Из писем Тасалова Владимира Ильича сыну Артёму в П

1
24.2.77 *)
….Не отравляй себя ненужными мыслями о том, что и после института начнётся «работа». Ну и что же? Я вот ещё в институте заимел сына, через 5 лет – другого, 7 лет мы прожили в темной, сырой клетушке в проезде Черкасова (Владимирова), до 34 лет я получал 100 руб. зарплаты, потом начались мучительные разлады с мамой, - но всё равно в эти молодые годы, при всех этих трудностях, я был более счастлив, чем сейчас, хотя у меня зарплата 300 руб., а сил уже нет, как прежде, и главное – жизнь для меня не такой уже праздник, каким она была каждый день в молодости, несмотря на все невзгоды.
….
Ну, а теперь о фотографировании. Я всегда руководствовался тут только опытом и вот тебе мои практические советы: при съемке на воздухе, в городе, на природе диафрагму всегда ставь или на 11 или на 16. Тогда при плёнке чувствительностью, скажем, в 90 или 130 ед-ц выдержка может быть 250 или 125 при нормальном солнце и только при пасмурной погоде – 60. Если же чувствительность плёнки невелика, всего 32 или 65 единиц, то в этом случае диафрагму надо открыть до 8. При съемке в помещении (но не около яркого солнечного окна, где всё остаётся в силе) надо максимально открыть диафрагму – до 2.8 или 4 и иметь плёнку только высокой чувствительности – не ниже 130 ед-ц. В этом случае, выдержку надо менять от 60 до 30 в зависимости от освещения. Вечернее освещение лампами должно быть не меньше 150 ватт.
…
Не злоупотребляй курением и питьём – это, действительно, кошмар, за который потом приходится дорого расплачиваться.
…
*) Отец всегда датировал свои письма. С 1976 по 82 я был студентом естественно-географического ф-та ПГПИ, с перерывом на академический отпуск в 1 год по болезни после 4 курса, который я провёл в Москве.

2
19 апреля 2004 *)
Здравствуй, Тёмушкин!
Отвечаю на твое письмо, чтобы быть понятым чуть больше самой моей книги, ее понятийно-фразеологической сложности  (успокаивая меня, что вот, мол, и у Флуссера ты «почте ничего не понял»). Конечно, умный редактор мог бы сильно помочь, но такового не нашлось, и дело не только в этом. Мне самому нелегко перечитывать теперь многие разделы этого опуса, и мало найдется тех, кто осилит их все, как надо. Но не могу просто сказать: «суров ты, братец-сын!», ибо дело, конечно, не только в способе моего мышления об искусстве. Хватает ведь и таких разделов (а внутри них ещё многих мест), которые были и тебе, и другим читателям и редакторам вполне понятны и принимались, прости меня грешного, почти восторженно. Не из-за «непонятности», конечно, а из-за глубины и необычности того, что им в этих текстах об искусстве открывалось. Это ведь и «Человек-художник - перед Богом и Машиной», и «Лист зеленый - лист белый», и «Морфология уровней творческого процесса» и др., как и все, где я мыслил не «от себя», а опираясь на поэтов, художников и т.п. Жаль, если все это не свяжется для тебя воедино во что-то большое – сверхземное и сверхчеловеческое, что является в этой книге главным, даже в ее сложностях. Вообще, кроме названных разделов достаточно прибавить к ним еще не мою «Аксиоматику эпиграфов» (да плюс «От автора»), чтобы вся суть и моих собственных «научных» вожделений в этой работе лежала как на ладони...
Я раздарил книги многим, кто связан с пониманием искусства, и уже по их первым отзывам мне сужу о ненапрасности и о качестве своих усилий. Дай Бог, она не канет совсем напрасно и безвестной, как и треть моей жизни, отданной ее идеям. Пишу тебе, милый, как поэту, т.е. Человеку-художнику, и надеюсь, что вожделение, о котором я сказал выше, все-таки отзовется в тебе сверх фразеологически-сложных оборотов, которые прежде всего бросились тебе в глаза. Пытаюсь понять, насколько и как это связано сейчас с твоей пред-50-летней духовной зрелостью, с твоими адвайтой, "абсурдизмом" и всем, что намешалось и как-то сплелось в твоей душе философского и религиозного, реально-жизненного и мистического и т.д. Что стоит в данный момент сугубо твоего, личного за несколько пугающей краткостью твоих суждений и обобщений (окончательных ли?).
О себе могу сказать - без лицемерной скромности - что я ощущал себя все последние 25 лет призванным расслышать в себе, привести в ясную внутреннюю связь и поведать бумаге и другим то, что не говорилось в таком комплексе никем другим вокруг ни до меня, ни сейчас, и на свой лад горел и «сгорал» в реализации этого своего призвания. Таким уж я уродился и так во мне сплелись рисование, архитектура, шахматы, музыка, поэзия, опыт грешной любви и др., чтобы я вознамерился разгадать  (не находя этого вокруг ни у каких «авторов»), что и как возносит, восхищает нас превыше «плоти и крови» в ту идеальность, которой мы только истинно и живы. Если это гордыня, да простится она мне. В «Человеке-художнике между Богом и Машиной» об этом я исповедуюсь. А если я доживу еще (со своей гипертонией) до следующего опуса «Искусство в системе Человек-Вселенная»  (который кратко уже опробован в №5 журнала "Человек" за 2003 год), то там будут поставлены и последние точки над "и".
Во всяком случае, за это меня и держат в институте,  и это место никем не занимается. Хотя - все, видимо, скоро кончится само...
Рад, что ты снова заимел деньги мамы на издание своей поэзии и счастлив был бы дожить до этого события. Ты не пишешь, что и как делается во имя этого - может быть, чтобы не сглазить.  Смотри, не упусти эту возможность! Я был и остаюсь высокого мнения о достоинствах твоих стихов, и буду огорчён, если стороннее вмешательство помешает их публикации.
Обнимаю и целую тебя, сын, внуков и все ваше семейство. Живите в мире и согласии, будьте счастливы!
Остаюсь с любовью к вам и ко всему непостижимому, что выше нас.
Твой В.Т.
*) Это последнее датированное письмо от отца. Более поздних писем обнаружить не удалось.
3
24.10.80 г.
…Я тоже неожиданно много прочитал за сентябрь и октябрь, главным образом, романов, повестей, стихов (осилил, например, том Цветаевой и получил огромное удовольствие). Одно из сильных ощущений – оригинальнейшая книга известного Казахского поэта и филолога, Олжаса Сулейменова «Аз и Я» (т.е. «Азия»). Я много слышал о ней, но тут одна из учениц Зайца *) принесла её нам на время, и я проглотил её с упоением. Как бы к ней не относиться, необычный талант автора прёт из каждой страницы. Посылаю её тебе тайком от жены, но с условием – прочти её побыстрее, и в праздники, когда мои Лиды **) прибудут в Псков, сам принеси её и отдай им обратно. Надеюсь, и ты получишь большое удовольствие (пожалуйста ни в чьи вторые и третьи руки её не отдавай!). То, что книга была издана в Алма-Ате (а не в Москве), конечно, сильно сохранило её свежесть и все те многие места (издёвки над академиками Лихачёвым и Рыбаковым, идеи азиатского оплодотворения России и т.п.), которые в Москве никогда бы не прошли (вот тебе свидетельство того, что здесь проходит и что нет).
…Тут ведь все советы будут пустые, если они прямо не помогут напечатать хоть несколько твоих стихов. Но как раз такой помощи я почти не в силах тебе оказать из-за полного отсутствия связей со сколько-нибудь влиятельными в Москве литературными деятелями. Не идти же, например, на поклон к одному из секретарей Союза Писателей, который некогда пару лет работал у нас в секторе – теперь это просто раздувшаяся «персона», способная лишь «превозносить» или «долбать» со всякого рода трибун… Что ему наши стихи? В Москве у меня только один старый знакомый – известный ныне литературный критик и «ценитель» поэзии, Вадим Кожинов, с которым я не общался уже лет 15. Несколько лет он носился с поэзией Рубцова и даже написал о нём книгу  (поэт умер не так давно, сравнительно молодым, ты слышал о нём?). С Кожиновым я, конечно, мог бы встретиться и показать ему твои стихи. В некоторых издательствах он – авторитет. Это я в силах сделать и обещать тебе (не отвечая за его впечатления). ***) Но для этого нужна приличная подборка стихов, и если хочешь, передай мне её с Зайцем, когда вы встретитесь в праздники.
*) Заяц – имеется ввиду Лидия Евгеньевна Тасалова, жена отца, с которой я всегда поддерживал теплые отношения.
**) Лиды – имеются в виду жена и дочь, которые регулярно навещали в Пскове свою мать и бабушку Лидию Алексеевну Слащёву
***) Насколько помню, обещание было выполнено. Кожинову, вероятно, стихи не особо глянулись, но находившийся рядом при разговоре поэт Эдуард Балашов сказал о них что-то весьма положительное и просил передать мне свое приглашение в свой литературный кружок. Один или два раза я его посетил во время академического отпуска, когда жил год в Москве, но последствий для меня это никаких не имело. Потом от Балашова я каким-то образом попал в такой же кружок его друга поэта Евгения Храмова, но и там не задержался. Помню только, что от Храмова я впервые услышал стихи Набокова, которые мне очень понравились. Ещё помню, как Храмов был удивлён, когда на предложение кружковцам (или студийцам?) прочесть наизусть что-нибудь из Лорки, я прочёл романс «Неверная жена», который читал со сцены в спектакле псковского народного Театра Слова (режиссер Леонид Изотов). Сам Храмов, помнится, писал весьма складно и бегло. Но когда я прочитал его апологетическую поэму о чекистах, у меня пропало желание посещать эти собрания.

