подозрениях Малина мужу не сказала. Решила сначала по врачам походить. Удостовериться. И очень боялась, что свекровь заметит. Но свекровь объявила, что их с мужем пригласила в гости на все лето ее сестра, которая жила в далекой заморской стране.
Малина несказанно обрадовалась отъезду свекрови.
Муж ежедневно уходил на работу, и не видел ни беспокойства Малины, ни ее бесконечных визитов к врачам.
Викусь приходил с работы уставший, и потому не замечал развитие болезни сына. А Малина молчала. Она думала, что ее ждет впереди. Два ребенка-инвалида. Нестарая, очень крепкая и энергичная свекровь, способная сжить со свету несколько поколений снох, а не только одну Малину. Однокомнатная квартира, в которую Малину даже не прописали. Она так и оставалась прописанной в рабочем общежитии. Никакой профессии и реальной возможности самой зарабатывать деньги – в этом девушка отдавала себе полный отчет.
Апофеоз  сказки.
Долго и тяжело размышляла Малина. Пришла к выводу, что она одна во всем виновата. Она не знала  родни, кроме своих родителей. Наверное, кто-то был болен заболеванием, которое перешло ее детям. Скорее всего, теперь свекруха выгонит ее с детьми. Или сдаст детей в приют, а Малину выставит вон, на улицу.  Куда идти, как жить, как зарабатывать? Жалко больных детей. Они никому не нужны. А содержать их самой не на что. Жаль мужа. Он добрый и любящий, но он живет умом своей мамы. Что меня ждет?
Так думала Малина.
И вот что она решила. Она решила уйти из жизни. И так как ее больные дети никому, кроме нее, не нужны, она решила взять детей с собой.
Теперь оставалось решить, как именно  - надежно – уйти в мир иной.
Малина тщательно продумывала варианты. И все они  не были надежными, не исключали  неудачу. Оставался один способ. Самый страшный. Но самый, как казалось Малине, надежный. Выйти в окно.
Утром Викусь ушел на работу. Родители мужа находились  в богатой заокеанской стране в гостях. И Малина решила: день настал.
Через час, позвонив мужу на работу и удостоверившись, что он там, Малина начала действовать. Написала записку, в которой  попросила никого не винить, сообщила, что находится в ясном уме и просит у всех прощения. Потом Малина распахнула окно. Первым она выбросила в окно сына. Посмотрела вниз, убедилась, что он разбился. Потом она выбросила в окно дочку. Тоже убедилась, что ребенок разбился. А потом, вздохнув, откинув назад свою прекрасную русую косу, решительно села на подоконник сама, быстро перекинула ноги наружу и спрыгнула, с усилием оттолкнувшись, чтобы не зацепиться за чей-нибудь балкон и не выжить.
Засказье.
Малина проснулась, но не открывала глаза. На душе было очень тяжко. Она чувствовала, что лежит на спине, на голой земле.
«Неужели я все же выжила?».  Эта мысль испугала Малину. С трудом она открыла глаза и огляделась. Да, она лежала на земле в палисаднике  у своего дома аккурат под окном, из которого выбросила детей и выбросилась сама.
Но почему-то в палисаднике  не было растений. Ни травинки. Как странно, - подумала Малина.
Но была еще одна странность. Освещение. Было непонятно, какое сейчас время суток. И не светло, и не темно. Дом, улица, небо – все было в одной фиолетовой палитре цвета. Только разных оттенков и интенсивности. В земной жизни нет таких некрасивых и тяжелых расцветок. А здесь все было фиолетово/серо/асфальтово/запыленно. Некрасиво. Уныло. Безнадежно.
Вокруг никого не было. И никаких звуков. Беспросветная тишина, пустота, одиночество. Малина была одна в неизвестном мире. Который как бы в насмешку соорудил точное подобие ее дома, из окна которого она выбросилась.
