Линия жизни. Глава 21. Труд и трудовые резервы

В начале декабря, навещая в Нижней Туре своего первого тренера Вениамина Молостова, я узнал, что в Серове намечается первенство области по боксу спортивного общества «Труд».

В Советском Союзе спорт объединялся под флагами разных спортивных обществ, и в зависимости от того, где спортсмен учился или работал, определялось, под эгидой какого общества  он будет  выступать. «Труд» объединял школьников и  работников промышленных предприятий. «Зенит» - работников военно-промышленного комплекса. «Урожай» - тружеников сельского хозяйства. «Локомотив» - железножорожников. «Трудовые резервы» - учащихся РУ и ФЗО. «Спартак» - учащихся техникумов и работников ЖКХ. «Буревестник» - студентов ВУЗов. «СКА» - военнослужащих. «Динамо» - сотрудников органов внутренних дел и КГБ. Я, как учащийся РУ, состоял в спортобществе «Трудовые резервы».

 Впрочем, это разделение было относительным и достаточно условным. Поэтому, когда для участия в соревнованиях в Серове  потребовалось предъявить членский билет общества «Труд», мы с Валерой Быковым из РУ№50, который был на год меня старше и на одну весовую категорию тяжелее, заплатили взносы и получили новенькие членские билеты спортобщества «Труд». Вениамин принял решение везти только нас двоих, как наиболее подготовленных, а остальных для выступления на областном уровне даже не рассматривал.

В Серове после прохождения мандатной комиссии нас разместили в гостинице Металлургического завода. Вечером в коридоре гостиницы я неожиданно встретил Володю Тимофеева, с ним был Валя Рудаков, боксёр из Серова. Оба  к тому времени уже стали чемпионами области по обществу «Трудовые резервы». Спросив Володю, будет ли он боксировать на соревнованиях, узнал, что не будет, так как продолжает выступать за «Трудовые резервы», а вот Рудачонок – тот да, и как раз в моём весе. Он покинул «Трудовые резервы» и перешёл в «Труд». Это был сюрприз: Рудака я знал, правда, шапочно, ещё по Свердловску, где он, как и Володя, стал первым в своём весе.

Володя познакомил нас. Тогда я, конечно, не подозревал, что это знакомство станет важной вехой в моей жизни.

А пока готовимся к встрече с Бренером, боксёром из Каменск-Уральского. Он выше меня ростом, очень подвижен. К сожалению, выяснилось данное обстоятельство только в ходе боя, когда противник уже расправлялся со мной. Проиграл   я по очкам, и это было моё второе поражение.

Валера Быков в первый день отдыхал – так выпал жребий – а во второй  так же, как и я, проиграл. Можно было собираться домой, но мы решили посмотреть финал, благо, из гостиницы нас никто не гнал, да и талоны на питание были выданы сразу на весь период. В финале «мой обидчик» встречался с Рудаком и проиграл ему, как говорят в боксе, в одну калитку: во втором раунде  даже побывал в тяжёлом нокдауне. Короче, без вариантов!

Стоит отметить ещё один бой: серовец Женя Собянин против свердловчанина Юрия Шемолдаева. Шемолдаев –  очень техничный боксёр, любимец Арона Фридмана, который на тот момент был главным судьёй соревнований.  Женя –  очень ударный: попасть под его кулаки и выстоять   не каждому было дано. Шемолдаев тоже оказался в нокдауне, да и вообще нахватал прилично, но победу, тем не менее, отдали именно ему – благодаря Фридману.

Разве думал я тогда, что когда-нибудь Женя Собянин станет моим основным соперником…

Завершающим этапом соревнований был показательный бой между Алексеем Кабановым из Красноуральска -  братом Володи Тимофеева  - и Валерой Боровиковым. Валерка только что демобилизовался из Армии. Первый мастер спорта в Серове! У Лёхи регалий поменьше. Оба недавно выступали на первенстве Советского Союза войск ПВО, и оба стали серебряными призёрами этих соревнований. В финале Боровик проиграл Олегу Григорьеву, правда, специалисты ставили большой знак вопроса по поводу этого проигрыша. Дело в том, что имя олимпийского чемпиона заслуженного мастера спорта Олега Григорьева золотыми буквами вписано в историю Советского  бокса, и говорили, что именно его статус повлиял на решение судей.