4
14 июня 78 г.
…Вчера снова зашел на работу к Андрею *) и мы два часа разговаривали, кажется, к обоюдному удовольствию. Но удивил он меня своими стихами, - очень неплохими, остроумными, складными по форме, причём, признался, что по нескольку дней впадает в состояние стихотворчества. А тут и Лидка моя **) стала отличаться по этой части. Вчера я ей сказал «спокойной ночи», ушёл, а она через полчаса заявляется с готовым стихом о поэзии. Таким же макаром и утром, проснувшись, в постели ещё сочинила «поэму о слоне». Посылаю их на твой суд… Вот как получается – я был сыном слесаря (правда, золотых рук мастера), а дети мои, после меня все приобщились к искусству. Может быть, в следующем поколении снова вырастут мастера техники, точных наук, космоса. Чересчур много искусства – тоже беда, но это тема для отдельного разговора.
*) Андрей Владимирович Тасалов (1952-2006) – старший сын В.Т. от первого брака, мой брат. Закончил МАРХИ. Впоследствии, с 1997 г. до 2006 годы - главный архитектор института ОАО «Гипротрансмост».
**) Лидия Владимировна Тасалова, г.р. 1968, дочь В.Т. от второго брака, закончила МАРХИ, фрилансер, индивидуальный предприниматель, специализация - архитектура и интерьер.

5
4 сент. 96 г.
…Прости, что не могу сделать тебе сегодня денежного или иного подарка (к твоему ДР). Мы тоже, наконец, подпали под пресс чубайсовско-лившицевской «борьбы с инфляцией», т.е. и мне уже не платят зарплату третий месяц и не обещают до октября. А поскольку и Лидия Евгеньевна почти ничего сейчас не получит после летнего отпуска и тоже неизвестно, когда получит следующую первую зарплату, то можешь себе представить, в каком мы сейчас оказались состоянии. Мне впервые стало в этом отношении не по себе, хотя телевизор заполнен стачками и забастовками миллионов учителей, инженеров, шахтёров, а теперь и людей науки, не получавших зарплату по полгода.
….
К сожалению, прибавилась новая забота о своих ногах. Уже полгода, как я при быстрой ходьбе, особенно под уклон вверх, через 200-300 метров стал ощущать в правой ноге, внизу, в икре сильное, почти болезненное «стягивание». В поликлинике проверили мне ноги ультразвуком и констатировали атеросклеротическое сужение сосудов (в правой ноге 30% от нормы). Обратить этот процесс вспять нельзя, можно только относительно замедлить и сдерживать, для чего познал новое лекарство – «трентал» (по таблетке 3 раза в день). Вот такие пироги. Надо соблюдать антижировую диету и бросать курить, что даётся мне с трудом. Но я быстро успокоился – мне ведь не 30 лет, и авось на десяток лет меня ещё хватит и в таком виде… *) 
*) Впоследствии, через несколько лет, отцу пришлось пойти на достаточно сложную, болезненную и дорогостоящую операцию по шунтированию сосудов на ногах. К счастью,  дочь Лида смогла в то время найти необходимые деньги.

6
27.12.94 г.
…Наконец-то я дождался выхода в свет своего «Листа зелёного – листа белого»! *) Посылаю тебе, милый, этот сборник и дарю на память этот оч. важный и дорогой мне опус (с которым связаны и наши с тобой незабываемые на эти темы беседы). Если сочтёшь возможным и найдёшь время поделиться со мной своими впечатлениями, замечаниями, соображениями, буду тебе оч. признателен.
*) Имеется в виду журнал по теории и истории искусств «Вопросы искусствознания», №2-3, 1994 г., который открывается статьей Владимира Тасалова «Лист зеленый – лист белый. Космогенез культуры как идеальная светоэнергетика формы»

7
26.03.96
…Этот год для меня будет очень тяжелым – надо закончить книгу, как это не страшновато. Подавал в прошлом году заявку на денежный грант (вид дополнительной субсидии ученым) в Академию Наук на завершение этой книги («Космогенез художественной формы и эстетический метаболизм культуры»). Несколько месяцев люди из нашего института пели мне, что я прошел, утвержден «за», что все в порядке. Но не напрасно я сомневался до последнего дня, - недавно пришла открытка с отрицательным ответом «не поддержано». То есть на самом последнем этапе все-таки победила не наука, а «борьба за существование», за плоть, за рубли и «добропорядочная» мафиозная группка из Института, которая все это распределяла – а это, в основном, социологи и культурологи, т.е. псевдоискусствоведы, с которыми я и сравниваться не желаю, - поделила лимит среди «своих». *) Нет, не с моим «космогенетическим» рылом лезть в их сиюминутно-плотский огород. Я это хорошо понимаю, даже не в обиде на них.
…Много стала трудиться Лидухин **) и много зарабатывает, хотя сильно устает. Но не хочет сдаваться, быстро набирается опыта архитектора=художника=дизайнера по жилым интерьерам. Жалеем ее, но тут она сбывается как бы по своим способностям, и этот опыт, может быть и будет ее «хлебом», ее и Машки ***), когда они останутся без нас…
*) Возможно, кому то эти слова покажутся излишне резкими и несправедливыми, но пусть и они прозвучат для полноты картины. Со своей стороны могу сказать, что насколько я его знаю, отец не умел и не хотел быть членом каких либо группировок по интересам. В этом смысле он вполне был «волк-одиночка», который дорого ценил свою независимость, позволявшую ему писать о том, что ему дорого без оглядки на чужое мнение.
**) Лидухин  – Лидия Владимировна Тасалова, дочь В.Т.
***) Машка – Мария Дмитриевна Тасалова, г.р. 1988, дочь Лидии Владимировны, внучка В.Т.

8
Ноябрь 95 г.
...Сам я, как полоумный, продолжаю плести свои нескончаемые тексты. На этом только и держусь, живу. Сейчас заканчиваю очередной опус – большую статью об отношении биосферно-ноосферных идей Вернадского к искусствознанию, где твержу всё о том же – о космосе, о свете, о форме, об идеальном и т.д. Так к Вернадскому никакие «спецы» ещё не подходили, а тут бездна всего…
9
8.06.92
…Приезжай, мой родной! Буду счастлив вас встретить. Повозить Филиппа, повидаться с Ириной и побеседовать с тобой по душам о близких нам материях. Читаю сейчас, кстати, Мейстера Экхарта «Духовные проповеди и размышления» (купил экз-р и для тебя), и нахожу для себя много у него глубокого и продуктивного.