Шло ли время для Малины, или оно остановилось? Малина не могла понять. Она могла ходить, но идти было некуда. Она могла слышать, и слышала стук своего сердца, но звуков вокруг не было. Она видела только дом и то самое окно. Идти по улице, где затемнялись оттенки грязно-фиолетового можно было бы, но Малине не хотелось. Она теперь все время стояла, сидела, лежала возле своего дома. Под окном, из которого выбросила своих детей и выбросилась сама. Она помнила все до мельчайших подробностей. И у нее больше не  было дел, забот, стремлений, желаний. Теперь она могла думать только о  мгновениях гибели детей и ее самой.
Малина кричала, плакала, потом стихала, молчала, кусала губы. И вновь и вновь проживала те страшные мгновения.
Непонятно было, идет время или нет. Никого не было. Никто не приходил. Никто не ругал. Никто не бил. Никто не поджаривал на сковороде.
Малина была совершенно одна. В неизвестности. В полумраке. Что потом? Что будет? Неизвестно. Только проживаются мгновения гибели. Вновь и вновь и вновь.
Новое бытие Малины.
Малина была объята непонятностью и неизвестностью. Она четко ощущала свое тело. Зеркала не было, но на ощупь  - это было именно ее лицо. Она видела именно свои руки и ноги. Ее волосы, ее внутренние ощущения самой себя – все было, как и почти сорок лет ее жизни. И память. Она помнила всю свою жизнь. До мельчайших подробностей. Но особенно подробно она помнила последние ее мгновения. Вновь и вновь она  мысленно пролетала 12 этажей и чувствовала боль удара об асфальт.
А вот голода Малина не чувствовала. И жажды не чувствовала. И  естественных надобностей тоже не возникало.
Если Малина начинала плакать, то текли настоящие слезы, и она слышала свои рыдания.
Потом Малина замолкала и опять прокручивала все события. Вновь и вновь.
Тянулось время. Никто не приходил. Не было никаких посторонних звуков, запахов. Слышно было только собственное дыхание, сердцебиение и стоны.
И опять тишина. Малина недоумевала. Если она выжила, то почему она не в больнице? Где врачи, где следователь? А если она мертва и находится на том свете, то где мучители и палачи? Почему её не поджаривают на сковороде? Почему не пугают и не терзают невиданные чудовища?
Малине казалось, что если бы появились мучители или еще кто-то, ей бы стало легче. Но нет. Она была совершенно одна. Непонятно где, непонятно, сколько уже прошло времени и сколько еще  пройдет. Этот лилово-серый дом, в котором она жила и умерла рядом, молчаливо возвышался над ней. Это окно, из которого выпрыгнула, распахнутое, звало бросаться из него вновь и вновь. Страх. Боль.  Голая земля. Ни неба, ни солнца. Только «Лиловый Фиолет», или «Фиолетовое Лиловье». Оттенки, похожие на растекшийся синяк на живом теле человека. Нечеткие и несущие в себе заряд насилия и боли разводы.
В какой-то момент Малине полегчало. Мысли потекли мягче. Она вспомнила любовь мужа. Да, он любил ее. Она знала это и чувствовала  это сердцем и всем своим естеством. Малина ухватилась за эти теплые воспоминания и поплыла в них, как осенний листок в еще теплой воде лесного озера. Да, грустно – как он там один?  Ведь теперь у него нет ни жены, ни детей. Грустно, да сладко-грустно: хоть кто-то сильно печалится о Малинке. Так Малинка думала.
Но как только Малина растворилась в неге воспоминаний о любви мужа, она услышала явный скрип. Совсем рядом. И, невероятно: в щели между тротуаром и фундаментом дома она в щёлочке увидела мышку.
Антиреальность
 Малина в прежней жизни очень боялась мышей. И как бы в победу над  своими прежними  страхами, она несказанно обрадовалась, увидев своем новом фиолетовом мире  двигающееся существо.