Боровик был  на десять килограммов легче, чем Кабанов, и значительно ниже его ростом, но что он выделывал с Лёхой в ринге – это надо  видеть! Сразу была заметна разница в классе!

Вечером, после завершения соревнований, поехали домой. По дороге я размышлял, как исхитриться и  выступить по «Трудовым резервам»:  в апреле намечались соревнования на первенство области;  тем более,  я учился в РУ и как бы имел такое право. Если, конечно, закрыть глаза на моё выступление по «Труду»…
Мне недавно исполнилось шестнадцать лет, я вошёл в юношескую возрастную группу, и мне очень хотелось принять участие в этих соревнованиях!..

В училище в основном нажимали на практику: вся группа была распределена по цехам и участкам завода, а мне поручили организовать бригаду из пяти человек по выпуску двигателей-киловаттников для предприятий сельского хозяйства. План установили: сто штук в месяц.  Больше можно, меньше – нет. Мы должны были выполнять все работы, что называется, «под ключ»: сверление и нарезание резьбы в корпусах, сборка железа в статоры и прочее, заканчивая сборкой и испытанием двигателя на испытательной станции, его покраской и консервацией. Только обмотку закладывала бригада девочек из группы электриков – они целенаправленно обучались этой специальности. Но пропитка после завершения обмотки лежала тоже на нас.

Работали мы здорово. Перерыв был только один, обеденный, время которого я легко определял без часов:  начиналась сильнейшая изжога – последствие  отравления брагой.  Вообще-то ещё летом, после обследования, мне была обещана где-то ближе к зиме  лечебная путёвка в Кисловодск или Пятигорск. Но после нашего страдования на железной дороге об этом не могло быть и речи. После обеда изжога проходила – так я спасался от болей в животе.

В первый же месяц план мы перевыполнили – наш мастер был очень доволен!

Впереди маячил выпуск группы. Все, кто проходил стажировку в цехах, были обеспечены рабочими местами - для того нас и готовили; вырваться куда-то на сторону было крайне затруднительно, требовалась веская причина. Причину мы с бабушкой нашли: взяли справку с лесоучастка о том, что проживаем вдвоём, и ей, вследствие преклонного возраста, а бабуле было  тогда без малого восемьдесят лет, требуются присмотр и уход. Лесоучасток же брал на себя обязательство по моему трудоустройству.

Вот такой документ, как сказали бы сейчас, отмазка. Оставаться в посёлке Баранчинский мне очень не хотелось: манили другие перспективы.

В это время домой на Платину я приезжал не каждую неделю: во-первых, началась подготовка к выпускному, а заниматься этим можно было только в выходные; во-вторых, мои друзья-земляки уже окончили обучение, и ездить одному было скучно! То ли дело, когда мы вчетвером летели на станцию и, не дожидаясь вечерней электрички, садились на какой-нибудь товарняк, благо, на каждом из них были вагоны с так называемыми переходными площадками, предназначенными для сопровождающих или охранников (если груз был ценный). Вот на такой площадке мы и добирались до Платины. Если поезд не останавливался на станции, а это сразу было понятно по режиму движения - спрыгивали на ходу. Перед станцией дорога шла в гору, и гружёный состав обычно сбрасывал скорость, набирая её за станцией, при спуске с горы. И вот тут важно было не прозевать и не упустить время. Мы, как десант, вываливались друг за другом по ходу поезда, делали два-три шага, успевали сгруппироваться, сделать сальто, и  нас бросало на землю, зачастую прямо в кусты, которые росли вдоль полотна железной дороги. Не успел, не сгруппировался, растянулся – всё  пузо и руки будут расцарапаны о бровку.      

Продолжение:  http://proza.ru/2019/11/21/765