10
Ноябрь 1990 г.
….О Романо Гвардини. Темкин, это имя известно мне еще с тех пор, как я почти 30 лет назад писал своего «Прометея или Орфея», и прочитал  для этого и цитировал там одну из его работ – «Ситуация человечества». На русском языке его нет, и порекомендовать мне тебе нечего. Конечно, одного такого моего знакомства с ним недостаточно для полного представления об этой фигуре, и "Вопросы философии" я прочту. *) Знаю, только, что он, примерно, из той же когорты религиозных оппонентов «современности», что и хорошо известный мне Зедльмайр (который, в свою очередь, тоже не раз упоминает его). Безусловно, это крупная фигура и весьма достойная.
…
Сегодня утром проснулся, как обычно, где-то в шесть часов, темно, тихо, глянул за окно в сторону сада и в первый момент обомлел. В доме напротив, в саду, в этой черной темноте на всю высоту 16-ти этажей горела вертикаль окон лестничной клетки, а поперек нее, как раз на высоте верхней трети - высветился в редчайшей случайной комбинации ряд светящихся окон по горизонтали, равновеликий по обе стороны. И главное, что все остальные окна были темны. Получился гигантский светящийся в темноте и абсолютно правильный божественный крест - может быть, и случайный, но на какие-то мгновенья потрясший мое воображение. Вообще, признаюсь тебе, Темушкин, что в церкви меня глубоко трогают, проникают в душу только эти два символа - крест и огоньки свечей, от света которых я тоже не могу отвести взора, представляя его буквально частицей космического огня и света в каждой из индивидуальных душ. (смотрел ли ты, как мне кажется, неплохой стих о Кресте Христовом С.Аверинцева в "Лит. газете" от 31 октября?)
После летнего разгильдяйства на своей машине, я наконец, заработал и накатал на 120 стр. опус «Искусство как антиидеология». Предполагается, что это будет статья для сборника, но получилось что-то вроде заготовки маленькой книжки, которую я мог бы быстро довести до 7-8 п. л. Так вот - я там в спорах с некоторой идеологической публикой довольно много написал о религии, защищая ее трансцендентность, идеальность и запредельность против попыток сделать и ее служанкой корыстной политической коньюктуры. Со мной спорили на Ученом совете, но признали опус ярким, необычным и для сборника  обязательным (я там даже решился на полтора десятка автобиографических страниц от первого лица). Посмотрим, чем все это кончится.
….
Приобрёл хорошо изданного Бёме «Аврора или утренняя звезда» (репринт, 100000 экз.). Была ли она у вас в Пскове, и нужна ли тебе?
 *) Тогда в журнале «Вопросы философии» была опубликована работа Романо Гвардини «Конец Нового Времени» и я спрашивал отца знаком ли он с этой вещью.

11
14.10.92.
…Не мучайся этим и не проси за это прощенья. Всё равно лучше, чем я сам, никто меня не знает. «И рад бы в рай, да грехи не пускают», как любила повторять моя мама. Но и для самоуничижения я совершенно не пригоден. Так что путь к личному спасению через Христа для меня, видимо, закрыт бесповоротно. Не знаю, насколько это тебя сейчас коробит, но с меня хватит той божьей благодати пантеистического (наверное, ведистски=упанишадского) «светового» оптимизма, который осенил моё существо с первых лет жизни и «под руку» провел меня по этой жизни поверх всех её ловушек, искушений и страданий, помог презреть её тяготы, родить и любить вас, даже превратить это сознание в предмет тех умствований, за которые общество согласилось давать мне на «хлеб насущный», и материальный, и духовный (на книги и искусство). Если это и «гордыня», то ничего не могу с собой поделать – мне легко с этим сознанием, оно меня в самом деле несет над землей, я с ним сращен, - как тебя теперь, наверное, так же органично облегчает и несет православие. У каждого свой Бог, и мы несвободны в его выборе.
…Посмотрел «Богословские труды» *), кое-что внимательно, включая и первый там большой трактат Грибановского «Истина бытия Божия» с попыткой рационального доказательства онтологии Бога. Кстати, «Иконостас» Флоренского тоже ведь перепечатан «Технической эстетикой» из «Богословских трудов». Проштудировал я «Иконостас» с восторгом и радостным удивлением от огромного совпадения мыслей Флоренского об иконе и световой плоскости с собственными соображениями на этот счет. Поразительно! И значит, я на верном пути к максимальному обобщению этого закона о светоэнергетике плоскости как основанию всей духовно=творческой культуры человека. Сейчас как раз работаю над этим, хочу перевести всё ранее написанное об этом в систематическую форму то ли большой статьи, то ли брошюры, что бы получить и дать что-то на этот счет достаточно цельное и законченное.
*) Имеется в виду один из сборников, издаваемых ежегодно Московской Патриархией. Тут надо сказать, что когда я «воцерковился» в 1988 г., я стал регулярно снабжать отца той, ставшей мне доступной, богословской литературой, которая могла быть ему интересна. Впрочем, и до «воцерковления», осуществляя свой собственный поиск среди доступных книг по религиозно-философским учениям Востока и Запада, я держал отца в курсе своих исканий, поскольку пользовался возможностью брать через него книги из Ленинской Библиотеки, которые выдавали ограниченному кругу научных работников.

12
14.04.93
…Я продолжаю работу по своему «листу белому» и его 4-х ноогенетических революциях, хотя дело продвигается невыносимо плохо из-за указанной нашей тесноты и массы отвлечений. Даже похороны, поминки и питье – умирают мои товарищи по институтской группе, подошло время… - вдруг перебивают эту работу на пару-другую дней, не считая остального (магазины, машина, внучка и т.д.). Не жалуюсь и смиренно все принимаю, но не могу не видеть и не чувствовать с горечью каждый день и час, как безвозвратно и без творческой пользы протекает сквозь такие мои будни мое последнее драгоценнейшее время. Не могу отказаться от желания успеть запечатлеть на бумаге то, что мне открывается в этой последней поре зрелости и то, что не видно другим в моей сфере. Все это связано с последними «муками творчества», которые были бы моим финальным счастьем, живи я в условиях иного быта. Позавидовал отцу Зинону *), книжку которого – «Беседы иконописца» недавно приобрел и прочитал. Много в ней глубокого, тонкого, проникновенного, - но как же ему заранее ясно, что только иконопись (шире – религиозное православное искусство) есть единственная истина художества, против которого всякое иное искусство таковым считаться не может и есть ложь и обман… **) Невозможно это ни принять, ни разделить, - но, видимо, без такой ясности нет и самого смирения жизни в Боге. Тут все неразрывно, и, повторяю, ему можно только позавидовать.
*)  В это время моим духовником был известный иконописец архимандрит Зинон, и, конечно, отец интересовался его творчеством. Впоследствии, через несколько лет, когда отец приезжал в Псков, я привёз его в д. Гверстонь, где жил тогда о. Зинон и они познакомились.
**) Надо полагать, что это не вполне точное суждение, т.к. архимандрит Зинон был и остаётся высокообразованным и культурным во всем смыслах человеком. У него всегда была большая библиотека не только богословских книг, но и художественных произведений, включая поэзию. Так же он был не разлучен и с музыкой, как религиозной, так и классической, которую он часто слушал во время кропотливой работы над иконой. Другое дело, что о.Зинон, как человек Церкви,  полагает, что человеческое творчество в полноте раскрывается именно тогда, когда художник осознанно посвящает его Богу, как, например, его любимые композиторы Бах и Вивальди. При этом о творчестве конкретных людей, даже и светских, нужно говорить, имея в виду их внутреннее, сокровенное отношение в Богу, как оно ими выражено в форме искусства и присутствует в культуре. Разумеется, для светского человека такое суждение может показаться и чрезмерно жестким и узким. И опять же, под церковным искусством здесь надо понимать не конкретный период жизни РПЦ, а всю тысячелетнюю Традицию искусства Церкви Христовой. Но это уже тема отдельного подробного рассмотрения.

13
15.04.92.
…И не захочешь думать обо всем этом материальном проклятии жизни, а приходится. Хотя толку все равно мало. Как по своему легкомыслию на этот счет, нулевой «оборотистости», так и по роду работы, я с семьей оказался чуть ли не среди изгоев нынешней ситуации… Не жалуюсь, но противно.  Спасаюсь от всего этого в работе, в семье, где мы, все-таки, несмотря на ругань, друг друга любим и ценим. Ну и в некоторых случайных удовольствиях, вроде шахмат, неожиданной дружеской выпивки, некоторых книг и т.п.
…Сейчас, вот уже пол-месяца, влез в рукопись «Искусство как антиидеология», была она в 115 стр., хочу превратить в небольшую книгу страниц в 200-250, выговорить в ней все, что по поводу «хитростей» ленинско-сталинского изнасилования искусства и эстетики еще не было сказано с должной принципиальностью и прямотой. Увлёкся и после зимней спячки снова засаживаюсь за машинку каждый день на несколько часов. Сделаю это как можно лучше, - может, потом найду на это издателя…

14
31.08.90 г.
…Постоянная езда на машине по Москве тоже выматывает, хотя теперь мне трудно представить, как бы я со всем этим справлялся без машины. Не скрою от тебя, что я не брезговал и подрабатывать на ней небольшим «извозом» ради некоторых денег, которых не хватает, на что тоже требовались силы и время…
…Живи долго, ради ещё одного-двух детей, - в них наше бессмертие. Ничего прекраснее детей на свете нет! Был я недавно у Андрея на работе, беседовал с ним часа два и тоже ушел с благодарностью судьбе, что и его она все-таки не сумела отнять у меня… Повзрослеешь, узнаешь цену и этим тайным слезам и чувствам…