Мышка вылезла из щели и назвала свое имя. Кышкышка. Да, мышь говорила с Малиной.
Удивлению женщины не было конца. Ее переполняли эмоции. Откуда здесь мышь?
Мышь оказалась бывшим человеком. В этом мире она была мышкой с умом, воспоминаниями, знаниями, сознанием того человека, которым была в земной жизни. Это был известный человек. О нем даже упоминалось в школьных учебниках, по которым училась и Малина тоже.
Малина обрушила на мышку цунами вопросов. Но мышь остановила ее. Заверила, что ответит на все вопросы, по которым знает что отвечать. Но сначала Малина должна сделать важное дело. Она должна навестить своего мужа в его реальной земной жизни. Так сказала мышка.
Малина застыла. Как? Разве из этого фиолетового мира есть выход?
Мышка уверила Малину, что в этом новом и неведомом мире есть возможность на некоторое время обмениваться сознаниями двух существ и менять точку своего пространственного нахождения. Этот мир мышь назвала Антиреальность. И обещала, что расскажет о нем больше, когда Малина вернется сюда после визита домой, в земную действительность, повидавшись  с мужем.
Малина на долю секунды закрыла глаза. А когда открыла их, то увидела комнату, где прожила несколько лет. Сама Малина в этот момент была  мышью, сидевшей под комодом.
Малине казалось, что стук ее взволнованного сердца сейчас услышат муж, свекор и свекровь. Но нет. Ее никто не видел. А она видела всех троих и отлично слышала их разговор. И вот что она услышала.
Разговор мужа Малины с родителями.
В комнате царило уныние. А как же может быть по-другому, после выноса трех гробов?
Викусь плакал. С его носа то и дело приходилось стряхивать каплю.
Свекор угрюмо молчал. А вот свекровь прилагала максимум усилий, чтобы ободрить сына.
Свекровь: Хватит кукситься. Смотри на дело с положительного. Не вписывалась твоя жена в нашу семью, обузой была. Я даже и предположить не могла, что она так внезапно и оптом освободит нас от себя.
Викусь: Любил я ее. И деток любил.
Свекровь: Да, деток жаль, но и для них исход хорош. Дети больные были. Ты бы пожизненно содержал их, а отдачи никакой. У них же не было умственного развития. А ты женишься вновь. И дети у тебя будут здоровые.
Викусь: Ну нет, я больше не хочу жениться. Куда жену приведу? Опять сюда?
Свекровь: Ну что ты, сынок. Мы с отцом давно скопили тебе денег на квартиру. Уже есть сумма на трешку в новостройке. Мы даже  приглядели район, и дом, и этаж. Но никак не могли решиться сказать. Думали-думали дилемму. Если купить квартиру тебе, женатому, будет собственность пополам. Плюс дети инвалиды. Думали с отцом, думали. А тут «бац». И вдруг такая новость.
***
После этих слов матери  у Викуся мгновенно высохли слезы и повеселели глаза. И мышка-Малинка это увидела. Теперь на ее мышином носу повисла огромная слеза.
Еще секунда, и опять Малинка очнулась в своем фиолетовом Аду. Ей стало намного горше – исчезла нега от воспоминаний о любви мужа.
Послесказье.
Потянулись для Малины дни, месяцы и годы,  полные отчаяния, боли, страданий и сожаления о содеянном.
А знания, которыми поделилась с Малиной  Кышкышка, перечеркнули все теплые воспоминания, еще мелькавшие в сознании. Остался только мрак. Бездна. Кромешная беда.
***
Приложение №1.
Протокол №1  беседы Малины с Мышкой Кышкышкой.
Малина: Что это за фиолетово-лиловое место, где я оказалась?
Мышка Кышкышка: Это твой Ад.
Малина: Я думала, что Ад – это такое место, где грешников мучаю за их грехи, поджаривают их.