15
14.02.90 г.
Простите, что послание так коротко. Голова идёт кругом от забот, свалившихся на нас с Лидией Евгеньевной в связи с нашими беженцами из Баку – моей сестрой Томой и ее мужем Вадимом. *)    25 дней как они у нас. Приехали, бросив бакинскую квартиру (которую уже заняли азербайджанцы), больные, с t-39? с воспалением легких. Так что все это время у нас был просто госпиталь со всеми его проблемами (питание, врачи, лекарства, уход, волнения и т.п.). Заболели от всего этого и мы с Зайцем, но к счастью ненадолго, сейчас снова на ногах. И беженцы наши приходят в норму. Потом они намереваются ехать в Нальчик к нашей маминой родне.
*) По данным событиям электронная энциклопедия ru.wikipedia.org  сообщает: «Армянский погром в Баку — беспорядки на этнической почве в городе Баку, столице Азербайджанской ССР, 13—20 января 1990 года, сопровождавшиеся массовым насилием в отношении армянского населения, грабежами, убийствами, поджогами и уничтожением имущества. Жертвами погромов стали, по различным данным, от 48 до 90 (согласно некоторым источникам — до трёхсот) человек. Согласно докладчику Human Rights Watch Роберту Кушену, «погромы не были полностью стихийными, так как погромщики имели списки армян и их адресов». Иногда армянский погром рассматривается как часть событий «Чёрного января», приведших к вводу советских войск в Баку». И далее – подробности и предистория.

16
30.05.88.
…Встретимся – расскажу о Праге более подробно. А в целом все оказалось прекрасно, сверх ожиданий.  Особенно колоссальное впечатление  произвел на меня великолепный архитектурно-исторический ансамбль в Градчанах, который включает в себя громадный готический собор Св. Витта (13 век). Это надо было архитектору и искусствоведу прожить до 60 лет, что бы впервые ощутить изнутри, что такое готическая архитектурная готика! Грандиозно!
…По другую сторону от Градчан, через реку Влтаву и знаменитый Карлов мост – в низине потрясающий Старый город с сотнями памятников, собственно, весь – огромный город-памятник, но живой, с сотнями улиц и улочек, с тысячами магазинов, где надо ходить и всматриваться во все, конечно, не дни, а месяцы, чтобы ничего не пропустить.
He буду говорить о магазинах, особенно продовольственных, - после наших (московских или псковских, все равно) прилавков, смотреть на те витрины и прилавки было и больно и стыдно почти физически - за нашу немощь, за униженность и бесчеловечность условий материального существования, в которые мы оказались поставлены. Десятки сортов мяса, колбас, прекрасных салатов, молочной продукции, сотни сортов вин, водки, пива и т.д., из чего день за днем покупают лишь понемногу, без голодного азарта и очередей... Да, когда это все есть, сытому человеку нужно совсем немного. Больно за вынужденную «животность» нашего народа, - хотя из моих впечатлений я не вынес никакого превосходства чехов над нами в сфере духовной. Скорее, наоборот. Может быть, действительно, дух только обостряется в обстановке материального ничтожества - наверное, это так. Но и «голодная» униженность миллионов неглупых людей, не столько даже как факт, сколько как хроническая зависимость от этой животной проблематики, отвратительна, недостойна. Ну ладно, об остальном, более подробно, если будет интерес, расскажу потом, при встрече.                Посетил я тамошний Институт теории и истории искусства, был принят его директором, а затем имел встречу с гл. редактором ж-ла «Эстетика», которому оставил одну из своих статей (на 40 стр.). Отдали ее на внутреннюю рецензию и потом сообщат мне, будут они ее печатать или нет. Но встречен я был им крайне дружелюбно, тем более, что в Чехословакии меня хорошо знают по переводам, а статью я им оставил по любимой чехами проблеме формы «Сверхприродность идеального и проблема формы». Неожиданно таким же приветливым оказался отклик на мою другую статью «Искусство и перестройка», (которую я тоже прихватил туда) в журнале «Проблемы мира и социализма»,  ответственному секретарю которого Елена Сергеевна, настояв на этом, передала ее для прочтения. *) Несмотря на мою беспартийность, (а журнал - орган рабочих и коммунистических партий, международный), меня горячо, но крайней мере, на словах, просили сделать сокращенный вариант этой статьи специально для них. Нужно это к середине июня, - не больно охота, но попробую.
…Не могу забыть вашего общего появления на вокзале в последнем провожании, - так вы были все прекрасны, и по-отдельности и вместе, так дороги мне, с чувством счастья и грусти одновременно... Целую вас всех, будьте всегда вместе, все это единственно и больше никогда не повторится...
ПС
Прочтите сразу «Котлован» Платонова, - вещь поразительная!
*) Елена Сергеевна – тёща Андрея Тасалова, которая жила тогда и работала в Чехословакии.

 17
10.12.89.
…Раньше я думал – ничего нет прекраснее глаз и лица любимой женщины. А теперь меня каждый день и час пригвождает в немом изумлении лицо малого ребенка, зеркало всей духовности мира, ее бесконечной подвижности, неотразимой прелести, бездны ее смыслов и ее антиплотской чистоты. Какое счастье, что чистый экстаз этого духа хоть на 15-20 лет защищен от знания того,что его будет потом давить и корежить! Что он будет ввергнут в пучину бесконечных над собой насилий! Последующая жизнь так коротка и стремительна, нас каждый год потом бросает от одной стенки к другой, что в этом изнурении, измученные, мы и сказочное богатство творческой неизбывности своего детства зачастую уже не в силах призвать себе на помощь. И все-таки – это единственная опора всего нашего пути. Может быть, поэтому я всю жизнь инстинктивно ненавидел «взрослых» и сам «взрослым», в общем, так и не стал.

18
8.12.97.
…Все, наработанное моей головой, по-прежнему свершается с 6 до 8-9 ч. утра, пока я один на кухне. Закончил очередной опус «Человеческое и универсумное в теоретическом искусствознании» и отдал в редакцию «Вопросов искусствознания». Это – о земле и небе с человеком-художником посередине между ними и с микроэлементаристским артикулированием *) бесконечностью мира и перемещением Богочеловека в пространство между Богом-машиной (Паскаля)  и Человеком-машиной эпохи «компьютерной революции» и «виртуальности» ТВ, - как предмете современного искусствознания.
…Ещё раз поздравляю тебя, любимый, с 40-летием, которого я, слава Богу, дождался. Ничего не хочу, кроме новых наших встреч и объятий. Все плотское уходит от меня в безвозвратную даль прошлого, хочу иметь дело только с Небом.
*) Не раз критиковал отца за пристрастия к постоянному употреблению в своих работах такого рода иностранных слов, без вящей к тому необходимости. Но, очевидно, его образ мышления не мог обойтись без таких сложных словесных конструкций. Остается надеяться, что профессиональные искусствоведы, философы и эстетики не найдут здесь для себя никакой сложности в понимании мысли автора.

19
8.05.99.
…После переживаний со здоровьем сразу за 70-летием *) все, как будто, вошло в прежнюю норму (хотя далеко не с теми же силами, что прежде). Все добиваю и стараюсь улучшить свой талмуд «Светоэнергетика искусства», не слишком заботясь о смутном будущем его появления в свет. **) Вот, за минувшие 4 месяца накатал совершенно новую большую Вводную часть в него величиной в 100 стр. (4, 5 а.л.). То и дело думаю, кому это надо, кто это будет издавать и читать? Но быстро забываю об этом и изо дня в день сажусь снова за это сумасшедшее «бескорыстие». Мне это надо, и слава богу, а там будь, что будет! Только бы успеть свести это чудище хотя бы в относительное целое, - глядишь, может быть, им еще захотят воспользоваться и после меня… А в остальном сплю нормально, в меру курю и выпиваю стопку-другую. Не отказываюсь пока от блиц-шахмат, езжу выполнять свой безденежный долг в 4-х Уч. Советах и т.д.
…Не могу сказать, что уже «Душа грустит о небесах, она нездешних нив жилица», ***) хотя эта тема все сильнее преломляется в моей «светоэнергетике» искусства квазинаучным образом. Кто знает, - может быть, надо, действительно, окончательно распроститься с «плотью» еще при жизни, чтобы истины светоносности формы, над которыми я мучаюсь, обрели хоть минимум нравственной силы и чисто писательской экспрессии, чтобы иметь право быть переданными читателю. Во всяком случае, наедине с собой я все больше, как бы физически, ощущаю, как, за вычетом всего во мне прежде разгульно-плотского, линия всей моей жизни и линия света идеальности начинают сходиться и сливаться в одну…
*) 12 января 1999 г. отцу исполнилось 70 лет.
**)  Книга отца «Светоэнергетика искусства» объемом в 34 печ. л. была издана в 2004 году издательством «Дмитрий Буланин»  (Санкт-Петербург) тиражом в 500 экз.
Полагаю уместным привести здесь подарочную надпись отца:                «Моим единственным, бесценным Темушке, Ирине, Филе и Кирюше Тасаловым – то, что я в радости и счастье сотворил за последние 15-20 лет, что выжало меня своей необъятностью до порога всепрощения и прощания – на память обо мне и тайне нашего родства, о блаженствах, которые как вечность и как миг…  Целую, люблю  ваш В. Тасалов, март 2004 г.
***) Процитированы начальные строки стихотворения Сергея Есенина, написанного им в 1919 г.

20
5.09.97
…Сообщаю, что чувствую себя хорошо (тьфу-тьфу!) и строчу очередную главу для своей бесконечной книги – главу о проективном принципе формы и художественном пространстве. Влезаю в это снова до самозабвения и снова убеждаюсь на себе в глубокой правде слов о «нашем мозге, устроенном так, что мы думаем, будто это мы думаем». *) Меня снова окружили мои женщины, со всем, что им свойственно, но, слава Богу, когда я сажусь за машинку, вместо меня, грешного, начинает говорить, думать и складывать мудреные строки Кто-то или Что-то другое, космически-вселенское. Кто-то творит все это за меня.
*) Не знаю, откуда отец взял эту цитату, или таким образом он сформулировал по своему услышанную у кого-то мысль, но могу сказать, что в последнее время мысль эта стала весьма популярна благодаря публичным выступлениям Татьяны Черниговской - российскому учёному в области нейронауки и психолингвистики, а также теории сознания. Основное содержание этого интересного открытия относительно деятельности мозга человека состоит в том, что его решения о том или ином действии человека происходит за доли секунды до того, как это решение будет присвоено личностью, как своё собственное. Таким образом, неизбежно возникает несколько пугающий вопрос – Кто или Что является подлинным субъектом действия человека?

21
7.4.77
…Но разве красота не есть тот идеальный, самый верный «пароль», на который нам откликается весь мир? Разве красоту можно оградить как земельный участок, столбами? Но только люби ее по-настоящему – то есть будь ей верным слугой, старайся увидеть и понять её всюду и как можно глубже, изучай ее  - ибо она требует не меньшего изучения, чем науки, - она разбудит в твоем сознании не только чувства, но и вполне разумные, рациональные, ясные и положительные стремления, далекие от необходимости приспосабливаться к жизни. Сейчас ты еще не овладел красотой в такой степени, - сейчас, скорей, недостаток такого овладения ею не препятствует всему низкому и подлому чересчур  близко подступать к тебе и чересчур больно ранить. Но если бы художники и поэты не владели таким именно искусством обращения с красотой, никакие картины, поэмы и романы никогда бы не были созданы, - они, т.е. эти люди умирали бы от избытка боли раньше, чем успевали бы создать что-нибудь. *)  Когда будешь в следующий раз в Москве дам тебе обязательно прочитать «Письма об эстетическом воспитании» Шиллера. Никто лучше него не сказал о спасительной роли красоты как для отдельного человека, так и для всего человеческого рода. Там у него есть одна прекрасная мысль в этой связи, смысл которой в том, что если переживание красоты жизни как формы в одном отношении равно Нулю (так как не связано ни с какой практической выгодой), то в другом отношении оно равно бесконечности, так как не ставит границ нашему восприятию жизни и подготавливает сознание к любому, сколь угодно широкому единению с ней.
…Не знаю, наверное ни мать, ни я тем более, никогда не попрекнут тебя неблагодарностью в ответ на нашу заботу и помощь тебе. Но знаешь, как Маркс писал о том, что в коммунизме станет нормой для всех, а сейчас может быть нравственной нормой пусть для нас с тобой (и ещё для кого-то): доверие – в обмен на доверие, забота – в обмен на заботу, усердие – в обмен на наш труд, твое понимание нас – в обмен на наше понимание тебя. **)  И так далее. Плевать на всякие принципы выгоды или долга. Но пусть эквивалентно, справедливо обмениваются равные нравственные побуждения. И это, действительно, - лучшее, что мы можем пожелать друг другу, и на что я и мать вправе рассчитывать с твоей стороны. Так или не так?
…Не могу не сказать тебе, милый, что я вижу в тебе много сходства со мной и прежде – в стремлении жить по мере своих потребностей и влечений, а не по мере «долга» и «обязанностей». Да, я тоже именно так и жил всегда и все достижения и «недостатки» моей жизни связаны тоже с этим. Но хочу верить, что этот принцип не останется для тебя абстракцией, что ты найдешь способы увязать его с реальным течением жизни, как я и делал это – жил, радовался, грустил, но и любил писать, думать, сочинять новое, не боялся женщин, рожал своих детей и при любых трудностях был счастлив во все годы вашего детства, любил книги, шахматы, искусство, фотографию, природу и т.п. Жизнь – это богатство самых разных проявлений, самых разных влечений, порой, диаметрально противоположных. Не надо бояться их, конечно, но важна именно их полнота, а не так, чтобы одни какие-то, два-три влечения подавляли остальные. Это противно чувству жизни и это есть путь к несчастью.
*) Спорное утверждение, т.к. известно, что многие, если не большинство творческих личностей умирали в весьма раннем возрасте, успев в полной мере создать свои шедевры. Если понятие красоты возвести в максимальную степень, то внезапно обнаружим Бога. А ведь известно библейское выражение: «Страшно впасть в руки Бога Живого» (Послание к Евреям), как и другое: «Кто вблизи Меня, тот вблизи Огня» (Евангелие от Фомы), и что «Бог наш есть Огнь поядающий» (Послание к Евреям). В этом смысле можно с уверенностью сказать, что близость к Красоте как таковой есть зона смертельного риска, находиться в которой – удел художника и поэта. Разумеется, тут я перехожу в область религиозной метафизики, от которой отец в то время был ещё далёк. Спустя годы, когда нам вполне стало доступно  христианское богословие,  думаю, он со мной согласился бы. А письма Шиллера я так и не прочёл, увы.
**) К сожалению, так устроена наша жизнь, что на адекватное понимание родителей детьми рассчитывать не приходится. Позднее отец и сам не раз об этом скажет. Трудно ожидать от молодого человека 19 лет, с его малым опытом жизни, но большой уверенностью в своей правоте, что он сможет понять все нюансы жизни своих родителей, тем более, находящихся в разводе и проживающих в другом городе. Некоторые важные моменты в личности отца я, например, начинаю понимать только сейчас, перечитывая его письма, а ведь мне уже самому скоро будет 60 лет. Впрочем, вопрос отца в конце данного абзаца говорит о том, что он и сам был не вполне уверен в правильности своей высказанной выше позиции.

22
18.07.87.
…Не это, конечно, главное, а здоровье вашего мальчика, который с такими испытаниями входит в жизнь. *) Сердце сжимается в муке, едва только я представляю себе его, казалось бы, еще не разумного, но наверняка сознающего уже свое страдание и свою оторванность от вас! Дай Бог ему выдюжить это и закалиться уже так рано! Уповаю на все силы – земные и небесные, в чьей он сейчас власти, что бы они пришли ему на помощь! Ничего не хочу, кроме его жизни и будущего, ничего…
*) Письмо написано через несколько дней после рождения первого внука, которое прошло с серьезными осложнениями.
23
24 отк. 83 г. *)
…на днях звонили мне их сектора эстетики Института философии АН СССР и просили написать две главы, «Органичность художественной формы» и «Природа и архитектура» для коллективной монографии, которая будет делаться со следующего года весьма приличным авторским составом (включая А.Ф.Лосева, акад. Мигдала и др.) – т.е. в монографии, всю посвященную теме «искусство и природа». Я согласился, ибо ко мне обращаются уже как к определенному авторитету по этой теме, и отказываться в таких случаях нельзя. Затея с этой монографией сама показывает, что идея «органичности искусства», за которую я так стою, прокладывает себе дорогу поверх всяких ограниченностей, что для нее приходит новое время, и грех не присоединиться к людям, которые и помимо меня приходят к осознанию сходной необходимости».
*) Это письмо написано по адресу Псковская область, Печорский район, Бельская 8-летняя школа. Здесь я проработал истопником 4 месяца с сентября по декабрь. Однако, после организованной КГБ провокации против нашего поэтического круга в Пскове, вынужден был уехать в Москву, где и пробыл до весны 1987 г., когда мы с женой уже окончательно переехали в Псков.