Мышка Кышкышка: Есть Ад, где именно это и происходит, и кто-то действительно поджаривается. Но у каждого человека  - сугубо индивидуальный, свой, особенный Ад. Человек сам его выстраивает во время своей земной жизни.
Малина: Я не думала, что выстраивала свой Ад, ведь я спасала своих детей от бесцельного существования в больных телах. А сама для себя я не видела другого выхода. Мне некуда было идти.
Мышка Кышкышка: Тебе некуда идти теперь. А в земной жизни выходы у тебя были и много.  А спасать других людей от бесцельного существования путем убийства – с чего ты взяла, что это было правильно?
Малина: Меня сживала со свету свекровь, она меня пилила день и ночь, плохо ко мне относилась. Куда мне было деваться? И жилья у меня своего не было.
Мышка Кышкышка: Винить свекровь не за что. Ты пришла в ее дом, ухудшила условия ее жизни. С чего ты взяла, что она должна была тебя любить? Ты была взрослая замужняя женщина - мать. Почему ты не попыталась свить свое гнездо, а годами ютилась в чужом?
Малина: Но у нас с мужем не было денег купить себе жилье.
Мышка Кышкышка: Купить  жилье в чужом для тебя и огромном городе ты не могла, это правда. А почему ты считала, что именно там ты должна была жить? Ты выросла в маленьком городке, где была счастлива. Почему ты не подсказала мужу, что можно уехать куда-то, где можно купить свое жилье? Ведь у твоего мужа востребованная рабочая профессия. Его бы везде взяли на работу. И еще. До замужества ты училась заочно на педагога. Почему ты не завершила учебу? Ведь с дипломом учителя ты могла бы получить ведомственное жилье в хорошем селе, или в небольшом таежном городе, где нуждались в учителе для местных ребятишек.
Малина: Но болезнь моих детей. За что меня судьба наказала?  Выхода не было.
Мышка Кышкышка: Больные дети даются в семью не за что-то, а для чего-то. А вдруг на тебя была свыше возложена миссия разработать педагогическую систему воспитания больных детей? А что, если от тебя человечество должно было получить методику социализации детей именно с этим заболеванием?  И ты должна была привлечь внимание медицинской науки к этому заболеванию, мотивировать на поиск лекарства. Возможно, именно ты должна была объединить усилия родителей таких же больных детей по всему миру.
Малина: Я об этом не думала. Теперь уже поздно. Но хорошо хоть, дети не в том мире. Я надеюсь, они в хорошем месте.
Мышка Кышкышка: С чего ты это взяла – насчет хорошего места? Я в этом мире руководящих постов не занимаю и всей полнотой информации не владею, но знаю, что убитые люди в очень хорошие места не попадают. Ничего точнее сказать не могу. Но вряд ли твоим детям здесь лучше, чем было бы в земной жизни с живыми родителями.

Приложение №2.
Протокол №2  беседы Малины с Мышкой Кышкышкой.
Малина: А еще мне непонятно, почему я себя ощущаю в точности как в жизни.  И второй вопрос, как долго я здесь буду находиться.
Мышка Кышкышка: Здесь Ад, как называют его  люди. Но  правильнее  называть его Немир. По сути  Немир антиреален.  Он - некая копия материального, органического, земного мира. Но копия особая. Человеческого сознания недостаточно, чтобы постичь суть Антиреальности и понять её законы.
 У каждого Ад (Немир)  - свой. И грешники маются в индивидуальных отсеках, блоках или слоях этого грандиозного мира-антимира. Эти отсеки здесь именуются Фатера. И слово «грешник» в Немире неуместно. Его значение  не совпадает с земным. Потому  правильнее называть существ в  Аду -  «бывший человек». Или БЧ. И каждый БЧ существует в своей Фатере.
Малина: А как здесь назначается именно такая Фатера? А какая у тебя Фатера?
Мышка Кышкышка: Чтобы ты меня хоть приблизительно поняла, буду проводить аналогии с похожими явлениями и вещами в мире земном.
Каждый БЧ – это вроде как  персональный компьютер. Все эти Якобы ПК (ЯПК) контролируются из Центра Немира. Называется этот центр Цервер.
Цервер распаковывает архив умершего человека, создает его копию и дает новую жизнь. Тело похоронено и быстро сгниет. А копия в Немире может существовать вечно. Ты, Малина, кстати, уже кремирована  и погребена. Но ведь ты есть здесь и сейчас. Причем помнишь свою жизнь, чувствуешь  свое тело. Это потому что в течение 40 лет твоей земной жизни все процессы в твоем организме и события в твоем социуме дублировались в виде волно-световых, тепло-энергетических, электронно-позитронных и прочих копий и отправлялись в Цервер. Там архивировались и ждали минуту твоей смерти.
Цервер в доли секунды вычисляет показатели этого архива и при помощи определенной программы рисует Фатеру.
Тебе нарисован твой Ад. Это дом, из окна которого ты выбросилась. Нет необходимости тебя истязать, мучить, поджаривать. Ты все это сделаешь сама.
Малина: А как долго мне придется здесь находиться?
Мышка Кышкышка: Я в образе мышки  нахожусь в Немире уже, по земным меркам, более ста лет. И моя Фатера – это рыть ходы. И что печально – за мной эти ходы мгновенно затягиваются. Так что если я и получаю информацию, забираясь в чужую Фатеру, то использовать, повторять, систематизировать опыт и знания не могу. Рассказываю тебе все приблизительно, как сама понимаю. Так вот. Слышала я, что детоубийцы и мучители животных заселяются в Фатеру на Вечность. Человеческим умом это трудно представить. Но времени у тебя полно. Размышляй. Ты здесь навечно. Причем тебе автоматически-механически оставили земное ощущение времени. Чтобы страдания не уменьшались и не заканчивались.
Малина: А если еще кто-то ко мне забредет, у меня будет еще возможность обменяться сознаниями и навестить мужа?
Мышка Кышкышка: Не знаю. Мне кажется, что я попала к тебе не случайно. Думаю, Цервер уловил теплые эманации твоей химико-электронной души и отправил меня сюда. Чтобы я предоставила тебе возможность посмотреть на веселые глаза твоего мужа. И на то, как он быстро утешился после твоей смерти.
Малина: Так ты по заданию спровоцировала меня на откровенность? Соблазнила возможностью увидеть мужа. Чтобы я страдала еще больше, поняв, что он меня больше не любит.
Мышка Кышкышка: Именно так. Это ведь Ад. Подставить, обмануть, предать. Не пожалеть. Здесь это в законе. На Цервер поступил сигнал, что в одной из ячеек Ада у кого-то на душе тепло от воспоминаний о любви мужа. И меня послали поступить подло. Втереться в доверие и освободить БЧ от теплых воспоминаний. Насильственно и в то же время добровольно. Здесь полагается страдать. Здесь нормально предавать и подставлять, обманывать и причинять боль. А вот плавать в неге воспоминаний о любви человека, который остался в прежней жизни – наказуемо. Однако не все так однобоко.  Ад существует не там, где царствуют обман и подлость. Но там, где царствуют подставы и предательство, возникает и растет Ад.
Примечание к протоколам бесед.
Малина еще о многом хотела спросить мышку. Но внезапно та исчезла. И норка, из которой она вылезла, исчезла тоже. Будто бы все это Малине привиделось. И опять и опять Малина стала выпадать из окна и больно ударяться об асфальт. Вновь и вновь. Снова и снова.
Послесловие автора.
С прообразами персонажей этой сказки я знакома не была. Информацию получила от Мышки Кышкышки спонтанно и телепатически. Эта диковинная связь с иным миром возникла нечаянно и также внезапно и бесследно исчезла. Поэтому у меня нет возможности уточнять детали повествования, если у кого-то из читателей возникнут вопросы.