24
16.12.81
…Трудно определить смысл жизни каждого из нас, хотя разные Канты  и Вернадские ясно на это намекают, когда говорят о космических истоках разума и чувства формы! Во всяком случае, видя рядом иных моих сверстников «докторов философии», которые изготовляют серую жвачку и мучаются оттого, что «работа» мешает им утопать в «доме» или в собственных болезнях (тоже сладость для многих…), я понимаю, что мое упоение и мое нравственное самосознание – это одно и то же, и что только то,  чем я всегда «сверх меры» мучился в своих, лишь наполовину или четверть публиковавшихся, рукописях, - только это передается знающим и любящим меня читателям, и нравственно я перед ними и перед своей творческой совестью чист.
…(Не смотрел ли ты в «Литературке» за 16 декабря большую статью Савостьянова о матче Карпов-Корчной? Посмотри, любопытно – много весьма «сильных» и определенных положений, характерных для общего состояния мира, в котором мы сейчас живём).
…Ты, мне кажется, недооценил, что Бородай любую культуру философствования о смысле жизни, или любое философское самосознание культуры с точки зрения ее общечеловеческого содержания и границ – объявляет «химерой» и «болезнью», враждебной «здоровой» только потому, что замкнуты и обосновываются на «безличных» истинах, бессознательно усваиваемых, как он пишет, «в младенческом возрасте» и дальше ни в коем случае не переосмысливаемых. Разве это не реакционерство чистой воды? И при чем тут Высоцкий? Великосветская шовинистическая чернь ведь и Пушкина, с его негритянской кровью, считала «химерой» и втайне надсмехалась над ним. Гоголь же считал, что Пушкин – это человек, каким он явится, может быть, через двести лет, а вслед за ним и Достоевский писал о «всечеловечности» Пушкина и сокровенных чаяний русской культуры как идеале будущего жизнеустройства. Не Высоцкий или Пушкин волнуют Бородая, а что-то вроде «этносов» глухих закарпатских сел, замкнутых своими прекрасными горами и дворами, и не нуждающихся в счастье такой «гармонии» ни в Платоне, ни в Канте, ни в Пушкине, ни в Вернадском, ни вообще в какой-либо общечеловеческой культуре. *) Бородай за христианство, но непоследовательно, ибо это тоже целиком культурная «химера» общечеловечности, выросшая на слиянии многих наций и этносов, на их общих чаяниях.

25
30 сент. 87 г.
… Не хочу соглашаться с тем, что ты променяешь все свои писательские способности, свое знание и чутье искусства на какую-нибудь работу сторожа, которая ничего, кроме дополнительной грусти и отшельничества тебе не даст. *) Не зарывай свой талант в землю – это тоже не нами сказано, и раз тебе отпущено свыше понимание некоторых тайн и умение их выразить, служи не кому-либо, а только своему призванию. Пусть даже сбываются из него сейчас хоть крохи, ты ещё очень молод для дела творчества и не иссушай себя чисто внешними терзаниями. Ничего не имею против Жени **), рад был с ним увидеться (и передай ему от меня привет), но ведь нет никакой нужды на 100% делать свой путь похожим на его. Это тоже будет не естественно, а искусственно, что ты все равно потом ощутишь.
…Я потихоньку старею, видимо, в чем-то сдаю, тебя жизнь мотает и несет неизвестно куда по своим волнам, - и у всей моей любви к тебе уже, наверное, нет сил охранить тебя, как надо, тем более, бороться с предопределением. Да и ты, плоть и кровь моя, был в мой приезд к вам, как бы подчеркнуто сдержан со мной, и мне пришлось это безропотно перенести и с этим уехать.
*) Тут отец явно оказывается не в курсе нарастающего тренда, когда многие, известные впоследствии, поэты, певцы, музыканты и художники находили свое «спасение» от социума в таких профессиях, как сторож, оператор газовой котельной, кочегар, дворник и т.п. не престижные профессии в позднем СССР.
**) Имеется в виду мой ближайший друг, прекрасный поэт Евгений Шешолин (1955-1990). О нем смотри мою статью-воспоминание «Евгений Шешолин. Попытка знакомства», и другие материалы, которые есть в интернете.

26
10.07.87 г.
…Когда мне вчера вечером по телефону из почты прочитали текст телеграммы о рождении вашего сына, я от счастья и волнения долго не мог придти в себя. *) Ведь еще утром я телеграфировал вам в Псков, ничего не зная. Недоумевал, беспокоился, ждал, верил и вдруг этот вечерний звонок, прорезавший мое «одиночество» в пустой квартире (жена с тещей в Суханове, а Лидка в Таллинне). Это было потрясающе! Как будто тишину вокруг меня взрезал какой-то мощный космический вестник, оглушил меня своим ясным громом, отчего у меня чуть не ослабли ноги и я растерянно заметался: что делать? Кому звонить, с кем немедленно поделиться, что я только что услышал?!!
*) Филипп Тасалов родился 8 июля 1987 г.

27
1 сент. 88 г.
…опечалила твоя обида на меня, которую ЛА *) уловила из встречи с тобой… Что я могу сказать? Это частичка большой непреходящей боли, моей и твоей, наш общий крест, который мы несем с той поры, как развалилась моя первая семья. Люблю я тебя как прежде, из моей души ты никогда не исчезаешь, и каждая встреча с тобой ранит меня страшным несоответствием того, что я переживаю, - тому, как конкретно эти встречи проходят. Но, видимо, не в одних внешних обстоятельствах тут дело, а в том, что мои чувства к тебе не соответствуют действительности их проявления. Я с горечью это осознаю и страдаю – не в данный только момент, а всегда, непрерывно, включая сюда и мой отцовский стыд за те мизерные случаи материальной помощи тебе, которыми я до сих пор ограничивался… **) Не хочу юродствовать и просить за это прощения, есть вещи, которые не прощают самым близким и, наверное, я их допускал. Ну, вот, милый мой, любимый, ненаглядный, бесконечно дорогой мне сын, моя плоть и кровь. Не дай бог тебе когда-нибудь пережить то, что выпало мне на долю с тобой, что вечной мукой горит во мне, чем бы я не занимался и на какую бы людскую суету от этого, по видимости, не отвлекался. Никуда от этого не денешься, это моя жизнь и расплачиваться за это мне самому… По второму разу жизнь не дается.
*) Лидия Алексеевна Слащева, теща отца по второму браку. Долгое время работала заведующей кафедрой химии в Псковском педагогическом институте. Прекрасный человек, который много раз мне помогал во время учёбы и жизни в Пскове.
**) На самом деле отец постоянно материально старался мне помогать по мере сил, за что я ему искренне благодарен.

28
16.11.77.
…Я тут часто вспоминал тебя, читая вновь приобретенный академический сборник поэзии вагантов – поэзии средневековых студентов и монахов. Такие прекрасные, живые, остроумные, часто весьма плотские вещи! – а я до сих пор и понятия не имел о вагантах. Впрочем, почти никто не имел, т.к. это первый, по существу, сборник о них на русском языке. Уверен, что и тебе они сильно понравятся (кстати, Вийон был одним из поздних и последних вагантов, в этом сборнике его еще нет).


29
16.06.89 г.
…Не видел ли ты последний (6-ой) N «Юности»? Есть неплохой очерк А.Ф.Лосева о Соловьеве и понравившаяся мне лекция Бродского об Ахматовой: советую почитать.
…В разных местах у меня сейчас лежат 4-5 работ, и такое чувство, что и по сей день я не очень советской печати теоретически желателен. Иногда даже думаю: может быть, устарел, неинтересен? Но вот пришло приглашение выступить со статьей в международном журнале (США) «Леонардо» по к-л. (каким-либо?) «горячим» вопросам искусства. Значит, кто-то еще меня видит и ценит? Не знаю. Лестно, но институтская текучка не дает отвлечься на это предложение, хотя сказать есть что.

30
8.09.93 г.
…Не передать словами, с какой силой я сам в юности переживал счастье такого самосознания, и как оно несло меня все годы молодости поверх любых невзгод и материальных проблем. Я переживал власть этого сознания стихийно-пантеистически, теперь можно сказать, что это дар образа и подобия Божьего, но суть чувства все равно одна – в неизмеримом превосходстве скрытой тут творческой бесконечности и целостности надо всем конечным, раздробленным, меркантильным (и потому уродливым). Я счастлив, что в красоте моих детей претворился и продлился этот образ Творения, в вашей одаренности, в ваших детях, - это продолжение награды свыше, которая дана не мной и не нами.
…Красивая от рождения личность бесконечно одарена, она распускается как цветок и цветет долго, всю пору детства, юности и зрелости. Надо не насиловать, а только дозволять и пестовать это цветение. Но как мы сплошь и рядом грубо перебиваем и обкрадываем счастье такого процесса – каждый день и каждый час, в общении с теми, кто нам всех ближе и дороже! Страшно даже останавливаться на этом, такой ужас это предательство…

31
6.11.93
…Прости, что я не смогу возвратить тебе сейчас три тома Флоренского. *) Для твоих целей «Столп и утверждение истины» сейчас не очень нужен, а там полно моих карандашных заметок для «Листа зеленого – листа белого», которые я еще должен дополнительно использовать. Рукопись в 2 п.л. этого «Листа», которую я тут дал в один институтский сборник, произвела почти фурор, мне говорили, что ничего подобного раньше по интересности не читали, что это подлинное открытие в эстетике и т.п., и что будет непростительно, если я это не разовью для самостоятельной приоритетной работы. Добры оказались мои ученые читатели, а я несколько ленив, несобран и не тщеславен. Тем не менее я должен эту идею развить хотя бы относительно полно, мне это очень хочется, и для этого мне Флоренский пока что настоятельно нужен. Он мне необычайно, почти «родственно» близок и по мыслям, и по душе, и по всему своему художественно=религиозно=геометрическому умозрению о сущем. В юности таким для меня был Маяковский, сейчас стал Флоренский (и оба родом из того же Закавказья, что и я…).
*) Имеется в виду издание П.А.Флоренского в 3 томах в серии «Из истории отечественной философской мысли», Москва, 1990 г.

32
9.11.98 г.
…Дела творческие и институтские – сплошная неразбериха. В «Искусствознании» вышла моя большая статья «Человеческое и универсумное в теоретическом искусствознании» (с апологией космически=небесной родины художественной формы, а в «Журнале дизайнеров» - «Человек=художник между богом и машиной». Но журнал этот для узкого круга специалистов, и это мое заветное эссе еще ждет выхода к широкому читателю.                Уже месяц с лишним назад, как коллектив моего Отдела в институте поднял против меня восстание и объявил мне «импичмент». Было их письмо в Дирекцию, было собрание Отдела, где почти все врезали мне правду-матку, какой я никудышный руководитель, и была моя «Объяснительная записка» в Дирекцию о том, как я вижу причины и суть этого конфликта. Решение пока не принято, Отдел не распущен, но никаких заседаний не проводится, я с «восставшими» не вижусь и существую сам по себе. 16 ноября Дирекция хочет заслушать нас на «Круглом столе», чтобы после этого что-то решить окончательно – то ли посадить другого Зав. Отделом вместо меня, то ли расформировать Отдел и рассовать нас поодиночке по другим Отделам... Я понимаю, что отец-руководитель из меня почти никакой и не обижен, но тут у восставших свои тяжкие комплексы: и научно-проблемные, и возрастные, и карьеристские, и завистнические и чисто психо-эмоциональные. Вот так. Со своей дурацкой головой, с тем, что она производит, я был и останусь волком=одиночкой – одни меня любили и аплодировали, других я раздражаю до ненависти…                Материально это сейчас на мне никак не сказывается, - в том смысле, что пошел уже 4-ый месяц, как весь институт зарплаты не получает. Дошла и до нас эта преступная сволотня с нищенством страны перед лицом воров-богатеев с их долларами, мерседесами и ресторанами. К сожалению, в свои 70 лет, даже будучи здоровым, я не могу найти заработок на стороне, если бы даже захотел. Все-таки, я был и ещё остаюсь основным «кормильцем» семьи – и вот уже 4-ый месяц без зарплаты. Лидухин уже полгода как не работает, и весь наш бюджет – из пенсий, моей полставки из ВНИИТЭ и весьма небольших Серёжиных денег. *) Пока держимся, но как будет дальше, зимой и весной, совершенно неясно.  Не жалуюсь, но противно. Когда миллионы людей переживают то же, и еще гораздо хуже, тут ведь не о жалобах уже речь…                В этаком-то кошмаре человек-идеалист только и держится тем, что ему врожденно от Бога, от универсума и бесконечности, от природы и т.д. – понимай, как хочешь. На беду или на счастье, пока мы вырастаем и делаемся людьми, до 15-20 лет, мы уже успеваем набраться  этого сверх меры: магии слов, звуков, линий, красок, всяких гармоний, мечтаний, несбыточных, но несокрушимых надежд на «лучшее».  Не будь этой силы, этой «возносимости», что удерживало бы нас в юдоли нескончаемых физических мучений? И что еще другое удерживает сейчас миллионы россиян от коллективного самоубийства? А может быть оно уже потихоньку происходит? Голова идет кругом от этих вопросов, и невозможно слушать позорную самодовольную трескотню наших телеведущих перед лицом коллективного сумасшествия на краю пропасти. Что эти проститутки, получающие свои доллары, могут поведать нам хотя бы на 1/1000 из той правды о России, которую разнесли по стране одни Шукшин и Высоцкий? Ладно, хватит об этом…                Посылаю тебе интересный сборник «Корневище», сделанный известным тебе Виктором Бычковым, автором книг по христианской и православной эстетике. **)  Там и полезный материал по постмодернизму, но самое любопытное – «инсталляции» самого Бычкова как эстетика и поэта. Я познакомился с этим с искренней радостью за очередной русский талант и за неожиданно близкие переклички с «неклассичностью» моего собственного эссе «Человек=художник между богом и машиной".  Мы с ним говорили по телефону, и оба согласились в сожалении о том, что когда делался этот сборник, а сейчас уже печатается и второй, не знали с этой (эссеистской) точки зрения, друг о друге и не поместили мой опус (он сейчас у него) в это издание. Идеализм, слава богу, работает, жив и будет умирать последним – буквально с последним вздохом…
*) Серёжа – муж дочери ВТ.      
**) КорневиЩе. Книга неклассической эстетики. М., 1998               

33
8.06.03 г.
Дорогой Тёмушкин! *)
Все реже наши обращения друг к другу, и сколько бы я не думал об этом и не печалился, видно таков удел старости, и ничего тут не поделаешь. **) Андрей отпал и замолк давно, теперь вот и ты… Не жалуюсь, а когда плачу, все вертятся в голове строки Окуджавы: «И заслушаюсь я, и умру от тоски и печали, а иначе зачем на земле этой грешной живу». Видимо, и эту награду грешной земной жизни надо напоследок тоже вкусить и испить полной чашей – понять, прочувствовать всем существом, что есть истинная тоска и печаль… Тоже ведь не пустяк, да еще с такой силой, о какой я и помыслить не мог во всех своих прежних горестях и печалях. Даже, когда хоронил отца и мать. Тут похороны заживо – действительно, чтобы еще успеть ответить для себя на вопрос Окуджавы и лучше ощутить бездну между земной юдолью и тем, что я так легкомысленно (хотя, наверное, не случайно) говорил в своих последних работах как о «царстве не от мира сего». Никуда нам от этого не деться…
Лидка с Машей и мужем обосновались за городом, Лидия Евгеньевна уезжает на все лето в Псков поддержать свою еще более старенькую мать. И я бы спокойно пережил три месяца своего нового полного одиночества, ***) если бы не моя нынешняя напасть – высокое и опасное артериальное давление, которое я теперь вынужден гасить до приемлемого уровня ежедневным приемом таблеток. Тогда я могу выходить в город, быть на Ученых Советах и т.д., но все-таки эти таблетки, регулярные измерения и записи – волнительная обуза. Они мешают мне нормально жить и работать, пока я не привыкну делать это механически.
Тёма, дорогой! Только из звонка Иры я узнал, что ты живешь и работаешь у отца Зинона, а домой только наведываешься. ****)  Напиши мне, хоть кратко, как и чем ты занят, как себя чувствуешь, вообще из чего состоит этот новый способ твоего существования? Насколько он оставляет тебя быть с самим собой и с семьей, как устраиваются Ира и мальчики и что-нибудь еще. Порадуй меня своими строками и живыми словами. Поделись чем-нибудь заветным. Буду ждать.
Твой В.Т.
P.S.
Как продвигается моя книга в Питере, к сожалению не знаю.    В Москве, в журнале «Человек» сразу же приняли к печати выйдет в этом году   моя большая статья «Искусство в системе Человек=Вселенная».                Но это слабое утешение в сравнении с тем, как мне хотелось бы застать ещё при жизни «Светоэнергетику искусства». Дело тут не в тщеславии…

*) Привожу здесь для примера, как отец, обычно, обращался ко мне.
**) На самом деле нам удалось ещё немало пообщаться, когда я по семейным делам приехал в Москву и жил там 2 года с лета 2007 г. А вот уже с 2010 и до ухода отца мы общались уже крайне редко, эпизодически, когда я раз или два в год приезжал в Москву навестить сына-студента. Писем от отца за этот период я не смог найти. Стоит ещё здесь добавить, что свою вторую книгу стихотворений «Улица Сна», которая вышла в Пскове в 2011 я посвятил отцу, и он видел и читал ее при жизни.
***) Должен заметить, что оставлять человека, которому уже 74 года на три месяца одного – весьма легкомысленно со стороны близких. Только сейчас, когда мне скоро исполнится только 60 лет и оставшись всего на месяц в полном одиночестве,  я вполне смог оценить эти слова отца, на которые в свое время не обратил даже внимание…
****) Весной этого года я, наконец, расстался с работой в Администрации Псковской области по сокращению штатов и приступил к работе у отца Зинона в д.Гверстонь, где мы всей общиной, в разной, конечно, мере в течение нескольких лет принимали участие в строительстве небольшого каменного храма в романском стиле по проекту о. Зинона. Впрочем, проработал я тогда там всего лишь 3 летних месяца, т.к. повредил коленный сустав и вынужден был обратиться в больницу.

34
14.2.82 г.
…Сейчас просто вечер, я только что «отвалил» от машинки и от главы, которую никак не закончу. А встал в 5 утра. Выдохся почти полностью, - но может быть, так и нужно работать каждый день, чтобы жить? Уже третий месяц продолжается этот очередной «запой» научного сочинительства, и мучительный и счастливый одновременно.

35
21.12.80
…У нас много общего и прежде всего – творчески-самоистязательный тип психики. Сколько счастья мне принесла моя работа, когда я забывал обо всем на свете и на 2-3 месяца погружался в экстазе в мысли, строчки и образы, выходившие из-под моего пера! Но вот мне всего 50 лет и я отчетливо понимаю и вижу теперь , насколько меня «испила» эта страсть и эта манера мыслить и работать. Впору пожалеть об этом, о том, что я вечно так перерабатывал сверх меры, «пожирал» себя, напечатав лишь одну треть написанного. Но после драки кулаками не машут. Теперь же я думаю о тебе. Защити себя, милый, от нервного износа! Не вступай на этот опасный путь чрезмерного духовного самоистязания и расточительства, который, как и у меня, скорее всего не найдет адекватного печатного выражения! *)
*) Все же стоит признать, что писательская судьба отца сложилась более-менее счастливо. Основные его труды были изданы. Последняя его книга «Магический кристалл», если мне не изменяет память, вышла в свет буквально накануне его смерти.

36
25.02.89 г.
…Делаю, то есть пишу по-прежнему не мало, выкладываюсь и «создаю» нечто, на мой взгляд, еще достаточно глубокое и интересное, что еще нужно было бы многим. Но жизнь вокруг охвачена настолько остервенелым политико-экономическим ажиотажем, так все (до любого издательства и редактора) этим самозабвенно «горят», что на мою эстетику, на ее «вечные» истины спроса, практически, нет. Хорошо еще хоть зарплату платят.

37
18.4.80
…Что касается защиты и твоего присутствия на ней, то хоть меня и не распирает (и никогда не распирало) никакое глупое тщеславие, я в самом деле рад, что ты, и в первую очередь ты, оказался свидетелем всего происшедшего на ней и сказанного. *) Я, кажется, говорил тебе, что всегда высоко ценил и сейчас ценю в памяти своего собственного отца, Илью Леонтьевича Тасалов, «золотых рук» мастера. **) Сознание своего рабочего мастерства было основой его нравственности, и оно действительно должно быть основой нашей, мужской, нравственности – в первую очередь, а потом уже все остальное. Мне приятно, что и меня вслух признали в этом качестве, что ты это слышал, ибо я хочу, чтобы это сознание пестовалось и в тебе, чем бы ты не занимался, и хочу завещать тебе эту благую «мастеровитость» по наследству. У тебя есть для этого все задатки. Усвой это, не жалей на мастерство времени и сил – и ты не заметишь, как в твоей душе воздвигнется «град мастера», который будет и твоей первой радостью и надежной защитой от мелочных невзгод любого сорта…
…Передай Жене мою благодарность за поздравление с защитой. ***)

*) Имеется в виду защита отцом докторской диссертации по искусствоведению, на которой я побывал, хотя помню довольно смутно. Больше запомнилось праздничное застолье у отца дома с коллегами и друзьями, где мне удалось сказать в тему несколько теплых слов об отце.
**) Подробней об Илье Леонтьевиче отец рассказывает в своей автобиографии, которую мне, вкратце, наговорил на магнитофон в середине 90-х годов в Пскове. Здесь будет дана ее распечатка.
***) Имеется ввиду мой ближайший друг, поэт Евгений Шешолин (1955-1990), с которым отец встречался и в Пскове, и в Москве, когда мы с Женей вместе навещали отца в квартире на ул.Волгина, д.31, где он прожил всю свою жизнь, после ухода из нашей семьи в 1968 г.

38
10.12.79 г.
…Вышла моя книга, меня выпускают с ней на докторскую защиту и я дождался твоего возмужания. Вроде немало и уже хорошо. Но не зря говорят, что 50 лет – рубеж для мужчины и очень серьезный. Как будто я в расцвете сил и не стар, я на своем месте, голова полна планов, не уменьшилось желание работать, и т.д. И все-таки, все-таки… Какое-то тревожное чувство не покидает меня сейчас и я не знаю, как назвать его. Порой, кажется, что со мной случится что-то похожее на беду, но что именно я не знаю… Наверное, просто я окончательно прощаюсь со своей молодостью и с тревогой чувствую наступление новой поры своей жизни, в которой будет еще многое – кроме юной удали и бесшабашного избытка сил и здоровья…

39
6.12.58 *)
…Теперь о нас. «Обсуждение меня как сотрудника», как ты пишешь, т.е. переаттестация (очень простое слово!) прошла абсолютно спокойно. Так что мои волнения были возбуждены во мне совершенно зря. На фоне других наших младших сотрудников я даже выигрывал, поскольку у меня оказалось больше опубликованных статей. Сейчас я работаю над тем, над чем работал. Живу один, навещая почти каждый день пацанов наших.  К моей радости они оба хороши. Темка просто прелесть! Хорошо есть, весел, здоров, прыгает, лопочет. С радостью встречает меня и не сходит с рук. Он такой замечательный, что мне каждый раз трудно от него уйти. Я им несколько раз покупал мандарины и сладости. Спасибо твоей маме за присмотр! Сегодня я, Андрюшка и Рая ходили смотреть новый широкоэкранный фильм «Кочубей», на котором Андрюшка снова трясся от страха.
….Крепко тебя целую, Володя.
*) Это самое ранее письмо отца, которое нашлось у меня в архиве. Пишет отец его из Москвы в Баку, куда отправил отдыхать к своим родственникам жену – мою мать.  Отцу в это время 29 лет, матери 29,  мне 1.3 месяца, брату 6 лет. Мы с братом в это время находились под присмотром бабушки – Евдокии Мироновны в ее однокомнатной квартирке на 1 этаже в самом центре Москвы, в переулке Владимирова, ныне - Никольском. Это почти напротив Минфина, где бабушка работала воспитателем в детском саду, а сам детский сад размещался тогда на третьем этаже того дома, где жила бабушка. Сейчас этот  дом расположен по адресу: улица Ильинка, 10/2с1, в нем размещается центральный аппарат Казначейства РФ и др. гос. конторы.                Итак, родители  только что получили квартиру (кооперативную, сделали первый взнос, бабушка помогла) в академическом доме на ул. Дмитрия Ульянова, 4 от института, где работал отец. Институт тогда входил в систему АН СССР. Могу предположить, что мать поехала отдохнуть после тяжелых родов, а отец занимался работой и обустройством нового дома.

С письмами пока все
Закончил набор 26.8.16